Край погасших лиц

      Николай, как и всегда после видений, очнулся резко. Тяжело дыша, он перевернулся на бок, приподнял голову и огляделся. Он был в своей комнате на постоялом дворе, хотя его последние воспоминания были связаны с лесом близ Диканьки. Значит, из леса его просто перенесли.       Как долго Николай проспал, он не знал. И даже не хотел узнавать. Он чувствовал себя отдохнувшим, и внезапное чувство окрылённости охватило всё его тело. Больше не будет этих ужасов. Больше не будет злобной, выворачивающей внутренности Марушки. Больше не будет нечисти. Больше не будет внезапных неприятных видений. Хотя в своём последнем выводе он не был так уверен.       Внутри стало настолько легко, что Гоголь расхохотался и упал на постель, сминая руками клопастое покрывало и заворачиваясь в него, словно гусеница в кокон. Желание жить било ключом, радость казалась непередаваемой, и юноша не прекращал смеяться. Всё закончилось. - Вернулся! - Гоголь перестал смеяться и резко встал, ища источник звука, которым оказались мавки. - Живой! - Алёна, не сдержавшись, подбежала и кинулась на шею Николая, а тот крепко стиснул её в объятиях. - Где же ты был? Мы не могли тебя найти! - Край погасших лиц, - спокойно ответил Николай, и Галина понимающе закивала, ведь она была в курсе, что это за место. - Я у вас в долгу. Вы помогли мне спасти много людей.       Старшая мавка молча кивнула. - Ну, иди уже сюда, - юноша протянул левую руку к утопленнице, и та, как только подошла, тут же оказалась в крепких объятиях. - Скоро ты уедешь, - произнесла Галина, обвивая своими руками талию Гоголя. - Да, я знаю. Нам больше нечего здесь делать. Нечисть наказана и отправлена гореть в ад, злая ведьма уничтожена. Больше ничего не будет угрожать Диканьке. Если только нечисть опять не начнёт буйствовать. Тогда я, наверное, вернусь, чтобы снова навести здесь порядок. - Тогда прими от нас это, - Алёна и Галина сотворили из воздуха венец из странного растения с чёрными листьями и вдвоём водрузили его на голову Тёмного, - прощальный подарок. - И какие у этой вещи способности? - Никаких, кроме одной. Он никогда не завянет, пока будет находиться на твоей голове. Снимать его можно, он только лишится цветов, которые позже опять расцветут, стоит им коснуться твоих волос.       В подтверждение своих слов Галина подвела Николая к зеркалу. Венец посветлел, а среди листьев начали расцветать маленькие белые цветки и даже появились ярко-синие ягоды. Юноша отметил, что с этим престранным подарком он теперь напоминает некую лесную нечисть. Возможно, очень красивого лешего. - Мы покидаем тебя, Тёмный, - произнесла Алёна, - на этот раз насовсем. Если будем когда-нибудь нужны, ты можешь просто нас позвать. И необязательно для этого лишать себя жизни. - Испей напоследок, - из ниоткуда Галина вытащила дымящийся металлический кубок и сунула его в руки Гоголя.       Тот послушно выпил до дна содержимое кубка и почувствовал прилив сил. Вино, что странно, отрезвило его разум, заставило мыслить чётче и яснее. Кубок исчез в пламени, которое вспыхнуло в одно мгновение, но обжечь кожу не успело. - Прощай, Тёмный, - мавки подошли к нему, мимолётно коснулись губами его щёк и растворились. - Прощайте, - Николай отвёл взгляд от того места, где стояли утопленницы, и посмотрел в зеркало.       Первым его желанием было привести себя в порядок, ибо из зеркала на него посмотрело совершенно непохожее на человека существо. Это был скорее чёрт, чем человек. Когда он посмотрел в зеркало в первый раз, то изначально не заметил, насколько измождённым выглядит его лицо. Его внимание тогда было приковано к венцу, всё ещё находившемуся на голове. Однако он был рад, что видит самого себя, а не чернильные глаза и пепельную гриву ведьмы.       