Неуловимый, Безликий, Тень

Шрамы на сердце, шрамы на коже... Сколько их в нашей судьбе! Их не заметить, боже, так сложно! Больно и мне, и тебе. Пусть день вчерашний щедро, до жути, Горечью нас напоил, Перемолол, разбросал, взбаламутил, Мы набираемся сил. Только останься мудрым и смелым, Я буду рядом с тобой. Мы отстоим наше правое дело, Примем решающий бой...

— Да-а, — глухо протянул Драко. Поттер, утробно рыкнув, ускорился. Воздух изо рта вырывался со свистом, пот градом катил по голой груди, но Гарри не обращал на это внимания. Белевшая в полутьме взмокшая спина Драко завораживала. Тот прогибался при каждом его толчке, вскидывал голову и чуть слышно стонал, иногда срываясь на всхлип. Не останавливаясь, Гарри прикусил ему загривок, прошёлся языком по выступающим позвонкам почти до поясницы и вернулся к шее. Оставил на ней парочку наливающихся засосов и сбивчиво зашептал в ухо: — Хороший мой, как же я скучал. Руки у Драко подломились, и он, упёршись лбом в постель, жалобно выдавил: — Гарри, ещё-ё. Поттер впился пальцами в бёдра Драко, не обращая внимания на то, что завтра на этих местах будут синяки, и дёрнул его на себя, задвигался быстро и рвано. Он насаживал Малфоя на свой член, забыв об осторожности и о том, что сам недавно был чуть живой. Возбуждённый ненасытный Драко заставил все мысли улетучиться. Второй раз за ночь был уже, наверное, перебором, особенно для неокрепшего Гарри, но хитрющий хорёк, вместо того чтобы удовлетворённо дрыхнуть, вдруг встал на колени и, соблазнительно выпятив зад, заявил: — Поттер, отымей меня сзади, только жёстко, как ты умеешь. О да, Поттер это умел когда-то, но после двух лет разлуки хотелось не просто секса, хотелось залюбить, зацеловать, заласкать своего хорёчка. И Гарри был нежен, внимателен и упорно держал себя в руках. Только вот Драко предпочитал грубый и жадный секс, Гарри это отлично знал. В постели в того словно бес вселялся, и Поттер сходил с ума от него такого, хотя после особо бурных ночей обоим сидеть на пятой точке с утра было некомфортно. Вот и сейчас, вдоволь нацеловавшись и устав от нежности и осторожности (как всегда говорил Малфой — от сюсюканья), тот прямым текстом потребовал основательно себя трахнуть. Так что Поттер, плюнув на ласки и прелюдии, засадил ему сходу и, не сбавляя темп, удовлетворял все тайные потребности своего любимого. Обхватил возбуждённый член Драко всей пятернёй, задвигал рукой в такт своим движениям. Малфой изогнулся до хруста в шейных позвонках, что-то прохрипел — и Гарри почувствовал на пальцах горячую влагу. Собственный оргазм подобрался незаметно и обрушился на него всей мощью. Он изо всех сил ещё несколько раз дёрнул Малфоя за бёдра и, запрокинув голову, простонал в темноту спальни: — Драко-о. * * * Время уже перевалило за полночь. Наконец-то умотавшийся Драко спал под боком, а Гарри, обняв его, тихо лежал в темноте. Впервые за долгое время он чувствовал себя спокойным и защищённым. Мадам Помфри была права, когда говорила, что магия восстановится. С каждым часом, с каждой минутой Гарри ощущал, как она постепенно заполняет ледяную пустоту внутри, согревая тело и душу. Это родное, но давно забытое состояние заставляло его иногда замирать и прислушиваться к себе. А Драко как будто понимал всё и ни о чём не спрашивал, только немного грустно улыбался, глядя на него. Малфой вообще поражал. Сначала тем, как общался с детьми: одним взглядом он заставил разыгравшуюся дочь вернуться за правописание — та только вздохнула и покорно уселась за письменный стол; погладил по голове Джея, продолжившего заниматься с сестрой, и мягко наказал Скорпи и Алу прибрать устроенный ими беспорядок. Гарри невооружённым глазом видел, как ребята любят Драко, уважают и слушаются его. Ревности не было, только безграничная благодарность Драко за то, что тот не отвернулся от его детей, не отдал их Уизли. Конечно, Гарри считал Молли и Артура своей семьёй, но прекрасно понимал, что те баловали ребят без всякой меры. Они уж точно не сумели бы сочетать строгость и доброту, ласку и, если нужно, наказания. А Малфой отлично справлялся с ролью отца четверых сорванцов. Помимо этого, Драко и сам изменился. Гарри ещё не совсем понимал всех перемен, но многое просто бросалось в глаза. Тот больше не язвил, как раньше, и не дулся по пустякам, разговаривал кратко и лаконично. Не сидел в ванной по часу и совсем не смотрелся в зеркало. И хотя по-прежнему был до