* * *
После получасового рассматривания изгороди и не имея никакой возможности что-либо увидеть, Дорея решила, что достаточно — это достаточно. Тихо вздохнув, она закрыла книгу и передала её Зи, поднялась на ноги и пошла вдоль трибуны к выходу. — Рея? — голос Гермионы донёсся до её ушей поверх болтовни вокруг неё. — Я ненадолго, — сказала Дорея, намеренно обманывая своих друзей, заставляя их думать, что она отправлялась на краткий поход в туалет. Она совсем не собиралась уходить надолго, но она действительно хотела немного мира и покоя, так что направлялась на краткую прогулку. Не слишком далеко, чтобы услышать аплодисменты, когда кто-то, наконец, победит, и иметь возможность вернуться, но всё равно сменить обстановку. Физз одобрительно зашипел на неё изнутри воротника; ему также не нравилось столпотворение. Покинув трибуны, она сделала глубокий вдох и улыбнулась, наслаждаясь прохладным ветерком и тёплым солнечным светом, перед ней раскинулась школьная территория, совершенно пустая от людей, а вечернее солнце скатилось к горизонту. — Что ты делаешь здесь, Блэк? Дорея повернулась, чтобы улыбнуться Не-Грюму. — Делаю передышку; знаете, это ужасно скучно, сидеть там и пялиться на изгородь. Организаторы могли бы приложить побольше усилий, чтобы превратить это в спектакль. Не-Грюм усмехнулся. — Тут ты права, девчонка. Не уходи слишком далеко, и помни… — …Постоянная бдительность! — радостно закончила Дорея, вертя палочку между пальцев, пока направлялась в сторону Запретного леса. Её умиротворяющая прогулка продлилась почти двадцать минут, к этому моменту повышение уровня шума с квиддичного поля сказало ей, что пришло время возвращаться. При приближении к трибуне её инстинкты пробудились, заставив её пригнуться, когда луч красного цвета — оглушающее — выстрелил у неё над головой. Развернувшись и направив палочку, Дорея повернулась к нападавшему. Это был Не-Грюм. — Так кто вы, в любом случае? — с любопытством спросила Дорея, её палочка была устремлена точно в его центр массы. — Помимо действительно превосходного учителя, надёжного поверенного и очень компетентного зельевара, конечно. — Оборотное было непросто сварить, а Не-Грюм пил его весь год; это показывало как невероятное мастерство, так и огромную самоотдачу. Некоторые части варки требовали точных сроков и сложной подготовки, которые Не-Грюму пришлось бы совмещать с преподаванием, выставлением оценок и патрулированием школы. Не-Грюм улыбнулся ей; на шрамированном лице бывшего аврора выражение было довольно ужасающим. — О, ты умная, не так ли, Блэк? Мне жаль; это не личное, понимаешь, но мой господин требует твоего присутствия при своём возрождении. — Пожиратель Смерти, — вздохнула Дорея, чувствуя неизъяснимое разочарование. — Ты ведь понимаешь, что я не собираюсь просто отдавать свою палочку и тихо идти, так? Улыбка на лице Не-Грюма увеличилась. — По-другому и быть не может, кузина. То, что её назвали «кузиной», действительно оказалось сюрпризом, таким сильным, что Дорея отвела свою палочку и оказалась полностью уязвимой, когда бессловесное проклятие её противника полностью ударило её в грудь. Дорея споткнулась, её разум внезапно стал ощущаться, словно был создан из ваты. Что она делала, снова? Она едва воспротивилась, когда рука сжала её плечо и мерзкое ощущение охватило её живот, унося её прочь.* * *
