Я закажу чудесный мрамор Я изваяю сотню статуй И пусть они все повторяют Твоей фигуры очертанья
План был прост: Хьюи, Дьюи и Луи изучают библиотеку МакДака, а девочки занимаются расшифровкой старых книг Магики. Плюсом средний близнец, Вебби и Лена должны потихоньку выяснять степень болезненности связи при любовных отношениях с другим человеком, что ни одного из их компании совершенно не радовало. Во-первых, это было очень опасно, во-вторых, могло привести к необратимым последствиям, но иначе никак: болевые ощущения могли помочь в поиске ответа. Возможно, связь и рвать-то не нужно будет, если мальчик ничего плохого от отношений своего соулмейта не ощущает. Линии еще ведь не до конца изучены, так что может это даже и не романтическая метка, а какой-то новый вид предначертанных друг другу людей. Было бы прекрасно. Именно так думал Луи, помогая брату разбирать завалы книг. Тройняшки оставались в библиотеке допоздна, изучали, читали, выписывали и снова изучали. Дни сменялись неделями, а недели — месяцами. На улицах становилось прохладнее, деревья скидывали листья. Уже на следующей неделе обещали первый снег. — Итак, что мы имеем? — устало помассировав переносицу спросил у братьев Дьюи. — Ну, — Хьюи задумчиво откинулся на спинку кресла, — связь разорвать можно, но делать это очень опасно. Обычно те, кто практикуют избавление, очень сильно калечатся из-за неимения под рукой узкоспециальных приборов, которыми можно было бы подцепить и разрезать нить. Тройняшки сидели в библиотеке. За окном завывал ветер, но внутри было тепло и уютно. Младший близнец даже порадовался бы столь домашней атмосфере, если бы в своих исследованиях они не наткнулись на очень большую проблему. — И эти узкоспециальные приборы просто так нигде не достать, — протянул синий подросток. — Ага, — уныло кивнул старший брат, потирая затекшую шею. Луи перевел взгляд на найденные в книгах чертежи. Вообще, устройства все были похожи на обычные ножницы, но с очень тонкими лезвиями и странным механизмом оттягивания, помогающим разрубить нить одним движением. На некоторых рисунках, где присутствовали совсем уж странной формы зубила, имелись небольшие пометки, из расшифровки которых Лена поняла, что именно они предназначены для разрывания связи на пальцах. — А если самим сделать? — задумчиво предложил злой близнец. — У нас таких деталей нет, а кузнечным делом вроде никто из нас не увлекается. Только на заказ и только у проверенных мастеров, — Хьюи нахмурился. — Тут нужна точность медицинских приборов. Они немного помолчали. — А что там с твоими ощущениями, Дью? — спросил Луи, поворачиваясь к среднему брату. Вообще, он сидел на подлокотнике его кресла, но встретиться взглядами все же хотелось жутко. Луэллин много думал о значении выражения «тонуть в глазах» и своих ощущениях. Они однояйцевые близнецы, глаза у них всех совершенно одинаковые по цвету и форме, но если смотреть на Хьюстона было просто успокаивающе, то на Дьюи… ну, вообще не успокаивающе. Приятно волнующе или волнующе приятно. Луи не определился, но точно знал, что дело не в глазах, а во взгляде. Не в том, какие глаза на него смотрят, а в том как на него смотрят. — Да не знаю, — честно пожал плечами синий мальчик, — вообще ничего не чувствую. Они и за руки браться могут, и целоваться. Мне нормально. — Угу, — задумался Хьюстон, — ничего при поцелуях… Занятно. — А при сексе? — встрял Луи. Юный сурок подавился воздухом и возмущенно уставился на злого близнеца. Дьюи, казалось, был совершенно сбит с толку столь бестактным вопросом, в котором младший брат не видел ничего такого. — Эм, — средний Дак нервно поелозил в кресле, — Лу, это на данном этапе не проверить. — Почему? — искренне удивился тот. — Потому что девочки не спят друг с другом, — сказал Хьюи