«О, вы обратились по адресу. Если бы я не разбиралась в этих вещах, то «Змей Эдема» разнесли бы в пух и прах из-за неправдоподобности военных действий! А они стали бестселлером в позапрошлом году»
— О чём вопрос? — она сократила расстояние между ними, поравнявшись с девушкой. Ундина была чуть выше, примерно на несколько сантиметров. — Идём. Командир Норман надеется на нас!***
Отец опять недоволен. Несколько дней назад Отец был так напряжён, наблюдая за плясавшими на столе голограммами, что Присцилла ощутила волоски страха, навязчиво щекочущие низ живота. Внешнее спокойствие таило под собой нечто пугающее, чудовищное даже для гримма. Редкий момент, когда Прис боялась единственного родного существа на всей планете. Она научилась понимать чувства Отца, различать в них самые крошечные оттенки и незаметные пятнышки, которые иногда пытались затеряться. И научилась дарить ему утешение в редкие моменты — Присцилла обнимала его, когда это нужно было, когда одиночество заставало его в минуты покоя. А кто бы ещё обнимал Отца кроме неё? Внезапное сообщение от Драйберг разозлило Наймана. Отец разнёс стол на куски. Присцилле хотелось бы успокоить его. Она хотела попросить разрешения свернуть Кровавой шею, когда гримм вернётся. Но что-то внутри остановило её — эта неудача была вне «её юрисдикции». Да и вряд ли бы Исли разрешил ей убивать Агату — Драйберг ещё будет нужна, как нужны другие гриммы, другие цверги. Пришлось оставить Серебряного короля остывать в одиночестве. И столкнуться со своим собственным одиночеством. Её сверстников не существовало в природе — а если и есть в каком-то месте на Земле другой подобный отпрыск, вряд ли им суждено встретиться. Тусоваться с цвергами и гриммами наскучило: они дрались, курили, смотрели древние фильмы — пусть все возражения растворялись, когда на экране возникал ван Дамм, — и разговаривали о насущных делах и войне, не желая заглядывать хоть немного за пределы своего бытия. А может, попросту не могли — мозг не позволял, вирус, созданный для уничтожения, а не для созидательных мыслей. В конце концов, ракеты строят, чтобы взрывать. Присцилла свалилась на свою кровать, растянувшись звездой по всей поверхности. В её небольшой комнатке повсюду виднелись вмятины в камне от ударов, которые она отрабатывала. Она обожала, когда зудящий кулак погружался в стену, выбивая из неё пыль и крошечные осколки, когда пятка чуть ли не прошибала всё насквозь, шугая снующих снаружи монстров. Ван Дамм стал её кумиром — вторым, после Отца. Присцилла повторяла с особым старанием некоторые приёмы из фильмов. Жанн плохому не научит, думала она, разнося что-нибудь попавшееся на глаза мощным ударом с разворота. Гормоны шалили, требуя выбрасывать излишки энергии. Присцилла напевала некоторые строки из песен Стэна Буша. Но сейчас в теле ничего не было, что могло бы заставить шевелиться. Прис лениво сползла на пол на манер гусеницы, не хотя перебирая руками и коленями. В комнате стояло старое потёртое зеркало с кое-где виднеющимися трещинами, в котором возник образ девушки. Они, Прис и отражение, долго изучают друг друга, словно ожидая кого-то. Варга не появлялась.«Неужели я некрасивая?»
Она подставляет стеклянной поверхности левую сторону лица, затем правую, смотрит, задрав подбородок, смотрит исподлобья, придавая взгляду мрачный оттенок; улыбается, скалится, водит языком по сухим губам, зарывается перебинтованными руками в волосы и играет бровями.«Это некрасиво? Но ведь у меня нет клыков, когтей и шерсти с бородавками и бородой. Как и у Агаты»
Чёрная старая майка без звука упала на холодный пол. Присцилла повернулась к зеркалу боком, выгнула свою талию дугой вперёд, чтобы упругая небольшая грудь горделиво уставилась сосками в стену, выступили полукольца рёбер под бледной кожей, очертились линии мышц плоского живота. Она задержала дыхание, изучая тело. Вновь села передом к зеркалу. Коснулась груди, накрыв ладонями. Небольшие, мягкие, помещающиеся в кисти. У Драйберг они больше, бёдра шире, ягодицы выпуклее — да и по комплекции, сочетанию форм, формирующих её тело, она обгоняла Присциллу. Но разве это играло столь огромную роль?«Чем я хуже Агаты?»
И сама же резко находила ответ. У гриммов нет ничего, кроме их прошлого и виднеющегося где-то среди терния и тьмы слабыми тусклыми проблесками будущего. Прошлое. Розмари ненадолго стала для Исли напоминанием прошлой жизни, подарив мгновения, навечно отпечатавшиеся в памяти до самой последней детали. Так и Драйберг с Герреро — они друг для друга прошлое, растянувшееся настоящее и далёкое будущее, их существование не сковано одиночеством. И тем горше осознание, что Присцилле в этой системе никогда не занять места. Она почувствовала слёзы, ей вдруг стало противно зеркало. Гадкое, холодное, стеклянное, оно не скрывает невзгод, а только приумножает. Присцилла слишком долго смотрела на него, чтобы её собственное одиночество начало охватывать душу. Сон. Нужно заснуть, чтобы не замыкаться на этих мыслях. Прис метнулась к кровати и плюхнулась на неё, не накрывшись одеялом. Сон пришёл быстро и незаметно — как бы девушка не стремилась заметить этот момент, когда реальность превращается в картину подсознания. В слабом сиянии, рассекая его расплывчатый круг надвое, двигался одинокий тёмный силуэт. Блеск золота рассыпается на плечах.«Ма»
Радость бьёт по сердцу, бегут слёзы, Джинтеле чувствует, что ноги несут её к силуэту. В длинном прыжке она пересекает подобно лучу света, брошенного Солнцем, гигантское расстояние. Руки покрыли плечи, ноги обвились вокруг талии, заплаканное лицо уткнулось в затылок. Как тогда, когда Присцилла была маленькой, счастливой и беззаботной девчонкой — когда её одиночества не существовало. Из тьмы вокруг вырастают гранулы камней, заполняя пространство и формируя своды пещер, грубых грязных тоннелей, проделанных в горах. Ма, будучи ужасно вредной, ворчит, чтобы Присцилла слезла с неё, что она уже слишком взрослая, чтобы забираться на спину. Пришлось против своей воли подчиниться. Тогда Розмари разворачивается, разглядывая выросшую дочь. Присцилла улыбается. Наверное, сейчас бы Варге было двадцать девять или тридцать лет, в ней бы мало что изменилось — для Прис она всегда будет выглядеть молодой, такой же, как и в детстве. Разве что локоны её волос были длинными, касающимися лопаток и придающими ей особой красоты, если это понятие применимо к Варге.«Ну конечно она красива. Красива по-своему. Иначе бы Отец её не полюбил»
