Black Sky

      Прошло больше года с тех пор, как Ренс был на время освобождён от своих обязанностей вассала Реи и ему было позволено посвятить все свои силы изучению алхимии, в частности, обработке камней. В то время как перспектива находиться далеко от Реи, пока та неизбежно будет вляпываться в неприятности, вызывала немалую панику. Ренсу удалось сохранить спокойствие, напомнив себе, что Ди будет там, чтобы убедиться, что Рея не сделает ничего слишком безумного. Ди может и будет уничтожать всё, что будет пытаться создать проблемы для Реи, что Ренс одобрял. К тому же, это было временно: как только он достигнет уровня подмастерья, то сможет вернуться домой к своей леди-сеньоре и заниматься своим ремеслом там.       Знание того, что он сможет вернуться к защите Реи лишь тогда, когда Николас Фламель — который настаивал, чтобы к нему обращались Маэстро или Талбот, — посчитает, что он стал компетентен в своём деле, разожгло костёр под Ренсом. Никогда в своей жизни он не работал так усердно. Он готовил, чистил, носил дрова и уголь, разжигал огонь, сортировал руду, запоминал камни и металлы, был опрошен абсолютно обо всём и тратил часы, учась реалистично рисовать и создавать технические и пропорционально точные проекты. Он также научился ухаживать за овцами, от рождения ягнят до стрижки и разделки, и научился говорить на итальянском достаточно бегло, поскольку они находились в Италии, а говорить на местном языке было важно. Ренс втайне считал, что говорить по-итальянски было не так уж и полезно, когда местные, которых он на самом деле встретил, говорили только по-сицилийски, поэтому он понемногу учил и тот тоже, когда его отправляли с фермы с поручениями, но он был учеником, а Фламель — Талбот — был его учителем, поэтому слушался.       Впрочем, всё это того стоило, поскольку после тринадцати месяцев и двух недель крайне изматывавшей работы Талбот, наконец, позволил ему заниматься большим, чем работой с мехами или ответами на вопросы. Ему выдали не отшлифованный изумруд внушительных размеров и свободу в мастерской, затем оставили создавать что-то под пристальным взглядом своего учителя. Ренс внимательно изучил изумруд, решил, что лучше всего подойдёт квадратный разрез, и очень осторожно и медленно огранил его. Это заняло у него неделю расчётов и двойной проверки. Затем он взял самый большой из сколов и придал ему аккуратную огранку розой. Остальные сколы он отложил; они были изумрудами хорошего качества и прекрасно подойдут для маленьких камней фокусировки Пламени, подходивших для тонкой работы.       Кольцо, что он создавал, будет простым инструментом, для эффективного использования которого потребуется много сил, но у Ренса сил было в изобилии, в отличие от большинства других членов Учебного Созвездия. Более маленький камень он намеревался поместить в ленты, что сделает более тонкую работу проще, но Ренс осознавал, что больше подходил для более тяжёлых применений Пламени Молнии, поскольку у него была для этого сила. Однако другие не имеют, поэтому выиграют от меньших камней фокусировки.       Металл, которым он воспользуется для изготовления самого кольца, будет сплавом, который он обнаружил в библиотеке Поттеров, таким же, что использовался в свадебном кольце Реи. С момента обучения у Талбота Ренс узнал, что твёрдый, хрупкий, серебристый металл, который давным-давно Поттеры звали «Дурум», современные маггловские химики называли осмием, так что Ренс был уверен, что сможет воссоздать сплав. Проектирование подходящего кольца стало бы трудной работой, вот только Ренс проектировал кольца для внутреннего круга Реи в то малое количество свободного времени, что у него ещё оставалось с того момента, как он решил, что алхимически усиленные драгоценности были тем, чем он хотел заниматься. Дизайн, на котором он остановился, был массивным, но не настолько, чтобы выглядеть слишком громоздким на женской руке, простым, но не скучным, и включал стилизованного грифона, изображённого на гербе Семьи Поттер.       