***
Хэппи испустил вздох облегчения, когда он зашел в пентхаус и нью-йоркский холод вмиг растопился на его коже. Тони проверял рождественскую гирлянду, пока накручивал её на трёх с половиной метровое дерево, бормоча что-то под нос про то, как даже одна испорченная лампочка может испортить их безупречный праздник и непоследовательность мерцания огоньков. Джим был занят разматыванием другой катушки, при этом предлагая купить новые, так как те, что использовали они сейчас, они купили ещё во времена института, на что он получил в ответ жалобное разочарованное мычание от Тони. Дарси и Джейн связывали венки из попкорна. Пеппер сидела возле камина, заканчивая свои дела, прежде чем оставить свой СтаркПад до конца вечера ради заслуженного отдыха. Её волосы были немного короче — 12%, как любил это называть Тони, несмотря на ругань Пеппер из-за этого каждый раз — и аккуратно собраны в хвост. — Еда уже здесь! — крикнул Хэппи, поднимая вверх пакеты с итальянской едой. Тони делал линию из хлебных палочек, когда к нему подбежал Брюс и приложил к нему свою руку, чтобы проверить температуру. Тони сморщил нос от такого жеста, но не двигался, чтобы дать успокоиться своим друзьям и их переживаниям. Воспоминания о тех беспомощных часах неуверенности всё ещё свежо вспыхивали в его памяти и Хэппи мог лишь догадываться, что тоже самое было и у остальных. Всего неделю назад Тони выглядел так, словно он одновременно и замерзал до смерти, и горел изнутри. Брюс попытался объяснить произошедшее с Экстремисом, приведя в аналогию компьютер. Нейтрализатор, который он приготовил, сработал на нём, как откат до предыдущей версии операционной системы, где все новые функции, обе хорошие и плохие, были удалены. Говоря проще, все «пострадавшие» были возвращены в их пред-экстремисовый этап. Но вот в случае Тони это бы убило его, так как он потерял огромное количество крови и не имел своего дугового реактора, когда ему сделали инъекцию. Хэппи всё ещё помнил тот не поддающийся описанию взгляд Джима, когда он протягивал Тони дуговой реактор с долгим и дрожащим вздохом. К счастью, экстремальный холод криогенной брони заставил Экстремис мутировать и изменённая формула была более стойкой для нейтрализующего вещества Беннера. Экстремис никуда не ушёл, он просто стал стабильным. Теперь Тони выглядел почти как раньше, только сильнее, крепче, и мог делать сморы голыми руками. Умение, которым он очень возгордился и любил показывать при любой возможности. Снежинки витали снаружи, как скользящие пёрышки. Носки висели над камином. Рождественская музыка струилась в воздухе. Настало время празднований, семьи и парочек сморов.***
Эллис сжал мячик-антистресс настолько сильно, насколько мог, пока слушал представителя Совета безопасности ООН, вежливо просящего подчиниться совету Объединённых Наций рассмотреть следствие дела АИМа и Экстремиса. Не важно какими словами он был сказан, Эллис знал, что такое приказ, когда до него он доходил, и он не мог просто отвергнуть его. Чёртовы Родригес и Росс. Бывший вице-президент во всём сознался, когда в его входную дверь постучались федеральные служащие, пока генерал-лейтенант клялся в своей невиновности до посинения, утверждая, что его поддержка АИМа была просто личной вендеттой. Никто ему не поверил. Суд Росса был обещан начаться в начале следующего месяца. Поздние вечерние теле-передачи буквально веселились на всю катушку с обвинениями Росса, а Громовержец стал для его президентуры сплошным стыдом. Старк, не считая того, что он предоставил отчёт о произошедшем с Киллианом событием и как он смог сбежать в своей броне, никак не прокомментировал эту информативную катастрофу. По крайней мере, у него был тот, на кого он мог положиться.***