Давление внутрискальных гротов сменяется разрывающим лёгкие морозным воздухом. Присцилла видит, как проносятся облепленные вековым снегом горы и поля, как бегут назад пустые облака с мелькающим в мертвенно-синем небе светилом. Они гнались за оленем. Животное пыталось убежать от двух совершенных хищников, лелея пустые надежды своими крошечными мозгами. Смерть настигает рядом с покрытым льдом руслом реки. Варга добивает его точным ударом меча в шею. Присцилла радостно семенит вокруг, когда Розмари с лёгкостью взваливает тушу на свои плечи. Ужином, а затем завтраком, обедом и ещё одним ужином они себя обеспечили. Вновь пещера. Розмари потрошит оленя, быстро и отработано снимая с него шкуру и вытаскивая потроха. Изредка даёт указание дочери. Та не слышит её из-за странной невидимой дымки сна, забившей уши, но эфирное тело, контролируемое подсознанием, понимает команды. Почему-то Варга готовит мясо на огне. Опередив собственный вопрос, Присцилла вспоминает, что Ма — всё ещё валькирия, всё ещё человек. То ли она, с лёгкостью грызущая сырую плоть убитого животного. Наверное, если бы Ма дожила до нынешних времён, подобные курьёзы происходили вновь и вновь. Исли и Прис едят потроха, в основном человеческие, а Розмари вынуждена питаться обычной пищей. Странно, но на мгновение перед взором предстала картина: Ма откусывает кусок неприготовленного свежего мяса и, скуксившись, плюёт, называя дрянью. Отец бы точно позволил себе свой мягкий жизнерадостный смех при виде этого. После ужина Присцилла располагается рядом с Варгой. Она уже взрослая, но всё равно жмётся к матери, упираясь лицом в грудь, причём, так, чтобы макушка подпирала подбородок валькирии. Несмотря на разведённый костёр и разбросанные рядом шкуры, ей холодно, одиноко. Она юлит, пока заботливые руки, идеальные инструменты для убийств, не ложатся сверху.«Я люблю тебя, Ма…»
«Спи уже давай»
***
В штабе стояла тишина. Лишь дыхание лидера Хельхейма напоминало о жизни. Присцилла привычной трусцой подползла к нему. Наверняка Исли почувствовал её, разрушив весь трюк с неожиданностью. Обе кисти осторожно зарываются в белоснежную копну волос, собирая пучок. Джинтеле появляется в поле зрения, вытягивает губы и пристраивает сверху волосы, делая подобие усов. После быстро захлопала ресницами. — Знаешь, в последнее время я часто задумываюсь о двух решениях, которые принимал, и не могу найти верный ответ, — устало вздохнул Найман, прежде чем продолжить мысль. — Прав ли я был, когда позволил Розмари отправиться на эту самоубийственную миссию, и прав ли я был, что устроил это сражение… Данные о потерях неприятно удивили лидера Хельхейма. Он осознал, что ещё пара таких штурмов и от армии ничего не останется, а потому и убедился в том, что осада будет единственным правильным ходом. Решено было положиться на обстрел, холода, выведение из строя коммуникаций и скорый голод в городе. Однако требовались и меры по продвижению вглубь, и у Исли появилась одна интересная идея. Присцилла оставила его волосы в покое и пододвинулась чуть ближе, сев на край стола. — Как бы то ни было, это уже проблемы минувших дней. Одни бы сказали, что ты прав, другие — нет. Я читала в книгах, — проскользнули отзвуки тихой гордости — она уже могла без особых проблем улавливать смысл написанного, что раньше требовало определённых мозговых усилий, — это называется неоднозначностью. То есть, нет какого-то одного верного решения. Всё зависит уже от собственного восприятия. Думаю, и ты, и Ма сделали верный выбор, Отец. Лучше сражаться, чем жить в страхе, ожидая своего конца, — Присцилла слабо улыбнулась, словно боялась исказить ею смысл сказанного. — А ещё я думаю, что ты очень сильно устал. Ты столько времени стоял на ногах и, наверное, ничего не ел. Почему бы тебе не перекусить и не отдохнуть? Мне кажется, чтобы командовать армией, нужно быть наевшимся и со свежими мозгами. — На сытый желудок тянет спать и появляется лень, — заметил на это Найман, — а вот отдохнуть и правда не помешает. Но прежде я бы хотел тебе кое-что показать. Идём. «Кое-что показать?» — интерес охватил её в мгновение до самых кончиков пальцев на всех четырёх конечностях. Она пружинкой вытянулась на носочках ног и скользнула за Исли, стараясь держаться по левому плечу. — Я не собираюсь больше рисковать всей армией, бросая её в лобовые атаки. И потому решил воспользоваться тактикой, что так любит Атлантис, — на ходу объяснял Исли, пока не остановился напротив группы цвергов и нескольких гриммов, с которыми Присцилла была не знакома. Выглядели они необычно. Костюмы, скорее, напоминали броню киборгов, закрытые шлемы угловатые, как и остальные элементы формы. Отряд повернулся к предводителю, поприветствовав чёткими заученными жестами. Фигуры, которые отличались только комплекцией и ростом, вызвали в Присцилле воспоминания о валькириях. Такие же обвешанные боевыми примочками и оборудованием солдаты, снабженные по последнему слову техники, армия будущего. — Кто они такие? — В основном, ветераны сражения за Карфаген. Представляешь, какой у них опыт? Это лучший из отрядов. Группа «Альгиз». И я подумал, что ты можешь к ним присоединиться. Знакомься, — Найман махнул рукой, дабы подчинённые открыли лица. — Вау… — протянула Прис. Первым в глаза бросился гигант из числа цвергов. Лысая морда, на которой совсем не осталось живой кожи из-за шрамов, напоминала больше здоровенный грубый череп мертвеца с редкими лоскутками мышц. Челюсти с дёснами блестели в свете слабых огоньков ламп, кое-где виднелись шляпки винтиков, ввинченные в углубления. Удивление чиркнуло по мозгу, когда девушка поняла, что эти зубы изготовлены из металла и вживлены в плоть, к ним позли провода из сочленённых колец, теряющихся где-то под формой. Рядом распрямилась женская особь, достающая колоссу до уровня плеча. Либо вирус не столь сильно воздействовал на её