* * *
Билл поспешно съел свой наспех приготовленный обед, более взвинченный, чем ему хотелось признавать, большой серой совой, что сидела на спинке одного из потрёпанных кухонных стульев Норы и бесстрастно наблюдала за ним. Он всегда обожал Эррола, большую серую сову семьи, поэтому обнаружить, что его пугала почти идентичная птица, было совершенно иррационально. Впрочем, это не ослабило ощущения, что он делил комнату с опасным хищником. Мама находилась в ужасном состоянии: она была в истерике весь предыдущий день, так поглощённая собственным горем, что совсем не следила за своим языком, и Билл, в конце концов, прибегнул к Сну без Сновидений, чтобы дать ей вечером отдохнуть. Затем он обнаружил, что близнецы и Джинни сбежали вскоре после обеда, что значило, что они с Роном были единственными людьми в Норе, кроме мамы. Так как мама находилась в вынужденном сне, то Билл не мог оставить её и Рона одних, из-за чего ограничился написанием письма Дорее Блэк, поскольку Фред, Джордж и Джинни утверждали, что именно её они посещали. Билл мало что знал о Блэках, но большая часть того, что он всё же знал, пришла от прадяди Игги, который был тем, кто спонсировал его в Гринготтсе, когда он закончил Хогвартс. Пратётя Лулу была Блэк, и он регулярно обменивался письмами с ними обоими, так что местами он подхватил немало. Он также несколько раз посещал поместье Блэков на день рождения Дореи, где подхватил ещё немного. Что он точно знал, так это что Блэки подняли Защиту на целый новый уровень и совсем не стеснялись комбинировать смертельные функции безопасности при каждой возможности. Поместье — судя по той малости, что он видел, — было защищено лучше, чем многие королевские гробницы, и на нескольких различных языках Защиты. Вероятно, потому что бывший Лорд Блэк был разрушителем проклятий, ещё когда это не было настоящей профессией, а скорее «богатыми, скучавшими волшебниками, становившимися богаче через ограбление гробниц». У Лорда Арктура Блэка не было коллег по работе и безопасности, что Билл имел сейчас; вместо этого он полагался на свою смекалку, своё Мастерство Тёмных Искусств и свои навыки наблюдения. Он также выжил, чего большинство из его товарищей-любителей не достигли. То, что он впоследствии написал большую часть из используемых на данный момент учебников по разрушению проклятий, только подчёркивало это, действительно, как и глубокое уважение гоблинов к ныне покойному волшебнику. Гоблины уважали лишь две вещи: боевое мастерство и деньги — и предыдущий Лорд Блэк определённо обладал обеими сполна. Утро Билла началось не очень хорошо: мама рано поднялась, чтобы, как обычно, приготовить завтрак, затем у неё на кухне случился срыв, когда до неё снова дошло, что папа был мёртв. Билл обнаружил её плакавшей в чайные полотенца и отвлёк её, сам занявшись завтраком, говоря о некоторых из наиболее необычных вещей, которые пробовал в Египте, и своих различных провальных попытках готовить во время походов. Мама была отвлечена как историями, так и его решительным вторжением на её «территорию», и её слёзы были на время забыты, пока Рон не спустился вниз и не спросил, где его другие братья и сестра. Мама сразу запаниковала, Биллу потребовалось объяснить, что они отправились в гости, и мама развалилась вновь, потому что она даже не заметила и она была плохой матерью! Её отвлечение от этого заняло несколько часов, и Биллу совсем не понравилось отсутствие такта у его младшего брата. Затем Рон отмахнулся от беспокойства мамы о местонахождении её сыновей-близнецов и маленькой дочери, заявив, что они в любом случае всегда слонялись рядом с Блэк в школе, так что это не сильно отличалось. Долговязый подросток добавил, что близнецы присоединились к Наследнице Блэк, когда один из них окаменел три года назад, и с тех пор проводили большую часть своего свободного времени с ней, а Джинни последовала их примеру. Билл не знал ни о чём из этого, что немного его беспокоило. Он знал, что Дорея оставила неизгладимое впечатление на близнецов, ещё даже до её поступления в Хогвартс, но