***
Заунывные позывы ветра перекрывали далёкие трещотки перестрелок. Близился вечер вместе с опускающимся красным шаром солнца. Чем ближе к горизонту, тем насыщеннее и расплывчатее багровый диск, плющившийся о землю за почерневшими силуэтами высоток. В последний раз Пиэта встречала такой закат менее разрушенной и залитой кровью. И, наверное, для неё нынешней это последний закат. В следующий раз лучи засыпающего солнца упадут уже на безжизненные руины. Вдруг налетел сильный ветер. Над пустыми улицами закружились метели, слабые и водянистые, пока ветряной свист не начал закладывать уши, а снежинки не превратились в сплошную белоснежную стену, хлещущую по лицам. Стало ещё холоднее, передвижение отнимало больше сил. Люди и валькирии успели отвыкнуть от таких метелей и ветров. Гайер громко подгоняла сослуживец и егерей, борясь с воем ветра. И проигрывала — как бы громко она не кричала, срывая связки, певца суровых зим ей не пересилить. Казалось, будто бы сами инеистые великаны, Гриммтурсы, в честь которых и назвали превратившихся валькирий и асов, идут сюда мощной атакой и застилают всё белым погребальным саваном. Но вот впереди показалось и следующее здание форта. За свою многовековую историю он успел побывать и казармой, и музеем, и складом, потом снова музеем, а сейчас всё вернулось к начальному предназначению. Внутри едва теплее, чем на улице. Одна радость — здесь не завывал ветер и скудно полыхали маленькие костерки. Возле одного из таких и устроился отряд Гайер. — Проклятая холодрыга, — сетовала на зиму Хелен, — лучше уж обливаться потом под палящим солнцем. — Я, кажется, пальцев не чувствую… — жалобно протянула Лавкрафт, держа отмёрзшие ладони над огнём. — Мои пальчики-и-и… — Дай посмотрю, сними перчатки, — Синтия пододвинулась, притягивая к себе кисти девушки, перед этим быстренько стянув тряпки. Пожалуй, перчатками это можно назвать с натяжкой. Руки Лавкрафт наполнились бледноватой синюшностью, ветви сосудов выступили под холодной кожей. Сега нежно помассировала костяшки, а после заключила в своих чуть более тёплых ладонях. — Не волнуйся, с пальцами всё в порядке. Лёгкое обморожение, не более. Старайся держать руки в тепле. Вот, возьми мой плащ — тебе сейчас нужен прогрев. — Синтия почему-то странно улыбнулась. Улыбка от какого-то бредового осознания — какой прогрев в этом каменном холодильнике рядом с хлипким костерком и в этих продырявленных тряпках? Может, только если дать ей чего-нибудь крепкого. Но где его возьмёшь? Своё скудное празднование они толком и не окончили, и, кажется, Кейн забрала флягу с собой. В возникшей суматохе особо не разбирались. — Поверьте мне, держать оборону под палящим солнцем ничем не лучше, — прозвучал знакомый голос чуть сверху, по лестнице, осторожно придерживаясь за выступ стены, спустилась Галатея. Её немного шатало. В остальном, едва придя в себя, девушка обнаружила, что на ней не осталось и следа после битвы с Кровавой, если не считать прорех на одежде. И медленно срастающихся под грудью рёбер. Кажется, частичное превращение сказалось не только на выдающих иллюзии мозгах, но и на организме. От сквозной раны на плече осталось крошечное пятнышко. Неудивительно, учитывая, что задело только самую верхушку. Неужели Кейн стала обладательницей такой же мутации, что и Денёв? — Рада видеть вас, капитан, — Флора малость улыбнулась, внимательно разглядывая Кейн. Обычно после схватки со столь мощными гриммами едва могут передвигаться, страдая от полученных ран. Гайер слышала, что Кейн вместе с Дюваль выбыли из игры. Ожидание, что после такого Пророк ещё не скоро вернётся в строй, разрушилось — это к лучшему. Количество боеспособных валькирий прямо пропорционально шансам выживания отряда. — А что с Клэр? Она восстановилась? — Синтия закутала Юлиану в свой плащ и перевела всё внимание на Пророка, удивляясь не меньше Флоры и не меньше остальных. — Она здесь. Однако всё ещё очень слаба. Совсем недавно очнулась. Кажется, Клэр пока не может в полной мере совладать с собственными способностями. — Тогда я ничего не понимаю, — помотала головой Хелен. — Как же её сестре удавалось контролировать этот дар? — Думаю, здесь дело во времени. Тереза в начале своей службы отнюдь не блистала, это можно заметить даже по её карьерной лестнице. Наверное, это привычка. Постепенно можно научиться пропускать боль через всё тело, растворяя и благодаря этому двигаться в нужном направлении… Конечно, это только догадка, — пожала плечами Пророк. — Но пока ей это не под силу. Возможно, помогут обезболивающие, — предложила Флора, — у меня есть немного. Они не сильные и не повлияют на координацию. — Простите, — послышался знакомый голос. Девушки развернулись к приблизившемуся парню. Макэвой. — Я слышал, что Клэр очнулась. Я могу проведать её? С вашего позволения? Я старый друг. Майер одной мимикой изобразила все свои мысли про эту дружбу. Благо, от комментариев воздержалась. — Идём со мной, — поднялась Гайер. Юлиана взглянула на Сегу, провожая исчезающие в темноте фигуры взглядом, и тихо сказала: — А он симпотный. Где она откопала себе этого старого друга? — Кажется, они учились в одной школе. А что? — О, нет, ничего. Я думала, Клэр лесбиянка. — Ты не так поняла, они просто друзья и всё. У неё уже есть девушка, так что… — Я поняла, можешь не объяснять. «Так странно», — размышлял Макэвой. Вокруг потёмки, едва что-нибудь можно разглядеть. И только поблёскивающие во мраке бледные кудри Эфир служили ему путеводной звездой. Лаки часто запинался, шоркался о холодные стены, а иной раз на что-нибудь случайно налетал. Но валькирия впереди него шагала своим мягким ходом, грациозно и без шума, прекрасно различая преграды. Парень чувствовал лёгкий стыд вместе со своим несовершенством перед этим сверхчеловеком в облике Флоры. Он будто находился рядом с полубогом, с чем-то выходящим за его пределы понимания. Другие валькирии, старшие, создавали ровно такое же впечатление одним своим видом. Но те, кто помладше, казались ему более человечными, не такими совершенными существами. Обычные девушки, как некоторые его сослуживицы, за тем исключением, что наука наделила их невероятными способностями. Клэр казалась такой, наверное, она была из них самой приземлённой, его другом. — Пришли, — Флора ступила внутрь. — Клэр, это я, Флора. Макэвой осторожно вошёл следом. Валькирия лежала на кушетке, держа ладонью прижатую к носу тряпку. Голова чуть повернулась в сторону входа — на иное у Клэр не хватило бы сил, чтобы стерпеть боль от любого движения. Один глаз прикрыт, пуская из-под ресниц слёзы, равно как и второй, зрячий. Несколько мгновений девушка устало жмурилась в попытке сфокусировать немного расплывающееся зрение. — Флора… — Я