* * *
План Тео по вытаскиванию Занзаса Вонголы из поместья был до смешного прост, в основном потому, что единственными Защитами на здании были те, что он установил там сам. О, там стояли различные системы безопасности Туманов, некоторые были ужасающе грозными, но они были предназначены в основном для защиты от пользователей Пламени, желавших плохого Семье, а не от волшебников, желавших спасти любимого, удерживаемого в плену. Некоторые из методов применения Пламени Тумана действительно мешали магии, но Тео хорошо воспользовался временем, проведённом в особняке: он знал, что и как каждая из закреплённых и всё ещё действующих защит, созданных Туманами, делала, потому он мог их обойти. Тем более, что область, на которую он нацеливался, находилась за пределами самых мощных защит. Например, были приняты очень строгие меры для предотвращения аппарации Туманов, не являвшимися Хранителями Тумана Вонголы, внутрь здания и из него. Ну, они звали это телепортацией, но эти меры также препятствовали аппарции и отталкивали порт-ключи. Те защиты были в значительной степени стандартизированными в Вонголе, но Дорея была перемещена в поместье Варии — которое, вероятно, имело гораздо лучшую систему безопасности — а затем перемещена из поместья, без проблем. Тео вывел из этого, что защиты Туманов предотвращали неструктурированные перемещения: стабильные, структурированные схемы любого типа транспортного ритуала пройдут прямо сквозь них. Поэтому самый простой способ вернуть мужа его Леди — это создать быстрый и грязный ритуальный круг на территории её нового поместья в Сицилии, соединить его с Зачарованным камнем, который он «уронит» рядом с прикованной цепью глыбой льда в подвале поместья Вонголы, и они смогут зайти и выйти за секунды. Это не будет слишком скрытно, зато эффективно. Деликатность потребует больше времени: заранее поставить электронную систему безопасности на повтор, обмануть датчики, убедиться, что подвал был надлежащим образом защищён от звуков и магии, приложить лёгким Конфудусом тех, кто был ответственен за наблюдение за подвалом, чтобы они не заметили цикличность… так много важных мелочей, без которых весь план может рухнуть. Впрочем, Тео был уверен, что Дорея выберет скрытность — если они будут скрытными, то сохранят элемент неожиданности. Тео знал, что его Леди гораздо меньше любила Вонголу, чем он сам, и её причины для осторожности не совпадали с его собственными. Тео хотел, чтобы индивидуумы, которыми он стал восхищаться внутри поместья, не пострадали бы. Дорея хотела осмотрительности, чтобы, если они когда-нибудь вторгнутся позже, у них было преимущество. Тео надеялся, что до этого не дойдёт, но будущее зависело от Занзаса Вонголы и успеха его возрождения, поэтому единственным способом узнать, что произойдёт потом, было сделать первый шаг. Он был готов — всё и все были на месте. Они ждали подтверждения целителей, что всё было организовано и ожидало прибытия их пациента. Терпение могло быть добродетелью, но Тео никогда не был особенно добродетельным, хотя Стефано был, на самом деле, довольно хорош в этом. Расхождение между маской и его самоощущением было маленьким, но значительным теперь, но это всё же не облегчало ожидание. Был только ноябрь, а до мая оставалось ещё несколько месяцев…* * *
Все в поместье Вонголы шутили о том, как Стефано Торретта был переведён в штат Федерико после смерти Оттавы, потому что Глава Домоводства Вонголы не доверяла своему брату со служанками. Никто из них не осознавал, что Федерико попросил, чтобы помощник его бабушки и последний Хранитель Дождя был назначен ответственным за все не-мафиозные вещи в его жизни. Торретта был Спящим Дождём, у которого не было резервов для Активации, но что-то, о чём Вонгола не говорила никому, это то, что вам не требовалось быть Активным, чтобы Гармонизировать. Вам даже не нужно было иметь достаточно большие резервы для Активации. Всё, что требовалось, это чтобы Небо и его кандидат в Хранители имели достаточно общего друг с другом, чтобы соединиться и длительно находиться рядом. Причина, по которой хрупкую связь Хранителя, что возникла между «Сообщником» с его бабушкой, не заметили до смерти Оттавы, заключалась в