Неуловимый, Безликий, Тень

Время незаметно умирает И, прощаясь, ластится к плечу. Может, нет ни ада и ни рая? Может, легче сдаться палачу? Только память острою иголкой Всё сильней вонзается в висок, Воля скалит пасть матёрым волком, Разгоняя в сердце кровоток На разрыв аорты, неизбежно, Чтоб назад ни шагу не ступить — За любимых глаз тепло и нежность, За надежды тоненькую нить…

Боль, холод и темнота были давно привычны ему. Он не помнил, когда в последний раз ел досыта или спал на нормальной кровати. Провалиться в спасительное забытьё, беспомощно вися на цепях после очередной пытки, стало привычным и каким-то несущественным. Сейчас всё казалось несущественным, далёким и даже ничтожным, только сохранённые в памяти лица смеющегося парня, летающего на метле, да маленькой серьёзной девчушки крепко держали его в здравом уме и не давали сдаться. Он уже давно не задавался вопросом: сколько он здесь? Сначала были попытки побега, не одна и даже не две. Но выбраться так и не получилось. Менялись камеры, охранники, и только истязания да боль оставались неизменными. Временами ему казалось, что он снова в Хогвартсе, но не в нынешнем, а в том, довоенном, когда был студентом. Снова над ним насмехался Вуд, и сейчас эти оскорбления его не раздражали, он готов был слушать их и слушать, лишь бы Вуд не исчезал. Но воспоминания каждый раз прогонял Джонс, который нёс только мучения и страдания. Маркус про себя звал его дементором: полковник, как и эти мерзкие твари, тоже практически вытягивал из него душу. Флинт скривился от омерзения и, поднявшись с ледяного пола, зашагал вперёд и назад, насколько позволяли цепи. Даже здесь, в застенках магловской тюрьмы, он никогда не изменял себе и держал тело в физической форме, хотя положение прикованного к стене узника не очень способствовало этому. Он приседал, отжимался о стену, прыгал, бегал, ходил, делал ещё немало физических упражнений. Сейчас заниматься этим стало уже сложнее, голод и пытки сильно его ослабили, но стоило ему немного прийти в себя после очередной экзекуции, он снова и снова тренировался. Это стало смыслом жизни. Иногда, когда помощник Джонса был особенно в ударе, Маркус не мог даже нормально встать на ноги несколько дней, но он скрежетал зубами, матерился и снова поднимался, хотя бы назло своим мучителям. Где-то там за этими стенами есть Вуд и дочь. Маркус знал, что они ждут его, более того — он был уверен, что Оливер ищет его. Этот упёртый "вечный грифиндорец" Вуд не стал бы страдать и рвать на себе от горя волосы. Не такой он человек, он ищет и не остановится, пока не найдёт. Ухмыльнувшись, Маркус закрыл глаза и окунулся в такие родные и далёкие воспоминания. Сколько он помнил, Вуд со своим появлением в Хогвартсе никогда не давал ему расслабиться. Он как будто обязанности выполнял, всё время цеплял, оскорблял Марка, находил массу поводов поржать над ним и позубоскалить. Двенадцатилетний Марки очень злился поначалу: проучившись в Хоге всего один год, он приобрёл непоколебимый авторитет у сокурсников, и даже у студентов старше курсом, но этот клоун постоянно пытался его подорвать. Опускаться до склок и ругани Флинт не хотел, не так был воспитан, поэтому принял единственно правильное решение: просто перестал обращать внимание на все вудовские ужимки. А тот, надо отдать ему должное, с упорством гиппогрифа придумывал всё новые и новые каверзы, пытаясь достать Маркуса. Но несмотря ни на что, этот гадский мальчишка притягивал его к себе, как будто волшебными силками держал — крепко, насмерть держал. В таком состоянии вечного напряжения Марк проучился первые четыре года с переменным успехом, то ненавидя Вуда, то желая с ним дружить. Понимание того, что он испытывает к Вуду не только дружеские чувства, пришло в конце пятого курса. Неожиданное и ошеломляющее прозрение сначала испугало до чёртиков, но немного успокоившись, Марк понял, что всегда выделял Вуда из всех студентов. Тот был таким шустрым, смешливым и