Неуловимый, Безликий, Тень

Мы — вольные звери — Не терпим оков, Свободою мерим Мы каждый наш вздох, И прутья решётки Для нас не навек, Наш норов не кроткий, И близок побег. Пусть воем от боли И лапы в крови — На волю, на волю Беги — и живи!

Молодой раззява-охранник появился только через два дня. Всё это время Блейз тщательно прорабатывал и анализировал возможности и шансы, не исключая любые неожиданности. Он прекрасно отдавал себе отчёт, что этих самых шансов у него всего один на десять тысяч, но готов был рискнуть. Решив оставить вариант с дракой на крайний случай, он услышал гулкие шаги надзирателя, громко лязгнул цепями и заорал: — Охрана! Пискнул открывающийся замок, и тяжёлая дверь со скрипом отворилась. Охранник заглянув в камеру и недоверчиво уставился на арестанта. Блейз его, конечно, хорошо понимал: парень работал в тюрьме явно не так давно, Блейза привезли в его смену примерно месяца четыре назад, но ни разу за это время он не звал охрану, ничего не просил, не требовал, и вдруг — на тебе. Надзиратель медленно приблизился к узнику. — Чего надо? — Передайте начальству, я согласен сотрудничать, — стараясь придать своему голосу большую обречённость, прошептал Блейз и добавил, — только принесите воды. Охранник неуклюже дёрнулся, то ли от ещё большего удивления, то ли от радости, кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Блейз поднялся и задумчиво замер. Сейчас важно было, чтобы молодой балбес не сразу рванул докладывать Джонсу о случившемся, а сначала принёс ему попить. Забини изо всех сил прислушивался к тому, что происходит в коридоре, но оттуда не раздавалось ни одного звука, и всё, что ему оставалось — напряжённо ждать. Через долгих десять минут, когда он уже не надеялся на удачный исход, охранник снова появился, неся в руке плошку, пить из которой больше подходило какому-нибудь животному, но никак не человеку. Рядом с Забини он вдруг запнулся и пролил часть воды на себя и пока, тихо ругаясь, отряхивал мокрую форму, Блейз незаметно вытащил ключ-карту, как всегда небрежно торчащий из бокового кармана форменных штанов. Затем почти выхватил плошку из рук этого ротозея и жадно припал к металлическому боку странной посудины, выпивая одним махом тёплую, пахнущую хлором жидкость. Брезгливо взглянув на него, охранник предпочёл ретироваться. А Блейз с запозданием подумал, как ему повезло, что тот, когда зашёл в камеру, не закрыл дверь полностью, как полагалось по инструкции, иначе тут же хватился бы ключа. А так он только плотно прикрыл дверь и, дождавшись, когда щёлкнет электронный замок, ушёл, ничего не подозревая. Руки и ноги мелко дрожали от напряжения, но опустившись на корточки, Блейз пошарил за выступом стены, где небольшой кусок штукатурки был когда-то оторван от плинтуса, но для маскировки тщательно уложен на место, и где хранилось единственное сокровище — погнутая женская шпилька. Он нашёл её между сиденьем и стеной в автобусе, в котором его перевозили, и приберёг на крайний случай. Сейчас как раз этот случай выдался, и Блейз торопливо принялся ковыряться в замке кандалов. Снять их впервые за несколько лет было настоящим удовольствием. Кожа под ними давно загрубела, стала рубцеватой, словно голенище кирзового сапога, но, слава создателям, больше не гноилась и не сочилась сукровицей, как было в первый год плена. Джонс тогда проявил невиданную щедрость, а может преследовал какие-то свои, ему одному понятные мотивы, однако выдал серую вонючую мазь, так что раны зажили, а кожа задубела. Морщась, Блейз растёр запястья и направился к двери. С трудом открыл её и высунулся из проёма. Короткий коридор освещала одна тусклая, обгаженная мухами лампочка чуть поодаль. Этот полумрак был только на руку. Вздохнув несколько раз и постаравшись успокоиться, Блейз огляделся. Это даже не был коридор в буквальном смысле, скорее какой-то закуток, где находились всего две камеры. В одной держали его, а вот кто был узником