Неуловимый, Безликий, Тень

Только ты меня дождись! Не оставь меня в разлуке. Без тебя мне жизнь — не жизнь, Без тебя — сплошные муки. Без тебя и солнца нет. И назло судьбе недоброй Обойду я целый свет И найду к тебе дорогу. Сквозь бураны и дожди, Я твой след всегда замечу. Только ты меня дождись, Я бегу к тебе навстречу!

Перед выходом они договорились, что каждому достанется по тюрьме. И наблюдение они будут вести, конечно, днём, но подготовить место для лёжки при свете дня как раз неудобно, а вот ночью — самое то. Обговорив все детали, они попрощались и разошлись, чтобы встретиться на рассвете. Гермионе выпало следить за Фрезенстоуном. Мрачное и даже, по её мнению, зловещее какое-то место, хоть и расположенное недалеко от Лондона. Выход из подземки, как и в большинстве случаев, находился в лесу. Но когда она, медленно продираясь сквозь буреломы и заросли дикой ежевики, наконец выбралась на опушку, оказалось, что на много ярдов вокруг сплошные поля, и только где-то вдалеке отсвечивали фонари, расположенные на охранных вышках по периметру тюрьмы. Днём охрана на вышках могла заметить любого задолго до того, как тот подойдёт или подъедет к массивным железным воротам. Сейчас, в темноте, Гермиона относительно спокойно, если не считать три-четыре раза, когда ей приходилось, распластавшись, вжиматься в землю из-за прожекторов, приблизилась к высокому забору, опутанному колючей проволокой. Она обследовала весь периметр вокруг зоны, но подходящего места для наблюдения так и не нашла. Голая земля да чахлые кустики травы, никаких пригорков, канав, строений — ничего. Лес же находился настолько далеко, что оттуда даже в бинокль рассмотреть, что происходит за колючей проволокой тюрьмы, не представлялось возможным. Утро наступило неожиданно быстро, но уйти вовремя не получилось: перед самым рассветом мимо проехала колонна грузовых "Вольфхаунтов". За ними, поднимая пыль, двигались гусеничные "Вартоги", бронированные "Мастифы", а замыкали колонну военные джипы "Хаски"(1). Гермиона еле успела добежать до спасительного леса, где долго пряталась в кустах дикой жимолости. Всё это обилие техники и живой силы направлялось на борьбу с ними, и Гермиона, застывшая от увиденного, долго не могла пошевелиться. Колонна всё шла и шла, и ей начало казаться, что конца и края не будет этой смертоносной мощи. А потом выяснилось, что по дороге, проходившей по кромке леса, в дневное время суток кто-то всё время проезжал, так как именно в этом месте она расходилась на две: одна вела к тюрьме, вторая в Лондон. Расстроившись, Гермиона поняла, что придётся ждать подходящего случая, иначе можно и влипнуть. А дома осталась Касси, и парни будут волноваться, и Северус уже в который раз устроит ей форменную выволочку. После пленения Блейза Гермиона будто точку опоры потеряла, и, как ни странно, привёл её в более-менее нормальное состояние никто иной как Северус Снейп. Бывший профессор отчитал её так, как умел только он — не повышая голоса, иронично и обидно. Напомнил, что её дочь сейчас — именно та, на ком ей стоит сосредоточиться и наконец перестать вести себя как полнейшая идиотка. И, что самое невероятное, каждый вечер, когда "Неуловимый, Безликий, Тень" отправлялись на очередную операцию, Северус забирал маленькую Кассандру в свои апартаменты. Она почти задремала, когда услышала мерный гул легкового автомобиля. Красный "Майбах" резко затормозил в опасной близости от того места, где она пряталась. Она непроизвольно сжалась, но из машины вышла только молодая женщина, очень взволнованно говорившая по телефону. — ...