Black Sky

      Несмотря на ночную вылазку, Дорея проснулась очень рано, хоть и было воскресенье — единственный день недели, когда она могла безнаказанно валяться в постели. Затем она вторглась в спальню пятикурсниц, чтобы поговорить с Дон и Деборой о своём плане, поспешила в совятню, чтобы отправить письмо тёте Лукреции, потом перехватила Ренса и Эда Пьюси, когда те вышли из спален мальчиков, чтобы рассказать о своём плане. После чего Дорея поговорила с Дженнет Мальсибер и Максимусом Девериллом, старостами седьмого курса, чтобы получить одобрение своего плана. Никому из них не понравилась её идея, но то, что ей удалось вытянуть из указанного близнеца обещание не разыгрывать никого на время осуществления плана, вынудило их с большой неохотой согласиться. Закончив со своим списком, Дорея вынудила Ренса предоставить ей одежду — они с Джорджем были одного роста и имели достаточно похожее телосложение — затем бросилась в больничное крыло, пока большая часть её факультета находилась на завтраке.       Дорея вошла как раз вовремя, чтобы услышать, как мадам Помфри говорила Джорджу — которого она назвала «мистер Уизли» — что он может идти, как только закончит есть. Она взглянула на постель Фреда, но теперь вокруг той были белые простыни, так что никто не мог ничего увидеть.       — Мисс Блэк? Что вы здесь делаете? — Дорея оглянулась на медсестру и невинно моргнула.       — Я принесла Уизли смену одежды, так как никто из его товарищей по факультету, кажется, не позаботился об этом, — беззаботно сказала она, бросая униформу и сопутствующие аксессуары на подножие кровати. Мадам Помфри не заметила, что одежда была окаймлена слизеринскими цветами и лучшего качества, чем носил обычно Джордж, но Джордж заметил это и поднял на неё любопытствующий взгляд, отрываясь от еды, в которой ковырялся. Дорея выразительно посмотрела на одежду, затем встретилась с ним взглядом, прежде чем развернуться, выйти из палаты и подождать, пока он не закончит.       Десять минут спустя появился Джордж, выглядя более элегантным и аккуратным, но и более подавленным, чем обычно, с Физзом у всех на виду, обёрнутым вокруг шеи вместо галстука. Физз, казалось, был не против побыть галстуком для высокого Уизли, что было хорошо, потому что он был важной частью её хитрого плана.       — Так, план? — тихо спросил он.       — Ты теперь Джерард Форнакс Прюэтт; мой кузен Джерри, — тихо сказала Дорея, проводя его вниз по скрытому проходу, что вёл на кухни; большой зал сейчас будет плохой идеей. — Я уже поговорила с Хиггсом и Пьюси, которые пообещали тебе посодействовать. Старосты седьмого курса согласились не обращать внимания, и нам придётся покрасить тебе волосы, чтобы не создавать проблем и помочь людям принять выдумку. Мои кузины разберутся с этим для меня, так что нам придётся заняться этим после завтрака.       — Покрасить мои волосы? — озадаченно повторил Джордж, пока они спускались по узкой лестнице, что заканчивалась на уровне подвала.       — В светло-каштановый; таким образом, ты будешь выглядеть менее похожим на себя, и другим проще будет купиться на эту историю, — терпеливо сказала Дорея. — Ну, проще будет не задумываться об этом, в любом случае. Я ещё не сказала об этом профессору Снейпу, но мне удалось убедить старост, так что я не думаю, что он поднимет шум.       — Ты не спросила его первым? — недоверчиво спросил Джордж, пока они добирались до картины, что скрывала дверь на кухни.       — Проще просить прощения, чем разрешения, — прагматично сказала Дорея, в то время как Джордж щекотал грушу на картине, пока та, захихикав, не превратилась в дверную ручку. — Если я представлю всё правильно, он просто проигнорирует тебя, пока это не закончится.       После этого Джордж открыл дверь, и домашние эльфы бросились устраивать их, вынуждая отложить разговор в пользу еды. Дорея следила за Джорджем, словно ястреб, и заметила, что он мало ел, возможно, потому что мадам Помфри уже покормила его, но, скорее всего, потому что у него не было большого аппетита. Дорея могла это понять: она не особенно хотела есть, пока пратётя Кассиопея была прикована к постели и без сознания, потому что сама идея еды заставляла её чувствовать себя плохо. Вероятно, у Джорджа это было намного хуже.       Разобравшись с завтраком, Дорея повела их вниз ко входу в общую комнату Слизерина. Однако, как только они подошли туда, она не произнесла пароль: теперь пришёл черёд Физза выполнять свою часть. Змей понял намёк и поднял голову из-под воротника Джорджа, чтобы прошипеть на скрытую дверь:       — Освободи путь настоящему наследнику.       