гормональную систему, усилив рост волосяного покрова на теле, либо она очень тщательно ухаживает за собой, состригая любую вылезшую щетинку, — потому что Джинтеле увидела далеко не самую обычную представительницу цвергов, а нечто, очень напоминающее человеческую женщину: седая грива, распушившаяся на голове, убрана назад, под ней вполне различимое лицо с широкими приоткрытыми губами, между бледными линиями которых сомкнуты ряды острых зубов, и яркими золотистыми глазами. Она была на удивление стройна, нежели другие её сёстры, и выглядела ловкой, изворотливой. Насмотревшись на первых двух, Присцилла перевела взгляд на троих гриммов. — Кронос Хадсис, — кратко представился мужчина, очевидно и возглавлявший этот отряд. Он чуть ухмыльнулся и быстро подмигнул, ни сколь не опасаясь реакции Исли на своё нахальство. За прошедшие годы Хадсис ни разу не изменил ни своему стилю поведения, ни привычкам, даже во внешности не появилось чего-то нового. Он даже не казался каким-то древним — наоборот, молодость била из него, как и в прежние времена службы в асах. Всё такой же высокий, с негустой рассыпчатой бородкой на лице и чёрными смоляными волосами, короткими волнами опускающимися к его чуть закруглённой челюсти. Любой гримм, которому стукнуло за семьдесят, знал Кроноса, как самого главного обольстителя во всём Атлантисе. Таких отпетых бабников мир ещё не видывал — и вряд ли увидит ещё раз. Из потёмков памяти так и просилось всплыть его излюбленное: «Как жизнь, бро!» — Корайс Макнейл… — лениво представлялась вторая, протяжно зевая, будто прямо сейчас свалится и заснёт прямо на холодном полу. Присцилле показалось, что они с ней одного возраста. Их рост примерно одинаков. Глаза Корайс не излучали какого-либо интереса к происходящему и чуть прикрыты бровями, создавая впечатления какой-то странной беззаботности. Бледные губы напоминали сонную, опустившуюся на лицо после первых мгновений пробуждения улыбку. Но другой её отличительной чертой были волосы. Чёрные, длинные и до удивительного гладкие и ухоженные, как после парикмахерской. — А это наша молчаливая скромница — Лейла Самуэльсон, — Кронос прижал к себе стоявшую чуть за левым плечом молчаливую девушку с большими глазами, следом за которыми вырисовывались клинья выступающих из-под вьющихся золотых кудрей ушей. — Ну, разве она не милашка? «Которая выпотрошит тебя при первой же удобной возможности», — продолжила Прис. Она видела и чувствовала, что за милым обликом крылось что-то зловещее, демоническое. Чудовище в личине невинного на вид создания. Что-то в больших стеклянных глазах шевельнулось, когда Джинтеле раскусила её. — Значит, — пришлось отвернуться от Лейлы, чтобы собрать мысли в осмысленный слог, — ты решил создать нечто вроде отрядов валькирий из профессиональных солдат? — Именно. Эти отряды должны будут штурмовать небольшие укрепления после артподготовки, а после занимать их и двигаться дальше, по возможности не вступая в бой с валькириями. Считай, что с этого времени ты находишься в распоряжении Хадсиса, твоего непосредственного командира. — Ах, значит, у нас пополнение… — прозевала Макнейл, прикрываясь ладошкой. — Какая щедрость. В таком случае, почему нашим милым дамам не посвятить новенькую? — Хадсис окинул подчинённых требовательным взглядом. Гриммы переглянулись. Макнейл лениво позвала Присциллу за собой. — Головой за неё отвечаешь, — строго предупредил Найман, когда Хадсис уже готов был отправляться за окружившей Джинтеле группой. Девушка оглядывала новых знакомых с каким-то интересом, уже заведя разговор с Корайс. — Расслабься, бро, уж за девушками, особенно такими милашками, я приглядывать умею, — растянулся в улыбке Кронос. — Не вижу радости на ваших лицах, господа! У нас как-никак новичок, а вы встречаете её с такими грустными минами! Его радостный голос растворился в тёмных казематах. Исли, провожая фигуру старого сослуживца, ещё долго размышлял — хорошей ли была идея отдать Присциллу на его попечение?***
Майер долго вертелась, не в силах уснуть. Вдруг, когда отгремели бои и возникла пауза, она обнаружила, что мирная атмосфера её угнетает. Тут бы радоваться, но Хелен скучала. А когда она начинала скучать, то в голове моментально возникали идеи для розыгрышей. Вот только какие шутки в такой-то обстановке? Да и отсутствие командиров, могущих наказать, лишало затею остроты ощущений. — Денёв, ты спишь? — громко шепнула Хелен, причём, сделала это так, что и некоторые из соратниц явно очнулись от дрёмы. — Пытаюсь, — тихо произнесла ван Лейден и перевернулась на другой бок. На удивление, сна у неё ни в глазу, несмотря всё пережитое. — Чего тебе? — Да тоже вот никак уснуть не могу, — немного притворно вздохнула девушка. — Давай поболтаем? — Ну что ж, давай поболтаем, — согласилась та и упёрла висок кулаком для удобства. — Как думаешь, надолго нас сюда отправили? Как-то не хочется все грядущие праздники провести в укрытиях, а то и на передовой. — Вряд ли нам удастся так быстро отбить Пиэту. Мне кажется, с такими темпами праздновать мы будем далеко не в уютных тёплых гнёздышках, — «Возможно, это затянется на год, а то и больше», — добавила Денёв, поднимая с глубин подсознания воспоминания об осаждённых городах, осадах, длящихся по нескольку лет, голоде, нехватке провизии и тому подобном. Сказать, что разделить судьбу жителей подобных городов для неё не самая лучшая перспектива — не сказать ничего. Хотя к этому всё и медленно и аккуратно шло. — Но, может, Совет не будет настаивать на длительной обороне? — наивно поинтересовалась Камикадзе. Это даже прозвучало как-то по-детски. Хелен прекрасно знала, что лидерам Атлантиса очень даже выгодно, чтобы город держался как можно дольше. Тем самым ослабевала угроза на других участках, и появлялось время на ответный удар. Но всё это хорошо укладывается в голове, когда ты в относительной безопасности, а не когда ежеминутно приходится ждать очередного обстрела. — Ага, вот прямо сейчас прилетит за нами Слейпнир и волшебным образом увезёт отсюда, — хохотнула кто-то из проснувшихся. — На Рождество, а за штурвалом будет сам, мать его, оберст Санта Клаус, — подхватила другая. — «Дорогой Санта Клаус, на