* * *
Люциус Малфой приземлился униженной, закопчённой кучей на полу гостиной, его колено представляло собой кровавое, бесполезное месиво, его ведущая рука слабо кровоточила, а его нервы пели из-за того, что он едва избежал жестоких когтей Совы Блэков, которая бросилась на него. У Люциуса имелось долгое и неудачное знакомство с птицами, используемыми семьёй его жены, — Арктур, Кассиопея и Сириус использовали исключительно их — и ему было очень хорошо известно, что они были сильней, умней и гораздо хитрей, чем любая сова имела какое-то право быть. Он поставит Защиту от Сов, как только сможет хорошо встать. — Люциус! — Нарцисса распахнула дверь гостиной, затем замерла, когда Люциус наставил на неё палочку. — Убирайся из дома, — резко сказал он, — и не возвращайся. — Люциус… — Вон! — проревел Люциус, его ведущая рука слегка дрожала. Он знал, что Тёмный Лорд будет им очень недоволен за его неспособность убить Дорею, но самое меньшее, что он может сделать, это удостовериться, что перенесёт это недовольство в одиночку. Дорея позаботится о его сыне, так что она, вероятно, вовсе не позволит Драко вернуться домой, когда обучение в Хогвартсе закончится на лето. Нарцисса исчезла с хлопком аппарации, и Люциус облегчённо вздохнул. — Добби! — Хозяин звал? — Домашний эльф был аккуратно одет в наволочку и не ранен; увидев состояние эльфов Блэков и услышав болтовню Драко в детстве о том, как Лорд Арктур Блэк сказал, что состояние слуги отражается на хозяине, Люциус запретил своему собственному домашнему эльфу наказывать себя и приказал ему хорошо одеваться, правильно питаться и чётко говорить. Последующее улучшение качества обслуживания было очень приятным. — Принеси мне восстанавливающее кровь зелье, — коротко сказал Лорд Малфой, подтащив себя в сидящее положение и закрывая неглубокий порез на руке, прежде чем указать палочкой на глубокую ножевую рану за правым коленом. Тихий хлопок сказал ему, что Добби ушёл, поэтому Люциус приступил к очищению травмы и сращиванию сухожилий. Все его товарищи Пожиратели Смерти оказались бы шокированы, узнав, что больше половины Семейной Магии Малфоев было связано с исцелением; Люциус, по факту, стал некоторым разочарованием для своего отца Абраксаса, имея так мало способностей к этому. На самом деле, изначально он был помолвлен именно с Андромедой Блэк потому, что у неё были талант и сильная склонность к Исцелению. Её побег с грязнокровкой Тонксом оказался ужасным унижением и невероятной невнимательностью с её стороны: если она не хотела выходить за него замуж, то могла, по крайней мере, сказать это ему в лицо! К счастью, однако, Нарцисса была готова заменить сестру и, несмотря на то, что была больше светской львицей, чем целителем, их сын Драко получил всю природную склонность, которая отсутствовала у Люциуса. Его отец был в восторге и начал тренировать Драко, как только тот оказался достаточно взрослым, чтобы концентрировать внимание больше чем на десять минут за раз, что наполнило Люциуса как гордостью, так и слабой обидой. В то время как его собратья чистокровные, вероятно, будут высмеивать его Семейную Магию как мирскую, недостойную вещь, Люциус лучше знал. Человек, разбирающийся в заклинаниях целителя, который при этом не давал никаких клятв, являлся смертельным противником, так как магия, используемая для лечения, могла с невероятной лёгкостью быть искажена для постепенного причинения вреда и разрушения. Малфои построили свои силу и богатство на своей магии. Несмотря на свою посредственность в Искусстве Исцеления, Люциус мог очень легко при необходимости привести себя в порядок. Его отец научил его никогда не показывать слабость никому, кто не был семьёй, и возможность исцелять себя от физического ранения являлась важной частью этой семейной философии. Мягкий хлопок вернувшегося Добби не отвлёк Люциуса от его кропотливой работы; эльф поставит флакон в зоне доступа и снова уйдёт. Сухожилия были причудливыми штуковинами и нуждались в больших заботе и внимании к деталям для правильного исцеления. Дорее удалось нанести ему тяжёлую, но ни в коей мере не смертельную рану, и он был очень, очень благодарен ей за это милосердие, особенно когда он знал — из писем Драко — что она всегда держала при себе, по