том, что, с 1964, когда последний Pioggia(1) погиб, наконец, проиграв битву с раком, Ноно провёл около тридцати лет, постоянно запихивая тех или иных Дождей в штат своей матери в попытке заставить её соединиться с одним из них и немного успокоиться. Его бабушка с лёгкостью распугала их всех и регулярно ругала Ноно за «попытку манипулировать своей матерью подобным образом». К тому времени, когда Торретта был нанят Марией-Кьярой, здоровье их бабушки постепенно ухудшалось, подрывая её подвижность и запасы Пламени. Отец Федерико считал, что его мать к этому моменту больше не сможет сформировать новых связей, поскольку прекратил пытаться навязывать ей Дождей — и редких Солнц. Именно тогда противоречивой бабушке Федерико приглянулся гражданский со Спящим Пламенем настолько, что та окрестила его «Сообщником» и поставила его бегать у неё на побегушках, против чего Торретта не возражал ни в малейшей степени. По факту, единственными, кто всё же заметил, что Торретта страдал от сломанной связи Хранителя, когда погибла его бабушка, были Неббия(2) и Ганаш III, оба они заметили, что связь сформировалась, изначально. Федерико не был уверен, что это говорило о его отце. Тот упустил перемену в своей матери, что заметил его молодой, неопытный Хранитель Молнии, — это совершенно точно не было хорошим знаком — но его не удивило, что Неббия заметил. Неббия был с его бабушкой с самого начала, будучи её первым Хранителем. Федерико не знал, где Неббия находился теперь. Старик полностью исчез сразу после похорон Оттавы, больше чем восемнадцать месяцев назад. Ноно волновался об этом достаточно, чтобы попытаться найти семью Неббии и узнать, видели ли те его, но лишь обнаружил, что не было совершенно никаких записей о том, каким на самом деле было настоящее имя Неббии. Ни его имени или фамилии. В дневнике Сеттимо говорилось, что Даниэла сформировала связь с сыном медсестры одного из её младших братьев и сестёр, но не было никакого намёка на то, что это была за медсестра — наличие семи детей значило, что Сеттимо прошёл через множество медсестёр и обычно нанимал двух или трёх одновременно. Мужчина с таким же успехом мог быть призраком. То, что он оставил своё кольцо Хранителя, сделало его розыск ещё более безнадёжным. Адриана Висконти, третья и последняя Нувола(3) его матери, перебралась в другую часть Семейного Крыла со своей глухонемой ученицей и объявила о своём намерении оставаться там до своей смерти. Как Хранителю Вонголы, это позволялось, а то, что она была Облаком, сделало это в некоторой степени неизбежным. Облако, лишённое своего Неба, будет ещё более неохотно покидать свою Территорию, чем несвязанное, хотя наличие юной протеже, по крайней мере, означало, что тётя Адриана будет привязана к настоящему, а не будет постоянно размышлять о прошлом. Учитывая, что Адриане было уже восемьдесят, Федерико не думал, что та доживёт до совершеннолетия своей ученицы, если вообще продержится так долго. Маленькой Лине сейчас было девять, и она не выйдет из Академии Мафии еще, по крайней мере, шесть лет. Предполагаемый Дечимо не был совсем уверен, каким было настоящее имя «Пешолины»(4) Адрианы, но, вероятно, она была сиротой или подкидышем. Учитывая, что та была глухонемой, Федерико склонялся к «подкидышу». Ну, кем бы ни был тот бессердечный родитель, их потеря стала приобретением Вонголы: Пешолина была очень одарённым Облаком и очень усердно училась. Когда станет достаточно взрослой, у неё не будет недостатка в работе: глухонемой пользователь Пламени будет очень востребован в проектах, требующих высокой степени секретности. Федерико вздохнул, откладывая в сторону очередной отчёт, который следовало отследить, и взял новую пачку документов. Вонгола видела слишком много скорбевших Хранителей за последние несколько лет. Это началось в девяносто шестом с убийства Энрико неизвестной наёмницей, что оставила Вонголу разбираться с Кроко(5), Тулипоне(6), Анемона и Гарофано(7). Хранители его брата совершенно обезумели и полностью распались, каждый из них винил одного или нескольких других в смерти их Неба. Гарофано, Молния, погиб в попытке убить Тулипано, Урагана, лишь четыре месяца спустя, оставив Тулипано калекой на всю