Black Sky

      Даниэле Вонгола, бывшей Донне Оттава(1), было восемьдесят шесть лет, и она отошла от дел более чем половину жизни тому назад. Она стала Боссом Семьи Вонгола в возрасте двадцати трёх и отошла от дел лишь семнадцать лет спустя, в возрасте сорока лет. Но она была Донной на протяжении всей Второй Мировой войны и последующего периода восстановления, так что ей нравилось считать, что, несмотря на своё короткое пребывание в должности, она проделала столько же, сколько и большинство её предков, и даже больше, чем некоторые из них. Её отец Фабио, Сеттимо(2) Вонголы, был Боссом во время Первой Мировой войны, и это состарило его. Ну, состарило его быстрее: её отец женился довольно поздно. Впрочем, Даниэла была одним из семи детей — четвёртым ребёнком и второй дочерью — поэтому нельзя было сказать, что то, что он оставался неженатым в свои сорок, каким-либо образом поставило под угрозу преемственность. Для выходцев из Вонголы было обычным делом заключить брак в тридцатилетнем возрасте, если только они безумно не влюблялись в юном возрасте, и в этом случае они женились раньше.       Даниэла вышла замуж в юности и родила наследника вскоре после своего двадцать первого дня рождения, что, вероятно, оказало значительное влияние на решение её отца позволить ей стать наследницей два года спустя. Она была бы не прочь подарить Тимотео несколько сестёр и братьев, чтобы отточить его навыки переговоров с детства, но это было невозможно. Точные обстоятельства её брака и смерти её мужа были известны лишь ей и её Хранителям, из которых теперь остался лишь один, но, в то время как мужчине могли спустить с рук рождение незаконнорождённых детей, женщине — не могли — что было раздражающим двойным стандартом — так что у Тимотео так никогда и не появилось опыта взаимодействия с братьями и сёстрами, хотя у него и не было недостатка в кузенах и кузинах. Однако кузены и кузины не росли с ним и были более почтительны, чем хотелось бы Даниэле. Может быть, именно поэтому он устроил такой беспорядок, воспитывая своих собственных сыновей.       Хотя это было не только лишь виной её сына: его жена Луиза умерла во время родов маленькой Марии-Кьяры, и после этого Тимотео продолжил следовать чётко сформулированным желаниям своей жены в том, чтобы воспитывать детей в детской, пока им не исполнится десять, лишь после чего их мафиозное образование начиналось всерьёз. Лично сама Оттава считала, что десять — это слишком уж поздний старт, чтобы ребёнок сумел постичь все важные вещи, прежде чем половая зрелость сведёт его с ума, но она была ответственна лишь за свою внучку, а потому ей дали контроль за обучением и воспитанием лишь одного ребёнка. Мария-Кьяра начала свои уроки в возрасте четырёх лет и превосходно справилась с задачей, став Главой Домоводства в нежном возрасте девятнадцати, вскоре после того, как вышла замуж за Сильвио Ланца.       Даниэла обожала своих правнуков, всех трёх, и её огорчало то, что они едва помнили своего отца: муж её внучки внезапно погиб в возрасте сорока трёх лет, оставив Марию-Кьяру беременной и вдовствующей в возрасте двадцати восьми. Маленький Бенвенуто так никогда и не узнал своего отца, и даже Эрика и Руджеро мало что помнили, ведь тогда им было лишь семь и пять соответственно.       К сожалению, другие её внуки оказались чем-то разочаровывающим: никто из трёх сыновей Тимотео не женился, впрочем, Даниэла была почти уверена, что у Федерико где-то существовал, по крайней мере, один внебрачный ребёнок; вероятно, больше одного, в зависимости от того, как небрежен он был и с кем. Энрико был недавно убит в жалкой схватке, Массимо никогда так и не вырос из мрачного подростка, а Федерико… ну, из него, вероятно, вышел бы хороший Дечимо, если бы Тимотео сложил свои полномочия в его пользу пятнадцать лет тому назад. Но её сын так не сделал, поэтому её младший внук искал развлечений в другом месте и устремился к вечеринкам и соблазнению женщин, будто это выходило из моды. В возрасте сорока одного он всё ещё не изменился, что предполагало, что он и не собирался ни для кого изменяться. Что за растрата.       