второй, Блейз решил проверить — очень хотелось надеяться, что он найдёт в ней кого-то из своих. Он тихо дёрнул за металлическую скобу, открывающую небольшое окошко на уровне лица. Внутри была стандартная камера для одного узника, с небольшим квадратным окном под потолком. Из-за недостатка света Блейз сначала подумал, что она пуста, но потом кто-то закопошился на полу, лязгнули хорошо знакомые цепи с кандалами, и на него, подслеповато щурясь, уставился Гарри Поттер. То, что это Поттер, Блейз понял сразу, несмотря на распухшее от побоев лицо и висящие грязными патлами волосы. Сам-то он выглядел наверняка не лучше, только вот шрам на лбу не смогли скрыть ни синяки, ни кровоподтёки, ни грязь. — Гарри, — позвал тихо, — ты как? — Блейз? — удивлённо встрепенулся Поттер. Его голос был почти незнакомым, с пришипётыванием — видимо, в отличии от Блейза, тому не удалось сохранить все зубы. — Ты как тут оказался? — Да вот, решил домой свалить, — зло улыбнулся Блейз. — Устал уже в гостях, да и жрачка у них дрянь. Поттер хрипло не то хохотнул, не то закашлялся. — Подожди, попробую твою дверь открыть, — пробормотал Забини, вставляя ту же карту-ключ в пазы замка. Пикнув, дверь открылась, и Блейз быстро пробрался внутрь. Снять кандалы с Поттера заняло пару минут, и вскоре тот тяжело привалился к его боку. Да, выглядел он не в пример хуже Блейза — видимо, как над старшим группы, над ним издевались больше. Закинув его руку себе на плечо и обняв за талию, Блейз вывел его в коридор. — Где Флинт? — спросил Поттер. — Хороший вопрос, — проворчал Блейз, поудобнее его перехватывая. — В этом коридоре только две камеры, а дальше я не был. — Надо его найти, — не унимался Поттер, еле передвигая ноги. — Пришли вместе, вместе и уйдём. Блейз вздохнул. Да, оставлять Флинта нельзя, только знать бы ещё, где искать его камеру. Дверь между коридорами тоже была снабжена электронным замком, но единственный имевшийся у них ключ к ней не подходил. — Чёрт, здесь нужен другой, — прошипел Блейз. Он прислонил Гарри к стене и попытался ещё несколько раз, но ничего не вышло. — Вот и нагулялись, — выдохнул расстроенно. В этот момент замок характерно щёлкнул и дверь начала отъезжать в сторону. Оба узника прижались к стене, не зная, чего ожидать, а в коридор зашёл уже знакомый обоим охранник. Недолго думая, Поттер из последних сил врезал ему ребром ладони по шее и сам почти без сознания свалился на руки Блейзу. — Вот же герой, мать твою, — выругался Блейз, усаживая Поттера на пол, — посиди пока. Схватив бессознательного охранника за ноги, он быстро потянул его в камеру. Затем помог подняться Поттеру, и вместе они вернулись туда, откуда только что вышли. Забини обыскал лежащего, вытащил ещё один ключ-карту непонятно от чего, небольшую связку обычных ключей, шариковую ручку, упаковку жевательной резинки и одно яблоко. Откусил округлый бок и, пережёвывая, протянул остальное Поттеру: — Ешь быстрее и раздевайся. Вгрызаясь в сочную мякоть, тот кивнул, начиная скидывать ботинки. Блейз же, не тратя понапрасну время и силы, уже раздевал охранника. Отложил в сторону дубинку, засунул попутно за резинку штанов пистолет и постепенно подал Поттеру все снятые вещи. Одежда охранника на том болталась, оказавшись на несколько размеров больше, но хоть рост не подкачал и обувь пришлась впору. Одевшись, Поттер потуже затянул ремень на бёдрах и на самые глаза натянул форменную кепку-бейсболку. Улыбнувшись, Блейз хмыкнул: — Ну вот, порядок. А теперь и мне пора прибарахлиться. Они порвали арестанскую робу на длинные полосы и связали охраннику руки и ноги, а оставшиеся лоскуты запихали ему в рот. Даст Мерлин, его ещё не скоро хватятся. Передохнули пять минут и двинулись дальше. Второй коридор был такой же маленький, и в нём вообще не было камер, зато в следующем они, выглянув из-за угла, увидели пост охраны в противоположном конце коридора и насчитали штук шесть камер по обеим сторонам. Парни настороженно