крайней мере, один отравленный нож. Когда Дорея объявила войну его хозяину, Люциус был вынужден думать очень быстро. Его первым осознанием стало то, что его жена была Блэк, так что будет вынуждена действовать против него или привлечёт безумие. Люциус любил свою жену, и видеть, как она мало-помалу будет превращаться в безумную, контролируемую животной злобой и управляемую исключительно Лордом Блэком, сломало бы его, что и стало причиной её изгнания из поместья. Вторым стало то, что его сын, возможно, также был затронут ритуалом и что, независимо от того, как закончится ночь, Драко не должен был встретиться лицом к лицу с Тёмным Лордом. Драко и впрямь был Малфоем во многом, но он унаследовал прямолинейность своей матери, не имея за плечами годов её приобретённой хитрости, так что его сын лишь отправится на верную смерть. Третья мысль Люциуса пришла к нему, когда Тёмный Лорд вызвал его убить Наследницу Блэков, и состояла она в том, что, преуспей он, Сириус Блэк совершенно уничтожит всю семью Люциуса в отмщении за гибель своей дочери. Люциусу было хорошо известно о преступлениях Тёмного Лорда против магии — мартовское письмо Драко было довольно тревожно познавательным по этому вопросу — но он был Меченым, а потому заперт в служении психопату. Однако убийство Дореи привело бы к бешенству Сириуса Блэка, так как вся жизнь мужчины заключалась в защите и поддержке его дочери и, с её помощью, обеспечении продолжения Дома Блэков. Разгневанный Сириус Блэк будет достаточно ужасен; жестоко-яростный Лорд Блэк с магической мощью и политическим весом своей Семьи за собой был врагом, которого, по мнению Люциуса, даже его Хозяин не мог победить. Призыв этого на свою собственную семью не был чем-то, что Люциус был готов сделать, отсюда и его промедление и нерешительность в попытке убийства. Последний раз, когда Блэки объявили кому-то войну, произошёл в восемнадцатом столетии после убийства наследника, и ответственная за это семья была полностью уничтожена за два года с момента, как была сделана декларация. Блэки не валяли дурака, когда доходило до уничтожения своих врагов; вместо этого они были жестоко, радостно и чрезмерно обстоятельны. Он был уверен, что Дорея заметила — к несчастью, она была в этом отношении гораздо большей слизеринкой, чем Драко, — и то, что он не был более серьёзно ранен, подтвердило эту веру. Таким образом, даже если Тёмный Лорд убьёт его за его неповиновение, линия Малфоев продолжит доминировать в магическом обществе через его сына. Его раны, наконец, исцелились, и Люциус выпил Кровный Восстановитель, который эльф поставил рядом с ним, с трудом поднялся на ноги и направился к совятне. Вначале ему требовалось написать Драко, чтобы тот остался в поместье Блэков на всё лето, затем ему действительно требовалось отрегулировать Защиту, чтобы лишь Семейные совы могли попасть внутрь. Большие серые, которые использовались Блэками, всегда вызывали у него мурашки на коже, но теперь, когда у него появились настоящие доказательства, усилившие его паранойю, его стремление держаться как можно дальше от них резко возросло.39. О чудесно своевременных стратегиях побега
19 июля 2020 г. в 00:40
Воцарилась краткая тишина, пока они осознавали слова Тёмного Лорда, но один Пожиратель Смерти шагнул вперёд почти мгновенно.
— Мой Лорд, — сказал мужчина в маске, — я молю вас, подарите мне эту честь.
Несколько других также шагнуло вперёд, но не сделало ничего больше, кроме как встать прямо и нетерпеливо потянуться к своим палочкам.
— Очень хорошо, Макнейр, иди, — сказал Волдеморт, слегка улыбаясь при этом. — Но твоя палочка будет бесполезна, так что тебе придётся прибегнуть к грубой силе.
Другие Пожиратели Смерти казались немного замявшимися из-за этого, но Макнейр в маске просто нетерпеливо зашагал вперёд, вытаскивая на ходу длинный, широкий меч, похожий на мачете, из своей мантии. Дорея не двинулась, ощущая, как сместился Физз в её воротнике.
— Оставь первую кровь мне, маленькая госпожа, — мягко прошипел бумсланг. Дорея опустила подбородок в знак признания, перемещая ноги вперёд как раз достаточно, чтобы встать в твёрдую, сбалансированную стойку. Физз будет использовать её как рычаг, когда ударит, так что ей потребуется твёрдо стоять на ногах.
