* * *
Шестнадцатое апреля выдалось серым и промозглым, как и вся предыдущая неделя. Дорея не возражала: в доме было приятно тепло и, даже сквозь дождь, вид из окон был прекрасен. По факту, в некотором смысле в дожде вид был даже ещё более красивым, цвета более утончёнными, а свет завораживающе менялся. Это был такой день, что, когда она была беременна, то проводила часы, сидя в закрытой секции террасы поместья Блэков, рисуя акварелью в попытке запечатлеть тонкую игру света и цвета. Дорея любила дождь. Он был успокаивающим, нежным и помогал ей взглянуть на вещи в перспективе. В действительности, как и её Дожди. Блейз был её голосом разума, а Дон всегда могла найти способ заставить что-то произойти так, как хотелось Дорее. Падма была столь же хороша, удерживая Гермиону приземлённой и сглаживая проблемы, прежде чем те могли возникнуть. Не то чтобы Дорея видела Падму столь же много, как Блейза и Дон, но индианку-подростка чаще всего можно было найти в поместье Поттеров по субботам, где та убеждалась, что Гермиона на самом деле отдыхала, а не пыталась работать. Гермиону всё ещё необходимо было заставлять делать перерывы, но, по крайней мере, она лучше начинала понимать, что те ей требовались. Поскольку день рождения близнецов будет на неделе, то Гермиона и Падма не придут, будучи занятыми в Министерстве, но Ренсу удалось убедить её дядю Ника позволить ему отдохнуть вечером среды, так что он смог пожелать Мариусу и Касси «счастливого дня рождения» за завтраком и подарить подарки, что выбрал. Оба близнеца были обрадованы простым прочным деревянным зверинцем из двух животных для каждого — зелёного и красного для Мариуса, синим и фиолетовым для Касси — и немедленно начали с ними играть. Барти вообще не купил подарков близнецам, не особенно видя в этом смысл, но защищающе нависал в одном углу комнаты, пока Дорея слушала объяснения Дафны об упорядочении того, когда прибудут гости и кто, в точности, должен прибыть. Это был долгий список; Дорея была благодарна, что Тео, Блейз, Дафна и Луна будут там, чтобы помочь ей развлекать гостей. Одиль также находилась где-то в доме, но Дорея считала, что если Крокодил и появится на вечеринке, то ненадолго и в удобное ей время. Облако не была той, кого можно было назвать общительной. Трейси была занята в Св. Мунго, обучаясь на целителя, в то время как Драко, Лео, Милли и Джинни всё ещё находились в Хогвартсе. Прюэтты пообещали остановиться позже, но, по-видимому, совершили прорыв в своём последней продукте, так что могли появиться лишь к ужину, а Ренс, конечно же, вернулся в Сицилию до субботы. Дорея была очень рада, что её Рыцарь теперь имел свободные выходные, и ввела субботний распорядок, чтобы он мог проводить утро с её детьми, а половину дня в музыкальной комнате или тренировке с ней. И Мариус, и Касси очень любили его, звали его «Гвии» и требовали, чтобы читал им сказки перед сном. Они оба очень быстро привыкли к тому факту, что он был тут лишь на выходных, так что по вечерам субботы и воскресенья Ренс обязан был быть тем, кто им читал, или они устраивали большие сцены. Дорее придётся отучить их от этого… позже. Прямо сейчас они были малышами, а малышей следовало баловать. — Так всё готово? — уточнила Дорея, как только Дафна прошлась по всему списку. Дафна улыбнулась, её недавно остриженные золотистые волосы слегка заколыхались, когда она покрутила перо. — Всё готово, — легко подтвердила восемнадцатилетняя девушка. — Не волнуйся так сильно, Рея; мы знаем, ты сможешь это сделать. — Спасибо, Ди. — Дорея была и правда благодарна. В эти дни у неё было действительно слишком уж много дел, чтобы эффективно обо всём позаботиться, что значило перекладывать дела настолько, насколько вообще возможно. Дафна была очень способным Приказчиком, и Дорея была рада, что та у неё есть, хотя решение старшей девушки коротко постричься стало для неё неожиданностью. В Магическом Обществе длинные волосы были самой модой для женщины. Короткие волосы означали либо принадлежность к низкому классу, либо приверженность к работе, которую эта женщина ставила выше «естественной» обязанности выхода замуж и создания семьи. Элегантное каре Дафны провозглашало, что она настолько посвятила свои разум, тело и душу благополучию Семьи Блэк, что брак не был тем, о чём она была готова даже думать. Дорея надеялась, что это изменится в будущем — однажды из Ди выйдет прекрасная мать.* * *