Затем был Занзас, который был по-настоящему замечательным и восхитительно преданным Семье, но его так сильно подвёл её глупый сын, что он ощутил необходимость прибегнуть к решительным мерам. Не просто для того, чтобы должным образом выразить своё неудовольствие за то, что ему лгали, но по-настоящему мотивировать её сына в принятие всех тех тяжёлых, но важных решений, которые он в последнее время избегал, из-за чего страдала Семья.       Даниэла действительно не понимала, почему Тимотео не рассказал Занзасу сразу же, что он не был отцом мальчика; учитывая, что волосы Тимотео были серо-каштановыми, прежде чем он поседел, а мать Занзаса была блондинкой, не было возможно, чтобы они создали ребёнка-брюнета! Но нет, её глупый сын вырастил Занзаса, будто тот мог стать Дечимо, и конечно, всё просто обязано было пойти не так. Даниэла предупреждала своего сына вновь и вновь, но он отказывался это видеть.       Она сама бы сказала Занзасу, но её глупый сын запретил ей, и, вышедшая в отставку Оттава или нет, она всё ещё являлась частью Вонголы, а потому повиновалась. Но она всё равно задала перцу своему сыну за то, что был так груб со своей пожилой матерью; это было лишь правильно. Затем она убедилась, что Занзас знал, где её найти, и соблазняла его историями о своём собственном времени как Оттавы, интеллектуальными вопросами — разве его учителя не видели, как ему было скучно? — и дополнительной практической тренировкой. К тому моменту, как Занзасу исполнилось восемь, она практически занялась его образованием, не то чтобы Тимотео это заметил. Её вспыльчивый внук был её заслугой, несмотря на отсутствие кровного родства между ними, и она никогда не позволит кому-нибудь предположить иное.       Даниэла пыталась убедить своего сына разморозить Занзаса, но каждый раз, как она предлагала это, он сменял тему, даже когда она отчитывала его за то, каким ребяческим он был. По факту, в последнее время он реже посещал её, отправляя своего очаровательного нового Молнию или своего вежливого юного Тумана, если ему требовалось передать ей что-нибудь. До сих пор она спускала это, потому что у неё действительно больше не было возможности преследовать его и давать ему нагоняй за его глупость, но она приобретала инвалидную коляску, так что вскоре это препятствие будет преодолено. Лестница останется проблемой, но она была уверена, что её Туман поможет ей преодолеть это. Её сын знал, что игнорирование проблемы не могло заставить проблему исчезнуть, так почему он был так глуп?       Тем временем приближался день рождения Занзаса, и ей требовалось найти подходящий для него подарок. В прошлом году она взяла своего Хранителя Тумана, чтобы пройтись по оружейным мастерам Вонголы в поисках каких-нибудь специализированных инструментов, о желании приобрести которые упоминал её внук, но в этом году она решила остановиться на нескольких ящиках действительно хорошего вина. Под «хорошим вином» Даниэла вовсе не имела в виду, что оно приходило из определённых роскошных виноградников или чего-нибудь такого претенциозного; нет, это вино она пробовала, действительно им насладилась и впоследствии в него вложилась. Занзас оценит её запас больше, чем другие её внуки, каждый из которых считал, что цена была единственным способом, чтобы определить качество алкоголя. Это действительно было не так, и подобные мысли значили, что вас разведут на деньги за что-нибудь, что, вероятно, будет некачественным.       Что напомнило ей: ей нужно было перебрать драгоценности, которые ей дарили на протяжении многих лет, и отобрать несколько для возлюбленной её внука. Тут Даниэла могла полагаться лишь на свою Интуицию, но она была уверена, что Занзас нашёл свою любовь, и было уместно, чтобы юная леди подобного качества была подходящим образом украшена; он навещал её незадолго до своего заговора и последующей заморозки, и она знала его — и юных мужчин вообще — достаточно хорошо, чтобы понять, когда кто-то был влюблён, а Занзас явно был. Пара элегантных золотых браслетов как раз подойдёт, или, возможно, ожерелье. Хоть она не могла подарить подарки лично, но они будут отложены до того момента, как Занзаса разморозят, когда бы это ни было. Хотелось надеяться, что скоро; Даниэла не думала, что у неё осталось много времени. Это было главной причиной, по которой она не пыталась разморозить Занзаса сама: ей просто не хватало Пламени для этого. К этому моменту её силы были слабее, чем когда-либо были у её отца!