Ренсу потребовалась ещё одна неделя, чтобы завершить кольцо к своему удовлетворению. Как только работа была окончена, Талбот оценил кольцо и назвал его идеально пригодным кольцом B-класса и идеальным первым проектом. Затем мастер объявил, что хотя Ренс ещё не поднялся до уровня подмастерья, он уже был достаточно хорош, чтобы брать небольшие комиссионные, и получить разрешение на посещение дома по выходным, и на приём клиентов. Девятнадцатилетний блондин был вне себя от радости и сразу же попросил разрешения вернуться в поместье Поттеров на выходные, чтобы дать знать Рее. Талбот рассмеялся и дал согласие, отправив его с домашним эльфом, как только юноша собрал сумку.       Его приветствие при возвращении домой было всем, на что он надеялся: Рея взвизгнула, будто ей снова было двенадцать, и сжала его в радостном объятии. Ренс обхватил её за талию и закружил в воздухе, смеясь от восторга и облегчения. С ней действительно всё было в порядке, как и говорилось в её письмах! Талбот не позволял звонки по зеркалам, утверждая, что Ренс провёл бы всё своё время общаясь, а не работая, так что девятнадцатилетний юноша был вынужден остановиться на письме.       — Ты правда в порядке, — сказал он, снова ставя её на ноги и целуя тыльные стороны её ладоней.       — Все пальцы рук и ног на месте и никаких новых шрамов, — подтвердила Рея со счастливой улыбкой. — Теперь пойдём, посмотришь на моих детей! Они так выросли! — Она схватила его за руку и потащила, чему Ренс не возражал. Его леди-сеньора была для него всем, его причиной для жизни, и он был счастлив сделать для неё что угодно, что она захочет. К тому же, он тоже скучал по маленьким Мариусу и Касси.       Близнецы были с Барти. Ренсу рассказывали о Барти, и у него имелись определённые сомнения, несмотря на знание того, что у Реи были по-настоящему безупречные инстинкты, но личная встреча со взрослым мужчиной устранила все его страхи. Барти был таким же, как он, совершенно преданным, но его опыт сделал его более осторожным и более склонным к упреждающим ударам. Поскольку он присматривал за Реей и маленькими близнецами, то у Ренса не возникало проблем с про-активным отношением Барти, и он предложил, чтобы Барти изучил Огонь Души, поскольку Рея весьма вероятно свяжется с миром магглов в ближайшем будущем. Барти выслушал, потребовал демонстрации и объяснения, затем согласился обучаться. Он также предложил беспалочковую магию, за что Ренс захотел пнуть себя, поскольку не подумал об этом раньше. Ренсу не позволялось пользоваться палочкой в мастерской, и он не притрагивался к своей месяцами, так что, вероятно, совсем не пользоваться палочкой было хорошей идеей.       Затем Прюэтты — действительно настоящие Прюэтты — узнали, что он вернулся, и упросили домашних эльфов устроить надлежащую вечеринку, которая и была устроена в срочном порядке. Потом Ренс был захвачен водоворотом друзей, которых не видел или которым не писал слишком уж долго, и провёл весь вечер, навёрстывая упущенное и выясняя, чем они в последнее время были заняты. Он также встретился с несколькими дюжинами новых Забини, поздравил Дебору Эйвери в девичестве Оатли с её беременностью и выслушал всё о том, какое Пламя активировал каждый из оставшихся в Хогвартсе с тех пор, как он начал своё ученичество.       На следующее утро Ренс проснулся рано, осознал, что ему не требовалось вставать, и провёл четверть часа, наслаждаясь этим чувством, прежде чем встать. В поместье Поттеров всегда было чем заняться, а он уклонялся от своих обязанностей приказчика Поттеров для изучения алхимии. С разрешения Реи, но аргументация оставалась. Имелось и кое-что, что должен был сделать приказчик Поттеров.       