Рождество я хочу, чтобы твои верные эльфы сбросили с саней пару тройку вакуумных бомб на козлов из Хельхейма!» — продолжила третья валькирия. — Ну зачем вы так? Можно же и о чём-то приятном хоть помечтать, — вдруг робко заметила Юма. — Помечтаешь здесь… — пробурчала Юлиана, поглаживая всё ещё ноющий висок, в который несколько дней назад саданула Денёв. — Эй, Лавкрафт, извини, — вновь подала голос ван Лейден, — я просто не хотела, чтобы вы с Альварес поубивали друг друга. — Я не обижаюсь. Уж лучше быть с больной головой, чем превратиться или ещё хуже… — А кто о чём мечтает? Ну, то есть, кроме того, чтобы Санта спалил всех этих засранцев на Рождество? — Пожрать бы нормально, — вздохнула Хелен, — не этой бурды из того, что выдают, а чтобы прямо картошки, с мясом и овощами, хлеба ломоть, да наваристого супа… Ложку воткнёшь, стоять будет. У меня мамка такой готовила… — Майер, не береди душу, — проговорила Табита, поглаживая забурчавший живот. — Вот что ты за человек? Я теперь нормально не усну. Нормальной еды нам долго не светит. — А я слышала, что в районе Парка, на нейтральной земле, есть нетронутый магазин, — вспомнила Юма разговор солдат. — Вот бы до него добраться. — Хреновая затея… — Это почему? — Потому что, — ответила Денёв, — в любой момент на эту территорию может начаться наступление. И к тому же, если мы туда отправимся, это будет попахивать мародёрством. — Будет попахивать, если заметят, — Лавкрафт присела, сложив под себя ноги. — Ничего ведь сложного в том, чтобы добраться до него и с включённой маскировкой стащить нормальной еды. Сомневаюсь, что за ним кто-то приглядывает. — Флора и Ундина не одобрят, — к разговору присоединилась Синтия, — а уж Кейн и Норман даже бы мысли такой не допустили. — Они нам ещё спасибо скажут, если дело выгорит, — возразила Хелен. К этому моменту уже проснулись все и стали разбиваться на два лагеря. Одни выступали за вылазку, вторые придерживались голоса разума. Впрочем, мысли о том, чтобы рассказать о происходящем Гайер, Ионеско или Гуд, не возникало ни у кого. — Да там же практически всё нетронутое лежит, потому что во время эвакуации ничего не успели увезти. Ручаюсь, еды на всех хватит! — А ты не думала, что кроме нас на этот магазинчик кто-то ещё мог положить глаз? А вдруг там уже копошатся? Попадёмся им, они нас сдадут с потрохами, и всё, пойдём все дружненько под трибунал! — Ну, раз уж ты такая неуклюжая, что можешь легко спалиться, то сиди здесь. Может, что-нибудь и тебе притащат. — А вы подумайте, что будет со всей этой жрачкой. Эти ублюдки начнут атаку и разнесут к чертям весь магазин. И всё. Не лучше ли стащить, чтобы добру зря не пропадать? — Дамы, — кое-как вклинилась Синтия, — мародёрство — это военное преступление. Я призываю вас прислушаться к здравому смыслу и оставить эту затею. Вы меня вообще слушаете? — Так какое же это мародёрство? Жителей там нет, земля ничейная. Зачем оставлять добро тварям? Чтобы они потом приправой из того магазина пленных людей посыпали, прежде чем сожрать?! Категорически предлагаю использовать тактику выжженной земли! Хрен им что достанется! Ища поддержки, Хелен взглянула на свою девушку. Но та сомневалась, прекрасно понимая возможные последствия. Но ведь и соблазн… Вообще, она, как и Накада, пользуясь званием, могла запретить вылазку, но это означало настроить против себя добрую половину соратниц. А разлад им сейчас нужен менее всего. — Давайте устроим выборы! — раздался голос из толпы, и его поддержали. — Блин, Денёв, решайся уже, так реально честно выйдет, если большинство за, значит, идём в магазин, если нет, значит, не судьба, — Майер состроила самый прискорбный и одновременно умоляющий вид. Денёв закатила глаза, предчувствуя знатные проблемы. Без них никуда. И прежде чем сказать, тяжело вздохнула, опустив взгляд: — Хорошо, я с вами. По комнате пробежала искра удивления — девушки были уверены, что ван Лейден откажется. А вслед за этим большая часть валькирий сказали: «Я за!» Оставалась только Клэр, мечущаяся в нерешительности. Однако громкое строгое «Дюваль, не тупи!» вывело её из замешательства. Она встала на сторону Майер. — Ну, хорошо, — Табита оглядела соратниц, — вот только если мы завалимся такой толпой, это вряд ли будет незаметно. Да и слишком подозрительно, если никого не окажется в расположении. Так что, кто пойдёт? — Я, — сразу подняла руку Юлиана, представляя себе вид нетронутых полок с продуктами, покоящимися в потёмках и ожидающих только её. — Я пойду, — холодно откликнулась Денёв и кивнула в сторону своей девушки. — За этой балбесиной нужен глаз да глаз. — Эй, Юма, а ты? — Н-нет, я… Я такая косячница, что буду только обузой. — Так-так-так, а кто вообще про этот магазин начал? Нет уж, милочка, идёшь с нами, — подметила Бейкер. — Синтия, ты с нами? — Так как я с самого начала была против, то лучше прикрою ваше отсутствие, — отозвалась Накада со сложенными на груди руками. Кажется, в её голосе тлела обида. — Всё же, должен здесь остаться кто-то из старших. — Я пойду вместе с вами, — добавилась к группе и Клэр. — Девочки, пишите списки, что вам принести. Тётя Хелен всё устроит! — разошлась Майер, не подозревая, как именно закончится этот рейд.***
— А мы точно всё утащим из этого списка?.. — неуверенно спросила Юма, пробежавшись ещё раз по строчкам электронного блокнота, в который записала все пожелания соратниц. — Ну, если ты хочешь, чтобы Натали не набрала пару-тройку лишних кило и нам было легче, то вычеркни из списка её пожелания, — спокойным шёпотом ответила Юлиана. — Оставь только сникерс. Думаю, ей его хватит. — Но ведь тогда она обидится… — Не вижу ничего плохого — мы ведь просто заботимся о её фигуре. Кулак ван Лейден резко уставился в ночное небо. Шепотки стихли в холодном лоне уличного воздуха, валькирии остановились, с некой завороженностью осматривая возникшее перед ними здание. Юлиана сглотнула скопившуюся слюну, чтобы сдержать голод. Вот она, заветная цель путешествия. Рукой подать, но настораживало то, что уж больно гладко всё получалось. Конечно, валькириям ничего не стоило под маскировкой обойти посты, пусть кое-где пришлось постараться. У отдельных отрядов оборудование