он ожидал, что это побудит их избегать её, а не решить, что она была их новым любимчиком. Он знал, что близнецы росли — то, что прадядя Игги хотел усыновить их, доказывало, что они были более мотивированы, чем показывали, — но вырасти и отойти от семьи? Этого он не ожидал. То, что они забрали с собой Джинни, было менее удивительно: Джинни всегда лучше сходилась с близнецами, чем с кем-то другим из своих братьев, кроме Чарли и его самого, хоть близнецы ужасно поддразнивали её, когда она была младше. То, что ответом близнецов на смерть папы было сбежать из дома с их младшей сестрой, на самом деле, не удивило Билла, но то, что они отправились в поместье Блэков, а не в дом Прюэттов, говорило о многом. Как новому главе их маленькой ветви Семьи Уизли, Биллу придётся заняться этим. К сожалению, успокоение его матери и обеспечение того, что его младший брат будет делать всё возможное, чтобы быть полезным, заняло всё время, что он намеревался использовать для исследований, вот почему он наспех перекусывал и выбегал из Норы в два часа дня, несмотря на то, что намеревался выйти в десять утра. Мама снова лежала, измученная, и Билл начинал волноваться о том, что могло произойти, если она не переживёт смерть папы. Не то чтобы Билл также был хоть немного близок к «переживанию» смерти своего отца, но он полностью намеревался справиться с этим ради своих братьев и сестры. Бабуля Прюэтт, по-видимому, однако, никогда не была прежней после смерти своего мужа, и мама определённо была очень похожа на свою мать. Папа всегда говорил — с любовью, конечно, — что Прюэтты все были упрямы, словно свиньи, в том, что, решив что-то, они никогда не отказывались от идеи. Уизли были значительно более добродушны, но Билл узнал, что Блэки были по-своему столь же плохи, сколь и Прюэтты, а бабуля Уизли была Блэк по крови. Может быть, Билл и получил большинство черт от Уизли, предпочитая не антагонизировать людей, но Чарли и Перси унаследовали больше, чем лишь свою внешность, со стороны семьи мамы: решив, что они хотели сделать, ни один из двух старших из его младших братьев не отклонялся от своего курса. Упрямый отказ близнецов воспринимать жизнь всерьёз был ещё одним проявлением той самой упёртости Прюэттов, хотя Билл подозревал, что щедрая доза юмора и хитрости Блэков были действительными виновниками. Может быть, они не обладали ростом бабули, но дедуля всегда утверждал, что Фред и Джордж унаследовали все лучшие черты его любимой жены. Джинни тоже, так как, несмотря на то, что унаследовала низкий рост своей матери, её телосложение было таким же стройным, как у её бабули, а с её вспыльчивым нравом она была гораздо более склонна таить обиду, чем мама с её бурным, но, в общем, прощающим нравом Прюэттов. Отбросив мысли о семейном темпераменте в сторону, Билл потратил мгновение, чтобы понадеяться, что Перси достаточно скоро преодолеет себя, чтобы прийти на похороны после Рождества, затем потянулся за дымолётным порошком. Ему сказали прийти в любое время между девятью утра и шестью вечера, но пятнадцать минут третьего было не самым общепринятым временем для общения. Хотелось надеяться, что Лорд Блэк и его дочь не будут обижены на него из-за этого.* * *
Джинни сидела, свернувшись калачиком на большом, обитом бархатом стуле в так называемой детской библиотеке на втором этаже поместья Блэков, слепо уставившись на печатные страницы Книги Джунглей, что лежала открытой у неё на коленях. Папа был мёртв. Ей хотелось кричать, орать, бушевать, сжигать мир до праха и кричать, что Билл лгал, но она этого не делала. Билл не лгал. Папа был мёртв. Также как пратётя Реи Кассиопея была мертва. Джинни ненавидела тихий, постыдный голос внутри, который говорил, что, по крайней мере, гибель папы не была её виной. И она ненавидела себя за облегчение от того, что это было так. Джинни не была глупой: она многое знала об Отделе Тайн от Реи и из вопросов к пратёте Лулу. Вещи там были сильно защищены. Так почему папа находился там, защищая их? Ему не нужно было там находиться; это было глупо и бессмысленно. Если