Мариус и Касси только проснулись после обеденного сна, когда прибыли первые гости. Марко Забини приходился кузеном мужа Дореи по материнской линии и имел потрясающие белокурые волосы, что немного сбивало с толку, учитывая его золотые глаза и лишь слегка оливковую кожу. Жену Марко звали Бьянка, и они любили друг друга со школы, поженились сразу после окончания той и теперь были гордыми родителями двух дочерей: Теодоры, которой было почти два, и Мауры, которой едва исполнилось шесть недель. Теодора без колебаний выбрала что-то для игры на полу музыкальной комнаты, в которой повсюду были разбросаны игрушки вероятно, в тщетной попытке свести ссоры к минимуму. На данный момент Маура быстро заснула на руках папы, но это наверняка изменится. Младенцы редко спали долго — Дорея знала это по опыту. Никто из остальных кузенов и кузин её мужа по матери не состоял в браке и большинство из них было на самом деле младше Занзаса; половина из них также была младше самой Дореи. Младшей, Джулии, даже ещё не было шести. Следующими прибыли старшие брат и сестра Гаэтано со своими супругами и детьми: его брат Габриэль с Паолой, его женой, и их детьми, Луизой и Агостино, и его сестра Марианна со своим сыном Филиппо. Муж Марианны был послом за границей, так что, к сожалению, не смог найти время, чтобы посетить вечеринку по случаю дня рождения детей его Князя. Луизе было два с половиной года, Филиппо только что исполнился год, а Агостино было лишь два месяца, так что Паола сидела рядом с Бьянкой, чтобы они могли болтать о своих младенцах. Луиза и Филиппо просто устремились к игрушкам, явно привыкшие к подобному. Вскоре после этого Мартина, младшая кузина мужа Дореи по мужской линии, прибыла со своей двухлетней дочерью Карлой. Мартина находилась где-то на седьмом месяце беременности своим следующим ребёнком, мальчиком, которого, как она призналась, её муж хотел назвать Бернардо. Дорея спросила, имелась ли семейная история у этого имени, и провела следующие пять минут, слушая о различных других родственниках, именовавшихся Бернардо, которые были у Данте, мужа той, в семейном древе. Быть отозванной для приветствия новых гостей стало почти облегчением. Следующими, сразу друг за другом, прибыли старшие Мартины со своими супругами и младшими детьми: Джованна и Леоне со своим сыном Маттео, Фабиана и Мишель с их дочерью Розой и Пьетро и Ева с их дочерью Катериной. Маттео находился лишь в месяце от своего собственного второго дня рождения, Розе было три, а Катерине только исполнилось два в декабре. Дорея как раз разместила их всех, когда её позвали к камину снова; ещё больше гостей! Этих, по крайней мере, она хорошо знала: это были старший Грациано Винчецо со своей женой Розеллой и их шестнадцатимесячной дочерью Анжелой. Дорея довольно часто видела Винченцо, поскольку он частенько помогал своему отцу управлять Княжеством от её имени. Он был ниже среднего Забини, с кудрявыми волосами и глазами оттенка золотистого янтаря, хотя его жена была даже ниже его, что было довольно необычно. Может быть, она на самом деле была Забини не по рождению. За Винченцо последовал Джованни, старший сын старшей сестры Грациано Кьяры, с которым Дорея ещё не встречалась. Жена Джованни Алессия несла их годовалого сына Маурицио, которому каким-то образом удалось оказаться рыжеволосым, несмотря на двух черноволосых родителей. Дорея восхитилась маленьким мальчиком, как и следовало тёте, затем направила их в