***
— Вот вам, господа и дамы, и ответ на вопрос про эвакуацию, — безрадостно заметил Ван Райк, вывалив из ящика содержимое, — помрём тут, но зато увешанные побрякушками как новогодние ёлки. С праздником вас! — Странно, что ещё и пистолет с последней пулей не прислали, — поддержал его Ваннергейм. Собравшиеся в штабе грустно переглянулись, пряча кислые улыбки, под которыми скрывалось заметное раздражение. Лишь Кейн заинтересованно взяла из коробки запечатанное письмо. — О?! Твоя двоюродная сестрица? — любопытно спросила Кнутлинг. На простеньком конверте без марок и адресатов чёрной ровной линией, складывающейся в грациозный непрекращающийся узор, чернела надпись: «Моей дорогой сестре, Лати». «Может быть, мы и не особо ладим с тобой и иногда ссоримся, но это нисколько не отменяет того, что я очень сильно скучаю по тебе. А ещё я боюсь за тебя, с тех самых пор, как мы распрощались. Надеюсь, ты жива и невредима и сейчас читаешь это письмо, написанное ночью, пока другие курсантки спят и ничего не видят кроме снов. Пожалуйста, не нужно волноваться обо мне. На самом деле я довольна своим выбором. Жизнь приобрела совсем иной окрас, стала более интересной. Я с лёгкостью сдаю нормативы, в любом спарринге я всегда выхожу победительницей. В отряде у меня пока что самое высокое звание из всех — штабс-ефрейтор. Сейчас нас перебросили на базу под Рюдзин. Спешка невероятная. Иногда мы не успеваем нормально прижиться на одном объекте, как нас переводят на следующий. Наставники объясняют это необходимостью пополнения, хотя и признают, что качественная сторона заметно страдает. Ещё добавляют, хорошо, что в этот набор попали толковые девушки. Кстати, Драгоманова попросила передать тебе привет, она мне все уши прожужжала о том, как ты спасла её в Таврике. А ещё в подготовительной группе находится ещё одна девушка русской национальности. Кажется, она родом откуда-то из того же региона, где сейчас находишься ты. И, между прочим, такая же гордая и заносчивая… На первый взгляд. На самом деле, довольно умная и серьёзная девушка. Правда, пришлось её пару раз вписать в дерево, чтобы немного остудить её пыл. Я считаю, ей это только на пользу. Но, несмотря на всё это, коллектив дружный. Если бы ещё не храп одной дамы, которую я сначала приняла за парня, то практически как в сказке. Правда, в сказке постоянная беготня, уроки и упражнения. Кажется, теперь я понимаю, почему ты так старалась меня отговорить. На второй неделе мне захотелось сбежать из этого дурдома. Извини за сарказм. Ты же меня знаешь. Что ж, наверное, стоит закончить. Я никогда не писала писем, особенно на бумаге. Я написала его только из-за того, что у меня нет иного способа связаться с тобой. Я надеюсь, ты получила его. Я прошу только об одном: чтобы ты вернулась живой. Я не хочу в один день на кладбище в Рабоне увидеть надгробие с твоим именем. Твоя непутёвая сестрица, Рафтелла.» Галатея аккуратно сложила письмо в несколько слоёв и убрала в карман, ненадолго устремившись взглядом сквозь пространство. Что же, по крайней мере, её кузина тоже жива и в полной безопасности, насколько это возможно. А её последние слова заставили задуматься о собственном будущем. Из Пиэты нужно выбираться, и сделать это надо так, чтобы никто не думал, будто валькирии живы, иначе месть Совета может коснуться Рафтеллы. Час от часу не легче. Кейн приблизилась к Мирии, которая недавно прибыла на совещание. Пока они успели только обмолвиться официальными приветствиями, не решаясь нарушить установленный порядок и правила. В руках у Сокола тоже поблёскивало несколько бумажек, испещрённых немного кривыми строчками письма. Лицо Мирии, блёклое и строгое, сияло слабым огоньком, она старалась не показывать своих чувств. Это было письмо от отца с матерью, настолько длинное, что расположилось на трёх страницах, и то пришлось что-то дописывать на свободные поля. Прочитав его в последний раз, девушка вернула письмо в конверт и припрятала во внутренний карман, там, где располагалось сердце, а после вытерла крошечную слезу на левом глазу. Как всё это давило… Норман до сих пор видела перед собой Кнайт, которую пришлось оставить среди руин и снега. Видела, что творят с мёртвым телом цверги, как веселятся, играясь с внутренностями и костями. А может, делают вещи, куда более чудовищные… За Лили, будто по очереди, шли другие павшие валькирии. Они стоят и смотрят без каких-либо слов. Но Норман всё равно слышит, как её называют командиром, всё ещё горя надеждой, что вот-вот придёт час победы. И где они теперь? Остались далеко в окопах, изгрызенные и выпотрошенные. «Простите меня… Я ничего не смогла сделать…» — шептала она им. Но они всё равно продолжали звать её командиром.«Простите меня…»
— Выдержим, — с какой-то уверенностью произнесла Галатея, опустив ладонь на плечо Мирии и чуть сжимая его, — не ради Атлантиса, не ради Совета, а ради тех, кто нас ждёт. Сказано совсем тихо, так что расслышала только Норман. Больше никто из командного состава читать не стал, убрав письма по карманам. Видно, решили не отвлекаться в столь трудное время или же не хотели на людях демонстрировать чувств. Только Ваннергейм извлёк большой синий конверт с чёрной печатью. — От Совета, — мрачно вымолвил он, срывая сургуч и водружая на нос очки. «Доблестным героям Пиэты», — начиналось послание, дальше шли ещё и многочисленные эпитеты, восхваляющие отвагу защитников города, которые оберст-генерал к радости всех присутствующих опустил и перешёл к сути. «… Всем, кто до сих пор храбро сражается, присваивается внеочередное звание. Также, каждый награждается орденами мужества, специальным знаком «Восточный вал» и трезубцем Атлантиса «За заслуги третьей степени…» — То ли у нас заслуги не очень, то ли слишком много получилось бы героев, будь награда выше, — ухмыльнулся Иоахим. «Все ваши семьи, у кого они есть, получают дополнительное социальное обеспечение. Кроме того, в случае гибели, родные будут получать и пенсию, равную довольствию звания, в коем находился погибший. Помните, каждый уничтоженный вами враг — это десятки спасённых мирных жизней. Деритесь так, словно за вами будущее всего человечества! Каждый день борьбы — годы спокойной жизни!» «Но только нам от этого уже будет ни горячо, ни холодно», — мысленно Кейн и Кнутлинг произнесли это вместе, удивительно сошедшись во мнении. — Эти медали ничего не стоят, — вдруг тихо произнесла Мирия, адресуя ответ Галатее. — Посмотри, сколько их в коробках. Как опознавательная бирка для каждого нового трупа, если от него хоть что-то останется. Нам будто говорят, чтобы мы умирали во славу Атлантиса. Надо переплавить их все до единой. Может, тогда от них будет польза в виде лишних патронов. — Именно, капитан, — Пророк специально подчеркнула новое звание своей девушки, даже как-то позабыв, что и она теперь тоже на одну ступень выше. Впрочем, кому какое дело сейчас до таких формальностей? Если убьют, всё равно всем лежать в этой холодной земле. Мёртвым всё равно. — Мне нужно с тобой переговорить… Когда закончится совещание. — Если это что-то важное, давай не будем откладывать и поговорим об этом сейчас. Совещание может и подождать, — произнесла Норман всё тем же тихим голосом. Она устала, в её желудке стонут затянутые в тугую петлю из кишок киты, жалобно и умирающе. Болела голова, во рту всё ссохлось и скреблось друг о дружку на манер наждачной бумаги. — Это касается будущего. И нашего с тобой, и наших подчинённых. Но то, что я предложу… Скажем так, попахивает трибуналом. — Трибуналом? Удивление ясно обозначилось во взгляде. Подобное заявление несколько насторожило — вдруг безумие, отпустившее её любимую, начало вновь овладевать разумом. Мирия прищурилась. Кажется… Нет, Кейн выглядит вполне нормально. К чему тогда это «попахивает трибуналом»? Мирия невзначай осмотрела зал и собравшихся в нём. С совещанием особо и не торопились. Тогда она решилась выслушать Галатею, аккуратно отведя чуть подальше от генералов с майорами, в менее людный уголок штаба. — Что ты задумала? — Дезертировать, — честно ответила Кейн, понизив голос до едва различимого шёпота. — Из этой бойни никто не выйдет живым. Мы обе это знаем. Мы знаем, что Совету наплевать на жизни людей и на наши. Их интересует лишь то, как бы избавиться от Хельхейма, чтобы потом было легче завоевать остатки мира. — Но… Но мы не можем просто так взять и бросить всех, Галатея… — ответ дался Мирии не сразу. Её и вовсе шокировало услышанное. Дезертировать. Да, она понимала, что у всего этого только один возможный конец. Но такое резкое заявление — Мирия впервые за долгое время растерялась. — Наш отряд, то, что от него осталось, нужен здесь. Без валькирий оставшаяся армия не смогла бы так долго держать оборону. И не сможет, когда мы уйдём. Если Совету безразлична судьба защитников Пиэты, то мне — нет. Мне не наплевать на жизни всех этих солдат. — Я так и знала, — с не сквозящим хоть каким-нибудь удивлением тоном вздохнула Офелия. — А что насчёт жизней тех, кто ждёт и верит, что нас вытащат отсюда? Ты готова сейчас вернуться обратно и, смотря в глаза каждой из отряда, сказать, что они должны умереть здесь? Сможешь? Знаешь… Я даже пойму, если они ответят полным согласием. Мы все давали присягу. Слова о долге для нас