* * *

      Скуало лежал, растянувшись на диване, в своём личном офисе в Штабе Варии, слепо уставившись в потолок. Это был интересный потолок, украшенный фресками облачного неба и различных птиц. Он мог пялиться на него часами, но прямо сейчас тот не слишком-то привлекал его внимание.       Босс или Омерта?       Прошло почти шесть недель, как он вломился в офис Ноно с Петрониллой, а другие Гарпии совершили набег на Личную Библиотеку Вонголы для него; шесть недель, что тянулись бесконечно, с каждым днём давя всё сильнее, чем прежде.       Босс или Омерта?       Это не должно было быть выбором!       Он лично разобрал плёнку, на которую снял дневник Ноно, затем осторожно распечатал фотографии в одной из тёмных комнат Штаба. Затем он прочитал элегантное, каллиграфическое письмо, заучил каждое слово и уничтожил как распечатки, так и плёнку; больше никому не требовалось это знать. Если Скуало требовалось больше доказательств того, что Ноно слетал с катушек, то вот они: о чём вообще старый пердун думал, умалчивая о такой информации?! Понятно, почему его Босс сорвался; Скуало был чрезвычайно удивлён, что тот не сорвался сильней.       Дон Вонгола с самого начала знал, что Занзас не был его сыном, — не имел возможности быть его сыном — но он лгал Занзасу в лицо, множество раз, и позволил ему стремиться к позиции Босса. Занзас никогда не скрывал, что хотел унаследовать Семью, и ни разу Ноно не отвёл его тихо в сторонку, чтобы объяснить, что для него не было никакой возможности это сделать.       Это было либо чистейшим садизмом, либо неразбавленным идиотизмом, но Скуало склонялся ко второму; явная близорукость Ноно и его полное непонимание того, как работал разум Занзаса, были хуже чем преступными. В Варии «тупость» была убийственным оскорблением, а Ноно явно мог быть охарактеризован именно так после этой выходки. Всё, что Скуало мог сделать, это не штурмовать поместье Вонголы и не замахиваться на старого дурака! Подобная глупость заслуживала это более чем!       Обнаружение этого стало большой чёрной меткой в пользу дилеммы «Босс или Омерта». Ноно заслуживал, чтобы на него обрушилась семья с пользователями Пламени Гнева и разорвала его на части за суицидальную глупость. К сожалению, однако, мафия была больше, чем Ноно, даже больше, чем Вонгола, поэтому, хоть Скуало хотелось отбросить Омерту на обочину, он не мог. Отчасти потому, что Босс принадлежал Варии, Вонголе и мафии, так что отбрасывать Омерту в сторону значило разрушать цель Занзаса.       Скуало не мог это сделать. Но выбор Омерты означал предательство Босса, потому что единственное, что было известно Скуало о том, что имело значение для Босса, это семья. Босс хотел семью, и не связываться с Забини значило не следовать желаниям Босса.       Босс или Омерта?       Между дюжиной или около того контактов из Архивов Вонголы и немного более детализированной документации из Личной Библиотеки Вонголы, Скуало удалось собрать очень ограниченный и смазанный снимок взаимодействий Семьи с линией Забини за прошедшие три сотни или около того лет. Мать Секондо была Забини, но Рикардо покинул свой дом и семью в возрасте двенадцати лет, чтобы присоединиться к тогда достаточно устоявшейся Вонголе; это было в тысяча семьсот пятнадцатом, когда Примо было тридцать три.       Скуало не осознавал, что Примо и Секондо были сводными братьями; он считал, что Рикардо был племянником Примо или что-то вроде этого. Читая между строк и учитывая временной период, мечник начал подозревать, что их отец изнасиловал мать Примо, а затем женился на матери Секондо десятилетие или около того спустя. Записи указывали, что Джотто на самом деле был воспитан Талботом — и не было ли это шоком — а имя его матери нигде не было записано. Как и имя отца; даже Рикардо никогда не упоминал своих родителей по имени. Скуало не требовалась степень в психологии, чтобы понять, что как Примо, так и Секондо имели проблемы с их биологическим отцом; добавить сюда решение Примо изо всех сил помогать людям, став мстителем, которое легко могло быть решением Примо, что он «хотел быть лучшим человеком, чем его отец» или нечто вроде того. Или это могло быть влиянием его матери; кто знал.       