Black Sky

      Анжелика Забини была взрослой женщиной с почти взрослым сыном; она строго контролировала свой характер и была достаточно проницательной, чтобы не быть излишне эмоциональной из-за того факта, что жизнь не была справедлива, а люди частенько разочаровывали. Её муж подвёл её, умерев с такой лёгкостью; Британское Министерство подвело её, не пожелав рассматривать смерть её возлюбленного как что-то большее, чем трагическая случайность, а не убийство, чем оно на самом деле и было. Потому она взяла дело в свои руки, разыскала убийц своего мужа сама и удостоверилась в их смерти и уничтожении их семей. Меньшего они не заслуживали.       Розыск мужа милой маленькой Дореи привёл к новым разочарованиям: его не было в Архивах Сабины, что говорило о том, что он являлся сыном отречённого сквиба. Поскольку лишь те, кто находился со второго по пятый ряд родословной к Главной Ветви утруждались отречением своих собственных детей-сквибов — имея больше заблуждений о собственной важности и статусе, чем те, кто находился ближе или дальше по родословной, — то это сократило её поиск. К декабрю у Анжелики осталось лишь три потенциальных родителя для мужа её дорогой практически дочери: все они были сквибами, которые полностью покинули Сабину от двадцати до сорока лет назад.       К концу января она вычеркнула двух из тех трёх из своего списка, приняла обратно обоих Забини в семью вместе с их супругами и детьми — Сабина была смешанным поселением и была таковой с римских времён — и принялась разыскивать всё ещё отсутствовавшую Мариэллу Забини, которая также приходилась Анжелике троюродной тётей.       Мариэлла была младшей дочерью овдовевшего Доменико Забини, двоюродного дяди отца Анжелики Тимотео и надутого, напыщенного глупца, который заливал о приличии и важности не опозорить семейное имя, потому что был слишком неуверенным, чтобы выйти и заставить других уважать себя за силу, выдающуюся способность или демонстрируемый интеллект. Он отрёкся от своей ранее балованной и сильно любимой младшей дочери, когда та не получила приглашение ни в Ла Скуола Сабина, ни в Шармбатон, а дочь, в свою очередь, доказала, что была столь же упрямо горда, сколь и её отец, немедленно покинув Сабину, уйдя в неизвестность. Обычно сквибы Забини росли в семьях торговцев, которые торговали с магглами, чтобы могли почувствовать себя полезными, научиться использовать те таланты, что не были магическими, — потому что то, что вы были сквибом, не значило, что у вас не было мозгов, — и сделать из себя что-нибудь. Мариэлла, видимо, посчитала, что подобное слишком унизительно для неё, или даже не знала о таком варианте — тоже вполне вероятно, учитывая поведение её отца, — и ушла.       На самом деле, Анжелика была поражена смелости, которая потребовалась, чтобы бросить всё, что вы когда-либо знали, хотя Мариэлла явно сделала это из-за раненой гордости. Прожила ли она достаточно долго, чтобы родить ребёнка, оставалось неясным; если нет, то Анжелике придётся искать дальше, выслеживая детей третьего и четвёртого поколения, рождённых у сквибов, которые ушли в прошлом веке, и разыскивая незаконнорождённых детей их потомков. Отслеживание этих будет гораздо сложнее.       К середине марта Анжелика отследила Мариэллу до дома терпимости в магическом районе Парижа, в который та попала в возрасте тринадцати лет и оставалась там до девятнадцати, когда она забеременела и переехала в съёмную квартиру. Мадам намекнула — после должного вознаграждения — что «Белла-Мария» знала, кем являлся отец её ребёнка, и намеревалась показать ребёнка его отцу, как только тот достаточно вырастет. Это было типично в Европейском Магическом Обществе, если о могущественном мужчине было известно, что он не имел мужчины-наследника, так как женщина, зачавшая сына, обладающего магией, вне брака, могла представить своего сына его отцу в обмен на пожизненную скромную поддержку, а её сын будет усыновлён в качестве верного и законного наследника.       