не пустой звук. Но ты правда хочешь этого? Подумай. Тем временем совещание не начиналось, поскольку оба командующих спорили о дальнейших действиях. Точнее, Ван Райк упрашивал новоиспеченного фельдмаршала Ваннергейма лететь на обратном самолёте прямиком в столицу и сообщить Совету об истинном положении дел, а также потребовать незамедлительной эвакуации. — И как я буду выглядеть, если в столь ответственный момент покину армию? Меня сочтут трусом и расстреляют! — Здесь указано, что фельдмаршалы не сдаются, но фельдмаршалов и не расстреливают. Вы будете выглядеть спасителем армии. От того, что мы уступим кусок этой проклятой земли, ненадолго, престиж не пострадает. Мы ведь и так выполнили задачу! Средства пропаганды всё равно преподнесут эвакуацию как блестящий тактический ход! Так почему бы не сделать это правдой? — Помолчите, оберст-генерал, — Ваннергейм жестом показал, что ему необходимо некоторое время на размышление. Но поскольку оба уже давно перешли на повышенные тона, то с удивлением обнаружили, как на них смотрят собравшиеся. Причём, по взглядам подчинённых становилось ясно, что они, скорее, готовы стать на сторону Ван Райка. — Никто не должен умирать в этом городе из-за чьих-то безумных прихотей, — начала Норман после долгой паузы. — И если кто-то из моих подопечных захочет уйти, пусть уходят, не стану их держать. Их жизни принадлежат ни мне, ни Совету, ни кому бы то ни было ещё, а только им самим. Я останусь здесь, даже если все решат сбежать. Может быть, я не заменю всего отряда, но сделаю все, что в моих силах. Таково моё решение. — Даже если попрошу я? И весь отряд? — с робкой надеждой спросила Галатея. Она и сама не знала, какие доводы ей привести. Как убедить? Что ей нужно сделать? Но отчаянно не хотелось мириться с этим решением её девушки. Должен быть вариант, при котором Мирия хотя бы задумается. — Я всё сказала, — холодно отрезала Сокол. Её аура колола холодом, коркой, сквозь которую не мог проникнуть даже дар Кейн. Аура смирения с судьбой. — Какая сила воли, какая решимость! Браво, Норман, ты умеешь удивлять! — Гидра беззвучно похлопала в ладоши, несмотря на то, с какой силой она ударяла ладонью о ладонь. Наверное, это разнеслось бы по всему штабу. — Эх, я сейчас заплачу. — Я останусь с тобой. До конца, — слова будто сами вырвались из горла Кейн, хотя ей очень страшно. — Будь по-вашему, — решил и Ваннергейм. — Я отправлюсь прямиком в ставку Совета и объясню всё происходящее. Командование оставляю на вас, Иоахим. Но приоритетный приказ остаётся тем же — удерживать позиции любой ценой. — Так точно, господин фельдмаршал, — отсалютовал тот. — У нас и выбора иного нет. Разрешите приступить к исполнению обязанностей? — Разрешаю, — фельдмаршал резко развернулся и, более не теряя времени, зашагал к выходу, обернувшись напоследок. — Доведите до командиров задачи и обязанности. — Есть! Прошу, дамы и господа, — оберст-генерал подозвал присутствующих к карте. Галатея с неким любопытством посмотрела на Мирию. Пожалуй, та была удивлена таким решением командующего. Неслыханная дерзость — по собственным соображениям покинуть город и попытаться убедить Совет в ошибочности приказа. — Итак, нашей главной проблемой по-прежнему остаётся магистраль, — палец Ван Райка прочертил красную линию на панораме местности, — впрочем, даже если им удастся пройти мост, они не получат того преимущества, как уже случилось. На наше счастье, местное правление не уничтожило старую застройку, а значит, в квартале, где находится триумфальная арка, сохранились и вполне боеспособные укрепления. Но, они могут форсировать реку на любом участке и высадиться на берег. На это мы можем ответить тем, что здесь в каждом районе есть какой-то опорный пункт, и он подготовлен. Даже отрезав его от остальной линии, им потребуются силы для взятия. Мы можем быстрой контратакой ликвидировать прорыв, а если таковое не представится возможным, отойдём чуть глубже.***
— А я всё хотела спросить. Юма, как так вышло, что ты оказалась в валькириях? Не подумай, будто я хочу оскорбить тебя и тому подобное. Нет. Просто интересно. Обычно, все валькирии имеют отличную военную подготовку. К тому же они проходят дополнительную. А тебя, такое ощущение, будто взяли с улицы и заразили вирусом. — Ну, мне, наверное, просто повезло. Я иначе не могу это объяснить. В тот момент снизили планку для всех желающих. И даже тогда я, можно сказать, запрыгнула в «последний вагон». Я на самом деле та ещё растяпа, потому и такое низкое звание. — А потом удивляются, какого хрена все валькирии мрут как мухи, — недовольно выдала Ионеско. — Потому что берут, кого попало. Раньше в РОНА брали только лучших из лучших, и из тех выбирали единицы. Да даже я при всей своей крутости любой валькирии из прошлых наборов дышала бы в пупок, если не ниже. Но имеем что имеем: качество уступило количеству. — Хотите сказать, мы не ровня прошлым поколениям? — робко поинтересовалась Юма, чувствуя стыд. — Я не берусь судить за всех. Но вот некоторые из нынешней РОНА вполне могли бы и посоперничать с ними. А так и без сравнения всё видно. — А мне кажется, в нынешних условиях способности каждой из отряда не имеют такого определяющего значения как раньше, — возразила Флора, стараясь нивелировать эффект слов Ундины. — Определённо, личное мастерство очень хорошо при рейдах, прорывах, атаках, но при обороне на первый план выходят взаимодействие и слаженность. Умение работать на поставленную задачу, а не стремление показать кто сильнее. И ещё не известно, как бы прошлые призывы себя показали, учитывая, что даже в группах отношения между некоторыми были сильно натянуты. И, прости меня, Клэр, но я бы с большим любопытством взглянула на то, как бы твоя сестра отнеслась к приказу рыть окопы… — Думаю, я знаю, что бы она сказала, — оживилась девушка и присела на кровати. — Она бы сказала: «Мне, оберсту Терезе Дюваль, рыть эти могилы?! А почему бы вам дружненько не пойти на хрен?!» По крайней мере, я очень хотела сказать это, когда нас заставляли копать эти ямы. Думаю, Тереза сказала бы примерно так же. И вообще, она бы здесь всех на уши поставила, даже этих упёртых засранцев из командирского состава. — И тебе бы подзатыльник заодно отвесила за тот случай в магазине, — хохотнула Ионеско, остудив набирающий силу пыл Дюваль. Клэр сразу же замолкла и покраснела, пряча стыдливый взгляд. А ведь такая пафосная речь о крутости сестры, и этот подзатыльник всё испортил! Наверное, подзатыльник — слишком мягкое наказание за такой проступок. Тереза бы устроила разнос пострашнее, чем в ресторане в канун Нового года. — И это лишний раз доказывает, что у любых воительниц есть сильные и слабые стороны, — мудро заметила Денёв, — а по части форменного бардака нам и Майер хватает. Да, Хелен? — А то, как же, — согласно кивнула та, растянувшись в широкой улыбке. — А я вот спросить ещё хотела. Клэр, ты же была знакома с Руссо и Лазаров? Как думаешь, что бы они делали, окажись в такой ситуации? — Не отчаивались, — сразу же сказала Клэр. — С их-то вечными спорами кто круче им было бы не до этого. Может быть, Хелен, ты бы с ними подружилась. Мне кажется, у тебя и у них есть что-то общее. — Круто! — заключила Камикадзе. — Кстати, о крутости, — Флора заметила, как в коридор шагнула Мирия, а за ней, к удивлению, и Галатея. — Отряд, смирно! — О, кто у нас здесь! Девочка-мальчик и верзила! А я думала, они давно отбросили коньки, — с каким-то намёком на радость воскликнула Кнутлинг при виде Ионеско с ван Лейден. — Знаешь, Лати, я даже по ним немного соскучилась. А нет, показалось. — Нам нужно серьёзно поговорить, — тон Норман немного пугал и явно ни чем хорошим не веял. — Фельдмаршал Ваннаргейм только что отправился в ставку Совета, чтобы обрисовать сложившуюся в Пиэте ситуацию и попросить об эвакуации оставшихся войск. Я не могу быть абсолютно уверенной, что советники одобрят эту инициативу, учитывая огромную важность Пиэты. Конечно, шанс имеется. Но в противном случае мы и другие войска попросту обречены на верную смерть. Я не хочу, чтобы вы погибли из-за чьих-то безумных амбиций. Вы и сами наверняка не желаете этого. И если вы захотите сбежать из Пиэты, я не стану вас упрекать или пытаться как-то сдержать. Знаю, присяга для каждой из вас имеет вес. Однако вы также должны понимать — для Совета наши жизни, самое ценное, что у нас есть, это всего лишь разменные монеты. Нами пожертвуют без зазрения совести и душевных угрызений. Но вы не пешки, вы живые здравомыслящие люди. Ваши жизни принадлежат только вам. И если вы хотите их сохранить — бегите из этого города. Молчание зависло в комнате. Валькирии опустили головы, непонимающе переглядывались друг с другом, а затем посмотрели на командира. Флора, Синтия, Джин, Клэр, Денёв и Хелен прекрасно понимали Мирию, понимали, что для Совета их жизни не представляют иной ценности, кроме как расходный материал. Не более. Первой подала голос Ионеско: — А как же ты, Норман? — Я останусь здесь. Нельзя бросать солдат одних. Не сомневаюсь, они смогут выстоять против цвергов. Но с гриммами им не тягаться. — Что ж, тогда и я тоже останусь. — Не говори глупостей, Ионеско! — строгий тон не потерял ни йоты, когда Мирия чуть подалась вперёд, навстречу подруге, желая