замерли, но здоровый, похожий на гориллу охранник сидел, развернувшись к ним спиной. Он увлечённо следил за какой-то игрой по маленькому телевизору и жрал курицу. Этого вырубил уже Блейз, повторив приём Поттера. Потом быстро переоделся и, пока Поттер связывал надзирателя, обыскал небольшое помещение, наполовину застеклённое по периметру. В холодильнике нашлась еда, да и почти нетронутая ещё курица тоже была экспроприирована. А также большой термос с горячим кофе, оружие в виде пистолета и двух автоматов, висевших на гвозде за деревянной перегородкой, несколько рожков с патронами и две тёплые куртки охранников, входящие в спецодежду надзирателей. Блейз всучил Поттеру в руки куриную голень и проворчал, оттаскивая амбала за перегородку: — Ешь давай, а то не дойдём ведь. — И сам впился зубами в куриное крылышко. В камерах находилось и по двое, и по трое человек, но Флинта нигде не было, да и вряд ли бы его держали в общей камере, скорее всего он где-то не так далеко, но как найти нужную темницу — ни тот, ни другой не знали. Блейзу вдруг пришло в голову, что они двух не самых слабых охранников странно быстро уделали, хотя, конечно, на их стороне был эффект неожиданности, плюс уверенность охраны, что замученные голодом и частыми избиениями узники сломлены и точно не помышляют о побеге. Да и обречённая решимость, когда нечего терять, тоже сыграла свою роль. Но всё равно казалось, что им обоим Феликс Фелициус удалось глотнуть. — Какой смысл держать Флинта в другом месте? — пробормотал он. — И сколько нам ещё будет везти? Закрывая смотровое окно последней камеры, Поттер лишь пожал плечами. В этом крыле делать больше было нечего, и забрав всё, что могло им пригодиться, они вышли на небольшую площадку, от которой расходилось несколько лестниц вверх и виднелось несколько дверей. — Знать бы ещё, куда идти, — тихо прошелестел Поттер, но в это время раздались громкие шаги: кто-то спускался. Они быстро нырнули под железную лестницу и затаились. До блеска начищенные сапоги они узнали сразу. Охрана тюрьмы носила в основном армейские ботинки, садист Виджин — щегольские лакированные туфли, и только один человек обувался в офицерские сапоги. Джонс. Не сговариваясь, парни просунули руки между ступенями и дёрнули шедшего за щиколотки. Стрелять в него было нельзя из-за опасности поднять по тревоге всю тюрьму, и этот способ обоим пришёл в голову первым. Грузно упав лицом вниз, этот гад, наверное, даже и не понял, что произошло, только смешно хрюкнул, ударившись лицом о каменный пол. Несколько минут парни без сожаления глядели на то, что сделали. Они убивали бы эту мразь с особой жестокостью, целенаправленно и методично, но времени не было. Понадеявшись, что тот всё же сдох, так как возле его головы медленно растекалась небольшая лужица крови, они открыли очередную дверь. Подниматься вверх по ступеням не было смысла: судя по всему, сейчас они находились на первом этаже, значит, выход нужно было искать за дверями. Какое-то время им ещё везло, но это не могло продолжаться вечно, и вот, войдя в очередной коридор, они нарвались на пост. Не сговариваясь, парни хладнокровно расстреляли охранников, но один всё же успел нажать тревожную кнопку — и над всей территории тюрьмы дурниной заорала сирена. — Блядь! — Блейз с досады сплюнул. — Что делать-то будем? — Спрячемся и затихаримся, — тут же ответил Поттер, который, поев на ходу, чувствовал себя немного лучше. Но спрятаться было некуда, и только когда Поттер заглянул в туалет, у них появился небольшой, но шанс. Рядом с унитазом обнаружилось круглое отверстие, закрытое решёткой. Лаз был не слишком широким, и в прежние времена ни тот, ни другой даже бы и пробовать не стали пролезть, но после двух лет тюрьмы, оба сильно похудели и теперь с трудом, но протиснулись в это отверстие, оказавшееся вентиляцией. Они долго ползали по вентиляционным каналам, но, наконец устав, остановились и прислушались. Топот множества ног и вой