Black Sky

      Минерва МакГонагалл была не совсем уверена, что думать о Леди Блэк-Поттер и её… союзниках. Дорея Блэк была великолепно одарённой студенткой, но её особая, беззастенчиво жестокая забота перетряхнула до основания социальный порядок школы, а последствия всё ещё распространялись, вызывая новые и весьма озадачивавшие изменения на своём пути. Вся эта катастрофа с Амбридж вытащила множество глубоко скрытых нюансов на поверхность, но больше всего потрясло новую директрису то, что Дореи даже не было в Хогвартсе, когда это происходило. Новая Леди Поттер была беременна и находилась в поместье Блэков, и всё равно каким-то образом организовала то, что опытный взгляд Минервы мог назвать высоко эффективным и хорошо продуманным движением сопротивления, руководимым из комфорта её гостиной.       Большинство пятнадцатилетних не могло этого сделать. Большинство пятнадцатилетних не могло даже подумать об этом. Минерва знала людей, в два раза превосходивших Дорею по возрасту, имевших в шесть раз больше опыта, которые не смогли бы проделать подобное так же хорошо, хотя некоторые из них были профессиональными аврорами. Затем существовала проблема Альбуса Дамблдора, который, несмотря на то, что был мёртв, всё ещё вызывал у неё головную боль: она прочла все бумаги, что он оставил, и всё ещё не была уверена, должна ли она быть в ужасе или просто смириться. Все всегда говорили, что Альбус Дамблдор был великим человеком; возможно, им следовало помнить, что великие люди редко были хорошими или даже добрыми. Это частенько считалось частью цены за величие.       Попечительский совет также потрясло: Люциус Малфой был замещён своей женой Нарциссой, которая примкнула к остальным Блэкам, и место, раннее принадлежавшее Лорду Нотту, на данный момент было занято Римусом Люпином, который действовал от лица ныне несовершеннолетнего Теодора Нотта. Студентам не позволялось занимать места в Совете, поэтому срок Римуса мог значительно растянуться даже после семнадцатого дня рождения юного слизеринца в начале ноября.       Однако нервировало больше всего то, что в первые за всю свою карьеру в Хогвартсе Минерва МакГонагалл столкнулась с действительно объединённым Попечительским Советом Хогвартса, и это было в высшей степени обескураживающе. Знать, что Леди Блэк-Поттер имела значительное влияние на своих сверстников, это одно; но то, что она была способна сделать то же самое с теми, кто был старше её на пятьдесят лет, было несколько ужасающе, учитывая, что указанной юной леди лишь недавно исполнилось шестнадцать. В этом Минерва видела влияние покойной Кассиопеи Блэк, приклеивавшееся, как паутина, но развеять которое было в тысячу раз тяжелее.       Вполне возможно, что она не возражала бы против этого чрезмерного влияния так сильно, будь «запросы» Совета необоснованными; в таком случае она могла бы просто отмахнуться от них, как от попытки подмазаться, и не придавать им значения. Но нет, то, что они хотели, было рационально, разумно и могло существенно улучшить качество обучения, предлагаемого Хогвартсом. Поставить двух преподавателей на основные учебные предметы, сделать место декана полноценной вакансией, а не предлагать её одному из выпускников среди преподавательского состава, добавить с полдюжины новых уроков для обучения базовым навыкам, вроде счёта, английского языка и литературы, волшебной культуры и политики, иностранных языков и литературы и восстановить продвинутые уроки, вроде колдовства и алхимии.       То, что они хотели полностью заменить Биннса, было практически верхушкой айсберга. Северус исчез в конце семестра и, казалось, он знал, что это случится, поскольку у Совета уже имелся список из Мастеров Зельеварения, которыми они хотели бы заменить его. Одним из упомянутых в нём был Десмонд Вудмор, выпускник Слизерина и Блэк до мозга костей, несмотря на то, что являлся полукровным сыном сквиба. К тому же, он был старшим братом Дон Вудмор, бывшей главной старосты и нынешней представительницы Поттеров, как в Совете Хогвартса, так и в Визенгамоте.       Минерве не было стыдно признаться себе, что Дон Вудмор была весьма ужасающа в стиле Блэков, что усиливалось её невероятным здравомыслием и прозаической практичностью. Это напоминало ей о старшей Дорее Блэк, матери Джеймса Поттера, которая обладала уникальным женским типом контроля, тем самым, при котором она лишь выглядела не вмешивавшейся, пока вы не замечали обширную социальную сеть и тонкие личные манипуляции, лёгкие намёки для получения нужного ответа от её аудитории. Это было тем, что сделало Блэков такими чрезвычайно могущественными, хотя в последнее время все забыли об этом, учитывая, какими дегенерировавшими и явно неуравновешенными были следующие два поколения. Беллатрикс, вероятно, нанесла самый очевидный урон репутации Дома Блэк, но постепенное падение Вальбурги в фанатичное безумие перед её смертью также внесло немалый вклад.       Она не могла возразить против предложенных изменений, не потеряв свою работу; по крайней мере, они уже предоставили ей список учителей для выбора: выпускников с каждого факультета и разного социального уровня. Таким образом, она сможет, по крайней мере, сделать вид, что сохранила хоть немного контроля над выбором преподавателей.

