***
Время замерло для меня, когда его топор грозно поднялся над моей головой. Словно тонкая грань между жизнью и смертью. Сейчас он решает мою судьбу или я? В мыслях была лишь мама, лежащая на диване, больная, и ждущая меня с лекарством. Волнуясь обо мне и ожидая, не находила себе места. «Как она там? Не стало ли ей ещё хуже? И выживу ли я?» — Мысли, подобно воде, текли быстрым потоком, ускользая от меня. Лезвие с нарастающией скоростью опускается, чтобы в очередной раз пролить кровь, снова забрать чью-то жизнь ради удовольствия. «Ему это так нравится?! Что в этом такого?! Зачем он это делает?!» — В любом случае, это сейчас не важно. Я обязана помочь маме! Его оружие, все также сокращая дистанцию, опускалось на мою голову. Сердце упало в пятки, оставаясь пульсировать где-то там. От страха пальцы на ногах и руках окаченили, будто от холода, хотя на улице не было холодно, да и кофта была одета ради приличия. При таком раскладе, единственное, что я успела сделать, — это выставить руки перед собой в обороне изо всех сил, что остались у меня, пытаясь его оттолкнуть. Бесполезно. Убийца возвышаясь надо мной, был намного сильней, для него мои усилия — всё равно, что слону дробина. Сталь прошла по моему черепу. По видимому, тыльной стороной. Прилив боли, подобно кипящему маслу, ударил в затылок. Почувствовав тупую боль в области затылка, я взвыла от боли. Земля ушла из-под ног, мир вокруг меня начал мутнеть, словно на картину нарисованую акварелью вылили ведро воды, от чего та потеряла свои четкие линии. В следующие мгновенье тьма заволакла мой взор, внедряя меня в свои бесцветные пучины мгла. В последний для меня миг, я лишь думала о своей маме, которая, видимо так и не дождёться меня…***
Я пришла в себя, лежа в… По видимому помещении, в воздухе летал запах сырости, вперемешку с ещё каким-то приторно-сладким, но в тоже время до невооброзимости тошнотворным запахом. — «Очень похож на тухлое мясо… только вот чьё?» — в голове стрелой пролетела мысль. Я все так же лежала с закрытыми глазами, находясь неизвестно где, чувствуя холодный бетонный пол своим телом. Словив себя на мысли, что не нахожусь на дороге в собственной лужи крови. Перспектива того, что я не лежала там, на дороге, полумертвой, не могла ни радовать меня. Однако я находилась в непонятном мне месте. Отходя от остатков «сна» я всё так же спокойно рассуждая, решила осмотреть место, где сейчас прибываю. Веки будто слиплись меж собой, иногда так бывает, когда спишь достаточно долго. В комнате было темно, так, что хоть глаз выколи, темно и сыро… От чего запросто можно замерзнуть в непогоду. Я не сразу заметила, что лежу на кучи всякого тряпья, в основном, моя, так скажем, постель, состояла из совсем не пригодной для ношения одежды. Да и она не спасала от холода, что исходил из бетонного пола. Стоило мне поднять голову для более детального изучения комнаты, как ее пронзила острая боль, ощущение будто две спицы вонзили в самый череп и ковырялись в моем мозгу. Я не придумала ничего лучше, чем просто схватится за голову, при этом согнувшись в три погибели. Пускай и не сразу, но боль словно маленькими шажками начала отступать. Через минут пять я уже спокойно могла встать и исследовать комнату, в которой нахожусь. Сон уже отступил, давая место ясности происходящим вещам, что творится вокруг меня. — «Так, получается, я сейчас пленица?! И где же я нахожусь?!» — По всему телу прошел табун мурашек. Только сейчас до меня дошло — Моя жизнь в опасности. «И чего это я такая спокойная была?! И что делать?! Как спасаться?!» — Мысли будто очередями из автомата сменялись друг за другом, мчась прочь из моего разума, как ошарашенные происходящему. Именно тому настоящему, что было прямо здесь и сейчас. И не известно, что будет дальше. Никогда не знаешь, что в очередной раз подкинет тебе судьба. Ты просто живешь себе, поживаешь, жалуясь на свое мрачное житье. Как вдруг, в один день, когда