безумия красив, как и раньше, Гарри обнаружил на его лице пару шрамов. Один, совсем маленький, рассекал бровь, а другой, чуть побольше — на щеке, возле самого уха. Они были явно старые и еле заметные, но Гарри всё же сумел их рассмотреть. Тело Драко тоже стало полным сюрпризом для него. Когда-то оно было идеально, без каких-либо изъянов. Сейчас его портил длинный тонкий рубец, наверняка от ножа или чего-то подобного, в правом боку; несколько отметин на спине — скорее всего, следы осколочного ранения, а последняя — на груди, в опасной близости от сердца. И если первые шрамы тоже были далеко не свежие, то тот, возле сердца, появился совсем недавно. Место ранения, конечно, залечила Поппи, но ещё розовая кожа в этом месте как будто собралась, стянулась в одну крохотную точку, и это наводило на мысль о том, что Драко не так давно словил пулю. Почему он совсем не избавился от них, Гарри не знал, но отчётливо понял, что тот без него не только воспитанием детей занимался, он ещё и воевал. Конечно, Драко участвовал в войне с первых дней, Гарри это отлично знал, но, если честно, не представлял своего холёного любовника в окопах и кровавой грязи. Он решил поговорить с Гермионой, потому что подробности прошедших двух лет Малфой явно не собирался ему раскрывать. * * * Сколько прошло времени с тех пор, когда он впервые очнулся в этом месте, Генрих не знал. Голова тогда невыносимо болела, шея поворачивалась с трудом, и он, постанывая и тихо матерясь, осторожно сел. Небольшое помещение без окон освещала единственная свеча в старинном и ржавом канделябре на стене. В помещении было слегка прохладно, но не холодно, зато чисто. Он огляделся по сторонам. Кроме какой-то деревянной кушетки, на которой он сидел, и колченогого стола другой мебели не было. Постельное бельё, хоть и самое простое, но не замызганное, а свежее и опрятное. Взгляд упал на графин с водой и большую жестяную кружку рядом с ним, стоявшие на столе. Генрих быстро налил воды и с жадностью выпил всю. Память постепенно вернулась, и он ясно вспомнил, как его кортеж попал в засаду. — Я в плену, — хрипло пробормотал он и уткнулся лицом в ладони. Вот сейчас ему стало по-настоящему страшно. Среди военных ходили ужасные слухи о зверствах магов, о том, что они не щадили ни стариков, ни детей. Также поговаривали, что они сдирали с живых ещё солдат кожу, а тех съедали. Его замутило. Он, конечно, не очень верил байкам про каннибализм волшебников, но кто их знает. Сам он, слава богу, пока с ними не встречался. "Скоро познакомишься", — пронеслось в голове. Сколько времени прошло с момента его захвата? Почему его до сих пор не беспокоят? Что с ним будет дальше? Одни вопросы и никаких ответов. Выпив ещё немного воды, он решил, что нужно поискать хотя бы мизерные возможности для побега, и первым делом обследовал дверь. Если бы он знал, что ждёт его за порогом, лучше бы сидел в этой комнатушке. Но он не привык сдаваться просто так, а дверь, к его огромному удивлению, оказалась не заперта. Он быстро вытащил свечу из подсвечника и, прикрывая пламя рукой, вышел. Длинный и узкий коридор наводил на мысль о древних подземельях или катакомбах. Пройдя не больше двух десятков шагов, Генрих заметил толстую дубовую дверь и постарался её приоткрыть. Та со скрипом поддалась, и он заглянул внутрь. Помещение напоминало комнату, в которой он очнулся, правда она была совсем без мебели и неплохо освещена, но в центре её на большом круглом коврике лежало огромное существо, похожее на собаку, только с тремя головами. Все три зловещие морды оскалились и грозно на него зарычали. Генрих резко отшатнулся, уронил свечу, которая сразу потухла, и замер. Чудовище начало медленно приподниматься, но в этот момент открылась ещё одна дверь в противоположной стене, которую генерал сначала не заметил. Пригибаясь, в неё вошёл настоящий великан с окладистой тёмной бородой. — Пушок, — пробасил он, — ты чего людей-то пугаешь? Разве так можно? — назидательно высказывал он зверюге, пока тот, как обычный пёс, крутился вокруг него и, поскуливая, вилял хвостом. — Надо тебя покормить, озорник, — погладив по очереди каждую голову собаки, проворковал громила, — а то, поди, голодный сидишь, малыш. "Малыш" вскинулся, явно понимая, что ему обещают еду. Одна оскаленная морда тут же высунула язык, лизнула великана в лицо. Тот только громко рассмеялся и шутливо потрепал животное по холке. А потом этот человек-гора достал