было почти не хуже, они могли заметить девушек. А вот с минным полем им действительно повезло — Хелен пару дней назад лично руководила работами на этом участке. — Больше ни звука, — заметила Майер, за что удостоилась от Юлианы звания «капитан очевидность», и, конечно же, не удержалась от колкости в ответ: — Ты бы под ноги смотрела, вдруг я забыла про какой «сюрприз». Лавкрафт тихо фыркнула. Чёрные фигуры, растворяющиеся во мраке спящего осаждённого города, медленно двинулись к магазину. Они шли аккуратно, без спешки и с повышенной осторожностью переставляли ноги. Со стороны могло показаться, что время замедлило их. Окна здания закрыты жалюзи со слабо виднеющимися вблизи пробоинами, главный ход тоже. Решено было забраться через чёрный, хотя ничего не мешало высадить дверь. Сигнализация не работала, энергия по линиям электропередач не поступала в эту часть города. Однако сейчас, когда на их плечах надежда всего остального отряда, аккуратность стала им самой близкой подругой. — Замки кто-то умеет вскрывать? — поинтересовалась Бейкер. — А зачем? Можно же просто выбить! — Хелен уже готова была сокрушить последнее препятствие на пути к цели. — Остынь, нам не нужно привлекать внимание, особенно, когда мы почти у цели, — одернула её Денёв. — Я могу отмычкой, — вдруг тихо произнесла Юма, вызвав общее удивление. — Юма?! — Меня мама научила… — робко оправдалась девушка. Переглянувшись, валькирии расступились, пропуская её к двери. В первую очередь Юма вынула из подсумка небольшой чёрный пластиковый футляр, открыла его, извлекая бумажный свёрток. Внутри расположись несколько длинных металлических пластинок, сужающихся в зубчатые и крючковатые концы, и ещё несколько причудливых инструментов. Затем Ивамото долгим взглядом осмотрела замок и облегчённо выдохнула, удостоверившись, что с ним не возникнет особых трудностей. В следующую минуту, практически её половину, воительницы внимательно наблюдали за тем, как Юма вставила в скважину отвёртку с изогнутым концом, повернула в левую сторону, а после заорудовала одной из отмычек, задержав и без того неслышное дыхание. По её лицу пробежали крошечные капли пота, веки нервно подрагивали — замок издавал отчётливые щелчки. Наконец Юма позволила себе сделать вдох. Последний щелчок прозвучал громче предыдущих. Валькирия, смахнув пот, толкнула дверь, её рука не встретила никакой преграды. Только чуть заржавевшие дверные петли заскрипели. И больше ночную тишину не нарушало ничего — какое-то время. — А говорила, что будешь обузой, — с ощутимой радостью Клэр хлопнула её по согнутой спине. Юма только чуть покраснела и сдержанно улыбнулась. Денёв осторожно шагнула внутрь, изучая обстановку и прислушиваясь. Но нет, всё в порядке. — Не орать и грохот не создавать, — предупредила она, поворачиваясь к соратницам. Совсем не лишнее, потому как Майер уже готова была ринуться вперёд. — И пусть только кто-то попробует возразить, что не мечтала оказаться в магазине и взять, что только душе угодно, бесплатно, — с восторженным придыханием прошептала Хелен. — Давайте уже мародёрствовать! Восемь больших сумок и несколько мешков дружно хлопнулись на пол. Блеснувшие искры радости, казалось, разогнали всю скопившуюся в магазине тьму, осветив практически нетронутые ряды полок. Валькирии засеменили по супермаркету, хватая всё, что только видели. Конечно, продукты из не работающих вот уже несколько недель морозилок не трогали. Благо, что их никто не заказывал. Юлиана, шурша пачкой чипсов и сверяясь со списком, стаскивала набранное к сумкам, напевая себе под нос попсу и не забывая по-тихому прятать что-нибудь за пазуху бронежилета, Клэр по деликатной просьбе одной из соратниц отправилась в отдел личной гигиены, Юма задержалась рядом с кассой, Денёв что-то прикидывала в уме, стоя у рядов с консервами, Майер, уже закончив опустошение полок с алкогольной продукцией, переключилась на поиск сохранившихся фруктов. — По идее, здесь должны быть холодильники, где хранили мясо и рыбу, — заговорила ван Лейден. — Когда отключилась энергия, они могли проработать на резервном питании. Может, что-то ещё можно взять. Бейкер, пошли со мной на склад. — Иду, — она оторвалась от набранного печенья и беззвучным хвостом вильнула за старшей. — Кажется, всё взяла… Клэр окинула сумку взглядом. С задней части, где-то внутри черепа, на мозг плавно скользнуло упругое ощущение, как если бы провели шнуром, в который завернули несколько перьев и вставили крошечные иголки как у маленьких комнатных кактусов. Ступор охватил тело. Но отступил, когда Дюваль нащупала рукоять своей винтовки. С самого начала существовала вероятность, что кроме валькирий в этот магазин мог прийти кто-то ещё. Но что цверги? Неужели началось наступление? На спине гренадера заелозили капли пота. Если Хельхейм наносит удар, а они, валькирии, сейчас здесь, не на базе, то дела очень плохи, возможно, самые худшие в их жизнях. Но тогда, думала Клэр, наши войска ударили бы в ответ, мы бы поняли, что начался бой. Она осторожно двинулась к сигналу, переступая через валяющиеся упаковки. Последняя слюнка испарилась из её рта, язык еле ворочался, обдираясь о сухие нёбо и дёсны. В нутро ударил холодный противный кончик ножа, когда где-то послышался шорох. Ближе… Что-то пластиковое свалилось с полки. Единственный звук, потонувший в тишине. Клэр после одного резкого рывка за угол замерла с клинком в руке. Лезвие упёрлось в чью-то глотку. — К-клэр?.. — Лаки?! — Вот так встреча… — он нервно хихикнул. — Какого чёрта ты здесь делаешь?! — она отпрянула, различив в нахлынувшей завесе лицо парня. Это и вправду был Макэвой. Клэр ужаснулась мысли, что могла в порыве страха убить его. — Ну, — Лаки прикоснулся к шее и вздохнул полной грудью, — я пришёл за едой. То, чем нас кормят, хрень редкостная. Мы после этой бурды всем взводом дрищем дальше, чем видим. А у тебя… Эти дни? — Ох, нет, это… — Дюваль растерялась. — Меня попросили. Я… Стой. Сколько вас здесь ещё? — Ну, если не считать меня, ещё трое: Атаман, Джозеф и Майк. — Макэвой, куда ты делся? — раздалось из-за полок. По нутру Клэр, как по натянутым до упора струнам словно саданули смычком. Наверное, то же