жизнь; Анемона — Дождь — тихо вернулся в свою семью сразу после похорон Энрико, и с тех пор Федерико не видел и не слышал о нём; Кроко погиб в результате несчастного случая незадолго до убийства Массимо, экспериментируя с новой техникой Пламени. Затем погиб Массимо, его Молния Моро немедленно покончил с собой, а его Облако, Клаудия Висконти, перенесла нервный срыв, который ещё больше усугубился из-за выкидыша ребёнка Массимо за день до похорон. Это была настоящая трагедия, которую скрывали ото всех, не носивших имени Вонгола. Более широкая Семья — особенно те, кто не понимал силы связей, соединявших Небо со своими Элементами, — обвинила бы её в потере потенциального наследника, а Клаудия уже потеряла достаточно. Она продержалась всего восемь месяцев после этого, погибнув в разгар набега на группу из Семьи, что считала, что смерти двух Наследников Вонголы за три года были признаком слабости. Варийцы, участвовавшие в том рейде, доставили её тело обратно в поместье и заверили Висконти, Хранителя Облака его отца и двоюродного дядю Клаудии, что она забрала с собой всех врагов. Её похороны были тихим семейным делом, хотя несколько варийцев — включая Офицера Урагана предподросткового возраста — пришли засвидетельствовать своё уважение.* * *
Федерико так никогда и не смог понять, почему его отец так не доверял Варии. Да, Тир всегда был немного отморозком, но Скуало Суперби убил того, затем с первого взгляда создал связь с Занзасом, передав Варию твёрдо в руки Вонголы в первый раз с основания той Оттавой. Его младший брат затем устроил массовую встряску, по пути подобрав ещё двух Хранителей… а затем попытался устроить переворот. Переворот вовсе не имел никакого смысла, поэтому Федерико придерживался мнения, что это не было переворотом — если бы Занзас намеревался захватить Вонголу, он выбрал бы более эффективный метод, его младший брат не был тупым. Это был способ отомстить их отцу за что-то. Вероятно, это было связано с тем, что Ноно так никогда и не сказал Занзасу, что его усыновили, а значит тот не мог быть Боссом Вонголы. Его младший брат ненавидел лжецов и воспринял бы это как предательство, после всех тех лет, когда он считался внебрачным сыном. Не то чтобы кого-то бы заботило, что Занзас был усыновлённым, а не внебрачным ребёнком — Доны Вонголы раньше усыновляли детей-сирот с сильным Пламенем. Да, он бы тогда публично выбывал из выборов Босса, но был бы популярным кандидатом и для Варии, и для CEDEF — он стал бы опорой Семьи. Это также сделало бы его воспитание менее конкурирующим, что могло лишь помочь… хотя то, что Занзас наступал на их коллективные пятки, очень мотивировало Федерико и его старших братьев. Ну, Федерико был мотивирован — если он правильно помнил, Массимо был просто раздражён наличием очередного родственника, превосходившего его, а Энрико был оскорблён решимостью Занзаса быть Дечимо. Зияющая пропасть лет между ними лишь ухудшила всё — их младший брат был примерно одного возраста со старшим ребёнком их младшей сестры, с Эрикой. Федерико сделал паузу, подчёркивая строку текста красным, прежде чем отбросить документ — он должен был быть возвращён и пересмотрен, поскольку нарушал первоначально установленные условия. Почему никто не запоминал полученные приказы? Покачав головой, будущий Дечимо продолжил размышлять о непоследовательности обращения его отца с младшим сыном. Занзасу ужасно потакали. Настолько, что, если бы бабуля тайком не взяла его обучение на себя, то он, вероятно, был бы полным испорченным ужасом, а не «просто» яростно темпераментным и опасным подростком. Затем Занзас взял Варию под свой контроль, а Ноно… Федерико не мог выразить это словами, но его отец был потрясён выбором карьеры Занзаса. Федерико был просто рад, что его младший братишка, наконец, пожелал чего-то, что сможет на самом деле достичь. Все те дела с Дечимо были обречены с самого начала, но их отец постановил, чтобы с Занзасом обращались, как с его сыном по крови, поэтому на самом деле рассказать Занзасу было бы неисполнением прямого приказа Босса. Даже потенциальным наследникам это не сошло бы с рук. То, что Занзас затем использовал Варию в качестве тупого инструмента, чтобы заставить