Неуловимый, Безликий, Тень

Слэш
NC-17
Завершён
939
автор
Tekken_17 бета
Размер:
200 страниц, 22 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
939 Нравится 259 Отзывы 546 В сборник Скачать

Двадцатая глава. Если мы о войне забудем

Настройки текста

Память ложится на плечи Сорванной ветром листвой. Время, представьте, не лечит, Не возвращает покой. А над могилами снова Солнце и неба глоток. Помнится каждое слово Тех, кто вернуться не смог. Эхо последнего боя Всё ещё слышится мне... Спите спокойно, герои, Павшие в этой войне.

— Здесь всегда так спокойно и тихо, несмотря на то, что Ла-Манш в нескольких шагах, — вздохнула Гермиона и откинула назад мешающие волосы, — ему тоже нравится это место. — Наверное да, — согласился Гарри, — иначе нам бы удалось убедить его вернуться в Лондон. — Уверена, тут дело не в этом, — прищурившись, Герми посмотрела вдаль. Они с Гарри медленно брели вдоль линии прибоя, загребая босыми ногами горячий песок. — Он так и не простил себе случившееся. И я боюсь, что это сильно его тяготит, поэтому он никак не может излечиться полностью. — Скорее всего, ты права, Герми, — снова согласился Гарри, — но кто бы простил? Любой бы винил себя до конца дней. Пока он был там и ничего не знал о происходящем в мире, он только пытался выжить. А когда узнал, что благодаря ему весь магический мир чуть не погиб, вот тогда на него и обрушился непомерный груз вины, что усугубилось невозможностью что-либо исправить. — Да, изменить ничего нельзя, — задумчиво пробормотала Гермиона и тут же встрепенулась. — Может, пойдём быстрее? По-моему, Снейп уже закончил на сегодня и аппарировал. Поначалу они появлялись в деревушке Брогдейл, что в графстве Кент, каждую свободную минуту. Именно сюда порекомендовал им отправить Рона Корбин Яксли. Он знал, что говорил: свежий воздух, море и полное спокойствие — это именно то, в чём Рон нуждался больше всего. В тот день, когда они его нашли, Гермиона и Драко аппарировали сразу в больничное крыло и предупредили мадам Помфри, что никто пока не должен знать о Роне и что министр как раз в курсе всего. Драко тогда только успел сообщить Люциусу и бегло рассказать ситуацию, как звонок Гарри заставил его действовать с молниеносной скоростью. Герми и сама хотела с ними бежать, она давно считала Оливера и Драко практически родными братьями и за годы войны привыкла обсуждать с ними свои проблемы, привыкла воевать бок о бок и прикрывать их спины, но нужно было сначала решить вопрос с Роном, и она осталась. Она помогла Поппи устроить Рона в дальней палате и, оставив его на её попечение, рванула обратно. Как и договорились, они не сказали Молли и Артуру о сыне, по крайней мере, не сразу. Только Джордж, оклемавшись после ранения, ночью пробрался к нему, и они долго сидели, обнявшись. Северус и его невыразимцы сутками напролёт готовили зелья, мази, эликсиры и настойки для пострадавших в последнем бою, но для Рона Снейп варил всё необходимое исключительно сам. Через месяц Корбин обратился к Гарри и предложил отправить Уизли в Кент: там и климат подходящий, и никто его не знает. Вот так Рон и очутился в этих местах. Сначала его навещали только Джордж, Гарри, Гермиона и конечно же Северус, который продолжал восстанавливать магическое ядро Рона. Процесс совсем не быстрый, но, по крайней мере, друг уже не выглядел как старик, черты его лица разгладились, он набрал вес, да и магия постепенно возвращалась к нему. И всё же это уже не был прежний баламут и весельчак Рон, он мало говорил, совсем не смеялся, только иногда немного улыбался. От нечего делать он увлёкся историей магического мира, и Гарри с Герми только успевали таскать ему книги. Спустя год Джордж не выдержал и рассказал родителям, не став скрывать все нелицеприятные стороны истории. Никто не знает, о чём говорили Молли, Артур и Рон в первую свою встречу, но те не отказались от сына за все его прегрешения, не бросили на произвол судьбы, они сразу перебрались к нему, благо туда и аппарировать несложно из Лондона, и подземка отлично работала. Года три назад Гарри купил Рону на день рождения метлу, но из-за срочной командировки в Краков не смог её вручить лично. Тогда он обратился к Миллисент Булстроуд, неизменной помощнице министра магии, которая должна была отвезти Артуру документы — тот немного приболел и работал дома. Милли была девушкой спокойной и рассудительной, немного стеснялась своего высокого роста и угловатой фигуры, но зато улыбалась так замечательно, светло и радостно. Та аппарировала на побережье, передала подарок Рону и с тех пор тоже бывала у него в гостях. А сегодня они с Роном сообщили, что помолвлены и осенью свадьба. Гермиона и Гарри были очень рады за них и надеялись, что Рон наконец тоже обретёт своё маленькое счастье. — Ну, где вас носит! — выглянул из дверей Блейз. — Пирог миссис Молли уже готов, ждём только вас. — Идем, милый, — улыбнулась мужу Гермиона. — Пошли, — подхватил её под руку Гарри, — не будем заставлять друга, у которого такой день, ждать. — Да, день хороший, — кивнула она, — просто отличный день. * * * Яркое, уже совсем летнее солнце слепило глаза. Маркус ненадолго зажмурился, потирая их, и тяжело вздохнул. В свои неполные сорок он по-прежнему оставался сильным и подтянутым. Служба в аврорате помогала держать форму. Да и внешне, несмотря на пережитую войну, он всё равно выглядел довольно неплохо. Только одна-единственная, совсем небольшая, белая, как снег, прядь волос чуть выше уха служила напоминанием о прошедших годах. Она появилась после последнего боя, о котором Флинт до сих пор не мог вспоминать без боли и содрогания. Может быть