* * *
Две недели спустя Дорея атаковала фортепиано вновь, на этот раз полу-импровизированной аранжировкой для фортепиано Днём Гнева Верди. Через всю комнату Блейз и Гаэтано беспомощно смотрели, вздрагивая каждый раз, как она увеличивала громкость, пока Барти стоял так близко позади неё, что она почти могла ощутить его дыхание. К счастью, никто не был достаточно самонадеян, чтобы предложить ей «успокоиться»; она была спокойна, проклятье! Никто ещё не умер, ведь так?! Ладно, хорошо, много декоративного фарфора было принесено в жертву, но для того он здесь и стоял! В любом случае, он был уродливым, так кого это заботило? Причина, по которой Дорея была так очень, очень расстроена, заключалась в том, что вторая встреча со Скуало Суперби привела к открытию, что её муж не просто находился в стазисе, он был заморожен в огромной глыбе настоящего льда! Ей не требовался маленький взрыв обеспокоенного возмущения Блейза, чтобы понять, что это было действительно плохо, но его объяснение, почему это было так плохо, вытолкнуло её из состояния «обеспокоена» в «разгневана», отсюда и её отступление к фортепиано и выбор мелодии, после того как разбивание тарелок оказалось неэффективным. Большинство людей считало, что Семейная Магия Забини имела сильную огненную ориентацию, но это было лишь половиной правды. Там была отчётливая огненная стихия, но это было поздним добавлением. Оригинальная Семейная Магия Забини, часть которой полностью была заимствована из их наследия сирен, заключалась в способности тех извлекать энергию из окружающей среды. В частности, высасывание магии и жизненной силы из любого живого существа, будь то растение, животное… или человек. Сирены из греческих легенд использовали свои голоса, чтобы завлекать моряков, поэтому несчастные смертные оставались на острове сирен и постепенно умирали от чрезмерного воздействия. Современные Забини всё ещё могли завораживать людей своими голосами, возможно, и не с такой легкостью, и не так полноценно, как их предки Существа, но они крали энергию лишь тогда, когда реально голодали. Это было механизмом выживания, а не выбором. Однако, как Наследник Забини, Занзас унаследовал большую часть Семейной Магии, а потому был по природе чувствителен к атмосфере, способен сознательно высасывать энергию из людей и чрезмерно харизматичен и притягателен, даже без пения. Он также был гораздо сильнее настроен к огню, чем любой другой живой Забини, за исключением его отца, бывшего Князя, — который оставался в юридической неопределённости, хотя и под домашним арестом, из-за того, что её Александро был главной пострадавшей стороной и имел право преимущества, — что привело к более высокой базовой температуре тела и слабости к основанной на льде магии. Это станет лишь хуже, когда её свёкор Тимотео Забини погибнет, поскольку тогда её муж будет иметь доступ ко всей Семейной Магии Забини, в противопоставление лишь части Наследника. На данный момент Дорея удерживала ту часть Наследника для него, поэтому, вероятно, разделяла эту слабость, по крайней мере, так объяснил Блейз. В «прорыве точки нуля» лёд, может, и не был магией, но всё ещё был льдом, а то, что её муж обладал могущественной огненной природой, значило, что, вместо того чтобы быть немедленно мгновенно замороженным, он, вероятно, смог воспротивиться процессу на несколько секунд, что с большой вероятностью имело для него неблагоприятные физические последствия. Дорея мало знала о Крионике или Криобиологии кроме того, что они существовали и некоторые магглы отправляли себя в лёд в надежде, что их разморозят в какой-то момент в будущем. Но, если маги и исследовали эту область, она не имела никакой информации по этой теме. Всё это сводилось к тому, что, в то время как её муж был технически жив теперь, его разморозка могла с лёгкостью его убить. Что означало, что, несмотря на то, что теперь они знали, где именно он находился, Дорея ничего не могла поделать с этим, пока не будет проведено большое количество исследований крионики и её эффектов на живых существах, что удовлетворят разбиравшихся в медицине членов Созвездия и тех из Забини, кто был заинтересован в медицинском исследовании. Она не хотела случайно убить своего мужа в попытке спасти его! В настоящее время самыми опытными в медицине людьми, которых могла позвать Дорея, были её тётушка Энди — которая была лицензированных целителем — и Драко Малфой — который по правде не был каким-нибудь целителем, но обладал огромным количеством более сомнительных и экспериментальных знаний. С завершения обучения в июле Драко