Барри, дорогой, я вернусь в Лондон сегодня же, ближе к вечеру! У тебя нет причин для беспокойства. Тот, с кем общалась женщина, видимо, был сильно недоволен и отвечал на повышенных тонах, а женщина если сначала оправдывалась и уговаривала, постепенно начала раздражаться. Потом резко высказала: — Всё, Барри, не неси чушь! Я всё равно поеду, тем более я почти на месте! — Она быстро попрощалась и отключила телефон. Убрала его в карман и собралась вернуться в машину. В этот момент у Гермионы в голове созрел довольно рискованный план. Она незаметно подкралась к дамочке и сильно стукнула её ребром ладони по шее. Та обмякла в её руках, и Гермиона быстро оглянулась по сторонам. Благо из тюрьмы это место не просматривалось — мешал лес, — а на проезжей части никого не было. Аккуратно оттащив женщину в кусты, где недавно пряталась сама, Гермиона переоделась в её брючный костюм и светлый плащ. Потом связала пленницу, заткнула ей рот её же собственной косынкой и вернулась в машину. Чужая одежда оказалась впору, а вот туфли немного жали, но плюнув на этот факт, Гермиона нашла документы женщины и дотошно всё изучила. Адель Пеншоу была психологом и ехала в тюрьму, чтобы собрать материал для своей докторской диссертации. "Да уж, — подумала Гермиона, — кто, как не заключённые являются лучшими экспонатами для психологов". Дождь, шедший несколько дней, закончился накануне, и если бы не довольно холодный ветер, погода была бы по-летнему тёплой и солнечной. Нацепив солнцезащитные очки, Гермиона села за руль и отправилась к пункту своего назначения. Как-то раз они с Блейзом поспорили о чём-то несерьёзном, но в качестве наказания проигравший должен был научиться водить магловский автомобиль — и вот теперь Гермиона порадовалась, что тогда проиграла. Блейз тоже учился вместе с женой, хотя и не так хорошо преуспел в этом по сравнению с ней. Почти добравшись до ворот тюрьмы, Гермиона подумала, что совсем не похожа на хозяйку авто, если только волосами, да и то с натяжкой. Охранник на въезде долго изучал сопроводительные бумаги, внимательно вглядываясь в написанное, а она, не снимая очков, терпеливо ждала, не проронив ни звука. Наконец козырнув, тот отдал ей все документы и пропустил внутрь. Выдохнув, Гермиона нацепила на лицо улыбку и двинулась дальше, внимательно запоминая количество охраны у ворот. Но думала при этом о том, что так и не поняла причину своего везения: то ли очки, закрывающие пол-лица, создавали видимость сходства, то ли психолога действительно ждали и, досконально изучив сопроводительные бумаги, на личные взглянули только мельком. Начальник тюрьмы вежливо спихнул её на своего зама, а тот, в свою очередь, на одного из надзирателей, но она была этому даже рада: недалёкий тюремщик охотно отвечал на её вопросы, и через полчаса она знала про тюрьму практически всё. Правда, пользы от этого не было никакой. Они методично обходили заключённых, которых разрешено было посетить, Гермиона, как полагается, задавала им различные вопросы (на её взгляд, полную чушь), делала вид, что записывает всё это в еженедельник, и с умным видом кивала головой, когда очередной заключённый изливал ей душу. Проведя таким образом часа четыре, Гермиона поняла, как безумно устала. Пот катился по спине, руки начали мелко подрагивать, да и жмущие туфли безумно натёрли ноги. Понимая, что пора убираться, она решилась на отчаянный шаг. — Мистер Бернет, — обратилась она к надзирателю, когда тот усердно запирал камеру последнего заключённого, которого они "опрашивали", — скажите, а маги у вас содержатся? — вопросительно уставилась она на тюремщика. — Они такой уникальный материал, хотелось бы с ними тоже поработать. Тот воровато оглянулся по сторонам и заговорщически прошептал: — Что вы, у нас таких отродясь не бывало, но... — он наклонился к самому лицу Гермионы, и та кое-как сдержалась, чтобы не отпрянуть — отвратительный запах чеснока изо рта чуть не свалил её с ног. Надзиратель продолжал: — Мой деверь работает в тюрьме Уандсворт, так вот, у них держат трёх волшебников. Только... — он приложил палец к губам, — это всё под большим секретом. — Я вас поняла, — еле слышно ответила Гермиона. До машины они дошли молча. Попрощавшись, Гермиона облегчённо выдохнула и покинула тюрьму, а вернувшись на прежнее место в лесу, обнаружила пришедшую в себя пленницу: зябко ежась, та испуганно пялилась на неё, не имея возможности кричать. Недолго думая, Гермиона снова вырубила её и не очень вежливо засунула в машину, предварительно столкнув ту в кювет. Споро переоделась и скрылась в лесу, спеша быстрее вернуться домой: она отлично понимала, что в Хогвартсе