Пустая секция стены соскользнула, открывая гостиную, и Дорея поймала руку Джорджа, чтобы повести его туда, где ожидали старосты и где-то половина других четверокурсников. Это станет тестом её навыков; таким, которого она бы ожидала с нетерпением, если бы только так много не зависело от него.       Джордж последовал без жалоб, сел рядом с ней на диван и даже не дёрнулся, когда Мальсибер и Деверилл наложили множество Чар Конфиденциальности вокруг них.       — Хорошо, Блэк, убеди нас, — мрачно сказала Ингрид Розье, складывая руки под своей немаленькой грудью. Розье была одной из тех, кто на самом деле терпеть не мог Уизли в принципе. Дорея начала с того, что наложила быстрые Чары Изменения-Цвета на Джорджа, превращая его волосы в пепельно-каштановые. Это поможет Розье и остальным изменить своё мнение, так как они больше не будут смотреть на Джорджа и думать «Близнец Уизли» и обо всей ассоциируемой и иногда вполне оправданной неприязни, которая имелась у некоторых к близнецам и Семье Уизли в общем.       — Это мой кузен Джерард Прюэтт, сын моей тёти Лукреции. Джерри, слева от тебя — четверокурсники Пьюси, Ричардс, Говард, Хиггс и Уилкс, старосты пятого курса Уитт и Монтэгю, старосты шестого курса Фарли и Орпингтон и старосты седьмого курса Мальсибер и Деверилл. Хиггс согласился удостоверяться, что ты попадёшь на уроки, сделаешь домашнюю работу и случайно не упадёшь с лестницы и не умрёшь. — Она сделала паузу для эффекта, убеждаясь, что другие ученики осознали. — Джерри пообещал не разыгрывать совсем никаких розыгрышей внутри факультета, и я оставляю с ним Физза, чтобы он мог зайти в гостиную без необходимости знать пароль. Его нужно держать как можно дальше от гриффиндорцев, если только он сам не скажет, что хочет поговорить с одним из них, и отвлекать от слишком сильной хандры, так как он никогда раньше не был один.       — Который из них? — прямо спросила Розье.       Дорея подняла бровь.       — Это действительно имеет значение, если ты не можешь сказать сама?       — А ты знаешь, который из них? — проницательно спросила Джемма Фарли.       — Да, знаю, — твёрдо сказала Дорея.       — И ты берёшь на себя ответственность за его поведение, как Наследница Блэк и его кузина? — надавил Дензель Орпингтон.       — Да, беру, — пообещала Дорея.       — И ты не возражаешь против этого, «Прюэтт», — скептично сказал Орпингтон.       Джордж, наконец, поднял взгляд от той точки на своих руках, куда он пялился.       — Я буду хорошо вести себя ради Дореи, — тихо сказал он.       — Почему? — потребовала Розье. Джордж перевёл на неё взгляд, унылый и пустой.       — Потому что я знаю, что иначе она убьёт меня, и никто никогда не сможет доказать, что она сделала это, не говоря уже о том, чтобы найти моё изуродованное тело. — Это могла быть шутка, но, если так, то чувство юмора Джорджа внезапно сменилось на бесчувственное и саркастичное.       Все коллективно мигнули, затем раздался смешок от Деверилла.       — Звучит, будто У… Прюэтт тебя раскусил, Блэк. Есть ещё возражения?       Все затрясли головами, и встреча закончилась. Дженнет Мальсибер сняла Чары Конфиденциальности, чтобы Джорджа можно было отправить в спальни девочек Дон и Деборы, чтобы покрасить его волосы маггловским способом. Затем Дорею захватили её собственные друзья, которые хотели узнать, что вообще происходило. Дорея выдала им сжатую версию, не выдавая, который из близнецов прятался в змеиной яме; если люди не могли решить для себя, то они не заслуживали знать. Ди, казалось, приняла всю странную ситуацию без каких-либо проблем, в то время как Зи был безмерно развеселён по какой-то причине, которую Дорея никак не могла понять, а Трей выглядела так, будто узнала, что небо на самом деле было розовым, а облака сделаны из маршмеллоу.       Когда Джордж, наконец, выбрался со своими недавно покрашенными пепельными волосами, даже Дорее пришлось признать, что отсутствие рыжих волос очень затруднило опознавание его, как Уизли: у него был тот же бледный и породистый вид, как и у большинства других слизеринцев, несмотря на веснушки, и она могла довольно просто пройти мимо него в коридорах, не узнав его. То, что он был тихим и не ухмылялся безрассудно, сделало ещё сложнее связать его с Джорджем Уизли, ярким шутником и гриффиндорцем. Дорея внезапно поняла, что её легкомысленный план действительно сработает. Она также осознала, что ей придётся посетить профессора Снейпа в его офисе и рассказать ему о новом положении дел, прежде чем он узнает всё сам за обедом.