провёл пять недель, обучаясь призывать и контролировать своё Пламя Солнца, и дополнительные два месяца, помогая Триш раздвигать границы невежества относительно возможностей, предлагаемых его типом Пламени. Юный Лорд Малфой также потрудился изучить маггловский научный метод, который теперь применял к своим собственным экспериментам по объединению исцеляющей магии и Пламени Солнца, иногда со странными и часто неожиданными последствиями. Драко был, по крайней мере, достаточно осторожен, чтобы всегда иметь под рукой домашнего эльфа, который унёс бы его прочь, если эксперимент пойдёт не так, что было гораздо лучше, чем у Прюэттов. Опять же, Прюэтты придерживались магических экспериментов — в основном — а Пламя Тумана обычно не взрывалось. Дорея слышала бормотание о том, как Пламя Солнца преждевременно катализировало ингредиенты зелья с предсказуемо взрывными эффектами — в эти дни Драко консультировался по мастерству зельеварения с Дореей чаще Прюэттов. Но, опять же, Фред теперь был Мастером Зелий в своём собственном праве, чем Драко не был. Прюэтты консультировались с ней, лишь когда хорошо и по-настоящему застревали. В конце концов, Дорея прекратила нападать на фортепиано и глубоко вздохнула, как только её эмоции несколько упорядочились. — Блейз, приведи мне Драко и Трейси; Гаэтано, можешь позвонить Грациано и попросить прислать шесть лучших экспертов Сабины по восстановлению от стазиса и ледяному урону, если такие имеются? — Конечно, Княжна, — сказал Гаэтано с лёгкой улыбкой, когда Блейз покинул комнату. — Эх, я также попрошу его отправить новых кандидатов на двойников; мы со Станцо, в действительности, уже не выглядим на шестнадцать. — Это будет практично, — признала Дорея. Хотелось надеяться, ей не понадобятся двойники так надолго…* * *
Драко не рассказал Дорее ничего о своей Семейной Магии, кроме того, что упомянул, что та имела медицинскую основу. Его кузина, будучи хитрой и вдумчивой слизеринкой, сразу осознала последствия и разрушительный потенциал подобной специальности и предложила ему провести немного времени с Триш. Обнаружение, что у магглов имелись правила по проведению экспериментов, удивило, но знание, как сделать его эксперименты надёжно повторяемыми, стоило мании и любви его старшей кузины к бросанию его головой вперёд в невозможные ситуации, основываясь на самых надуманных теориях. Да, он научился многому: он даже значительно продвинулся вперёд. Однако это не значило, что он хотел заниматься этим снова. Если Триш хотела поиграть с Солнцем, то могла позвать своего младшего братишку Лео. Драко не был целителем — он даже никогда не собирался быть целителем. Целители должны были давать сдерживающие Клятвы, что ограничивали их действия до тех границ, что будут приносить пользу пациентам. Даже маггловские целители давали те клятвы, несмотря на то, что не были связаны ими и имели в своём доступе лишь отвратительно примитивные методы. Разрезать людей, серьёзно? Это было пыткой, не исцелением! Опять же, отсутствие ограничения от Целительских Клятв означало, что Драко мог изучать маггловскую медицину сколько пожелает, что всегда было весело и изредка даже вдохновляло. Проклятые раны нельзя было исцелить, к примеру, но если вы срезали Проклятые ткани, затем пытались исцелить… сработает ли это? Ему придётся поэкспериментировать, но желательно не над собой. Лорд Малфой был не единственным, кто воспользовался недавно ослабленными законами на то, что именно составляло «Тёмную Магию», для небольших экспериментов с его Семейной Магией. Хотя Драко не то чтобы был особенно общительным, но знал о непоколебимой решимости Милли стать ещё более опасной в бою и о набеге Парвати на скульптуру. У гриффиндорки был намётанный глаз — Драко купил один из её шаров-паззлов в подарок на день рождения своей матери. Затем была Сьюзен Боунс, которая дважды в неделю посещала Дафну Гринграсс и всегда звонила ей по зеркалам по поводу того или другого; недавний интерес Ханны Аббот к кузнечному делу изо всего возможного; и довольно тревожная склонность к дуэлям Уизлетты. Она была достаточно хороша, чтобы создавать сложности Барти в магии, насколько Драко в последний раз слышал. Было действительно очень хорошо, что он вытащил свою голову из собственной задницы несколько лет тому назад и начал понимать, что иногда люди не хотели слышать правду; в противном случае младшая Уизли могла и проклясть его до потери сознания в какой-то момент. Конечно, был также интерес Лео Блэка к японской простолюдинской магии — расширявшаяся сеть шантажа Криви и тревожный