ты делаешь что-то настолько обыденное для себя, по типу гуляния в парке, уже описывая себе график проведения оставшегося дня. Даже и не задумываясь о том, что может, и не сможет случиться. Считая естественным тот факт, что дойдёшь до своего дома. Не учитывая, насколько непредсказуема Фортуна, которая лишь прячется под маской строгого порядка. Хватит лишь одного мгновения, чтобы поменять жизнь и суть этого человека. Такая, которая приведет к тысячной последовательности самых разных действий. Те, что могут оказаться для него плачевными, или же поставить на кон его жизнь. И только тогда он поймет, насколько хорошо ему жилось… Руки сами принялись дергать на себя ручку двери. Колотить и кричать по ним, как упавшая в осадок больная, тем самым царапая руки от ржавчины на толстой железной двери. Отчаяние с головой нахлынуло, спутаваясь в моем сознании и сдавливая своими прочными путами. Заставляя биться в монохромном ритме, словно тряпичная кукла в руках у чересчур активного играющего с ней ребенка. Кидаясь от одной стенке к другой, уподобаясь мотыльку в банке, судорожно ищя выход. Сейчас я совершенно не могу мыслить трезво. Мысли, эмоции, чувства крутились и смешивались меж собой в безумной карусели, раскачиваясь с каждой секундой в моем разуме все сильнее и сильнее. «Ошмётки», которые, отрываясь от себя летели в разные стороны и оставляя после себя лишь не до конца обдуманную мысль или незакончившуюся нормально эмоцию. Все это с завидным постоянством отоброжалось на моём лице. Каждый такой «ошметок» можно было лицезреть на мне воочию в виде действий и неразборчивых бормотаний, которые в моем шокированном сознании выглядело это вполне себе здраво. Хотя, со стороны никто бы и с натяжкой не сказал бы такое. Сейчас я тихо сижу и надрываюсь в безмолвном плаче в самом дальнем углу этого темного подвала, в надежде, что никто и ничто не найдет меня, а уже через минуту прытко вскакивая, начиная истерично бить по ржавой поверхности двери снова сбивая и так ободранные с прошлого раза руки. Одна мысль за другой сменяются со скоростью света, бегая по моим расширенным коридорам разума, сталпливаяются в узком для их количества проходе, проводят невидимые для глаза параллели между собой и ведь все ровно бьются друг о друга, смешиваясь в одну безобразную кашу. Сколько времени понадобилось, чтобы я осознала, что эта чертова дверь не откроется ни под каким предлогом? Мне и самой это неизвестно. Сколько попыток было проведено, дабы хоть как-то открыть этот кусок ржавого металла? Я сбилась со счета. Руки пульсировали от боли, давая о себе знать, ногти на пальцах поломаные в кровь отозвались все той же самой болью, но и это не особо чувствовалось на фоне импульсивных эмоцийи и душевных переживаний. Я буквально видела и могла потрогать свою свободу, что безмолвно стояла в образе этой уже настолько ненавистной мне двери и всем своим видом смеялась надо мной, каждый раз, как я дергала ручку, грубо позвякивала она, словно хихикая от моей безысходности. Шквал разочарования обрушался на мою голову водопадом, заставляя податься в толщу этих эмоций, словно под воду и задыхаясь в ней. Ведь выбраться я отсюда смогу лишь в качестве изуродовонного трупика. — Подобный вывод заставил издать некое подобие смешка. Я бы никогда и не подумала, что со мной может произойти нечто подобное. В моей жизни все настолько было для меня обыденным и невзрачным. Что я совсем не осознавала такого, казалось бы, очевидного факта о том, что в жизне может быть все угодно! И вот, теперь, когда я оказалось здесь «прикованная» к этим стенам, для меня всё прояснилось. Внутри всё ещё теплился маленький огонек надежды на жизнь без всего этого дурдома… Жизнь, вместо заточения и ожидания… Сводящего с ума ожидания, обволакивая и прилегая к стенкам внутри черепной коробки, мягкой тканью и сдавливая до невооброзимости, затягивая нутро в один большой узел. И снова наверствовая