отца обратить внимание на распад, незаметно прокравшийся в Вонголу, не помогло. Федерико даже не был уверен, что Ноно осознавал, что это было намерением Занзаса. Федерико потребовалось пять лет и доступ к архивам Вонголы и CEDEF, чтобы собрать всё это вместе, и он это искал! Ну, искал что-нибудь, в любом случае. Каким бы красноглазым чудовищем ярости ни был его младший брат, его верность Семье была немного нелепа. Занзас хотел, чтобы Вонгола была великой, и всё, что он когда-либо делал, можно было проследить в этом направлении, предполагая, что тот, кто проводил расследование, прикладывал усилия, чтобы смотреть на вещи с точки зрения Занзаса. Серьёзно, обращение Ноно с Занзасом не имело никакого смысла. Почему его братишка всё ещё находился во льду? Это было предательством! Его отец просто придумывал глупые оправдания, когда Федерико нуждался в своём братишке, чтобы тот помог ему сохранять Семью стабильной! Почему Ноно не мог этого увидеть? Но нет, его отец был совершенно ослеплён своим первым впечатлением от Варии, что произошло во время Второй Мировой войны, когда Ноно был подростком и столкнулся с несколькими связанными убийцами, пытавшимися убить его. Не «серьёзно» убить его, согласно Оттаве, но это всё ещё было близким промахом, несмотря на то, что Нувола немедленно после этого врезала виновников в бетонную стену за то, что «были глупыми». Она всегда говорила Ноно «перестать быть таким драматичным». Но до сих пор, насколько мог увидеть Федерико, его отец обмазал всю организацию одной кистью и всегда ожидал, что все члены Варии каким-то образом предадут Вонголу раньше или позже. Неважно, что у Варии была в четыре раза самая высокая текучесть членов из всех Домов Вонголы… Федерико осторожно отложил скомканные им документы, сделал несколько глубоких вдохов и пошёл налить себе стакан воды. Злость не поможет. Он это знал. Он разозлился на своего отца в день похорон бабушки из-за отказа разморозить его младшего брата. Они даже подрались из-за этого, поэтому они почти опоздали на церемонию. Занзас потерял двух братьев и бабушку и не знал об этом. Он пропустил пять лет своей жизни, рождение своей пра-племянницы — очаровательной дочурки Эрики Серены — и больше мировых событий, чем Федерико хотелось подсчитать. При таких условиях Ноно не разморозит своего младшего, пока мир настолько радикально изменится, что для Занзаса в нём больше не будет места! Потягивая холодную воду, Федерико закрыл глаза. Он изо всех сил пытался научиться тому, как создавать Прорыв Точки Нуля, который изобрёл Примо, но это медленно продвигалось. В эти дни у него было так мало времени на тренировки. Большая часть его времени была поглощена документами и подтверждением его отцу, что да, он был способен обеспечить бесперебойную работу всех аспектов Семьи. Обеспечить бесперебойную работу Семьи было бы гораздо проще, если бы у него под рукой был Занзас, испепелявший других взглядом и напоминавший им, что Дон Вонгола не был обязан быть милым и вежливым, потому что огненное жертвоприношение всегда было вариантом. Занзас был также проницательным, он замечал вещи, что упускал Федерико, и, хотя говорил об этом прямо, обычно не ошибался. Иногда немного несведущ в тонкостях — братишка Федерико был забавно слеп к сентиментальным вещам — но это не означало, что его наблюдения были бесполезны. Наоборот. Занзаса было бы намного полезнее иметь рядом, чем его идиота-кузена, это уж точно: Емитсу Савада совсем не исправился с возрастом. Федерико всегда завидовал тому, как его отец баловал Емитсу, даже когда блондинистый идиот был стремившимся угодить десятилеткой, ослеплённым престижем и богатством образа жизни его дяди. Даже тогда Емитсу всегда говорил о том, как «круто» это было, что все смотрели на Ноно по каждому поводу, а не видел того, как Ноно был ответственен за благополучие столь многих людей и как сложно было Дону Вонголы, когда что-то не шло, как планировалось. Мать Емитсу была младшей сестрой матери Федерико: её звали Карла, и она вышла замуж за пожилого японца по имени Етсуна Савада. Етсуна был морально жёстким человеком, который не знал о связях своей жены с мафией — когда он обнаружил, что муж его покойной невестки