На стуле рядом с кроватью стояло ведро с водой, и Гоголь и превеликим удовольствием опустил в него голову, предварительно сняв венец, и резко вытащил, разбрызгивая воду по стенам, столу и кровати. По спине с волос стекали холодные струйки, пиджак и рубашка промокли моментально. Николай стянул с себя всю верхнюю одежду и погрузил в ведро обе руки по локоть, затем полил водой шею, плечи и спину. Вода освежала и смывала все неприятные воспоминания, топила в ведре всю боль, которая терзала юношу. Гоголь во второй раз окунул голову в ведро, затем выпрямился, нацепил на волосы венец и посмотрел в зеркало. Отражение выглядело всё таким же исхудавшим и болезненным, однако лицо теперь светилось от переполнявшей писаря радости. Небесно-голубые озёра глаз сверкали, в них плясали задорные искорки.       Закончив с утренним душем, хотя Николай даже не знал, какое время суток за окном, утро или день, он надел ещё мокрую рубашку и уже внимательнее осмотрел комнату. Мало ли, может, кто что оставил или, наоборот, забрал. Так и есть: Бинх забыл на подоконнике свой пояс и прикреплённую к нему саблю. Подойдя к столу, на котором покоились глиняный стакан с перьями, закрытая чернильница и стопка чистых листов, юноша извлёк из-под стопки тёмно-синюю картонную папку без каких-либо подписей и других отличительных знаков. Папка была цела, её никто не трогал, это брюнет понял по своему волосу, который он приклеил к стягивающей папку верёвке. Развязав её, он раскрыл папку и извлёк стопку исписанных им за все дни пребывания в Диканьке листков. Глаза бегло прочитали несколько фраз. Этого материала было достаточно, чтобы начать долгую и кропотливую работу над рукописью. Свет должен это увидеть. Должен прочесть. Должен принять. Ведь мир обожает загадочность. Осталось только добавить некоторые детали.       Александр, выпивший уже не один стакан вина, мельком глянул на окно комнаты Гоголя и увидел в нём мелькающую тень. И он отчётливо видел, что это человек. Если он пару дней назад умудрился разнести из пистолета голову одержимого, при этом стреляя через руку Гуро, то человека в окне он не увидеть просто не мог. - Я же приказал никому не входить и никого не пускать к Николаю! - рявкнул он и резко поднялся.       Гуро тоже повернулся к окну и заметил движения силуэта. Шатаясь, Бинх вылез из-за стола и нетвёрдым шагом направился к дому. Яков был не настолько пьян, однако его тоже шатало при ходьбе. Ему удалось обогнать Александра и первому позвать Якима. Слуга клятвенно уверял, что никто к барину не входил, на что дознаватели потребовали это подтвердить.       Николай, услышав шум снаружи, захлопнул папку, случайно прижимая пальцы, и неаккуратно запихнул её обратно под листы. Зачем-то он натянул висящий на стуле пиджак и застегнул на все пуговицы. Привычка, выработанная ещё в Петербурге, сработала безукоризненно.       В двери звякнул ключ, и она распахнулась. В комнату безмолвно вошли дознаватели и слуга, глядя на застывшего посреди комнаты Николая. Юноше даже стало неуютно от этих странных взглядов, он не мог понять, почему на него так смотрят. - Эй, что случилось? - Николай решил заговорить первым. - Почему вы смотрите на меня, словно я из мёртвых восстал? - Потому что ты правда восстал из мёртвых, - заплетающимся языком ответил Бинх. - А Вы уверены, Александр Христофорович, что это нам не мерещится? - надменно усмехнулся Гуро. - Поди уже вторые сутки глаза заливаем. - Яким, ты трезвый, ты видишь то же, что и мы? - Александр повернул голову к слуге. Тот молча кивнул и снова уставился на барина. - Я аж сам протрезвел, - подытожил Бинх, чувствуя, что хмель действительно выветрился из головы. - Как вторые сутки? - Николай был не просто удивлён, а страшно удивлён. - Я что, спал двое суток? Что здесь вообще происходит?       Удивление Николая ещё больше поразило мужчин. Как и то, что он думал, что он всё это время спал. - Яким, - Яков повернулся к слуге, - зови доктора. Если он что-то уже изучил, он должен хотя бы попытаться объяснить это.       