Сын Мариэллы, которого мадам звала «малыш Зандру», был ярким и развитым не по годам красноглазым мальчиком, который смог призвать огонь в руках ещё до того, как ему исполнилось восемнадцать месяцев; что являлось признаком как сильных корней Забини, так и точной не принадлежности к сквибам. Однако, после запечатывания квартиры и информирования мадам, что она отведёт своего сына его отцу, Мариэлла больше не появлялась. Мадам приняла это как знак того, что её Белле-Марии удалось продвинуться в обществе, и больше не думала об этом; зачем бы?       Анжелике пришлось признать, что у мадам была причина оставить всё как есть, так что она просто поблагодарила женщину за её помощь, прежде чем отступить в кафе на стороне магглов, чтобы рассмотреть возможности.       Во-первых, сын Мариэллы мог не быть мужем Дореи, несмотря на подозрительное совпадение дат рождения, внешности и имён. Анжелика оставит это как вторую линию расследования, но красноглазый юноша с внешностью Забини во французском магическом обществе уже привлёк бы её внимание. В конце концов, у неё имелось солидное количество французских кузенов и кузин Забини, и все они с энтузиазмом сплетничали. Ведь Забини были не маленькой семьёй, и, в то время как большинство из них жили в Сабине, значительная их часть жила в других местах. К тому же, все они изо всех сил поддерживали связь.       Во-вторых, отец ребёнка Мариэллы, на самом деле, мог и вовсе не нуждаться в мужчине-наследнике и предпринять шаги, чтобы скрыть Мариэллу и её ребёнка где-то незаметно на хорошем удалении от своих законных детей. Он мог даже отправить «Зандру» отдельно: быть усыновлённым и выращенным дальними кузенами или кузинами в другой стране. Однако Анжелике не давало покоя то, что что муж Дореи совсем не знал о том, что имел фамилию; это указывало, что его отец каким-то образом подкупил Мариэллу, затем попытался избавиться от мальчика, вероятно, поместив его в приют в другой стране.       Это было иронично, поскольку выбранная «другая страна» была Италией и, технически, ближе к дому и потенциальному раскрытию другими Забини. Беспокоило, что отец Александро не понял, что его сын имел кровь Забини и не осознал, что Италия, возможно, была не лучшим его выбором, но неизвестный мужчина мог в равной степени решить, что, если оставит мальчика где-то, где часто бывали Забини, это приведёт к тому, что его найдут и позаботятся, не задавая дальнейших вопросов.       Очень умный, но не очень чётко изъясняющийся младенец смог бы сказать озадаченным работникам приюта, что его звали «Занзу» — вот почему он верил, что его настоящим именем было Занзас, когда встретил Дорею, — и, вероятно, у него было довольно тяжёлое детство, возможно, в среде магглов. В зависимости от местоположения приюта, его, вероятно, завербовала одна из множества южных преступных семей Италии, потому что мозги, талант, сила и неустанный драйв были основой Забини, а мафия всегда искала новую кровь.       Однако теперь единственным способом найти Александро было обратиться к её отцу, чтобы он позволил ей войти в Комнату Записей во дворце Сабины, где она сможет узнать личность отца мальчика и убедится, что тот получит то, что заслуживает, за то, что тронул её семью. Мариэлла, вероятно, к этому моменту была мертва, так что кровь отца также улучшит шансы Анжелики разыскать юношу, который являлся её четвероюродным братом. Дорея верила, что его где-то держали в стазисе, потому отслеживание по крови будет немного ненадёжным, но сужение физического положения затем позволит Семье определить, с какой именно Мафиозной Семьёй он был связан и как. Как конкретная Семья, так и степень, по которой он связан с ней, повлияет на возможные стратегии возвращения.       Как только Анжелика узнает, где искать, откопает информацию и определит, как подойти к этому вопросу, не убив своего нового нечто вроде зятя, станет намного проще.