определённо переполох из-за её отсутствия и Касси очень сильно волнуется. В глубине леса находился, прикрытый мхом, вход в подземку, но не успела она до него добежать, как потайная крышка лаза отъехала в сторону, и оттуда выбрался сначала Драко, а за ним и Оливер. — Если Герми схватили... — прошипел Драко, раздражённо отряхиваясь. — Только бы она была жива, — перебил его Оливер. Увидев их, Гермиона радостно кинулась навстречу, запнулась о корень дерева и свалилась прямо Оливеру в руки. — Герми, слава Мерлину! — выдохнул Малфой, от облегчения даже всплеснув руками. Оливер крепко прижал её к себе, целуя в макушку. — Цела? — Цела, — кивнула она, улыбаясь. — Давайте вернёмся домой. — Потом, подумав мгновение, добавила: — Кажется, я узнала, где прячут наших. * * * — Миссис Забини, — выплюнул Северус Снейп, когда Гермиона, осторожно постучав, вошла в его апартаменты, — вы непутёвая мать, абсолютно безответственная и никчемная. — Он раздражённо прошагал вглубь комнаты, где на диване спала Касси. — Северус, — сконфузившись, прошептала Гермиона, — мне так жаль. — Стараясь не разбудить дочь, она прикрыла её пледом, который та сбросила во сне. — Только особые обстоятельства не позволили мне вернуться вовремя, — оправдываясь, она посмотрела на Снейпа. — У нас непрекращающиеся особые обстоятельства, — съязвил тот. — У нас война, если вы не забыли. И поэтому мне интересно, где вас фестралы носили? — Не глядя на неё, он медленно подошёл к окну. Закат за окном раскрасил небо различными оттенками багрового. — Возможно, я нашла мальчиков, — торопясь, выдала Гермиона за его спиной. — Где?! — резко развернулся Снейп. — Тюрьма Уандсворт, — откликнулась та и подробно рассказала ему о всех своих злоключениях. — И всё равно Касси всегда должна быть для вас на первом месте, — выслушав её, заявил Снейп. — Девочка весь день места себе не находила. Гермиона бесшумно опустилась на колени возле дивана и вдруг тихо заплакала, поглаживая мягкую щёчку дочки. Казалось, вся тоска и горечь последних лет, долго копившаяся внутри неё, теперь прорвалась наружу. Северус ненавидел, когда ревут, но Грейнджер не голосила и не истерила напоказ, она просто не смогла больше держать в себе всю эту бурю эмоций. Но ревела беззвучно, почти неслышно, всё отчаяннее размазывая по лицу слёзы. Снейп помог ей подняться и, усадив в кресло у камина, налил в пузатый бокал на полпальца огневиски. — Спасибо, — икнув, пробормотала она. — Простите, профессор, но я очень хочу вернуть своей дочери отца, — и залпом выпила всё. Северус понимал её и даже жалел, хотя и ни за что не признался бы в этом. Он помнил, какой была Грейнджер, когда пропал Блейз, — как будто изнутри замороженной. На её месте другая бы заламывала руки, причитала и стенала, но та, наоборот, проведя пару дней в какой-то пугающей задумчивости, пришла на совет и без лишней суеты и громких слов сообщила: — Я буду искать мужа. Драко и Оливер тут же подхватили её решение и, несмотря на то, что прошло уже два года, так и не успокоились. А Гермиона после каждой не удавшейся попытки отыскать близких не отступала и всё время искала новые варианты. Эта девочка ещё со студенческой поры часто удивляла его, раздражала и даже временами вгоняла в ступор. Сам полукровка, он не понаслышке знал, как трудно прожить в магическом мире, если у тебя хотя бы один родитель не маг. Что уж говорить о маглорождённых, их вообще не брали в расчёт, и карьерный рост им практически не светил, а чистокровные маги обходили их стороной. Всегда считалось, что такой ребёнок вырастет слабым и посредственным магом. Но Грейнджер ещё на первых курсах Хогвартса доказала, что во всех правилах есть исключения, что не всегда происхождение играет главную роль в становлении волшебника. Она доказала, что не только может быть на равных с чистокровными, она может быть лучше некоторых из них. Она заставила себя уважать, заставила считаться с собой, и это в ней всегда нравилось Северусу. В настоящее время уже никому не приходило в голову относиться к миссис Забини пренебрежительно или отмахиваться от неё. Она стальной хваткой своих