К тому моменту, когда её мозги восстановились после умного использования Чар Конфудуса, Дорея оказалась привязана к похоронному памятнику Не-Грюмом, чью личность она до сих пор так и не раскрыла, так как он явно не мог быть Беллатрисой, и она не могла подумать ни о каких других живых кузинах и кузенах, которые являлись Пожирателями Смерти. Возможно, родственник через брак — он мог быть Розье или Гампом — но не настоящими кузеном или кузиной по крови. Если только он не был Бёрком? Прапратётушка Белвина вышла замуж за Бёрка и родила двух сыновей и дочь, так что было возможно, что он происходил из той части семьи. Хотя Внутренний Круг Волдеморта был идейной и разреженной компанией, Дорея была уверена, что у него было больше сторонников. Хотя доверие второстепенному подручному проникнуть в Хогвартс для Тёмного Лорда было совсем не характерно. Может быть, он не смог найти никого ещё? Внезапный огненный порыв от её Защиты вернул её внимание обратно к реальности: на некотором удалении от её текущей позиции находился французский чемпион Арсен Галет, его бледно-голубая дуэльная мантия разорвана и испачкана кровью, а его лицо белое от ярости. Он был крепко привязан к другому надгробию и яростно боролся, выплёвывая ругательства на съёжившегося домашнего эльфа, прижимавшего рваный свёрток к груди, и на фигуру в маске и мантии, которой, вероятно, являлся Не-Грюм. Не-Грюм зажигал огонь под котлом меньше чем в десяти футах от французского подростка, но Дорея была больше заинтересована тем, как её Защита говорила ей, что Волди, почти-бездушный, находился, по факту, в двух отдельных частях, обе из которых находились в пределах её чувствительности. Один, без сомнений, был в свёртке, который держал убогий, дрожавший домашний эльф, но другой свободно двигался по периметру территории, на краях которой находились она с Галетом. Физз высунул голову из её воротника и попробовал воздух. — Змея кружит, госпожа; гнусная мерзость деформированного червя. Не достаточно умна даже для осознания того, что была порабощена. — Затем Физз отступил обратно под её школьную мантию, без сомнений используя тепло её тела, чтобы скрыть своё присутствие, чтобы внезапная атака была более эффективной. Дорея смотрела, как Не-Грюм отступил достаточно далеко от котла, и домашний эльф двинулся ближе, задрожав ещё более очевидно. — Всё готово, господин, — сказал Не-Грюм, заставив Дорею моргнуть от изменения его голоса. Очевидно, действие оборотного закончилось, так что только плащ и маска теперь скрывали его истинные черты. — Сейчас… — Высокий, холодный голос заставил Защиту Дореи подняться выше, золотое пламя затанцевало по её коже, опаляя верёвки, связывавшие её. Ощутив возможность, Дорея выманила золотое пламя сильней, не особенно заботясь об уроне, наносимом на её одежде. После потери рукавов из-за пробуждения её Огня Души она обработала всю свою школьную униформу и бельё алхимической смесью, что делала ткань устойчивой к горению, но её носки и туфли обработаны не были и, вероятно, не переживут. Это было небольшой ценой для оплаты шанса на побег, прежде чем Риддлу удастся осуществить перерождение, которое упоминал Не-Грюм. Домашний эльф осторожно опустил штуку в своих руках в котёл, содержимое которого сверкало, словно огранённые бриллианты. Затем маленькое существо отступило назад, и Не-Грюм шагнул вперёд. — Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! Дорея моргнула; так вот что это был за ритуал. Она полагала, что у Тёмного Лорда не было большого выбора, учитывая, как несовместимы были крестражи с более эффективными методами физического воскрешения. Этот конкретный ритуал создаст тело для духа, жившего в гомункуле, но то тело будет магическим конструктом, зависимым от магической силы и воли указанного духа. В то время как Волдеморт не испытывал недостатка в магической силе, ему определённо недоставало воли, так как Воля, как магический компонент, в основном формировалась из души. Поэтому новое тело Волдеморта будет способно использовать заклинания, основанные лишь на вызывании