— О чём, во имя Баст, ты думал? — Т’Чака редко повышал свой голос, но обстоятельства требовали того. — Только глупец мог пригласить к себе живой раздор и насмехаться над своей участью. Т’Чалла встал прямее, в оборонительную позу. — Я не глупец, я всего-лишь желал… — …увидеть, как он считал почести, кинутые ему под ноги? — Т’Чака пронзил сына своим взором. Т’Чалла был раздражён, увидев заголовки об Железном Человеке, спасающего Африку — хитрость, которая ясно была использована для разжигания ещё больших дискуссий и этим самым вызвав интерес, и сработала она просто прекрасно. — … — Т’Чалла, соперничество делает нас лучше, но зависть подавляет нас изнутри. Тобой не должны управлять эмоции, чувствуй их, но не иди за ними. — Да, баба**. Т’Чака знал своего сына достаточно хорошо, чтобы понимать, что Т’Чалла прекрасно слышал его слова, но не соглашался с ними. Ваканда держалась подальше от мировых дел ценой, которая казалась приемлемой, но теперь она стала небезопасно высокой. В их пузыре солидарности, они выросли настолько высокомерными и умаляющими достижения внешних людей, что это становилось тревожным. Учитывая их культуру превосходства, Т’Чалла был одарённым ребёнком и его легко достигнутые достижения заставляли его гордиться им. Т’Чака никогда бы не сказал этого в слух при совете или детях, но он был благодарен Тони Старку за рассеивание этой иллюзии непобедимости, что изъела Ваканду. — Ты действительно веришь, что Старк бы не заметил атаки? Или даже если и смог, то ты думаешь, что он бы даже не попытался расшифровать или защититься от неё? — спросил он. Т’Чалла колебался какой-то короткий момент, но затем вскоре кивнул. Эта пауза могла означать обиду над фактом, что Старк, собственно, смог заметить их атаку и воспользовался возможностью, чтобы узнать об их технологиях больше. — Наши коды неизвестны остальному миру. — Из-за чего они сами по себе служат идентификаторами, — Т’Чака хлопнул в ладоши, чтобы включить голографический дисплей. На экран, который предназначался для камер в садах, всплыло анимированное изображение розового животного, отдыхающего под солнцем. — До меня дошло, что это существо является главным персонажем детского мультфильма, называемого Розовой Пантерой. Старк разослал эти короткие видео по всей разведывательной системе Ваканды, предупреждение, которое было кое-чем большим, чем безвредной шуткой и напоминание о том, что он знал, кто именно стоял за попыткой взлома. — Твои действия привели к нашим землям большую угрозу, но меня ранит лишь само их сокрытие от меня. Я, конечно же, знал с самого начала, ведь королю известны все деяния внутри его границ. Тебе потребовалось пять недель, чтобы сознаться, и это лишь потому что тебя вынудила твоя сестра. Плечи Т’Чалы тяжело упали. — Извини меня, баба. Я… я думал, что смогу сдержать последствия. — Я никогда не ставил под сомнения твои способности, Т’Чалла, а лишь твою честность. Разрешение проблемы не отменяет того факта, что это разрешение понадобилось изначально, — Т’Чака вздохнул, внезапно устав. — Подумай об этом и мы поговорим ещё завтра. — Да, баба. После ухода Т’Чаллы, Т’Чака сел в своё кресло, став размышлять об необходимости перемен и цены изоляции.***
Наташа наблюдала за доказательствами Хансен, скептически нахмурив брови. Хансен, согласно с её иммунитетом, давала показания с видом опытного свидетеля, говоря от лица шести пользователей Экстремиса, которые сдались Воителю и Халку, как только ход битвы пошёл не в их пользу. — Скрываем правду под ложью, — одобрительно прошептала Наташа, пока слушала умело сделанные доводы Хансен о том, как программа Экстремиса на самом деле изначально была создана для создания живых протезов для искалеченных ветеранов, чтобы потом органично вплести её в общество и помочь сделать ежедневную повседневную деятельность людей ещё более лёгкой. В итоге связь между нервами и нанороботами была слишком тонкой, чтобы поддерживать её постоянно, и та испорченная формула, которая была предназначена для способствования совместимости, привела к неблагоприятной реакции, повышающей температуру в организме и вызывающей непреднамеренное воспаление. Подобная версия правды была действительно более правдоподобной, чем создание сыворотки горящих суперсолдат. Все файлы А.