Он уже почти закончил работать с документами и отложил в сторону, чтобы их рассортировала Флёр, — теперь полу-вейла была помолвлена с Биллом Уизли и уже обучала Фей Данбар в качестве замены — когда в дверь постучал Джерри Прюэтт. Ренс знал, что это был Джерри, потому что волосы Джерри были немного более светлым каштановым, чем у Фрэнка. Конечно, и Фред, и Джордж всё ещё были рыжими; Ренс уже давно привык видеть их всех четырёх поблизости, ещё с тех нескольких месяцев проживания в поместье Блэков после смерти их отца.       — Да, Джерри? — спросил он.       — У Фрэнка и меня есть просьба, — объяснил Джерри, заходя внутрь и выбрав стул для сидения. — Мы работаем над несколькими перманентными красками для волос и уже избавились от большинства дефектов, но мы на самом деле в точности не знаем, в действительности ли они постоянны, или просто очень длительного действия.       — Какое отношение это имеет ко мне? — осторожно спросил Ренс. Прюэтты умели просить гораздо лучше, чем близнецы Уизли когда-либо, но из-за этого не становились менее хитрыми и изобретательными.       — Ну, ты живёшь и будешь жить ещё некоторое время вдали от дороги и не будешь иметь никого рядом, кроме своего Мастера Алхимии, так что мы подумали, может, ты согласишься протестировать для нас новейшую партию, — ответил Джерри. — Это действительно яркий цвет, так что ты сможешь сказать, если он станет тускнеть или темнеть, но я не вижу, какое это будет иметь значение.       — Какой цвет?       — Зелёный, — сказал Джерри с улыбкой. — Учитывая, что ты Зелёный Рыцарь нашей коварной, подло восхитительной Дореи, мы подумали, что тебе подойдёт. Мы бы хотели, чтобы ты протестировал и краску для глаз тоже.       Ренс рассмотрел логистику зелёных волос.       — Насколько долго и какого оттенка зелёного?       Джерри триумфально улыбнулся.       — Для начала лишь год; если он всё ещё будет силён после этого, то мы пересмотрим. И это сочный, богатый папоротниковый зелёный, как листья деревьев. Ты будешь выглядеть очень живо.       Ренс подозревал, что скорее будет похож на беглеца из артурской легенды, но не сказал этого. Джерри это уже знал, поскольку обязан был протестировать краску, чтобы узнать, что это за цвет. В конце концов, Джерри просил о тесте времени, а не о тесте цвета.       — А мне-то что из этого, Прюэтт?       Джерри надулся.       — Где любовь, Хиггс?       — Ты бессовестный, и цепкий, и просто обожаешь облапошивать других, — сухо сказал Ренс, — и я не испытываю ничего, кроме уважения к подобным качествам, но всё ещё чувствую, что мне стоит принять меры предосторожности против них.       Джерри засмеялся.       — Ладно, ладно. Чего ты хочешь?       Ренс задумался. Чего именно он хотел? О чём он мог попросить, что будет самым полезным, для чего у Прюэттов будут ресурсы и им понадобится их изобретательность?       — Броню, — в конце концов решил он. — Броню, что точно защитит против как магического, так и маггловского оружия и не будет создана из драконьей шкуры; шкура драконов чертовски заметна. Что-то, что я смогу носить под своей обычной одеждой, — он указал на свои свободные зелёные кожаные штаны, что были необходимым защитным средством в кузне, и свою зелёную рубашку, — или даже поверх этого, пока она не будет выделяться и кричать «броня!» для любого, кто это видит.       Джерри напевал, торжественно достав блокнот и делая заметки.       — Немедленно приступлю; ты ведь осознаёшь, что на это потребуется время?       — У тебя есть год, — указал Ренс.       — Именно так, — согласился Джерри, взглянув на него с улыбкой. — Это будет сложно; спасибо за это. Увидимся; я принесу зелье ко времени вечернего чая!       Ренс выпроводил старшего Прюэтта за дверь и вернулся обратно к бумажной работе; он хотел завершить её к обеду.