так, как будто Луэллин спросил какой-то очень глупый вопрос с понятным даже идиоту ответом. Луи понятно не было. Наоборот, новооткрывшийся (исключительно для него: братья явно были в курсе) факт вызвал в его голове какой-то сбой. — Но… — он запнулся, — почему?.. — Господи, не тупи, — устало помассировал переносицу Хьюстон. — Вебби пятнадцать лет. Она еще не готова. — А Лена? — А что Лена? — пожал плечами Дьюи. — Она, хоть и не так давно стала совершеннолетней, всегда была внимательной. Она бы никогда не стала настаивать на сексе без явного желания Веб. Луи был немного шокирован. Лена казалась ему очень жесткой и властной. Он серьезно думал, что она уже давно убедила Вебби заниматься на ночевках не только просмотром сериалов и гаданием на таро. То, что девушка оказалась такой терпеливой, понимающей и… правильной, его просто выбило из колеи. Тройняшки немного посидели в молчании; каждый думал о чем-то своем. — Ладно, пора идти спать, — наконец поднялся на ноги старший брат. — Вы можете отчаливать, а я пока все уберу. Никто с ним спорить не стал. Идя в комнату, Луи изредка поглядывал на синего близнеца. Вебби не готова. А он бы был готов? Мальчик от своих же мыслей дернулся. Не то чтобы ему прям очень хотелось трахнуться с братом, но все же иногда такие мысли его голову посещали. И «иногда» только потому что обычно Луи даже приблизительный намек на них гнал от себя. Но не в этот раз: сейчас ему хотелось это обдумать. Дьюи был довольно романтичной натурой, ценил близких и, что не вязалось с его общительностью, близко к себе подпускал только самых проверенных. Он точно не приемлет секс с тем, кого не любит именно романтической любовью. Хотя, в их с Вебби положении вообще любой секс с кем-то, кроме друг друга, был бы не очень… уместен. Дьюи зевнул, потянулся и одним отточенным движением блаженно стянул футболку. Он всегда был спортивным, но сейчас, на пороге шестнадцатилетия, его детская угловатость наконец-то начала приоблетать более гладкие формы и рельефы. Он бы хотел быть в активной или пассивной роли? Парень потянулся к затылку и убрал с небольшого хвостика стягивающую его резинку, которую он наверняка взял у Вебби. Вроде, косы он начал отращивать где-то полгода назад. Он бы распустил волосы? Разрешил бы мне тянуть за них? В тусклом свете лампы Луи разглядел несколько небольших шрамов из детства и один среднего размера под лопаткой примерно двухлетней давности. Какое лицо он сделает, если я проведу рукой по его позвоночнику? Дьюи размял шею и тихо выдохнул то ли от приятных ощущений, то ли от боли. Он бы стонал или был тихим? Плакал бы или смеялся? Кричал или рычал? Кусал или целовал? Средний близнец повернулся в сторону младшего брата, встретившись с ним взглядом. Лицо его было уставшим, глаза подернула сонная пелена, черты мягко преображали хмурое в последнее время лицо. Он бы был нежным? Губы изогнулись в усмешке, взгляд стал тяжелее. Или грубым? — Чего встал? — снисходительно хмыкнул старший мальчик. — Любуешься? Луи почему-то растерялся, но тут же взял себя в руки и закатил глаза. — Да, конечно, — ответил он в своей саркастичной манере, — от тебя же просто глаз не оторвать. Он стал укладываться, стараясь не смотреть на брата: щеки горели таким румянцем, что его можно было бы почувствовать не касаясь кожи. В своих стараниях он даже не заметил взгляда Дьюи, который все время был направлен на него. Но синий мальчик, в отличии от брата, все заметил. И пристальное внимание к своей персоне, и то, как на секунду брат потерял самообладание, и красные словно маки щеки. Дьютерономий слепым не был, поэтому, отвернувшись, неловко потер шею. Ну и что с этим делать? Примерно через час Луи ушел в ванную комнату. Давать волю фантазии он не любил и из-за этого тоже.***