отговорить от сделанного выбора. Не хватало ей, чтобы из-за неё кто-то решил остаться в Пиэте. — Если ты останешься здесь, погибнешь. — А если сбегу, меня замучает совесть, потому что я оставила подругу в этой помойке. Мне такая жизнь на хрен не упала, — Ундина встала напротив неё, практически в нескольких сантиметрах, смотря в глаза. Ундина приложила свою руку к груди. — Не знаю насчёт остальных, но я своих друзей никогда не брошу. И если мне суждено подохнуть, я сделаю это рядом с тобой. — Я тоже остаюсь, — мягко произнесла Гайер, — у меня личные долги перед Хельхеймом, и счёт будет закрыт только с истреблением последнего цверга. А если погибну… Что же, я хотя бы попыталась. Джин тоже хотела сказать, что остаётся, но перед этим взглянула на Клэр. В данной ситуации решение зависело от младшей валькирии, поскольку Гуд была обязана ей жизнью и в любом случае последовала бы за девушкой, куда она скажет. — Клэр, хотя бы ты… — с мольбой во взгляде Мирия взглянула на Дюваль, надеясь, что хотя бы она не станет фактически жертвовать собой. Но кого Сокол обманывала? — И не думай меня отговаривать. Всем тем, чему я научилась, я обязана тебе, моей мастер-наставнице. Так что я уж точно тебя не брошу, даже если это верная смерть, — уверенно ответила Клэр. Невероятно, что Дюваль, так желавшая выжить, чтобы вместе с Сноу найти Терезу, согласилась на это. Сестра великой валькирии и в любом другом бы случае не оставила своего командира и соратниц. Но конкретно сейчас внутри Клэр горела ярчайшим пламенем надежда, что скоро к ним на помощь придёт Илена. Девушка чувствовала, вместе, она, Джин, Илена и остальные, смогут выстоять в любой даже самой страшной схватке. Им нужно лишь только объединиться. — Я тоже остаюсь, — коротко ответила Денёв, вздохнув. — И я, — присоединилась Накада. — Кто-то ведь должен латать ваши раны на поле боя, верно? — Я остаюсь, — Шервуд и объяснять ничего не стала. Сказала, как отрезала. — Надеюсь, никто не рассчитывал, что я вас хоть на том свете в покое оставлю? — усмехнулась Майер. — От меня ещё черти посбегают. Я с вами! — Уж в ком, а в тебе никто и не сомневался, — приободрилась Галатея. — Кстати, поздравляю всех с новыми званиями, в том числе… Пауза была воистину театральной, не хватало только барабанной дроби. — И обер-гренадера Клэр Дюваль! Клэр и не сразу нашлась, что ответить из-за короткого прилива радости. Её первое за всё время службы повышение — и при этом последнее. Наверное, думала Клэр, в Совете решили так поглумиться над ней, дать ей порадоваться своим мизерным успехам перед своей неизбежной кончиной. Вот и пусть эти старые пердуны смеются! Может быть, у кого-то из них прихватит сердце на склоне лет. А Клэр возьмёт и выживет, вопреки обстоятельствам, на зло советникам. От злобного ехидства валькирия чуть улыбнулась, стараясь не выглядеть зловещей. Так, обычная невинная ухмылочка от поздравления. — Ну, а вы, Ивамото, Лавкрафт и Бейкер? — уже без всякой надежды Сокол посмотрела на оставшихся трёх воительниц. — Останемся, — ответила за соратниц Табита, те и особо не возражали, — за компанию. — Эх, у девчонки первое в жизни повышение, а у нас и проставиться нечем. — Весь отряд решил остаться в городе из-за меня, наплевав на свою жизнь, а ты говоришь про выпивку… — Мирия приложила ладонь к лицу и тяжело вздохнула, проклиная себя всем на чём свет стоит. — Да ладно тебе, задница. Я бы сейчас как следует напилась бы да отодрала первую подвернувшуюся под руку красотку. И уже было бы не страшно помирать, — широко ухмыльнулась Ионеско, стараясь не смотреть в сторону Гайер — иначе испытает самый ужасный стыд за свои грубые слова. Почему-то при виде Флоры, этого прекрасного из прекрасных создания, стыд накатывал едкой горькой волной даже за какие-нибудь грязные мысли. — Но, увы, у нас режим полной боевой готовности, что б его. — Дьявол бы вас всех побрал… — ворчала Офелия. — Была же такая шикарная возможность смыться, но мы тут все помрэ… Вашу мать, даже и не напиться как следует напоследок… Или? Лати, ты же хитрая задница! — Война войной, но не зря же я в штабе столько времени просидела? — Галатея выудила из вещмешка пару стандартных фляг и поставила их на стол. — Быть того не может! — Майер тут же оказалась рядом и принюхалась к запаху, который ни с чем не перепутать. — Водка! Но как?! Откуда?! — Господа генералы борются с депрессией старыми как мир способами, — ухмыльнулась Кейн. — Если бы и всем остальным армия была обеспечена так же, мы бы остановили цвергов ещё на подступах… Давайте сюда все побрякушки, что прислал Совет, и хотя бы одну не изрешеченную пулями каску. — Хелен, где твоя раритетная каска времён Второй мировой? — невзрачно намекнула своей девушке ван Лейден. — Только ототри от грязи с кровью, когда найдёшь. Та уже с азартом ринулась искать свой шлем. — Умыкнуть выпивку у старших чинов. Вот ведь титька тараканья. Зато отпразднуем своё последнее повышение, — Ионеско легонько приобняла Мирию за плечи одной рукой, видя, что та далеко не в самом расположенном духе. — Ну-ну, хватит киснуть. Кто знает, может, предложение фельдмаршала одобрят? А если и нет, чёрт с ним. — Ундина посмотрела на стол, за которым уже подходили к концу простенькие приготовления. — Щас ведь выпьют всё без нас! Камикадзе притащила свой любимый шлем, с какой-то гордостью протерев его последней влажной салфеткой и водрузив на хлипкий стол рядом с горстью орденов. — Здесь не то что шлема, здесь и кастрюли будет мало, — оценила количество наград Кейн и, выбрав один из орденов, опустила его в каску, заливая её до краёв содержимым фляги. От специфичного вкуса и крепости многие морщились, особенно непривычно было Юме и Синтии. А вот Мирия, Ундина, Галатея и Джин даже бровью не повели. Кейн и вовсе, накрутив на палец прядь отросших волос, поднесла её к носу и с шумом втянула воздух. — Ты же профессиональная пьяница! — метко подколола витавшая рядом Кнутлинг. — Ещё напейся и начни песни орать. От крепкой выпивки лица присутствующих чуть порозовели, а закуска из присланных банок зашла так, словно перед ними был банкет изысканного ресторана. Но мирная пауза продлилась недолго. Сначала послышались приглушённые раскаты, напоминающие гром, вслед за этим и привычное уже дрожание земли, а по громкой связи объявили о новой атаке Хельхейма. Пора было выдвигаться на позиции. — Ну, хотя бы немного, но отпраздновали… — тяжело выдохнула Накада, чувствуя, как внутри всё сжимается в полыхающую смятую тряпку, а затем разбегается по ногам и рукам маленькими энергичными искорками, как горит в носу и горле. Пожалуй, до водки ей ещё рано. Ивамото вообще в первый раз попробовала что-то настолько крепкое. На несколько секунд у неё в глазах заволокло всё туманом, девушка успела испугаться, что ослепла. Зрение восстановилось, пусть и иногда при длительном взгляде на какую-то точку фокус расплывался. Правда, после девушка ощутила себя куда смелее, чем обычно, будто где-то на инстинктивном уровне у неё что-то отключилось. Первая мысль в голове, когда прогремели взрывы: «Где ваше оружие, ефрейтор Ивамото?!» Юма взяла свою stg., передёрнула затвор и громко сказала: — К бою готова! Ик! — Каску не забудь, вояка ты наша, — на златовласую макушку Юмы плюхнулся её шлем. Кажется, его накинула Ионеско.***
Когда-то, совсем давно, строители города создали хорошие фортификационные укрепления. Но время шло, город расширялся и трансформировался, достраивались новые форты, а потом надобность в них отпала на долгие годы и появилась лишь после того, как отгремела третья мировая, когда мир разделился на новые государства. К сожалению, полностью восстановить идею укреплений оказалось уже невозможно — пришлось бы сносить множество зданий, но опорные пункты были в полном порядке. К ним и устремились воительницы, разбившись на несколько отрядов. Норман, Ионеско, Бейкер и Ивамото отправились к своему Беовульфу. Флора повела группу из Накады, Майер и Лавкрафт, а вот к Джин, Клэр и Денёв неожиданно присоединилась Кейн, заявившая, что от неё здесь будет больше толку, чем от просиживания штанов в штабе. Это вызвало удивление у всех троих валькирий, немного привыкших работать вместе, эдакой группой невидимых ангелов смерти. И никто не отменял посттравматического синдрома, запрета врача лезть в бой во избежание припадка. Было ещё кое-что — нечто, что чувствовала Клэр. Дюваль надеялась, слабый сигнал, исходящий от Пророка, исчез и больше не появится. Каково же оказалось удивление, когда она поняла — сигнал не только не ослаб, но и сохранил свою, если так можно сказать, постоянность. Это-то и волновало, ведь могло быть симптомом, что вирус пробуждался постепенно. Или вирус пробудился только на какой-то частичке мозга или корневище нервной системы? Подобных случаев ещё не было зарегистрировано. И никаких гарантий, что это не выльется во что-то большее. Если бы только существовала возможность сказать об этом, предупредить Галатею, что с её телом не всё в порядке, Клэр бы незамедлительно воспользовалась ею. — Она ведь чувствует, да? Иногда то, что у Кнутлинг и Кейн одни органы чувств на двоих, приносит пользу. Как базовые чувства, свойственные большинству людей, так и одно дополнительное. Благодаря ему Пророк чувствовала