* * *

      Посещение Снейпа заняло меньше времени, чем она ожидала: в то время как он и впрямь смотрел на неё так, будто она сошла с ума, пока рассказывала ему, что проделала, но, когда она объяснила свой метод и причины, он достаточно смягчился, чтобы согласиться с этим. Он даже сказал ей, что задержит профессора МакГонагалл ради Джорджа; казалось, её страстное возражение оставлять кого-либо под заботой кого-то, кто не мог даже назвать ваше имя половину раз, вызвало отклик в главе её факультета. «Прюэтт» будет интегрирован в класс зельеварения, будто всегда носил зелёное и серебряное, и любые попытки вторжения гриффиндорцев будут безжалостно остановлены. Дорея всё же сказала профессору Снейпу, который из близнецов находился под его защитой, но лишь потому, что он мог сказать, как двое мальчишек различались по мастерству и отношению; в частности, что Фред был значительно лучше своего брата в зельеварении, а также тем, кто придумывал более скверные идеи розыгрышей.       Никто из гриффиндорцев, казалось, не замечал, что один из их числа перешёл в Яму Змей, большую часть недели, отчасти из-за огромного количества и уровня бредовых слухов, летавших вокруг. Первый слух, начавшийся днём воскресенья, заключался в том, что один из близнецов Уизли окаменел. Это вызвало у всех учеников всевозможные опасения, так как, несмотря на то, что они считались «предателями крови» более чванливыми чистокровными, Уизли не имели никакого маггловского наследия в своей родословной, по крайней мере, шесть поколений. Артур Уизли и Молли Уизли в девичестве Прюэтт, оба имели чистокровных родителей, дедушек и бабушек и прадедушек и прабабушек — всех из солидных семей. Если враги так называемого «Наследника Слизерина» включали Уизли, то их цели были не так ясны, как предполагалось первоначально. Магглорождённые ещё не становились жертвами, и это создавало ужасную атмосферу.       По иронии судьбы, импровизированная выдумка Дореи, чтобы заставить Драко увидеть здравый смысл, обошла Слизерин и принималась как факт. Все змеи до последней были твёрдо уверены, что имели дело с самозванцем, и находили всю эту историю выводящей из себя, что усугублялось совершенной некомпетентностью их учителя защиты. В частности, пятикурсники и семикурсники дошли до того, что либо пялились пустым взглядом на Локхарта во время уроков, или полностью игнорировали его в пользу самостоятельной учёбы, в зависимости от своего темперамента. Дорея подозревала, что с Джорджем будут тихо консультироваться различные искатели мести во время его пребывания в подземельях, что, она надеялась, поможет ему разобраться в своей ситуации и как можно скорее выдворит Локхарта из замка, чтобы их уроки защиты могли быть проведены более продуктивно. По словам папы, расследование мошенничества прекрасно продвигалось, но они будут готовы проинформировать газеты не раньше января.       Следующий слух, который взорвался, а затем закончился в понедельник, состоял в том, что оба близнеца Уизли окаменели, вот почему ни одного близнеца не видели с вечера субботы. Однако к утру вторника львы заметили, что лишь одна постель в больничном крыле была отгорожена, и тогда всё двинулось немного в странном направлении. Изначально большинство львов, воронов и барсуков верило, что близнец, который не окаменел — который из них бы это ни был — отправился домой, но оставшиеся Уизли скоро уничтожили эту теорию. Затем дело пошло сразу в двух направлениях: те львы, которые были более знакомы с близнецами, верили, что тот прятался, в то время как другие начали сплетничать о том, как, может быть, всегда был лишь один «близнец» Уизли, который, при помощи случайной магии, создал отдельное тело для своей альтернативной личности. Ходили также и другие слухи, но этот довольно сильно застрял в мыслях Дореи из-за огромного уровня бреда.        