бы он там не находился, то не погиб бы. Единственная причина, по которой папа бы вернулся в Министерство после работы и сидел на страже за пределами запретной зоны, когда должен был быть дома с мамой, заключалась в том, что Дамблдор попросил его. Директор являлся причиной, по которой папа был мёртв. Не имело значения, кто или что на самом деле убило его; это было виной Дамблдора. Джинни никогда не ненавидела никого ранее, даже Тома, который попытался украсть её тело и на самом деле являлся Волдемортом. Оглядываясь в прошлое, он напугал её, всё ещё вызывал у неё отвращение, и она решительно поддерживала Рею в сражении с ним, но она не ненавидела его. Он того не стоил. Дамблдора, с другой стороны, она явно ненавидела. Он лучше знал. Он был причиной, из-за которой её папа умер ни за что, и он, вероятно, скажет что-то банальное и увёртливое, будто это было «трагической случайностью» и что он «глубоко сожалел», когда в действительности это было не так. Он позволял Жабе притеснять всех в школе и явно не заботился ни о чём, кроме своего имиджа. Амбридж требовалось уйти; ей придётся поговорить с Колином и Эдит после Рождества. Колин был одним из тех, кто был в Созвездии почти с минуты своего поступления в Хогвартс, и к концу своего первого курса был необратимо испорчен отстранённой привычкой фотографирования компромата. Он по-прежнему был весёлым, легко впечатлительным и отзывчивым, но на самом деле теперь он использовал свои мозги больше чем просто для книжной работы, и Джинни подозревала, что он всё ещё снимал смущающие промахи всех для Реи, так как сама она не могла больше этим заниматься. Совы Блэков определённо приносили ему регулярную почту в общую комнату Гриффиндора… Всем младшим детям также действительно нравился Колин, так что они говорили с ним, и он запоминал всё, о чём они ему рассказывали, что значило, что он, вероятно, знал также и обо всех различных злоключениях, которые в действительности не видел лично. Колин был Молнией, как Ренс Реи — все на младших курсах звали его «Ренсом Реи» и звали так годами, потому что это было правдой, — и он уже четыре раза в это году попадал под отработки, защищая младших учеников от Жабы. Если бы он не был так хорош в использовании своего Пламени для Укрепления своей кожи, то уже имел бы неприятный шрам на своей руке от того отвратительного пера, что использовала Амбридж. И без того Фей и Роджер много практиковались в исцелении ран своим Пламенем Солнца ото всех отработок, на которые попадали младшие гриффиндорцы из-за болтовни о Розовой Жабе — после того как она, Этан или один из других Ураганов выжгут Проклятье с раны, конечно. Львы действительно не могли ничего с этим поделать: она выводила их всех из себя! Эдит, с другой стороны, была отчуждённой и бесстыдной чистокровной элитисткой, но она была проницательной, хорошо проинформированной и имела воображение, которое заставило бы братьев-близнецов Джинни плакать от зависти, знай они о нём. Эдит была бесспорным лидером своего курса на Слизерине просто потому, что никто не хотел переходить ей дорогу и обнаруживать себя страдавшим от унизительного ужасного «невезения» до тех пор, пока она либо теряла интерес, либо жертва не умоляла униженно о прощении. Обычно последнее было наиболее вероятным исходом. В конце концов, Эдит была Туманом. Джинни не особенно любила Эдит, но она сможет работать с ней, если это будет необходимо. Чтобы избавиться от Жабы, требовалась командная работа, так как Джинни знала, что не сможет добиться этого одна, поэтому вербовка Эдит была необходимостью. Затем, как только с Жабой будет покончено, Джинни сможет перевести свои взгляды немного выше. Дамблдор был следующим. Она скучала по папе. Шмыгнув носом, Джинни рассеянно вытащила один из изящных носовых платков, которые были выложены для неё в комнате этим утром вместе с устаревшей, но очень приятной чёрной мантией, которую она сейчас носила. Промокнув свои слёзы и высморкавшись, она засунула носовой платок обратно в рукав, затем попыталась больше прочитать о Рикки-тикки-тави.