куда больше. Для Кейн не составило проблемы понять, что всё внимание младшей в этой группе сконцентрировано на ней, а не на предстоящей битве. Как чувствовать чей-то до жути внимательный взгляд на своей спине. Клэр шла чуть позади. Это почувствовала и Офелия. — Всегда хотела побывать экстрасенсом, знаешь? Забраться кому-нибудь в душу и посмотреть, какие там черти беснуются. У этой мелюзги так и вовсе все до единого заинтересованы тобой. — Дюваль, на пару слов, — Пророк чуть сбавила темп, поравнявшись с Клэр, и понизила голос так, что их никто не слышал. — Если что-то пойдет не так, ты знаешь, что нужно делать. Я постараюсь находиться на виду, впереди. Сейчас не время вдаваться в рассуждения, но я прекрасно понимаю твоё повышенное внимание ко мне. Это связано и с последствием стресса, но имеет и некую более занятную проблему. А насчёт того, что мне опасно находиться на передовой… Знаешь, когда весь город под обстрелом и наверху рвутся снаряды, почти каждую минуту приходится гадать, упадёт ли он рядом, пробьёт ли потолок… Ощущение смерти там постоянно, и от тебя ничего не зависит. Я этого не хочу. — Я… Я поняла, — робко кивнула Клэр, сбитая с толку столь внезапным обращением. Впрочем, чему она удивляется — в отличие от неё самой Кейн способна проникать в любую душу, самую её суть, вытаскивая наружу настолько потаённое и личное, что никакие мысли не смогут передать. Может, чтение чувств в сотни раз лучше помогает узнать человека, нежели его мысли. — Но что делать, если с тобой случится припадок из-за синдрома? У нас же нет никаких успокоительных. — То же самое, что и в случае превращения. Если я потеряю контроль над собой, поставлю всех под угрозу. В любом случае, это лучше, чем всю жизнь провести на грани помешательства. И я не приказываю, а прошу. Сделаешь? — Я не знаю. А что… Что я скажу Мирии, если это случится? Вдруг она не сможет это перенести?.. — Мирия решила сражаться до конца, чего бы это не стоило. И я была первой, кто пошёл за ней. Это не красивые слова, мы знаем, чем всё может закончиться. Она поймёт. Так что, мы договорились? — Хорошо. Если это случится, я постараюсь… Плеяда взрывов, накрывшая второй остров, грохотала вокруг, но в то же время где-то вдалеке. Воительницы слышали их, уже перестав различать между новыми и новыми всплесками громких звуков какие-либо интервалы. Сплошная грохочущая смесь, которой заполонили пространство вокруг. Но один из взрывов долбанул где-то совсем рядом. Валькирии на рефлексах юркнули в укрытия. Ложная тревога. — Прибавим ходу, — скомандовала Шервуд, осторожно высунувшись и не обнаружив следов от разрыва упавшего снаряда. Наверное, он упал на соседней улице, где-то за домами. Они разместились недалеко от одного из опорных пунктов, который представлял собой зенитное орудие, в выдолбленном прямо посреди перекрёстка асфальте. Кругом мешки с песком, колючая проволока и надолбы. Кейн, как и обещала, устроилась поближе к передовой, Джин забралась на второй этаж, устроившись над аркой одного из домов. Ван Лейден притаилась на крыше, а Клэр разместилась на балконе. — Ладно, Фели, посмотрим, на что мы ещё способны, — пробормотала Кейн, с лёгкой дрожью стискивая цевье винтовки. Впереди уже слышались резкие окрики наступающих цвергов, форсировавших реку, а следом и гул танковых двигателей. — Ох ты ни хрена себе! Я такое в последний раз в наркотическом угаре видела! — визжала от радости практически над самым ухом Гидра. Воистину, видеть глазами паракинетика вместо серо-белёсой картины руин, вездесущего надоевшего снега и чёрно-коричневой грязи мир, наполненный яркими кислотными огоньками пульсирующих нервов, ходящих ветвистых силуэтов, ломаных и дуговых линий, мерцающих багровыми цветами, — нечто невероятное. И если для Галатеи пейзаж превращался в цветовую свистопляску только в поле её зрения, то для Офелии это становилось целой вселенной. Не обращая внимания на пули, которые всё равно летели мимо неё, она глазела по сторонам, видя цвета, их сочетания и множество оттенков, для которых невозможно придумать названия. Вокруг плясала цветастая жизнь, такая безумная и такая неописуемая. Затем заработали Слонобои. Офелия не сразу сориентировалась в пространстве, но через какое-то время различила в переливах ауры трёх воительниц. И посмотрела в противоположную сторону, откуда шли монстры, их огромное багровое облако, внутри которого ярким пламенем горели яркие ветви сверкающих нервов и сосудов. От Пророка будто бы не могло укрыться ни одно живое существо. — Лати, ты стрелять там собираешься?! — Рано… Мне нужны наиболее сильные ауры. Не хочу раньше времени обнаружить себя… Кстати, как далеко ты можешь от меня отдалиться? Может, у тебя получится лучше разглядеть? — Есть только один способ проверить, — задумчиво, скребя тонкий подбородок, произнесла Фели. Затем её образ поднялся над укрытием. Девушка потянулась, размяла плечи, руки, ноги, хрустнула костяшками пальцев, наклонила голову влево и вправо до хруста шеи. И после, вздохнув полной грудью, встала на изготовку. — На счёт три! Раз! Два! Что-то взорвалось. Не ясно, успела ли сказать Фели «три». Она неслась вперёд как сумасшедшая, иногда пытаясь уворачиваться от укрытий, через которые могла и просто пройти насквозь. Сноровка, которой Гидра обладала перед смертью, ни капли не подводила её, она была всё такой же вёрткой и быстрой подобно атакующей змее. Кнутлинг почти набрала двенадцать метров, её ничто не останавливало, пока внезапно девушку что-то резко не дёрнуло назад, словно длинный, но натянувшийся поводок. Офелия рухнула в обломки спиной, ногами и руками к верху, исчезая и появляясь рядом. — Мало, — разочарованно констатировала Кейн, поднимая взгляд на небо. — А если вверх на такую высоту? Оттуда больший обзор. Ты призрак, гравитация над тобой не властна. Прыгай! — Я тебе что, горный козёл? — возмутилась Кнутлинг, но постаралась выполнить указ. Чуть присогнулась и оттолкнулась от мешков, устремившись в небесное пространство. И в самом деле, гравитация над ней не имела власти. Лишь ментальная привязь, которая остановила её стремительный полёт, как надутый гелием шарик. — О-о-о, так намного интересней! Как в кино, когда показывают батальную сцену сверху… — Хватит молоть языком и займись делом. Видишь кого-то из гриммов? «И как ты хочешь, чтобы я тебе их определила?» — Кнутлинг едва могла что-то разглядеть в наступающем багровом тумане. Под его прозрачной дымкой ползли уродливые ветвистые сороконожки, переставляя две нижние секции своих безобразных конечностей. Гидра малость прищурилась. Ползучие нервы и сосуды окаймляли чуть видимые телесные оболочки, в этом измерении лишившиеся своей плотности и обесцветившиеся. Напрягая зрение, Офелия увидела в тумане отдельные силуэты цвергов, некоторые из них падали и сразу же гасли, образовавшуюся брешь заполняли собратья. А позади них — тянущиеся расплывчатые фигуры танков. Очевидно, гримм должен испускать более яркий свет, чем цверги, настолько, что можно ослепнуть. Однако Кнутлинг не видела ничего подобного. — Гриммов нет. Но несколько отрядов заходят с правого и левого флангов. Там ещё и танки. Ну, ты это, наверное, и сама знаешь, — доложилась Кнутлинг, вернувшись назад. — Спасибо, — с некоторым сарказмом поблагодарила Пророк, выбрав неудобную, но довольно сильную цель. Цверг двигался быстро, не высовываясь, держась вблизи стен и прячась за любым выступом. Хорошая тактика — вот только бесполезная против снайперской винтовки с бронебойной пулей. Галатея поймала его в прицел. Самый край морды, что чуть выглядывает из-за угла. Дыхание замирает. В этот момент Кейн совершенно забыла о своём недуге, сосредоточившись на работе. Щелчок крючка, отдача — голова монстра, решившегося сделать перебежку, разлетается словно пазл. — В яблочко! — радостно воскликнула Кнутлинг. — Давай ещё! Вон там, слева, засранцы с РПГ. — Вижу… Теперь уже капитан Кейн резко изменила угол и практически с ходу, без перерыва, накрыла обе мишени. — Соображалка у нас не варит, но ручки помнят! — пожалуй, Офелия единственная, кто искрился от радости. И при этом успевала давать Галатее точные указания на цель, служила ей чем-то вроде дополнительных глаз. — У! У! Вон там! Хрен высунулся! Стреляй, пока он не спрятался! — Танк в зоне видимости! — доложила Денёв. Из-за угла покосившегося здания, упёршегося в бок другого, потянулся старенький Грендель, гремя обвесами из дополнительных бронелистов. Здоровенная махина проехала под низом двух скрестившихся высоток, смотря в сторону валькирий. Бам! Грохнула зенитка из своего окопа. Старая добрая и универсальная пушка, которая состояла на вооружении Атлантиса уже не один десяток лет, была грозным оружием, как против штурмовиков, так и наземных целей. Грендель получил попадание в борт. И всё ещё оставался на ходу. Кто-то из солдат выпустил по нему ракету, что сначала взмыла вверх, а потом резко рухнула на башню. Фаер-шоу вышло на совесть, но с другой стороны уже приближался другой танк, стрелявший на ходу. Снаряд лёг недалеко от орудия, осколками поредив зенитчиков. Металлом окропило всё вокруг. Любой здравомыслящий человек изо всех сил прижался к земле, закрыв голову, чтобы не словить пару тройку железок. Офелия только