поэтому или по какой-то другой причине он частенько аппарировал в Хогсмид, пешком добирался до Хогвартса и долго сидел на небольшой скамейке, заботливо установленной студентами школы на территории кладбища. После войны могилы хотели перенести, как считали, в более подходящее место. Многие собирались перезахоронить своих близких в обновленных фамильных склепах, но министр Малфой, не без поддержки Гарри Поттера, предложил оставить всё, как есть. Он выступил с речью во вновь созданном Визенгамоте и заявил, что все погибшие имеют намного больше прав находиться на территории Хогвартса, чем кто-либо, и это единственное, что живые могут для них сделать. Маркус всегда садился на эту удобную скамейку и долго сидел, просто слушая шорох ветра. Двенадцать послевоенных лет были разными, но точно не спокойными. Очень долго пришлось разбираться со Статутом Секретности, и в этом просто неоценимой оказалась помощь генерала Гибсона, Генриха Лортана, их людей и бывших сослуживцев Маркуса. Потребовался не один и даже не два года, пока Статут был полностью восстановлен. "Обливиэйт" являлся самым часто используемым в то время заклинанием, но строго контролировался, нельзя было допустить, чтобы ни в чём не повинных маглов превращали в овощи. Для этого был создан международный совет "Лояльность", о котором мало кто знал, но в который входили представители практически всех государств Европы. Великобританию в этом совете представляли генерал-майор Лортон, Гермиона Забини и Рысь, вернее когда-то капитан, а ныне полковник Куинси Шефолд. В штате совета были не только маги, умеющие правильно удалять ненужную память, но и люди, которые могли отлично убеждать и опровергать даже абсолютно доказуемые примеры существования волшебников. Также в распоряжении совета находились опытные психоаналитики и психотерапевты. Но даже когда Статут был восстановлен полностью, совет всё равно продолжил свою работу. Так как слишком сильно переплелись два мира, инциденты всё равно происходили, то там, то здесь, но именно совет поддерживал Статут между двумя обществами и внимательно следил, чтобы он ни в коем случае не нарушался. В первые годы сильно не хватало Дэвида Кента, он как никто другой умел работать с людьми, но майор Кент, позывной Волк, погиб, прикрыв собой Маркуса в последнем бою. А когда упавший перед ним на колени Флинт судорожно пытался остановить кровь и растерянно бормотал: — Волк, ну зачем, блядь, зачем вы вернулись? — тот с трудом нашарил его ладонь и прошептал запёкшимися губами: — Я должен был... моя вина... Бел... — его рука ослабла, а взгляд остановился, и Флинт понял, что потерял одного из самых близких своих друзей. Намного позже Рысь и Беркут рассказали ему о предательстве Белки, а Маркус впервые осознал, что все поступки, плохие ли, хорошие, бумерангом возвращаются обратно. Он никому и словом не обмолвился про капрала Грина, не потому что пожалел, а потому, что Белка и его брат — ещё одни напрасные жертвы генерала Феерфакса. Дэвида Кента похоронили тут же, в Хогвартсе. В магловском мире у него никого не было, и сейчас Волк покоился на магическом кладбище. Маркус чуть заметно ухмыльнулся, вспомнив, как Гарри когда-то обещал разведчикам-вампирам, что после войны многое изменится. Так и вышло. Сейчас в Визенгамоте заседали не старые замшелые старики, которые не собирались мириться со всем новым и прогрессивным, после войны их места заняли представители различных рас, населявших магический мир. Оборотни и кентавры цивилизованно общались с вампирами и гоблинами. Кстати, на вновь отстроенной Косой аллее был установлен памятник всем, кто воевал наравне с магами. Гоблины вряд ли прониклись нежными чувствами к волшебникам, но были вполне довольны, что и о них не забыли. После войны пришлось заново отстраивать свой мир, с нуля поднимать из пепла и руин. Сейчас Флинт со всей ответственностью мог заявить, что они справились. Им стоило это невероятных усилий, нервов, а кому-то и жизни, но они смогли, только вот боль, которая немного притупилась с годами, всё равно всегда была в сердце каждого, пережившего эту трагедию. Вот и Маркус хранил эту боль внутри, не позволяя прорваться наружу. Но она всё равно колола, как ржавая игла, и не давала успокоиться. А ещё Флинт часто по ночам видел один и тот же сон, как Оливер, прикрывая собой Феерфакса, падал со второго этажа за полсекунды до взрыва. И снова распростёртое на снегу израненное, изломанное тело самого дорогого человека, и кровь, много крови, везде, куда бы ни посмотрел Маркус. Он захлёбывался паникой и криками, просыпался весь мокрый от пота и ужаса, как тогда, когда, закрыв Волку глаза и поднявшись на трясущихся ногах, он чуть снова не завалился на снег оттого, что сначала из окна вывалился Оливер, очень крепко держа кого-то обеими руками, а следом прозвучал ошеломивший до судорог в ногах взрыв. Спотыкаясь и падая, он кое-как добежал до Вуда, но наверное впервые в жизни не знал, что делать. Спина и ноги Оливера были полностью испещрены осколками бомбы, стекла и даже кирпича. Зарычав, как раненый медведь, Маркус трясущимися пальцами попытался нащупать у него пульс и не смог. Время замерло, остановилось, а Флинт всё искал и искал хоть малейший признак жизни. * * * Он так заблудился в воспоминаниях, что не сразу понял, что уже не один. Тёплые ладони, которые он узнал бы из тысячи, опустились ему на плечи. — Так и думал, что ты тут, — прозвучал чуть насмешливый голос Вуда, — опять сбежал в самый ответственный момент. — Я не сбежал, — мотнул головой Маркус, — я парней навещал. — Да понял я уже, понял, — грустно улыбнулся Оливер, — я