Как намекал акцент Констанцо Забини, Забини базировались в Лацио, восточнее и немногим южнее Римо среди сабинских холмов. Оттуда пришёл Рикардо, и это было тем местом, где проживали все Забини, с которыми Вонгола состояла в контакте. Список включал немало виноделов — Скуало знал немало о вине из-за того, что Занзас был его Боссом, и некоторые из тех марок были теми, которые он видел на бутылках, запущенных в его голову, — несколько поставщиков экзотических ядов и отличных наследников совершенно великолепных кузнецов, специализировавшихся на мечах.       Скуало не осознавал, что те мечи имели какое-либо отношение к Клану Забини — потому что они явно были Кланом — и его новой целью в жизни стало заполучить один. Вонгола, являясь высоко эксцентричной Семьёй по мафиозным стандартам, пользовалась немалым количеством старомодного и нетрадиционного оружия. Мечи, к огромному неудовольствию Скуало, относились к обоим: они вышли из моды ко времени Первой Мировой Войны, а хорошие кузнецы по мечам теперь были чудовищно редки. Однако, несмотря на этот недостаток, каждые три года или около того Подразделение Снабжения Вонголы приносило на аукцион один или два совершенно новых меча высокого качества для пользователей мечей Семьи на продажу — предполагая, что они могли себе это позволить. Скуало хотел заполучить один из тех мечей ещё с тех пор, как впервые посетил аукцион в возрасте семи лет; с тех пор он копил и, может быть, сможет позволить себе один в течение этого десятилетия, если получит достаточно миссий и ему не придётся покупать ничего, что он не сможет списать на счёт трат Варии. Убийцы срубали денег на профессиональных работах, но это не значило, что Скуало в ближайшее время сможет позволить себе меч; в конце концов, это был аукцион, а множество снобов-мафиози значительно богаче его проделывали такие глупые вещи, как вешали мечи на стены, хотя те были сделаны, чтобы их использовать.       То, что каждый из тех мечей, принесённый Подразделением Снабжения Вонголы за прошедшие три сотни лет, был сделан Забини, проживавшими в одной крохотной сельской деревне, указывало, что Забини, кем бы они ни были и на что ещё они ни были бы способны, были как раз теми единственными людьми в Европе, которые не потеряли своих навыков традиционного создания оружия, когда пистолеты вытеснили всех других профессионалов из бизнеса. Это предполагало, что у Забини имелся рынок для мечей хорошего качества за пределом Вонголы, рынок достаточно надёжный и прибыльный для кузнеца мечей, чтобы не только продолжать заниматься бизнесом, но также готовить учеников. Учеников, которые могли понять, что создание мечей, несмотря на прикладываемые усилия, было Верным Делом.       И всё равно, несмотря на то, что обнаружил нескольких Забини здесь и там, Скуало всё ещё не знал, где находилось треклятое Княжество. Бел молчал, и на данный момент Скуало не хотел оказывать давление на юного королевича, потому что не был даже уверен, что хотел сейчас знать. У него и без этого было достаточно забот.       Босс или Омерта?       Мечник безмолвно моргнул на потолок; всё постоянно возвращалось к этому вопросу. Сегодня был день рождения Босса, был бы его восемнадцатый день рождения, и три месяца со столкновения Скуало с Констанцо Забини. Он всё ещё не знал, что выбрать.