вздрогнула — прямо сквозь её голову пролетел кусок шрапнели, достаточный, чтобы срезать добрую половину черепушки. Она видела его, этот железный фрагмент отпечатался у неё в памяти: чёрный искривлённый кусок жести, поблёскивающий по краям. Он просвистел сначала рядом с головой, а после где-то внутри, прежде чем улететь в пространство. Кнутлинг замерла в секундном шоке, задержав дыхание, точнее, прекратив его имитировать. — Хе-хе, да я же бесплотная… — девушка опомнилась только через половину минуты. И взглянула на вжавшуюся в грязь Кейн. Сердце Пророка разрывало грудь Офелии, кровь барабанила о стенки сосудов, всё нутро дрожало, пробирал озноб. Кажется, Лати жива. — Эй, Лати, кончай прикидываться трупом, у нас ещё целая толпа недобитых уёбков! — крикнула Гидра и всё равно не услышала своего голоса. Что в ушах Галатеи, что в её собственных — громкое гудение. Но сквозь гудящую плотную пелену пробивался иной звук. Чей-то голос. Это Клэр. — Галатея! Приём! — Да не волнуйся ты, она живая. Просто притворяется, — Фели перевела взгляд на зенитное орудие. Вокруг него ползали окровавленные человеческие тела, исторгающие полные боли вопли. Вся грязь в рытвинах от осколков и крови с кое-где виднеющимися ошмётками изуродованной плоти. У одного прямо в движении отвалилась последняя нога, отчего парень закричал ещё громче, хватаясь за потерянное. Кто-то и вовсе пытался присоединить конечность к развороченной в кровавую труху культе. А где-то вдалеке гремел подползающий танк. — Лати? — Кнутлинг села рядом с Кейн, чуть склонив голову. — Это уже не смешно. Давай поднимайся. — Я… В порядке… — первым делом Пророк ответила на вопрос Клэр, но подниматься не спешила. Нет, определённо в катакомбах крепости не так страшно. Но ведь она сама захотела преодолеть страхи, сама вызвалась идти в бой… Рука потянулась к фляге, где на дне ещё плескались остатки водки. Подрагивающими пальцами Кейн буквально содрала крышку и припала к горлышку, перекатившись на спину. Грохот гусениц всё ближе. Беглый взгляд на позиции. До орудия далеко, не успеть. Если попытаться уйти в бок, могут зацепить из пулемёта. А увидев валькирию, эти и снаряда не пожалеют. — Фели, приготовься, сейчас будем геройствовать. Возможно, последний раз… — Галатея подтащила поближе связку противотанковых гранат. — О, спринт на короткую дистанцию по полю боя? Это я люблю. Давай наперегонки? — Гидра приложила пальцы обеих ладоней к земле и уставилась на оружие, перед этим закинув косу за спину. И это пока Галатея встала на колено и собиралась с духом. — Я готова! — Не угадала, — Пророк чуть выглянула из укрытия, наблюдая за прущим прямо на них танком. Хорошо, что обзор у водителя, особенно на этих уже устаревших моделях, слабый. Оставалось лишь выждать нужный момент, но в этом-то и проблема. Совладать с собой и спокойно ждать, когда многотонная махина приближается и готова раздавить тебя в лепёшку — это сильнейшее испытание нервов. — Ты что удумала? Совсем ку-ку?! — обалдела Кнутлинг. В наушнике послышались и голоса остальных воительниц, испугавшихся за командира. Только Джин резко оборвала их, зная, что хочет Кейн. Танк совсем близко. Из-за мешка валькирия видела, как приближается массивная туша, и только тогда кинулась в сторону. Гусеницы смяли мешки спустя пару секунд. Грендель проехал чуть дальше, и когда Галатея, ещё не успев отдышаться, увидела его корму, метнула на отсек двигателя связку, а потом рухнула обратно на землю, закрывая голову и включая щит. — Ох, щас как ебанёт… — заворожённо протянула Офелия. Она ещё никогда не видела взрыва танка вблизи. Первым прозвучал громкий хлопок. Показалось, что в уши резко вогнали раскалённые тонкие долото, порвав барабанные перепонки и проткнув мозг. За самую крошечную долю секунды воздух после ударной волны окрасился в ярко-жёлтую вспышку — пламя разнеслось над всеми окопами. В следующий миг Офелия поняла — огонь рвался во все стороны, проходя сквозь неё. Она словно в самом эпицентре. Кнутлинг подняла левую кисть, лишь в редкий миг, различая в оранжевом мареве проглядывающие пальцы с ладонью. И так со всем остальным телом. Но веселье закончилось через считанные секунды. Остался только горящий танк с развороченной кормой, внутри которого заживо горели цверги. Гидра могла бы услышать, как они бьются в мучениях в своём железном гробу на гусеницах, если бы не визг в заложенных ушах — ушах Кейн, вжавшейся в грязевое месиво. Кажется, её не задело. По крайней мере, Офелия бы это обязательно почувствовала. — Было круто, — сказала она как ни в чём ни бывало, словно секунду назад не стояла в плотном огненном облаке. — Лати, а давай ещё разок, а? — Нет уж… Как говорит Майер: «Второй раз повторять такую дичь я отказываюсь», — даже усмехнулась Галатея. — Смотри, кажется, мы остановили прорыв. И в самом деле. Потеряв столь мощную поддержку, цверги поспешили убраться обратно. Но ожидать, что это надолго, не приходилось. Потому защитники быстро заняли места убитых и, в первую очередь, проверили орудие. — И что бы эти тупицы без нас двоих делали, — критично подметила Офелия, пробегая хмурым взглядом вокруг. Тишина, похожая на фантастическую иллюзию после крупного замеса. Такая же мнимая, как и спокойствие мира в руках Атлантиса после победы над Хельхеймом. Сколько ещё государств останется независимыми, в том числе и то, что расположено на Луне, разросшееся из небольшого поселения колонистов, отправленных практически век назад на освоение спутника Земли. Пропаганда Атлантиса постаралась, чтобы эти колонии в умах людей превратились из прогрессивной миссии, первого шага человечества по колонизации близлежащих планет, в кучку расползшихся по поверхности Луны блестящих пятнышек. Их можно наблюдать с Земли и без телескопа. Может быть, когда-нибудь Атлантис доберётся и до них… — Кейн, — в эфир ввалился холодный голос Денёв, — как ты там? Помощь нужна? — Нормально, — просто ответила капитан. Вышло даже легко и непринуждённо, словно она всю жизнь только и делала, что подрывала вражескую бронетехнику. — Поверишь, если скажу, что с подрывом корабля в своё время было чуточку сложнее? — Как здесь не поверишь, когда Вагнер все уши прожужжала с этой Хафгуфой, — монотонно сказала Денёв и в точности повторила одну из фраз Болтушки: — «Это вам не хухры-мухры, это грёбаная Хафгуфа, здоровенный остров из металлолома, который мы пустили ко дну вместе с ордой тупорылых недоносков» и тому подобное. Она даже Хелен успела надоесть. — Галатея! — перебила Клэр. — Я чувствую мощный источник сигнала. Гримм, не иначе. Чёрт, голова… — Лати, ты только посмотри, как ярко светит там вдалеке, — Офелия уставилась вперёд. Из-за руин, их обесцветившихся в этом измерении стен и окон, поднимался мощный столп ярчайшего света, затмевающего копошащиеся подле силуэты с болтающимися внутри ветвями нервов. Как замедленная вспышка ядерной бомбы, обращающей любое живое существо в пепел, нанося чудовищные ожоги. Свет заливал собой всё видимое пространство, уничтожая любой ориентир. — Как ярко… — Офелия не могла оторваться от сияния, не чувствуя покатившихся из глаз слёз. — Да поможет нам Бог, — обронила Кейн, вмиг став серьёзной. Вот оно. То, ради чего она и отправилась на самом деле на передовую. На фоне приближающейся опасности даже отчаянный подвиг по уничтожению Гренделя отходил на второй план. Хельхейм так хочет скорее раздавить их, что бросает в бой лучшие силы. Странно… Нашло ощущение, что с обладателем подобной ауры она уже сталкивалась. Но где? Тогда, в аэропорту, когда провалился конвой Ригальдо? Или в пещерах, когда они вступили в бой с Рифул и Дафом? Или же там, на мосту? С Агатой? — Это Драйберг, — вдруг заключила валькирия, различив в ауре чёткие нотки преобладания багрового. У Герреро аура отдаёт блёкло-синим. У Рифул — непроглядной чернотой, словно смотришь в сердце бездны. У Дафа — серая мгла стены, что хочет раздавить. Но у Агаты ярость выходит на первый план. — Вот теперь от нашего дара точно не будет пользы. Нет, ты посмотри: она так далеко, а свет от её ауры уже ослепляет. Подойди она ближе, и мы вообще ничего не увидим, — Офелия, до этого искрящаяся жизнерадостностью, помрачнела, её голос заледенел от исходящего от нутра холода, будто Кнутлинг разделяла страх Кейн перед надвигающимся чудовищем. А ещё у обеих заболела голова от длительного использования дара заглядывать в иной мир. Слепящее приближающееся сияние исчезло по воле Кейн. Даже для Гидры оно невыносимо, что уж говорить о Пророке. Офелия протёрла мокрые глаза, пытаясь вновь привыкнуть к окружающей картине окопов и виднеющейся посреди них зенитной пушке. — Второй раз на прошлую ловушку она не попадётся. Как только узнает, что я здесь, так все цверги отойдут подальше, чтобы у меня не появилось возможности их контролировать. Сломить её саму… Это я тоже проходила. Но вот чуть-чуть сдвигать атаки… Это можно. Когда она уже будет делать удар. Но наш главный козырь не в нас… — Вот чёрт… — Гидра развернулась к Пророку. — Ты серьёзно полагаешься на эту мелюзгу?! Но Пророк оставила вопрос без ответа. — Отряду в бой не вступать, пока я не скажу, — приказала Галатея. — Клэр, я знаю, как тебе тяжело распознать в такой мощи направление и предугадать действие, но ты должна это