тоже собирался, но ты, как всегда, меня опередил. — Давай ещё немного посидим? — поглаживая его ладонь на своем плече, попросил Маркус. Тот не ответил, но Флинт знал, что он просто кивнул головой, соглашаясь. В том последнем бою, кроме Кента, погибло много хороших людей. Антонин Долохов не задумываясь защитил бойцов от "лимонки", которая угодила точнёхонько в то место, где от пуль укрывали раненых. Только по чистой случайности та не взорвалась сразу, а зловеще закрутилась на снегу. Антонин выматерился и закрыл парней своим телом. Джордж Уизли потерял ногу, и после войны Снейп вместе с Артуром соорудили ему искусственную, а благодаря магии, незнающий человек ни за что бы не догадался, что этот шустрый и веселый владелец популярного магазина " Волшебные вредилки Уизли" — инвалид войны. А ещё в том бою погибли Симус и Алисия. Финниган от шальной пули, а Алисия после гибели командира подобралась сбоку к пулемётной точке и закрыла её собой, давая парням время и возможность проникнуть в здание. Но стремление Симуса оградить молодых бойцов своего отряда от смерти всё же принесло плоды: мальчишки впоследствии стали отличными аврорами, и сейчас уже Маркус ими гордился, как своими учениками. Мало кто знал об отношениях Симуса и Алисии, они не скрывали их, но и не афишировали. Любили друг друга тихо, обыденно, не выставляя свои чувства напоказ. Их похоронили вместе, рядом с Маком и Стэном. Блейз Забини чуть не лишился правой руки, но, слава Мерлину, её удалось спасти. Правда, из-за сильных повреждений плохо слушались пальцы, Блейзу пришлось учиться писать левой рукой. Впрочем, этот факт не помешал Забини стать министром иностранных дел магической Британии. Рольф Скамандер получил обширную контузию, после чего начал слегка заикаться, а Полумна, тихонько посмеиваясь, всегда говорила, что с этим дефектом речи её муж выглядит ещё более загадочным. Единственным человеком, не получившим в этой кровавой мясорубке ни единой царапины, оказался Гарри Поттер. Он в который раз подтвердил свой статус "неубиваемого". Но сам при этом смущался и ворчал, что это всё сука-случайность и ничего больше. Только вот Маркусу было пофиг, вернее, он готов был благодарить и Поттеровскую суку-судьбу, и везение, и даже чудо за то, что именно Гарри оказался рядом в тот момент, когда он, потеряв от страха голову, орал и чуть не выл над бездыханным телом Вуда. Поттер нажал кнопку телефона, и на другом конце "провода" сразу ответили. — Драко, пулей сюда Снейпа, — отдал он приказ. — Вуд, множественные осколочные. Малфой-младший и Северус с докторским саквояжем появились минут через пять. За это время Гарри наколдовал небольшой шатёр и операционный стол. Гарри и Драко сами ассистировали Снейпу, пока он оперировал Оливера, выставив невменяемого Флинта из шатра. После взрыва бой практически окончился. Испуганные и уставшие магловские солдаты, лишившись командира, сдавались по одному или небольшими группами. Понуро глядя на Невилла и его парней, они бросали оружие в общую кучу и позволяли вязать себя магией. Чтобы как-то успокоиться и прийти в себя, Маркус принялся помогать нескольким колдомедикам во главе с вернувшейся Гермионой транспортировать тех раненых, которых нельзя было аппарировать до входа в подземку. Вот тогда и он увидел живого и здорового Феерфакса, которого тащили к подземке Яксли и Чарли Уизли. “Эта тварь опять выжила! — молнией пронеслось у него в голове. — Столько замечательных людей погибло, Олли там между жизнью и смертью, Антонин с развороченной грудиной, Волк, Симус…” — он задохнулся от гнева, от злости, от чего-то такого, что даже в принципе в себе никогда не замечал. Увидев его, Яксли нахмурился и решительно закрыл генерала собой, хотя и выглядел по сравнению с тем совсем не внушительно. Впрочем, и сам Феерфакс ощутимо подрастерял свою "внушительность": с магическими путами на руках тот как-то весь сгорбился, поник и всё время глядел под ноги. У Маркуса, пока он шёл, мелькнула мысль, что генерал вовсе не похож на человека, который сожалеет о том, что произошло по его вине, не проклинает себя за гибель тысяч людей, как магов, так и маглов. Он смирился с тем, что проиграл, он уступил силе — и это его угнетало, но совсем не чувство вины. — Я не буду его убивать, — с трудом выдавил Флинт Корбину, когда тот попытался его вразумить, — слишком лёгкая смерть для такой погани, — и взмахнул палочкой, зажатой в руке. — Круцио, — прозвучало совсем тихо, еле слышно, но сила непростительного заклинания была настолько мощной, что у опального генерала практически все кости из суставов вывернуло. Он захлебнулся криком, падая на снег, и забился в мучительных судорогах. — Хватит! — рыкнул Яксли, толкая Маркуса, и тот, будто очнувшись, отменил заклятие. — Ты думаешь, ты один такой? Мой лучший друг, который Азкабан и дементоров пережил, лежит изуродованный. Симус — мальчишка-вечный двигатель, вместе со своей девочкой, больше никогда не сострит и не заставит ржать всех вокруг! — Он сжал кулаки, надвигаясь на Флинта. — Да к этому изуверу у всего магического мира целый Эверест претензий, а ты, умник, решил в одно рыло с ним разделаться? Вот уж ни хуя. Маркус вдруг сразу как-то успокоился, несмотря на то, что от страха за Олли всё внутри дрожало натянутой пружиной. — Я понял тебя, — он пожал плечами. — А чего вы его до подземки-то потащили? Аппарировать проще, а то его ещё кто-нибудь попытается грохнуть. — Пусть попробуют, — фыркнул Чарли. — Пока не доставим его в Хогвартс, он наша ответственность. А в подземку потащили, чтобы этот урод своими глазами увидел, насколько он ошибался, считая, что