сирены не умолкали — бесспорно, их искали, но пока никто не догадался, что они между этажами. Скорее всего, это временная отсрочка, ведь как только их палачи немного успокоятся и начнут соображать головой, то и все эти запутанные тоннели проверят, но надежда всё равно умирает последней. Однако оба уже изрядно устали. Голодные, ослабленные физически и морально, они были безумно ошарашены тем, что смогли протянуть так долго. Доев курицу, хлеб и запив всё горячим кофе, они решили выспаться, чтобы набраться сил. В сумке ещё были припасы и кофе, а также оружие, поэтому было решено пока подождать спускаться. А там, может, и выход из ситуации появится, хотя это было сильно сомнительно. Но про себя оба решили, что больше в камеру не вернутся, и если свободы им не видать, то хотя бы жизни свои не просто так отдадут, а прихватят с собой пару-тройку маглов. * * * Оливер очнулся от пробирающего до костей холода. Рассвет только занимался, значит без сознания он пробыл совсем немного, час от силы. Он медленно пошевелился, и тело отозвалось болью в каждой клеточке. Он помнил, как швырял гранату за гранатой в преследователей, стараясь как можно дольше удерживать их подальше от входа в подземку и дать возможность ребятам уйти. А потом что-то сильно грохнуло совсем рядом с ним, в голове раздался оглушительный звон, виски заломило, и последнее, что он почувствовал — как из ушей и носа потекла густая кровь. Голова по-прежнему болела, а ещё он вдруг понял, что ничего не слышит. Вот прямо абсолютно. Ни ветра, который раскачивал ветви деревьев, ни шума леса, ничего. "Контузия", — наконец понял он и тяжело вздохнул. Заставил себя успокоиться, повнимательнее прислушался к собственным ощущениям. Руки, связанные сзади, основательно затекли, и теперь их кололо иголками, ноги, слава Мерлину, были свободны, но само тело словно одеревенело, отдавая своё тепло стылой земле. Не почувствовав больше никаких повреждений, Оливер немного приободрился. Контузия дело неприятное, но не смертельное, глухота скоро пройдёт, да и звон в ушах тоже, он немало повидал за годы войны похожих ранений и знал, что мадам Помфри на лечение потребуется минут десять. Только вот Поппи в этом лесу и близко не было, а как этот недуг лечат маглы, он не знал. Он не услышал, а задумавшись — и не увидел, как к нему подошёл высокий детина на полголовы выше него, в солдатской шинели и с погонами сержанта в петлицах. Когда-то Флинт в обязательном порядке заставил всех бойцов учить чины и звания в армии Её Величества, так что в нашивках и другой армейской атрибутике Вуд разбирался превосходно. Сержант, увидев, что Оливер очнулся, не церемонясь вздёрнул его за ворот камуфляжа вверх. От резкого движения голову повело, затошнило, а в следующую минуту его вывернуло на заляпанные грязью сапоги и низ шинели замершего вояки. Распрощавшись с остатками вчерашнего ужина, Оливер почувствовал себя даже немного лучше. Но ненадолго: матерящийся сержант со всего маху съездил ему кулаком по уху. От удара Оливер не устоял на ногах и кулем свалился на мёрзлую землю, не удержавшись от стона. Сержант снова поднял его, но, видимо помня о первой провалившейся попытке, сделал это уже медленнее и держась на расстоянии вытянутой руки. Потом подтолкнул в спину и кивком указал направление. Недалеко на поляне вокруг еле тлевшего костра сидело человек семь солдат. А чуть в стороне, держа на коленях армейский планшет, молодой, не старше его, лейтенант внимательно рассматривал какую-то карту. Сержант снова подтолкнул Оливера, теперь уже к офицеру, и подошёл следом. По шевелящимся губам магловского командира Оливер сообразил, что офицер что-то у него спрашивает, но не услышал ни звука. Он смотрел ничего не выражающим взглядом, понимая, что тот постепенно заводится, не получая ответов на свои вопросы. С тоской подумав, что сейчас опять начнут бить, Оливер подобрался, приготовившись. Но ничего не произошло, только сержант кивнул