— Окей, старшая школа — отстой. Дьюи согласно промычал, раздраженный донельзя Хьюи закатил глаза, а Лена и Вебби никак высказывание злого близнеца не прокомментировали, потому что первая, спавшая ночью примерно сорок минут, не подавала признаков сознания, блаженно устроив голову на согнутых руках и придаваясь дреме, а вторая пыталась успокоить лучшего друга, который, кажется, от безысходности готов был уже волосы на себе рвать. — Хью, дай мне свои конспекты, — младший мальчик почти уже взял тетрадь, но юный сурок резко убрал ее в рюкзак и раздраженно дернул плечами. — Тебе все кажется сложным потому что ты ленишься, — строго отрезал он. — Я не ленюсь, просто все мои мысли заняты более важными проблемами, — упрямо настаивал Луис, явно намекая на ситуацию с нитями. Вообще, он, конечно, и ленился тоже, но только в тех предметах, которые ему были не интересны. Зачем он записался на то, что его не интересует? Ну, потому что их выбрал синий брат. — Это не дает тебе права отлынивать от учебы, — Хьюберт оторвал взгляд от учебника немецкого; под его глазами залегли синяки: проблемы со сном были не только у Лены. — Не один ты тут волнуешься. Перестань быть эгоистом. Луи возмущенно подавился воздухом. Эгоистом?! Серьезно?! Как-будто он спит больше или аппетит у него чаще. Как-будто у него нет ни малейшего права волноваться больше. Как-будто он не… — Эй, бро, — неуверенно встрял Дьюи, — не кипятись. — То, что Дьюи и Вебби не хотят быть соулмейтами по большому счету тебя вообще не касается, — продолжил Хьюи, игнорируя синего близнеца. — Касается! — Луи подскочил на месте. Несколько взглядов обратились в его сторону: он явно сказал это громче, чем нужно было. Даже Лена дернулась и сонно захлопала глазами, смотря на стоящего друга. — Нет, — раздраженно прорычал Хьюберт. — Не касается. Лена является девушкой Вебби, поэтому она может быть оправдана, но она все равно не забивает на образование. Я как и ты являюсь братом, другом и семьей, так что ты имеешь прав на волнение ничуть не больше моих, но именно ты выделываешься. — Хьюи! — Дьютерономий схватил брата за локоть. — Перестань! И вдруг старший Дак мигом остыл и устало потер переносицу. Он был на пределе. Он очень вымотался. Он очень задолбался. Думать о связи, не имея возможности посоветоваться со взрослыми, перечитывать раз за разом статьи по ночам потому что днем их в особняке запросто заметят, пытаться не скатиться по учебе и помогать Дьюи с тем, что ему не понятно ведь нити-нитями, а жить дальше нужно будет в мире, где обязательна работа и заработок, держать все в секрете. Он честно не хотел срываться на брата. Так просто получилось. Если бы Луи подождал пока брат остынет, если бы просто оставил его в покое, если бы не весь этот стресс… Парень поднял взгляд и замер: бледные Лена и Вебби смотрели на него с непонятной смесью отвращения и страха. Дьюи вообще отвернулся, но лицо его было перекошено от боли. В школьной столовой стояла гулкая тишина, лишь изредка тут и там слышались перешептывания и юный сурок даже не сразу понял их причину: Луи стоял опустив голову, скрывая глаза за челкой, но его щеки горели болезненным малиновым румянцем. «Наверное, это был перебор,» — сразу же понял мальчик. — Лу, извини, я… — Заткнись, — очень низко и хрипло перебил тот, смотря брату в лицо; глаза были красными, но он не плакал, нет: он был очень зол и подавлен. — Ты нихера не знаешь, Хьюи, так что завались к черту. Когда он выбежал из помещения, Хьюстон поймал печальный взгляд Дьюи. Средний ребенок его не осуждал, но был расстроен тем, что все вообще так получилось. — Слепой ты что ли? — раздраженно скривилась Лена, но почти сразу смягчилась. — Если не можешь видеть в людях очевидных вещей, то могу посоветовать хорошие книги по