разрушения, боли и страданий, так как это было всё, что мизерный кусочек души, который у него оставался, мог понять. Даже простые Чары Левитации могли быть ему недоступны. Ей действительно требовалось убить его змею и сбежать, прежде чем ритуал будет завершён. Сильно сконцентрировавшись, она повелела пламени Защиты усилиться под верёвками. Затем Не-Грюм передал нож домашнему эльфу, который поднял свой дрожащий голос, чтобы произнести следующую часть: — Плоть слуги, отданная добровольно, оживи с-с-своего х-х-х-х-хозяина! Он отчаянно посмотрел на Не-Грюма, запинаясь на последнем слове, но мужчина не выразил и признака заботы. Затем домашний эльф отрезал свою собственную руку до локтя, рыдая при выполнении этого, затем передал конечность Не-Грюму, который бросил её в котёл после куска кости, которая была вызвана из могилы, к которой был привязан Галет. На самом деле, Дорея была невольно впечатлена использованием домашнего эльфа в подобном ритуале: домашние эльфы имели свою собственную могущественную магию, которая была полностью завязана на служении своим хозяевам, поэтому плоть эльфа даст Волдеморту врождённую силу, которая иначе могла быть вне его досягаемости, учитывая потрёпанное состояние его души. Затем Не-Грюм подошёл к разъярённому, плевавшемуся французскому чемпиону, с вытащенным ножом в одной и серебряной миске в другой руке. Рыжеволосый красочно выругался и плюнул на замаскированное лицо Пожирателя Смерти; Дорея действительно задавалась вопросом, что за семейная история была у Галета, чтобы так сильно ненавидеть последователей Волдеморта. — Кровь врага, взятая насильно, воскреси своего врага! Дорея не отвела взгляда, когда Не-Грюм перерезал горло старшему юноше; она засвидетельствует об этом злодеянии и передаст историю мадам Максим, чтобы родители Галета знали, что их сын погиб, не подчинившись Тёмному Лорду до последнего вздоха. Она продолжала смотреть, пока Не-Грюм не вылил кровь в котёл и содержимое того вспыхнуло ярко-белым, ослепляя её. К этому моменту верёвки, связывавшие её, уступили, так что Дорея быстро приступила к наращиванию как можно большей дистанции между собой и вспенивавшимся котлом, выбрав направление, которое также вело подальше от змеи-крестража. К сожалению, ей едва удалось удалиться на дюжину ярдов, когда искалеченный домашний эльф появился рядом с ней с хлопком. — Винки не позволяет м-м-мисс Блэк уйти, — вздохнуло всё ещё истекавшее кровью маленькое существо, — м-м-мисс Блэк н-н-не должна уходить, пока н-н-новый г-г-г-господин не позволит. Дорея почувствовала, как поднялась в воздух, но не стала бороться, вместо этого воспользовавшись магией, чтобы вытащить один своих ножей из ножен и вложить себе в руку. Из трёх её ножей лишь один был отравлен, так как лишь гоблинское лезвие могло удерживать яд бесконечно, а у Семьи, на самом деле, немного их осталось. Однако, так как тот клинок был обработан ядом василиска, то Дорея знала, что ей требовалось едва задеть своего похитителя, чтобы убить его. Её. Винки была эльфийкой. В это мгновение котёл взорвался облаком пара, скрывая всё. Дорея бы уколола домашнего эльфа, но Винки находилась недостаточно близко, чтобы попытка стоила того, так что она выжидала. Оказаться брошенной обратно на землю к плите, к которой была изначально привязана, было довольно недостойно, но сейчас Дорея больше беспокоилась о своём выживании. Её инстинкты затаились, указывая, что, пока что, ей требовалось просто сидеть на месте и плыть по течению. Держа отравленный клинок в одной руке и не имея необходимости в палочке для колдовства другой, было гораздо лучше оставаться на месте. Сквозь пар Дорея едва могла различить скелетно-тощий силуэт, стоявший у котла. — Одень