Как только Яким ушёл за доктором, Александр закрыл дверь изнутри на ключ, чтобы им никто не мешал разговаривать. А поговорить было о чём. - Яков Петрович, - Александр повернулся к следователю, - как и обещал, с этой минуты я верю в Бога. И, Господи, как же я мечтал это сделать, - треуголка полетела куда-то на кровать, а сам Бинх в несколько шагов пересёк комнату, оказываясь напротив Гоголя, хватая его и стискивая в своих руках.       Юноша несмело ответил на объятия, кладя руки на плечи, и почувствовал, что пиджак придётся не только сушить, но и выжимать. Горячие слёзы, казалось, могли прожечь дыру в ткани. Он отпустил дрожащие от тихих рыданий плечи и положил ладони на затылок Александра, вплетая пальцы в его длинные и до сих пор распущенные волосы. Гоголь раньше и не замечал, что его друг больше, чем на полголовы, ниже него. - Саша, - мужчина поднял голову, глядя раскрасневшимися глазами на друга. Николай протянул ему правую руку, на запястье которой была повязана тёмно-синяя лента. - Это твоё. Если бы не Марушка, я бы её безвозвратно потерял. Это долгая история.       Бинх потянул за длинный конец, тёмно-синий бант развязался, и шёлк упал в его дрожащие пальцы. Сжав кулак, обмотанный тканью, Александр снова прижался к живому Гоголю, чувствуя холодные пальцы в своих волосах. - Мы думали, что ты не вернёшься, - Яков обратил на себя внимание юноши, - думали, что ты погиб. - Я бы погиб, наверное, - Николай высвободился из объятий и сел на край кровати, - я поступил слишком опрометчиво, когда начал высасывать из Марушки жизнь. - Так вот почему она вырывалась! - воскликнул Александр, садясь на стул напротив. - Я несколько дней вынашивал этот план. Вам не говорил, потому что знал, что вы его не одобрите. Но я не учёл, что Марушка очень сильна. Когда я её воскресил, она смогла частично поработить меня. Пришлось ослабить магию Василины и впустить Марушку в голову, чтобы она ничего не заподозрила. Именно поэтому мне было очень больно исцелять твою руку, Яков. Она, видимо знала, что я делаю, и призывала к себе болью. Чтобы я не отвлекался. Когда она поцеловала меня, признаться, я понял, что ничего более мерзопакостного со мной ещё не случалось. Но это было нужно для дела. Только так я смог её одолеть. Конечно, если бы не Василина, меня бы разорвало от переполнившей меня силы. Но план сработал безупречно. Почти. - И это почти - твоя собственная жизнь, - Гуро посуровел. - Иногда приходится чем-то жертвовать, - Гоголь дёрнул плечами. - Ты помнишь, что с тобой случилось потом? - Бинх пресёк начинающуюся перепалку, видя, что Яков собирается ответить. - Я слышал голос Василины, она просила меня отпустить душу Марушки, - Николай начал напрягать память, - я повиновался. Но Марушка, если выражаться поэтически, вцепилась в мою собственную душу. Не хотела отпускать, мол, умирать, так вместе. Я чувствовал это, но не могу объяснить, что я испытывал. Василина и тут мне помогла. Вырвала мою душу из цепкой хватки ведьмы. И это не прошло для меня бесследно. Сколько я проспал? Двое суток?       Бинх и Гуро одновременно кивнули. - Неужели я так долго был в краю погасших лиц, - Николай подался вперёд, упираясь локтями в колени и пряча лицо в ладонях. - Но ты не спал, - тихо сказал Яков, и юноша, встрепенувшись, ошарашенно уставился на него, - ты не дышал. И сердце твоё не билось. Ты был мёртв. - К-как мёртв? - в голубых глазах промелькнул страх. - Я же... - Даже сельский доктор это подтвердил, - продолжил старший следователь, - однако как его, так и нас удивило то, что признаков смерти обнаружено не было. Ни окоченения, ни трупных пятен, ни охлаждения. Ты был ни жив и не мёртв. - Раньше со мной ничего подобного не случалось, - Николай снова спрятал лицо в ладонях, надавливая пальцами на глаза. - В этом странном состоянии у тебя были видения? - Я бы не сказал, что это были видения, но, наверное, да. Я видел отца.       