почти уничтожил нас. Понял, мразь, что мы и под землёй выжить можем, без магии, почти без возможности для выживания, а также можем отлично надрать его худосочный зад. Чтоб до него дошло, насколько безумной была идея напасть на нас, чтобы посмотрел он на все железнодорожные маршруты, созданные гоблинами, и понял, что Британия по-прежнему наш дом и уходить или исчезать мы не намерены. — А главное, — добавил Яксли, зловеще наклоняясь над пришедшим в сознание генералом, — чтобы навсегда уяснил, что маги могут быть незаметными и неплохо уживаться с маглами, но никому не советуют их трогать, себе дороже выйдет. Феерфакс застонал, но ни Чарли, ни Корбин не поспешили к нему на помощь, последний только махнул палочкой и предпочёл оставшийся путь до входа в подземку левитировать генерала, не обращая внимания на его стенания. Через месяц состоялся суд над Феерфаксом, Джонсом и ещё несколькими высокопоставленными чиновниками из правительственного аппарата и военного ведомства. Закрытый военный трибунал вынес почти всем (за малым исключением) приговор: смертная казнь за измену родине, и привёл его в исполнение в течении двух суток. На суде от магической стороны присутствовали министр магии Люциус Малфой, Гарри Поттер, Маркус Флинт и Блейз Забини, как бывшие военные заключённые, и магл Эрик Найт, как свидетель произошедшего со стороны магического мира. Но всё это будет позже, а тогда, в заснеженном лесу, недалеко от бывшей секретной лаборатории, Маркус провожал глазами удаляющихся Яксли с Уизли и думал, что вот наконец окончилась эта война, что завтра наступит первое мирное утро, и лишь бы Олли выжил, тогда Маркусу в этой жизни уже не о чем будет мечтать. * * * Чуть прихрамывая, Оливер обогнул скамейку и плюхнулся рядом с Флинтом. Он отлично понимал, почему тот так часто приходит на могилы погибших друзей. Все эти годы являясь заместителем главы аврората, Маркус следил за порядком в магической Британии, и если кто-то наивно надеялся, что после войны не будет преступников и жизнь окажется сплошным раем, то точно не он. И чтобы не забыть самому и не дать этого сделать другим, он возвращался сюда снова и снова, как будто павшие товарищи давали ему сил и терпения, словно указывали нужное направление. Чаще Флинта на старом кладбище бывал только Барти Крауч-младший, профессор Хогвартса и крёстный отец их с Маркусом сына Барти. Ну и ещё Рольф Скамандер, каждый раз возвращаясь из очередной экспедиции, наведывался к Джорджу Уизли, потом они обязательно навещали Крауча, а после уже все вместе приходили на погост к тем, с кем прошли всю войну. Оливер грустно улыбнулся и вдруг вспомнил, что и Эрик тоже нередко проведывал друзей, которых обрёл в магическом мире и так быстро потерял. Иногда один, иногда с Северусом, он приносил нежно-голубые цветы на могилу Сьюзен Боунс, каждый раз повторяя, что глаза девушки были такие же голубые и красивые, как эти цветы. Обо всём этом Оливеру по секрету рассказал сынишка, который в этом году заканчивал свой первый год обучения, добавив, что они с ребятами тоже часто приносят полевые цветы на могилы погибших. Даже по прошествии стольких лет былое не отпускало их. Завязавшаяся во время войны дружба и личные отношения оказались для многих самыми сильными и долговечными. Люциус и Нарцисса Малфой, которые когда-то даже бы взглядом не удостоили Артура и Молли Уизли, так породнились за годы лишений, что до сих пор всегда были вместе. Молли и Нарцисса занимались благотворительностью, организовали детский приют, который возглавила Полумна Скамандер, открыли школу для детей, не достигших одиннадцати лет, и сразу предложили должность директора Теодору Нотту, который не раздумывая согласился, а также помогали с восстановлением госпиталя Святого Мунго. Эти дамочки развили такую бурную деятельность, что мужья только диву давались да ворчали из-за того, что благоверных никогда не бывало дома. Хотя если жаловаться, то уж точно не Артуру и Люциусу: сами они сразу после подписания мирного договора практически поселились на работе, да что там — сутками иногда не спали. Снейп, возродивший, можно сказать, из ничего Отдел Тайн, через пару лет передал бразды правления своему заместителю Панси Паркинсон, а сам вернулся в Хогвартс на прежнюю должность профессора зельеварения, но обрадованная профессор Макгонагалл почти сразу вручила ему ещё и директорское место, сославшись на преклонный возраст и то, что её вполне устраивает должность преподавателя Трансфигурации. Сев поворчал-поворчал, но согласился. Оливер подозревал, что тут не обошлось без одного наглого магла, тем более что Эрик по-прежнему благополучно проживал в Хогвартсе. Люциус, Гарри, да все в один голос убеждали его вернуться в Лондон, но тот "упёрся, как баран, рогами и копытами" (так, по крайней мере, говорил Снейп). Так его никто и не сумел переубедить. — Тут останусь, надеюсь, что имею на это право! — возмущался он, когда к нему приходил очередной "уговариватель". — Не хочу в Лондон, я видеть его не могу и на маглов не могу спокойно смотреть. Может быть потом, позже, когда-нибудь... — отнекивался он, но это “потом” растянулось на долгих четыре года. Никто сначала не понимал причину такого отказа, но когда они собрались по случаю первой годовщины победы, тот тихо и тоскливо признался, что гибель Симуса и Алисии стала для него той последней каплей, которая заставила отвернуться от привычного когда-то мира. Он не мог простить соотечественникам гибель близких друзей и не смог с этим смириться. Гарри, посоветовавшись с Люциусом и Минервой, предоставили ему отдельное крыло в школе. По своему усмотрению