женских изящных рук держала в кулаке любую ситуацию и не позволяла ей выйти из-под контроля. И Северус знал: сейчас, когда судьба снова испытывает её на прочность, лишив и любимого мужа, и лучшего друга, та снова справится, он готов поставить на неё последний кнат, она сумеет. Пока он был занят своими размышлениями, Гермиона успокоилась, привела себя в порядок, и только покрасневшие глаза напоминали о недавнем срыве. — Идите-ка вы спать, — вздохнув, предложил Снейп. — Девочку я вам будить не позволю, ей вчера и так досталось, а завтра утром сообщу, что вы вернулись. — Спасибо, Северус — прошептала Гермиона, и в следующую минуту дверь за ней закрылась. — Вот мне интересно, — проворчал Снейп, — с каких это пор я стал нянькой? Он фыркнул, погасил все свечи, кроме одной, и направился в спальню. * * * Весь совет в полном составе собрался в кабинете Министра магии Малфоя. Командиры отрядов, начальники отделов и ещё многие, кто с первого дня принял на себя руководство. — Значит, так и решим, — подвел итог Артур Уизли. — Гермиона, Драко и Оливер проводят ночную разведку Уандсворта, — он вздохнул. — Как только будут хоть какие-то результаты, начнём действовать более интенсивно. — К чему такие сложности? — возмутился Драко. — Проникнем в тюрьму, найдём наших и свалим. — Так, молодой человек, — возмутился Люциус, — война и всё остальное — совсем не повод, чтобы вы выражались, как матрос в кабаке. — Простите, — хмыкнул Малфой-младший, — я больше не буду говорить "свалим". Люциус только закатил глаза, но промолчал. Трэверс, который что-то тихо обсуждал с Чарли Уизли, вдруг обратился к Драко: — Такие тюрьмы совсем не похожи на те, где военные держали наших раньше. — Он хмуро потёр переносицу. — Поверь, я сидел в тюрьме, знаю, о чём говорю. — Ещё скажите, что там арестантов тоже, как в Азкабане, дементоры охраняют, — взвился Оливер. — Никто не говорит про дементоров, — подал голос Долохов. — Охрана там натаскана не в пример военной. Они тюрьму как пять пальцев знают, все входы и выходы охраняются надзирателями получше этих самых дементоров. Там годами проводили усовершенствования, лишь бы не было побегов. И зарплата у них в разы больше, чем у военных охранников. Так что прийти, выкрасть и "свалить" точно не получится. Драко и Оливер только фыркнули, хотя понимали, что Долохов и Трэверс скорее всего правы. — Я согласна с Антонином, — поднялась Гермиона. — Тюрьмы вроде Уандсворта — это настоящие крепости, с несколькими ступенями защиты и сигнализации. Все двери снабжены электронными замками, а коридоры и камеры — специальным освещением, ярко бьющим в глаза и дезориентирущим любого, кто попытается сбежать. — Гадство, — выплюнул Драко. — Что же делать? — Наблюдать, Драко, — невозмутимо ответил Артур. — Наблюдать и всё запоминать, а дальше посмотрим. Кстати, — обратился он к Гермионе, — может компьютерщик нам сможет помочь? — Возможно, — улыбнулась Гермиона, — очень даже возможно. * * * Эрик Найт сидел в темноте и вздыхал. С того момента, как его притащили сюда, прошло две недели. Сначала его очень волновал тот факт, что никто не говорил ему, зачем его похитили и когда отпустят, но сейчас это стало даже неактуально. Ведь там, дома, его никто не ждал, у него никого не было. Мама, которая воспитывала его одна, умерла два года назад от инфаркта. Отца своего Эрик не знал и никогда не видел. Те же тишина и одиночество, только в странном месте под названием "Хогвартс". Единственное преимущество прежней жизни — его любимый комп. На просторах социальных сетей у него в друзьях было несколько сотен человек, и он виртуально зависал с ними всё своё свободное время. Здесь интернета не было, и ему оставалось только есть, спать или тупо, как сейчас, пялиться в окно. Хотя приходила ещё Гермиона. Он до сих пор так и не понял эту молодую женщину — чаще всего она была разговорчива и приятна в общении, но были такие моменты, когда сталь в её глазах заставляла его, в принципе ни в чём не повинного человека, съёживаться, а желание быть невидимкой возрастало в разы. А вчера появился ещё один человек, ещё одна полнейшая загадка