* * *

      Все в Семье Вонгола и все союзники Семьи знали о Кольцах Вонголы, передаваемые от самого Примо. Чего большинство Хранителей Боссов Вонголы и самих Боссов не знали, так это что существовало два набора колец. Босс будет носить главный набор, пока не выберет наследника, после чего главные кольца перейдут к наследнику и Хранителям наследника, а Босс и его Хранители получат резервный набор, пока не отойдут от дел. Но и после этого они продолжат носить резервный набор, потому что уход от дел вовсе не значит, что вы не были целью. Ещё никогда не было ситуации, где отошедший от дел Босс, нынешний Босс и наследник были активны одновременно. Ну, до сих пор не было. Оттава вышла замуж довольно юной по стандартам Вонголы, затем отошла от дел ещё в молодости, а Ноно также женился рано, что создало что-то вроде затруднения.       А именно, что Ноно требовалось передать главные кольца Федерико и его Хранителям, но он не мог взять резервные кольца Неба, Тумана и Облака у своей матери и её оставшихся Хранителей, потому что то, что Даниэле Вонгола было восемьдесят семь, не значило, что она перестала быть целью убийц. Потому требовались новые кольца — вероятно, целый набор, поскольку эта проблема, вероятно, появится вновь в будущем, потому что благодаря достижениям в области медицинского обслуживания люди жили дольше, — это значило, что нужно было посетить Талбота. Ноно ожидал, что это будет означать быть посещённым Талботом, но, когда он позвонил древнему и эксцентричному ювелиру, мужчина сказал ему:       — Приходи ко мне в мастерскую, и я разберусь с этим; о, и так же приведи свою маму, я скучаю по разговорам с ней!       Это было достаточно справедливо, но привело к тому, что Тимотео, его мать и их Хранители отправились на вылазку в горы за неделю до Рождества по невероятно бедным дорогам к усадьбе, в которой проживал Талбот со своей пристроенной мастерской в бывшем сарае. Это также значило разбираться с овцами Талбота. Каждая из которых, казалось, считала машины нарушителями своей территории, которые следовало тщательно исследовать. Тимотео подозревал, что Талбот делал это нарочно; держал их в тонусе и напоминал им, что Талбот имел старшинство. Дон Вонголы или нет, Тимотео был и близко не так стар или осведомлён, как Талбот.       Но всё-таки, овцы? Ну ладно, по крайней мере, Ганаш(1) развлекался: его младший Хранитель разговаривал с овечками, отталкивая их с пути, обращаясь к каждой из них «мадам» и объясняя, что ему действительно нужно пройти, так что не могли бы они, пожалуйста, продвинуться? Тимотео мог видеть, как Койот, его Ураган, закатывал глаза, а Брауни(2) выглядел невозмутимым, но Буше(3), его Хранитель Тумана, просто помогал очистить путь, чтобы они могли добраться от дороги до фермы — что было крутой пятнадцатиминутной прогулкой в солнечный день даже для кого-то молодого — без дальнейших задержек.       Тимотео взглянул на свою мать, которая теперь находилась в инвалидной коляске уже больше года, но, казалось, совсем не испытывала никаких трудностей, несмотря на два дюйма(4) снега. Неббия(5), её изначальный Хранитель Тумана, чьё имя исчезло из записей Вонголы в какой-то момент во время Второй Мировой Войны, применил Пламя, чтобы коляска парила немного выше земли, и двое оживлённо разговаривали на сицилийском. Адриана Висконти, третий Хранитель Облака его матери и мать собственного Хранителя Облака Тимотео, шла одна позади них и выглядела смирившейся. Это было выражением, часто видимом на «Зиа Рана», поскольку двое старших, как правило, игнорировали её, когда она пыталась отговорить их от какой-нибудь эксцентричной выходки, что они придумали сегодня. Учитывая, что Неббия был на пять лет старше его матери — что давало ему девяносто два — Тимотео счёл довольно несправедливым, что мужчина не испытывал никаких трудностей с подъёмом. Они шли лишь пять минут, а колени Тимотео уже заболели; как мог кто-нибудь старше него на двадцать пять лет быть настолько в более хорошей форме? Опять же, Талбот был ещё старше и всё ещё мог заботиться обо всех своих овцах.       