тот набрал штат сотрудников из своих бывших учеников, через Лортона заключил договор о возможности использования английского спутника земли, организовал колдорадио и телевидение. Разработал и внедрил магический интернет с выходом в мировую паутину, удалённо помогал таким же энтузиастам, как он, в других странах. По-прежнему, только сейчас уже на официальной основе, вёл занятия по информатике в школе и имел статус профессора немагических наук Хогвартса. Он предложил молодому домовику Робби, который во время войны чаще других помогал ему, должность личного помощника, тот даже слышал, когда Эрик звал его. Этот феномен долго пытались понять, сам Снейп положил немало времени и сил на то, что выяснить, как магическое существо может на довольно приличном расстоянии слышать магла, который к нему обращается. С магами-то понятно, но с маглом это не должно было так работать, никогда, но несмотря на все законы магии — работало, и без сбоев. Так что Робби полностью компенсировал Эрику отсутствие собственной магии. Также, оставив пост начальника Отдела Тайн, Северус выполнил данное когда-то Найту обещание. Он договорился с Чарли Уизли и всё-таки привёз Эрика в драконий заповедник. Они пробыли там всего два дня, но с тех пор бывали постоянно, Найт даже один, в сопровождении только домовика, несколько раз отправлялся туда, когда Снейп был занят, и как-то обмолвился, что после войны больше любит драконов и меньше людей. Однажды Северуса пригласили в Штаты на симпозиум по зельеварению. Только тогда Эрик решился поехать с ним, чтобы просто посмотреть Нью-Йорк. В отношениях с Северусом у него тоже все было отлично. Они всё так же жили вместе, и даже глядя со стороны, сразу было понятно, что они по-прежнему преданны друг другу. У них был Хогвартс, любимая работа, друзья, так что без преувеличения можно было сказать, что Эрик Найт — бывший пленник и магл, полностью "акклиматизировался" в магическом сообществе и стал абсолютно своим. Также, как Эрик, в Хогвартсе по-прежнему жил и преподавал Барти Крауч-младший. С лёгкой руки Северуса он, по настоянию Макгонагалл, всё же стал профессором ЗОТИ. Сначала немного неуверенно, но всё больше втягиваясь, учил детей азам боевой и защитной магии. Через год ему доверили факультет Слизерин, и став его деканом, он добивался, чтобы все способности истинных представителей родного факультета шли только на мирные цели. Студенты искренне любили Барти и уважали. Как-то раз он предложил им в начале сентября сходить в поход с ночевкой, как символическое открытие нового учебного года, и те с радостью согласились. Они ушли на выходных, а когда вернулись, рассказывали всем о том, как чудесно провели время, жарили на костре сосиски и пекли картошку, совсем без магии. Что профессор Крауч знает столько всего интересного и что показывал им старый и совсем уже разрушенный блокпост, который ощутимо мозолил всем глаза во время войны. В начале лета, после сдачи экзаменов, в такое путешествие отправилось уже в три раза больше школьников, чем в первый раз, а помимо детей, и некоторые преподаватели изъявили желание сходить в поход. Эрик так вообще стал негласным помощником Барти в таких мероприятиях и не пропускал ни одного выхода на природу. А ещё у Крауча были очень тёплые и даже можно сказать доверительные отношения с сыном Маркуса и Оливера. Тот просто обожал своего крестника и всегда нещадно баловал. Также его привязанность сразу распространилась и на Джо, которая сама души не чаяла в младшем братишке. Поэтому появление в доме Флинтов-Вудов Барти Крауча всегда было сродни маленькому празднику для детей. Он, Джо и Барти изучили весь Лондон, как магический, так и магловский. То они отправлялись в зоопарк, то в парк аттракционов, то в Косую аллею выбирать учебники для нового учебного года и есть мороженое, то в аквапарк, из которого маленького Барти пришлось вытаскивать чуть ли не силой, так понравилось малышу кататься с горок в тёплую прозрачную воду. И только когда Маркус и Оливер, которые тоже были с ними, клятвенно пообещали, что они ещё не раз сюда вернутся, тот наконец согласился отправиться домой. Как и обещал, Оливер выполнил данное себе слово. Сразу после войны они с Маркусом взялись за восстановление сразу двух имений: Флинтов и Макмилланов. Довольно трудный процесс занял намного больше времени, чем они планировали, и, конечно, финансовых вложений, так что им пришлось туговато. Но они справились. И как только Барти исполнилось семь лет, его решено было официально и торжественно принять в род во вновь отстроенном особняке. Ещё в период стройки, когда разбирали старые руины, Маркус чисто случайно нашёл древний гобелен рода Макмилланов, тот был в отвратительном состоянии, но вместе они отнесли его гоблинам, и те сумели его восстановить. Зато каким удовольствием и радостью было им видеть, что на практически погибшем древе светится ещё совсем тоненькая веточка, ведущая от Себастьяна к Барти. На торжество пришло очень много народу, это были в основном те, на чьих глазах мальчик впервые появился в школе и кто первыми пришёл на помощь молодым папочкам. Да и возрождение чистокровной семьи, пусть даже пока в лице одного-единственного её представителя — это тоже был совсем не ординарный случай. Слегка испуганный сын, несмотря на то, что был довольно подвижным и шустрым мальчонкой, тихо стоял напротив министра магии Малфоя и, волнуясь, повторял за ним священные слова обряда. А когда маленькая блестящая змейка сорвалась с кончика палочки Люциуса и, обвив худенькое предплечье Барти, исчезла под кожей, оставляя невидимый для других след, вскинул оголённую руку