* * *

      Посетить её отца, князя Забини, было совсем не сложно из Парижа. Со времени женитьбы на её матери, Авроре Забини, её отец жил в шато, который был основной частью приданого её матери. После смерти матери отец и вовсе прекратил покидать шато, практически забросив свои обязанности князя Сабины и погрузившись в своё горе. Тогда Анжелике было пять лет, и с тех пор она в основном воспитывалась бабушкой. Кузен Грациано, в свою очередь, практически взял на себя управление княжеством, за исключением подписания определённых документов и защиты Семейных Записей и Реликвий, но позволил Анжелике участвовать, сколько она пожелает. В конце концов, Анжелика была единственным наследником князя, несмотря на то, что её принадлежность к женскому полу означала, что она не могла наследовать на самом деле.       Лишь после рождения Блейза прямая линия наследования была обеспечена, и даже тогда она считалась «хлипкой» из-за того, что её отец не имел сыновей по крови. Однако прямой наследник — это прямой наследник, даже через поколение, так что после смерти её отца Блейз будет князем Сабины.       Шато, в котором Анжелика родилась и выросла, находилось на юго-западном краю департамента Сены и Марны, сделанное Ненаносимым и тяжело защищённым Отталкивающими Магглов Чарами во время Французской Революции. Это было очень красивое здание, выкрашенное в белый, с большими окнами и двумя декоративными круглыми башнями с голубыми сланцами на крышах, но в действительности не очень большим. Когда она была ещё девочкой, Аврора Забини любила уединяться здесь летом, из-за чего родители подарили его ей, когда она вышла замуж. Отец Анжелики Тимотео любил шато за его умеренность и отсутствие гнетущей семейной истории, довлевшей над ним, и с удовольствием сделал его своей главной резиденцией после женитьбы. После рождения Анжелики она с родителями жила здесь весь год: целители считали, что климат пойдёт на пользу ухудшавшемуся здоровью её матери.       Мать умерла в шато летом после того, как Анжелике исполнилось пять, и с тех пор отец никогда не был таким как прежде.       Лично Анжелика считала отказ отца смириться со смертью матери очередным разочарованием. У него всё ещё была она, все его многочисленные родственники со стороны жены и ещё более многочисленные более близкие кровные родственники, но он отдалился внутрь себя и вёл себя эгоистично, будто бы он был единственным, кто пережил потерю. Что насчёт бабули и дедули? Или друзей её матери? Что насчёт неё? Но нет, её отец отвернулся от них всех и даже отказался возобновлять свои обязанности князя; он не покидал шато со смерти своей жены, будто это заставит его забыть о её существовании. Его даже не было на её первой свадьбе: её кузен Грациано, старше неё почти на двадцать лет, был тем, кто провёл её к алтарю к её любимому Джерарду.       Несмотря на разочарование в её единственном живом родителе, Анжелика всё же любила своего отца, поэтому она настаивала на том, чтобы они с Блейзом приезжали на каждое Рождество и также проводили с ним неделю летом. Она проводила там дольше, когда её первый муж был жив, но, после его смерти, она сделала Сабину своим основным домом; её отец никогда после этого даже не встречался с мужчинами, за которых она выходила замуж. Он также не посещал и их похороны, но это не было большой потерей; в любом случае, она не думала, что он вообще знал, сколько раз она выходила замуж после этого.       Отбросив в сторону все эти вызывающие досаду мысли, Анжелика бодро прошла по щебёночной известняковой дорожке к боковому входу в шато со стороны внешней аппарации. Папа был отшельником, так что гостям приходилось отправлять сову, если они хотели посетить его, если только они не были близкой семьёй и были включены в Защиту, конечно. Мама была социальной личностью, потому, после её смерти, список людей с постоянным доступом был сокращён настолько, что тех людей можно было пересчитать по пальцам на одной руке.       — Госпожа Анжелика? Господин не ожидает вас. — Анжелика бросила взгляд на домашнего эльфа в тоге из чайного полотенца, открывшего для неё дверь.       — Это Семейное дело, не социальный визит, Радис, — коротко ответила она по-французски, — мне требуется доступ к Семейным Записям, поскольку у меня имеется причина подозревать, что один из членов Семьи в опасности.       Домовой эльф с круглым носом взял её пальто, быстро исчезнув в гардеробе, прежде чем повести её внутрь дома.       — Очень хорошо, госпожа Анжелика; господин в пурпурном зале.       