для Эрика. Если с Гермионой чаще можно было нормально разговаривать, то с этим ублюдком вести какой-либо диалог являлось неосуществимой задачей. Снейп, как он сам представился, когда стремительно вошёл в его комнату, язвил, смотрел на него презрительно и холодно. — Вы должны научить меня пользоваться этим ящиком, — резко, почти речитативом сообщил он. — Чем быстрее вы это сделаете, тем вам же лучше. Эрик оторопел от такого натиска и, сглотнув, спросил: — За-чем вам это? Прищурившись, мистер Снейп прошипел: — Много будете знать, скоро состаритесь. — Он надвигался на него, и тому пришлось медленно отступать. — Кажется, так говорят у маглов? Найт не знал, кто такие маглы, но ему определённо не нравился этот человек, и хотя по натуре Эрик был довольно тихим и скромным, Снейп буквально раздражал каждую частицу его ума и тела. У него даже спина зачесалась от его грубости. И, как обычно с ним случалось в ситуациях, которые он не мог контролировать, Эрик вздёрнул вверх подбородок и с самым надменным видом шагнул навстречу Снейпу, едва не столкнувшись с ним. — Не знаю, кто такие маглы, я только задал простой вопрос, — его голос звучал тихо, но зло. — И если у вас не хватает ума на него ответить, то уверен, что освоить этот "ящик" вам точно не под силу. От такой отповеди глаза Снейпа широко распахнулись, он явно не ожидал отпора. Потом крутанулся на месте и покинул комнату Эрика. — Вот так, — удовлетворённо пробормотал Найт, — нечего мне тут... — что это означало, он и сам ещё не понял, но бегство противника с поля боя ему понравилось. * * * Где-то мерно капала вода, и только это нарушало тишину в камере. Привалившись плечом к стене, Гарри с усилием разминал руку. Скрюченные пальцы и задеревеневшая кисть никак не хотели поддаваться. Боль пульсировала, казалось, в каждом нервном окончании, и не выдержав, Гарри застонал. А потом в отчаянии ткнулся лбом в склизкий кирпич. — Блядство, — прошептал тихо. Но постепенно его усилия начали приносить свои плоды, и руку отпускало, хотя она всё ещё немного ныла, и он поглаживал её, будто успокаивая. Пока он находился в заключении, ему ломали и ноги, и рёбра, но именно сломанная когда-то рука до сих пор была проблемой. Кости в ней срослись не совсем правильно, от этого она не разгибалась полностью в локте, а повреждённые сухожилия стали настоящей бедой. Без правильного и нужного лечения они бугрились узлами и их частенько сводило судорогой, как сегодня. Наконец он облегчённо выдохнул и, измотанный болью, задремал. Ему всегда во сне, если конечно удавалось поспать, снился Драко и дети. Особенно первое и единственное рождество, которое они провели все вместе уже в Хогвартсе. И если бы не железные оковы, которыми он был прикован к стене и которые полностью гасили его магию, Гарри, наверное, и без палочки смог бы создать телесного Патронуса, настолько яркими и светлыми были эти воспоминания. Он никогда не желал чего-то сверхъестественного, он просто хотел спокойно жить с любимым человеком и растить детей. Но сейчас даже эта вполне тривиальная мечта была недостижима. Много раз он задавался вопросом: как там сейчас они без него? И несмотря на то, что Малфой обладал вредным, а временами и сволочным характером, Гарри всё равно знал, что тот не бросил его малышей. Драко мог быть любым — злым и язвительным, когда они спорили на работе, капризным и упрямым, когда выбирали мебель в квартиру, сосредоточенным и серьёзным, когда собирался в рейд, сексуальным и напористым в постели, но с детьми всегда был добрым, весёлым и ласковым. Гарри вспомнил, как в тот Сочельник, разрабатывая план очередной операции, вернулся в их покои довольно поздно. В гостиной на столике горела одинокая свеча, рядом с камином стояла кроватка, где мирно спала малютка Лили, сам же Драко, увешанный мальчишками, как новогодняя ёлка игрушками, примостился на диване и тихо читал сказку про Зайчиху-шутиху. Джейми прикорнул за его спиной, сидя на спинке дивана и прижавшись щекой к его макушке. Скорпиус ютился по правую руку и тоже мирно сопел Драко в подмышку, и только Альбус, лежащий головой у него на