вверх и торжественно сказал: — Клянусь магией, данной мне, никогда не забывать, кто я, и сделать всё для процветания моего рода. А вечером, перед сном, когда Оливер и Маркус зашли в спальню детей пожелать им спокойной ночи, они увидели, что Барти забрался на постель к Джо и та, обнимая его со спины, объясняла тихим и ласковым голосом: — Дурачок ты мой, — она чмокнула братишку в затылок, — это не важно, что ты — Макмиллан, я и папа Маркус — Флинты, а папочка Оливер — Вуд, мы всё равно одна семья, самая лучшая и дружная, а другой мне не надо. — И мне, и мне, — перебив сестру, Барти быстро покивал головой, — я вас люблю и всегда буду любить. — И мы тебя очень-очень любим, малыш, — заверила его Джорджия. — Мы тоже вас любим обоих, — тихо добавил Маркус, а Оливер только улыбнулся, подтверждая его слова. Так что в своей послевоенной жизни Оливер жалел лишь об одном: что больше не может играть в квиддич. Вернее, летать он по-прежнему мог, что они с Маркусом, Джо и подросшим Барти делали регулярно, даже немного играл (правда, под строгим присмотром Флинта), когда к ним в гости наведывалось семейство Поттер-Малфоев или ещё кто из друзей, но профессиональный квиддич стал для него недосягаем. После полученных ранений, когда он выпал из окна в обнимку с Феерфаксом, его правая нога и частично бок оказались сильно повреждены. Спина, конечно, тоже, но ей в квиддич не играть, а безобразные шрамы ему уже давно залечил Северус. А вот порванное на ноге сухожилие, подкреплённое множественными осколочными ранениями, — это уже проблема. На ноге тоже не осталось практически никаких следов, только под коленкой, но избавиться от хромоты и полностью излечиться так и не получилось. Маркус несколько лет таскал его и по магловским врачам — ведь разрыв сухожилий вовсе не магическая травма, — и по колдомедикам, и Снейп до сих пор не успокоился, всё искал для него средство сделать снова эластичными порванные связки, но пока всё было без толку. Да и играть сейчас уже поздновато, возраст не тот. Скоро сорок, а в это время игроки обычно уходят на тренерскую работу, либо ещё куда-то. Но он всё равно сумел стать к спорту настолько близко, насколько вообще возможно. Он начал одним из первых возрождать спортивные команды: “Сенненские соколы”, “Пушки Паддл”, “Паддлмир Юнайтед”. Искал спонсоров, привлекал волонтёров для приведения в порядок и ремонта квиддичных стадионов, находил игроков — чаще всего приглашал оканчивающих Хогвартс студентов или бывших молодых бойцов, но нередко брал из Штатов или Австралии тех, которых на родине "отбраковывали" по разным причинам. Сперва тренировал сам, как единую сборную, но постепенно у него появились помощники, да и количества игроков стало вполне хватать на три отдельных команды. Старые клубы, их традиции и наследие возрождались. И всё бы ничего, но самой большой проблемой оказались деньги. Многие фамильные сейфы истощились ещё во время войны. Питание, оружие и многое другое ведь нужно же было на что-то закупать, а после окончания войны денежная проблема и вовсе стала одной из самых актуальных. Помощь пришла откуда не ждали. Однажды на заседании Визенгамота Люциус уже не впервые поднял вопрос о финансовой проблеме, и вдруг Крюкохват, который являлся членом собрания, как всегда хмурый и чем-то недовольный, поднялся и заявил, что гоблины готовы выдать неограниченный кредит на восстановление магического мира, а маги за это будут по-прежнему пользоваться их подземной дорогой — сейчас уже не бесплатно, конечно, а каждая поездка будет стоить три сикля. Тут даже спорить никто не стал. Достоинство дороги знали все присутствующие, тем более что гоблины пообещали отреставрировать и облагородить станции высадки и посадки, так как в войну было не до того, а сейчас некий Эрик Найт благодаря интернету показал им, какие красивые станции в магловском метро, и те решили сделать не хуже. Также пообещали, что появятся новые линии до Мунго, Аврората и других общественных мест. В том числе полностью будет отремонтирована станция для Министерства Магии, и наконец не нужно будет смывать себя в унитаз — идиотизм полнейший! — а можно будет просто подняться на лифте. Впоследствии гоблинская железная дорога стала настоящим спасением для тех, кто плохо переносил аппарацию или передвижение по каминной сети, для подростков, которым нельзя было ещё аппарировать, для ведьмочек в "интересном" положении или пожилых магов. Первый послевоенный паровоз прошёл по обновлённой ветке до Министерства через три месяца после подписания договора, на его закопчённом боку отчётливо проступали написанные гоблинской магией золочёные буквы: “СТЭН ШАНПАЙК” — как дань памяти последнему кондуктору "Ночного рыцаря", на смену которому пришла подземка. На том же самом заседании они сразу решали вопрос и о том, на что в первую очередь пойдёт полученное от гоблинов золото. И Крюкохвату во второй раз удалось всех удивить, когда он заявил, что нужно и Вуду обязательно выделить приличную сумму. Кто-то было вякнул, что и на самое насущное пока не хватает средств, но тот грозно глянул на умника и заявил: — Что за магический мир без квиддича, головой-то хоть немного думайте, вас вроде для этого и выбрали сюда. Вот так Оливер получил возможность создать практически заново спортивные клубы. После заседания он догнал быстро удаляющегося гоблина и от души поблагодарил за помощь. Тот фыркнул и обронил, что со своей упёртостью Вуд рано или поздно всё равно бы к ним пришёл, так что уж теперь-то об этом говорить. В этот момент Оливер понял, что как раньше они все вместе сражались за своё выживание, так и сейчас снова