Время — престранная штука

Несмотря на хаос, Нью-Йорк оставался все тем же Нью-Йорком. Невысокие кирпичные дома покрывали окраины, а в центре торчали стеклянные высотки, отражающие солнечные лучи. Бурлящий жизнью центр вряд ли остановил свою жизнедеятельность, возможно, только частично, но слева на мосту Оливия видела брошенные автомобили, и набережные были непривычно пусты. Недалеко от червоточины мелькали красные искры — то были Тони с Вандой и маленькая армия железных костюмов. Они то приближались к тьме, то отскакивали от нее в разные стороны, но ближе чем на 100 метров подобраться не получалось. Иное измерение не подпускало их к себе. Оно ждало её. Видимо, разозленное долгим ожиданием и надоедливыми летающими мстителями, разлом пустил несколько мощных молний. Пара прошла сквозь технологичные «Марки» Старка, и несколько костюмов стремительно пронзили поверхность воды. Еще пару сверкающих ветвей повредили дома, но они уже пустовали. А один разряд стремился в её сторону — но не прямо в нее, а он целился левее, и траектория его проходила выше. Туда, где стояли группы эвакуирующихся горожан. Недолго раздумывая, Оливия кинулась молнии наперехват, и они встретились над краем набережной. Молния ударила её в грудь, и хоть её никогда не бил настоящий электрический заряд ни в одной из её жизней, она все равно была уверена, что ощущения она получила иные. Она врезалась в стену ближайшего дома с такой силой, что спина взорвалась от боли, при этом протолкнув под собой несколько кирпичей, но здание все равно откинуло её на землю. Дыхание перехватило, сердце колотилось с бешеной скоростью, но от этого разряда лишь затуманилось в голове — кроме физической боли от удара повреждений никаких не было. Несколько секунд её рассеянное сознание пыталось вернуться в строй, глядя на голубое небо над головой и не отчетливо понимая, что оно видит, пока перед глазами не появилось знакомое лицо с губами, четко проговаривавшее её имя. — Баки, — возникла в её голове мысль, связанная с грубыми чертами лица и взволнованным взглядом карих глаз. Его рука протиснулась между её спиной и асфальтом, помогая ей подняться. — Ты в порядке, Лив? От того, как он произнес её имя, по её коже побежали мурашки. Это было так… по-родному. Тепло, заботливо. Несмотря на то что внутри разливалось тепло и радость от того, что он снова рядом, ей хотелось хорошенько ему врезать. И от обиды и злости мозг быстро пришел в себя — она замахнулась и стукнула парня в грудь, хоть и не со всей силой, на которую она была способна, но довольно сильно. От неожиданности Джеймс отшатнулся. — Что… — Ты! — прорычала она, и тогда, убедившись, что критичных повреждений девушка не получила, так как даже сама смогла подняться на ноги и угрожать, Барнс встал и отшагнул назад, — Решил, что можешь так просто свалить? Дождаться нового дня и просто спрятаться? — Лив, я бы этого не допустил, если бы это не было необходимо. — Заманил меня на крышу, чтобы вкинуть мне воспоминания из прошлой жизни, а потом просто смылся?! — Я тебя чуть не убил! — А вот я тебя сейчас убью! Оливия накинулась на него с кулаками, но её детская ярость была настолько необдуманной и спонтанной, что Джеймсу ничего не стоило уверенно перехватить её руки, заставив её биться в конвульсиях в попытках вырваться из его хватки. — А ну отпусти! — возмутилась она, яро дергаясь во все стороны, и от этого Барнсу стало смешно. Он тепло улыбнулся её обиде и двумя ловкими движениями заблокировал её руки между своей грудью и девушкой, крепко прижав её к себе. Он прождал несколько секунд, пока Оливия гордо еще предпринимала попытки выбраться, а потом с удовольствием почувствовал, как она сдается и обмякает в его руках. — Я так боялся тебе навредить, — тихо прошептал он ей на ухо, чувствуя, как она уткнулась в его плечо. — Тогда зачем ты вернулся? — приглушенно спросила она. — Не мог тебя оставить наедине с этой штукой. — А, с разломом? — она устранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, — Знакомься, это моя новая смертоносная подруга. И кстати, я её и создала. — Чего?! — Ну не ругайся, — она погладила его по плечу, — Не то чтобы конкретно я, но эта штука, как ты её назвал, здесь из-за меня. И не спрашивай, слишком долго объяснять. — Я тебя к ней не пущу. — А тут вроде как без вариантов, — пожала плечами