дружелюбным, правда, не с ним. Марки завидовал его умению заводить приятелей, быть всегда в центре жизни школы. Вуда всегда кто-нибудь окликал, когда он шёл по коридору, у него что-то спрашивали, куда-то приглашали, что-то предлагали. Он с кем-то всё время перешёптывался и хихикал на занятиях. А когда они учились уже в старших классах, девчонки постоянно строили ему глазки, дарили всякую хрень и даже приглашали на свидания. Эти девицы очень сильно бесили. Но за столько лет он привык делать вид, что всё, что связано с Вудом, его не волнует и не задевает, поэтому он даже вида не подавал. Маркус всегда был сильнее худощавого Вуда, хотя тот тоже не из слабаков, и надавать по шее этому стервознику мог на раз, но не считал драки хорошим вариантом. Хотя и драться, конечно, приходилось, если этот поганец не оставлял ему шансов выйти из перепалки без боя. Вот такие неслабые страсти творились в душе Марка, но никто, тем более Вуд, никогда так об этом и не узнал. Флинт умел хранить свои тайны. По окончании школы его пригласили играть в "Сененнские соколы", но тут некстати Тёмному Лорду приспичило возродиться. Ни Министерство, ни обыватели не верили заверениям Поттера о том, что Лорд вернулся, но только не отец Марка, на руке которого красовалась Тёмная метка. За один день он умудрился получить межконтинентальный порт-ключ, забрал жену и сыновей и сбежал в Штаты. Они до сих пор там, и слава Мерлину — в Америке войны пока нет. А у Марка в Штатах вся жизнь пошла кувырком. Однажды он решил сходить в магловский Нью-Йорк — и ничем хорошим это не закончилось. Его сбил автомобиль, и когда он пришёл в себя в госпитале, не помнил ни имени своего, ни фамилии. И тем более даже не вспомнил, что он маг. И неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая жизнь, если бы в одной из забегаловок он не встретил вербовщика наёмников в вооружённые силы США. Согласившись служить, он получил удостоверение личности на имя Джека Смита, тот же самый вербовщик помог, когда узнал, что Маркус потерял память. И Флинт отправился в учебку. Как ни странно, в армии ему понравилось, он уверенно делал карьеру, дослужившись за пару лет до капитана элитного специального отряда "Коготь", женился на симпатичной девчонке из аналитического отдела их части и старался не обращать внимания на те странности, которые мог делать в запале или от радости. А они, эти странности, были, хоть и не сказать что часто. На тренировке в учебке у него никак не получалось быстро собрать автомат, вот не выходило как у всех — и всё тут. Однажды Маркус так психанул, что автомат сам за пару секунд собрался в его руках. Благо никого рядом не было и он тренировался один после основных занятий. Таких случаев можно было, при желании, насчитать за те годы не меньше десятка. Маркус не понимал причины происходящего, но и выяснять времени всё не находилось. Жизнь текла своим ходом. Он служил, часто выполняя боевые задания в различных горячих точках, жена и маленькая дочурка ждали его дома. Вроде бы всё было отлично, но что-то внутри не давало покоя, свербило, скреблось и раздражало. А потом в один миг всё рухнуло. Сначала у супруги диагностировали рак мозга. Молодая, сильная женщина сгорела за несколько месяцев. Потом он сам на тренировке сорвался со стены и сильно ударился головой. Два дня пролежал в коме, благо за дочкой приглядывала няня. Зато очнувшись, он точно знал, что он Маркус Флинт и он — маг. Маркус сразу уволился из армии и, забрав двухлетнюю дочь, поехал к родителям. Увидев на пороге живого и здорового сына, мать заревела в голос, напугав Джорджию. И та, скривив маленькие губки, заголосила, подражая ей. От такого обилия женских слёз Маркус стоял истуканом и не знал, что делать, только одной рукой прижимал к себе дочь, а другой мать. Пришедший на шум отец положил конец коллективному плачу и сам радостно обнял сына и внучку. Маркус узнал, что они не переставали искать его и не переезжали никуда в надежде, что он вернётся. А