вовлекал его единственного сына в организованную преступность, то пришёл в ярость. В такую ярость, на самом деле, что отказался встречаться или даже разговаривать с Ноно впоследствии, продал свой дом в Палермо и переехал со своей женой в Лукку в Тоскане, проинформировав тогда пятнадцатилетнего Емитсу, что его не будут ожидать дома, пока он не оставит преступный мир навсегда. Емитсу не отказался от преступного мира — вместо этого он стал четвёртым сыном Ноно во всём, кроме имени, и был подготовлен к должности Внешнего Советника. Насколько было известно Федерико, тот никогда больше не видел своего настоящего отца и даже не присутствовал на его похоронах. Такое вопиющее отсутствие семейных чувств… беспокоило в человеке, который обладал столь большой властью в Семье Вонгола. То, что у Емитсу не было Хранителей, беспокоило ещё сильнее. О, у него была личная команда CEDEF, состоявшая из элитных членов, но он так никогда не создал связи ни с одним из них. Федерико был готов скрыть свои опасения, признавая, что был не совсем беспристрастен в отношении своего кузена, но шесть месяцев назад Скуало Суперби уведомил его, что один из его людей, замещавших его племянницу, находившуюся в декретном отпуске, подал запрос о психиатрическом обследовании Босса CEDEF. Запрос также высветил довольно тревожную тенденцию в перемещении персонала с Активным Пламенем через Consulenza Esterna, из-за чего Федерико утвердил запрос как наследник Вонголы, при условии, что это будет незаметным обследованием. Оно было незаметным — настолько незаметным, что Емитсу даже не заметил, как оно прошло. Однако содержимое обследования было совершенно ужасающим: Внешний Советник имел нарциссическое расстройство личности. Федерико потратил добрые сорок минут на изучение документа, когда он, наконец, получил его в свои руки, читая каждую строчку и сверяясь с медицинским словарём, взятым откуда-то Отелло, чтобы он мог быть уверенным, что полностью понимал всю используемую терминологию. Ищущий внимания, межличностная эксплуатация, завышенная самооценка, раздутое чувство собственного достоинства, претенциозность, отсутствие эмпатии, драматичное и эмоциональное поведение… Ужасно, это всё имело так много смысла. Отсутствие Хранителей у его кузена, относительно короткий средний период службы индивидуумов с Активным Пламенем в CEDEF, всё более учащавшееся количество раз, когда Семья была удивлена действиями других мафиозных организаций с тех пор, как Емитсу пришёл к власти, — последним из которых стала катастрофа, связанная с Семьёй Эстранео и их всё ещё отсутствовавшими Пулями Одержимости, — общее снижение качества разведки, которое продолжилось, даже когда Емитсу заверил Ноно, что всё находилось под контролем, и Ноно поверил ему. Федерико знал достаточно об Интуиции Вонголы, чтобы знать, что единственная причина, по которой его отец игнорировал свои инстинкты, заключалась в том, что он хотел верить Емитсу. Точно так же, как он хотел верить, что Занзаса лучше было держать во льду. Как мог его отец быть таким чертовски слепым! Дечимо Вонгола намеренно поставил свой пустой стакан на стол — его бросок ничего не изменит. Мысли о Емитсу и Занзасе, однако, совершенно испортили ему настроение, поэтому Федерико поднялся и позвонил в звонок. Торретта появился у двери почти мгновенно, не делая ни единого шага в кабинет — тихий лакей знал, что ему нельзя было приближаться к бумагам. — Я бы хотел немного пастичини(8) и горячего шоколада, — бодро сказал Федерико, — я буду в гостиной. — Гостиная примыкала к кабинету, в котором он занимался работой с документами, но в неё можно было попасть из коридора через другую дверь. Торретта кивнул. — Горячий шоколад и пастичини. Немедленно, синьор Федерико. — Федерико потребовался месяц, чтобы заставить несведущего бывшего Хранителя называть себя по имени, а не по его Семейному имени, но заставить его отказаться от «синьора» явно не получится. Покачав головой, Дечимо Вонгола покинул свой кабинет и плюхнулся на один из удобных стульев в гостиной.* * *