меня, — снова раздался тот высокий, жестокий голос. Дорея обнаружила, что задумалась, значил ли тот высокий тон, что Тёмный Лорд был евнухом; учитывая, что он проделал со своей душой, было вполне возможно, что он не видел потерю своей мужественности и репродуктивной возможности такой уж важной. Он был не больше чем призраком больше десятилетия, так что любая форма могла рассматриваться как улучшение по сравнению с одержимостью животных и случайных людей. Когда пар исчез, Дорея впервые увидела новое тело, в котором поселился Волдеморт. Оно было бледным, как личинка, которая никогда не видела солнечного света, тощим, как паук, и у его лица отсутствовали и волосы, и нос. Глаза были алыми от края до края, нечеловеческими и с вертикальными зрачками. Чёрная мантия, которую он носил, лишь сильнее подчёркивала его бесчеловечность. В общем, Дорея чувствовала, что Волдеморт выглядел слишком похоже на злодея из мультфильма, вроде тех, кого она видела по телевизору, когда навещала своих кузенов и кузин. Каким бы отвратительным и клишированным Дорея ни находила новое тело Тёмного Лорда, сам мужчина казался довольно обрадованным, учитывая, как он восхищался своими руками. Затем он вытащил свою палочку, и Дорея с опозданием поняла, что она, вероятно, должна быть напугана. Проблема заключалась в том, что она не была напугана. Может быть, это золотое пламя, что теперь полностью её покрывало, или знание, что она была вооружена и опасна, но факт оставался в том, что она не боялась мерзости, находившейся на одном с ней кладбище. Она также не считала его своим врагом: врагов уважали. Волдеморт был просто препятствием, трусливым глупцом без какого-либо понимания настоящей природы силы. Что он, что Дамблдор. Теперь, когда она подумала об этом, это значило, что для продвижения её планов по реформированию Волшебной Британии, оба мужчины должны были уйти. Хотя Дорея также сильно сомневалась, что кто-нибудь из них будет готов уйти в отставку достойно. Смерть будет единственным способом избавиться от них; настоящая вечная смерть. Тёмный Лорд, наконец, прекратил восхищаться собой и повернулся к Не-Грюму в маске. — Мой самый верный слуга, — тихо сказал он, его голос содержал шипящий оттенок, — протяни свою руку. Не-Грюм молча подчинился, и Тёмный Лорд задрал его рукав, открывая Тёмную Метку, татуировка горела красным на бледной коже. — Она вернулась, — мягко сказал Волдеморт, — они все заметили бы это… и теперь мы увидим… теперь мы узнаем… Он прижал палец к татуировке. Защита Дореи вздрогнула, золотое пламя обернулось вокруг неё, усиливаясь и излучая свет вокруг неё, освещая кладбище, будто она стояла в самом сердце костра. Не-Грюм покачнулся там, где стоял, и, когда Тёмный Лорд отпустил его руку, Дорея увидела, что метка на его руке стала угольно-чёрной. Дорея читала о подобных метках в старых, пыльных книгах в библиотеке Блэков: они были метками Невольников, рабским клеймом, как ни назови. Человек, отмеченный подобной, не владел ничем, кроме разрешённого хозяином, даже своим собственным телом. Блэки широко использовали их в разные моменты истории, но, со времени принятия Статута о Секретности, у них было меньше возможностей. И её отец, и дедуля, вероятно, знали об этом, так как изгнали Беллатрису из семьи как можно быстрее. Так как она больше не являлась Блэком, то Волдеморт не мог претендовать на деньги и реликвии Блэков через неё. Конечно, то, что она позволила себе быть порабощённой, стало само по себе поводом для лишения наследства: Блэки не кланялись никому, кроме Главы своего собственного Дома, а он или она кланялись лишь законному королю. В Англии не было законного короля больше пяти сотен лет, ещё с тех пор, как