психологии, чтобы впредь на больное никому не давил. В тот день Луи больше не был на занятиях. Конечно, они помирились тем же вечером. — Извини, мне жаль, я не хотел сорваться на тебе, — сказал Хьюи. Они сидели на нижнем ярусе кровати уже глубокой ночью; Дьюи обсуждал что-то с Веб в ее комнате, так что время терять было бессмысленно. Старший мальчик осторожно держал в ладонях руку брата и негромко говорил, просил прощения, объяснялся. — Ты тоже прости, — устало потер шею Луэллин. — Но, блин, Хью, ты реально нихера не знаешь. — Ну да, — пожал тот плечами. — Кажется, у нас в компании все кроме меня о чем-то знают, а я один туплю. — Все? — у Луи надломился голос; и он тоже знает? — Ага, — он помолчал, а затем заглянул в глаза близнеца. — Ну, так… может расскажешь?.. Луи смутился и отпрянул. Признаваться в этом было странно и неприятно. Но, наверное, надо. — Это отвратно, — еле выдавил он. — Я тебя не осужу. Хьюи плохо врал, а Луи хорошо распознавал ложь, поэтому поверил. — Я… я очень много думаю о связи Дьюи и Вебби потому что… потому что он мне нравится. И я не знаю что с этим делать. Хьюстон несколько секунд смотрел на него даже не моргая, а затем прикрыл глаза и вздохнул: — Ну заебись теперь. — Ага. Объяснения с красным братом прошли вполне нормально. Черт, да он же действительно его выслушал, не назвал больным и даже совет дал! Совет разобраться в себе и попытаться понять, что инцест — порицаемое в их обществе явление и если уж вступать в такие отношения, то явно не с бухтыбарахты. Вполне хороший совет, кстати. — Спасибо, — Луис осторожно боднул близнеца в плечо. — Мне легче. — Всегда пожалуйста. Когда Хьюстон уже лег, Луи вдруг понял, что второй брат так и не пришел в комнату. Даже не начав расстилать кровать, он направился к двери в темноте, осторожно открыл ее и вышел в коридор. — Ну как? — раздался рядом шепот. Злой близнец дернулся и моментально развернулся на звук. — Дьюи?! — Я, — кивнул тот, поднимаясь с пола. — Ты давно тут сидишь?.. — Господи, он ведь ничего не слышал? — Полчаса, наверное, — пожал он плечами и, видимо, заметив сомнения в глазах брата, добавил. — Я не подслушивал, не волнуйся. Это должно быть между вами. Они помолчали. Дьюи стоял, оперевшись плечом о стену и разглядывая свои полосатые носки, а Луи честно хотел о чем-то спросить, но никак не мог понять о чем. — Ну, так… — наконец неуверенно сказал он, — я в ванну пойду и потом спать. Ты тоже ложись. Спокойной ночи. Он уже было развернулся и пошел на водные процедуры, как его перехватили за локоть. — Подожди, я с тобой, — Дьюи отпустил брата, а затем осторожно открыл дверь в их комнату, — только сменную футболку возьму. Луэллин лишь кивнул, даже не до конца поняв, что ему сказал близнец. За дверью раздались шорохи, а затем сонный Хьюи спросил: — Ты чего делаешь? — Тихо, спи, я футболку ищу. — Какую? — Синюю. Луи даже улыбнулся на раздраженных выдох со стороны сурка, которому и так было понятно, какого цвета средний ребенок ищет одежду. Пока старшие выясняли где чистые вещи, младший пытался понять причину тяжести в голове и вязкости на языке. Что-то не давало покоя и скребло на душе. — Пойдем. Он почти отпрыгнул: Дьюи вдруг оказался рядом и практически прошептал это ему в лицо. Путь до ванной комнаты прошел в молчании. Там второй сын Деллы кинул старую футболку в стирку и отправился в душевую, которая находилась в соседнем помещении и занимала едва ли не всю комнату, разделяясь с местом, где можно повесить халаты, полотенца и другие нужные вещи матовой стеной из стекла. Луи наклонился над раковиной, выдавил на зубную щетку пасту. Эти муторные и привычные движения сейчас приносили хоть какую-то гарантию стабильности и опоры, но червяк сомнений все же грыз изнутри. Пытаясь отвлечься, парень