* * *

      По мнению Блейза, было почти до смешного иронично, что он провёл последние два года, выкапывая грязь на вклад Дамблдора в Войну Гриндевальда, чтобы дискредитировать его, а тот оказался разбит разоблачением в бюджетной системе Хогвартса. Это просто показывало, что деньги были действительно лучшим способом наступить кому-то на больную мозоль. Деньги были важны людям, в частности, их собственные, тяжело заработанные галлеоны.       Ежедневный Пророк шёл по пути «позора и скандала», но Ла Корриера Сабина подготовила гораздо более серьёзный и подробный обличительный материал, и это было тем, что читал итальянец. Всё сводилось к тому, как Основатели установили счета Хогвартса и как Альбус Дамблдор, сознательно или нет, эксплуатировал систему в своих собственных интересах.       Школа чародейства и волшебства Хогвартс не была просто академическим учреждением: школе принадлежали земли, на которых она располагалась, и довольно много прилегающих земель, включая Хогсмид, Запретный Лес и довольно много фермерских угодий. В смысле, магических фермерских угодий; подходящих для выращивания ингредиентов зелий, а также продуктов питания. Жители деревни Хогсмид платили школе ренту, как и фермеры, которые обрабатывали землю, и аптекари, которые имели лицензии на сбор особых и редких ингредиентов из Запретного Леса в определённое время года. В конце концов, Запретный Лес был домом единственного общепризнанного стада единорогов в Британии, а шерсть и рога единорогов были дорогими и необходимыми магическими компонентами.       В добавление к этому базовому доходу Хогвартс взимал плату за обучение своих учеников в соответствии с их средствами: определялись «средства» чрезвычайно устаревшим способом, но всё сводилось к тому, что магглорождённые могли получать свободный доступ к базовой программе обучения, в то время как со всех, кто, по крайней мере, имел одного родителя со счётом в Гринготтсе, взималась фиксированная плата за год за ту же базовую программу обучения. Дополнительные уроки стоили дополнительной платы — цена варьировалась в зависимости от предполагаемой ценности учителя и природы предоставляемых материалов. Кроме того, было модно жертвовать деньги, материалы или услуги Хогвартсу в качестве средств получения политической поддержки или доброй воли.       Все эти деньги поступали на центральный счёт, с которого вначале уходила стоимость питания и содержания домашних эльфов, поскольку те входили в «базовое содержание». Домашние эльфы поддерживали замок, так что являлись необходимыми расходами. После этого следовали оплата найма учителей, питания студентов, общее обслуживание и поддержание здания тёплым, за которым следовали «предметы роскоши», вроде школьных мётел, дополнительного школьного оборудования, и предметы для различных развлекательных клубов. Не то чтобы в Хогвартсе было много таковых на данный момент, но, хотелось надеяться, это изменится теперь, когда стало доступно большее количество профессоров для управления всем этим и имелось больше денег для финансирования всего этого.       После того, как все эти расходы были учтены, директор получал оставшиеся деньги в качестве личного жалования. Не то чтобы он оголодает, если ничего не останется под конец года: директор жил в школе и получал полный пансион. Получение любых дополнительных галлеонов было просто вопросом поощрения хорошего использования средств и регулярного пересмотра различных расходов для того, чтобы убедиться, что ничего не растрачивалось зря. Это не было плохой системой.       Однако Дамблдор не использовал систему надлежащим образом. Блейз также мог представить, как это произошло: Старый Козёл заменил Армандо Диппета на должности директора в 1956, после того, как Диппет умер на своём посту; это произошло, когда количество студентов и учителей было всё ещё невероятно низким из-за последствий Войны Гриндевальда. С таким малым количеством учеников бюджет вовсе не был растянут, и Дамблдор обнаружил бы себя с довольно щедрой зарплатой. Однако, по мере того, как количество учеников постепенно снова увеличивалось, Дамблдор просто не позволил деньгам вернуться туда, куда они должны были уходить; вместо этого он установил свой доход в качестве фиксированных расходов и соответственно сжал остальную часть бюджета.       