При упоминании родителя Гоголь сделал паузу, сдерживая слёзы вины. - И виделся с Марушкой, - продолжил он, и Гуро уловил лёгкую дрожь в его голосе, - но не с той, которая поработила меня. С другой. Оказывается, у Марушки есть покойная сестра-близнец, душа которой жила вместе с ней в одном теле, сначала человеческом, а затем соломенном. Именно эта Марушка пыталась меня защитить от своей сестры. - Расскажи всё, что ты видел и узнал, - произнёс Бинх. - С самого начала.       Николай вздохнул и начал всё сначала. Он, как тогда в доме Александра, выложил всё. Рассказал о своём разговоре с отцом, еле сдерживая слёзы, в подробностях поведал о разговоре с доброй Марушкой, которая могла бы уберечь Гоголя, если бы он не испугался и не поехал в Диканьку. Александр и Яков слушали очень внимательно, изучающе наблюдая за сменой эмоций на юношеском лице. Но только одну эмоцию они оба так и не уловили - неимоверное чувство вины.       Закончив, Гоголь уставился в пространство, изменяясь в лице. В глазах отразилась тоска. - Николай, - голос Гуро заставил юношу вздрогнуть и поднять голову, глядя в бездонные тёмно-вишнёвые омуты, - что у тебя на голове? - Ах, это, - Николай коснулся кончиками пальцев чёрных листьев, - это подарок от мавок. Они приходили ко мне до вас. Попрощаться.       Стук в дверь отвлёк дознавателей от разговора. Яков, находившийся ближе всех, поднялся, подошёл к двери и повернул ключ. На пороге показался Яким. - Я привёл доктора, - коротко произнёс слуга и отошёл, давая врачу пройти в комнату. - Что-нибудь выяснили? - не здороваясь, поинтересовался Гуро. - Выяснил, - доктор удивлённо смотрел на воскресшего Николая, - но для начала я должен провести осмотр. - Пожалуйста, - следователь пропустил мужчину, тот разложил инструменты и принялся за Гоголя.       Юноша покорно подставлялся под все врачебные манипуляции и спокойно выполнял всё, что ему говорили. - Вы ещё не восстановились, потому советую Вам полный покой. Хотя бы пару дней не покидайте комнату без сопровождения. - Так Вы знаете, что со мной было? - тихо спросил Николай, прожигая мужчину взглядом. - Знаю, - доктор словно ждал этого вопроса именно от Тёмного, - это очень уникальное и довольно редко встречающееся явление. В моей практике Вы, Николай Васильевич, первый с таким диагнозом. И как я сразу не догадался о Вашей особенности? - О какой? - Вы впали на два дня в летаргию. - Летаргию? - Да. В медицине она известна, как "глубокий сон, похожий на смерть". Сердце бьётся очень медленно, вплоть до трёх ударов в минуту, дыхание практически невозможно услышать, однако этого достаточно для поддержания жизненно важных функций. Видимо, Вы пережили настолько сильный стресс, что Ваш организм решил защищаться именно таким странным, но действенным способом. Что Вы ощущали, когда очнулись? - Я... Я был счастлив, - скомкано ответил Николай, - я был рад, что всё закончилось. У меня было такое сильное желание жить, что словами не передать. - Похоже, Вы действительно отдохнули мой дорогой, - доктор улыбнулся и начал собирать свои инструменты. - А что насчёт самочувствия? - Всё хорошо. Ничего не болит, никаких странных ощущений. - Прекрасно. Физически Вы здоровы, Николай Васильевич, с чем я Вас искренне поздравляю. А вот насчёт Вашей летаргии скажу только одно: она может повториться и не раз. Будьте к этому готовы, и Вы, и Ваше близкое окружение. Чтобы Вас раньше времени не похоронили заживо.       Гоголь сглотнул ком в горле и сдавленно кивнул. На мгновение он представил самого себя запертым в гробу и тщетно пытающимся выбраться, царапая ногтями крепкие доски прибитой наглухо крышки. Тряхнув головой, он отогнал ужасное видение и заметил изучающий взгляд Гуро. И понял, что тот прекрасно знает, о чём он только что подумал. - Выздоравливайте, господин Гоголь, - доктор пожал руку ему и дознавателям и ушёл.       