сторону теперь довольно шумной музыкальной комнаты, когда камин вновь сверкнул зелёным. На этот раз это был Констанцо со своей сестрой Люсией и её двумя младшими детьми Изабеллой и Риккардо, трёх с половиной и двух лет соответственно. Старшей Люсии Саре было шесть и она была в школе, так что не могла прийти на вечеринку, а муж Люсии Паоло не смог отлучиться с работы. Дорея восхитилась платьем Изабеллы и новыми туфлями Риккардо, убедила Констанцо, что всё, казалось, шло хорошо, и позволила временами чрезмерно опекающему старшему мужчине отправить домашнего эльфа принести ей напиток. Серьёзно, может, у неё не было своих собственных братьев и сестёр, но Станцо, казалось, был полон решимости взять на себя роль её старшего брата. Учитывая, что он был двойником её мужа во всём, кроме цвета глаз, иногда это немного смущало. К счастью, сестра Станцо пошла внешностью в свою мать; уже достаточно, что зия Анжелика была практически более низкой женщиной-двойником Занзаса с карими глазами и округлостями. Красноглазых Забини было исчезающе мало, так мало, по факту, Дорея ещё не встретилась ни с одним, кроме её собственных мужа и дочери. Блейз рассказал ей, что красноглазых Забини побуждали заключать брак вне широкой семьи, что всё же частично объясняло, почему Дорея ещё не встретилась ни с одним: её родственники по мужу очень сильно защищали её и её детей. Настолько, что не позволяли никому, кто не был частью правящей семьи, встречаться с ней, если только этого было невозможно избежать. Поскольку принцы и их братья с сёстрами обычно вступали в брак осторожно, то в течение нескольких поколений не было никаких красноглазых членов правящей семьи. Теперь, когда все её гости прибыли, Дорея вернулась в музыкальную комнату, приняла напиток, который ей принёс Парсер, и позволила втянуть себя в разговор с Джованной и Фабианой о возможности будущих походов детей в гости.* * *
За ужином после вечеринки, когда лишь Мартина, Марианна, Гаэтано, Винченцо, Розелла и Констанцо оставались из её взрослых гостей, а всех малышей отправили в постель, разговор перешёл к серьёзным вещам. В частности, вопросу перьев и тому, как Дорее следовало их носить. — Ты Забини через брак, сестра принца Блейза и представляешь Сабину, — твёрдо сказала Мартина, её чёрные кудри развевались, пока она выразительно жестикулировала. — Тебе стоит наряжаться соответствующим образом и, поскольку ты пустила кровь, это значит перья! — Но я ношу перья, Мартина, — указала Дорея, наклоняя голову так, чтобы её ловцы проклятий упали вперёд. — Разве их недостаточно? — Перья голубей означают долг и принятие, — задумчиво согласился Винченцо. — Но Тина права; они совсем не передают верное представление. Не то чтобы ты не была ответственной и принимающей, принцесса, но это не твои главные качества, и они определённо не то, что заставило тебя убить. — Они плохо подходят, — прямо согласился Гаэтано, — но перья обычно личный выбор, так что с нашей стороны было бы неуместно выбирать замену. — Это совсем не помогает, Гаэтано, — едко сказала Дорея, сердито бросая на него взгляд через стол. Справа от неё Блейз хихикнул. — Ты можешь носить кости, — предложил её заклятый брат, ничем не помогая. — Это будет чрезвычайно уместно и очень традиционно. Никто не станет спорить. — Я отказываюсь носить пальцы Беллатрикс Лестрейндж в своих волосах ежедневно, — решительно произнесла Дорея, сверкая глазами в сторону выбранного ею брата. — Чтобы напугать или произвести впечатление, возможно, но не каждый день. Меня не определяет то, что она со мной сделала. Блейз быстро поднял свои руки ладонями наружу в защитном жесте. — Спокойно, Рея; я же не серьёзно. Дорея злобно проткнула свой стейк. — Хорошо. — Может быть, перья вертишейки? — предложила Марианна. — В конце концов, они были волшебниками. — То, что они были волшебниками, имело лишь косвенное отношение к их смертям; очередная неудача, — раскритиковал