все вместе восстанавливают свой мир. И дай Мерлин, чтобы так было всегда. Рядом вздохнул Маркус, закидывая свою руку ему на плечо, и Оливер наконец выплыл из воспоминаний. — Пойдём, — предложил Флинт, — Джо и Барти нас уже потеряли. — Конечно, — согласился Оливер. Они ещё не раз придут на это место, не раз будут сидеть на этой лавочке и вспоминать прошлое, но разве это плохо? "Не помнящий прошлого своего, да не увидит будущее", — сказал какой-то магловский философ. Точно и правильно сказал, надо заметить. Поэтому пока они с Флинтом живы, обязательно будут сюда возвращаться, а потом, Вуд очень на это надеялся, будут приходить их дети, чтобы тоже помнить. Потому что если они когда-нибудь забудут эту войну, она рано или поздно вернётся снова, таков закон природы. * * * — Вуд с Флинтом явно на кладбище, — пробормотал Драко за спиной Гарри, — что-то давно их не видно. — Ты же знаешь, — зашептал тот, не поворачивая головы, — что у Маркуса натуральная аллергия на торжества. — Может, и мы уже тоже слиняем ненадолго? — жалостливо попросил Малфой. — Papa речь заготовил на два часа, я столько не выдержу. — Как ты это представляешь? — тихо фыркнул Гарри. — Легко, — наклоняясь к самому его уху, чуть не пропел довольный Малфой, — тут вот рядом шторочка, сначала я, за мной ты, а дальше по ситуации. — Давай, — кивнул Гарри, и они незаметно покинули большой зал. Но в коридоре натолкнулись на Снейпа. Тот укоризненно посмотрел на них и покачал головой. — Мерлин с вами, вон уже седина на висках, а вы по-прежнему сбегаете, как мальчишки. — Сев, не ворчи, — попросил Драко, — ты же знаешь министра, его не переслушаешь. И с сединой ты погорячился, нет у нас её. — Вы насовсем уходите? — не обращая внимания на его слова, спросил Снейп. — Нет, конечно, — пожал плечами Поттер, — выйдем на пару минут проветриться и обратно. Северус понимающе кивнул, осторожно приоткрыл дверь в зал и быстро скользнул внутрь. — Пары минут будет мало, — с сомнением в голосе выдал Драко, когда они быстро шагали по коридору, — мне срочно нужно покурить, а то уже уши опухли. И я, наверное, всерьёз возьмусь за Миллисент, вот какого хрена она отцу такие речи безразмерные пишет, нельзя, что ли, короче и лаконичнее? — По-моему, он и сам не в восторге, — заступился за министра Гарри. — Вот тут ты ошибаешься, — не согласился с ним Драко, наконец прикуривая, — он как раз в полном восторге. Больше скажу — ему это в кайф. Гарри опять фыркнул, но спорить не стал. Драко виднее, он всё же родной сын Люциуса и лучше других знает его предпочтения и слабые места. Хотя самому Гарри грех жаловаться, с Люциусом они давным-давно не только нормально общались по работе, не без споров конечно, но и по-настоящему дружили в жизни. Вместе с супругой Люциус обожал внуков и исполнял любой их каприз, за что частенько имел приватный и не совсем приятный разговор с собственным отпрыском. Но сколько бы Драко ни выговаривал родителям, те, не обращая внимания, продолжали потакать прихотям детей. Даже сейчас, когда они практически выросли, их просьбы были законом для бабушки и дедушки. Впрочем, Артур и Молли тоже недалеко от них ушли. И хотя наследников у тех было больше, чем у Нарциссы и Люциуса, их любви и заботы хватало на всех. А самое главное, Гарри был признателен обеим парам за то, что они никогда ни словом, ни поступком не разделяли детей на Поттеров и Малфоя и любили всех четверых нежно и преданно. Мелкие отвечали им взаимностью и искренним уважением. В воспитании детей, особенно в подростковый период, много подводных камней, и не всегда можно найти правильные и нужные слова, но Гарри, Драко и, конечно, все бабушки и дедушки сильно старались. Хотя бывали и конфликты, и недопонимание, куда же без них. И всё-таки Гарри откровенно считал всех членов своей большой семьи самыми лучшими, не идеальными, не без заморочек, но всё равно самыми дорогими и нужными. Поттер стоял рядом с Драко, глядя, как тот неспешно и с удовольствием затягивается, и думал о том, что Малфою даже курить идёт, этому засранцу всё идет, чтобы он ни делал. Сам Гарри к табаку был абсолютно равнодушен, но вот так постоять рядом с дымящим Драко всегда любил. Мысли снова увели его в прошлое. Как ни странно, но благодаря войне Гарри взглянул на многих людей совсем по-другому, понял, что нельзя сгоряча судить о тех или иных их поступках, гораздо важнее, как поведёт себя человек в трудной и опасной ситуации, а не в повседневной жизни. Тот же самый Люциус до войны ни за какие коврижки не стал бы принимать в свой драгоценный род "кого попало", больше того — ему никто бы и не предложил такое. А пришла война, и он, пытаясь сохранить магию детей, не задумываясь провёл обряд принятия в род чужих детишек и даже не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Через несколько лет, когда всё в конце концов вошло в нормальное русло, они всё исправили, дети вернулись в родные семьи — кроме Скорпиуса и ещё Лили. Гарри тогда прямо поругался с Люциусом. — Альбус твой наследник, как и Джей, я не могу его не вернуть в род Поттеров, но Лили — девочка, твоему роду от неё никакого проку, а у нас первая девочка за почти четыреста лет, не отдам! — заявил тот категорично. — Какой ещё, нахуй, прок? — взбесился Гарри. — Я своих детей не "проками" меряю! Они мои, и они — Поттеры. Я вот ещё и Скорпи Поттером запишу, посмотрю, что вы тогда запоёте, министр. — Женись на Драко и записывай как хочешь, — без споров согласился Люциус, — но Лили останется в моём роду, даже магия её приняла. Гарри тогда долго думал, вздыхал и вдруг спросил: — Вы на самом деле не против, чтобы дети носили