принесла обезболивающее, — лейтенант приблизилась, на ходу открывая аптечку. — Это должно помочь убрать боль… Кстати, тебя зашёл проведать старый друг. Гайер чуть махнула рукой, подавая знак, чтобы парень приблизился. Сама она тем временем вытащила упаковку препарата. Жаль, что осталось совсем мало. Впрочем, кто знает, может, им осталось жить не больше нескольких часов… Как бы не старалась, Флора не могла отогнать эти мысли подальше. — Привет, Клэр! — Лаки хотел было помахать рукой, как когда-то в младших классах, но в последний момент осознал всю глупость и неуместность подобного жеста и по инерции занёс ладонь за затылок, зарываясь в жёсткие волосы. — Как будто тысяча лет прошла после того беспредела в магазине. Тебе полегчало? — Да, давно не виделись. Я бы не сказала — голова всё так же раскалывается, тело болит. Как будто меня разворотили кучей маленьких дрелей изнутри. — Клэр, руку… — Да, вот… Ты что-то хотел? — Проведать тебя. Слушай, а мисс… Твоя подруга может нас оставить? Просто… Я хотел сказать кое-что. Это… Ну, не для чужих ушей. — Кхм, не забывайтесь, молодой человек, вы просите об одолжении лейтенанта. Что-то я не вижу капитанских погон на ваших плечах, — строго заметила Гайер. — В следующий раз извольте обращаться по всем правилам. В первый и последний раз прощаю вашу безалаберность. Пять минут. Эфир быстро покинула помещение, скрывшись за порогом. — Она всегда такая придирчивая? — Просто на нервах, как и все, — Дюваль, едва по телу расползся аккуратный бесплотный холодок, обволакивающий обожжённые нервы, чуть присела и вытерла нос. Кажется, кровь больше не текла ручьём. — Так что же такое важное ты хотел мне сказать? — Я… — Макэвой с робостью подступил к кушетке, не сводя с девушки своих глаз, осторожно присел на самый краешек и сглотнул плотный ком в горле. В груди заскребла противная колющая сухость, он делал каждый вдох через длинный перерыв. — Я… — Ну же, смелее, — слабо улыбнулась Клэр, хотя и излучала некую обеспокоенность. Лаки растерялся ещё больше. Это куда сложнее, чем в семь лет, с сопливым носом и со спадающими штанишками подносить этой милой девочке сорванный на лужайке цветок, имея за душой лишь детские интерес, желание дружить и играть, и при этом волнуясь больше всего на свете. А вдруг она не примет этот подарок? А вдруг он покажется ей отвратительным? Клэр старше его, может, её вообще не интересует мелюзга? Страшнее волнения никто другой бы и во сне не перенёс! Момент истины: Клэр с интересом разглядывает карапуза, шмыгающего носом и протягивающего ей беленькую ромашку. Лаки боялся так сильно, что зажмурился, внутренне пытаясь приготовиться к самому худшему. Даже не дышал, чтобы не надувать носом пузырей. «Какой красивый», — произнесла девочка. «Может, откроешь глаза?» — раздалось ближе. Лаки не решался и шевельнуться. Пришлось Клэр самой разлеплять его заслезившиеся веки. «Если и дальше будешь так делать, новых друзей не заведёшь», — по-детскому критично заметила маленькая Дюваль. «Я — Клэр Дюваль. Ну, а ты у нас кто?» — представилась Клэр. «Ла… Ла… Ла-ки…» — прохлюпал Лаки. «Этот цветок. Ты подарил его мне в знак дружбы? Да? Ну, в таком случае я просто не могу отказаться. Давай дружить!» Он едва ли не плакал — от радости, от пережитого страха и волнения. Момент сверхчёткой мозаикой отпечатался в памяти, а после снился Макэвою едва ли не самого юношества. Да, так они и познакомились. Но сейчас Клэр не девочка, а Лаки не мальчик. И движет им теперь что-то большее, нежели в далёком детстве. — Лаки, у тебя всё хорошо? — Д…да… Нет, просто… Я хотел сказать, что ты мне очень сильно нравишься, — парень сбился едва ли не на скороговорку. — В детстве мы были просто друзьями, я понимаю, но потом, когда я увидел тебя там, в первую нашу встречу, спустя столько лет, понял, что ты очень красивая, понял, что ты мне нравишься больше, чем друг… Кажется, я тогда влюбился в тебя, и потом столько про это думал… И сейчас, знаю, не лучший момент, но, может, лучше сейчас… — Стоп! — затормозила Лаки валькирия, с трудом переваривая полученную информацию. Была ли она удивлена? Пожалуй. Во всём этом хаосе как-то странно думать про то, что парень в неё влюблён. В ситуации, когда собственная жизнь висит на волоске и в любую минуту грянет бой, приходится узнавать ещё и это! — Лаки, — Дюваль собрала всю волю в кулак, чтобы ответить нормально, стараясь не обидеть его, — я понимаю, это важно для тебя, сказать о чувствах. Я даже не стану говорить, что сейчас не самый удачный момент… Иногда момента вообще может не представиться. Но, пожалуйста, пойми. Никому из нас сейчас это признание не сделает лучше. И, пусть фраза банальна, дело не в тебе, а во мне. Я вижу, ты вырос, ты действительно стал очень привлекательным. Тебе это стоит знать. Но я не могу принять твоих чувств… — Почему?! — с некой обидой подался ближе Лаки, захлопав глазами от недоумения. — Потому что война, потому что меня сегодня может не стать. И самое главное — я пообещала одному человеку быть с ней, попытаться построить отношения, потому что она мне нравится. — Это та, высокая, с короткой стрижкой? — ещё больше нахмурился парень. — Её зовут Джин, — поправила Дюваль. — Пожалуйста, пойми. Если хочешь, мы поговорим подробнее позже… Клэр не стала добавлять: «Если переживём эту ночь». Ни к чему. — Не хочу! — Макэвой сжал кулаки и резко поднялся, вылетев из комнаты, громко пыхтя на ходу. — Вы что, уже закончили? — сразу за этим заглянула Флора. Эфир излучала несколько удивлённый вид — даже и минуты не прошло. — Клэр? Что-то случилось? — Не обращай внимания, — девушка в очередной раз вытерла кровь под носом и откинула голову назад. — Всего лишь пустяки.***
— Да что, бля, со связью-то творится?! — Хелен в который раз постукивала по наушнику, пытаясь выйти на контакт с Денёв. Все до единой попытки канули втуне. Рации работали с большим количеством помех. То тишина, то шум, сквозь них прорываются обрывки фраз, которые, впрочем, всё равно не разобрать. — Погода, — пожала плечами Кейн, подливая Юлиане из фляги, — а может, наши хищные «друзья» устроили очередную подлянку, скорее, всё вместе. Такое же возможно, Сега? — Вполне. В большей части нам удаётся отражать их атаки благодаря слаженным действиям и связью между частями войск. Нарушь эту связь, и мы лишимся всякой слаженности. Нас станет легче уничтожить. Но я всё же надеюсь, что это из-за погоды и что у них точно такие же проблемы. Лавкрафт не особо следила за скудными разговорами остальных, пока не подворачивалось подходящей темы. Но воительницы и вплотную не приближались к ним, а то и вовсе замолкали, смотря в костёр. Только и слышно ворчание Камикадзе, перебивающееся шумом радиостанции. Юлиана лишь