откуда-то из недр своего огромного балахона маленький женский зонтик розового цвета и направил его на пол. С кончика дамского аксессуара сорвалась искра — и вот уже возле Пушка стояли три внушительные миски, доверху наполненные мясным рагу. Не выдержав такого представления, Генрих с громким выдохом шлёпнулся на задницу. "Конечно, если они все таких размеров, тогда понятно, почему легко смогли уничтожить больше полроты солдат!" — пришло ему на ум. И тут великан обратил внимание на него. — Да вы не пугайтесь, Пушок у нас смирный, — прогрохотал он, и оглушительное эхо разбилось о белые каменные стены, — только не обижайте его, и он не тронет. "Господи, как я могу обидеть "это", если оно в два раза больше меня!" — мысленно почти провыл генерал. Великан тем временем подошёл к нему и, подняв упавшую свечу, направил на неё зонтик. Фитиль вспыхнул ярким светом, а великан, подавая свечу Генриху, приложил палец к губам и прошептал заговорщически: — Тс-с, никому не говорите, что я колдовал. Закрыв за собой дверь, великан ушёл, а Генрих, кое-как поднявшись, вернулся в свою тюрьму, вставил на место свечу и устало завалился на кушетку, укрывшись одеялом. Колдуны-великаны, трёхголовые собаки, что ещё ожидает его в этом пугающем месте? Он вспомнил свою любимую жену Салли и сыновей. Увидит ли он когда-нибудь их снова или нет? Кто знает. * * * Раза три или четыре после встречи с великаном он слышал странные хлопки — и на столе появлялась незамысловатая, но сытная еда. Кто и как её оставлял, Генрих так и не понял, да и не стремился узнать. А вдруг это ему совсем не понравится? Он уже начал думать, что про него забыли и он так и сгинет в этом подвале, но однажды дверь вдруг открылась — и на пороге появился молодой парень, обыкновенный, как и он сам. Не сильно высокий, худощавый, в военном камуфляже. — Генерал, прошу на выход — глухо, но вежливо приказал он. Генрих, кривясь, поднялся, внутренне выдыхая от облегчения, что маги всё же помнят о своём пленнике и что не все они настолько огромные, как тот, которого он недавно видел. А конвоир, обойдя его, чем-то сковал ему руки за спиной и слегка подтолкнул в спину. Они молча дошли до помещения, где находился пёс, и Генрих замер перед дверью. Парень, ухмыльнувшись, видимо понимая его опасения, открыл дверь. — Не бойтесь, Пушок спит, — и первым вышел из коридора. Генрих шагнул за ним. Ничего не изменилось в этом месте, только страшилище и вправду спало, громко сопя, да в воздухе зависли инструменты, самостоятельно играющие довольно приятную мелодию. Но после великана с розовым зонтиком Генрих этому факту даже не удивился. Они поднялись по многочисленным каменным ступеням, и генерал с округлившимися глазами оглядел место, где он оказался. Оно больше походило на старинный замок, чем на тюрьму. Вернее, на тюрьму оно вообще не походило. Деревянные лестницы, уходящие вверх, картины в дорогих позолоченных рамах да и сама атмосфера создавали иллюзию, что он попал в сказку. Тут его ждал ещё один сюрприз: оказалось, что лестницы сами по себе перемещались, меняя направление, а портреты были как бы живые. По крайней мере, один древний старик ворчливо заметил со своего холста: — Ещё один магл, — и забрюзжал, тряся белой как снег бородой: — скоро весь Хогвартс ими заполоните, поганые полукровки. — Сэр Диппет, — равнодушным тоном заметил парень, проходя мимо, — вам лучше заткнуться, вы и так уже вместо директорского кабинета в коридоре висите, ещё слово — и я лично вас в подвал к Пушку снесу, будете там митинги устраивать. Нарисованный старец зашамкал губами, запыхтел хмуро, но не издал ни звука. Генерал ещё несколько раз оглядывался на мятежный портрет, пока не завернул следом за своим конвоиром за угол. В это время раздался оглушительный звонок. — Чёрт, — ругнулся парень и прибавил ходу. — Поторопитесь, генерал, сейчас в коридорах будет не протолкнуться, — и, пропуская его вперёд, снова подтолкнул в спину. Генрих не понимал, что это за сигнал. Наверное, для прогулок заключённых, но почему они будут гулять по коридорам тоже было непонятно. Через мгновение всё прояснилось. Двери нескольких помещений распахнулись, и оттуда группами или по одному начали выходить, выбегать и даже выскакивать дети различных возрастов, одетые в одинаковую униформу, отличавшуюся только цветом галстуков. "Это школа, — запоздало сообразил Лортон, — обыкновенная школа, вернее совсем не обыкновенная, но точно не