Вначале это не было слишком заметно — в Британии Война Волдеморта началась едва десятилетие спустя, и количество учеников возросло не слишком — но в последнее десятилетие общипывание кнатов стало довольно заметным. Школьным мётлам было, по крайней мере, намного больше двадцати лет, учителя перерабатывали, уроки были недоукомплектованными, несколько уроков и вовсе сокращены, а некоторые учителя, работавшие на школьной территории, плохо подходили для занимаемых ими должностей — вроде Филча — или им просто сильно недоплачивали — как Хагриду, которому так никогда и не повысили зарплату с должности лесничего, несмотря на то, что он преподавал уже почти три года.       Таким образом, пока школа стонала под тяжестью восстанавливавшейся магической популяции, а учителя и родители находились под впечатлением, что учреждение страдает, Дамблдор прикарманивал около десяти процентов всего бюджета, чтобы покупать себе дорогие фолианты, безвкусные мантии и заграничные каникулы и поддерживать свою политическую карьеру.       В действительности, было не так уж удивительно, что покойный директор был распят прессой. Люди могли простить многое, но никому не нравилось, когда их кидали на деньги. Внезапное разоблачение «Ворующего Директора» сильно уменьшит шоковую ценность серии статей, которые они с Луной собрали для публикации о вкладе директора во «Всеобщее Благо», но, с Дамблдором, который уже был дискредитирован, по крайней мере, найдётся больше людей, готовых прочесть их работу и соответственно среагировать. Образ директора уже был запятнан; скоро его имя будет полностью испачкано грязью.       Качая головой от изумления, Блейз мягко улыбнулся от ощущения перьев сороки, слегка касавшихся его ушей. Когда он станет старше, то, вероятно, будет носить перья египетского стервятника, которые отметят его как королевского эмиссара по улаживанию конфликтов, но, пока что, заявления о бесстыдстве было вполне достаточно. Да и поэтично: вот был Блейз, на Хогвартс-Экспрессе, возвращавшийся на сцену преступления и намеревавшийся продолжать своё беззаконное поведение. Не то чтобы он ещё планировал убийства, но он намеревался продолжать пользоваться Огнём Души, а возможность убийства оставалась.       В купе с ним находились Гермиона Блэк-Грейнджер — которая, наконец, согласилась формально сменить своё имя, как и ожидалось от Воспитанницы Дома, — Тео, Невилл, Роджер, Падма и Луна. Трей была в другом купе со Сьюзен и Ханной, пытаясь подбодрить Фей Данбар, в то время как Милли и Драко были утащены Лео Блэком и Парвати Патил, чтобы пообщаться с другими учениками, которые лишь недавно начали изучать Огонь Души.       Дафна не вернулась; несмотря на то, что ей было лишь шестнадцать, ей это не требовалось, поскольку назначение Приказчиком Блэков было эквивалентно женитьбе и по умолчанию делало её взрослой. Блейз тоже мог решить не возвращаться, но решил, что не мог оставить контингент Хогвартса и Созвездие во власти тенденций трудоголика Гермионы. Это было бы просто слишком жестоко. Так что он оставил Рею в умелых руках Ди и взял на себя управление Созвездием в промежутке между подготовкой к своим ЖАБА.       Все, кто находился в оригинальной учебной группе Реи, сдавали ЖАБА в этом году, потому что, почему бы и нет? Не то чтобы они в любом случае не находились далеко впереди учебной программы, а к концу шестого года все они будут взрослыми и свободны заниматься всем, чем захотят, за исключением Луны, которая, на самом деле, была на год младше их. Ну, если позволяли деньги. Но это, в действительности, не было ограничением, когда Рея считала вас другом. Его сестра — потому что звать её тётей было неправильно, поскольку она стала его заклятой сестрой задолго до того, как вышла замуж за его дядю, — никогда не стеснялась забрасывать вас деньгами, если считала, что это вам пригодится. Обычно она предпочитала не бросаться реальными деньгами, потому что деньги отвлекали, но книги, подарки, возможности и идеи? Всем этим она была счастлива бросаться, как конфетти.       Вручив газету Луне, которая учила итальянский, Блейз вытащил блокнот и ручку и приступил к предварительной организации первой встречи с Учебным Созвездием. Всем потребуется пройти повторное тестирование, чтобы все они были отправлены в группу с учениками своего уровня. Затем у новых первачков будет возможность присоединиться после заселения — что означало новые контракты повсюду — и также распределить их по группам. Лучше всего дать первокурсникам время до Хэллоуина на то, чтобы освоиться и приноровиться к тому, как пользоваться магией, и к тому, как организованы занятия; тогда их можно было протестировать по реальным знаниям и соответственно разделить.       