Макнейр легко вошёл во внешние пределы щёлкавшей, мерцавшей Защиты, высоко подняв меч, но, когда он подошёл на расстояние метра, Физз вырвался из-под её воротника и быстро, словно молния, ударил, глубоко погружая свои клыки в шею Пожирателя Смерти, прежде чем отступить, а затем сделал выпад снова, кусая ещё раз, прежде чем отступить совсем, чтобы сбалансироваться на плече Дореи, держа своё тело в форме буквы «S», типичной для его вида.
Дорея знала, что укусы бумсланга обычно не были мгновенно смертельны, но Макнейр уже бросил мачете, пошатываясь, с налитыми кровью глазами, сжимая обеими руками своё истекавшее кровью горло. Затем Дорея с запозданием вспомнила, что основной характеристикой Пламени Солнца — из которого состояла её Кровная Защита — была Активация: казалось, Защита усугубила скорость и эффективность яда змеи. Это было чем-то, что стоило запомнить для будущих столкновений, безопасности ради.
Пожиратель Смерти отшатнулся назад и упал замертво. Физз триумфально зашипел, высвобождая больше своего тела из-под её мантии, чтобы свободно обвиться вокруг её плеч на виду у публики.
Волдеморт больше не улыбался; Дорея была очень, очень благодарна, что Кровная Защита защищала её от огня заклинаний, потому что в противном случае она бы, вероятно, сейчас корчилась под проклятием Круциатус. Будучи совершенно неадекватным, Тёмный Лорд был, по крайней мере, достаточно умным, чтобы не повторить показ того, что убило его изначально. Вот почему он приказал своим миньонам покончить с ней примитивным способом.
— Весьма необычное животное у тебя тут, Дорея, — холодно произнёс Тёмный Лорд. — Я удивлён твоей безрассудностью, прятать ядовитую змею под одеждой.
— Маленькая госпожа не глупа! — яростно прошипел Физз. — Она моя для защиты, моя для охраны! Она доверяет мне своих союзников и знает, что я уничтожу её врагов! Она щедра на еду и тепло, предпочитает мою компанию и восхищается моей красотой! Госпожа несравненна, и определённо нет никого, кто бы превосходил её!
Такая красноречивая защита её лучших качеств, если смотреть с точки зрения рептилии, была в меру смущающей, несмотря на то, что лишь сама Дорея и Волдеморт поняли, что сказал Физз.
— Так смело, — изумлённо прошипел Волдеморт. — Иди сюда, ядовитый.
— Я отказываюсь оставлять мою маленькую госпожу! Тем более не ради белой личинки, что воняет падалью! — прошипел Физз в ответ, обвиваясь о правое плечо Дореи. Волдеморт почти незаметно дёрнулся, и Дорея позаботилась о том, чтобы не показать на лице или в сильно защищённых окклюменцией мыслях, что она поняла оскорбление.
— Кажется, Макнейр провалился, — сказал в ответ Тёмный Лорд, оборачиваясь к своим последователям с выражением задумчивого разочарования. — Однако, я вижу, что несколько других из вас стремится доказать свою ценность. Гойл, пойди, придуши её ради меня.
Массивный мужчина неуклюже пошёл к ней, гораздо выше и шире в плечах, чем Макнейр, но в то же время ещё медленнее и тяжелее. Дорея сжалась, мрачно смирившись с тем, что на этот раз станет причиной смерти отца своего однокурсника, а не просто дяди.
— Я Наследник Блэк, из Дома Блэков, — сказала она тоном, который ясно донесёт её слова, — те, кто пойдёт против меня, пойдёт и против моего Дома, а мы не прощаем таких врагов легко. Самозваный Лорд Волдеморт уже заработал вражду моего Дома, и, как Наследник, я заявляю, что Дом Блэк увидит его мёртвым, его имущество конфискованным, его фамильные ценности захваченными, а его имя опозоренным. Таким образом, Дом Блэк заявляет вражду самозваному Лорду Волдеморту. Те, кто служат ему, не получат никакой пощады, те, кто поддержат его, будут поражены, а тех, кто будет стоять в стороне и ничего не делать, запомнят за их трусость. Так я говорю, так будет запомнено, так оно и будет.
Мистер Гойл сделал паузу, так как даже он, в своей кровосмешённой слабости, ощутил силу, что она призвала, Ритуал Декларации Вражды и Отмщения, который она приняла. Каждый последний Блэк почувствует это, услышит это и примет это, или вызовет безумие, отринув это. Каждый последний родственник, который считал себя Блэком, также теперь имел хорошее представление о её местонахождении по отношению к ним, что было преимуществом.