иногда протягивала кружку для очередной порции. И смотрела по сторонам, закрытым темнотой. Вновь появился старый друг Клэр. Столь внезапно, что налегающая плёнка сонливости сошла с глаз. Лавкрафт оживилась, наблюдая за стремительно удаляющимся парнем. Чем он так разгневан? Неужели это Дюваль его разозлила? В голове быстренько выстроилась клишированная цепочка в виде замкнутого треугольника. И конечно бедняга оказался в нём третьим лишним. Ничего удивительного. Макэвой юркнул в один из проходов и исчез в его почерневшей материи словно навечно. Лавкрафт медленно и лениво распрямилась, не выпуская из рук жестянку. — Юлиана, куда это ты? — Синтия на время оставила ложку в булькающем на огне котелке. — А я говорила, что обожаю любоваться архитектурой прошлый лет? Нет? Сейчас есть отличная возможность побродить по этой крепости. Сомневаюсь, что сюда когда-нибудь станут водить экскурсии для туристов. Так почему бы не ознакомиться с достопримечательностями, м? — соврала Юлиана. Напало чувство, словно кто-то из присутствующих узнал в её словах ложь. В чуть опьянённом мозгу звякнуло «Ну и пусть». — Ну, я пошла. Не теряйте. Девушка лучше закуталась в свой плащ, прижала жестяную кружку к животу обеими ладонями и размеренной походкой отправилась по следу старого друга Дюваль. За спину цеплялись чьи-то взгляды. Неудивительно — все привыкли, что на время затишья валькирии держатся обособленной группой. А эта взяла и отстала от всей стаи. «Куда же ты утопал, старый друг?» — углубившись подальше от всех, в самые холод и мрак, Лавкрафт почуяла чей-то слабый запах. Пот, грязь, порох, металлолом и кровь — истинно мужские запахи. Они исходили отовсюду. Но в этом пустынном туннеле крепости именно их смесь помогла валькирии взять ещё тёплый след. А потом, чем сильнее становился запах, по коридорам робко проскакивали короткие сдержанные всхлипы, которые трудно спутать с завываниями залетевшего в какую-то из щелей ветра. Лавкрафт вышла в широкий длинный проход, здесь словно никогда не ступала за последние века нога живого человека, очень холодно, как в какой-нибудь ледяной пещере, и царит атмосфера потустороннего угнетения. Может, для мертвецов бродить по этим запустелым казематам легко, ведь для душ умерших не страшны ни мрак, ни холод, но для живых ужаснее места не придумаешь. — Кто здесь?! — всхлипы на время прекратились. — Не бойся, свои. Просто увидела, как ты уходил. Это из-за Дюваль? — Какое тебе дело? Отвали… — и он вновь шмыгнул носом. — Я, может, помочь тебе хочу, парень? А ты вот так со мной. Ты совсем не знаешь, как разговаривать с девушками, тем более с теми, кто хочет тебе помочь. — Я знаю, как разговаривать с девушками… Дело не в этом. — А в чём же тогда? — Я признался ей, что люблю её. Я так надеялся на взаимность. А она сказала, что поклялась в верности другой! Столько надежд, и всё полетело к чертям! Да, я понимаю, нельзя заставлять любить насильно. Я прекрасно это понимаю! Но от этого всё равно обидно. И ведь мне никогда не везло с девушками. Я всё ещё чёртов девственник. Я и подохну в этой дыре девственником. Понимаешь? Хотя вряд ли ты это понимаешь… — А если скажу, что понимаю, ты перестанешь вести себя как долбаный нытик? — Юлиана сделала небольшой перерыв. Кажется, это его задело. По крайней мере, всхлипы прекратились точно, Макэвой теперь смотрел на неё. — Уже лучше. Не смотри, что я валькирия. Я такой же человек, как и ты. И я прекрасно понимаю твои чувства. И вот тебе мой совет: прекращай ныть. Нытиков никто не любит. Кстати, об общении с девушками… Валькирия опустилась рядом с ним по левое плечо. — Как тебя зовут? Меня Юлиана. И да, вот, выпей. Капитан Кейн говорила, что это водка. Я такое пробовала впервые, но честно скажу: по мозгам эта штука бьёт отлично. — Лаки, Лаки Макэвой, — парень представился не сразу, ещё какое-то время держа злобу на воительницу за её слова. Она сказала правду — он просто маленький нытик. На правду всегда обижаются больше всего. Однако тонкая грань доверия легла поверх его души, когда девушка протянула ему жестянку. Лаки даже не успел поднести её к лицу, как аромат спирта обжёг его ноздри. А затем и рот с горлом при первом глотке. — Ох, как ты это пьёшь?.. Боже… — Немного привыкла. Хотя эту кружку я бы одна не осилила, — Лавкрафт взяла кружку и тоже отпила. И незаметно, пока Лаки отходил от крепкого послевкусия, девушка подвинулась ближе и пристала к плечу. Водка согревала, ненадолго. А потом холод всё равно прогрызался через плащ, через форму, заставляя кожу покрываться мельчайшей россыпью густых мурашек. Она словно вся состояла сплошь из мурашек. А ещё ей забило нос. — Эй, Лаки?.. — Что? — Здесь так холодно, я замёрзла. А ночью, наверное, будет ещё холоднее… Ты согреешь меня?.. — С-согреть? Т-тебя?.. — Ты же не хочешь, чтобы я замёрзла? — Но… А вдруг возникнут проблемы? Ну, я не знаю… — Если и возникнут, то только потому, что в этой темени ты не туда вставишь свой здоровенный член… А так, нас ничто не держит. Лаки?.. Ответом был неумелый поцелуй, сжавшие плечи грубые кисти и обдавший всё её существо запах пота и пороха.«Какой сообразительный. Мне это нравится…»
***
Так уж повелось в этой осаде, что хельхеймовцы наступали огромной лавиной, с шумом и воинственными криками. Первые волны состояли практически из одних киборгов — всё равно не жалко, — и только потом шли те, кто сейчас оказался на первых ролях. Герреро изменил тактику. Он ещё раньше подметил, что, сражаясь по правилам обычной армии, цверги теряют свои первоочередные преимущества. Зато внезапные рейды, без артподготовки, малыми ударными отрядами, приносили куда больше успеха.«Исли просчитался. Он хочет доказать самому же себе, будто этой сворой зверей можно управлять как людьми. Но это не люди. Как и мы. Когда-то давно мы были ими, мы ещё цепляемся за остатки прошлого, но в конечном итоге нынешнюю природу нельзя изменить. А значит, остаётся её принять. Мы хищники, а хищники осторожны и хитры. Они используют свои преимущества, загоняя жертву, а не идут на неё, беспечно выкрикивая бессмысленные лозунги»