* * *

      — Скуало, милый, ты пропустил обед.       Мечник проигнорировал Луссурию; может быть, Офицер Солнца сам уйдёт?       — Учитывая, что тебя также не было за завтраком, я посчитал, что мне стоит пойти и найти тебя.       Он сегодня не ел? Скуало, честно, даже не заметил. Проклятье; Лусс, вероятно, в таком случае так просто не оставит его одного. Возникла пауза, во время которой диван немного сдвинулся, когда окама сел на дальний конец.       — Суперби. — Голос девятнадцатилетнего был необычно тихим и серьёзным, ничто из его привычной бодрой яркости не было видно, пока он говорил на вежливом и уважительном японском. — На данный момент ты босс Варии, так что не правильно спрашивать, что беспокоит тебя. Однако ясно, что что-то тебя беспокоит уже несколько недель, что-то, что не было решено. Есть что-нибудь, что может тебе помочь?       Скуало моргнул на потолок. Ладно, это было настроением, которого он не видел ранее; неисследованная территория никогда не была чем-то хорошим, когда имеешь дело с убийцами, так что он сел и посмотрел на Офицера Солнца. Луссурия посмотрел на него в ответ, солнцезащитные очки на коленях, а тревожный взгляд не фокусирующихся глаз направлен на Офицера Дождя.       Луссурия выглядел потерянным. Это было просто, просто неправильно.       — Я… — Скуало заколебался. Ему требовалось время. Время подумать. Время вдали от сумасшедшего дома, который был Штабом Варии, и всех других дел и обязанностей, что включало в себя управление Независимым Отрядом Убийц, чтобы он мог сфокусироваться на дилемме «Босс или Омерта» и методично её проработать.       Он всегда думал лучше всего после хорошего боя, так что ему требовалось выбраться и сразиться с другими мечниками, довести себя до предела; тогда и лишь только тогда придут ответы.       — Мне нужно будет на время убраться из Штаба; поработать над своим стилем меча, — было тем, что Скуало произнёс вслух. — Думаю, тур по Азии сработает лучше всего: достаточно мечников, которым я смогу бросить вызов, и я также смогу взять команду для поиска потенциальных новобранцев. У нас достаточно в Варии европейцев и африканцев, но никого восточнее палестинцев, кроме тебя. Мы должны быть лучшими в мире; как мы можем это точно знать, когда у нас нет необходимого набора навыков? Мне стоит проверить и Южную Америку; там обязаны быть интересные люди, которых мы ещё не нашли. — Он фактически выдумывал это, пока подходил к концу, но это казалось правильным, и он знал, что это сработает.       Лицо Луссурии просветлело.       — Кампания по вербовке! Что за замечательная идея, дорогой Скуало! С момента беспорядка в прошлом году количество людей сократилось, а привлечение новых людей всегда вызывает такую радость! Новые идеи так важны, чтобы находиться впереди конкурентов! Тебе придётся взять с собой Отряд; вероятно, лучше будет проходить через несколько разных Отрядов, чтобы каждый мог попробовать. Не волнуйся о бумажной работе; я займусь базовой для тебя и отправлю важные вещи, где бы ты ни находился, курьером. Это будет хорошей тренировкой для них! О, ты действительно просто обязан пойти и сказать Ноно, чтобы мы могли начать! — Офицер Солнца фактически вскочил на ноги и затанцевал из комнаты, счастливо бормоча о расписаниях и договорённостях.       Скуало фыркнул, развеселённый несмотря ни на что. Ладно, его тренировочное путешествие случится, если Лусс был так увлечён этой идеей; ничто и никто не могли встать на пути у сфокусированного Солнца. Всё, что оставалось Скуало делать теперь, это выдумать какой-нибудь официальный бред, чтобы успокоить Ноно, пока его не будет в стране, организовать то, что из бумажной работы может быть передано Луссу, настроить череду курьерских прогонов для конфиденциальных вещей и тихо попросить Тирана, чтобы Домоводство скооперировалось с Офицером Солнца.       О, и ему потребуется договориться с Петрониллой, потому что, если он будет находиться на другой стороне планеты в следующие сколько-там-месяцев, что ему потребуются, чтобы разобраться с дилеммой «Босс или Омерта», то он пропустит множество встреч за чаепитиями.