— Убей её! — зарычал Волдеморт, его мертвенно-бледное лицо было наполнено яростью.
Мистер Гойл рванул вперёд, прямо под Физза, который прыгнул прямо с неё, чтобы погрузить свои клыки в горло массивного мужчины вновь и вновь, маслянисто-жёлтое Пламя танцевало по его чешуе. Массивному мужчине удалось отодрать змею от своей шеи и отбросить во тьму, но он слишком опоздал в своём спасении и упал, давясь своей собственной кровью, тоже умирая. Физз был как невероятно быстр, так и очень точен в своей атаке.
— Люциус. — Голос Волдеморта был низким, ядовитым шипением. Дорея смотрела, как мужчина, который поприветствовал её в своём доме и щедро одаривал её дорогими подарками в течение этих лет, шагнул вперёд, лицо в маске слегка наклонено, а плечи сведены.
— Мой Лорд… — осведомился он, — это действительно мудро? Чтобы без нужды восставать против одной из наших Древних и Благородных семей… Сириус Блэк одумался со времени своего выхода из Азкабана и перестал поддерживать махинации Альбуса Дамблдора в пользу следования традиционного направления своей семьи…
— Ты бросаешь мне вызов, Люциус? — тихо спросил Тёмный Лорд, играя с палочкой.
Люциус Малфой немедленно остановился.
— Нет, мой Лорд, — извиняющимся тоном пробормотал он. — Я не смею. Я бы не стал. Простите мне мою самоуверенность.
Волдеморт слегка наклонил голову.
— Прекрати медлить и убей девчонку, Люциус, — прямо приказал он.
Дорея сделала вежливый реверанс, когда он сделал паузу как раз находясь на расстоянии руки от досягаемости Огня Души, окружавшего её.
— Лорд Малфой. Как чувствует себя тётя Нарцисса? — Она была Блэк, и она сделает это для него как можно более болезненным, смущающим и трудным.
Люциус сделал паузу, ясно вспоминая — как она и собиралась — что его жена была Блэк, а потому являлась его врагом по Распоряжению Семьи. Он поклонился в ответ с равным уважением.
— Наследница Блэк и Поттер; она прекрасно себя чувствует. — Он достал свою палочку, легко создав стилет, прежде чем снова убрать палочку. — Как жаль, что мы встретились при таких тяжёлых обстоятельствах.
Дорея улыбнулась, её собственный клинок, пронизанный ядом Вас, всё ещё был спрятан в её рукаве.
— Действительно, неудачно, но сделанные обещания и выкованные союзы нужно держать; без подобных вещей ткань нашего общества будет порвана. — Это было всё, что она была готова сказать ему, что понимала его позицию, и чтобы усыпить его ложным чувством безопасности; убийство родственников через брак не было чем-то, что она когда-либо хотела, как и Люциус, по её мнению.
Её слова отчётливо прозвучали, когда Люциус бросился вперёд с созданным кинжалом в руке, в которой обычно держал палочку. Дорея легко уклонилась, случайно задев остывавшее тело домашнего эльфа, бросаясь от атакующего и мимо Не-Грюма в сторону тела чемпиона Тремудрого турнира, что слабо висело в своих верёвках. Дорея вытащила ещё один нож, этот с длинным, чистым клинком, и позволила своему противнику увидеть его твёрдо сжатым у себя в руке, обычно сжимавшей палочку. То, что она была теперь видимо вооружена, заставило Люциуса сделать паузу, но ненадолго: он бросил взгляд в сторону Тёмного Лорда, затем бросился вновь, пытаясь поймать её в ловушку у одного из больших надгробий.
Остальные Пожиратели Смерти разбрелись, когда она приблизилась слишком близко к ним, но теперь они кричали в поощрении и побуждали Люциуса продолжать. Дорея увернулась от удара, нацеленного ей в шею, вскрыла одну из рук атаковавшего и снова отступила в сторону, увидев золото в угле зрения. Почти споткнувшись об урну и ударившись своими босыми пальцами ног, Дорея осознала, что это было Кубком Тремудрого турнира, вероятно, тем, что перенесло покойного Галета сюда изначально. Это должно было быть порт-ключом. На самом деле, это, вероятно, всё ещё являлось порт-ключом, потому что было проще модифицировать заклинание порт-ключа на добавление промежуточного пункта, не привлекая внимание, чем изменить сам пункт назначения; трофей, вероятно, должен был вывести чемпиона из лабиринта и перед судьями.