Парень слегка повернул голову, глянув на одного из командиров воинства, и кивнул. Тот всё понял без слов, бесшумно отправляясь вперёд к передовой, до которой немногим больше ста метров. Ригальдо чуть прищурил глаза, наблюдая за небольшими группами, прикрытыми невидимкой, одной за другой отправляющимися в бой. Они крадутся, перебираются по коридорам, быстрыми тенями пересекают открытое пространство. На острие самые ловкие, они уже на позициях Атлантиса, уже убивают людей, выскакивая из тьмы, прежде чем их обнаружат. Следом спешат более крупные особи. Проникнув чуть глубже, они завяжут бой. В рядах Атлантиса начнётся паника. Тогда в дело вступят он и ему подобные. «Они заплатят за то, что сделали с тобой. Я принесу тебе их головы. Все до единой», — мысленно обещал Герреро. Впервые за несколько минут где-то в отдалении грохнул выстрел, а потом и ещё один. — Пошли, — скомандовал Лайон, поднимаясь из укрытия и смело шагая в бой, совершенно не таясь. Позади, как призраки, словно из воздуха появлялись новые войска — цверги, гриммы и киборги… Почти что поблизости, в первых рядах гриммов, шагала его прирученная зверушка — Шип. Костные иглы задвинулись в тело на половину, всё ещё торча заострёнными коричневыми с жёлтыми крапинками концами из плоти. Даже так он казался страшнее любого цверга. Некоторые старожилы с животным ужасом помнили, сколько проблем составило поймать троих протоцвергов, сколько обычных, пусть и самых крупных и сильных особей погибло в смертельных драках с этими доисторическими тварями. Прото дрались настолько свирепо, что в своей звериной ярости разорвали троих гриммов. Но оно того стоило — монстров удалось схватить. Двоих получилось с горем пополам приручить, третий же так и остался неуправляемым животным. Шип и Энзайм. Первого Серебряный король отдал своему заместителю, второго — своей новой и недавно почившей любовнице — Лисюэлле Шрайк. А третьего забрала Вест для своих развлечений. Конечно, в обычных схватках от прото не так и много пользы из-за их умственных способностей. Однако если хоть один из этих свирепых хельхеймовских берсерков заберётся в стан войск Атлантиса… Иногда казалось, с ними не в силах совладать даже валькирии, не считая сильнейших. Воительницы ослаблены, изранены, а Шип силён, свиреп и голоден до крови. Не имеет значения, чьей она будет. Он разорвёт всех. Звуки кругом множились, разрастаясь в один знакомый общий гул, в котором смешиваются крики, стрельба, взрывы. И чем дальше пробирались отряды Ригальдо, тем больше становилось ясно — Лайон избрал абсолютно правильную тактику. В спину хлещет ветер, неся с собой снежный заряды. Он словно побуждает двигаться дальше, в то время как людишек слепит и не даёт нормально разглядеть что впереди. — Пошёл, — разрешил Герреро Шипу. Остальные почтительно расступились, освобождая дорогу страшиле. Шип вытянулся во весь рост, возвышаясь над своими далёкими потомками. Иглы потянулись из плечей, спины, локтей и всех других внешних частей тела. Шип в мгновение превратился в гуманоидного дикобраза и без осложнений разорвал цепи на своей толстой шее. Все эти четыреста с чем-то килограммов чистых мышц и костей вперемешку с шипами тараном понеслись на вражеские укрепления. Гигант проносился сквозь своих наступающих сородичей, ловко перескакивал через любые преграды или и вовсе на развитой скорости прошибал. В окопах, в которые ворвался Шип, разнеслись громкие вопли погибающих солдат. Огромные кулаки крошили хлипкие человеческие черепа, когти рвали животы и плоть, кровь хлестала во все стороны, вопль агонии перекрывал яростный рёв. Пули застревали в плотной щетине из шипов, растущих из такой же прочной шкуры. Едва ли мелкие калибры могли причинить ему вред. Залпы пистолетов и штурмовых винтовок стихали один за другим, по мере того, как древний монстр двигался от одной цели к другой. В их слабый поток вклинился до боли знакомый звук, что заставлял многих цвергов всякий раз вздрагивать и пытаться вжаться в землю. Громкий, с лёгким коротким свистом после, плотный и беспощадный. Крупнокалиберная пуля попала точно в голову прото. Шип лишь слегка качнулся, разворачиваясь по направлению звука. Ещё один такой же выстрел, с другого направления. Теперь в затылок. Шип только почесал шею, скинув расплющенную железяку, застрявшую в костных наростах. — Проклятье! — крайне деликатно выругалась Джин, передёргивая затвор. — Денёв, попробуй в сердце! — Сейчас! Не существует брони без прорех, даже самых крошечных. Значит, даже у этой твари должны быть менее защищённые участки. На брюхе с грудью — где-нибудь. Денёв старалась выцелить их. Шип, какой-то частью своей сущности чувствуя, что до этих невидимых противников не достать, опустился на четвереньки и спрятался за остатками покосившейся стены из красных кирпичей, словив плечом пулю от ван Лейден. Попал ли патрон в шкуру или вновь угодил в шипы — уже нельзя определить. Видимо, он, несмотря на полное отсутствие разума, мог следовать определённой логике, а не лететь вперёд в самое месиво. Если противник далеко, то наверняка горячие крошечные железки будут лететь в грудь и живот. Их нужно закрыть. Одни железки не пробили, будут пытаться пробить другие, причиняя больше боли, прошибая шипастую броню. Значит, нужно спрятаться, а потом подобраться ближе. За баррикадами, заваленными свежими трупами, уже поднимались орды наступающих чудовищ. — Вот вы где, — оживился Ригальдо, моментально, благодаря многолетнему опыту, определяя возможные позиции снайперов-валькирий. — Огонь из гранатомётов по четвертому зданию слева и по руинам с правого фланга. Цверги кинулись исполнять приказ. На каждую цель бросилось не меньше десятка. — Поджарим им хвост, братки! — оскалился один из монстров, наводясь на цель. — Пошла, родимая! Первый снаряд сорвался по заданному направлению, а следом устремился целый квартет. — Уходим! — только и успела вымолвить Гуд, прежде чем здание накрыло чередой взрывов. Слишком поздно она обратила внимание на новую опасность. Скорость, с которой их засекли, поражала даже Шервуд. Небольшое строение развалилось от нескольких попаданий, утопая в разрастающейся пылевой перине, под которой сверкали взрывы. Руины снесло подчистую. Неизвестно, выжили ли воительницы. Цвергов это не волновало — ещё живое мясо пыталось убежать от них в страхе, оставляя свои укрытия. Чувство превосходства над остатками человечества будоражило их кровь, возвышало боевой дух. И вряд ли эти жалкие обрывки войск что-то смогут им противопоставить. Денёв очнулась в грязной канаве после ударившей в спину волны и короткого полёта. Отключка на несколько секунд. Во внутренностях и ушах засел противный звон. Он прошёл, впустив в голову звуки, крики с редкими выстрелами. В первую очередь ван Лейден попыталась дозваться до Гуд. Нужно уходить, этот рубеж хельхеймовцам удалось забрать вновь. И чем дольше, тем меньше шансов унести ноги. Топот о мёрзлую землю и покрытые белёсым налётом камни приближался вместе с рычанием и визгами. Лишь бы Шервуд не погибла под руинами. Только не она, одна из лучших из оставшегося отряда. Денёв, возможно, и смогла бы вытащить её из-под руин, а после пронести до следующей линии укреплений. Силы бы позволили. Но возиться с мертвецами нельзя, как бы то ни звучало безнравственно и бесчеловечно, от них живым никакой