Тем временем Джерри — откликающийся на «Джерри» или просто «Прюэтта» — тихо слонялся с урока на урок в клубке четверокурсников Слизерина, с Физзом, обвившим его шею, и выглядя, звуча и ведя себя совсем не похоже на обычного шумного себя. Вороны четвёртого курса, конечно, заметили, что их уроки теперь включали на одного ученика больше, но они не любопытствовали и не комментировали, придерживая вопрос при себе. Вороны любили секреты, любили владеть информацией, которой не владели другие, и были, безусловно, самым разделённым факультетом, несмотря на то, какими небрежными оказывались львы по отношению к одному из своих. Хаффлпаффцы четвёртого года также, скорее всего, заметили дополнительного человека на своих уроках астрономии, но у хаффлпаффцев прежде всего стояли солидарность и защита своих друзей, так что они держали секрет, чтобы защитить инкогнито видимо несчастного Уизли, о котором явно хорошо заботились на факультете змей. У гриффиндорцев общими со слизеринцами были только уроки зелий, но зельеварение у четвёртого курса было во вторник, и профессор Снейп находился в отличной форме, так что ни один из товарищей-львов Джорджа не заметил, что в аудитории присутствовало десять слизеринцев, вместо обычных девяти.       В году Дореи было лишь десять человек на факультет, но в году близнецов Уизли было ещё меньше: девять слизеринцев, восемь равенкловцев, девять хаффлпаффцев и десять гриффиндорцев, где близнецы были причиной, почему не было просто девять человек на факультет. Это значило, что обычно один из слизеринцев варил зелья один, но львы были слишком отвлечены, чтобы заметить, что Пьюси сидел с Уилкс, а не с Хиггсом, или что текущий партнёр Ренса выглядел очень похоже на отсутствующего Уизли. Ренс излагал эту историю с большим юмором, но она видела ярость в его взгляде на их небрежность. Четверокурсники закрыли ряды вокруг Джорджа после этого, и Дорея подозревала, что пройдёт, по крайней мере, ещё две недели, прежде чем гриффиндорцы начнут понимать, куда пропал их товарищ по факультету. Они, вероятно, не заметят его до следующего вторника из-за предрассудков, если только профессор Снейп не попросит его ответить на вопрос.       В среду вечером Дорея лишь притворилась, что отправилась спать после комендантского часа, а вместо этого надела мантию-невидимку и поднялась на седьмой этаж, где разбила лагерь в аудитории не так далеко от портрета полной леди в розовом и прочла несколько глав Генерала Зимы, ожидая, пока все отправятся спать. Среда была тем днём, когда у первокурсников гриффиндора была астрономия, так что они будут слоняться туда и сюда в одиннадцать сорок пять и час тридцать соответственно, чтобы упасть в постель и спать как мёртвые, что бы позволило Дорее долго не ждать, пока они заснут. На завтрашний день она будет развалиной, но это будет стоить того, чтобы сузить круг её подозреваемых до одного. Услышав, как одиннадцатилетние ученики спускались по лестнице и топтались по коридору, Дорея сняла галстук, схватила свою книгу, чтобы закрывала значок на её мантии, и спрятала мантию-невидимку в своей наплечной сумке, затем покинула аудиторию и подошла к портрету. Дорея знала, что, будучи такой высокой, она могла сойти за кого-то старше на два или даже три года в мерцающем полумраке факелов.       Пароль всё ещё был «Мышь-Призрак», так что Дорея вошла без проблем, устроившись за одним из диванов ближе к огню и натянув на себя мантию, чтобы не дать себя обнаружить чересчур усердному старосте. Затем она занялась чтением в свете огня, изредка проворачивая свою палочку из остролиста в движении, описанном в книге.       Первокурсники, казалось, вернулись почти немедленно; подозрения Дореи подтвердились, когда её лоб закололо, пока они проходили мимо неё на пути в спальни. Она поднялась на ноги, когда они протащились мимо, следуя по пятам за Элоизой Миджен в конце шеренги девочек и легко устроившись на подоконнике в их спальне, всё ещё удобно невидимая, и подождала, пока они устроятся. Казалось, будто прошла целая вечность, но это, вероятно, напряжение и зуд в её Защите, что продлевали минуты. Как только дыхание углубилось и выровнялось, Дорея спрыгнула на пол и начала обходить комнату.       Она действительно не должна была удивляться, обнаружив, что Джинни Уизли оказалась виновной; когда жизнь вообще облегчала ей что-то? Источником проблем являлся дневник, спрятанный под её подушкой и, как бы Дорее ни хотелось вызвать свою Защиту и сжечь его тогда и там, она не стала. Она не знала, что произойдёт, если она попытается это сделать, и это даже могло убить бедную девочку. Она не могла сделать этого Джорджу, не сейчас. Так что она отступила вниз по лестнице и из башни Гриффиндора, вниз в свою собственную спальню и в кровать. Завтра ей нужно будет написать письмо.