тюрьма". — Симус! — окликнул его охранника мальчишка лет двенадцати-тринадцати. — Ты обещал познакомить нас с маглом и рассказать о том, как вы проводили интернет! — зачастил малец. — Ох, Кори, — смутился парень, — совсем забыл. — Ну, ладно, — понурив голову, вздохнул парнишка, — в другой раз. Но Симус несильно хлопнул его по плечу и сообщил: — Давай знаешь как? — Он почесал затылок, что-то прикидывая. — После уроков собирайтесь возле комнаты Эрика, я вас познакомлю — и он вам не только расскажет, но и покажет. Мальчик радостно подпрыгнул. — Спасибо! — выпалил на ходу и убежал — скорее всего, сообщить друзьям радостную новость. Больше их уже никто не останавливал и, поднявшись ещё на два этажа вверх, Генрих оказался стоящим напротив больших дверей с двумя створками. Те без шума распахнулись, и его в третий раз не очень любезно толкнули в спину. Генрих сразу понял, что это место и есть генеральный штаб магов. Тут не было детей, по коридором сновали хмурые и сосредоточенные люди, слава богу не великаны. Множество дверей постоянно открывалось и закрывалось. Вот мимо них, громко цокая каблучками, прошла молодая женщина в строгом деловом костюме. Она кивнула и краешком губ улыбнулась его конвоиру. На Генриха девушка даже внимания не обратила, как будто его и не существовало. Из боковой двери вышли трое грозного вида мужчин в камуфляжной форме, явно бойцы. Они о чём-то горячо спорили вполголоса и, обменявшись с Симусом многозначительными взглядами, прошли мимо не останавливаясь. Наконец, дойдя до конца коридора, сопровождающий открыл дверь и впустил его внутрь, предварительно избавив от оков. Генрих увидел сидящего за внушительным столом человека, примерно его возраста. Весь его облик выдавал в нём лидера, того, кто умеет вести за собой. По меркам общества, где жил Генрих, тот выглядел довольно странно: длинные, ниже плеч, волосы, сначала показавшиеся ему седыми, но при близком рассмотрении оказавшиеся особым "платиновым" оттенком, довольно редко встречающимся в его мире. А ещё от него прямо веяло силой, мощью, но, как ни странно угрозы, не чувствовалось. — Проходите, генерал, — негромко предложил тот уверенным тоном, когда Генрих застопорился в дверях. Тот скромно присел на стул с торца большого стола и, не зная куда деть руки, зажал их между колен. — Позвольте представиться, — продолжил его оппонент, — меня зовут Люциус Малфой, я министр магии Британии. * * * С того момента как Генрих Лортон очнулся в подвале, слово "странно" вертелось в голове весь день. Странным казалось всё, от места, где он находился, до людей и даже животных. Главное было в том, что в большинстве своём странности не были опасными или страшными, поэтому у него развилось стойкое убеждение, что он всё же в сказке или во сне. Когда Генрих шёл за тем молодым человеком, которого звали Симус, он был уверен, что его ведут на допрос, и мысленно готовил себя к любым неожиданностям и даже пыткам. Но маги не просто его удивили, они поразили его до глубины души. В большей степени хотя бы тем, что оказались не монстрами и не чудовищами, поедающими человеческую плоть, а обыкновенными людьми, только сильно измотанными войной. А ещё не было никакого давления, и тем более никто не пытался его избивать. Какое-то время в кабинете они находились только втроём. Министр и его заместитель, Артур Уизли, хоть и выглядели хмуро, общались с ним спокойно, не выказывая особой ненависти. А генерал Лортон отчётливо понял, что маги не хотят войны, просто вынуждены защищаться. Сначала разговор не особо клеился. Слишком много противоречий, боли и горя разделяли обе стороны, но ситуацию спасла, как это опять же ни странно звучало, супруга мистера Уизли. Тихо постучав, она скромно вошла, и Генрих увидел, что перед ней по воздуху плывёт большой поднос, на котором стояли три изящные фарфоровые кружки, в тон им пузатый чайник и целое блюдо изумительно пахнущих пирожков. Министр неодобрительно глянул на женщину, но та, нисколько не смущаясь, еле заметно взмахнула рукой, поставила поднос на стол перед ними и тоном главнокомандующего заявила: — Я, конечно, извиняюсь, что прервала ваше такое плодотворное молчание, но если вас двоих не заставить поесть, вы сами не вспомните об этом! — А потом, поджав губы обратилась к Генриху: — И вы ешьте, чего уж теперь. Как под гипнозом Генрих взял один из пирожков и, не отрывая взгляда от женщины, осторожно надкусил его. — Благодарю, — еле