пользы. — Джин, отзовись! Приём! — Кха… — прозвучал короткий кашель в гарнитуре. — Жива… Гуд заставила себя подняться, мотая головой из стороны в сторону. Поганое чувство, к нему никогда не привыкнешь. Мир замедляется, звуки едва различимы, в глазах всё плывёт, будто она в одиночку выпила бутылку крепкой выпивки. Но в этот раз и что-то ещё… Боль. Шервуд дотронулась до живота, где всё словно горело огнём. Пальцы коснулись выступающей железки, что пробила кожу. Всё же зацепило. Наверное, в тот момент, когда она пыталась уклониться. Щит не сработал? Быстрый, насколько это возможно, взгляд на батарею щита. Она активировала его перед взрывом, но он не успел сработать как следует. Плохо дело. С такой травмой она не сможет нормально перемещаться, её не залечить составом. Остаётся лишь вынуть осколок. Сжав зубы, Джин вытащила железку, чувствуя текущие ручьём слёзы. Сразу за этим выдавила массу. Ей бы подождать хоть несколько минут… Но тут всё решает каждая секунда. Валькирия заставила себя идти. Придерживаясь за стены, ускоряя темп, прижимая ладонь к животу. Гордость и осознание ситуации никогда не позволили бы ей просить помощи, если бы сейчас не хотелось бы жить. Даже не для себя. Для Клэр. — Денёв, меня зацепило… — тяжёлый вздох. — Помоги… — Держись, я иду! Валькирия заскочила на свалившуюся в окоп обгоревшую до самых бесформенных расплавленных косточек машину, выбираясь по ней как по лестнице. До разбомбленного укрытия Шервуд оставалось несколько метров. Из дыма выпрыгнул худощавый уродец. Лапы повалили приблизившую воительницу. Слюнявая пасть захлопала кривыми челюстями у самого лица — ван Лейден в самый последний миг успела упереться в его глотку предплечьем. — Шире пасть, мудило… Кисть забралась в широко раскрытый рот. И дёрнула назад, сдирая вместе с языком половину полости. Кровь со слюнями потекли на Денёв, прежде чем она сбросила с себя цверга. А подскочив, выпустила в окровавленную харю все патроны из пистолета. И без того уродливое лицо превратилось в месиво. Кажется, мёртв. Девушка встала и на всей своей скорости рванула к входу. Гуд не отлипала от стены, по которой за ней неотступно ползла скудная кровавая полоса. Вниз стекали редкие тонкие ручьи, не настигая низа. Ван Лейден возникла в другом конце. Она что-то пробормотала второпях, неразборчивое, оказавшись совсем близко и перекинув руку Джин через свои плечи. Куда идти в этой суматохе? Где теперь позиции Атлантиса, и кто их защищает? Ещё и связь, более менее работавшая на небольших дистанциях, отказывалась это делать, если речь шла о координации с остальной группой. Одно ван Лейден знала точно — главных улиц лучше избегать, а ближайшим укрытием, где точно могут находиться её соратницы, является восьмой форт. Вот туда-то и стоит пробираться. Может, где-то по пути они найдут ещё и Мирию. Была какая-то уверенность, что командир не отступила, жива и сейчас продолжает бой.***
Наступление Хельхейма застигло экипаж Беовульфа в момент, когда валькирии как раз приводили последние приготовления. Боекомплект восполнен, в баки слито почти всё топливо из двух бронетранспортёров. Причём за последнее пришлось едва ли не драться со своими же солдатами. Водители бронетехники отказывались делиться, мотивируя тем, что их аппараты быстрее и могут помочь унести ноги в случае чего. В ответ поигрывавшая мышцами Ионеско только расхохоталась: — И куда вы драпать собрались? В залив? А что, ваши корыта плавать умеют? Служивые попытались ещё что-то заявить про возможную эвакуацию, тем лишь ещё больше позабавив Ундину, а потом согласились с её доводами и махнули рукой. Вот только теперь совершенно не до смеха. Устроившись за пулемётом, валькирия наблюдала, как войска, размещавшиеся ближе к передовой, в панике отступают. — Что за?.. — Ундина не сразу нашла в себе силы поверить в увиденное. Учитывая, какую крепкую оборону в самые короткие сроки устроили на передовом рубеже, это беспорядочное бегство пугало даже её. Как цвергам удалось сломить их и обратить вспять? Это уже и не важно. Ионеско увидела, какое стадо гналось за отступающими, уже при помощи визора, впопыхах натянутого при виде живой картины кошмара. Сплошная ползущая за людьми краснота. А ведь там были две валькирии — Гуд с ван Лейден. Неужели?.. — Всем приготовиться! — разлетелся внутри танка приказ Сокола. Она подогнала Беовульфа поближе. Надо прикрыть отступающих. Внутри башни зашуршали Ивамото с Бейкер, зажужжали системы механической зарядки, где-то ближе к стволу слух Ундины уловил лязг снаряда. Первый же танковый залп разметал в стороны слишком ретивых монстров, полетевшие пули с башни как гвоздями прибили к земле тех, кто уцелел после взрыва. Цверги, кажется, впервые застопорились. К месту битвы уже спешили гранатомётчики. Теперь главная задача Ундины не дать им выстрелить. Хорошо бы, конечно, если бы ей в этом помогали солдаты, которых они прикрыли и которые наконец-то остановились, занимая оборону. — Эй, вы двое, быстро ко мне! — окликнула она парней неподалёку. Один со снайперской винтовкой, второй с пулемётом. — Забирайся повыше и выслеживай засранцев с ракетницами, а ты лезь под броник и отсекай всю шваль. Шевелитесь! — Так точно, мэм! — отчеканили оба, ещё не отдышавшись и сразу же бросаясь по позициям. Стрелок ловко забрался на самую высокую точку в развалинах чуть позади Беовульфа. Дома здесь словно скосило под корень. Выше укрытия для стрельбы поблизости не найти. Военный под бронёй БТРа открыл огонь вместе с затрещавшим пулемётом Ионеско. Видимо, паренёк совсем зелёный, хотя должен уже закалиться как булатная сталь, если дожил до этого дня, ибо его короткие очереди в большей части уходили в молоко. — Да у меня племянник в горшок прицельнее откладывает, чем ты тут палишь! Стреляй точнее! — Я целюсь! Наверное, ствол кривой! — Хрен у тебя кривой! — гаркнула Ионеско. — Если прицел сбился, поправляй, как в учебке показывали… Откуда вас только берут?! — Я раньше поваром был! — Тогда хорош тупить… — Ундина ненадолго замолчала, пока очередью косила осмелевших монстров. — А то сам гарниром станешь, поварёнок херов!***