Потребовалось двадцать пять минут, чтобы подняться ко входу на ферму, к моменту чего колени Тимотео возненавидели его, а Брауни прекратил нервно зависать и твёрдо приложил свою ладонь к спине своего Босса, чтобы успокоить воспаление, возмущённо бормоча об «упрямых идиотах Вонголы» в процессе. Тимотео посчитал это хорошим знаком; его предыдущий Хранитель Солнца никогда не колебался, приказывая ему, когда его здоровье подвергалось опасности. Однако тот Брауни погиб во время Колыбели, и его замена остро знал, что был выбран лишь потому, что здоровье Дона Ноно было довольно плохим; Хранителей обычно выбирали за их боевое мастерство, не за их целительские навыки. Этот Брауни — которого говорившие на английском союзники Тимотео звали «Брауни младшим» — провёл свои подростковые годы, ожидая остаться в Медиках Варии на всю жизнь и не особенно хорошо адаптировался к жизни Хранителя в сравнении с Ганашем, который был на два года младше и чувствовал себя как рыба в воде. Но, опять же, Ганаш с тринадцати лет знал, что будет Хранителем Вонголы; единственный вопрос состоял в том, которого Вонголы.       Затем Неббия остановился посреди слова, наклонил голову в сторону, что привело к тому, что остальные Хранители Тимотео сформировали защитный порядок, пока Висконти сканировал их окрестности в поисках того, что привлекло внимание пожилого, но всё ещё исключительного Тумана.       — Талбот отсутствует, — небрежно ответил Неббия на сицилийском, вызывая раздражённый фырк и от Висконти, и от Койота, в то время как другие Хранители выглядели озадаченными; никто из младших не понимал местный диалект. — Впрочем, кто-то ещё внутри; на самом деле, двое кого-то. Оба Молнии, в мастерской.       Это не было хорошими новостями; в мафии Молний обычно использовали как ударные войска, приманки и для самоубийственных миссий, и Неббия не смог бы почувствовать их так далеко, если бы они не применяли своё Пламя. Враг Семьи с лёгкостью мог подслушать телефонный звонок и отправить расходуемого убийцу, чтобы попытаться нанести как можно больше урона. Инстинкты Тимотео не указывали ни на какую особую опасность, но в случае с хорошо обученными Молниями это мало на что указывало: Молнии мафии могли регистрироваться как «не угроза» прямо вплоть до того, как они решат нанести вам удар, и даже тогда это наступательное движение, не насильственное намерение, что заметит Небо. Молнии частенько совсем ничего не чувствовали при убийстве других.       Однако отправка двух Молний была больше чем простым авантюризмом. Это предполагало какую-то стратегию, вероятно, включавшую Талбота, и могло не иметь никакого отношения к нынешним и бывшим Боссами Вонголы. Талбот работал на Вонголу ещё с возникновения Вонголы; он был Семьёй. Тимотео кивнул Койоту, который двинулся вместе со Шницелем(6), Хранителем Дождя, в сторону двери мастерской, пока другие Хранители расходились перед ним. Неббия остался рядом с Оттавой и Адрианой; Тимотео знал, что Пламя его матери не было тем, каким было в последнее время, но исходя из того, что она достала из ниоткуда арбалет, чтобы устроить его на своих коленях, было ясно, что она ни в коем случае не была беззащитна.       Хотелось надеяться, что Талбот действительно просто вышел и не был захвачен где-нибудь врагами Семьи.

* * *

      Его визит домой был семь недель назад, и Ренс всё ещё был зелёным. Довольно серьёзно зелёным, поскольку Джерри не упомянул, что краска воздействовала на волосы всего тела, так что его светлая кожа приобрела немного зеленоватый оттенок от близости к тонким тёмно-зелёным волосам, покрывавшим его; Ренс не возражал против того, чтобы быть зелёным, но Дон настояла на том, чтобы пройтись с ним по магазинам, чтобы обновить его гардероб, поскольку одежда, что шла к светлым волосам, очевидно, совсем не шла к волосам цвета зелёного папоротника. Талбот нашёл это забавным и стал называть его «Кавальеро», что по-итальянски значило «рыцарь». Серьёзно, после этого Ренс, вероятно, застрянет с прозвищем «Зелёный Рыцарь» до конца своей жизни, но что поделать. Хорошая броня того стоила, потому что Прюэтты были хороши в том, чем занимались.       