слышно прошептал он. Вкус выпечки был просто изумительный, и генерал понял, что чертовски голоден. А женщина, выразительно глянув на министра и его зама, быстро вышла за дверь. — Артур, твоя супруга иногда... — с досадой начал мистер Малфой, но только в сердцах махнул рукой, а тот улыбнулся и последовал примеру Генриха. Съев очередной пирог и запив его ароматным чаем, генерал решил, что хватит уже многозначительно молчать, и обратился к сидящим напротив мужчинам: — Господа, не знаю, с какой целью вы меня похитили, но хочу сказать, что лично я и многие мои коллеги считаем, что эта война бессмысленна и никому с обеих сторон не нужна. Он не ожидал, что министр неожиданно подскочит и, перегнувшись через стол, очень зло зашипит: — Вы против, однако воюете и убиваете нас! — Он кивнул на поднос с остатками еды. — Видите, у нас вы пирожки изволите кушать, а троих наших парламентёров чуть не до смерти заморили голодом! Генерал потрясённо уставился на него. Тот продолжил: — Их били, пытали, над ними ставили опыты и Мерлин знает что ещё делали. Я чистокровный маг в одиннадцатом поколении, который привык колдовать также, как дышать, считаю чудом, настоящим чудом тот факт, что они выжили и сбежали. Генрих не мог произнести ни слова, наконец понимая, чем всё это время занимался Джонс. Он мучил и издевался над пленными волшебниками, которых сам же пригласил для переговоров! Его снова замутило, как утром. Дёрнув кадыком, он с трудом сглотнул и севшим голосом пробормотал: — Вряд ли в генштабе кто-то знает о этом инциденте. Вернее, — исправился он, — знает только генерал Феерфакс. Я долго думал, что нужно им от вас, но так и не понял. — Магия, — тихо ответил Артур. — Им нужна наша магия, они считают, что с ней смогут достичь огромной власти и влияния. — О господи, нет, только не это, — пробормотал ошарашенный Лортон. — Это же беспринципные, не знающие меры... — он безнадёжно посмотрел на магов. — Этого ни в коем случае нельзя допустить. Последнюю фразу он произнёс чуть слышно, а через несколько минут принял решение. Генрих Лортон никогда не нарушал устав и считал предательство самым мерзким качеством, но сейчас ситуация требовала неординарных и экстренных мер, к тому же он прекрасно осознавал, что не предаёт, а действует только во благо своей страны. Его ещё недавно поникшие плечи распрямились, и чётким, годами отработанным командным голосом он пообещал: — Я, бригадный генерал Генрих Лортон, предлагаю вам посильную помощь для предотвращения этих немыслимых и страшных планов. Мы долгое время жили бок о бок, не зная о вас, — запнувшись, он выдохнул и закончил, — предпочитаю ничего не менять в этой жизни. — Генерал, — уже спокойнее начал Малфой, — вы, маглы, понятия не имеете, что такое магия и получить её не сможете, как бы ни стремились. Только тот, в ком есть магическое ядро, может творить её. Редкие случаи, — он откашлялся, подбирая правильные слова, — когда у таких же, как вы, не волшебников, неожиданно рождается ребёнок-маг. Но причины этого так называемого "сбоя" даже мы до сих пор не знаем. После его слов Лортон вроде даже немного успокоился, но быстро смекнул, что Джонс, а тем более Феерфакс, ни за что не удовлетворятся таким ответом и будут стремиться овладеть магией. А значит, война не закончится ещё долго. Малфой тем временем продолжил: — И с самой магией не всё так просто. Невозможно многократно творить убивающее заклятие или практиковать тёмную магию, или что-то ещё столь же могущественное, и не получить рано или поздно магический откат такой силы, что если не убьёт вас самого, то очень изменит вашу сущность. Магия — это не фокусы, если она и даёт какие-либо преимущества, то плату требует соответствующую. Они долго ещё обсуждали все нюансы, связанные с колдовством, как это называл сам Генрих, а также возможности прекращения войны. Генерал узнал, что волшебники умеют быстро и безболезненно удалять память, как полностью, так и частично. Но как стереть войну у такого огромного количества людей — никто не знал. Да и один генерал был не в силах остановить кровопролитие. В дверь постучали, и в кабинет вошли трое молодых мужчин. Генрих почему-то сразу понял, что это именно те, кто был в плену. Может быть потому, что одежда, видимо когда-то бывшая им впору, сейчас болталась на них, как на вешалках, а сами парни, в прошлом сильные и крепкие, в данный момент выглядели измождёнными и ослабевшими. На их лицах ещё