Звуки боя, особенно выстрелы танка, были отчётливо различимы за несколько сот метров. Денёв моментально сориентировалась и изменила курс, пробираясь вместе с Джин закоулками. Шервуд немного пришла в себя. Во всяком случае, кровотечение остановилось. Они замерли в арке. Надо только пересечь пустое шоссе и вновь затеряться в проходах меж руинами. Но именно тут могла поджидать ловушка. Ван Лейден осторожно выглянула за край здания. Визор показал, что всё чисто. — Пошли, — она вновь подхватила соратницу. Вместе девушки торопливо устремились вперёд. Откуда-то издалека параллельным курсом выскочил один из передовых отрядов цвергов. На долю секунды все растерялись, переглянувшись между собой. Этого времени хватило на включение щитов, а потом в обе стороны полетели пули, завязалась неравная перестрелка. К несчастью для воительниц, батареи ещё не успели достаточно зарядиться после взрывов, и, когда до прохода оставалось всего несколько шагов, Денёв тяжело свалилась на снег — очередь пришлась ей по ногам, погасив щит. Джин убила монстра. На подходе были ещё. Тогда, недолго думая, она железной хваткой вцепилась за бронежилет на спине подруги и, не взирая на своё состояние, потащила в укрытие, тем самым позволив Денёв продолжать отстреливаться. За пробитыми ногами неотступно оставалась кровавая россыпь. Пули засели в голени правой ноги, в левой ноге пробило колено. Боль смешалась с фантомной тяжестью, будто к обеим ступням привязали грузы весом в половину центнера. И всё это тянуло девушку назад, цеплялось за землю как якори, а если Джин сделает рывок — весь этот вес выворотит ноги. Шервуд свалилась, едва уродливые тени стен накрыли их своей материей. С раной в животе трюк отнял непозволительно много сил, которых и так не хватало. Ван Лейден попыталась залить раны эмалью — и нащупала только пробитый пакет, из которого почти всё вытекло. Почти — пальцы буквально выскребали остатки, Денёв, стиснув клыки, размазывала массу по отверстиям. Рядом на снегу вместе с кровью расплылись ещё мазки — даже они пошли в ход, те, до которых ван Лейден сумела дотянуться. — Дело дрянь… — она посмотрела на Шервуд, держащуюся за свою рану. — Придётся нести меня… — «Или оставить». Да, Джин сильна и вынослива, но вдруг с таким ранением ей не совладать с ношей? Пусть лучше останется Денёв, а Джин спасётся и сможет вернуться к Клэр, чем они погибнут обе. Но разве Гуд могла бы бросить свою соратницу? Это-то и волновало — каждая из них погибла бы, но не бросила своих соратниц. Она сама бы поступила точно так же. — Послушай, уходи. У тебя будет больше шансов унести ноги, если оставишь меня. — Не говори ерунды… — Джин и слушать ничего не стала, одним резким усилием подсаживая ван Лейден себе на спину. — Держись крепче! «Наверное, это выглядит донельзя комично, — промелькнула шальная мысль в голове Денёв. — Одна взрослая девица тащит другую, словно мальчишки в школе, устроившие меж собой шуточный бой». Но ведь сейчас это может стоить им жизни. Шервуд с лёгким рыком сделала пару шагов, а потом даже перешла на бег, стараясь не обращать внимания на вновь появившуюся резь в животе. Нужно связаться со своими. Судя по плотности разносящихся спереди выстрелов практически без всяких перерывов, огонь свинцовыми штормами льётся на воинство Хельхейма. В такой бешеной мясорубке вряд ли кто будет разглядывать своих и чужих — обе воительницы это прекрасно осознавали. Потому Денёв пыталась связаться с Норман, они приближались, не имея возможности остановиться из-за преследования, связь должна была хоть немного ловить. — Ну же, давай… Это ван Лейден! Приближаемся к вашим позициям! Как слышно? Чёрт, да ответьте кто-нибудь… — только и слышала Джин за своим затылком. В глазах плавали полупрозрачные круги расплывчатых медуз, резь в животе становилась чудовищной, как будто рана с каждым шагом становилась шире. Если бы Гуд посмотрела вниз на один единственный миг — увидела, что вся её левая нога в крови, её собственной крови. Почти, осталось немного — хлопки танковых пушек совсем близко. Норман, пересевшая на место стрелка, почти чудом услышала обрывок фразы Денёв. — Внимание! Где-то рядом наши, — предупредила командир. — Денёв, слышу тебя. Где вы? Старайтесь держаться правее и не идите на шоссе. Как слышно, приём? — Движемся по переулкам, со стороны прорыва. Столкнулись с отрядом цвергов. Не знаю, оторвались или нет. Нам нужна помощь. — Поняла. Уже выдвигаемся, — ответила Сокол, метнувшись обратно на водительское кресло. — Такси уже в пути! — гаркнула Ионеско, крепче вцепившись в пулемёт. Беовульф сначала резко дёрнулся, срываясь с места, а потом всё быстрее попёр прямо по улице, не взирая, что цверги не прекращали попыток использовать гранатомётчиков. По щиту, за которым пряталась Ионеско, чиркнули первые выстрелы. Но Ундина безошибочно выследила врагов и нашпиговала их свинцом. Гильзы то и дело позвякивали, скатываясь в башню, где Бейкер только и успевала вести неприцельный огонь. А на такой дистанции это не важно. Юма уже сама напоминала конвейер, нажимая на одну и ту же кнопку подачи. — Держись, Джин, скоро нас заберут. Тяжесть ушла из ног, но вместе с этим Денёв перестала их чувствовать до уровня колен. Пугало другое — Шервуд заносило по сторонам. После прыжка через перевёрнутый мусорный бак валькирия несколько метров прошоркалась боком по камню, прежде чем упасть на колено. Несколько коротких болезненных вздохов — и Гуд вновь бежит, но уже медленнее. Ван Лейден чувствовала, как слабеют её мышцы, подкашиваются ноги. Позади уже слышались радостные визги монстров. Они нагоняли. Несколько выстрелов просвистело над макушкой Денёв. Единственное, что она могла, — это включить щит. И надеяться, что твари не догадаются отстрелить бегущей валькирии ноги. Девушки вылетели на какую-то дорогу. Шервуд рухнула набок, чуть проскользив по асфальту. — Джин! — Денёв ничего не успела разглядеть — кроме тянущегося за её соратницей пятна крови. Вся воительница заляпана своей кровью. А ещё и сзади подобрались монстры. Ван Лейден выхватила пистолет Гуд и пальнула в переулок, откуда ответили плотной очередью. — Чёрт! — девушка накрыла старшую своим телом, облачённым в энергетическое поле. И, выждав перерыв, стрельнула вновь. Всё равно что палить в муравейник. Их слишком много, они совсем рядом. Валькирия всё равно выпустила всю обойму, а когда та опустела, даже с какой-то обидой бросила пистолет в морду первому показавшемуся цвергу. Уродец осклабился — в следующий миг глаза его расширились от удивления. Стену здания на противоположной стороне сотрясло мощным ударом. Из клубов кирпича на мостовую выскочил Беовульф, разворачивая башню обратно, чтобы сразу же ответить выстрелом. Хельхеймовцы, разобрав черты гигантской бронированной колымаги, в ужасе бросились обратно в проулок, а танк с лязгом затормозил. Первым делом распахнулся люк стрелка. Ундина выскочила из него как чёрт из табакерки. — Куда побежали, сукины дети?! — Ионеско шмальнула беглецам в спину из подствольника stg. В коридоре между двумя разрушенными зданиями вспыхнула короткая вспышка, из которой повалила густая дымка. Валькирия соскочила с танка и быстро подбежала к своим, не сводя глаз с переулка и на всякий случай перезарядив подствольный модуль. — Давай, держись за меня! — рыкнула Ундина, забрасывая ван Лейден на левое