воспроизвел в голове бессмысленный и беззлобный спор братьев из-за футболки. Хорошо хоть они не кричали, иначе точно бы разбуди… Луи замер от внезапного осознания. Дьюи вышел из душа уже полностью одетый в спальные вещи, прошелся в сторону близнеца, сам почистил зубы и вытер лицо. Все это время зеленый мальчик медленно-медленно двигал щеткой, стараясь хотя бы удержать ее в руках. Если он прекрасно слышал разговор братьев, то и у Дьюи была такая возможность. Что еще хуже, он явно дал это понять, когда не соврал о времени своего пребывания под дверью. Он хотел, чтобы Луи знал. — Ты скоро? — вывел мальчика из раздумий брат. — Тебя подождать? Злой близнец быстро кивнул и принялся смывать остатки пасты. Дьюи все это время стоял в дверном проеме и смотрел куда-то в сторону. Его спокойное лицо не выражало ни презрения, ни отвращения, ни грусти, ни радости. Годы в школьном театре дали о себе знать. Луи, посмотрев в зеркало, понял, что так не может: щеки покрылись румянцем. Заметив, что брат закончил, Дьюи оттолкнулся от косяка и сделал шаг в коридор. — Ну, пойдем. — Ты ведь все слышал? Луи сам не знал, зачем это сказал. Наверное, он тоже задолбался. Как и Хьюи и одновременно совсем не так. Ему тоже хотелось перестать все скрывать. Перестать прятать чувства, взгляды и желания. Да и вообще все прятать. Очень хотелось, чтобы хоть раз все стало просто. Чтобы Дьюи… сделал что-то. Он пару секунд постоял спиной к брату, а затем развернулся: Луи видел это в отражении. — Слышал, — даже не стал отпираться он. Вот так. В этом были все реакции, которые злой близнец мог вообразить и вместе с этим все, чего он не мог ожидать. — Тебе… не противно? — неуверенно спросил он. — Нет, я давно догадывался, — немного нервно повел плечами. — Все нормально. Луэллин взлохматил свои волосы и попытался успокоить сердце. Дьюи подошел, сел на бортик ванны и уставился на икры близнеца. Никто из детей никогда не понимал такую планировку комнат: зачем разделять ванну и душ? Разве не глупо? Эти мысли отвлекали от ситуации и давали возможность трезво мыслить. Он вообще не хотел, чтобы этот разговор случился, но, видимо, такова судьба. — Не нормально, — вдруг сказал Луи. — Ты мне нравишься. — Знаю. — Я люблю тебя. — Знаю. — Я постоянно думаю о твоей связи с Вебби потому что сам хочу быть с тобой. — Знаю. — И мне больно потому что я не имею права даже сказать тебе об этом. Дьюи резко поднял голову и они встретились взглядами. Он был растерян, смущен и подавлен. В его глазах было столько нежности и отчаяния, что младший парень невольно засмотрелся. — Я думаю, — наконец сказал синий близнец, — что ты имеешь на это полное право. Луи медленно повернулся в его сторону. Он ведь не ослышался сейчас? Его… не отшили? — Я имею ввиду, — начал пояснять Дьюмен, уже даже не смотря на него, — ты ведь не выбираешь свои чувства и не виноват в том, что они в обществе табуированы и… — То есть ты не против? — уточнил Луи, наклоняясь ближе. — Мне можно продолжать тебя любить? Средний брат немного опешил, его взгляд метнулся из стороны в сторону, но потом все же вернулся к глазам напротив. — Можно. И тут Луи совершил одну из самых ужасных ошибок в своей жизни: воспринял все через призму желания ответных чувств. И потянулся вперед для… для того, что уже давно хотел сделать. Дьютерономий немного отклонился назад и едва не свалился с бортика в ванну. От падения его спасла реакция, давшая вовремя успеть опереться на противоположный край предмета интерьера, и руки младшего брата, схватившие за ткань футболки на боках. Луи наклонился ниже, почти вплотную прижался грудью и осторожно уместил голову на чужом плече. Одна его ладонь переместилась на спину и Дьюи, забыв вдохнуть, от неожиданных действий инстинктивно закинул руку близнецу за