одинаковую двойную фамилию? — Гарри, Гарри, — тяжело вздохнул Малфой-старший, словно все заботы разом навалились на его плечи, — когда ты уже выучишь наши обычаи? Тебя магия чистокровным обозначила, как единственного живого потомка Поттеров, от тебя новый род начался, а знаний никаких. Лили как была твоя дочь, так и останется ею, и с семейного гобелена она никуда не денется. Только наследницей, вместе со Скорпиусом, она будет нашего рода, а не твоего. У тебя и так есть, кому наследство передать. И с чего ты решил, что я или Нарси будем против двойной фамилии? Они всё равно наши внуки, этого уже не изменить. — Ладно, — согласился Гарри, — но если она вырастет и решит вернуться в свой род, не смей ее удерживать. — Даже не подумаю, — быстро принял условия Малфой, и инцидент был исчерпан. Но сейчас, когда Лили минуло пятнадцать, она никогда не заикалась о желании вернуться в род Поттеров. Её всё вполне устраивало, и втайне от родителей она считала, что всё честно, их четверо, по двое в каждом роду, и никому не обидно. Хотя сама чистокровность после войны как-то подрастеряла значимость. Магов осталось настолько мало, что было бы преступлением делить их. Ценен был каждый человек, даже с минимальным потенциалом. Детей, оставшихся без родителей, чаще всего забирали в приёмные семьи или отправляли в приют к Полумне Скамандер, которая тряслась над каждым ребёнком, как над своими близнецами, которые до поступления в Хогвартс тоже учились вместе с приютскими в школе Теодора Нотта. В общем, каждый, переживший войну, делал всё, чтобы не повторилась прежняя трагедия, и Гарри с Драко не были исключением. — Ну что, пошли, — предложил Драко, — надеюсь, отец закончил и настала очередь чествовать выпускников. — Пошли, — согласился Гарри. — Если мы опоздаем на вручение аттестатов, дети нам этого не простят. Они открыли дверь в зал и услышали голос Снейпа: — Скорпиус Гиперион Малфой-Поттер. Сын молча поднялся на небольшое возвышение, где стояли директор школы и министр магии. — Сегодня вы заканчиваете школу чародейства и волшебства Хогвартс с отличием и получаете аттестат... — Снейп привычно произносил коротенькую речь, а Гарри внимательно следил за сыном. В прошлом году школу закончили Кассандра Забини, которая теперь училась в магическом университете на колдомедика, и их старший сын Джеймс, ныне охотник высшей лиги в “Сенненских соколах”. Сейчас пришёл черёд Альбуса, Скорпиуса и Джорджии. Ал мечтал работать в Отделе тайн, Скорпи, как ни странно, всегда хотел быть аврором, как папа Гарри, а непоседу и капитана слизеринской команды по квиддичу Джо Флинт уже ждали в "Паддлмир Юнайтед" в качестве ловца. Все они по-прежнему дружили, чему Гарри был несказанно рад. Ведь верные друзья — это то, чем человек может всегда гордиться, а еще быть уверенным, что его не бросят в трудную минуту и всегда придут на помощь. * * * Драко стоял рядом с Гарри и был уверен, что знает, о чём тот думает. О друзьях, о взаимовыручке и о том, насколько иногда непредсказуема жизнь. Сам Драко в школе никогда бы не поверил, что впоследствии лучшими друзьями для него окажутся именно гриффиндорцы. И не просто друзьями, а соратниками, теми, кто всегда прикроет спину и вынесет с поля боя, даже ценой собственной жизни. Сколько бы ни прошло лет, Гермиона и Оливер оставались для него особенными во всех отношениях людьми. Он ценил и уважал их, как родных брата и сестру, которых у него никогда не было. Все, что они пережили вместе, до сих пор связывало их сильнее родственных уз. Их семьи настолько сильно соединились, что уже практически никто не рассматривал их по отдельности, да и все они давно стали друг для друга почти родными. Драко вдруг вспомнил, как однажды к нему в кабинет ворвались расстроенные Ал, Джо и Кассандра. Касси с Джеем в то время вместе уже перешли на второй курс Хогвартса, а Ал, Джо и Скорпи только собирались поехать в первый раз. И вот перед школой родители решили свозить их в отпуск. Но Гарри и Драко хотели посмотреть Европу, Флинт и Вуд свозить детей в Штаты к бабушке и дедушке, а Гермиона и Блейз побывать на Гаити. — Так нечестно, — со слезами на глазах заявил Ал, — семья должна быть вместе, зачем вы нас по всему миру растаскиваете? — Хотите ехать, мы не держим, — подхватила Джо, — а нас лучше оставьте у бабули Нарси и деда Люца, нам и там хорошо, зато все вместе. Более старшая Кассандра предложила: — Мистер Малфой, поговорите с родителями, мы знаем, они вас послушают. Тут в дверь заглянули Джей и Скорпиус. — Па-ап, ты же любого можешь убедить! — попросил Джей. — Ты же у нас самый ди-пло-ма-тич-ный, — добавил Скорпи, по слогам произнося трудное слово. Между ними пролезла Лили. — Мы не хотим ехать по отдельности. Вишенкой на торте стал Барти, на коленках проползая между застрявшими в дверях ребятами. — Пожалуйста, — пропыхтел он, поднимаясь, — мы лучше дома останемся. Вечером Драко собрал взрослых и предложил решить вопрос мирным путём, иначе у всех будет не отпуск, а пытка. Родители долго спорили и наконец решили, что дней десять все вместе проведут в Европе и столько же — на Гаити, а родителей Флинта решено было пригласить в Англию на рождество, когда дети приедут на каникулы. Драко смотрел на близких ему людей и думал, что последние двенадцать лет были одинаково сложными и счастливыми. И он очень сильно надеялся, что они, пережившие битву с Волдемортом и войну с маглами, теперь уже заслужили мирное небо над головой и уверенность в завтрашнем дне. Потому что уж точно искупили все свои грехи и отдали все долги на много лет вперёд.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.