коленях с другой стороны, внимательно слушал и даже задавал вопросы... Из полудрёмы Гарри выбросили звуки шагов по коридору. Он уже давно научился распознавать визитёров по шагам, и хотя их было не так и много, тяжёлую поступь полковника Джонса он не перепутал бы ни с чьей другой. Обычно тот приходил со своим помощником, мерзким щуплым очкариком-садистом, который больше всего любил истязать и наблюдать, как жертва корчится в муках. Или Джонса сопровождал дежурный охранник, открывающий ему двери каземата и молча удаляющийся по своим делам. Невозмутимость надзирателей была просто феноменальной, этих людей не раздражали ни крики, ни стоны заключённых, ни один мускул не дёргался на их застывших, как маски, лицах. Но сегодня Джонс был один. — Добрый день, мистер Поттер. Его добродушие не обмануло Гарри. Под личиной добропорядочного, немного наивного и доброжелательного толстячка скрывался мерзавец с острым умом, цепким взглядом и без капли совести. Врать, изворачиваться, строить козни и манипулировать другими он умел лучше, чем рыбы — плавать. — Рад видеть вас в почти добром здравии, — протянул тот от дверей. — И вам побыстрее сдохнуть, — буркнул Гарри. — Ну что вы, мистер Поттер, зачем же так грубо? — наигранно обиделся Джонс. — Я вас, можно сказать, берегу, как собственного сына, слежу за вашим здоровьем, кормлю, пою, а вы так по-хамски себя ведёте. Поморщившись, Гарри хмыкнул, но промолчал. Объяснять что-либо этому скоту он не собирался, всё равно не поймёт. Не обращая внимания на откровенную ненависть узника, Джонс между тем подошёл к нему почти вплотную, и Гарри с трудом, но пришлось подняться на ноги. Смотреть на эту мразь снизу вверх было недопустимо, немыслимо. — Чего тебе надо, "папашка"? — выдавил он сквозь зубы. — Я бы лучше посмотрел, как ты подыхаешь в брюхе мантикоры, визжа от страха и боли. — О боже, бесполезные угрозы, мистер Поттер, — Джонс с силой ухватил Гарри за повреждённую руку. — Вы смешны со всеми вашими страшилками и несуществующими тварями, — улыбаясь, он сдавливал предплечье всё сильнее, рассматривая изменения на лице пленника. — Тогда как я одним взмахом руки могу организовать вам ад на земле. Гарри уже не слышал, о чём тот говорит, только по шевелению губ понимал, что разговор не окончен — боль, пульсирующая и беспощадная, затмила собой всё. Он сцепил зубы и выдернул руку из захвата, непроизвольно делая несколько шагов назад и с силой ударяясь спиной о стену. Тяжело дыша, Гарри исподлобья посмотрел на полковника налитыми кровью глазами. — Я убью тебя, мерзкий слизняк, — процедил он, не отводя взгляда. Джонс, который всё это время стоял, не шелохнувшись, по-бабски всплеснул руками и, изображая из себя клоуна, забегал по камере. — Господи боже ты мой, да что вы за люди такие! — гримасничая, причитал он. — Я же только хотел, чтобы вы поделились со мной своей магией. Ну что вам стоит, это же такая малость, и тогда все были бы здоровы и счастливы. Но вы трое упёрлись, как бараны, твердя одно и то же, что магию нельзя получить. — Он вдруг зло оскалился и снова двинулся на Гарри. — Ну, тогда продайте нам рецепт, как её заиметь! Я озолочу вас, вы будете купаться в золоте. Вот тут Гарри и не выдержал. Он заржал — громко, от души, сгибаясь пополам. — Придурок, какой же придурок, — шептал он между всхлипами и вытирал навернувшиеся от смеха слёзы. Джонс зарычал, кинулся на него и, ударив несколько раз кулаком в лицо, со всего маха пнул армейским ботинком в живот. Резко выдохнув воздух, Гарри снова согнулся, но смеяться не прекратил. Джонс уже и сам был практически в истерике, он наносил удары по всему телу, куда мог достать, пинал по рёбрам, и когда Поттер не выдержал, упал — бил его головой о каменный пол, схватив за волосы. Наконец устав, медленно отошёл от бесчувственного узника. — Я всё равно заполучу вашу чёртову магию, даже если мне придётся истребить всех вас под корень, — выдавил он, загнанно дыша. Гарри чуть приподнялся на здоровой руке и, несмотря на то, что лицо превратилось в кровавое месиво и кровь капала из сломанного носа, ухмыльнулся даже как-то весело. Облизал