плечо. Ионеско действовала быстро, как только могла. Джин вместе с Денёв потеряли много крови, мотаясь среди руин. Первая отключилась, вторая уже на полпути к этому. Ещё и Норман приказала поторапливаться, пока твари не вернулись. Пристроив девушек на широких плечах, она вернулась к танку, перед этим несколько раз взглянула в пространство между зданиями. Руки чесались стрельнуть туда ещё раз. Ионеско бы не пожалела подствольной гранаты, если бы не нужно было торопиться. А лучше бы догнала и перебила бы всех этих ублюдков. Но нет времени. Валькирия отнесла раненных к корме, где хитрые инженеры ещё в самом процессе создания умудрились устроить над двигателем транспортный отсек. Юма, вся бледная, уже держала в руках пакеты с эмалью, Табита как раз открыла люки, помогая втащить раненных. Едва с этим было покончено, как Ионеско устремилась на свой боевой пост, поручив Ивамото заботу о пострадавших. Бейкер же, при всём желании помочь им, также была вынуждена вернуться к пушке. — Живы?! — с другого конца махины осведомилась Норман. — Д-да, живы! — визгнула Ивамото. — Джин-сан в отключке, но всё ещё жива! У неё с-слабый пульс! — Мирия, — позвала Денёв, — не знаю, кого на нас натравили в этот раз, но этот говнюк смог вычислить наши с Джин позиции в считанные минуты. Мы даже среагировать не успели. А ещё с ними был тот протоцверг, с которым мы столкнулись в супермаркете. — Ригальдо, — безошибочно определила Сокол, направляя махину обратно к пункту обороны. — Теперь в бой пустили лучших. Он мстит за Драйберг. И месть эта будет жестокой. — Вот это точно… — удивлённо присвистнула в рацию Ундина, оглядывая остатки блокпоста — лишь кучка горящих обломков. И это всего за несколько минут, пока они отсутствовали! — Твою мать!***
Ярость глубинная оживает, Сталью сияя, рвётся в бой; С лязгом над седой головою Тор подымает молот свой. Берсерку в битве боль неведома Пусть заливает кровью взор, Не упадёт на колени воин — Неумолимый, как в море шторм. GjeldRune — Killdozer ©
Ионеско скатилась в башню, громко хлопнув люком. — Что?! — с беспокойством спросила Мирия, чуть обернувшись и резко остановив Беовульф. — Грендели, хельхеймовские. Два точно… По башне с силой грохнуло, заставив экипаж зажать уши. — Третий, слева! — успела разглядеть Табита с помощью мониторов наружных камер. Их собственный танк резко отъехал назад, второй выстрел с громким свистом оставил на переднем бронелисте длинную глубокую царапину. По боку танка забарабанили обломки взорванного рядом барака. Третий, к счастью, промахнулся. — Ивамото, давай наверх! — гаркнула верзила. Младшенькая ловко забралась на башенный ярус, к своему нагретому месту, обжитым компьютерным панелям и рычажкам. Грендели начали окружать отступающего Беовульфа. Ионеско сшибла крышку с одного из контейнеров, на которых пристроили раненых воительниц. Противотанковые гранаты. Не только она понимала — одному с тремя старшими братьями не справиться. Нужно что-то делать. И Ионеско решилась — в этом корыте от неё всё равно никакой пользы. — Притормози в проулке, я через нижний люк выйду, — сказала Ундина, шалея от задуманного. Сокол даже не пыталась её остановить. Потому что знала — Ионеско, как и Майер, если в голову что взбредёт, проще дать сделать, чем отговаривать. И потом, пусть у Беовульфа броня крепче и пушка мощнее, с тремя сразу будет очень не сладко. — Ну, давай, маленький, давай же… — шептала Табита, не отлипая от приборов, ожидая, когда один из вражеских танков покажется чуть больше. Есть! — Получай, сучоныш! Выстрел. Бронебойный снаряд долбанул в борт Гренделю, проделав дыру, но не выведя машину из строя. — Поднять щит! Ивамото щёлкнула рычажком на панели сбоку. Генераторы загудели громче двигателей, невидимая оболочка покрыла Беовульфа. Ответный выстрел от Гренделя прошёлся где-то по низу. Поле сплющило снаряд. Соплы пламени лизнули энергетическую защиту, оставляя после себя дымовые испарения. — О нет, не сейчас, пожалуйста… — взмолилась Юма — генераторы начали барахлить в самый неподходящий момент. Поле Беовульфа замигало. По ним зарядил бронебойным второй Грендель. Меткий выстрел в верхнюю часть башни, между экранами и защитными навесами из мусора. Один из люков прошило насквозь, в башню хлынули искры и металлический звон. Ивамото с Бейкер были словно в железном вакуумном коробе, по которому изо всех сил долбили кувалдами. Садануло по ушам и остальным воительницам. Эффект на несколько секунд, вскоре слух снова мог улавливать звуки. Ионеско набила сумку противотанковых и уже открыла нижний люк. — Ионеско! — позвала Норман. — Не вздумай умирать. Это приказ! — Не сцы, рыжая, я обещала одной красотке вечер в ресторане! Да, смотри, чтобы эту канистру не разломали к херам! Я уже к ней малясь привыкла, моё бедное сердце не переживёт, если от неё останется груда хлама! — она открыла люк. — Ну, понеслась! Танк замер. Здесь его не накроют с борта или тыла, а биться в лоб — это нужно сокращать дистанцию. И всё же, один из хельхеймовских Гренделей попёр вперёд, хоть и уступал в характеристиках. Видно, экипаж его состоял сплошь из идиотов, или отчаянных фанатиков. Возможно, всё вместе. Первый выстрел за ними же. Снаряд грохнул в лобовую защиту. Беовульф огрызнулся своим залпом. Тоже в защиту. — Один-один! — зло прошипела Бейкер. — Юма, а давай-ка кумулятивный. Ивамото удивилась. Старшая по званию как-то рассказывала ей, что подобные боеприпасы применяются только при условии близкой дистанции и если цель открывает борт или корму. Но приказ выполнила, даже с неким любопытством уставившись в экран. Табита не спешила, осторожно опуская орудие. Второй выстрел от Гренделя. На этот раз куда ощутимее. Норман отпрянула в башню. — Ты что творишь?! — строго спросила она у воительницы. — Секунду, командир! — Бейкер не отвлекалась. Она успела заметить под гусеницами каменную кладку вместо асфальта. Снаряд отлично рикошетит от неё и уходит вверх. Залп! Юма ахнула. Болванка чиркнула по брусчатке у самого носа напирающего Гренделя, подскочила вверх и шарахнула в слабо-защищённое брюхо махины, прожигая его на раз. Сразу за этим Гренделя разорвало на куски изнутри. — Умничка, — ухмыльнулась Ионеско, к тому моменту уже тайком перемещавшаяся по развалинам, с тыла заходя на ещё один вражеский танк. Именно в таких ситуациях, когда нужно быть аккуратной, ловкой и скрытной, Ионеско сполна осознавала все свои габариты, их неуклюжесть. А что делать — сдувать накаченные мышцы и уменьшаться в размерах до обычных девичьих Ионеско не умела. Приходилось импровизировать. Третий Грендель подбирался сзади, пока первые двое отвлекают на себя Беовульфа. Теперь уже один. Лёгкости это не прибавляло ни на йоту. Если Беовульфа зажмут