головой в его сторону, показывая на уши и дорожки засохшей крови. Его командир разочарованно махнул рукой, и сержант, отведя Оливера к массивной сосне в десятке шагов от костра, надавил на плечо, заставляя сесть. Оливер закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Место, где солдаты остановились на отдых, было ему знакомо. Недаром же они с Драко мотались по этому лесу всю ночь, уводя маглов от входа в подземку. Который, кстати, находился так близко, что до него можно было добежать меньше чем за десять минут. Нужно только немного времени, совсем чуть-чуть, и скоро он будет свободен, если, конечно, в тоннеле его кто-нибудь ждёт. Но сидящий у костра сержант не сводил с него глаз, и всё, что оставалось Оливеру — это ждать. Задумавшись, он не сразу понял, что слышит отдалённый гул движущегося транспорта. Слух вернулся, звуки доносились как сквозь вату в ушах, но и это порадовало. А потом оказалось, что дорога находится совсем рядом и две остановившиеся машины для перевозки солдат были хорошо видны. Большинство армейцев радостно направились к выходящим из транспорта бойцам и офицерам. Некоторые стоящие у костра что-то кричали, приветствуя прибывших, кто-то просто улыбался, видимо считая, что их мытарства по лесу наконец-то закончились. Никто не смотрел в его сторону. Оливер же, как только машины остановились, подобрал под себя ноги и медленно сел на корточки. А когда сержант и остальные отвлеклись, подскочил и рванул через лес к подземке. Связанные за спиной руки сильно затрудняли бег, но он несся, как сумасшедший, не замечая ничего вокруг, и только когда стукнул каблуком ботинка по люку, услышал выстрелы и крики — за ним гнались. Высокие разлапистые ели пока закрывали его и проход от преследователей, но, судя по всему, ненадолго. В тот же миг крышка люка отъехала в сторону, из проема показался Крюкохват. — Мистер Драко Малфой сказал, что вы обязательно придёте, и я вернулся ждать, — объявил он. — Развяжи, — прохрипел Оливер и почти сразу почувствовал, что верёвки на руках пропали. Гоблин посторонился, пропуская его внутрь. Не рискнув нырять вперёд головой (она и так уже натерпелась за прошедшую ночь), Оливер попросту прыгнул солдатиком, съезжая, обдирая и пересчитывая спиной ступени. Затормозил на небольшой площадке, откинулся на лестницу и затих, переводя дух. — Помочь? — спросил появившийся рядом гоблин, и в ту же минуту всё тело отозвалось мучительной болью. Оливеру даже показалось, что застоявшиеся, вывернутые в плечевых суставах руки так навсегда и останутся в нынешнем положении, но гоблин щёлкнул пальцами и что-то быстро проговорил. Боль моментально исчезла. Оливер медленно поднялся, разминаясь. — Ух ты, — пробормотал он удивлённо, — как новенький. Что вы сделали, мистер Крюкохват? — Это всего лишь гоблинские обезболивающие чары, — привычно ворча, пояснил тот, — до Хогвартса должно хватить, а там вас вылечат. Он оказался прав, лёгкая боль в голове начала появляться, когда Оливер вышел из вагона и, поблагодарив гоблина, начал подниматься на поверхность. Выход находился рядом с домом Хагрида, и Оливер понял, что дальше жилища великана вряд ли дойдёт. Слабость накатила как волна, и стукнув в дверь кулаком, он потерял сознание. Обо всём, что было потом, он узнал намного позже и только со слов Гермионы. О том, как взволнованный Хагрид принёс его в школу, и о том, что увидевший его Симус ворвался на совещание руководства, где Гермиона и Драко отчитывались за прошедшую операцию, и как заорал во всё горло, сообщая, что он, Оливер, вернулся, но ранен и Хагрид отнёс его в медицинское крыло. И о том, как Гермиона и Драко пулей вылетели из кабинета и сломя голову понеслись по коридорам, молясь всем великим волшебникам и магловским богам о его выздоровлении. Ничего этого он уже не видел и не слышал: Оливер Вуд пребывал в благословенном беспамятстве, которое дало его телу и разуму долгожданный покой и отдых. * * * Сколько его уже