самое испытали и остальные валькирии. — Какого чёрта?! Конкуренты? — Майер выскочила в проход, по пути жуя шоколадку и запивая энергетиком. — А можно не орать? — Табита грозно воззрилась на компанию, выглянув из холодильных камер. — Кстати, вы пришли сюда следом за нами или ломанулись через главный ход? — Ох ты, смотри, здесь и девчонки, — какой-то высокий, даже перегоняющий Макэвоя, парень ткнул мощным локтём под рёбра Атамана. — Остынь, они лесбиянки, — он нервно хмыкнул. — Всё, кранты кайфарикам. — Что ты хочешь сказать, Атаман? — А то, что кто-то спизданул про этот супермаркет, про который никто не знал. И раз о нём знают валькирии, то скоро прознают и остальные. Завтра-послезавтра сюда будут ходить все, пока не вынесут жратву на хрен. Вот кто, блядь, выболтался? — Так, я свой вопрос повторяю, — нахмурилась Бейкер, — вы сюда через главный ход ломанулись, придурки? Совсем мозгов не хватает понять, что он как раз прослеживается с позиций цвергов? — Мы чё, похожи на долбоёбов, чтобы через главный ход лезть? — возразил патлатый. — Сколько бы мы сюда не совались, всегда заходили через чёрный. И вообще, какого хера вы тут забыли? Мы про этот магазин первыми прочухали. — Чёрный ход закрыт. У вас откуда ключ взялся? — Денёв наконец-то присоединилась к остальным, таща на своих плечах две полузаморожённые свиные туши. — Я услышала от ребят из фольксгренадёров, — меж тем ответила на вопрос егеря Юма, — они просто были неподалёку в дозоре и приметили здание. — В дозоре они были, пидрилы недобитые… — Да ладно тебе, братан. Чё ты кипятишься? — Майк, тебя, блядь, в параше в детстве утопить не пытались? Я просто в ахуе! Как тупорылое недоношенное животное вроде тебя вообще взяли в армию?! — Успокойся. Твои психи — последнее, что нам сейчас нужно, — появился Макэвой вместе с Клэр. — В самом деле, братан, ты как злоебучая сорокалетняя мандавошка, у которой закончилась менопауза. — А ну рты позакрывали, орангутаны грёбаные! — вдруг выкрикнула Майер. — Дебилы, развели здесь трёп! От недотраха совсем мозги поклинило?! Сейчас всё поотрываю к хренам собачьим и цвергам скормлю! После этого в магазине воцарилась звенящая тишина. — Хелен, ты меня извини, но ты дура, — раздался смешок Юлианы, — ты сейчас сама орала как сигнал тревоги. — А потому предлагаю всем нам живо убираться отсюда, — заключила Денёв, с неодобрением покосившись на свою девушку. — Запасов хватит и нашим, и вашим, так что никто не останется в убытке. Забираем всё, что осталось, и быстро уходим. Мы никому ничего не скажем. Только и вы молчите. Идёт? — Идёт, — согласно ответил Макэвой, опередив Атамана. Засранца это разозлило ещё больше, но, видимо, голос разума воззвал к его мозгам — он сдержал очередной порыв за зубами. Ивамото облегчённо вздохнула и загрузила на плечо забитую сумку. Казалось, возникшее напряжение практически выветрилось из атмосферы. Спокойствие разрушил взволнованный голос Дюваль: — Цверги! Совсем близко! — Чего? Как ты… — Лаки только и успел повернуться к девушке. — FUCK YOU, MOTHERFUCKER! — Сам иди на хуй, гнида черножопая! — взревела чудовищная пасть. И после — две перекрёстные очереди из тяжёлых винтовок. Джозеф вылетел из-за полок, снося всё возникающее на пути. По броне чиркнули золотистые стрелы. Военный рухнул на пол, скользя на левой стороне тела и шмаляя назад, откуда стреляли в ответ. Пули свистели повсюду, разносили на куски картонные упаковки и жестяные банки, плеская их содержимым. — Контакт! К обороне! — в возникшей суматохе едва успела выкрикнуть ван Лейден, метнувшись обратно к холодильным отсекам. В темноте то и дело грохотали выстрелы и сверкали вспышки, немного озаряя пространство. Понять, где свои, а где чужие в этом хаосе помогали только визоры, мгновенно подсказавшие, что в помещении не менее нескольких дюжин монстров. Кто-то бросил светошумовую, отчего практически все на краткое время оказались небоеспособны. Первыми оклимались цверги. Визоры едва различали сияющие силуэты, поливающие небольшую группку плотным огнём. Более юркие, вскочив на потолок и перебираясь по перекрестиям, пытались спрыгнуть на головы обороняющихся. Через какие-то мгновения внутренности магазинчика было не узнать: полки разворочены, изрешечены разномастными следами от выстрелов, низ устилает неровная перина из трухи, в которую превратились товары. Темнота практически не покрывала весь творившийся хаос, её упорно отгоняли вспышки выстрелов. — Сверху! — выкрикнула Денёв, заметив врагов. К сожалению, слишком поздно. Монстры обрушились на головы егерей, мгновенно растерзав здорового парня. Но уже после их самих нашпиговали свинцом Ивамото и Бейкер. — Поднять щиты! Прикройте вояк! — распоряжалась унтер-фельдфебель, заслоняя собой Атамана и Лаки. К ней тотчас присоединились Клэр, Хелен и Юлиана. По силовому полю заскользили всполохи пуль. Цверги пёрли вперёд как оголтевшие. — Жрачка сама припёрлась до приправы! — возопил голос цверга в отдалении. — А хрена на закуску не желаете?! — залихватски откликнулась Майер, нарушив строй и рванув вперёд. Она ловко прокатилась по плитке, рухнув на колени и пользуясь наколенниками, как коньками. По пути Хелен подстрелила не менее трёх цвергов, пока почти что не врезалась в огромного монстра. — Прото… — опешила валькирия. — Денёв, у меня тут большой ублюдок! Помогай!!! — Да чтоб тебя! — пробормотала старшая, быстро глянув на соратниц. — Вытаскивайте егерей и всё, что сможете унести! — Фиг я отсюда уйду! Запасы! — горестно возопил Атаман, сгребая разлетевшиеся продукты. — Пошёл, дубина ты тупая! — Лавкрафт схватила парня за шкирку и силком потащила к выходу. — Давай, Лаки! — Клэр рывком поставила на ноги старого приятеля и тоже начала отход, тесня упирающегося парня спиной. Тот брыкался и нёс какую-то околесицу про долг и мужскую силу, пока девушка не вытолкнула его из здания, напоследок получив пару пуль, когда щит уже был почти израсходован. «Если бы я только знала, чем закончится это всё…» — какая-то вечно возмущающаяся часть души вновь заявила о себе. Ван Лейден перескочила через свалившегося цверга, устремившись в сторону Майер. Одну из полок сбоку что-то прошибло насквозь. В визоре