сохранились тёмные круги вокруг глаз, а ранние морщинки и тонкая, как будто иссохшая кожа указывали на перенесённые лишения. К тому же они были первыми из тех, кого встретил здесь генерал, в чьих глазах горела по-настоящему яростная ненависть. Остальные смотрели скорее озабоченно и заинтересованно, чем зло, но не эти трое. Он понимал их и совсем не винил. — Посмотрите, парни, магла пирогами угощают и чаем, а они нас два года гнилой свеклой и картошкой как свиней кормили! — возмутился самый высокий из них. — Но мы же добрые, да, господин министр? — Мистер Флинт, мы все знаем, что с вами произошло, но уподобляться вашим тюремщикам не будем. Месть ни к чему хорошему не приведёт, — заявил Люциус Малфой таким тоном, что было понятно — он умеет настоять на своём. — Вы, конечно, можете гонять чаи с этим... — влез в разговор второй из пришедших, — но не надейтесь, что и мы сядем с ним за один стол. — Блейз, осади, — тихо произнёс третий, и стало ясно, что именно он главный в этой троице. С виду ничем не примечательный молодой мужчина среднего роста, но в пронзительно-зелёных глазах, смотревших сейчас на Генриха цепко и внимательно, помимо ненависти и боли, было что-то такое, что заставило совсем не трусливого генерала Лортона крупно вздрогнуть всем телом. — Генерал, меня зовут Гарри Поттер, — по-прежнему не повышая голоса, представился он. — Я глава Аврората магического сообщества. — Аврорат, — вмешался до сих пор молчавший Артур, — это что-то среднее между вашей полицией и генеральным штабом ВВС Британии. — Спасибо, Артур, — кивнул головой тот. — Маркус Флинт, мой зам, — он указал на того, кто высказывался первым из них, — и Блейз Забини, дипломатический консул. "Господи, — пронеслось в голове у генерала, — Джонс, если он жив, всё равно покойник. Чем только думал этот придурок, а вернее, чем они с Феерфаксом думали, когда пленили этих троих?" Занимая настолько ответственные должности в своём мире (и явно не за красивые глаза), эти маги землю перевернут и взорвут, если понадобится, но уничтожат всех своих недругов. А в его штабе никто и не подозревал, какое гнездо они разворошили своими идиотскими амбициями и безрассудными планами. — Господа, — ответил он, стараясь скрыть дрожь в голосе, — приношу свои искренние извинения за действия моих сослуживцев и предлагаю свою помощь. Поттер кивнул, а двое других в унисон раздражённо фыркнули. — Где нам найти Джонса, если он, конечно, выжил? — поинтересовался Забини. — Такое дерьмо так просто не убьёшь, — хмыкнул Маркус Флинт. — Да, вы правы, мистер Флинт, — кивнул Генрих. — Он в тяжёлом состоянии, но жив. По крайней мере, был жив несколько дней назад и находился в военном госпитале. — Отлично, — очень нехорошо улыбнулся мистер Поттер. — Значит, он наш. — Нет, — категорично заявил министр Малфой. — Вы трое никуда не пойдёте. Те одновременно уставились на него, а Поттер приподнял бровь в немом вопросе. Малфой, не обращая на них внимания, пояснил: — Вы ещё не готовы к таким операциям, но есть люди, которые жаждут добыть этого человека не меньше вас. Он щёлкнул пальцами, и перед ними появилось маленькое сухонькое существо с большими ушами и крючковатым носом. При виде него Лортон чуть со стула не свалился. — Что желает министр? — проскрипело существо. — Кричер, — ответил тот, — срочно пригласите ко мне Неуловимого, Безликого и Тень. Странное создание кивнуло и с тихим хлопком пропало. — Подождите, — резко развернулся к Малфою Забини, — я думал, что эти "Неуловимые мстители" — вымысел, глупые фантазии маглов. Артур широко улыбнулся, — Значит, вы слышали о них? — Конечно, — подтвердил Поттер, — в какой бы острог меня лично ни перевозили, солдаты и охранники шептались о них с благоговейным ужасом, придумывая всё новые и новые истории. То взвод солдат растворился, как будто его и не было, посреди улицы на окраине Лондона, то болото затянуло больше десятка преследователей при облаве на магов, то неприступные военные базы взрывались, обращаясь в горы мусора и пыли. — Если бы у них была возможность пользоваться магией, — продолжил его мысль Забини, — тогда конечно, а так, по-моему, это преувеличение. — У страха глаза велики, — заключил Флинт. — Солдаты и командиры в армии тоже судачат о них, и, знаете, я видел неподдельный ужас на лицах тех, кто чудом уцелел при встрече с ними, — добавил Лортон. — Хотя очевидцев считанные единицы, они рассказывали фантастические вещи. — Нет, они