сделать. Твоя задача выстрелить в тот момент, когда она откроется, поняла? — Так точно… Огромных сил стоило сказать это, сквозь стиснутые зубы. Столь невероятная боль, при том, что гримм находилась так далеко… А так далеко ли? В прошлый раз, в битве с Налбатом и Вест, мозг в голове плющило и кипятило почти так же. В какой-то момент осталась только ужасная головная боль, её чувства затупились, их прижгло мощным сигналом, спалив нервные окончания. Но даже тогда Клэр почувствовала Рифул, сквозь ораву невыносимых мук… Вычислить гримма при помощи боли. Безумнее способа не придумаешь. Нос забила кровь, вытекающая наружу. Клэр быстро вытерла её с губ и прилипла к прицелу Слонобоя, увеличив объектив на максимум. Цверги мелькали повсюду, возвращаясь в их сторону. Среди них Дюваль сумела на несколько секунд увидеть тонкие фигуры, ловко прыгающие по обломкам. Гриммы, судя по изгибам тел, все были женщинами. Не составило бы труда вычислить Драйберг, которая сейчас могла бы быть среди них. Но Блад далеко не так глупа: все гриммы-женщины предусмотрительно закрыли любую свою черту внешности, даже волосы, и использовали невидимку, а также передвигались очень аккуратно, используя любое укрытие. Каждая из них могла быть Агатой, чей сигнал перебивал сигналы остальных, благодаря чему Клэр не могла ничего определить. Для неё все смешивалось в один сплошной барьер. — Видела нескольких гриммов! Не могу определить, есть ли среди них Драйберг! Движутся к нам! Как слышно… — кровь залила губы, боль становилось слишком невыносимой. — Поняла, — ответила Кейн. — Не волнуйся, я смогу определить её. Вряд ли у остальных хватит сил выдержать мои атаки. Денёв, Джин, огонь по тем, на кого я укажу. — Лати, а ты уверена, что твой дар пускать импульсы по нервным системам ещё работает? — ехидно спросила Фели. — Мне кажется, или ты и сама в этом сомневаешься? Я, знаешь ли, чувствую, что-то у нас с этим не так как нужно. — Сейчас мы это и проверим, — с некоторым раздражением ответила валькирия. Она начинала злиться. На Офелию, на себя, на Хельхейм, на Совет и на весь этот город, где с ней произошло неизвестно что. Злость это хорошо, лучше страха, но нужно знать грань. Первая из гриммов показалась в прицеле оптики, которой вся невидимка нипочём. Галатея прищурилась и попыталась заставить противницу остановиться. К её собственному изумлению, да и к полному обалдению Кнутлинг, эффект превзошёл все ожидания. Суставы в ногах бегущей гримма резко и намертво заело. Она не поняла только что случившегося, свалившись на улице, прямо на открытом месте — как для снайперов, так и для зенитного орудия. Пара выстрелов из тяжёлых снайперских винтовок — от Шервуд и ван Лейден — смели защиту, переломав несколько костей, а уж солдаты, прекрасно осознавая, какую опасность представляют из себя гриммы, пальнули в её сторону. — Ну-ка дай этой суке прикурить! Фигура гримма испарилась в мощном взрывном фонтане. Откуда-то сверху посыпались оторванные конечности и бесформенные обрывки. Одна из монстров благополучно отправилась во владения Хель. Но оставались ещё, их точное число не известно. Как и не известно, была ли среди ни Драйберг. Клэр уже ничего не могла почувствовать, захлёбываясь кровью из носа и держась за голову. Они всё ближе и ближе — ей всё больнее и больнее. Одно только девушка и могла понять: Драйберг была где-то рядом, уже подобралась достаточно близко. — Было круто, но теперь злобная сука точно знает о нас, — подметила Офелия. — Мы этого и добивались. Разберёмся с остальными и вычислим её, — ответила Кейн, выбирая следующую жертву. Кто бы мог подумать, но после того как она едва не превратилась, её силы возросли, а неприятные эффекты наоборот снизились, став едва заметными. Одна из гриммов хотела зайти незаметно, проскользнув во дворы. Но только со всего ходу ударилась об угол дома и распласталась на снегу, мгновенно окрасившегося в красный, когда по ней пришлись выстрелы. Пророк методично переводила взор с одной противницы на другую, выводя их из строя, пока не наткнулась на мощную волну сопротивления.«Кейн?!»
Блад сразу же догадалась о своей давней сопернице, хотя и не ожидала, что встретится с ней вновь — Агата до сего момента считала, что Галатея погибла. Она видела, как Пророк почти превратилась. Ещё немного, и стан валькирий лишился бы одного из своих самых крутых козырей. А в той безвыходной ситуации на мосту пробуждение вируса невозможно было прекратить. Учёные Атлантиса не смогли придумать вакцины, способной остановить превращение. Оставались только транквилизаторы, огромная доза, что может убить обычного человека. На поле боя подобное не представлялось выгодным и не всегда могло спасти от трансформации. Проще пустить пулю в голову. Что-то постороннее попыталось застопорить её. Для Агаты это похоже на мимолётную иллюзию. Она с лёгкостью поборола её и, оказавшись в нормальном защищённом укрытии, приказала оставшимся двум гриммам остановиться. От их напрасного рвения вперёд сейчас никакого смысла, пока где-то там копошится Кейн.***
Cut me free Bleed with me, Oh no One by one, We will fall, down down Pull the plug, End the pain, Run'n fight for life Hold on tight, this ain't my fight 10th Man Down — Nightwish ©
Галатея поморщилась. Всё же, если часто применять свой дар, последствия будут. И болезненные. Но нет и намёка на то, что она приблизилась к порогу, когда появляется риск превращения. Вопрос в другом. Что делать? Как вытащить Драйберг из укрытия? — Лати, ты недотёпа, — вздохнула Офелия, — у нас же позади пушка. Прикажи этим горе-воякам бахнуть. Выкурим сучку из норы! — Орудие к бою! — приказала капитан. — Огонь по третьему зданию справа от дороги! — Они разворачивают пушку в вашу сторону! — сообщила одна из гриммов. Час от часу не легче, а через какое-то время её укрытие разнесут в груду бетона и прочего хлама. Нужно соображать и очень быстро — чем больше она перебирает в голове, тем меньше времени. Бежать не имеет смысла — с противоположной стороны работает снайпер, и не один. Её изрешетят из всех калибров.«Что бы сделала лейтенант Драйберг, попади она в такое в молодости?»
Да, что бы делала лейтенант. Давно забытая молодость, одна из первых валькирий стремительно шагает по карьерной лестнице, как по ровному гладкому асфальту. Вместо сильного встречного ветра в неё врезаются только лёгкие ветряные плевки. Каким бы тяжёлым ни был бой, сколь бы страшны ни были враги, будь то цверги или люди. Агата всегда вспоминала себя валькирией, ей стоит многому поучиться у себя прежней. Так что бы она сделала?«Уничтожила бы мешающую продвижению войск пушку»
Едва из орудия сверкнула вспышка пламени. Часть стены обвалилась на дорогу, в воздухе поблизости повисла дымка. Энергетическая броня костюма, подпитывающаяся ещё и из двух основных батарей, покрыла показавшееся тело ярким синим сиянием. Щит жужжал на пределе, создавая толстое поле в несколько миллиметров. При такой мощности генератор долго не выдержит. Начнут стрелять — и то меньше. Даже цверги посчитали этот поступок безумным. Но когда кто-то был разумным на поле боя? Агата летела прямо на окопы. Пули свистели ей навстречу, вот-вот откроют огонь снайперы. Ещё немного. Затормозив, Блад круто развернулась, всё ещё скользя на подошвах. Каждая мышца окрепла в разы под действием вируса. Нечего бояться — она давно превратилась. Драйберг выпустила вирус на самый максимум. И швырнула со всей силы в сторону пушки связку гранат. Для кого-то запустить их с такой лёгкостью довольно трудно. Но Блад даже не чувствовала их в своей руке. Гримм свалилась на землю, мощная инерция пронесла её несколько метров по грязи со снегом. Пули, даже от двух Слонобоев, смялись о ещё действующий щит. Вокруг заскакали фонтанчики от выстрелов. Кто-то из наступающих цвергов бросился на неё, накрыв своей тушей. — Приготовились! — Кейн выскочила из собственного укрытия, не обращая внимания на творящееся позади. Она сконцентрировалась только на Драйберг, полагаясь на то, что Джин и Денёв её прикрывают. Немного силы потребовалось, чтобы заставить цверга, накрывшего Агату, выполнять команды. Пусть это не причинит урона гримму, но слегка её отвлечёт. — Идиот! — злобно зашипела Блад, сворачивая монстру шею, толстую и твёрдую из-за грубой шкуры. Когда она вновь схлестнётся с Кейн, вокруг не должно быть никого, кем она смогла бы управлять. Это бы стало для неё ещё одними руками, оружием. Вирус бушевал в её теле неуправляемым цунами. Гримм с лёгкостью сбросила труп и рванула навстречу Кейн. Галатея на бегу вытащила пистолет, разряжая всю обойму в щит, стараясь до конца ослабить его, но то же самое проделала и Агата. Результата не добилась ни одна, ни вторая. И только лишь налетев друг на друга, они окончательно израсходовали энергию костюмов. Смертоносную песнь затянули обнажившиеся клинки, ударяясь друг о друга, звякая, выбивая искры и рассекая воздух. Сила, как и ловкость, на стороне Агаты. — Знаешь, Лати, а боец из тебя, когда умение бесполезно, весьма посредственный. Я бы тебя легко уделала. — Тогда давай, попробуй ударить эту дрянь. Что? Не получается? Помалкивай и не мешай! Драйберг, ненадолго увеличив дистанцию, с опаской осмотрелась, гадая, с кем разговаривает Кейн.«Какого чёрта?»