не кормили, Маркус не знал. Три, четыре, пять дней? Никто не заходил в камеру, никто даже смотровую задвижку ни разу не открывал. День, сменяемый ночью и наоборот, он замечал только в маленьком окошке под самым потолком. Он пробовал считать, но сбился, кажется, на четвёртый день, а может и раньше. С тех пор, как кинул тарелку с той бурдой, которой его кормили, в помощника и по совместительству палача Джонса, больше никто его не беспокоил. И если без еды можно было ещё терпеть, то вот без воды Маркус понимал, что долго не продержится. Он лежал на бетонном полу, закрыв глаза, впервые отвернувшись от выхода (раньше он себе такого не позволял, сейчас стало наплевать), благо длины цепей хватало. Силы нужно было беречь, и он не двигался понапрасну. Вспомнилось вдруг, что когда этот помощник-садист собирался его пытать, охранники зацепляли звенья цепей за огромный крюк, торчащий из стены, укорачивая их и не позволяя пленнику падать на пол, а только безвольно на них болтаться. А потом, уходя, нередко забывали отстегнуть, и Маркусу приходилось, обливаясь потом, вытаскивать их из крючка самому. Но в последний раз цепи не зацепляли и даже его не били. Если честно, то он и сам не понял, зачем приходил этот гад, но ведь не затем, чтобы его рожу облили помоями, коими была здешняя еда? Задумавшись, Маркус не услышал, как пискнул замок и тихо отворилась дверь. А потом на него со спины навалилось чьё-то тело. — Ну что, малыш, развлечёмся? — прохрипел мужской голос, обдав гнилостной вонью из-за рта. Маркус настолько охуел от происходящего, что даже замер на какое-то время. Он мог ожидать много всяких подлянок от Джонса, но то, что тот натравит на него зеков, точно не ожидал. Незваный гость между тем загоготал прокуренным басом и начал медленно стягивать с него арестантские штаны, дёргая за резинку. Прямо напротив лица Маркус увидел пару ног в стоптанных тюремных ботинках, и другой, более высокий, голос протянул: — Смотри, какой послушный мальчик. Справившись с удивлением, Маркус на секунду закрыл глаза и сосредоточился. Нападавший был не один, и радости это не доставляло. С одним он бы как-нибудь справился, а тут двое. Он ещё какое-то время ничего не предпринимал, собираясь с силами, но когда первый наклонился из-за плеча к самому лицу и снова прохрипел: — Да, сладкий малыш, послушный, — резко, до хруста в шее повернул голову и со всей силы цапнул зубами насильника за ухо. Ни одна сука не имела права безнаказанно называть его этим мерзопакостным словом — "малыш"! Громко взвизгнув, нападавший дёрнулся и скатился с него, тем самым лишаясь части уха. Маркус тут же выплюнул отвратительный кусок плоти, чувствуя, как по подбородку бежит чужая кровь, и пока несостоявшийся насильник, плаксиво матерясь, зажимал повреждённое место и был занят только собой, обмотал на один оборот цепь на кулак и что было сил врезал второму. Он попал ему прямо в пах, и зек тоненько завыл, сгибаясь пополам. Отдавать отчёт своим действиям было некогда, но ослабевшее от голода и жажды тело не разучилось атаковать, а инстинкт выживания умело его направлял. Правильно говорят маглы: профессионализм не пропьёшь. Поэтому Маркус не раздумывая накинул скулившему уроду на шею цепь, как удавку, и упёршись в его бедро стопой, затянул её. Захрипев и задёргавшись, мужик свалился рядом с ним, не подавая признаков жизни. Пока он разделывался с этим, первый немного очухался: выхватил из кармана куртки заточку и кинулся на него. По инерции Маркус перекинул его через себя и, быстро развернувшись, захватил его голову в капкан из перекрещенных ног. Он из последних сил сжимал колени, сдавливая шею нападавшему, и громко рычал от злости и гнева. Когда и этот обмяк со сломанной шеей, Маркус выдохнул и, почти теряя сознание, откинулся на пол. Перед глазами прыгали блестящие мушки, руки и ноги тряслись, как при эпилепсии, но он, не давая себе расслабиться, поднял валяющуюся заточку и уже через несколько