не миф и не вымысел, а магией на заданиях и вправду не пользуются, исключительно личным умением и сноровкой, — Малфой почему-то хмыкнул. — Эти трое, да и не только они, все, кто принимает участие в боевых операциях, стали первоклассными бойцами и нашими защитниками. Тем временем снова раздался стук в дверь, и в помещение вошли двое мужчин и женщина. Им тоже на вид было не больше тридцати. И тут произошло что-то неладное. Мистер Забини, словно не в силах поверить, отмахнулся рукой от вновь прибывших. — Нет, — пробормотал он, — только не моя жена. Флинт совсем не респектабельно шлёпнулся задницей на стул, а Гарри Поттер замер с открытым ртом. Потом вдруг потряс головой и прошептал: — Малфой, ты — Неуловимый? Только сейчас Лортон обратил внимание, что парень, к которому обращался Поттер, очень походил на министра, особенно цветом волос. — Безликий, — хмыкнул Малфой-младший. — Это Оливер у нас Неуловимый: контуженный и со связанными за спиной руками запросто удрал от магловских ротозеев. Флинт вдруг громко сглотнул и дёрнул кадыком. — Ебануться, — выдавил еле слышно. — А Гермиона — Тень, — пожал плечами Малфой-младший, — потому что так грамотно выслеживать врага умеет только она. Те, кого назвали Оливером и Гермионой, быстро переглянулись и горестно хмыкнули. — А Драко — это тот, кто умеет выкрасть кого хотите, — поведала Гермиона. — И при этом никто ничего не заметит. — Мерлиновы подштанники! — хватаясь за голову, выдал Забини и приземлился на стул рядом с Флинтом. — Моя супруга — супергерой. — Блейз, не пори чушь, — подойдя к нему, фыркнула Гермиона. — Никакие мы не герои и уж точно не супер, мы солдаты. — Она ласково погладила супруга по лицу. — Мы искали вас везде, по всей Британии, и нам пришлось всему научиться, чтобы выжить. Оливер остановился рядом с Флинтом и помахал у него перед носом ладонью. — Марки, отомри, — резко сказал он. — Мы делали то, что должны были. — Я знал, Вуд, что ты обезбашенный, — хрипло проворчал тот, — но не до такой же степени! Тот только улыбнулся краешком губ. — Такие времена. — Генерал, — вдруг обратилась к нему Гермиона, — как ваша шея? — И, смутившись, пробормотала: — Извините, я не хотела вас так сильно ударить, но вы чуть не задушили Драко, и мне пришлось... — она кивнула на Малфоя, и тут уже Лортон сам разинул рот. Шея неожиданно заныла, напомнив о себе, и он автоматически потёр её ладонью. — Это были вы? — вскинулся он. — Три человека уничтожили пятерых отлично обученных офицеров и двух капралов, которые больше десяти лет служили в армии? — он недоверчиво уставился на Гермиону. Мозг готов был взорваться от того, что Генрих сегодня увидел и услышал. Маги, которые раньше практически ничего не знали про мир не волшебников, сумели приспособиться и приняли единственно верное в этой ситуации решение: они научились сражаться их же оружием. Как говорится, с волками жить, по-волчьи выть. — Ну да, — ответил за Гермиону Оливер. — Ничего личного, к тому же вы мне прострелили ногу, пока я тащил раненого Драко, так что мы квиты. Генерал поражённо выдохнул, а Гарри Поттер прошептал: — С ума сойти. — Ваше похищение, генерал, не было частью оговоренного плана, — хмуро оповестил его Люциус Малфой и ожёг Драко и Оливера строгим взглядом. Потупившись, те поморщились — видимо, наказания они не избежали. — Но сейчас я понимаю, что, возможно, вы нам поможете предотвратить бойню. — Сделаю всё, что в моих силах, — кивнул Лортон. — Правда, пока плохо понимаю, в чем конкретно заключается моя задача. — Информация, — тут же сообщил Люциус, — всё, что сможете узнать о Феерфаксе. — Также осторожно узнайте, кто ещё заинтересован в скором завершении войны, — добавил Поттер, — чем больше союзников, тем лучше. — И нам понадобится ваша помощь, чтобы похитить Джонса, — вставил Драко Малфой. * * * Северус торопился. Несколько минут назад к нему забежала Панси и сообщила, что министр срочно просил его зайти. Выключив под большим котлом огонь, Северус засобирался. Вот уже несколько дней он не вылезал из лаборатории, да и не только он. Вся его сплочённая команда была загружена по самые уши. Сначала понадобились довольно специфичные зелья, чтобы поднять на ноги трёх вернувшихся парламентёров, потом очень сложная в приготовлении мазь для Поттера. Следом один шестикурсник взорвал на уроке котёл, неправильно сварив зелье. Слизнорт успел прикрыть других учеников магией, но сам виновник происшествия