Маркус подробно рассказал, что с ним случилось и как он жил все эти годы. Родители и брат не собирались возвращаться в Британию, Маркус же, погостив у них несколько недель, купил межконтинентальный порт-ключ и вместе с дочерью вернулся на родину. * * * Он никогда не задумывался, пока не оказался в тюрьме, где времени для самокопания было предостаточно, что вся его взрослая жизнь состояла из череды случайных, но, надо сказать, положительных, по крайней мере для него, ситуаций. Первая, конечно — это возрождение Лорда, что способствовало переезду в Штаты; вторая — встреча с вербовщиком, когда он оказался один на один с неизвестным ему миром. И вот, вернувшись в Лондон, он, опять же случайно, столкнулся с человеком, о котором меньше всего думал все эти годы, но который сыграл огромную роль в его жизни. Всё время после того, как к нему вернулась память, Маркус задавался вопросом: волшебница его маленькая дочурка или нет? Но едва он открыл родовое поместье Флинтов, вопрос решился сам собой: увидев заспанного, неряшливо одетого домового эльфа, Джо так испугалась, что у неё произошёл первый стихийный выброс, да такой, что Маркус просто чудом успел прикрыть себя и её. И как только он убрал последствия случившегося, сразу решил, что обязательно покажет Джорджии Косую аллею и купит ей первую детскую метлу. Он был уверен, что той понравится летать. Так что дней через пять они отправились в лавку "Всё для квиддича", где и встретили Гарри Поттера, тоже покупавшего метлу для младшего сына. Тот сразу его узнал и сам протянул руку для приветствия. Флинт очень был удивлён, ведь они никогда не дружили, даже почти не общались, только однажды на последнем курсе, когда Монтегю и его компания любой ценой решили "устранить" Вуда перед финальной игрой, Маркус выловил мелкого Поттера у Запретного леса и предупредил, чтобы Вуд один не шастал и был осторожен. Маркус, конечно, был слизеринцем, скользким и хитрым, но до подлости предпочитал не опускаться. Да и выиграть у Вуда хотел честно, а не так. Но, видимо не забыв эту историю, а может и по какой-то другой причине, Поттер, купив всё, что планировал, предложил пойти в кафе и, пока дети лопают мороженное, поговорить и выпить кофе. И как-то уж так вышло, что не очень-то любивший трёп Флинт вдруг всё рассказал о прошедших годах. Узнав, что Маркус был профессиональным военным, Поттер предложил работу в аврорате, который он возглавлял уже около года. Подумав несколько дней, Флинт согласился и, пройдя ускоренные курсы, стал аврором. Войну Маркус встретил командиром отряда. В тот день он со своими бойцами отправился в пригород Лондона, где орудовала банда, нападающая на частные дома, грабившая и убивавшая обывателей. Из-за важности задания Поттер тоже пошёл с ними, желая подстраховать — и то обстоятельство, что их не было в городе, спасло им жизни. Как потом выяснилось, первые удары авиация маглов нанесла по аврорату и Министерству магии. Не выжил никто, только Люциус Малфой да Артур Уизли — первый был в Хогвартсе по просьбе попечительского совета, а второй отсыпался дома после ночного дежурства в Министерстве. После бомбардировки у Поттера в подчинении, вместе с группой Флинта, осталось человек тридцать не больше. Три десятка авроров против многотысячной армии маглов! Перспективка так себе, но Поттер не дурак, даром что самый молодой глава аврората. Запретил геройствовать и лезть на рожон, но зато именно оставшиеся авроры и стали первыми спасателями. Они раскапывали и вытаскивали пострадавших из-под завалов, обеспечивали людей мало-мальским питанием и жильём. И они же переправляли выживших в Хогвартс. В Хогвартсе Маркус и встретил Вуда — месяца через три. Ему даже показалось, что тот почти не изменился, всё такой же бесшабашный и рисковый. Только не такой шумный и совсем не весёлый. Хотя по-прежнему красавчик, этого не отнять... Маркус ухмыльнулся, вспоминая Вуда, когда тот его увидел. Ещё за секунду до этого широко шагавший, он вдруг