* * *

      В письме, которое Дорея получила от своих тёти и дяди, говорилось, чтобы она выжидала до тех пор, пока не появятся списки остающихся на Рождество в школе, затем снова проникнуть в башню Гриффиндора и убедиться, что мисс Уизли не будет в списке. После этого от Дореи требовалось терпеливо ждать до последнего дня зимнего семестра, похитить Джинни на пути в поезд и привести ту домой в одном из отделений её сундука, предпочтительно оглушённую или под действием зелий. Дорея решила заручиться поддержкой Ренса, Джорджа, Ди и Зи немного поближе к намеченному времени, затем твёрдо прекратила раздумывать об этом, так как одержимость не заставит время идти быстрее.       Таким образом, в первую неделю декабря Дорея решила отправиться на поиски фестралов, которые тянули кареты в начале семестра, чтобы отвлечься от занимавших её мыслей о вещах, с которыми она пока что не могла ничего поделать. К этому моменту проблема «отсутствующего близнеца» была в основном забыта, являясь старой новостью, несмотря на то, что львы четвёртого курса, наконец, заметили, что их отсутствующий товарищ по факультету теперь отзывался на «Джерри Прюэтта» и скрывался среди змей. По этому поводу было бы больше напряжения, если бы Розье не заметила, что гриффиндорцы также не знали, которого из близнецов они видели, и безжалостно превратила этот факт в пользу своего факультета. До сих пор львы слишком стыдились своей неспособности отличить одного близнеца от другого, чтобы поинтересоваться, почему один из их числа сблизился с их величайшими соперниками.       Дорея рассказала своим друзьям о своём намерении найти фестралов за завтраком субботы, побудив Трей и Зи откланяться, а Тео Нотта выдвинуть себя. Выбравшись из своей скорлупы, Ди снова держалась рядом, но Блейз хотел ещё немного потренироваться перед своим уроком боя прямо перед обедом, так что в половину десятого Дорея, Тео и Дафна, запаковавшись в свою самую тёплую одежду, отправились к хижине Хагрида, причем Тео нес под мышкой толстый сверток с сырым куском мяса, который они выклянчили на кухне. Тео был необычайно разговорчив по предмету фестралов; Дорея узнала, что он смог их видеть после смерти своего дяди в прошлое Рождество и что ему сильно нравилось, как они выглядели. Его точными словами было «как сила и печаль, ставшие плотью», что было довольно поэтично и намекало, что у него имелась глубина, которую он старался скрыть ото всех. Вероятно, одна из причин, по которой он не был самым общительным или располагающим из её одногруппников.       Хагрид был кем-то, о ком Дорея слышала, но с кем ещё не общалась. Несмотря на то, что он явно был насторожен по отношению к слизеринцам, но скоро потеплел, узнав о теме вопроса. Оказалось, он был тем, кто одомашнил фестралов, и немало о них знал, включая то, где они могли найти стадо. Однако на данный момент он был занят, пытаясь узнать, кто убивал его кур, поэтому не мог сопроводить их. Дорея подозревала, что убийцей кур была одержимая Джинни Уизли, но не сказала этого; вместо этого она направилась в Запретный Лес за хижиной Хагрида, разворачивая кровавые стейки в пути.       Спустя менее десяти минут их окружило пять чёрных скелетообразных лошадей, которые охотно отрывали куски от стейков и общипывали немного окровавленные рукава Тео. Ди казалась очарованной, осторожно поглаживая гладкую, чешуйчатую кожу, которую не могла увидеть, пока Дорея и Тео пристальнее осматривали тварей настолько близко, насколько смели. Дорея вытащила карандаш и бумагу, чтобы зарисовать их. Они действительно были потрясающе красивы в немного жутком смысле, размышляла Дорея; ей и вправду следовало нарисовать одного в качестве своего итогового художественного проекта этого года. Фестрал в зимнем пейзаже под скелетными деревьями будет выглядеть столь же потрясающе на картине, сколь и в реальной жизни.       