изгибается в пляске в предверии нового узла. Усталый взгляд черных глаз опасливо с бетонного пола переместился на единственный выход отсюда, железную дверь. Повсюду мерещились снующие в разные стороны темные силуэты, устрашающе скользя и ползая по углам, стенам и даже по полу. Это всего лишь призраки прошлого… Ничего более. А ведь помнилось, что я их уже давно пережила. Мир отошел на второй план, когда в голове начали всплывать некие детали, выплывшие словно из болота давних времен, происшествий, в которой был благополучно погребен один случай. Черноволосая девочка безаботно напевая себе песенку под нос, шла по вполне обставленому коридору, по бокам которого были раскиданы с одной стороны раздельные ванна с туалетом и по противоположною сторону углубления в стене в виде симметричных прямоугольников. В этих самых углублениях стояли стиральные машины, над ними же надменно выселись повешинные вещи для сушки. Коридор заканчивался пугающийся для ребенка темнотой на тех самых машинах. Перестав петь и осторожными маленькими шажками дитё начало идти к концу Т-образного коридора. — Таня, я знаю, что ты там! Хватит уже, а иначе я все твоей маме расскажу! — Голос девочки дрогнул, остановившись на полпути и высматривая коричневую макушку своей двоюродной сестры, пыталась найти своими глазками в темноте хоть что-то. Она знала, что ее сестра снова подкарауливает её за углом этого коридора, чтобы снова её напугать. Потому что излюбленным занятием Тани было именно пугать свою наивную и доверчивую сестру, ведь каждый раз она обещала, что больше этого делать не будет, но при удобном случае именно этим Таня и занималась. Она находила для себя это забавным, совсем не обращая никакого внимания на слёзы своей сестры после таких «прятных» сюрпризов, махая на это рукой. 《Она просто притворяется, чтобы её пожилели》 — Таня думала только так и не более того. Ведь что ей будет от какого-то незначительного испуга? Всего лишь поплачет да перестанет. Немного облегчает ситуацию сказанное ею предупреждение, ведь она не станет пугать её с риском получить нагоняев от своей мамы? Верно же? Девочка храбро сделала шаг в перед, на что тьма отозвалась лишь тишиной, никак не желая помочь девчонке. Постояв с минуту и снова щурясь в эту темноту, которая больше походила на кляксу в картине этого же самого коридора, черноглазка сделала еще шаг на пути к неизвестному ей будущего. Из-за угла со звонким сопровождающим самим криком девочки, ловко выскакивает Таня. — Хи-хи, видела бы ты своё лицо! — Таня смеялась в ладошку, смотря на испуганую девочку, что готова была вот-вот расплакаться от шока. — Да хватит уже! Подумаешь, я ведь всего лишь крикнула громче, чем в прошлый раз — Вымолвила Таня. Незначительно дернув головой для того, чтобы хвостики, что мирно лежали на детских плечиках, ушли за спину. Она и в этот раз дала обещание… Навождение отошло, давая миру снова обрести свои краски и четкие линии, вырисовывая большой прямоугольник, прорисовывая чуть меньше в нем, и добавляя цвета в наименьший прямоугольник грязного в виде грязных пятен. — Что-то это мне напоминает, — подозрительно. Примеряя все варианты, пытаясь понять, что же это видят мои, ещё не хорошо сфокусиравшиеся, глаза. До меня начинает доходить одна очень шальная мысль. К краю аккуратно по середине разместился темный круг. — Отлично! Превосходно! Просто прекрасно! Я тут уже несколько часов страдаю, проваливаюсь с головой и всем, чем только можно в свое «радужное» прошлое, и первым, что я вижу, так этот блядский ржавый металлолом! — Внутри гнев бурлит большим потоком лавы, как в вулкане лопается и надувается, очередной раз создавая вокруг себя большой слой дыма. Не в силах держать себя в руках пинаю ногой стену, хотя, в чем она виновата? Это ведь я не смогла отбить свою свободу у этого больного ублюдка. Остаётся только ждать и продумывать свои дальнейшие действия, чтобы выбраться из этих серых стен.