Николай потёр глаза рукавом пиджака. - Ну, что, теперь можно домой? - неестественно весёлым и бодрым голосом спросил он у мужчин. - Ты слышал, что сказал доктор? - сурово ответил Бинх. - Два дня полный покой. А потом поедем в Петербург. Мне ещё нужно оформить рапорт для государя, для этого нужна помощь господина полицмейстера. Потому за няньку у тебя останется господин старший следователь. Вы же не против, Яков Петрович? - Не против, - хмыкнул Гуро, одаривая Александра своей надменной усмешкой. - Тогда я спокоен, - мужчина вальяжно надел на голову треуголку, - и я ушёл. Буду вечером.       Как только за начальником Третьего отделения закрылась дверь, Николай резко перестал улыбаться и рухнул на кровать, словно ждал ухода хотя бы одного из мужчин. Он не знал, как им сказать, что всё это время его разрывала изнутри тупая боль. Душевная боль. Сердце пекло после разговора с отцом, после осознания того, что он мучается из-за своего сына в преисподней. Долго сдерживаемые слёзы потоком хлынули из глаз, Гоголь громко застонал, прикусив руку до крови, чтобы хоть как-то привести себя в чувства. Ещё немного, и его бы мог захватить в свои сети очередной припадок. - Коленька! - Яков кинулся к возлюбленному, хватая его за плечи и с огромным усилием переворачивая на спину.       Гоголь сопротивлялся, пытался снова перевернуться на живот или хотя бы на бок. Яков поражался тому, насколько Тёмный сделал юношу сильнее даже физически. Удержать его только руками было невозможно. Пришлось забраться с ногами на кровать, снова перевернув сопротивляющееся тело на спину, прижать сжатые в кулаки руки к кровати и надавить коленом на живот. - Пустите! - вскричал Николай, беспомощно дёргаясь в захвате.       Лёгкая пощёчина отрезвила его, и он вскрикнул от боли. Кожа на лице всегда была чувствительна к любому воздействию, даже невесомая оплеуха оставила на бледной щеке красный след. - Николай, всё хорошо, - Гуро склонился к лицу и коснулся губами холодного лба, - я рядом. Всё хорошо. Успокойся.       Гоголь хныкал, совсем как младенец, но попыток вырваться уже не предпринимал. - Если я тебя отпущу, ты не будешь буянить? - юноша помотал головой, и Яков ослабил хватку и убрал колено с живота, который тут же начал судорожно подниматься и опускаться. - А теперь скажи, что случилось. - Я... не могу... - Николай повернулся на бок лицом к Гуро и сжался в позу эмбриона. - Коля! Я знаю, что твоя истерика возникла не на пустом месте. Так что давай без "я не могу". Пожалуйста, - голос смягчился на последнем слове.       Слёзы непрерывным потоком продолжали течь, Гоголь уже захлёбывался рыданиями, пока рассказывал старшему следователю о цене, которую заплатил его отец ради того, чтобы Гоголь жил. Он умолчал об этом на предыдущем допросе, вкратце рассказав о сути разговора с Гоголем-старшим. Не хотел он об этом говорить, но слова сами вырывались изо рта. Этот поток могли бы остановить только крымские татары путём отрезания языка.       Николай даже не заметил во время рассказа, что уже не лежал на кровати. Яков незаметно взял его на руки и усадил к себе на колени, поддерживая под лопатки. Вторая рука, порывшись в кармане жилета, достала белый кружевной платок, которым Гуро вытер продолжавшие течь слёзы. Постепенно Николай успокоился и даже приобнял следователя за шею, прижимаясь к нему. "Каким бы сильным ни был Тёмный внутри, снаружи он всё равно ещё совсем мальчишка", - подумал Яков, отпуская спину и поднимая руку к ещё влажным смоляным прядям.       Пальцы задели терновый венец на голове юноши, несколько шипов кольнули кожу, и Гуро, шикнув, дёрнул рукой. Гоголь молча стащил венец с головы и отбросил его подальше. Гуро завороженно смотрел, как цветки увядают, а ягоды сморщиваются и, опадая на пол, обращаются в пыль. - Яков... - слегка шершавые бледные ладони погладили плечи и придвинулись к шее. - Если Вы хотите меня задушить, душа моя, то сейчас не совсем подходящее время, - хмыкнул мужчина. - Подходящее, - юноша резко поднялся и, перекинув ногу через следователя, оседлал его бёдра. - Какие же резкие у Вас перепады настроения, Николай Васильевич, - Яков даже не успел увидеть затуманившегося небесно-голубого взгляда. - Привыкнете, - губы и языки начали свой безумный танец страсти.