Однако, в конце концов, у них закончился стейк, и фестралы потеряли интерес к ласкам, удалившись вглубь леса. Ди заметила, что они отсутствовали почти два часа и действительно должны были вернуться в замок, так что Дорея начала возвращаться по их следам через морозные заросли. Они всё ещё находились довольно далеко от края деревьев, когда Дорея услышала шелест и стук сверху и с одной стороны. Сделав паузу, она вложила в ладонь свою палочку из вяза — просто на случай, если ей потребуется наложить что-нибудь действительно скверное, — поймала взгляды своих друзей и взглянула вверх.       Гигантские пауки. Четверо, самый маленький размером со свинью, а самый большой ростом с лошадь. Дорея лишь читала об акромантулах — они были родом из Борнео — но она могла сказать, что это были именно они. Она и представления не имела, что они делали в центре Шотландии, и её это не заботило до тех пор, пока они не будут трогать её и её друзей. Схватив рукав Ди одной рукой, она поспешила вперёд, заботясь о том, чтобы не потерять дороги в спешке. Тео, с бледным лицом, держался поблизости слева от неё, держа палочку в сжатой добела руке. Ди выглядела почти так же, но в её движениях присутствовала апатичность, указывая, что она усиленно думала и готовилась к бою. Пауки последовали за ними, ещё два паука размером с собак присоединились к их маленькой группе, пока они пробегали через сучья. Дорея прочистила горло.       — Подойдёте поближе, и я прокляну вас, — угрожающе сказала она, вызывая мировоззрение, которое дедушка описывал как полезное при бессловесном накладывании свирепой магии. Взрывное Проклятье не было чем-то, с чем у неё было много практики, но она была довольно уверена, что сможет им испарить, по крайней мере, одного паука.       — Маленькие волшебники… — прошептал самый большой паук, его клешни злобно щёлкали, но он не продвинулся дальше, пока второкурсники скрывались как можно быстрее, не жертвуя при этом безопасностью в угоду скорости. Когда они, наконец, смогли увидеть линию деревьев, то перешли на бег, быстро удаляясь от пауков и леса, прежде чем остановиться.       — Почему, чёрт возьми, акромантулы находятся в миле от Хогвартса? — спросил Тео всё ещё высоким голосом.       — Как убивать акромантулов? — ровно спросила Ди с белым лицом, её руки тряслись, пока она поправляла свой шарф.       — Я собиралась использовать Взрывное Проклятье, — признала Дорея, — но Отбрасывающий Сглаз, вероятно, подошёл бы для их задержки.       — Ты знаешь Взрывное Проклятье? — спросил Тео. — Прости, глупый вопрос; научи меня?       — Если ты не против, Рея, — согласилась Ди. — Внезапно я почувствовала себя в гораздо меньшей безопасности.       — Хорошо; как насчёт завтра днём? Я попрошу домашних эльфов о нескольких фруктах для нас, чтобы попрактиковаться, — предложила Дорея. Она могла понять их точку зрения: гигантские, питающиеся людьми пауки, живущие рядом со школой? Она так собиралась написать домой об этом! Акромантулы были одной из причин, по которой запрет на экспериментальное размножение был создан изначально и почему наказания были такими суровыми: этот вид явно был выведен волшебниками, способен на речь и легко тренируем в юности, несмотря на их любовь к поеданию людей при достижении взрослого возраста. То, что они прекрасно себя чувствовали в Шотландии, говорило, что они были спроектированы гораздо лучше, чем ранее было задокументировано, так как до сих пор их видели лишь в Юго-Восточной Азии и тропических частях Африки. Дорея была ошеломлена вопреки желанию, но и находилась в крайнем ужасе.       — Спасибо тебе, Рея, — искренне произнёс Тео. — Я не против стать твоим должником за это; лучше перестраховаться, чем потом пожалеть.       — Я постараюсь придумать что-нибудь до Рождества, — сказала ему Дорея. Позволять долгам лежать мёртвым грузом и гнить было просто невежливо.