обрисовались контуры тела. Тела валькирии. Для Денёв не заняло больше мига определить, что мимо только что пролетела Хелен, с треском прошибая спиной пластиковые подставки. Она растворилась где-то позади, в зелёном полотне с примесью мелькающих строк и пунктиров визора. До ушей, сквозь плеяду выстрелов, дополз звук, грузно разливающийся по окружающему пространству, — как что-то из твёрдого хитина скребёт кафель. Денёв увидела возникшую лапу, опустившуюся на банку кукурузы. Под массивными когтями жестянка лопнула и выплюнула наружу содержимое. Затем высунулась длинная морда с плечами. Девушка успела увидеть густой частокол из шипов. Загибающиеся плавной дугой назад иглы тянулись от выпирающего вперёд носа до самой спины. На лапах они брали начало с кистей. Какими чудовищными свойствами обладали первые штаммы вируса, если превратили человеческий организм в это? Денёв хотелось бы, чтобы возникшее нечто стало лишь плодом фантазии, не вызывая в воображении ещё большее число безумных существ. Но вопреки желаниям, оно настоящее — оно смертоноснее сородичей. Миф о пяти прото, в существование которого не хотя поверили после операции в горах, когда группа Кейн и Дюваль-младшая столкнулись со странным цвергом. Сверху обрушилась пара тварей, свалив валькирию на пол. Уродливая пасть вгрызлась в правую руку, ближе к кисти. Щит не пропускал зубы, но не справлялся с давлением, создаваемым челюстями, — кости захрустели. А шипастый монстр прополз за спинами меньших собратьев, устремляясь к Хелен. — Юма! — прозвучал оклик Бейкер где-то совсем рядом. Сразу за этим грохнули выстрелы винтовок. Денёв ощутила, как слабеет давление. Не мешкая, она резко вскочила, чтобы вновь грохнуться на пол, когда её сбила Майер, опять попавшая под удар монстра и отлетевшая обратно. — Ой, ты как? — глупо поинтересовалась Камикадзе. — Я крайне недовольна сложившейся ситуацией, — строго произнесла Денёв. Над валькириями возвысилась гора из игл. Пули жадно впивались в могучее тело и выпирающие сквозь шкуру мышцы, но вязли в плоти и застревали в шипах. Оно замахнулось. — Проклятье! — Денёв крепко обняла девушку и перекатилась вместе с ней вбок, оказавшись сверху. Рядом грохнул кулак, нарушая простой пазл из плиток. Валькирии только успели посмотреть друг на друга. Удар в бок отбросил обеих куда-то в сторону кассы. Девушки почувствовали, что летят, только перед самым падением, когда под их весом сломался стол, разбились стекляшки, захрустело что-то пластиковое. А ещё они здорово напугали Джозефа, храбро воющего с монстрами. Он даже не сразу понял, кого к нему бросили. Стена здания содрогнулась и начала разваливаться, после того как рядом взорвался снаряд. Звуки боя привлекли внимание обеих сторон. Теперь каждая из них решила разметать магазин по кусочкам. Осознав, что сейчас здесь всех погребёт под обломками, противники бросились бежать. Цверги вместе со своим предком ломанулись к главному выходу, валькирии и егеря — к запасному. Прото в одном мощном рывке снёс преграду, проделав здоровенную дыру. Мины снаружи сдетонировали от попавшего боеприпаса, отправляя в небо ошмётки слишком ретивых тварей. Гигант, несмотря на свою комплекцию, ловко сновал по развернувшемуся полю битвы, а инстинкты позволяли уворачиваться от взрывов. За ним стремились повторять другие монстры — у кого-то это выходило. Остальные умирали под союзным артиллерийским огнём. — Бегом! Бегом! — подгоняла Лавкрафт. Пару раз пришлось отвесить Атаману пинок под задницу, чтобы он пошевеливался. И повезло ещё, что на передовых позициях размещалась часть, к которой принадлежали егеря. Так что там были в курсе о рейде товарищей, а потому ни им, ни валькириям не пришлось узнать про все прелести «дружеского» огня. Влетев в траншеи, спасшиеся долго и часто дышали, беззвучно переглядываясь и смотря осуждающими взглядами. — Как прошло? — поинтересовался солдат. — Почти в жопу нам вошло! — рыкнул Атаман, вызвав истеричный хохот у присутствующих. — А покурить-то взяли? — No, these Helheim assholes did not give… — Положись на черножопого с патлатым — и они тебе в суп насрут. — Fuck you, motherfucker… — Джозеф устало показал сослуживцу средний палец. — Мазафака? — неумело повторила Юма. — No, no, no, motherfucker, — поправил валькирию мужчина. — Mother-fucker. — Mother-фака? — вновь произнесла Ивамото. — Motherfucker. — Motherfucker? — Yeah, motherfucker! — Motherfucker! — с робкой улыбкой выдала обер-гренадер. Она даже не представляла, сколько ещё раз за сегодня услышит подобное ругательство, причём, направленное и в свой адрес тоже. До этого оставалось около часа. — Ладно, — вздохнула ван Лейден, осматривая то, что успела прихватить по пути. — Надеюсь, никто не собирается рассказывать старшим? — Они и так узнают, Денёв, — с обречённостью в голосе заметила Юлиана. Её тонкая кисть исчезла за бронежилетом, вытаскивая упаковку Меллера. — Хочет кто? Время есть… — она невинно улыбнулась. Солдаты, переглянувшись, с довольными улыбками протянули разжатые ладони, на которые беззвучно хлопнулось по ириске. Лавкрафт и с соратницами поделилась. Атаман, прожевав, задрал голову. Ноздри его острого носа энергично раздувались, как у принюхивающегося кота, он произнёс: — Чуете, господа и дамы? Это приятное благовоние? Я вот чую, чую лёгкий аромат пиздюлей.***