Пурпурный зал было причудливым названием того, что первоначально было мужской гостиной, которую её мать немного перестроила после унаследования дома, чтобы продемонстрировать действительно огромную коллекцию декоративной посуды, что они унаследовали от её дедушки, прошлого князя. Это также было комнатой, в которой её отец всегда пил вино, но, учитывая, что едва наступил полдень, было немного разочаровывающе, но, в общем, не удивительно. Её отец был регулярно пьющим и меланхоличным пьяницей, но также высоко функциональным. Тот факт, что он постепенно пропивал хорошую часть своего личного состояния, вызывал сожаление, но, на самом деле, не чем-то, что Анжелика считала её делом, несмотря на то, что она была его единственным ребёнком. Это было его жизнью, и он мог тратить её так, как ему хотелось.       Войдя в комнату с видом на восточную сторону на один из газонов, Анжелика осмотрела своего отца, безукоризненно и дорого одетого по моде, которая несколько устарела, ссутулившегося в большом, роскошном кресле с полупустым кристальным бокалом вина в одной руке, и мельком оглядела на две трети опустевший графин на маленьком столике рядом с ним. Его вьющиеся чёрные волосы сильно поседели и были слегка взлохмачены, нависая над его глазами, а его массивное, в сотню и восемьдесят шесть сантиметров, тело начинало показывать признаки старения. Он незряче смотрел в высокие окна и даже не дёрнулся, когда Радис толкнул дверь, чтобы она смогла пройти внутрь.       — Госпожа Анжелика, чтобы увидеть вас, господин, — объявил домовой эльф, прежде чем вернуться в коридор.       — Энджел? — Он быстро взглянул на неё своими золотисто-янтарными, отчётливо ястребиными глазами, прежде чем вернуться к созерцанию газонов. — Тебе что-то нужно? — Теперь её отец говорил лишь на французском, отчасти почему Грациано предпочитал связываться совой; французский её кузена был едва сносен, а её отец, по крайней мере, писал на итальянском.       Анжелика тепло улыбнулась и постаралась быть доброй, терпеливой и жизнерадостной. Она уже давно осознала, что, оскорбляя отца за его депрессию, лишь делает ему хуже.       — Мне просто нужен доступ к Семейным Записям, дорогой отец. Блейз говорил тебе о своей подруге, Дорее, верно? Ну, теперь она замужем, а её муж в беде. Он Забини, но не в Архивах Сабины, так что мне нужно пройтись по Семейным Записям, чтобы стороны, ответственные за его исчезновение, могли быть привлечены к ответственности.       — Тогда у тебя есть моё разрешение, как князя Забини и Главы Семьи, войти просмотреть Семейные Записи сегодня и лишь сегодня, — небрежно сказал её отец, попивая вино. — Как зовут нового мужа моей почти внучки?       Анжелика почувствовала себя оправданной. Он проявлял интерес! Он действительно обратил внимание на то, что сказал её дорогой Блейз несколько лет назад о клятве братства с его лучшей подругой!       — Его зовут Александро Тимотео Забини…       Раздался тонкий дребезжащий звук, когда бокал её отца выпал из его руки, разбиваясь о мраморный пол. Взглянув в широко распахнутые, испуганные глаза своего отца, увидев, как внезапно побелела его кожа, и спина застыла в неудобной позе, у Анжелики появилось острое ощущение дурного предчувствия. Все мелочи, что беспокоили её, внезапно выстроились у неё в голове, и она прищурилась, глядя на своего отца.       — Есть что-то, в чём бы ты хотел признаться, папа?

* * *

      Три четверти часа спустя Анжелика Забини ворвалась во дворец Сабины с напряжённым от ярости лицом и пальцами, подёргивавшимися так, что это заставило любых её родственников в окрестностях найти чем заняться где-нибудь подальше от неё.       — Этот идиотский, жалкий, нарушающий клятву Глупец! — прорычала она на итальянском, резко стуча каблуками по мрамору, проходя в сторону полуподземных залов, где находились Семейные Записи. — Как смеет он так поступать с Семьёй! Как смеет он делать это с ребёнком! Как смеет он предавать память мамы, а затем отказываться брать ответственность за свою слабость! Как смеет он лишать всех нас нашего законного принца!       Чего она не сказала, как бы ни хотела, потому что проговаривание этого всё ещё причиняло слишком много боли, было:       Как смеет он выбрасывать моего маленького брата!       Так получилось, что неизвестным отцом красноглазого сына Мариэллы был Тимотео Забини, князь Забини, а отсутствовавший Александро, за которого вышла замуж Дорея, был гораздо более младшим сводным братом самой Анжелики. Хуже того, он также был законным наследником Княжества Сабина, и её отец сознательно отказал ему в праве по рождению и наследии.       