был убит Ричард Йоркский, так что прошло много времени с тех пор, как какие-то поклоны имели место. — Многие ли будут достаточно храбрыми, чтобы вернуться, когда почувствуют это? — прошептал Тёмный Лорд, оборачиваясь к Дорее. — И многие ли окажутся достаточно глупы, чтобы держаться подальше? Дорея заметила, что он держался на хорошем расстоянии от неё; хорошо. Он, вероятно, не имел никакого представления, что она могла использовать свою Защиту в атаке, и она не собиралась выдавать ему этого факта. Ну, она могла рискнуть этим, если его змея приблизится достаточно близко, чтобы она смогла уничтожить ту, но не в противном случае. — Француз, который так щедро поучаствовал в моём воскрешении, находится на останках моего покойного отца, — непринуждённо сказал Тёмный Лорд тихим, шипящим голосом. — Маггл и глупец… как и твоя дорогая мать. — Неправда; мать Дореи была, по крайней мере, ведьмой и сразила Волдеморта своими собственной магией и хитростью. Однако Дорея не видела смысла его прерывать, когда Тёмный Лорд находился в разговорчивом настроении. — Но они оба пригодились, не правда ли? Твоя мать погибла, защищая тебя, когда ты была ребёнком… а я убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, уже будучи покойником… — Он засмеялся, затем развернулся, чтобы зашагать по открытому пространству посреди могил. Змея, наконец, появилась из тьмы, чтобы подползти к нему, держась подальше от Дореи. Домашний эльф стоял ближе всего к ней, и несчастное существо тяжело опиралось на надгробный камень, дыша из последних сил. Очевидно, теперь, когда его участие в воскрешении было закончено, оба мужчины совершенно потеряли к нему интерес. Они не позаботились о том, чтобы остановить кровь, вытекавшую из раны, так что бедное несчастное создание погибало от потери крови. — Видишь тот дом на склоне холма, Поттер? Или я должен звать тебя Блэк? Там жил мой отец. Моя мать, колдунья, жила в этой деревне и влюбилась в него. Но он бросил её, когда она рассказала ему, кто она такая… Он не любил магию, мой папаша… Дорее пришлось положиться на свою натренированную окклюменцию, чтобы не фыркнуть. Как отцензуренно и романтизировано. Мать Волдеморта была почти сквибом, не хорошо обученной ведьмой, и она заманила в свои сети его отца любовным зельем. Дедуля и дядя Игги очень тщательно собирали доказательства, не то чтобы Дорея была удивлена неадекватности Тёмного Лорда. Как говорил папа, у Волдеморта имелись большие проблемы с папочкой. — Он бросил её и вернулся к своим магглам-родителям ещё до моего рождения, Блэк, а она умерла, родив меня, и я вырос в маггловском приюте… но я поклялся найти его… я отомстил ему, этому дураку, который дал мне своё имя… Том Риддл… — Он продолжил шагать. Ещё свидетельство неадекватности: так как его отец никогда даже не видел его, прежде чем Риддл убил старика, лишь его мать могла быть тем, кто дал ему имя. То, что она решила назвать его в честь его отца, было неудачно, но ни в коей мере не было виной указанного маггла. Дорея держала ровное и превосходящее выражение своего лица, будто это было общественным балом, а Волдеморт слишком фамильярным персонажем, от которого она не могла вежливо избавиться. — Послушать только, как я тут рассказываю историю моей семьи… — тихо сказал он, бросая взгляд туда, где Не-Грюм всё ещё стоял у котла, будто кукла, ожидавшая следующих приказов. — Похоже, я становлюсь сентиментальным… Но смотри, маленькая Роуз! Вот возвращается моя настоящая семья… Волдеморт считал своих невольников, своих рабов семьёй, несмотря на то, что обращался с ними хуже, чем с пустым местом? Дорее было известно, что у Тёмного Лорда не имелось никакого понимания эмоциональной привязанности и