Гаэтано свою старшую сестру. — Возможно, баклан, для успеха? — Снова, успех не был целью убийства, как и не был он немедленно очевиден, — указал Констанцо. — Эгрет, поскольку она сделала это, чтобы защитить своих детей? Нет, это не совсем подходит… Возникла пауза, когда все присутствовавшие Забини задумались над проблемой. Не имея ни малейшего представления, как код работал, Дорея даже не пыталась комментировать; она могла быть Забини по браку, но это совсем не одаривало её чудесным пониманием неясной и частенько противоречивой системы, которой они пользовались, чтобы определять, какие перья лучше всего представляли убийство, что они желали отметить. Впрочем, она была вполне уверена, что они имели в виду смерть Волдеморта и последующие казни, что, на самом деле, не было её первым убийством. — Том Риддл был не первым, кто погиб от моей руки, — напомнила она им. — Мои первые убийства произошли, когда меня похитили со школьной территории, до моего брака, и Физз помог мне убить двух Пожирателей Смерти, которым Тёмный Идиот приказал убить меня. Глаза Блейза загорелись, и он щёлкнул пальцами. — Конечно! Сокол Элеоноры! Вокруг стола раздался согласный хор, нарушаемый лишь стоном Винченцо: — Как я мог не подумать об этом? Это идеально! — Объяснения, пожалуйста? — потребовала Дорея, затем, взглянув на Дафну и Тео, добавила. — На английском, пожалуйста, ради моих друзей. — И Тео, и Дафна немного знали итальянский — все Забини вокруг делали невозможным не подобрать что-нибудь — но ни один ещё не разговаривал на нём свободно. Единственная причина, по которой Дафна не воспользовалась Министерским Языковым Депозитарием для полного познания языка, заключалась в том, что подобный метод требовал времени, чтобы закрепиться в сознании, предотвращая использование других языков в процессе. Дафна не считала уместным ограничивать себя таким образом, ведь она была Приказчиком Блэков и нуждалась в своём английском для работы и случайных сбоев в работе министерств, куда её вызывали в качестве представителя Дореи. Поскольку виды птиц были довольно малоизвестной темой, то они, вероятно, прямо сейчас чувствовали себя немного потерянными. Каким-то образом Луна говорила на нём свободно — Дорея не была особенно уверена, когда это произошло и как, — а Барти знал невероятное количество языков, в перечень которых входил и итальянский. — Сокол Элеаноры, — повторил Блейз на английском. — Это небольшой сокол, что охотится на певчих птиц в полёте. Мы используем перья, чтобы обозначить «опасная леди», которой ты определённо являешься. — Это очень уместно, — твёрдо согласился Констанцо, — гораздо больше, чем любые другие идеи. Убийство не особенно изменило тебя, не значительно: ты просто стала лучше осознавать возможности, открытые перед тобой. Так что заявление о статусе, а не намерении, является наиболее подходящим. Как ты и сказала, то, что ты сделала, не определяет тебя. Дорея задумалась над этим. — Я не собираюсь прекращать носить свои ловцы проклятий, — проинформировала она их, — но, если это так важно для вас, я не против добавить ещё несколько перьев. — Замечательно! — с чувством произнесла Мартина. — Я найду несколько подходящих и подготовлю их для тебя. Золотая оправа подойдёт лучше всего, учитывая цвета и то, что ты наша Княгиня; они могут прийти из бюджета правящей семьи, поскольку для этого он и предназначается. — Тогда я оставлю это в твоих способных руках, кузина, — спокойно произнесла Дорея, обрадованная, что вопрос был улажен. Она могла справиться с большим количеством перьев в своих волосах, если это значило устранить перспективу ношения тех костей, на сохранении которых настоял Блейз. Серьёзно, ношение костей пальцев? Забини были странными и, в то время как она всегда отдалённо осознавала это из-за пяти лет обучения вместе с Блейзом, но не осознавала по-настоящему странными насколько, пока не вышла замуж за одного из членов их семьи.