разбитые губы и прошептал: — Ты — мерзкий магл, и это неизменно. — Потом глубоко вздохнул и потерял сознание. * * * Весь день Драко и Оливер пролежали в развалинах старой двухэтажки. Тюрьма Уандсворт находилась в десятке ярдов на запад. Поблизости имелось ещё несколько похожих строений, давно непригодных для жилья. На каждой из развалин была прибита жёлтая табличка: "Под снос, осторожно, опасно для жизни". Выбрав самую неприметную развалюху, Оливер и Драко забрались на полуразрушенную крышу и с относительным комфортом разместились на чердаке, следя за воротами тюрьмы через окуляры бинокля. Место было очень удобное ещё и потому, что с него хорошо просматривался внутренний двор за высоким забором и колючей проволокой. Чуть правее, ближе к противоположной стене, заключённые играли в футбол, и Оливер возмущённо фыркнул, не понимая, почему те носятся за единственным мячом, как фестралы в гоне. Причём делают это явно с удовольствием. — Дурацкая игра, — проворчал он, отпуская бинокль. Драко, который в это время что-то разглядывал на прохудившейся крыше их убежища, быстро перевернулся и, выхватив у Вуда бинокль, уставился на тюрьму. — Хм, — хмыкнул он, — чего ты от них хотел-то, они же маглы, и магии у них нет. — Ничего я не хотел, просто игра дурацкая и всё, — вздохнул Оливер. — Отдай окуляры, буду дальше смотреть, сейчас моя очередь. Не споря, Драко передал бинокль. — А внутренняя территория довольно оживлённа днём. — Оживлённа, — подтвердил Оливер, продолжая разглядывать двор, — но не думаю, что наших на прогулки выпускают. — Это да, — согласился Малфой. — Ладно, следи, а я пару часов посплю. Оливер молча кивнул головой и во всех подробностях принялся рассматривать легковую машину, выезжающую в это время из тюремных ворот. Драко, тихонько посапывая, спал, уткнувшись в сгиб собственного локтя. Ночью они втроём были в рейде: пару дней назад солдаты построили новый блокпост в опасной близости от границ Хогвартса. Старый Оливер и Гермиона взорвали почти месяц назад, но маглы с особым упорством возводили его снова и снова. Надо сказать, что это был четвёртый или пятый раз, Оливер уже и со счёту сбился. Поэтому в прошедшую ночь они уничтожили всех, кто был на блокпосте, и сожгли все постройки подчистую, забрав автоматы, пару пулемётов, десяток ящиков с патронами, гранатами, а также военный джип "Хаски", один из похожих на те, что видела Гермиона возле тюрьмы Фрезенстоун. Гермиону легко ранило отрикошетившей пулей, поэтому, оставив её в Хогвартсе, они отправились на задание вдвоём. Ближе к полудню Оливер разбудил Малфоя и сам вырубился от усталости, как только передал тому бинокль. Ему казалось, что он закрыл глаза всего на пару минут, и тут же его разбудил Драко, легонько тряся за плечо. Оливер молча выхватил протянутый ему бинокль и замер, стараясь всё внимательно рассмотреть. — Джонс, — выдавил он, провожая того взглядом до машины. — Точно, — тихо подтвердил Драко, когда машина выехала за ворота и понеслась в сторону центра Лондона. — Он как ошпаренный вылетел из здания, наорал на сопровождающего его офицера, кажется это был начальник тюрьмы, надавал ему кучу указаний, отчитал своего водителя и свалил в Лондон. — А чего это он командует не военным объектом? — задумавшись, спросил Вуд, по большей части обращаясь к самому себе. — А потому что... — он выразительно уставился на Малфоя, и тот, понимая его, закивал головой, — тюрьму перевели в статус военной, раз там военнопленные, — закончил Оливер. Версия Гермионы подтвердилась, и теперь нужно было только дождаться темноты, чтобы уйти. Они покидали наблюдательный пункт в сумерках, до ближайшего входа в подземку нужно было ещё топать и топать. Пройдя большую часть пути, Драко и Оливер неожиданно нос к носу столкнулись с военным патрулём. Они довольно плохо знали магловский Лондон, а тем более его промышленную зону. Петляя и уворачиваясь от града пуль над головами и противного звука полицейского свистка, они заблудились, а солдаты упорно не отставали. Обоим было противно убегать, но собираясь только наблюдать, а не вступать бой, они взяли с