любви, но услышать, что его восприятие семьи было настолько искажено, было отвратительно, это вызвало у неё слабую тошноту. Она бы пожалела его, не будь совершенно ясно, что единственный способ освободить его от заблуждений — это совсем избавить его от страданий. Всюду вокруг неё раздался звук аппарировавших волшебников и взмахи плащей. Они все были в капюшонах и масках, как на старых газетных фотографиях, и осторожно приблизились в полукруг, на одном конце которого находилась Дорея, а Тёмный Лорд — в его центре. У Дореи появилось чувство, что мужчина в маске, стоявший к ней ближе всего, был Малфоем; она отсутствовала в Хогвартсе уже намного больше получаса и находилась вдали от своих друзей ещё дополнительно двадцать пять минут к этому; Ди и Зи определённо к этому моменту заметили бы, что она отсутствовала. Оба знали о её экстренном зеркале, так что они могли и связаться по нему с её отцом. Учитывая, что папа был и близко не деликатным и терпеливым, когда дело касалось её безопасности, то было вероятно, что разгневанный Лорд Блэк уже вытряс душу из дяди Люциуса по поводу её похищения. Дорея заметила пропуски в полукруге, когда Пожиратели Смерти разошлись, образуя кольцо, догадываясь, что у Волдеморта имелось очень чёткое представление о том, где им стоять и кто куда вставал. Пустота будет для мёртвых и заключённых. Дорея попыталась не думать о том, как много родителей её друзей и одноклассников стояло вокруг неё. Это было направлением, в которое лучше было не заглядывать. Она едва заметила, что Не-Грюм не присоединился к рангам вокруг Волдеморта, пока не осознала, что он двинулся, чтобы встать рядом с ней, едва в четырёх футах от края Огня Души, яростно танцевавшего вокруг неё. Под её босыми ногами земля была обожжена чёрным, и она была достаточно уверена, что пергамент и перья в её карманах давно превратились в пепел; хорошо, что она оставила свою книгу с Зи. С течением времени её инстинкты постепенно поднимались, предупреждая её, что, чем дольше она остаётся здесь, тем с меньшей вероятностью она вернётся. Она всё ещё не знала, почему Волдеморт хотел, чтобы она находилась здесь, чтобы оказалась свидетелем всей этой бессмысленной театральности — почему она вообще присутствовала было очевидно: он хотел убить её — и подозревала, что у него имелся в мыслях зловещий план. Он не убьёт её лично, так как, если вообще исследовал Кровные Защиты, то будет знать, что любая попытка закончится так же, как и предыдущая, что значило, что он собирался приказать одному из своих миньонов сделать это. Вероятно, Не-Грюму или Люциусу, так как они знали её гораздо лучше из всех присутствовавших. Если бы Снейп находился здесь — в чём Дорея довольно сомневалась — то Волдеморт отправил бы его сделать это, но его не было, и Дорея была рада этому. Она также сильно надеялась, что сможет сбежать, не убив никого, так как Министерство сильно порицало убийство, независимо от вашей мотивации. Медленно она уловила и вспомнила имена, которые время от времени произносил Волдеморт, пока изучал своих слуг: Эйвери, Люциус Малфой, отсутствовавшие Лестрейнджи, Макнейр, Крэбб, Гойл и Нотт. Дорея задалась вопросом, специально ли он выбрал тех, чьих детей или младших родственников она знала; Генрих Макнейр учился на том же курсе, что и близнецы Кэрроу, а старостой седьмого курса на её первом году обучения в Хогвартсе была Лестрейндж. Затем Волдеморт начал говорить о «своём самом верном слуге», заставив всех остальных в кругу дёрнуться. Затем Дорея осознала, что никто из них не заметил Не-Грюма, стоявшего в тени похоронного памятника, отбрасываемой Огнём Души, бесновавшемся вокруг неё. — …и именно благодаря его усилиям оба наших юных друга