шею и вцепился в ворот майки, ища что-то, что поможет удержаться. Луэллин, почувствовав ответное касание, интерпретировал его по-своему и немного сместился к лицу брата. Дыхание ошарашенного таким напором Дьюмена горячо согрело губы и подбородок. Средний ребенок невидяще смотрел перед собой, его скулы были алыми, губы — приоткрытыми, а ритм вдохов — сбившимся. Луи непроизвольно прошелся по своей нижней губе кончиком языка и потянулся вперед. Дьюи медленно поднял на него взгляд и громко сглотнул. Поцеловать его сейчас хотелось жутко. А может и не только поцеловать, но это в первую очередь. В груди волнами бушевала радость от того, что тот не сопротивляется и не отталкивает. Но в тот момент, когда Луи уже почти закрыл глаза, средний близнец очень тихо и жалобно просипел: — Не надо. Парня как в холодную воду окунули. По спине прошлись мурашки, в животе все стянулось узлом. Он отстранился и подтянул брата, помогая принять устойчивое положение, и будто только сейчас смог нормально его увидеть и осознать всю ситуацию. Дьюи не смущался. Он был растерян, напуган и не знал как себя вести. Его бледное лицо и малиновые пятна явно показывали вовсе не любовную робость. Стучащие зубы, бегающий взгляд широко раскрытых глаз, частое дыхание… Он ведь все знал. Наверное, все обдумал и именно поэтому попытался сказать, что чувства Луи не ужасны, что он может это ощущать. Но это не значит, что Дьюфорд чувствует то же самое. Он его просто принял и не осудил. Просто захотел быть хорошим братом и другом. Не больше. Луи рвано выдохнул и опустился на корточки. — Прости меня, Дью, — тихо сказал он, — мне очень жаль. — Ничего, все ок, — прохрипел синий брат. — Это просто недоразумение. — Да, но… Луи вдруг замолчал, сел прямо на пол и закрыл лицо руками. Старший близнец потянулся к нему, но не успел успокаивающе дотронуться. — Дьюи, пожалуйста, — дрожащим голосом попросил Луи, — прошу тебя, иди в комнату. Притворись спящим. Не желай мне спокойной ночи и ни о чем не спрашивай. Я скоро приду. Дьютерономий нерешительно остановился. Ему не хотелось бросать брата в таком состоянии, но было видно, что тому сейчас нужнее побыть одному. — Хорошо, — наконец согласился он, — но мы вернемся к этому. Его рука на прощанье ласково коснулась чужих волос. Как только дверь закрылась, Луи медленно поднялся и побрел в душевую. Он не думал о причинах своих действий, когда становился под ледяные потоки воды прямо в одежде. Он действительно не надеялся на ответные чувства, но и отказ слышать не хотел. Ничего он не хотел. Лучше бы вообще молчал. Парень забился в угол и впервые за черт знает какое время заплакал. Вспомнилось нежное касание руки на волосах и мягкий голос, говорящий, что он может продолжать его любить. Накопившийся стресс вырвался наружу слезами и, если честно, это было не самым плохим исходом. А может и было. Когда слезы перестали душить, он машинально закрутил вентиль, полностью разделся, оставив одежду лежать прямо в ванне. Идти голым через коридоры было прохладно, но отрезвляюще. В комнате было тихо и темно. Луи подошел к комоду и принялся осторожно искать сменные вещи. Надевая футболку он мельком глянул на средний ярус кровати и всего на секунду встретился взглядом с братом, который тут же закрыл глаза. Они не пожелали друг другу спокойной ночи, не улыбнулись. Не сделали ничего. Луи долго лежал, смотря вверх и не думая ни о чем. Голова была пустая, мысли чистыми, а на душе почему-то было очень спокойно. Надо же. Кто бы знал, что разбитое сердце приносит такое облегчение. Мальчик потянулся к телефону, разблокировал экран и тут же в груди взорвался вулкан непомерного количества эмоций. В открытых заметках, где Луи никогда ничего не писал, было напечатано одно простое пожелание.«Спокойной ночи»