дёрнулся, как будто запнулся, и застыл изваянием. Маркус тогда криво ухмыльнулся. — Вуди, чего замер дурацкой статуей? — спросил весело. Вуд, откашлявшись, сипло пробормотал: — Флинт, ты не привидение? — и даже принялся ощупывать Маркуса руками, как бы проверяя, из плоти и кожи он или правда бесплотный дух. А Маркус трясся от смеха и никак не мог успокоиться. Наконец удостоверившись, что Флинт не плод его воображения, Вуд очень странно на него посмотрел. — Ты как тут оказался? — Как и все, — Флинт пожал плечами. А что ещё он должен был ответить? — Война же идёт. Да, Вуд и вправду был хорош: повзрослел, раздался в плечах, всегда был гладко выбрит и даже в оборванной одежде выглядел почти шикарно. Со своим отрядом он брался за самые сложные операции и выходил из них с минимальными потерями. В общем, как ни крути, а даже во время войны был у Вуда свой шарм — или что другое, но он по-прежнему держал Марка так же крепко, как и в школе, причём сам об этом даже не подозревал. Насчёт своей внешности Флинт не обольщался, хотя и не комплексовал конечно. Кривые зубы, прыщи на лице он считал мелочами, да и в Мунго ему эти пресловутые зубы ещё перед поездкой в Штаты за несколько часов так выровняли, что сверкал он прямо голливудской улыбкой. А прыщи через пару лет сами прошли, стоило только выйти из подросткового возраста. Но даже при всём при этом Маркус совсем не надеялся, что Вуд когда-нибудь будет считать его кем-то особенным. С Оливером они хоть и жили в одном крыле, виделись нечасто — война устанавливала свои порядки. А когда встречались, то быстро здоровались и расходились. Маркус никогда не умел вести пустые беседы, а Вуд наверное и не хотел — в конце концов, они долгое время были если не врагами, то точно не друзьями. Может, Вуд его до сих пор не переваривал. Так думал Флинт, пока... Однажды его группа попала в засаду, пять дней их по пятам преследовал магловский спецназ, и они, уходя от погони, петляли и ходили кругами, уводя военных от Хогвартса. Хоть маглы и не могли видеть школу, но сам факт, что группа вооружённых магов рвётся именно в тот район могла вызвать подозрение у вояк — они были далеко не идиоты, это Маркус знал не понаслышке. Их уже не надеялись увидеть живыми, но они вернулись. Правда, Флинт при последнем маневре сломал ногу, спасая своего бойца. Весть о том, что Флинт с отрядом наконец вернулись, быстро распространилась по Хогвартсу, и его в больничном крыле тут же навестил Поттер, потом Драко Малфой и, конечно, дочь, которую привела Панси Паркинсон. Как только Панси и Джо ушли, в палату вихрем ворвался Вуд, налетел на его кровать, чуть Марка с этой самой кровати не столкнул. Потом громко выдохнул, тихо матюкнулся и высказал в сердцах: — Флинт, сволочь, ты где, блядь, шлялся так долго? — Соскучился, Вуди? — ехидно спросил Маркус и совсем не ожидал, что тот, махнув рукой, полезет к нему целоваться. Флинт растерялся только на мгновение, а потом затащил его на себя и, перехватив инициативу, прижал к себе посильнее. Вуд в постели был такой же страстный, как и в квиддиче, однако про пострадавшую ногу Маркуса всё же не забывал. Нацеловавшись досыта, Оливер осторожно гладил его лицо и, прищурившись, внимательно в него вглядывался. Что он хотел увидеть, Маркус не знал, поэтому беспокойно заёрзал и буркнул: — Что ты меня рассматриваешь, я же не девка. Хмыкнув, Вуд потёрся носом о его висок. — Если бы ты был девкой, я бы сдох от огорчения, — и снова полез целоваться. Тогда они не могли знать, что им дано чуть больше полугода. Не так много времени, точнее совсем мало, но любую свободную от заданий ночь они проводили в постели, занимаясь сексом и много разговаривая. Вернее, конечно, больше говорил Оливер, Маркус чаще слушал. А ещё Маркус сразу познакомил Вуда с Джо, и те, как ни странно, быстро сдружились, точнее сошлись на любви к квиддичу и стали не разлей вода. А потом... потом маглы предложили переговоры. Обсуждать кандидатуру переговорщика Поттер