Семь оттенков красного

А всё могло бы быть по-другому, Любовь всегда возможно спасти.

Жизнь — театр. И если раньше Темникова мечтала плюнуть в лицо режиссёру-постановщику, то сейчас бы охотно пожала ему руку в знак благодарности. Пожала бы и вновь ухмыльнулась от мысли «и такое бывает». Бывает. Наверное, даже чаще, чем это можно предположить: ещё вчера — прожигатель жизни, сегодня — пример для своих подписчиков. Выбралась, перезагрузилась. Для людей из прошлого изменения кажутся настолько колоссальными, что они искренне думают: Лена лишь натянула на себя новую личину для достижения каких-либо целей, а внутри она всё та же. Темникова бы не призналась ни одной живой душе, но сама прекрасно знает: да, изначально переступила через себя, якобы намеревалась поправить семейные дела только ради родителей, но на деле испугалась замороженным счетам и необходимости делать что-либо ради выживания, а не ради удовольствия. Ведь жизнь предназначена исключительно для комфорта, не для борьбы. По крайней мере, не для внешней. А про драки с собой знаешь лишь ты, от обозрения остальных твоя кровоточащая душа скрыта. Кровоточила она, в принципе, недолго, что показалось Лене удивительным. Вообще, судьба преподносит множество сюрпризов, принимая которые, не сразу можно догадаться, к чему они приведут. Темникова серьёзно задумывалась, что жизнь с Сергеевым будет похожа на заточение и бесконечные побеги с неминуемым возвращением, но он не проявлял себя как стражник, от чего и она не почувствовала себя ни на секунду заложницей. Да и любил он совсем по-иному, в отличие от всего, что она ощущала в свою сторону ранее. Даже от Оли. Впрочем, бередить рану, оставшуюся после утраченной связи, не стоило. Это приводило к тщательному анализу, по итогу которого Лена не могла ответить ни на один вопрос, возникающий в процессе. Эмоции, конечно, уже поутихли, но больной интерес, как она там сейчас, побеждал, и Темникова заходила на профиль Серябкиной, листая фотографии и узнавая последние новости. Лена улыбалась её успехам, но факт того, что они счастливы друг без друга, являлся поистине устрашающим, ибо «и такое бывает». Первая выпущенная книга Оли стояла на полке, запрятанная между другими не от Димы, а от самой Темниковой. Зачем она её приобрела, если не собиралась даже открывать, Лена не знала. Наверное, чтобы просто была. В своих постах Серябкина размышляла о прощении, от чего Темникова понимала, что после неё Оля прошла тяжелейший путь. Не помогла морально — значит, поможет рублём. Кажется, единственным способом, которым, в принципе, может. Неизвестно, что было страшнее: найти в строчках всё о себе или же не наткнуться ни на одно упоминание. Хотя, что-то внутри подсказывало: каждая страница пропитана Темниковой, от чего боязнь, честно говоря, становилась сильнее. Вроде любопытно, а вроде уже и ни к чему знать, во что вылилось вдохновение, которым Оля, по её же словам, подпитывалась от Лены. Темникова медленно, но верно избавлялась от ощущения вины. Сначала было счастье, затем боль от расставания, теперь пришедший триумф. Разве хотя бы от двух из трёх пунктов Серябкина не должна была быть благодарна Лене? «Тебя бы не было без меня», — в одном из своих давних снов говорила ей Темникова, на что Оля спокойно проговаривала: «Как и тебя без меня. Довольна?». Вопрос, ни разу не заданный Лене в жизни, она всё же ожидала услышать, однажды случайно встретившись с Олей. Казалось, что встреча непременно случится. Последний акт не сыгран, ружьё, висящее на стене с первой их встречи, пока не выстрелило, а должно. Вряд ли пострадают Темникова, Серябкина и кто-либо ныне здравствующий; стрелять девушки будут по призраку своих потерянных чувств, что, поймав пулю, обретёт тело и упадёт замертво, перемазав кровью пол. Прошедшая любовь пока ещё живёт вдалеке от них обеих, главное — самим не жить ею. Оле хотелось раз и навсегда, но Лена чисто теоретически понимала, что такое вряд ли возможно, что, в принципе, и произошло на практике. Как странно, что люди на жизненном пути друг друга чаще всего временные спутники, которые, одарив последним взглядом, разойдутся в разные стороны. Темникова же не просто пошла, она побежала, спрыгнула в воду с утёса и, переплыв, оказалась на другом берегу. Серябкину оттуда было разглядеть крайне сложно, но Лена всё стояла и приглядывалась, дрожа от порывов холодного ветра. А затем плед, его руки, горячий чай и тепло камина. Темникова заснула в чужой кровати, а утром поняла, что спустя столько лет, наконец, обрела свой дом. Ответ был коротким и понятным: довольна. Оля же не могла определиться, как описать свою дальнейшую дорогу без Лены. Казалось, что и перешла через болото, и переползла по минному полю, и поднялась на гору, чтобы спуститься, улыбнуться и вывести в блокноте: «Бог с тобой. Отпустила».