Хуже всего было то, что её отец утверждал, что сделал это в честь своей любимой покойной жены, чтобы его наследие передалось детям по её крови. Анжелика почти прокляла его лишь за это; как смел он пятнать вот так память её матери! Мама была совершенно не заинтересована подобным! Она вышла замуж за папу по любви, не из-за желания добавить к семейным пышности и состоянию! Достаточно плохо, что он потратил половину своей жизни, оплакивая её, когда она хотела, чтобы он был счастлив, но чтобы измываться над своим собственным сыном и наследником от её имени!..       Она была так зла на своего отца, что забросала его значительным количеством декоративной посуды, выставленной в пурпурной гостиной; часть, на самом деле, загорелась, прежде чем разбиться о его кресло или стены. Не то чтобы эта посуда не предназначалась для этого; предыдущий князь, её дедушка Риккардо, которого она никогда не видела, был печально известен тем, что бросал керамику рядом с людьми, когда был раздражён. Потому все старались дарить ему её достаточно при каждом возможном случае, чтобы не закончилась и он не прибег к метанию мебели.       Огонь мерцал под дёргающимися пальцами Анжелики, пока она проносилась через Защиту, что её отец открыл для неё, резко свернув направо в сторону комнаты с само-обновляющейся фреской расширенного Семейного Древа. На двери стояла дополнительная Защита, но её отец предоставил ей полный доступ, прежде чем подумал спросить о причинах, и не мог забрать его обратно. Она с силой открыла дверь, и яркая краска стены подтвердила все её худшие страхи и пронзила её сердце, словно кинжал.       Никогда ранее не была она так разочарована ни в ком.       Под именем её отца, рядом с её собственным, но написанным красными чернилами, обозначавшими правящую линию, а не более обычным чёрным, что доминировал на фреске, было написано:       Александро Тимотео Забини, рождён 10 октября, 1978 года (григ).       Её младший братишка был меньше чем на год старше её собственного сына. Её отец имел любовную связь с женщиной, которая была младше его собственной дочери — не говоря уже о том, что также являлась его троюродной сестрой, — примерно в то время как Анжелика выходила замуж. Её отец, который отказался покидать свой дом, чтобы посетить свадьбу собственной дочери, но покинул его, чтобы посещать проституток! Регулярно!       Анжелика покинула шато, прежде чем оскорблённая ярость побудила её убить отца своими собственными руками; ей требовалось найти брата, брата, который на самом деле имел законное право убить их бесполезного общего родителя за то, что тот сделал. В то время, когда Мариэлла родила, Анжелика всё ещё не имела ребёнка, что делало Александро бесспорным наследником семьи, так как тогда Блейз даже не был зачат. Но к тому времени, когда юная женщина представила своего здорового, магического двухлетнего сына своему троюродному брату и Главе Семьи, Блейз только справил свой первый день рождения, и её идиот-отец был так твёрдо увлечён фантазией о том, что его титулы передадутся внуку его драгоценной, боготворимой жены, что не сделал правильную вещь. Не сделал требуемую вещь.       Вместо этого он жестоко стёр память Мариэлле и бросил её и её сына в трущобах Палермо глубокой ночью, без сознания. Он даже не осознал, что сама Мариэлла была Забини, что действительно говорило, насколько намеренно слепым он стал за прошедшие годы.       Анжелика знала мужской ум; её отец, вероятно, изначально выбрал Мариэллу из-за её сходства с мамой, поскольку Аврора Забини, несмотря на то, что была блондинкой с голубыми глазами и на целых десять степеней удалена от правящей семьи Сабины, всё ещё обладала типичными Семейными чертами лица. То, что Мариэлла гораздо сильнее походила на Забини, чем Аврора была когда-либо, было тоже заметно; иначе Александро бы не был рождён с красными глазами. Как ему удалось вырасти в здравом уме, было загадкой и чудом, тем самым, за которое она будет благодарить всех покровителей Семьи этим самым вечером. Она останется в часовне до тех пор, пока не успокоится достаточно, чтобы вернуться в Британию и объяснить это всё Дорее и своему сыну, воспользовавшись одним из ох-таких-полезных зеркал её невестки, чтобы проинформировать её мальчика вместе с женой её брата.       Ей также придётся приказать остальной Семье присоединиться к поиску; пропал не просто какой-то случайный родственник, но их Наследник. Однако это следовало держать в секрете; Анжелика не имела сомнений, что, если это выйдет наружу, то она будет не единственной, кто будет иметь убийственные побуждения. Тупость её отца почти стоила Семье их Магического Наследия! Неудивительно, что Блейз имел большую склонность к водяной магии своего отца, а не к Искусству Забини! Семейная Магия Забини была у её младшего брата Александро, и он, вероятно, даже не знал о ней, не говоря уже о том, как ей пользоваться!