Это было потенциальным путём побега.
Близость Дореи к телу Галета начала воздействовать на него: верёвки, связывавшие его, дымились, как и его одежда. Так как на нём была дуэльная мантия из драконьей кожи, то она не сильно пострадала, но верёвки, без сомнений, проживут недолго.
Она уклонилась снова, на этот раз вперёд, опускаясь и перекатываясь вперёд между ног Люциуса и разрезая сухожилия за его коленом на своём пути. Мужчина тяжело опустился на землю с криком боли.
— Жалкий, — мрачно сказал Волдеморт. — Круцио!
Люциус закричал, всё его тело задёргалось под пыточным проклятием, прежде чем то сняли. Тёмный Лорд открыл рот, чтобы заговорить вновь, но, прежде чем ему удалось, послышался звук с другого направления.
— У-у-у-ух…
— У-у-ух… у-у-у-ух!
— У-ух!
Дорея бросила в сторону взгляд, чтобы увидеть сов-предвестников, приземлившихся на могильные камни вокруг неё: три, четыре, шесть, семь, девять. Десятая приземлилась на каменного ангела прямо рядом с тем местом, где лежал Люциус; лежавший мужчина замер, явно точно зная, насколько опасна была сова, сидевшая меньше чем в четырёх футах от его лица.
— Совы? — усмехнулся Волдеморт. — Жалкие. — Он поднял свою палочку.
Две совы-предвестника молча атаковали его с разных направлений, а половина оставшихся напала на Пожирателей Смерти со всей ужасающей яростью, с которой они были выведены. Дорея проигнорировала крики и неприятные звуки разрываемого мяса, бросаясь назад к телу Галета и легко разрезая прожжённые верёвки. Затем она подтащила тело к трофею, яркое, сверкавшее золото было легко видимым в свете, отбрасываемым Пламенем, окружавшим её.
— Остановите её!
Заклинание отразилось от Защиты прямо за её локтем, затем очередное почти у её плеча. Воспользовавшись всей грубой силой, что подарило ей размахивание мечом, Дорея бросила тело в своих руках в кубок и облегчённо вздохнула, когда оно исчезло в синей вспышке. Затем она развернулась, чтобы осмотреть сцену позади себя.
Это было бойней. Волдеморт аппарировал, где-то половина Пожирателей Смерти также сбежали — по крайней мере, на время, так как совы с лёгкостью смогут выследить их позже — но большинство остальных лежало на земле, расчленённые, хныкавшие и истекавшие кровью. Ещё трое стояли спиной к спине и пытались проклясть сов, но ушлые птицы уворачивались от половины заклинаний, в то время как другая половина не имела совершенно никакого эффекта. Их противостояние оказалось недолгим, так как птицы, что терзали лежавших на земле, также поднялись в воздух и присоединились к последнему нападению, раздирая между собой Пожирателей Смерти в ошеломляющей демонстрации грубой силы.
Сова-предвестник приземлилась рядом с ней, неодобрительно оглядывая её.
— Я искренне извиняюсь, что позволила себя похитить, — сокрушённо сказала Дорея, наклоняя голову. — Примите мою глубочайшую благодарность за ваше своевременное вмешательство.
Величественное покачивание головы указывало, что её благодарность, хоть и приветствовалась, не требовалась, и что присутствовавшие были рады возможности проявить крайнее насилие против врагов Семьи. Её небрежность также была прощена в свете её покаяния и здравого смысла, который она проявила, обратившись к ним за помощью в этом вопросе.
— Могу ли я быть сопровождена домой? — вежливо спросила Дорея, решительно игнорируя вокруг себя звуки сов-предвестников, пировавших на своих павших врагах. — Папа будет ужасно волноваться. — Её Защита успокоилась, угроза со стороны Волдеморта больше не ощущалась, и она чувствовала усталость и холод.
— Не забывай обо мне, госпожа! — подскочил Физз, подползая из-за урны и оборачиваясь вокруг её ноги. Как только её питомец твёрдо обернулся вокруг её туловища, Дорея протянула руки и не вздрогнула, когда ещё две совы-предвестника упали на неё, их окровавленные когти сомкнулись вокруг её плеч, они подняли её в воздух и унесли подальше в темноту.