— Уже сдаёшься? — Федерико открыл глаза как раз достаточно, чтобы яростно уставиться на Гамлет, что уселась на краю декоративного стола и листала фотоальбом. — Заткнись, — без энтузиазма проворчал Федерико. — Мне просто нужен перерыв. — Он взглянул на альбом в руках своего Тумана. — Чувствуешь ностальгию? Гамлет покачала головой, не поднимая взгляда со страниц. — Я думала о «милом маленьком ученике» Емитсу. Я довольно уверена, что видела его раньше. Федерико замолчал. Гамлет была знакома с малым количеством детей. Те, кого она знала, были либо её родственниками, либо она повстречалась с ними, сопровождая его на различные мероприятия с участием его сестры Марии-Кьяры и её детей. Базилю было всего десять или около того, что делало его на несколько лет младше даже самого младшего племянника Федерико Бенвенуто. — Жуткий ребёнок, — беззаботно сказал Макбет. — Постоянно зовёт Емитсу «Мастером» и чуть что раболепствует. — Емитсу не заставил его прекратить, ты заметил? — живо указал Энтони. — Кажется, он находил это очаровательным. Федерико содрогнулся. Возможно, из-за того, что он был мирским человеком с большим опытом понимания глубины и широты различных субкультур и извращений, но он бы никогда не позволил никому звать себя «мастером» или «моим господином». Особенно ребёнку. — Мы знаем, что у Емитсу не всё в порядке с головой, — возразил он. — Я имею в виду, — сказал Энтони, на краткое мгновение бросив взгляд полуприкрытых глаз на своё Небо, — что маленький Базиль хорошо осведомлён о том, что с его Боссом что-то сильно не так, на что он пытается привлечь внимание, оставаясь незамеченным. Последовала пауза, наполненная молчанием людей, пересматривавших свои предположения. — Чёрт, снова штука с юмором Дождей, не так ли? — криво сказал Макбет. — Чтоб тебя и всех тебе подобных за вашу ужасную, ужасную склонность к невозмутимым насмешкам. Я теперь никогда снова не смогу сохранять невозмутимое лицо в присутствии Савады. — Нашла его, — прервала Гамлет, прежде чем Энтони успел сделать больше, чем невинно моргнуть на Макбета, Туман развернула альбом, чтобы показать фотографию, которую нашла. Круглое детское лицо, сильно напоминавшее Марию-Кьяру, голубые глаза, светлые волосы и всё такое — фото было, по крайней мере, не менее восьми лет, поскольку маленькому Бенвенуто было около четырёх лет. — Это мой племянник, Гамлет, ему сейчас тринадцать! Базиль выглядит едва на десять! — Даже так, Федерико мог ощутить, как опустился желудок, когда его Интуиция согласилась с утверждением его Тумана. Он не видел своего племянника годами, не должным образом. Мимоходом замечал его на различных мероприятиях Ланца, которые он пытался посещать ради своей сестры, и он был там, на заднем плане, на Рождество, но они никогда не разговаривали. Теперь, когда Федерико подумал об этом, он никогда не слышал, чтобы его сестра говорила о том, как её младший обучался в Академии Мафии или о чём-нибудь ещё в этом роде, как она говорила о двух своих старших. — Маленький «сирота» Емитсу — твой младший племянник? — спросил Макбет. — Могу себе представить, — заявил Энтони. — Чему, по словам Емитсу, он его обучал? Емитсу об этом не рассказывал, но, помня то, как худая, невероятно моложавая фигура его младшего племянника смотрела на него сквозь длинные, скрывающие пряди тёмно-русых волос, Федерико мог догадаться. — У Базиля было Активное Пламя, поэтому Емитсу будет обучать его пользоваться им. Вероятно, почти так же, как обучали его, учитывая, что Емитсу никогда не интересовали причины, по которым Небеса требовалось обучать иначе, чем все другие типы. — У него в кармане были те Пилюли Посмертной Воли, — сказала Гамлет, откладывая альбом в сторону теперь, когда нашла то, что искала. — У меня не сложилось впечатления, что Емитсу обучал его, как им управлять, не пользуясь этими вещами, как костылём. — Её неодобрение столь небрежным поведением было чётко слышно. Пилюли Посмертной Воли были разработаны во время Второй Мировой войны, чтобы ускорить обучение Пламени и снизить связанные с этим риски. Федерико сам довольно широко пользовался ими, пока изучал Режим Гипер Посмертной Воли, с которым он всё ещё имел проблемы. Массимо всегда был лучшим, когда дело касалось Пламени… Интуиция Федерико зазвенела, и Дечимо застыл в кресле. — Гамлет, — осторожно сказал он, — насколько вероятно, что