получил сильный ожог роговицы обоих глаз и уже вторые сутки находился в больничном крыле. Также Поппи на днях пожаловалась, что зелья для инъекций подходят к концу. Так что всё навалилось разом и у Северуса не было времени не то что появиться на занятиях у Найта, ему даже поесть не всегда удавалось. Да ещё эти мысли о проведённой с Эриком ночи постоянно отвлекали от работы. Он, конечно, долгие годы слыл затворником и нелюдимом, но ведь и он живой человек, ему не чужды желания. Поэтому он всё же изредка посещал салон мадам Шарлиз в Лютном переулке. Но сейчас салон, так же как весь магический мир, был уничтожен, и у него уже очень долгое время никого не было. И тем невероятнее, более потрясающей оказалась ночь с Найтом, который неизвестным ему способом сумел пробраться Северусу под кожу. Эрик оказался страстным, отзывчивым и безумно сексуальным. У Снейпа до сих пор что-то перехватывало в груди при мысли о нём, а руки предательски подрагивали. Найта хотелось снова и снова. Будь его воля, Северус вообще бы не выпускал мальчишку из постели минимум дня три, но шла война, у них обоих были обязательства. "Ничего, — подумал он с облегчением, выходя из лаборатории, — все более или менее важные и нужные снадобья уже готовы, а остальные немного подождут". Значит, сегодня вечером он сможет, наконец, наведаться к своему любовнику, но сначала придётся заглянуть к Люциусу. * * * В кабинете Министра он провёл намного больше времени, чем рассчитывал. Он, конечно, знал, что ребята схватили магловского генерала и не сильно удивился, когда увидел его в рабочих апартаментах Малфоя, но всё же был поражён, что тот так быстро согласился им помогать. Ещё со времён Тёмного лорда Снейп привык быть подозрительным и недоверчивым, так что долго косился на неприятеля и пытался понять, где тут подвох. Люциус и Артур, понятное дело, тоже не особо были расположены к генералу, но вели себя вполне дружелюбно, в отличие от него. — Генерал, — резко начал Северус, — назовите хотя бы одну причину, почему мы должны вам доверять. Тот не стал юлить или болтать попусту, сразу видно — привык конкретно отвечать на вопросы, как большинство военных. — Я на это и не надеюсь. Но если обе стороны не объединятся, война не прекратится. Что же, это было, по крайней мере, логично. А генералу ещё предстояло заслужить доверие. Потом Люциус сообщил ему, что отдал приказ о похищении Джонса и что план на стадии разработки. Только когда всё было обговорено, Северус покинул кабинет министра. Переодевшись, он решил поужинать в общем зале, нужно было переговорить с Яксли — его покойная мамаша была признанным знатоком, когда дело касалось зрения и лечения глаз. Возможно, Корбин, к которому перешли способности родительницы, сможет эффективнее и быстрее помочь нерадивому студенту. Корбин пообещал сразу после ужина наведаться в больничное крыло, а Северус, плотно перекусив, направился к Эрику. Но не успел он завернуть за угол, как его кто-то бесцеремонно дёрнул за рукав мантии и затащил в пыльный закуток под лестницей. — Какого... — начал было он возмущённо, но в тусклом свете единственной свечи увидел Эрика. — Ты спятил? — зашипел Северус приглушённо. — Тут полно народа ходит. Какого чёрта ты творишь? — Это ты какого чёрта? — прижав его спиной к стене и скомкав в руках ворот мантии, в лицо ему выплюнул Найт. — Трахнул, значит, и сбежал, как шелудивый пёс! Он с такой силой сжимал кулаки, что ткань затрещала, а Снейп почувствовал, что начинает задыхаться. Он постарался оттолкнуть Эрика, но у него не получилось. "Не зря засранец столько времени на полигоне пропадает", — пронеслось у Северуса в голове. — Да пусти ты меня! — рыкнул он рассерженно. — Не мог я прийти, занят был. Тот слегка ослабил хватку, но совсем не отпустил. — Значит, ты не бросил меня? Северус фыркнул, закатывая глаза. — Вот смотрю я на вас, мистер Найт, и удивляюсь. Вроде вы не дурак, но такую глупость болтаете. Эрик просиял и спросил примирительно: — Ты зелья варил? — Да, — вздохнул Снейп, — много зелий. — А ... — вдруг смутился Найт, — когда освободишься? — Уже свободен, — хмыкнул Северус и добавил, — вообще-то я шёл к тебе, когда ты меня так нагло перехватил. Он не успел и глазом моргнуть, как Эрик запечатал его рот своим. Северус возмущённо замычал, по-прежнему опасаясь, что их могут увидеть, но Найту, кажется, было абсолютно наплевать, и, мысленно махнув на всё рукой, Северус весь отдался поцелую.