Это потребует привлечения на их сторону старост пятого курса, которых уже указала Ди, поскольку все они отправили ей сову, чтобы поделиться новостями. Они все состояли в Созвездии, так что введение первачков будет не так уж и тяжело, предполагая, что они были заинтересованы. Это могло оказаться не так; список книг этого года указывал, что состав учителей в Хогвартсе претерпел значительные изменения, и все они могут даже быть — ле ах — компетентны; возможно, даже интересны.       Блейз не взял историю до уровня ЖАБА, но Луна взяла, и она счастливо демонстрировала три свои новые книги по истории — три! — радостно болтая о том, как интересно было осветить пред-римскую магическую историю. Сам Блейз был больше заинтересован в принципиально новом предлагаемом факультативе «европейская магическая культура», на который он записался совой. Это был новый бесплатный факультатив, предлагаемый на или после уровня СОВ, который следовал за новым факультативом «магическое общество и культура», обязательным для всех перво- и второкурсников, если только они не сдавали экстерном. Итальянец не был совсем уверен, чего ожидал от урока, но тот был обязан быть интересным. Учебник, по крайней мере, был приемлемого качества, что было многообещающим началом.

* * *

      По мнению Джинни, было действительно немного жутко вступать в её год СОВ. Отчасти, потому что она не была уверена, куда ушло время, — она явно поступила в Хогвартс не так уж давно — но в основном потому, что она никогда бы и не подумала о том, до чего дойдёт, даже восемнадцать месяцев назад. Каким-то образом Джинни обнаружила себя на месте того, к кому обращались младшекурсники, когда хотели передать что-то «Руководствующей Команде» — слова младшекурсников, не её. Не её товарищи-пятикурсники или даже четверокурсники — после последнего года все они были хорошо знакомы с определёнными отдельными шестикурсниками — но все младшие три курса закончили тем, что обращались к ней, когда у них появлялись вопросы.       Серьёзно, это не было виной младших курсов: Джинни была в Учебной Группе с тех пор, как сама была первокурсницей, и, в отличие от Луны, завела близких друзей своего возраста, а не обошлась малой кровью. Она также быстро училась, перейдя на вершину средней группы, и частенько занималась делами старших учеников через своих братьев-близнецов. Теперь Фред и Джордж по-настоящему были Прюэттами, по поводу чего мама была совсем не счастлива, но с чем ничего не могла поделать, потому что близнецы избегали её. Она не могла отправить им вопиллера, поскольку как дом Прюэттов, так и поместье Поттеров имели Защиты против вопиллеров, и не могла их посетить, потому что оба дома находились под усиленной охраной из-за продолжавшейся войны. Мама могла бы организовать встречу публично, но она постоянно хандрила в Норе и отказывалась выходить, если только этого было действительно не избежать.       Джинни была рада жить с Биллом, хоть это и означало готовить, стирать и убирать из-за того, что он был постоянно занят в Гринготтсе. Она могла свободно приходить и уходить, когда пожелает, до тех пор, пока направлялась лишь в дом Прюэттов, поместье Поттеров или Уизли-Холл и оставляла ему записку, в которой говорилось, где она. Ходить за покупками позволялось, если она ходила со взрослым из одного из тех трёх вышеупомянутых мест. По факту, она могла заниматься всем, чем пожелает, пока Билл знал, с кем она была, а Джинни любила свободу. Она подумывала о том, чтобы поклясться в верности Дорее сразу после похорон папы, просто чтобы убраться из-под маминого взгляда. Но с Биллом, который так спокойно ко всему относился, она решила подождать до окончания обучения. Как бы то ни было, Рея никуда не уйдёт.       Впрочем, пока ей действительно требовалось представить больше её однокурсников и некоторых из четверокурсников тем членам внутреннего круга Реи, кто всё ещё находился в Хогвартсе; у Джинни и так было не слишком много свободного времени, и она не была тем человеком, у которого появлялось тёплое, приятное ощущение от помощи людям. Даже слизеринцы в Руководящей Команде были терпеливыми и отзывчивыми, Мерлина ради! То, что её звали как посредника, было необязательно!