Что более важно, рождественские каникулы Хогвартса начались, так что Ренс получил своего первого настоящего покупателя. Поскольку он был полностью уверен в своих навыках лишь в создании концентраторах Молний, то Ренс решил обратиться к Парвати Патил, так как она была самой старшей из Молний, специализировавшихся на точности, и той, кто изобрёл множество упражнений, на данный момент использовавшихся теми, кого Созвездие звало «Отрядом Вспышки». Парвати была в восторге от перспективы более совершенного инструмента для направления её Пламени и нового украшения, даже если ей придётся за это заплатить. Рея согласилась, чтобы один из эльфов Поттеров перенёс индианку в Сицилию и из Сицилии, потому что Защита Талбота не позволяла аппарацию, и его мастер отказался разглашать местоположение фермы, так что у Ренса будет четыре часа, чтобы наверстать упущенное, измерить руки Парвати и придумать как дизайн кольца, который ей понравится, так и подходящий сплав. Использовать сплав Поттеров в кольце для кого-то, не давшего подходящей клятвы Семье Поттеров, было бы неуместно.       Парвати прибыла точно в два часа по местному времени, как и ожидалось. Чего Ренс вовсе не ожидал, так это что семнадцатилетняя девушка немедленно обнимет его и поцелует его в щёку, но ему удалось достаточно быстро прийти в себя и обнять её в ответ.       — Ренс! Это было слишком долго! — фонтанировала Парвати, отходя назад и оглядывая его сверху вниз, в то время как домашний эльф исчез с мягким треском. — Ты выглядишь очень… зелёным. Я рада, что Падма предупредила меня.       Ренс криво улыбнулся.       — Я проверяю, насколько стойкой является последняя краска для волос Прюэттов, — объяснил он. — А как дела у тебя?       — Отлично, спасибо, — быстро сказала ведьма, одетая в сари. — Я помогаю тренировать последний урожай четверокурсников в Огне Души, и чтобы ты знал, они быстро учатся. В иные дни я узнаю столько же, сколько и они. Конечно, есть и мои будущие ЖАБА, но я довольно сильно уверена, что тут у меня не должно быть никаких проблем. Единственная настоящая проблема в Рональде-треклятом-Уизли, который устраивает огромную драму из-за того факта, что половина курса рано выпустилась, будто они сделали это, просто чтобы насолить ему. Кретин. — Парвати выглядела так, будто хотела использовать гораздо более грубое слово, чем просто «кретин», но не посчитала это подходившим леди. — Единственные оставшиеся на Гриффиндоре на седьмом курсе девушки — это я, Лаванда и Эмма Вейн, так что я провожу немало времени с Джинни и её друзьями.       — Я думал, что Лаванда была твоей лучшей подругой? — Ренс был уверен, что не воображал этого. Что произошло, что разделило их?       Парвати вздохнула.       — О, это так, но она совсем тронулась умом из-за Уизли и встречается с ним, что совершенно отвратительно. Они совершенно не подходят друг другу.       Ренс был не очень высокого мнения о младшем мальчишке Уизли, так что он мог представить, что имела в виду Парвати.       — Хочешь пройтись по мастерской, чтобы я смог рассказать тебе, что у меня на уме, затем ты сможешь выбрать дизайн, что тебе понравится? — порекомендовал он, предлагая отвлечься.       Парвати улыбнулась ему и приняла смену темы.       — Буду счастлива! Я так много слышала о твоём новом кольце, и мне хотелось узнать, какую разницу внесёт огранённый камень.       Ренс взял её под руку.       — Тогда в мастерскую; проходи вот сюда.       Мастерская находилась внутри бывшего сарая, но была тёплой, хорошо освещённой, хорошо проветриваемой и очень чистой, несмотря на то, что сохранила все оригинальные сельские черты; овцы жили в другом сарае. Ренс указал Парвати на удобный стул — для клиентов — и сел рядом с ней на низкий стул, чтобы показать ей своё собственное кольцо.       — Это более грубый инструмент, чем то, что ты хочешь, — объяснил он, пока она вращала кольцо в руках, обводя незаметный рисунок своим изящно ухоженным пальцем, — но, если ты попробуешь отправить немного Огня Души в маленький камень позади кольца, то это должно дать тебе представление того, что я собираюсь попытаться сделать для тебя.       Парвати так и сделала и издала тихий, удовлетворённый звук, когда над камнем появилась тонка игла из зелёного Пламени.       — О, это так просто! Ренс, это невероятно! Я смогу попробовать так много нового и сделать настолько больше! — она потянулась и на мгновение крепко сжала его руку, прежде чем вернуться к изучению кольца поближе. — Я смогу сделать свою резьбу намного более детальной!       