Вокруг только лавина из прущих на окопы цвергов. Двух сцепившихся валькирий обходили стороной, чувствуя в своём командире огромную мощь поджилками. В иных подобный выброс силы из-за вируса вызывал животный страх, пробуждающийся на инстинктивном уровне. Кейн говорила сама с собой. Сбредила. Подступила слабая обида — убивать сумасшедших не интересно. Блад сдержала свою злобу, свои самые кровавые и ужасные замыслы вместе с гротескными фантазиями. Будь Кейн в порядке, мучить её было бы куда веселее, её крики боли и стоны агонии куда действеннее залечили раны от полученных унижений поражения. Да, припасти это на потом, когда она окажется в её власти. Сталь лязгнула о сталь. Офелия почувствовала — суставы в её локтях и плечи будто лопнули от вибрации. Все кости под плотью засочились густой магмой, покрывшись трещинками. Следующий удар — Кнутлинг уже не ощущала рук, хотя Кейн парировала столь мощную атаку. И следующую. Но она выбила воительницу из равновесия! Мощный апперкот, сила, равная силе десятков мужчин, вложенная в эти пропитавшиеся вирусом мускулы левой руки гримма, отправил Пророка в полёт. Гидру с силой дёрнуло следом. Обе — мираж и его хозяйка — пропахали на спинах несколько метров. Кровь тёплой пеленой согревала лицо, когда нервные окончания вновь заработали. Офелия коснулась своего носа и губ. Чисто. Это кровь Кейн. Всю голову оплавлял жар. Офелия не могла точно сказать за Галатею, но в её глазах, верхней части изображения, потемнело. — Только не говори, что отключилась прямо на поле боя! А ну вставай, слабачка! — зарычала Гидра, подползая к Галатее, харкая и шмыгая мнимой кровью. Драйберг почти подобралась. Что-то с силой ударило её в грудь, отбросив назад. Сверкнул вспышкой включенный в пылу боя щит, сработавший на тех частицах, что успели восстановить генераторы. Но сейчас они отрубились, Агата осталась без защиты. — Проклятье! — Денёв схватила заевший затвор Слонобоя. — Ну же, давай! — Да поднимайся же! Краем глаза, его четвертью, Офелия видела поднимающегося гримма, меркнущие багровым распустившиеся кудри, восстающий силуэт чудовища. Её пожирал страх за жизнь Галатеи, за их общую жизнь, которую они вынуждены делить против своей воли. Ею двигало желание жить, а не умирать, несмотря на прошлые её речи. Бесплотные кулаки тонули в груди Кейн. — Вставай, чёрт тебя возьми! Какая ты на хрен валькирия, если легла с первого удара! Вставай, ты, ебливая половая тряпка!!! Застывший воздух рассёк звук опускающейся стальной подошвы. Лоб обожгло — Кнутлинг чувствовала, как эта подошва вот-вот опустится на него, расколов черепушку. — ПОДНИМАЙСЯ!!! Громкий хлопок. Вокруг погрузившейся в грунт пятки Драйберг расползлись трещинки. Секундный мираж Кейн растворился на глазах. Пророк увернулась. — Ха! — громко воскликнула Офелия, ткнув пальцев в не видящую её Агату. — Выкуси, херова ты подлюка! Эту сучку так просто не завалишь! Самое противное во всей этой ситуации, когда сталкиваешься с противником, во много раз превосходящим тебя по силе, это то, что постоянно требуется искать решения, которые могут спасти. Никакого контроля, никакого времени. Один миг отделяет от гибели. От этого постоянное, навязчивое чувство страха, которое подавляет. Навязчиво просит сдаться. Развернуться, убежать. Кейн приходилось бороться и с этим чувством, и одновременно с тем, что Агата так рьяно желает её убить. И очень близка к этому. Уловка сработала лишь потому, что Драйберг оказалась слишком сосредоточена на добивании. Вот именно это и позволило Галатее использовать дар, чтобы сместить удар. Но Господи, каких же усилий это стоило! В таком режиме у неё сил хватит максимум на минуту-две. — Помогай! Иначе нам обеим конец! — попросила валькирия Офелию, пытаясь нанести удар, невидимый для Агаты. Но та с лёгкостью парировала даже этот выпад. — Погоди, поживи немного, сейчас что-нибудь придумаю! Кнутлинг тоже тяжело. Боль от ударов и оставленных мечом ран так же сжигает всё нутро. Гидра задыхалась из-за пустых лёгких Галатеи, давилась её кровью и почти ослепла. В груди лопнули рёбра, все органы за ними сдавило. Офелия схватилась за застывшее сердце, пытаясь вздохнуть. И снова её резко швырнуло вместе с Галатеей. Агата саданула ей по груди ногой, откинув едва ли не к окопам, в которых творилась мясорубка. — Чёрт… — неслышные слова повторялись и повторялись. Обе задыхались — обе едва сохраняли связь с реальностью. Руки обеих что-то нащупали. Твёрдое, совсем рядом. В мышцах ещё остались силы — так казалось. Над головой послышался громкий револьверный щелчок. Офелия сконцентрировала все свои силы, чтобы открыть глаза. Прозреть на эти мгновения, чтобы хотя бы разглядеть свою скорую смерть. Невероятный момент, когда Пророк и Гидра словно слились в одно целостное существо, объединившее свои прорывы. Драйберг возвысилась над ней, длинный ствол револьвера смотрит в окровавленное лицо Галатеи. Теперь у валькирии нет сил выбить его из рук, отправив на дно реки. Теперь она точно умрёт! Месть свершится!«Сейчас!»
Искры силы в руках вспыхнули в последний раз! Ладони Кнутлинг поверх ладоней Кейн, сжимающие рукоять и ствол Грама, схваченного из рук мёртвого солдата. Они вместе сдавили спусковой крючок. Агата тоже. Тело гримма дёргалось в судорогах от каждой новой пули. Револьверный патрон прошёл сквозь самый верх ключицы. Кейн и Кнутлинг выпустили в Драйберг всю обойму, все двенадцать не отстрелянных пуль. Блад, не в силах сдержаться от кучи отверстий по всем туловищу и рукам, свалилась на спину. Горячий свинец обжигал плоть и пробитые внутренности, кровь забила горло с носовыми проходами. Её прошило насквозь бронебойными, основными боеприпасами для тяжёлых штурмовых винтовок. Вокруг медленно разрасталось пятно цвета её раскинувшихся волос. Она ещё могла шевелиться — шевелиться, чтобы мучиться от полученных ран, пока не отключится. — Кейн! — слышался чей-то крик. Кто-то, прорываясь через почти захваченные окопы, топчась на выпущенных потрохах и изуродованных трупах, пробился к ней вместе с оставшимися защитниками. Пелена застилала глаза, визг закладывал уши. — Мы это сделали… Она подохла, слышишь?.. Ну конечно не слышишь… Ты уже почти что труп… Мы почти что трупы… Кнутлинг изобразила нечто вроде улыбки, потеряв всякую связь с телом Пророка. Боль ушла, мир исчез, её сущность растворилась в этом временном — или вечном — небытии. Она поняла это. Когда Галатея в здравии, когда видит и ощущает окружающее пространство, оживает и Офелия. Жива, только пока бодрствует главная. Иначе лишь чистилище, холодное и пустое, не считая общих кошмаров. Впрочем, её это уже не волновало, ведь главная схватка выиграна… Джин взвалила капитана на себя, едва сумев оттащить к остаткам баррикад, с которых ещё отстреливались поредевшие солдаты. Последняя линия обороны. Цверги озверели. Это напоминало Последний приют, очень сильно, насколько только могут быть могущественны воспоминания. Монстры лезли как тараканы, осознавая превосходство. Дюваль не отвечала. Да ещё и Кейн рванула в самую гущу драки, сцепившись с одной из самых сильнейших в Хельхейме тварей. Скольких человеческих жизней и сил стоило вырвать её практически из сжавшихся когтистых лап. Нужно отступать. — Уходим, уходим! — пошевеливала редких защитников Денёв, прикрывая их бегство и сдерживая лезущих вперёд монстров. Она уже бросила Слонобой, перестав возиться с перекошенным патроном, и сражалась на улице, отстреливая уродливые морды пистолетом и дробовиком. Или рубила мечом, когда цверги подбирались слишком близко. — Где Клэр? — с волнением спросила валькирия у Гуд, в суматохе сражения упустив младшую из виду. Но Шервуд не ответила. В последний раз при встрече со столь мощным гриммом самая младшая в отряде попросту отключилась, не выдержав потока сигналов. — Возьми её! — Гуд быстро передала Галатею на попечение ван Лейден. — Она осталась на том балконе. Я за ней. Отводи солдат. — Принято! Только её крепкая спина и мелькнула посреди пыла боя. Не было времени провожать её взглядом. На одинокую цель устремилось сразу несколько монстров. Впрочем, Джин так переживала за состояние Клэр, что словно и не заметила преград, буквально снеся их на своем пути. Последнего цверга она ударила с такой силой, что тот влетел в дверь с уже треснувшим черепом и снёс деревяшку своей тушей. Валькирия замерла в проходе на один миг, быстро ориентируясь в пространстве. Затем устремилась вверх по лестнице и менее чем через минуту оказалась на том самом месте, где была позиция Дюваль. Сама девушка так и не покинула её, уткнувшись в холодный пол. Кругом валялись стреляные гильзы, а под головой Клэр расползлось небольшое кровавое пятно. Джин быстро перевернула обер-гренадера. Пальцы дрожали, Гуд боялась, что в Клэр могли попасть. К счастью, на лице нет и намёка на ранение. Хотя от этого не легче. Ещё неизвестно, как это скажется на здоровье. Гуд подхватила девушку, максимально осторожно стараясь расположить её безвольное тело у себя на плечах. Взгляд на улицу. Вовремя, часть цвергов устремилась в здание. — Придётся прыгать… — буркнула себе под нос Джин, рассчитывая точку приземления. На нижних ярусах гремели тяжёлые ступни, быстро перебираясь по лестничным пролётам. Монстры оказались поумнее и озлобленее, прежде забросив в комнатку с балконом несколько гранат. Им бы хватило поразвлечься и с тем, что останется от валькирии. Балкон обвалился от взрывной волны. В самый последний момент Гуд успела оттолкнуться от его каменных перил носками ног. Позади всё гремело и хрустело, разваливалось, теряясь в общей суматохе. Джин приземлилась на подстилку из слякоти. И сразу бросилась бежать. Позади через какие-то секунды затрещали очереди. Девушке хватало ловкости при своей ноше маневрировать, но что-нибудь всё равно чиркало по щиту, гася его заряд. Дюваль пришлось переместить с плеч на руки и прижать покрепче к груди. И кто знает, удалось бы им выбраться из этой заварухи, если бы не подоспевшее подкрепление. Из-за домов, грохоча траками, на