минут с облегчением снимал ненавистные кандалы. Сначала ему показалось странным, что охрана, услышав крики, до сих пор не появилась, но потом сообразил: те явно подумали, что кричит он, поэтому и не отреагировали. Он зло ухмыльнулся. Медленно поднялся и, держась за стенку, двинулся к раковине в противоположном углу камеры — обычно до неё длины цепей не хватало. Когда его только привезли в эту тюрьму, тут же появившийся Джонс "любезно" объяснил, что камера у него со всеми удобствами, даже раковина есть, и что таких камер в тюрьме всего штуки четыре. Тогда он только кинул в сторону Джонса равнодушный взгляд, но сейчас посчитал это величайшей удачей. Вода оказалась тёплой и противно пахнущей, но это всё равно была вода, и Маркус долго не отрывался от небольшого крана, быстро глотая и глотая. Напившись, он понял, что и чувство голода притупилось. А вот что делать дальше, Маркус не знал. Осторожно выглянув в коридор, он увидел у входа весело болтающих о чём-то охранников. Мимо них точно не пройти, а справиться с такими амбалами он сейчас попросту не в состоянии. Маркус вернулся в камеру и внимательно осмотрел её. В глаза сразу бросилась округлая решётка вентиляции, находившаяся на десяток дюймов выше пола. Он был уверен, что крышка прочно приварена, но она довольно легко поддалась, и, прислонив её с боку, Маркус увидел проход. Вентиляционные шахты опоясывали всю тюрьму, и в них была возможность затеряться. Он пролез ногами вперёд и застрял плечами. — Твою мать, — выругался шёпотом. Вытянул руки, поёрзал и наконец с трудом, но протиснулся. Потом нащупал решётчатую крышку, аккуратно поставил её на место и медленно пополз. Двигаться на животе ногами вперёд было чертовски неудобно и трудно, но, слава Мерлину, через какое-то время он практически выпал в вентиляционный канал. Тут было намного свободнее, даже можно было сесть, вжимая голову в плечи. Оказалось, что из всех помещений тюрьмы выходили трубы разного диаметра, которые были врезаны в целую систему воздушных проходов. За углом находилась ещё одна такая труба, только больше в ширину, оттуда шёл умопомрачительный запах еды. "Кухня", — понял Маркус, и в животе тут же заурчало. Подобравшись к самому выходу, он увидел, как молодой поварёнок, явно из зеков, шустро снуёт по небольшому помещению, то помешивая что-то в большой кастрюле, то переворачивая лопаткой что-то аппетитно скворчащее на сковороде. Эта еда была явно не для узников, скорее уж для руководства тюрьмы. Тем временем парень, нарезав белый мягкий хлеб и сложив его в тарелку, убежал куда-то, наверняка в столовую для персонала. Маркус осторожно вылез. Почищенная луковица, маленькая баночка с солью, пластиковая бутылка молока — он забирал всё, что можно было есть. В навесном шкафу обнаружилась похожая на кирпич булка чёрного хлеба. От такой роскоши у него аж слюни потекли, и он, схватив хлеб, быстро нырнул в проход, пока его не засекли. С большим усилием он заставил себя есть медленно и понемногу. Спрятал луковицу в карман на будущее, туда же отправил и горбушку, посолил мякиш и, запивая молоком, тщательно пережёвывал, жмурясь от удовольствия. Есть всё равно хотелось, и он бы как нечего делать слопал всю булку, но еду надо было экономить, да и много есть после такой длительной голодовки тоже было нельзя. Разломав оставшийся хлеб на куски и закрутив крышку бутылки, он рассовал всё по карманам. Потом, подумав, решил отползти подальше от своей камеры, ведь его скорее всего ищут. * * * Сколько он уже путешествовал по этим бесконечным тоннелям, он и сам не знал. Тюрьма была большой, в несколько этажей и ярусов, вентиляция проходила между ними и казалась бесконечной. Решив, что вон за тем углом он наконец остановится, подумает, что делать дальше, и хоть немного поспит, он прибавил ходу. Но завернув за этот самый угол, почти сразу в кого-то врезался. От удара на миг потемнело в глазах, и он смачно выматерился: — Ебучий рот, да что же это такое? — Марк?! — на него испуганными глазами таращился Забини, а из-за него выглядывал Поттер. — Ну нихуя себе, — тихо прошептал тот, оправившись от шока, и дёрнул обоих на себя, обнимая. Стараясь не шуметь, они долго радовались встрече. Потом, устроив перекус, рассказывали о том, что произошло с ними за два года в застенках. — ...