Емитсу будет обучать моего племянника Режиму Гипер Посмертной Воли? Воцарилась мёртвая тишина. Гамлет выглядела так, будто её затошнило. — Учитывая, что ещё мы знаем о Емитсу… Я бы сказала, что почти наверняка. — Существовала причина, по которой лишь Небеса Вонголы когда-либо обучались Режиму Гипер Посмертной Воли, и это не имело ничего общего с желанием сохранить эти знания в секрете — единственная причина, по которой Режим Гипер Посмертной Воли не убивал Небеса с особой жестокостью так, как происходило со всеми другими пользователями Пламени, состояла в том, что внутренняя Гармония Неба не позволяла им случайно разрушать внутренние системы регуляции своего тела. Федерико плавно поднялся на ноги, прошёл через комнату и выхватил гвоздику из вазы, стоявшей на низком столике: та быстро превратилась в пепел в его раскалённых пальцах. Он выбрал ещё одну, затем ещё, тщетно пытаясь отговорить себя от грязного убийства Внешнего Советника. Затем Энтони встал позади него, рука Безмятежности легла ему на спину, и убийственные мысли Федерико сменились чем-то более холодным и продолжительным, чем праведная ярость. — Как Внешний Советник, Савада неприкосновенен напрямую, — напомнил ему его Хранитель Дождя, — и в настоящее время у нас нет другого кандидата. Федерико, честно говоря, это не заботило. Он однажды спросил своего отца, почему его Хранителей нельзя было также обучить Режиму Гипер Посмертной Воли, и его заставили прочесть отчёты, написанные во время Кварто. О том, что произошло с первым набором Хранителей указанного Дона Вонголы, которые попытались изучить технику и заплатили высокую цену. Туман сошёл с ума, его тело изогнулось и превратилось в химерическое чудовище, на уничтожение которого потребовалось шесть Молний. Солнце и Облако погибли в течение нескольких часов. Они умирали по дюйму, их тела раздувались опухолями в анафилактическом шоке. Молния погиб почти мгновенно, его Пламя разрушило его собственную нервную систему электрическим током высокого напряжения. Ураган растворился, крича, пока его лёгкие не растаяли, а его мозг не превратился в жидкость. Судьба Дождя оказалась наименее грязной, но, вероятно, самой ужасающей: он просто… остановился. Его сердце, его нервная система… всё это — он просто тихо рухнул, и Кварто не сумел запустить его сердце и лёгкие снова, прежде чем его Пламя погасло, убив его. Если это было тем, чему Савада обучал его племянника, то продолжавшееся выживание мальчишки было чудом. Но то, что этот идиот ещё не убил его, не было гарантией, что Бенвенуто сможет выжить. — Ноно вообще разрешил оценивать то, чему учит Савада своего ученика? — спросил Макбет позади Федерико. — Нет, не разрешил, — резко ответила Гамлет. — Как вы знаете, нет никого, кому можно сообщить о любых злоупотреблениях со стороны Внешнего Советника, кроме Дона Вонголы. Даже тогда, всё, что может сделать Дон Вонгола, это потребовать, чтобы Внешний Советник объяснил свои действия. В то время как у Внешнего Советника имеется механизм свержения коррумпированного и неподходящего Дона Вонголы, у Вонголы всё ещё нет никаких официальных средств свержения коррумпированного Внешнего Советника. — Именно поэтому, несмотря на то, что Федерико передал оценку Емитсу своему отцу ещё на Тихой Неделе, белокурый идиот по-прежнему оставался директором CEDEF — изменение давних традиций требовало времени. — Так значит, неофициально или ничего, — заключил Макбет холодным голосом. Федерико с радостью бросил бы состояние среднего размера на Варию, если бы убийство Емитсу решило бы его проблемы. Но, в то время как это спасло бы Бенвенуто от немедленной опасности, это вызвало бы множество других и гораздо более широких проблем. Они могли придержать убийство в качестве крайней меры: вынудить Ноно признать, что Емитсу активно вредил благополучию Семьи, было «правильным» подходом. Как наследник своего отца, он должен был делать всё правильно, иначе он всё подрывал. — Пожалуйста, назначь срочную, конфиденциальную встречу с моим отцом, Энтони, — устало сказал Федерико, когда Торрета вошёл в комнату с напитками, что он заказал ранее. — Снова. — Он так, так устал от того, что его семья страдала из-за ошибок Семьи.