даже не позволил. Сказал, как отрезал: — Пойду сам и не спорьте. Маркус тут же вышел и встал рядом. Поттер молча приподнял бровь в немом вопросе. — Лучше меня никто не знает ни маглов, ни их оружие, — пожав плечами, сказал он и замер. Следом за ним вышел Блейз Забини и остановился с другой стороны. — Блейз, ты-то зачем? — медленно произнёс Гарри. — Если ты не забыл, я дипломат, это моя работа — вести переговоры и договариваться, — напомнил Забини с таким выражением лица, что всем стало ясно: он своё мнение не изменит. Если бы тогда они понимали, что маглы не намерены прекращать военные действия! Они не собирались вести переговоры, тотальное уничтожение магов, полное и безоговорочное истребление волшебников как расы — вот что было их единственной задачей. Маркус вздохнул. Да, ничего они в то время не понимали и не могли знать. Много бы он, да и Поттер, отдали за эти сведения тогда, но что уж сейчас-то голову ломать. Сейчас они пленники, а всё, что Джонсу надо, это понять, как же "работает" магия и как её заполучить. Идиот. Разве магия вещь, которую можно подарить или передать по принуждению? До Джонса не доходило, что либо в человеке есть магия и он рано или поздно научится её использовать, либо в нем её нет, и тогда он магл, для которого палочка просто деревяшка. А этот долбанный придурок считал, что магия — как вирус или инфекция и ей кого попало можно заразить. Флинт давно уже оставил попытки достучаться до извращённого сознания полковника и обречённо молчал на допросах. За всё время в плену он ни разу не видел ни Гарри, ни Блейза, только однажды слышал голос Поттера, далеко, но вполне различимо. Из этого он сделал вывод: их держат всегда в одном месте, но в отдельных камерах, наверное, чтобы не смогли договориться. Хотя непонятно, о чём тут можно договариваться. Маркус закончил ежедневную разминку и, тяжело дыша, опустился на пол. Тяжёлые цепи, лязгая, легли рядом. "Пора отсюда съёбывать, — зло подумал Флинт. — Загостились мы тут". * * * — Следов Гарри и Блейза нет, — устало пробормотал Драко. — Мы облазили все казематы — кроме жетона Флинта, ничего. — Не думаю, что их разбросали по разным базам, — вмешался Вуд, — дело-то ведь деликатное, чем меньше об этом кто-то знает, тем лучше. — С чего ты взял, что деликатное? — осторожно поинтересовалась Гермиона. Вуд хмыкнул, разглядывая полу своей куртки, на которой отсутствовала пара пуговиц. — Герми, ты хоть когда-нибудь видела, чтобы маглы волшебников в плен брали? — осведомился он у Грейнджер. Та ненадолго задумалась, а он продолжил: — Никогда, никаких пленных, а этих троих уже почти два года держат. Значит они им зачем-то нужны. — Вопрос: зачем? — покачал головой Малфой. — Знаете, — задумчиво сказала Гермиона, — может, их магия интересует? — Всё возможно, — согласился Малфой, с улыбкой глядя в окно, на поле для квиддича, где первокурсники учились летать. — Черт, и как я раньше не додумалась, — Гермиона в сердцах махнула рукой. — Даже мои родители, которые давно привыкли к магии, иногда меня спрашивали: откуда она берётся и почему я, дочь маглов, — волшебница? — Ой, Герми, прости меня, — вспомнил вдруг Оливер. — Дин письма привёз, сказал, что и тебе есть. Сверкнув счастливой улыбкой, Гермиона выскочила за дверь, но через секунду заглянула в комнату снова. — Олли, оставь куртку, я приведу её в порядок, наконец, пришью пуговицы и почищу, — и тут же пропала. Оливер и Драко только услышали из-за приоткрытой двери быструю дробь её каблучков. — Скорее всего, Герми права, — Оливер подошёл и встал рядом с Драко у окна. Первогодки были такими смешными и неуклюжими. — Как мы когда-то, — прошептал Драко. — Вот на такой первой тренировке Поттер показал всем, что из него получится отличный ловец, — добавил он и замер, глядя в одну точку. — Драко, не надо, — почти умоляюще попросил Оливер. Малфой его понимал — не время было раскисать. — Ты прав, — согласился он, — не надо. Отойдя от окна, Драко вдруг спросил: — Значит, ты уверен, что о трёх пленных знают только посвящённые люди и их максимально мало? — Уверен, — кивнул Вуд, снимая куртку и аккуратно складывая её на подлокотнике дивана. В это время дверь со стуком распахнулась, и в комнату ворвалась немного запыхавшаяся Кассандра. — Мамочка, — крикнула она, не успев войти, — можно мы с Джо и мальчишками... — тут она поняла, что мамы нет, зато возле камина стоят мистер Малфой и мистер Вуд. — Ой, — громко отреагировала она на их присутствие. — А Джо и мальчики вас ищут. Улыбнувшись, Драко спросил: — Интересно, молодая леди, куда это вы все намылились? Девочка уже намеревалась всё выложить, но в это время вернулась Гермиона. — Касси, дорогая, ты почему такая растрёпанная? Воспользовавшись случаем, Оливер и Драко решили уйти, но уже в дверях последний оглянулся: — Двое суток никуда не выходим, только отдыхаем. Стоявший в коридоре Оливер и переплетающая дочери косичку Гермиона одновременно вскинулись. Малфой примирительно поднял руку. — И не смотрите на меня так, приказ Министра! Я с вами полностью согласен, останавливаться нельзя, но и отец прав, мы измотаны и нам нужен отдых. — Драко вздохнул. — Отец настаивал на пяти днях, я согласился на два. К тому же сегодня группы Финнигана, Блетчли и Макмиллана идут на задания, у маглов будет бурная ночка. А мы завтра займёмся компьютерным спецом. — Он вышел, тихо прикрыв дверь. * * * — Мистер Забини, — голос Джонса звучал снисходительно, как будто он разговаривал с несмышлёным, но упрямым ребёнком, — ваши друзья давно отпущены домой, к своим жёнам и детям. Дальше Блейз его уже не слушал. Он хмыкнул и неожиданно для своих тюремщиков рассмеялся, немного хрипло, но весело. Джонс недоуменно и молча взирал на него. Ну где этому тупому магловскому ублюдку было знать, что он, Блейз, — единственный, кого ждёт жена. Но точно не Гарри и не Маркуса — цвет их ориентации всегда был голубее голубого неба. Хотя жёны, конечно, были когда-то, но всё уже давно в прошлом. Отсмеявшись и вытерев навернувшиеся слёзы, Блейз нагло улыбнулся и сплюнул, попав на ботинок Джонса. Вот прямо как мальчишка-хулиган сплюнул и, прищурившись, вылупился на Джонса. Стоявший рядом охранник ударил его прикладом ружья в живот, а потом, когда Блейз, закашлявшись, согнулся, ещё раз врезал, теперь уже в спину. Упав на колени, он уткнулся лбом в ледяной пол, практически не обращая внимание на обрушившиеся на него со всех сторон удары, только прикрыл руками лицо, насколько это было возможно. Да, дразнить Джонса было не самой лучшей идеей, но зато его идиотское, растерянное выражение рожи дорогого стоило. Как только Блейз остался в камере один, он осторожно подвигался, проверяя, целы ли кости. Медленно перевернулся и упёрся многострадальной спиной в склизкую стену. За то время, что он был в неволе, Блейз не раз задавал себе вопрос: почему тогда добровольно пошёл с Поттером? Оставил любимую супругу и маленькую дочурку? Мог бы и не высовываться, никто его и не звал, наоборот, Поттер даже пытался отговорить. Тогда почему пошёл, где, к драклам, было его пресловутое слизеринское чутьё? Он задавал все эти вопросы и не находил ответов. Вернее, ответ был всегда один: наверное, так было правильно или, скорее всего, честно. А сейчас это уже не имело значения. Нет, он не корил себя и не изводил сожалениями, только, слабея с каждым днём от голода и побоев, однажды понял — злее стал, циничнее и всё больше с каждым днём в нём росло стремление вернуться домой. Чтобы не сойти с ума в этом аду, он постоянно держал в голове образ Гермионы и дочки. Его жена — поистине выдающаяся молодая женщина, хотя он, конечно, мог судить предвзято. Однако, если бы не Герми, Блейз совсем не был уверен, что дожил бы до сегодняшнего дня. Она нравилась ему в школе, всегда. Начитанная, умная, образованная, знающая о магмире намного больше, чем некоторые чистокровные. Шустрая девчонка с грустными глазами. Её, маглорождённую, за годы учёбы как только не обзывали — и грязнокровкой, и тупой маглой, но она не отступилась. Училась на "Превосходно" и стремилась быть сильной волшебницей. До пятого курса он обходил её стороной и наблюдал только издалека, а потом, когда Лорд возродился, понял, что больше тянуть нельзя. Франческа Забини никогда не входила в круг приближённых Лорда, она вообще не принимала метку, но была приглашена вместе с сыном летом, после того как он закончил четвёртый курс, в поместье Ноттов. Вот там и получили юные слизеринцы первый кровавый урок правления Лорда. Больше дюжины маглов, проживающих на территории владений Ноттов и являющихся арендаторами, были зверски убиты самим Лордом и его последователями. Крики несчастных жертв ещё долго звучали в голове Блейза, а его самого с тех пор выворачивало при виде даже капельки крови. Панси Паркинсон первая озвучила то, что каждый из них держал в уме с той кровавой вечеринки. — Вы как хотите, а я не намерена служить этому безносому уроду, — выдала она, когда они дружной компанией шли в Хогсмид в начале учебного года. — И как ты собралась этого избежать? — язвительно спросил Драко, уверенно шагая в "Сладкое королевство". — Нас, по-моему, и спрашивать не собираются. — Есть у меня одна задумка, — хитро улыбнулась Панси, — но тебе она точно не понравится. Тео, который до сих пор ещё не оправился от того, что Волдеморт провёл в их поместье целый месяц, пробурчал: — И я не буду принимать метку, пусть этот гад хоть треснет от злости. — Панс, не томи, — выдохнул Блейз. — Если у нас есть даже маленький шанс избежать метки, я готов пойти на любую авантюру. Вот тогда Панси и предложила обратиться к Поттеру и его друзьям. Те отнеслись к ним, понятное дело, с опаской. Потребовалось немало времени, терпения и сил, чтобы воплотить план Панси в жизнь, но именно Гермиона изначально попыталась поверить им, а за ней уже медленно, иногда даже болезненно, как в случае с Поттером и Малфоем, приняли и другие, за малым исключением. И у них получилось — не только самим избежать участи рабов Лорда, но и некоторых родителей заставить пересмотреть свои взгляды. Первым, кто прислушался к ним, стал отец Тео, за ним и Френк Паркинсон решился на такой отчаянный поступок. Блейз уговорил маму уехать на континент, и та благоразумно последовала его совету. Самым последним, кто понял, какую ошибку совершил, стал Люциус Малфой. За несколько дней до битвы, когда Волдеморт со своими прихвостнями вольготно обосновался в Малфой-мэноре, Люциус ночью, тайно, выбрался из поместья вместе с супругой и аппарировал в Хогвартс, а до этого почти год снабжал Орден феникса информацией и тем самым уберёг немало человеческих жизней. Когда окончилась битва, Блейз сделал Гермионе предложение, а она, смущаясь и краснея, согласно кивнула головой. Казалось, жизнь постепенно налаживается, они с Гермионой вместе поступили в Лондонский университет, поженились, потом родилась Касси. По окончании универа Блейз работал в департаменте международных отношений, Гермиона — в отделе тайн, специализировалась на рунах. Но тут началась война. Спасло их то, что во время бомбёжки они гостили у родителей Герми в магловском пригороде Лондона. Узнав, что произошло, они поспешили домой — вернее, дома уже не было, только руины. Не зная, куда ещё податься, они аппарировали в дом Уизли, в Нору. Оставив дочь у Молли, кинулись обратно — разгребать завалы и спасать тех, кого ещё можно было спасти... Блейз вытянул ноги, тяжело вздохнул и вернулся в реальность. Вчера он видел у молодого охранника ключ-карту от дверей собственной камеры — ключ небрежно торчал из кармана форменных брюк. Охрана, считавшая себя в полной безопасности, расслабилась, нужно этим воспользоваться и попробовать вытащить ключ незаметно. Необходимо только дождаться, когда тот молодой охранник заступит на пост: можно будет его как-то отвлечь, ну или, на худой конец, спровоцировать на драку. Он задумчиво прокрутил в голове варианты. Шанс явно был, а там как карты лягут.