И.М., неожиданно, подтверждали рассказ Хансен, детали которой были достаточно правдоподобными, чтобы не сойти за спланированные. Это изрядно разочаровало агентов, чьи разведывательные данные говорили совершенно обратное. Усмехнувшись, Наташа выключила телевизор, закатив глаза. Она знала, чем всё закончится, как только в зал суда вошли бывшие солдаты Экстремиса со своими прекрасно видимыми ампутированными конечностями, чтобы напомнить судьям о своей инвалидности. Завтрашний день явно будет пестрить заголовками о том, как Старк Индастриз предложит этим ветеранам приобрести их невероятно современные и безопасные протезы, на что те тут же согласятся, конечно же. Всё было слишком предсказуемо.***
Стив выключил телевизор с настолько мощным нажатием по кнопке, что захрустел пульт. После почти девяти месяцев, присяжные, проводящие судебный процесс по делу Таддеуса Росса, объявили свой вердикт — виновен по обвинениям в государственной измене и заговоре с целью провернуть её. Новостная программа засыпала эфир комментариями, дополняя к ним старый видеоматериал судебного процесса Росса. Стив понимал, что изображение некрашеного костюма Железного Человека, вылетающего из дымящихся развалин Малибу особняка Старка, было очевидно приплетено ко всему этому лишь в угоду легко удивляющихся зрителей, поэтому ему не нужно было лишний раз наблюдать за этой чушью. Он до сих пор не мог поверить, что один человек нуждался в больше, чем одном доме, не говоря уже об их размере, занимающих большую часть земли и возвышающихся до самых небес. Стив взглянул на коридор между кухней и его спальней с дивана гостиной. Квартира, предоставленная ЩИТом, вмещала в себя достаточно практичного пространства и напоминала об его армейском жилье. Ведь именно так живёт солдат. Старк не был солдатом, как он сам рьяно доказывал на геликаррьере после смерти Коулсона, так что Стиву очевидно не следовало настолько строго судить спорный выбор Старка по поводу его образа жизни, но опять же, он всё равно упорно рвался на поле боя. — Я — Железный человек. Уже печально известная пресс конференция была добавлена в архивы ЩИТа. Заявление Старка потрясло Стива до глубины души и заставило сжать зубы, чтобы держать себя под контролем, однако это не помогало. Как такому самопровозглашенному гению, миллиардеру, плейбою, филантропу получается быть настолько высокомерно уверенным, тогда как Стив, который был избран за его благородство и искренность, постоянно сомневался в себе? — Я — Капитан Америка, — вслух сказал Стив пустой комнате. Слова, похоже, испарились в воздухе, даже когда он произнёс их, без какого-либо веса, уверенности и смысла. Большую часть дней, Стив всё ещё чувствовал, будто он скорее играл роль Капитана Америки, всё ещё был той говорящей мартышкой, читающей с листка и лишь изображающей бои, до тех пор, пока что-то ужасное не случится. Страх поражения и стремление к успеху конфликтовали между собой, однако всё равно будоражили голову, и лишь только на этом опьяняющем дурмане Стив добивался успехов. Вечный неудачник, сражающийся, чтобы самоутвердиться, чтобы стоять против несправедливости и решительно противостоять изменчивости мира. Капитан Америка отстаивал голоса безмолвных и защищал беспомощных. Железный Человек сражался лишь за себя. Стив помнил кадры побега Старка из Десяти Колец. Громоздкая броня Железного Человека прорвалась через камень, появившись сквозь облако пыли и песка, не щадя ни одного террориста, пленившего его, и не внимая людей, разделивших с ним ту же судьбу. Файлы ЩИТа показывали многочисленные тела, лежащие по всему убежищу Десяти Колец, и все они были идентифицированы, как известные оперативники, кроме Хо Инсена — доктора, которого похитили и принудили задействовать свои медицинские навыки. В отчётах о суровых часах Старка в неволе упоминался врач, который ухаживал за ним и ничего более. Это дало понять