Ундина орала как дюжина взбесившихся цвергов. Флора иногда краснела от замысловатых ругательств, однако взгляд её от этого не становился менее строгим и осуждающим. Джин, вернувшаяся недавно с передовой, где она занималась отстрелом неаккуратных цвергов, пыталась разобраться, в чём проблема. Остальные валькирии стояли смирно, вытянувшись в шеренгу, и едва не трепетали от голоса Ионеско. — Чего это она? — вклинился робкий вопрос Гуд, которая и сама невольно вздрогнула, когда Ионеско разразилась новой волной. — Знаешь о супермаркете в районе Парка? Из него не успели вывезти продукты. Сегодняшней ночью несколько валькирий отправились в этот супермаркет вместе с небольшой группой егерей, где столкнулись с превосходящими силами цвергов. Начался бой, который привлёк внимание, в результате чего по магазину обе стороны открыли огонь из артиллерии. Из наших никто не пострадал, но один егерь погиб. Думаю, тебе не стоит объяснять, что они там делали? — доложила Гайер тихим голосом, чтобы не мешать коллеге. — Да у бедной обер-лейтенанта Норман волосы бы на лобке поседели от такой информации! — разъярённая Ундина переключилась на Клэр. — А вы, гренадер Дюваль-младшая, совсем не имеете совести и понимания того, что своим поступком вы порочите светлую память оберста! — Я бы попросила… — попыталась возникнуть Клэр, сжав кулаки. — Что бы вы попросили, гренадер?! — тяжёлое дыхание Ионеско обдало лицо девушки, кончики волос под таким напором подались назад. — Узнай госпожа оберст такое, она бы знатно охуела! Я сама была бы ох в каком ахуе, если бы кто-то из моей родни занимался мародёрством! И какого хрена вы раскрываете свой рот, когда разговаривает старшая?! — Прошу прощения, госпожа фельдфебель, но мы же не собирались всё это спрятать, — вклинилась Майер. — Чего зря добру пропадать? А в нынешних условиях идея казалась разумной… — Молчать! Вы так тоже кажетесь разумнее! Из вас хоть кто-то понимает, под какой риск вы поставили всё подразделение?! — Я. — Чего-чего? — её тон упал от удивления, когда это короткое холодное «Я» разнеслось по строю. — Я, госпожа фельдфебель, — Денёв выступила вперёд, чем вызвала среди соратниц подобие паники. Её застывший в неподвижном спокойствии лик не выдавал и капли страха. — Я, прекрасно осознавая весь риск данной вылазки, позволила этому случиться. Я готова взять на себя всю ответственность за данный инцидент. «И ведь всего этого могло не случиться. Что ж, о былом бессмысленно жалеть», — думала ван Лейден, отмеряя каждый шаг Ундины в свою сторону. Она старалась смотреть только в одну точку и не поворачиваться к соратницам. Наверняка кто-то боялся за неё, кто-то посчитал сумасшедшей. Что ж, такова доля старшей в отряде. — Унтер-фельдфебель, я не знаю, что страшнее… То ли то, что вы почти одного со мной звания и разрешаете подобные безрассудства, или же то, что какой-то баран додумался вам это звание присвоить! Подумать только! Ван Лейден, ответьте мне, только честно, как вас теперь называть? Кто вы есть?! — Не могу знать, госпожа фельдфебель. — Вы, ван Лейден, фельдмаршал форменного распиздяйства! Вам надо дать награду «Долбоёбина третьей степени»! — А почему третьей? — наивно поинтересовалась Юма. — Мать вашу, Ивамото! А потому, что никто из вас не погиб и без серьёзных ранений! — Ундина вздохнула, отходя подальше и решая, что теперь ей со всем этим делать. Флора и Джин обступили соратницу, между собой уже договорившись, что постараются смягчить гнев Ионеско. Хотя это будет довольно проблематично, если окажется возможным. Каждая из воительниц давно уяснила, что в гневе Ундина страшнее любого цверга, и нужно быть лишённой малейшего инстинкта самосохранения, чтобы лезть к ней в таком состоянии. Впрочем, её можно понять — Ионеско пообещала Норман, что присмотрит за всем отрядом. И неожиданно выходит так, что в одну ночь РОНА чуть не потеряла ещё несколько воительниц. Ундина не знала насчёт всё ещё пребывающей в беспамятстве Кейн, но понимала, что Мирию бы это точно подкосило. И всё это не считая прочей и без того тяжёлой ответственности. Фельдфебель размяла шею, всё ещё придаваясь размышлениям. Мозг начинал подкипать. Казалось, что все жидкости в голове сейчас забурлят из-за наэлектризовавшихся мыслей, скачущих по черепу. Перед глазами возник знакомый образ. Как порой хотелось затеряться где-то в материи этого мира вместе со своим одиночеством, которое скрасила бы муза, одним мановением отводящая взор валькирии от насущных проблем и устремляющая его в глубины сознания. До сих пор муза была размытой, неясной, совсем на крошечные мгновения обретая черты любовниц, с которыми Ундина когда-то разделяла ложе. Среди них возникала и Эли. Но всё это начинало выдыхаться, лишаться жизни, черты растворялись — Ионеско теряла ту единственную нить. Точнее, теряла бы. Знакомый образ… Ундина видела перед глазами Гайер, спокойную подобно вечернему бризу особу, стоящую по левое плечо. «Моя муза», — думала она, мельком посмотрев на Флору. Взгляд задержался на ней лишь считанный миг, словно его обладательница боялась чем-то себя выдать, боялась почувствовать себя девчонкой, которая каждый раз будто бы впервые признавалась сама себе в чувствах к другому человеку. Это сводило с ума, это метало душу как перекати-поле терзает сумасшедшая буря — это казалось таким романтичным, таким вдохновляющим. Сам собой навевался вопрос: «А что, если?..» Приложив большой и указательный палец к крепкому подбородку, Ундина задумалась. И, кажется, нашла выход. Она посмотрела на отряд, сказав: — Чёрт с вами. Всем вольно! Показывайте, что удалось достать. Незадачливые фуражиры мгновенно засуетились, ошалев от радости, что больше их не станут отчитывать. И вскоре перед исполняющими обязанности командиров стояло всё то, что валькирии смогли притащить, не взирая на обстоятельства. — М-да, вот уж действительно «ценный трофей», — Ионеско вытащила из сумки упаковку йогурта. — Срок заканчивается завтра, так что, так уж и быть, ешьте сейчас. Вслед за этим она попросила Флору и Джин распределить продукты по датам и важности, сама же забрала всё сладкое и объявила, что будет выдавать только за примерное поведение и проявленный героизм. — Эм, здесь прокладки, — огласила Гуд, когда раскрыла одну из последних забитых сумок. — Нужно кому-нибудь? — Дюваль, ты всё это для меня притащила? — заглянула внутрь Спенсер. — Знаешь ли, они не одной тебе понадобятся. — О, вот оно как. Что ж, благодаря предусмотрительности гренадера можем теперь не бояться длительной осады, — подметила с улыбкой девушка и вытащила небольшую коробку. — Всё же, за личной гигиеной нужно следить, особенно нам, бравым защитницам Атлантиса! — Ой, загнула, бравая защитница Атлантиса, — с насмешкой возникла Юлиана, за что получила по голове запущенной коробкой с прокладками. — Ах ты засранка! Остальной отряд, большая его часть, не смогли удержать смеха, наблюдая за наигранной перепалкой. Последний раз кто-то из них слышал звонкий смех — последний раз кто-то смеялся в кругу своих соратниц…