прибыли сюда этим вечером… — Да, — продолжил Тёмный Лорд, его безгубый рот скривился в жестокую улыбку, — Роуз Поттер любезно присоединилась к нам, чтобы отпраздновать моё возрождение; осмелюсь даже назвать её моим почётным гостем. Или я должен звать тебя Дореей Блэк? Дорея надменно выпрямилась и наклонила голову. — Меня зовут, — сказала она с ледяной вежливостью, — Дорея Розамунда Блэк-Поттер, и я Наследница Дома Блэк и Дома Поттер: первый через моего отца, а второй через мою мать, которая в надлежащей форме была по крови принята в линию Поттеров. — Она не упомянула часть «Наследницы Слизерина», потому что это бы вызвало гвалт, а безумная провокация сумасшедших не была разумным поведением. — В таком случае Дорея Блэк, — легко уступил Волдеморт, явно наслаждаясь шоу, которое устроил. Возникла пауза, прежде чем Люциус Малфой шагнул вперёд — сейчас она не могла подумать о нём как о «дяде Люциусе» — и спросил: — Хозяин, мы жаждем узнать… умоляем вас рассказать нам… как вы добились этого чуда… как вам удалось вернуться к нам… В тайне, Дорея считала, что он переигрывал, но Волдеморт, казалось, не заметил. — Это удивительная история, Люциус, — произнёс Тёмный Лорд, — и она начинается… и заканчивается… нашим юным присутствующим здесь другом. — Он указал на Дорею, которой действительно пришлось задуматься, как это выглядело со стороны Пожирателей Смерти: она, стоявшая в возвышавшемся золотом инферно, совершенно невредимая, несмотря на жар, исходивший из неё, и злая, красная руна Совило, проявившаяся на бледной коже её лба. — Вы, конечно, знаете, что мать этой девочки называли причиной моего падения? — мягко сказал Волдеморт, придвинувшись немного ближе к ней, но находясь вне досягаемости мерцавшего, танцевавшего пламени полностью активной Защиты. — Вам известно, что в ночь, когда я потерял свою силу и своё тело, я хотел убить её. Её мать погибла, пытаясь спасти её… и сделала это намеренно, так как погрузилась в старую Магию Крови, которую запретило Министерство, и создала Защиту, что подпитается от её смерти, чтобы защитить её ребёнка. С моей стороны было глупо не учесть такую возможность… подобные вещи принадлежат к старой магии и могущественны… и, как можете увидеть, защита всё ещё держится, по крайней мере, против меня. У Дореи внезапно возникло очень плохое предчувствие о причине, почему Волдеморт хотел здесь её присутствия. Верно, он не сможет подойти к ней на расстояние шести футов, прежде чем Защита не набросится на него, и любые наложенные заклинания отразятся, но, если кто-то, кого Защита не опознавала как врага, атакует её физически, то Защита могла, на самом деле, не среагировать, пока она не окажется слишком близко к смерти. Если враг ударит быстро и решительно, то она могла умереть прежде, чем среагирует Защита. Конечно, всё для неё будет кончено, если им удастся обезглавить её. Вероятно, вызвать её собственное Пламя будет хорошей идеей, но она прекрасно понимала, что это сильно истощало её, так как она не привыкла к этому. У неё был Физз, который будет счастлив убить первого нападавшего, и её отравленный нож, который сможет положить второго и, может быть, даже третьего, но на кладбище присутствовало почти две дюжины Пожирателей Смерти, и она не могла убить их всех. Она и не хотела этого; как она вообще сможет объяснить ситуацию Драко или тёте Циссе, если Люциус умрёт от её руки? Дорея тоскливо желала, чтобы её папа был тут. Конечно, если она умрёт здесь, то он выйдет на тропу войны, и никто с Тёмной Меткой не будет в безопасности, пока не умрёт он и последний живой Блэк, прежде чем Пожиратели Смерти не будут стёрты с лица Земли, но это было холодным утешением. Она не хотела умирать. Если бы только Вас была здесь, или фестрал, или гиппогриф, или грифон, или что-нибудь. Морос тоже был бы очень желанным; на самом деле, любое количество сов-предвестников будет как раз тем, что нужно прямо сейчас.* * *