Вот так я и оказался в этом месте, — закончил Маркус свой рассказ. — Что, ты вот прямо по-настоящему откусил этому уроду ухо? — прыснул Блейз. — Фу, даже представить противно. — А чтобы тебя всякое мудло трахало, не противно? — вздохнул Маркус. — Ещё как противно, я уже раз сто пообещал себе: как вернёмся в Хогвартс, рот с мылом вымою. Они тихо рассмеялись, радуясь, что снова вместе. — Нам бы только добраться — прошептал Гарри, — а там ты хоть вообще в ванной живи. Поттер выглядел даже хуже него самого. Маркус долго рассматривая его покалеченную руку, всё думал, что Гарри, похоже, пришлось пережить гораздо больше мучений, чем им с Блейзом, но несмотря на это, тот всё равно был их лидером, даже в этих чёртовых тоннелях. Наговорившись, они решили выспаться, а уж потом думать, как быть дальше. Маркус открыл глаза, с удовольствием потянулся и сел. Парни рядом мирно сопели. Давно он уже так хорошо не спал, в камере нужно было всегда быть начеку, да и холод не очень-то способствовал сну, а тут тепло и свои рядом, и даже то, что их ищут, не мешало отрубиться и дать телу по-настоящему отдохнуть. Когда и Гарри с Блейзом проснулись, они поели и двинулись дальше. Иногда до них долетали отдалённые выкрики или шум нескольких голосов, и они двигались осторожно, чтобы их не было слышно снаружи. — Парни, — позвал их Гарри, внимательно вглядываясь в ещё одну трубу наподобие той, которая вела в кухню, — по-моему, там мастерские, если я карту на стене у надзирателей правильно запомнил. — С чего ты взял? — поинтересовался Маркус, заглядывая ему через плечо. — Ничего же не видно, ночь, наверное. — Столярным клеем пахнет и стружкой, — пояснил Поттер. — Может, оттуда можно как-то выбраться? Но едва они вылезли из трубы, входная дверь скрипнула и кто-то вошёл в цех. Они разом спрятались за большим коробом. В тусклом свете луны обозначились три фигуры, оказавшиеся заключёнными. Один из них запнулся и шёпотом заругался. — Тихо ты, Лысый, — шикнул на него второй, — не хватало всю тюрьму на ноги поднять. Когда ещё такая удача выпадет. — Ага, — кивнул третий. — Пока они этих колдунов ищут, до нас им дела нет. — Седой, — спросил первый, — а ты уверен, что тоннель не завален и там можно пройти? — Заглохни, Лысый, я знаю, что говорю, — рыкнул второй. — Недаром вчера Чибис на свиданку приходил, он из леса по нему до самых ворот дошёл, только кое-где пролазить пришлось, а так всё о'кей. Маркус повертел головой и увидел небольшие створки, закрытые на огромный замок. Только почему-то они вели не на улицу, а располагались рядом с тем местом, откуда он, Блейз и Гарри только что выбрались. То есть, они вели в тюрьму или, скорее всего, если это проход, то под неё. — Как ты про него узнал? — не унимался Лысый, пока Седой ковырялся отмычкой в ржавом замке. — Заёб ты своими вопросами, мудила, — огрызнулся тот. — У Чибиса папашка в этой тюрьме лет сорок назад двадцатку мотал, — спокойно отозвался третий. — Тогда покойничков не на городском кладбище хоронили, как сейчас, а по этому тоннелю отвозили в лес и по-тихому зарывали. — Но леса же нет вокруг тюряги? — удивился Лысый. Седой раздражённо засопел, продолжая своё дело, явно раздражённый сверх меры любопытным подельником, а третий пожал плечами: — Это сейчас нет, промзона вместо него, а тогда был. Когда район стали застраивать, мертвяков и начали возить на кладбище, а тоннель завалили. Они ещё какое-то время переговаривались, но Седой наконец открыл замок. С трудом отворив громко скрипнувшую створку ворот, зеки рванули на свободу. В этот же момент заорала сирена, и Гарри выкрикнул: — За ними!