собой облегчённый боекомплект, и теперь оба хмуро матерились сквозь зубы, ругая себя за непредусмотрительность. — Так, — выплюнул Драко, пытаясь немного отдышаться, когда они спрятались за какой-то будкой, — что делать будем? Оливер сдёрнул с плеча автомат и осторожно прислонил к ветхой стене сооружения. — Оставим пока их здесь. — Он вытащил из-за голенища армейского ботинка увесистый нож с костяной рукояткой, широкое лезвие блеснуло в тусклом свете луны. — Разберёмся с этими без лишнего шума, а то они своим долбанным свистком всю армию Её Величества сюда подтянут. Драко согласно кивнул. — Их всего четверо, работы на пару минут, — и, улыбнувшись, достал свой нож, отличавшийся от первого только цветом рукояти. Совсем близко раздались голоса, и Оливер шепнул: — Я обойду их со спины, а ты займись тем, кто свистит. — Драко кивнул, и Оливер начал бесшумно пробираться через какие-то коробки и ящики, обходя лачугу с другой стороны. Визг свистка резко оборвался, только тихий одиночный вскрик прозвучал отчётливо. Оливер вынырнул из-за строения в двух шагах от медленно отступающего молодого солдатика, у которого то ли заклинило автомат, то ли с испугу он делал что-то не так, и вогнал ему лезвие ножа со спины в сердце по самую рукоятку. Тихо всхлипнув, тот осел, и выпавшее из его рук оружие с противным звуком стукнулось о землю. Второй вояка, чуть в стороне, ещё минуту назад сидевший на земле и державшийся за грудь растопыренными пальцами, между которых обильно просачивалась кровь, при виде Вуда неловко выхватил из-за пояса пистолет и принялся палить из него. Левое плечо довольно ощутимо чиркнуло болью, но прежде чем укрыться за спасительной будкой, Оливер успел кинуть нож. Звуки выстрелов оборвались, и Оливер облегчённо выдохнул. Больше никто не стрелял. Он выждал ещё немного и хотел уже окликнуть Драко, когда тот негромко позвал его сам. — Олли, ты жив? — спросил он, пробираясь к нему. — Жив, — ответил тот, доставая из кармана спецпакет. Драко методично обошёл всех убитых, собрал трофейное оружие и тихо бормотал: — Сидели бы дома, нет — им воевать приспичило. Оливер быстро перевязал себе левое плечо — пуля только слегка его задела, оставляя саднящую кровавую бороздку, — закончил перевязку и вышел из-за укрытия. В этот момент один из лежащих на земле патрульных вдруг застонал и разжал пальцы; блеснув в свете луны, в сторону с характерным щелчком отлетела чека, и Оливер заорал благим матом: — Граната!.. Взрывной волной его швырнуло прямо в кусты дикого орешника, и на какое-то время он вырубился. А придя в себя, тут же кинулся искать Драко. Тот нашёлся рядом с оставленными автоматами. Прислонившись одним боком к будке, он, видимо, пытался перебинтовать себя, но отключился, и спецпакет так и остался в безвольно лежащей на земле руке. Обследовав его, Оливер понял, что несколько осколков попали в левый бок, плечо и грудь; ко всему прочему, Драко потерял достаточно много крови. Наскоро обработав и забинтовав раны, он взвалил его на спину — тот еле слышно что-то простонал — и, стараясь идти как можно быстрее, двинулся ко входу в подземку. Малфой был тяжеленным, но адреналин, до сих пор бурливший в крови, делал этот факт менее заметным. Оливер плохо представлял, куда идёт, но полагаясь на интуицию, вскоре вышел к нужному месту. Незнакомый гоблин быстро впустил его и помог занести в вагон Драко. Потом сказал, что не владеет лечебной магией, хотя кровь остановить всё же может. Поезд набирал скорость, пока они занимались Малфоем, и сейчас с равномерным стуком колёс нёсся в Хогвартс, а гоблин, закончив, тихо сел рядом. Оливер на секунду прикрыл глаза, но, спохватившись, снова сосредоточился. Сначала надо было доставить до места Драко — без должного лечения тот долго не протянет, — потом уже можно будет немного расслабиться самому. Но это будет чуть позже, а пока Оливер заботливо вытер Драко испачканное лицо и чуть ощутимо сжал холодную кисть, как бы давая понять другу, что всё нормально и они выбрались. _____________ (1) Названия единиц военной боевой техники, находящейся на вооружении армии Её Величества.