энтузиазм того к Магической политике; назначение Роджера Мэлона Приказчиком Лонгботтома, пока Невилл находился в Бразилии; принятие Терри Бута учеником в известную компанию по Защите; и Трейси Дэвис, находившаяся на втором году обучения по специальности целителя. Все, кто был частью Созвездия, после окончания учёбы добились значительных успехов, хоть и не всегда в направлениях, которые Драко считал стоящими. Парвати Патил, к примеру, была больше заинтересована в нахождении себе волшебника, чтобы быть трофейной женой, чем в преследовании скульптурной карьеры, к которой у неё оказался талант, что было досадно. Вызов Дореи стал неожиданностью, а её новости относительно её мужа были невероятно неприятными, но Драко не мог отрицать, что затруднительное положение отсутствовавшего Забини открыло совершенно новые возможности для интересных исследований. Ледяная магия была не очень распространена в Британии. Единственными странами, в которых она получила распространение, были те, где было морозно и холодно весь год напролёт, или же пустынные общины, где это использовали для усиления Охлаждающих Чар. Однако большая часть мира никогда не использовала больше нескольких замораживающих заклинаний и слабых проклятий, но и те не были в действительности ледяной магией больше, чем Согревающие Чары были магией огненной. Настоящая огненная магия использовалась гораздо чаще, чем ледяная, даже не включая тёмные или проклятые огни, вроде Адского пламени. Вероятно, потому что не было ничего столь же крутого, как иметь возможность бросить огненный шар в кого-нибудь. Драко многое читал о том, как создавать, использовать и лечить урон, нанесённый огнём, но по льду почти ничего не было. Это будет намного сложнее, чем лечить обморожение. — Я изучу влияние замораживания на кожу и мышечную ткань, — произнёс Лорд Малфой, как только Леди Поттер закончила объяснять ситуацию. — Как только у меня появятся некоторые результаты, мы сможем начать искать способы обращения тех эффектов. — Я проведу немного исследований прошлых случаев в Св. Мунго, — сказала Андромеда Блэк-Тонкс, поднимаясь на ноги. — В конце концов, не нужно изобретать метлу вновь. — Мне нужно сосредоточиться на курсовой работе и помощи в больнице, поскольку в следующем году мне нужно будет писать диссертацию, — извиняясь сказала Трейси, — но если вы будете держать меня в курсе, то я сделаю всё, что в моих силах. — Мы выясним, что у нас есть в Сабине, и позаботимся о том, чтобы спонсировать исследования на людях, как только мы получим немного предварительных данных, — сказал один из Забини в белых халатах. Присутствовавшие Забини носили либо зелёные, либо белые целительские, поэтому у Драко появилось впечатление, что Забини в белых халатах проводили экспериментальные исследования, будучи не обременёнными Клятвами. — Спонсируемые испытания на людях? — сухо поинтересовалась тётя Андромеда. Забини в белом пожал плечами. — Некоторые волшебники ленивы, не желают прикладывать усилия, работая шесть дней в неделю, чтобы заработать денег. Поэтому мы предлагаем им возможность быть медицинскими тестовыми субъектами, за что им платят, и что приносит пользу более широкому сообществу больше, чем их леность. — А если они погибают? — Тогда их семье компенсируют, их упоминают, когда исследование завершается, и они получают посмертный почёт за свой вклад в профессию, — бесстрастно сказал Забини. — Они знают риски. Драко никогда раньше не думал, что было возможно просить добровольцев. Ну, оплачиваемых тестовых субъектов, в любом случае. Вам придётся написать контракт, в котором были описаны риски, но, если деньги были достаточно хороши, то множество волшебников, вероятно, это не будет заботить. Существовало множество людей, которые остались без работы теперь, когда Министерство наладили, и большинству из них не хватало изобретательности, чтобы начать бизнес, или квалификации, чтобы быть нанятыми где-то ещё. Хмм… пища для размышлений, пока он будет более глубоко исследовать ледяную магию. Ему стоило позаботиться об изучении гренландского, поскольку Гренландия была магической нацией, где проводились почти все магические исследования, связанные со льдом. Было почти неловко, что Драко не мог вспомнить ни одного ледяного заклинания более продвинутого, чем Охлаждающие Чары, которые он изучил на третьем курсе. Опять же, это было одной из причин, почему ледяная магия широко не использовалась: она имела ограниченную полезность, потому что неизбежно таяла, если не было написано иначе, и управлять этим было труднее, чем оно того стоило.