Стиву, что Старк во время своего побега даже не подумал о других заключённых. И вместо того, чтобы признать свою оплошность, хоть и вполне объяснимую, Старк хранил молчание. Видео клип, который был так любим медиа, стал доказательством того, что Тони снова совершил ту же ошибку, выбросив ещё одного доктора в своём же наполовину разрушенном доме в Малибу. Железный Человек не был героем. Стив думал, что филантропия была способом отпущения грехов для Старка, однако она была слишком агрессивной на публике. Каждая благотворительность и каждый проект ставили на первых же страницах и новостях, с горделивым мужчиной перед камерами. Это было не раскаяние. Это было эго. Наташа ошибалась в своих суждениях — ни Железного Человека, ни Тони Старка нельзя было рассматривать под рекомендацию. Стук, прозвучавший за дверью, был одновременно и непрошеным вмешательством, и приятным утешением, учитывая нарастающие тёмные мысли Стива. Клинт сжато кивнул в приветствии. Они молча последовали к предоставленной им машине ЩИТа, которая доставит их в аэропорт. Они должны были прилететь в Амстердам под вымышленными именами, затем потратить три часа на поездку в Шунебек, где нефтяное предприятие было использовано, как прикрытие для секретной базы Гидры. Когда Фьюри впервые представил Мстителям доказательства существования Гидры почти год назад, это привело Стива в ярость. Всё, чем он жертвовал, ничего не значило против неопровержимого доказательства того, что Гидра успешно процветала после войны. Их план заключался в том, чтобы сузить её ряды, прежде чем взяться за офицеров, которые смогли проникнуть в разные правительства по всему земному шару. Потому эта операция находилась в строжайшем секрете; не только по той причине, что Гидра имела множество кротов, но и потому что присутствие Мстителей расценивалось бы, как объявление войны для некоторых менее дружелюбных стран; что было просто нелепицей — потому что на истребление такого вероломного и банального врага, как Гидра, не нужно было разрешение. Стив изогнул пару раз свои руки и заскучал по своему щиту, но его яркие цвета и именной дизайн не был приспособлен к секретным операциям. Как и его оригинальная униформа. Та, которую ему выдали взамен, была сделана из того же материала, но размер слегка ему не подходил, поскольку ЩИТ не мог попросить Старк Индастриз сделать Стиву такой же бесцветный костюм и не поднять в первую очередь вопрос, почему это Капитану Америке вдруг понадобилось скрывать свою личность. — Я — Капитан Америка, — прошептал он себе эти слова. — Что такое? — Клинт взглянул на него, пока застёгивал ремень безопасности. — Ничего, поехали.***
— Джейн? — позвала её Дарси, пока она кружила по заброшенному заводу уже в третий раз в поисках своей подруги. — Серьёзно, я не собираюсь возвращаться к нашим детским пряткам и поглощаться ностальгией. Это уже становится жутко, а ещё я хочу есть. Игра в «кинь и смотри» стала надоедать в тот момент, как только Эрик начал находить ещё больше вещей и кидать их в невидимые порталы. Бывший профессор сохранил в себе большую часть психологической устойчивости, но всё ещё проявлял некоторую чудаковатость, которую Дарси начала рассматривать, как обычную часть его характера. Внезапный порыв ветра завыл в пустом помещении, издавая угрожающий звук. — Джейн! — закричала Дарси, чей голос с каждой минутой хрипел всё больше. — Джейн, если ты не выйдешь через десять секунд, я позвоню Тони, и ты прекрасно знаешь, что он пошлёт за тобой тяжёлую артиллерию, и так как этот человек не может сделать ничего без попадания на вечерние новости, скоро всё это место будет забито толпой из агентов, офицеров и фанбоев пришельцев! Шёпот Эрика за свой левый носок был единственным ответом, который она получила. Борясь со своим яростно стучащим сердцем и натянутыми нервами, она начала обратный отчёт. — …три, два, один. Джейн не появилась из ниоткуда. Дрожащими руками Дарси набрала номер Тони. — Я потеряла Джейн.