Волдеморт всё ещё обращался к своим миньонам, говоря о своём опыте призрака и как это доказало его «бессмертие», что было совершенным мусором, потому что, согласно Гринготтсу, Том Марволо Риддл был мёртв: в противном случае, Дорея не смогла бы унаследовать сейф Слизерина и титул. Он погиб в ту ночь в Годриковой Лощине и был теперь нежитью, что значило, что ему придётся открыть новый сейф и начать складывать в тот деньги с нуля. Хотя Дорея сомневалась, что Тёмный Лорд собирался получать работу; он казался тем, кто будет сидеть на шее у своих миньонов. С другой стороны, так как перед его смертью они были его миньонами, или невольниками, если пользоваться правильной терминологией, то это значило, что она, технически, «унаследовала» их вместе с остальным имуществом Волдеморта после его гибели, в попытке убить её. То, что он был нежитью, немного затормозило юридический процесс, но Дорея могла, вероятно, исправить это в короткие сроки. Тем более, что его змея-крестраж теперь ползала рядом, позади Пожирателей Смерти, и приближалась определённо очень близко к её местоположению. — И затем, два года назад, это, наконец, случилось… ко мне вернулся мой слуга: мой самый верный, который был заключён все эти долгие годы с моего падения и который, освободившись, немедленно разыскал меня. Ему потребовалось некоторое время, чтобы найти меня, но он меня нашёл и немедленно начал помогать мне в восстановлении моего собственного тела. Но он сделал больше этого: он посещал ближайшие деревни, чтобы следить за новостями, и, в процессе этого, одним вечером встретился с ведьмой из Британского Министерства, Бертой Джоркинс, узнавшей его. Однако мой самый верный слуга был хитёр и не позволил ей сбежать, вместо этого приведя её ко мне, чтобы я смог воспользоваться ею. — Волдеморт улыбнулся. — Воистину, она оказалась просто кладезем информации, в частности, по теме Тремудрого турнира. Что это была за возможность. Теперь Дорея очень сильно фокусировалась на Моросе в частности и совах-предвестниках в целом: ей требовалось как можно больше из них, если она собиралась уйти живой. Совы-предвестники были сильнее, чем выглядели, но потребуется две из них, чтобы удобно перенести её, и, по крайней мере, ещё три, чтобы скрыть её побег. В поместье Блэков жило восемь, но Дорея не имела и представления, где она находилась по отношению к указанному месту. Больше сов-предвестников жило в дикой природе, но большинство из них гнездилось в Скандинавии и России; хотелось надеяться, что их окажется достаточно поблизости, чтобы переломить ситуацию. — Что касается доставки Дореи сюда, ну, для моего самого верного слуги было проще простого сделать это из Хогвартса. В конце концов, ему удалось заработать доверие Дамблдора, и он был назначен ответственным за процедуры безопасности, имея доступ к определённым ключевым частям Защит Хогвартса. Он исполнял мои желания эффективно и точно, без единой ошибки. Хотелось бы, чтобы ещё больше моих последователей были такими прилежными. Волдеморт развернулся лицом к Дорее с жестокой улыбкой на лице. — Однако я нахожу, что маленькая мисс Блэк является самым нежеланным препятствием в моих планах, являясь объектом, с помощью которого её мать организовала мою кончину. Хотя я признаю, что она не является невольной пешкой Дамблдора и не несёт реальной ответственности за мои страдания, я не позволю ей продолжать мешать мне, что она делает одним своим существованием. Так кто из вас, мои слуги, желает убить её ради меня?