с двух сторон, на шансы уцелеть исчезнет всякая надежда — и у танка, и у экипажа. Ионеско раскрыла сумку с гранатами. Толстые серые цилиндры с рукоятями на обоих концах, одна из которых при повороте на сто восемьдесят приводит взрывной механизм в действие. Такая граната весила примерно полтора килограмма. А целый мешок по ощущениям все десять, если не больше. Проблема в том, что предназначались они для выведения из строя бронемашин вроде Гармов и их далёких потомков. Гренделям и Беовульфам они могли разве что повредить гусеницу с приборами наблюдения, если не закинуть их на корму, прямо на двигатель, или внутрь. И это при условии, что у него не будет включен щит. К счастью, даже у танковых полей, самых мощных, которые только ставят на военную технику, есть порог. Мощнее взрыв — отнимется больше энергии. Слишком мощный взрыв — «батарейки» сядут в одночасье. По расчёту Ундины, двенадцати гранат должно быть достаточно. Может, хватило бы и на второго Гренделя, с которым сцепился Беовульф валькирий. Теперь оставшаяся энергия ушла на щит Ионеско, подобравшейся достаточно близко для броска. Сиганув с подобия балкона, распластавшегося левой половиной на асфальте вместе с другими обломками, Ионеско со всего маху, всей дури в мышцах, швырнула мешок в танк. Одна из гранат заранее активирована. Как и ожидалось, у Гренделя включен щит — сумка создала синюю ячеистую рябь на верху кормы, свалившись с башни. — Подарок от Санты Клауса! С Рождеством, мать вашу! Ионеско с возбуждённым хохотом заскочила в гряду здоровенных камней с торчащей арматурой и свалилась в заложенную снегом траншею. Среди вязкого шума метели тикали невидимые часы, отмеряющие время до взрыва. Ундина отмерила этим часам ещё три тихих щелчка стрелки. Два. Один. И вся вжалась, закрыв уши ладонями. Ярко-жёлтый свет озарил окопы, всю улицу, пустые окна вокруг, сквозь которые видно лишь метель и клочки неба. Грохот прошёлся высокочастотной вибрацией по всему телу, будто бы переворотив всё организменное содержимое мощнейшим блендером. Гренделю точно кранты. — Минус два, — отсчитала Бейкер, наблюдая в экране яркое пламя, видное сквозь остовы обрубленных высоток. — Остался последний. Не вижу его… — Значит, он и есть самый опасный, — Норман вновь вернулась к рычагам управления. — Годзилла, куда потерялся ещё один танк? — Он должен быть… Да что б меня! Исчез?! — Ладно, оставайся там и смотри по сторонам. Попробую его выманить, — Мирия не спеша тронула махину в путь. Взрыкнув мотором, Беовульф двинулся вперёд, показавшись на дороге. Его противник должен быть где-то рядом. Он затаился и ждёт. Да, определённо, его экипаж более сообразительный. — Может, они испугались? — с робкой надеждой спросила Юма. — Ага, держи карман шире. Бронебойный давай, — с сарказмом скомандовала Табита, осматривая пространство через экраны. Снаряд заряжен. Руки Бейкер легли на рычаги поворота башни. Беовульф размеренно двигался дальше, преодолев почти всю улицу. — Может, и правда сбежали? — предположила Ундина, которой надоело торчать на одном месте. — Ладно, возвращайся, — разрешила Норман. — Нет, стоп! Назад! Назад! Назад! — Табита только благодаря своему острому зрению увидела в тёмном зеве разрушенного здания в самый последний миг дуло притаившегося Гренделя. Искупление за ошибку последовало без промедлений. На этот раз удар был таким, что всех швырнуло вперёд, приложив о выступающие элементы. Из кормового отсека потянуло гарью. Денёв, едва пришедшая в себя, схватила огнетушитель со дна, сбивая появившееся пламя. Танк противника резко подался в атаку, проломив стену. Он был сбоку и уже готовился сделать ещё один выстрел. Ему оставалось лишь немного повернуть башню. Но и Беовульф начал разворачивать свою. Его механизмы чуть более совершенные, и потому Бейкер удалось раньше, на какую-то секунду, навести орудие на цель. Залп! Она проделывала это и с обычной пушкой — прицеливалась в самую кромку, между башней и корпусом. Сообразительность оставила цвергов в самый нужный момент — твари возомнили себя победителями в этой схватке, пустив свою машину на врага без включённого щита. Грендель взорвался на ходу, корпус без башни впечатался в борт младшего собрата, обдав броню, набитые мешки и сетки от заборов волнами огня. Всех внутри слабо тряхнуло — останки колосса не смогли набрать скорости и лишились какой-то части своей суммарной массы с подлетевшей вверх башней. Даже вмятины вряд ли останутся на боковых экранах. — Драть меня в ухо, — голос Ионеско в передатчике опередил её короткий свист, — мы их уделали. — Возвращайся назад, нам некогда радоваться, — Мирия держалась за пробитый висок, алые полоски тянулись вниз по лицу. В танке сквозь дым едва можно что-то разглядеть, то сверху, то сбоку в кашле надрывались рты. — Денёв, что там с Джин?.. — Порядок. Её не задело. — Бейкер, Ивамото?.. — Жива… — Табита только сейчас заметила, как кровь из рассечённой головы, которой она приложилась о приборы, заливает лицо. — Кха-кхе… Ц-цела, — Юма потянулась вверх, чтобы открыть люк и впустить свежий воздух. — Кажется, одному двигателю кранты, — сбив пламя и осмотрев Гуд, ван Лейден заметила, что один из моторов сильно покорёжен. — Насколько он повреждён? — Как из задницы вытащили, — прямо выдала ван Лейден. Ей не до подбора словечек. Процесс регенерации заработал на максимум, насколько позволял организм, Денёв могла со спокойным лицом терпеть срастание повреждённых тканей, но когда восстанавливались кости, это становилось настоящей мукой. Кусочки коленной чашечки медленно вставали на свои места, простреленный хрящ собирался из каши в одно целое. Рядом из серой опаляющей пелены появилась Мирия, её ладонь разгоняла витающий дым, другая закрывала рот. Сокол кашляла с редкими перерывами. В глазах стояли слёзы. — Н-нам придётся оставить танк, к-капитан-сан?.. — Нет, кху, кху… Но теперь тащиться он будет ещё медленнее. Такое повреждение нам не отремонтировать. Проклятье, кху… — А куда нам теперь? — пискнула Юма. — Нужно попробовать связаться с остальными и выяснить, где они. Денёв, вы доставили Клэр и Галатею на восьмой форт? — Да. Мы туда и отправились бы, если бы сукины дети не прострелили мне обе ноги. Повезло, что мы пошли в вашу сторону. Голос ван Лейден перебивали стуки сапог снаружи танка. Внутрь забралась Ионеско, громко кашляя и ворча на всю махину. Гарь постепенно выветривалась, внутренности Беовульфа обретали чёткостью, повреждения двигателя оказались куда обширнее, чем при первом взгляде. Восстановлению или мало-мальскому ремонту не подлежит от слова совсем. — Восьмой форт. Он ближе всех к нашей главной крепости, — заметила Ундина. — Фактически, один из предпоследних рубежей обороны на этом острове.