Ренс слышал, как Падма упоминала, что Парвати взялась за резьбу полудрагоценных камней как способ практики своего Пламени, но не осознавал, что более порывистая из близняшек Патил была настолько увлечена своим новым хобби.       — У меня есть несколько разных маленьких драгоценных камней, готовых к огранке, — сказал зеленоволосый. — Я принесу их, чтобы ты смогла опробовать их и сказать мне, что тебе лучше всего подходит.       Парвати выбрала камень, что ей понравился, — она колебалась между двумя, так что у Ренса был соблазн дать ей кольцо с обоими, — и показывала ему простое упражнение по улучшению точного контроля, когда дверь в мастерскую была распахнута, а у Ренса появилось внезапное ощущения «Урагана» и «угрозы». Научившись пользоваться Огнём Души рядом с Джинни Уизли, которая не всегда контролировала своё Пламя, как хотелось бы, Ренс среагировал немедленно: его каплевидный щит был призван беспалочково ему в руку, и он двинулся вперёд прежде, чем смог хорошо разглядеть нарушителя. Раздался треск — маггловский огнестрел — и Ренс в спешке призвал своё Пламя, используя диффузный взрыв, чтобы сымитировать эффекты Отбрасывающего Сглаза, в то же время усиливая свой щит, чтобы потенциально усиленные пули не навредили ему.       Неизвестный Ураган был отброшен назад за дверь, оставив Ренса лицом к Дождю, который скрывался позади первого. Впрочем, Ренс всё знал о Дождях; он провёл целый школьный год, сражаясь с Блейзом, невероятно коварным, и с тех пор летом регулярно проводил поединки с итальянцем. Он даже нашёл время провести дуэль во время своего самого последнего визита, так что знал, что не потерял слишком много в своих навыках.       Пламя Дождя было быстро заключено в полу-Затвердевший пузырь вместе с тем, кто его вызвал, затем Ренс протаранил своим щитом, чтобы выстрелить пузырём через дверной проём. Дойдя до двери, Ренс увидел, что впереди находилась большая группа, так что приготовил свой щит и положил свою правую руку — ту, на которой находилось кольцо, — на дверной проём, чтобы придать Твёрдости всей мастерской. Талботу не нравилось, когда кто-нибудь использовал множество Пламени в мастерской, но это было лучше, чем если бы здание сложилось, что, в битве Пламенем, было вероятно. Огонь Души был в любом случае разрушительным, но Ураганы были намного хуже в этом.       Почувствовав приближение Парвати к нему, Ренс сменил свою позицию, чтобы люди снаружи не смогли ясно её увидеть.       — Пожалуйста, Парвати, оставайся позади, — медленно, но ясно произнёс он на хинди, — я не хочу, чтобы они увидели тебя.       — Я не знала, что ты говоришь на хинди, — произнесла Парвати, её голос раздавался справа от него.       — Я помогал моей леди практиковаться, пока она была заперта дома, — объяснил Ренс. — Я не идеален, но я понимаю больше, чем говорю.       — Чего они хотят?       — Понятия не имею, — признался Ренс, — но мой учитель скоро должен вернуться. Мы можем немного подождать.       Между пальцами Парвати зажёгся маленький, огранённый изумруд, освещая её лицо.       — Определённо можем; я знаю, как сражаться.       Ренс надеялся, что до этого не дойдёт.

* * *

      Даниэла Вонгола была искренне впечатлена; она никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь подобным образом так эффективно защищал здание от противостоящих сил. Сперва Койота, как тряпичную куклу, запустили из двери, затем Дождя её сына выкатили в пузыре из Пламени Молнии, из всего возможного — что, требовалось признать, было действительно фантастической идеей, о которой она должна была бы подумать ранее, — а затем зелёный юноша с ромбовидным щитом высотой почти с него встал в дверном проёме и Защитил всю мастерскую своим Пламенем. Это было достойным защитным манёвром, но не тем, что подходил для длительной осады. Хотя внутри всё ещё находилась другая Молния, так что, может быть, зелёный — если не в боевом опыте, так в цвете — юноша намеренно прятал их из виду?       Он действительно был очень зелёным. Зелёная одежда, зелёные волосы, даже зеленоватая кожа! Она не находилась достаточно близко, чтобы увидеть своими глазами, но сам объём используемого Пламени Молнии означал, что его глаза, вероятно, будут сейчас казаться зелёными в любом случае, даже если это не было их естественным оттенком. Хотя он не казался угрожающим, так что она спрятала свой арбалет.       — Мой сын, разве не были два твоих Хранителя только что побеждены юношей, у которого не было элемента неожиданности? — насмешливо поинтересовалась она.       Тимотео вздохнул, когда Койот поднялся на ноги, стряхивая снег со своего костюма, а Шницель осторожно опустился на землю, когда пузырь, в котором он находился, лопнул.       — Думаю, сегодня я узнал больше о возможностях, предоставляемых Пламенем Молнии, чем за прошедшие четыре года, — непринуждённо добавил Ганаш, стоявший рядом с креслом Даниэлы. — Это было впечатляюще.       Неббия хихикнул.       — Койот, скажи мне, что произошло, — потребовал её сын от своего Урагана.       — Когда я распахнул дверь, в мастерской находилось двое, — отчитался Койот, — темнокожая женщина в розовом сари на стуле с мягкой обивкой и мужчина в зелёном на стуле рядом с ней. Зелёный мужчина каким-то образом вызвал к себе свой щит и бросился на меня; я выстрелил в него, но пули отскочили от щита, несмотря на то, что были усилены Пламенем. Затем появилась ударная волна, как от взрыва, только без самого взрыва, и меня выбросило назад из открытого дверного проёма.       Затем Хранитель Дождя продолжил повествование.       — Я уклонился, чтобы не быть выброшенным из мастерской с Койотом, и призвал своё Пламя, чтобы вывести из строя атакующего. Однако он немедленно распустил своё Пламя и изолировал моё, поймав меня в сферу, которую он затем ударил своим щитом. Сфера протиснулась через дверь, отбрасываемая назад, и покатилась вниз по склону, пока не лопнула.       — Леди в розовом сидела на стуле с завитыми ручками и тёмно-золотой обивкой? — спросила Даниэла.       Койот кивнул.       — Да, Восьмая.       — Это стул для покупателей; Талбот его каким-то образом заминировал, так что лишь платящие клиенты могут сидеть в нём, — объяснила пожилая бывшая Босс. — Думаю, мы, возможно, слишком остро среагировали, сын мой; в конце концов, Талбот заботился о себе веками.       — Кем тогда будет зелёная угроза? — сварливо потребовал Койот.       — Это будет мой ученик, щенок, — раздался голос позади собравшейся Вонголы. Даниэла дёрнулась, но сумела не развернуться, как её сын. Талбот всегда слишком увлекался театральностью.       — У вас есть ученик? — умудрился относительно вежливо спросить Тимотео, пока морщинистый мужчина с завязанными глазами в многослойной бесформенной одежде выходил из-за ряда деревьев, утяжелённый хозяйственными сумками. Он отсутствовал из-за похода за покупками, из всего возможного?       — Я ремесленник, мой дорогой Девятый; у меня было несколько учеников за эти годы, — отругал мастер, шагнув вперёд. — Рыцарь лишь последний из них. Рыцарь! Прекрати это и выходи поприветствовать моих гостей!       Юный зелёный мужчина, названный Рыцарем, отозвал своё Пламя из здания, но совсем не сдвинулся со своего места.       — Они атаковали моего клиента, учитель! — отозвался юноша, его акцент намекал, что он не был на самом деле итальянцем.       Талбот обернулся к ним, неодобрение исходило от его костлявого тела.       — Вы напали на другого гостя? В моём доме?       — Мои искренние извинения, Талбот, — искренне произнёс Тимотео, — Туман моей матери почувствовал, что вас не было на месте, а были двое других, и мы посчитали, что дело нечисто.       Морщинистый мастер взвыл от смеха.       — Я был стар, когда создавал те кольца для маленького Джотто, а теперь я ещё старше; ты действительно считаешь, что я смог бы столько прожить, не зная, как защитить свой дом?       Почувствовалось общее смущение от её сына и его Хранителей, а Неббия рядом с ней безмолвно хихикнул.       — Ну ладно, это уже произошло, и никто, кажется, не умер, — великодушно сказал Талбот, — так что я извиняю вашу опрометчивость. Пойдёмте; я представлю вас Рыцарю, и вы сможете извиниться перед юной леди за ваше недостойное поведение. — Он двинулся к двери, и Рыцарь отошёл с пути, чтобы пропустить его, вновь исчезнув внутри здания. Даниэла поймала взгляд своего Тумана, и её кресло вновь покатилось по склону над поверхностью снега, Адриана поспешила, чтобы не отставать.       — Пойдём, мой сын; мы уже были достаточно грубы для одного дня, — отругала Даниэла, оглядываясь через плечо на мальчика, что она вырастила для правления Вонголы после неё.       Тимотео вздохнул, шагнув вперёд.       — Да, мама.