дорогу на огромной скорости выскочил потрёпанный Беовульф с цифрой пять на башне. Джин поспешно свернула в подворотню, опустив Клэр на землю. Недалеко с лязгом остановился танк, изрыгнув из пушки снаряд. Сразу же за этим заработали пулемёты. Джин мельком увидела между бронелистами миниатюрной башенки на верхушке танка Ундину. Руки Шервуд сорвали с Дюваль повязку и визор. Младшая словно задохнулась в собственной крови. Кажется, девушка ещё дышала, сбивчиво и тихо, слабо цепляясь губами за воздух. — Клэр, очнись… — успела взмолиться Гуд, ладони лишь коснулись щеки и плеча. По боку башни танка полоснуло короткой вспышкой, из которой вырвался взрыв. Шервуд накрыла собой возлюбленную, спину огрело ударной волной и крошечными осколками. — Подтянули киборгов! — рухнула внутрь Ионеско, отряхивая с волос искры и чуть дымясь. — Штурмовые, драть их чёртову мать! Повезло, щит включился вовремя. Иначе бы её опалило всю. Энергию приходилось беречь, активируя поле лишь в крайнем случае. Один из генераторов повреждён, работал с перебоями, если это можно назвать работой. Подобные повреждения невозможно восстановить в столь запущенных полевых условиях. — Давай за лобовой! — махнула рукой Норман. — Бейкер, Ивамото, не спать! Нам нужно удержать сектор, пока войска не отойдут на следующий рубеж! — Есть! — отчеканила Табита, чуть подвинувшись, чтобы пропустить Ундину к пулемёту, располагающемуся рядом с Мирией. По броне танка хлопнул ещё один взрыв. На этот раз с другой стороны. Но кустарная защита отработала на совесть. Главное не останавливаться и вести постоянный огонь. Сокол двинула машину в бой. — Клэр, пожалуйста, приходи в себя. Ты нужна мне, — умоляла Гуд, зачерпнув горсть снега и прикладывая ладонь к лицу младшей. — Галатея… Гал… Галатея… — простонала Клэр, отрываясь от стенки. Все внутренности головы как-будто распухли и пульсировали при каждом новом прилетающем сигнале каждого цверга. Она не чувствовала их самих, а лишь боль, которую они вызывали в обожжёном мозгу. — Где… Где Галатея?.. — Наконец-то! — при других обстоятельствах Джин наверняка обняла бы девушку и не выпускала, но времени нет даже на подробный разговор. — Она с Денёв. Тоже без сознания, но живая. Ты сможешь идти? — Думаю, смогу… Зашевелившись, Клэр познала, какую ужасную боль может исторгать из своих глубин её тело. Она ощущала каждый свой накалённый нерв. И кажется, глаза, способные видеть даже в темноте не хуже кошачьих, залились полупрозрачным гелем, лишающим изображение всякой чёткости. Дюваль испугалась, что эта слепота могла стать для неё вечной. Кровь запульсировала в венах и опять потекла из носа. Как бы ни силилась, девушка всё равно опиралась на крепкое плечо Джин, пока не оказалась на её спине. А позади всё также яростно кипел бой и взрывы следовали друг за другом. Но Гуд, прислушиваясь к этим звукам, неожиданно отметила, что они не становятся ближе, а наоборот, да и вообще, похоже, что цверги отступают. Невероятно, но кажется, отряду Норман удалось не только остановить прущий поток, но и обратить хельхеймовцев в бегство. И сразу же в подтверждение этой мысли по общему каналу прозвучал приказ всем боеспособным соединениям перейти в контратаку. — Клэр, когда я доставлю тебя в безопасное место, мне нужно будет вернуться, — предупредила Гуд. Дюваль ничего не ответила, вновь провалившись в отключку.***
Норман пустила всю мощь двигателей танка. Киборг прогремел по носу Беовульфа, прежде чем его прибило к стене. Махина пыталась сопротивляться, использовала энергощит, но что её механизмы и корпус против нескольких сотен лошадей и десятков тонн чистой брони? Слух Мирии уловил треск снаружи. Экран отобразил, как из треснувшего под давлением кибера выпрыгнули оплетающие полуживые потроха провода, полезли кости эндоскелета и прочая электроника. Часть всего этого угодила под левую гусеницу, превращаясь в кремниевую лепёшку. Беовульф устремился дальше по полю битвы. Рядом от радости материлась Ионеско, кося улепётывающие спины монстров короткими очередями. Из башни то и дело доносились приказы Бейкер, адресованные Юме. Та исправно делала свою работу, ни разу не ошибаясь и при том проявляя большую сноровку. Всё же, это для неё уже не первый бой на Беовульфе. Жалко только, что снаряды не бесконечные — половину они уже израсходовали, да и бак пустел быстро. — Пятнадцать минут, — по общей связи объявила Норман, предупреждая, что по истечению времени ей придётся вернуться. — Принято, — отозвался генерал Ягер. — К вам направляется моя первая рота. Держитесь, сменим. Сразу вслед за этим сообщением поступило и ещё одно. От Джин. — Вместе с ван Лейден и сводным батальоном направляемся на подмогу. Дюваль и Кейн временно выбыли. — Джин, что это значит?! — вдруг чуть ли не с шоком в голосе переспросила Мирия, расслышав последнюю часть предложения. Это взволновало валькирию не на шутку — как-то, что обеих валькирий вывели из строя, так и прозвучавшее имя любимой. Это вообще шокировало. — Кейн должна была оставаться в штабе! Ей запрещено вступать в бой. Как она оказалась в самой гуще на передовой?! — Капитан сказала, что готова сражаться, и командовала обороной на том перекрестке. Потом появилась Драйберг. Они сошлись в новом сражении. Галатея сделала ставку на Клэр, отвлекая внимание Драйберг. Не могу сказать точно, удалось ли им убить её, но определённо, они надолго выбили её из строя. После такого количества попаданий мало бы кто сумел выжить. Но Клэр и Галатея сильно вымотались. Мы с Денёв доставили их в ближайший лазарет. — Поняла. Будьте осторожны, не лезьте в самое пекло. У нас каждая валькирия на счету, — Норман отключилась. А затем устало вздохнула, на несколько мгновений прикрыв глаза. — Что случилось, задница? — Ничего, не обращай внимания, Ионеско. У нас проблемы поважнее, — Сокол чуть тряхнула головой и сосредоточилась на управлении. — Как обычно, — цокнула валькирия. — Надо выдержать ещё около пятнадцати минут, — строго заметила Норман, более стараясь не думать о том, что произошло в битве, где сражалась Галатея. Сражалась, несмотря на все запреты. А цверги тем временем, откатившись на занятые ранее позиции, начали окапываться, занимая оборону. Но в их рядах разрасталась паника. Те, кто находился рядом с Агатой, рассказали, что командир была повержена валькириями. Рассказы передавались из одной зловонной пасти к другой. Кто-то от страха добавлял к малым крохам информации что-то своё — в большей части. У некоторых Драйберг взорвали из зенитной пушки, а другие привирали, что командир оказалась в плену. Только одной крохотной группе известна вся правда — она же, состоявшая из двух оставшихся гриммов и нескольких цвергов, быстрее всех добралась до одной из закреплённых точек Хельхейма. Она же и вернула Драйберг с поля битвы. Блад, к счастью многих, умудрилась выжить после полученных ран и кровопотери, демонстрируя невероятную даже по меркам гриммов живучесть. Но в таком состоянии от неё никакой пользы. Хотя большинство чудовищ, бросавшихся вместе с одной из командиров на баррикады, позволили себе в предбоевой суматохе немного вздохнуть. Если бы Агата отправилась во владения Хель, с них спустили бы не только шкуру — с их костей сорвали бы всю плоть и вытащили бы костный мозг. И сделал бы это сам Лайон. Впрочем, и в этом мало приятного, а отговорки в духе «она сама летела в бой» не помогут. Все знали — Герреро будет зол и неумолим. Его гнев уже предчувствовали задолго до его появления. Наверное, его боялись больше, чем наступающих солдат Атлантиса. И потому предпочли сражаться здесь, рискуя быть убитыми валькириями. Эти хотя бы сделают всё быстро. Но существовала и ещё одна проблема. Кто-то должен был доложить в штаб, прежде чем слухи разнесутся по всем войскам и дойдут до Ригальдо. Жребий пал на подчинённую Драйберг, которая лично притащила её назад. Собравшись, она почти отправилась докладывать о ситуации, пока ещё была возможность. Монстры, вспоминая понятие благодарности, даже расступались перед ней. Но всё содрогнулось в мгновение. Серебряный лев возник из ничего, из промёрзшего пространства над окопами. Похоже, слухи распространились куда быстрее, чем ожидалось. Внешне он пугающе спокоен, но внутри… Холодный взгляд содрогал цвергов, от малого и щуплого до самого жирного и тупого. От этого воздух становился ещё холоднее и плотнее, труднее подавался в сжавшиеся лёгкие. Чудовища впервые поняли, что такое задыхаться от страха. Это зловещий взгляд льва, блестящий звериной свирепостью. Ригальдо мерно зашагал, влекомый запахом Драйберг, смешавшимся с ярким ароматом крови. Цверги едва находили в себе силы уйти в сторону. Кто не находил — валился на землю, когда Герреро с силой расталкивал их. Или же проходил рядом. Гримм, долженствующая доложиться, упала на колени, почувствовав, как ослаб мочевой пузырь, когда Лайон промелькнул мимо. На вечно молодом лице парня не дрогнул ни один мускул, когда он остановился рядом с лежащей на разбитой плите Агатой. Герреро осторожно опустился на колено, взяв безвольную, но всё же чуть тёплую ладонь любимой в свою, и долгим взглядом всматривался в её побледневшее лицо. Никто не двинулся с места, никто не произнёс и слова. Все думали лишь о том, как бы исчезнуть отсюда, раствориться и не появляться больше в этом царстве мертвенного холода. — Я обещаю тебе, они умрут. Все, — наконец-то вымолвил Ригальдо, распрямляясь и отпуская руку Драйберг. Глаза его зажглись недобрым пламенем лишь на мгновение, вновь став серо-стальными. Присутствующие тихо выдохнули, понимая, что обошлось и гнев Лайона будет направлен не на них. Однако не спешили расслабляться до конца. — Вы, — перст Герреро устремился на гриммов, что сопровождали Агату, — доставите её в лагерь и позаботитесь о безопасности. Всем остальным подготовиться к атаке. Мы пойдём на закате, когда поднимется метель. И пеняйте на себя, если хоть кто-то сделает шаг назад или повернётся. Мне плевать, сколько вас погибнет под пулями. Мы сметём этих тварей.