Лив, кинув взгляд на неустойчивый разлом, словно бы затихший перед бурей. Перемещений Старка с Вандой в воздухе больше не было видно. — Оливия, — грозно позвал Барнс, привлекая к себе внимание девушки. По его взгляду было ясно, что он понимал, каким образом должна решиться проблема с другим измерением. Он просто не был готов это принять, — Я не отпущу тебя. Не в этот раз. Это было настолько романтично, что Оливия не сдержалась от грустной улыбки. — Джеймс, — мягко сказала она, — Мы оба с тобой дефекты этого мира. Просто ты… более научный. Ты же понимаешь, что иначе нельзя. — Я не могу позволить тебе умереть, — отчеканил мужчина, и в воздухе повис конец фразы: «и в этот раз». Оливия замерла в сантиметре от его губ и шепнула: — Но ты должен, — а затем затяжно поцеловала его, запустив пальцы ему в волосы, ощущая его руки на своей талии. Она долго пыталась найти в себе силы разорвать поцелуй, и возможно, у нее этого так и не получилось бы, если бы не визг шин на дороге. Она отстранилась и отступила к воде, наблюдая, как из машин выскакивают люди в белых костюмах, направляя оружие на Барнса и Лив, но промелькнувший красный костюм приземлился между эмблемой гидры и парой, привлекая к себе внимание врагов, что было очень кстати, потому что подействовал и обратный эффект — внимание новоприбывших мстителей, так стремительно появляющихся рядом, было полностью поглощено опасностью со стороны гидры. Оливия тут же оторвалась от земли, взяв курс к разлому, а ветер уже смахнул слезы с её лица. Она слышала свое имя за спиной, собранное из нескольких голосов, но обернуться она так и не смогла. Прощаться всегда было сложнее всего — это она помнила еще со времен войны. Оливия преодолела где-то половину расстояния, когда она почувствовала притяжение. Червоточина словно зацепила её своим гравитационным полем и тянуло к себе, пока девушка не оказалась прямо перед ней. Она выглядела невероятно маленькой на фоне огромной чёрной трещины. Все, что видела Оливия, была тьма. Непроглядная, насыщенная тьма, охватывающая все поле зрения, и лишь тончайшие полумесяцы света по бокам напоминали о реальной жизни. О том, за кого она борется. Девушка не слышала звуков. Не слышала того, что происходило за её спиной; но также не слышала ничего, что могло бы исходить изнутри разлома. Остановившись в воздухе, она перестала чувствовать притяжение. Тьма на секунду выпустила её из своего воздействия, но потом Оливия ощутила, как в груди теплеет. Её сила словно стала осязаемой, приобрела форму, и будто невидимые руки измерения захватили этот комок в груди и потянули на себя. Грудь подалась вперёд, и Лив почудилось, что часть её души просочилась через плоть. Земля застыла в ожидании. — Что она делает? — громко спросил Старк, но ответом ему послужила тишина. Да он особо и не ждал ответа. Всё было перед глазами, все следили за борьбой света и тьмы. Никто не знал, что происходит, но все понимали, что только так можно справиться с ситуацией. Агенты Гидры стояли бок о бок с мстителями, и никто из них не пытался перегрызть друг другу глотки. Друзья Оливии были в шоке, когда Гидра подняла белый флаг и объявила о том, что готова действовать сообща ради того, чтобы избавиться от угрозы человечеству. Конечно, только на время. «Ведь все мы живем на этой планете». Они уставились на происходящее с таким же удивлением, что и остальные. И сердце у каждого наблюдавшего замерло. Надежда в глазах молила о том, чтобы это сработало, несмотря на то что никто не знал, как это ‘что’ должно работать. Они видели, как пространство между разломом и девушкой преломляется, заполняясь прозрачными нитями. И когда они добрались до девушки, та выгнулась, раскинув руки и запрокинув голову, и вспышка осветила небо. Из груди вырвалось полупрозрачное пламя, усиливающееся с каждой секундой, плавными волнами перетекающее от Оливии внутрь разлома. Свет исчезал, как только достигал плоскости тьмы. И с каждой секундой, чем больше света поглощалось другим измерением, тем больше расслаблялось тело девушки и обмякало в воздухе. В глазах Оливии голубое небо медленно исчезало за белой пеленой. Она чувствовала, как холодеют кончики пальцев, а тёплые ручейки энергии стекаются в центр грудной клетки и просачиваются через её кости, мышцы и кожу. Вместе с этим её покидала жизнь, слабость накатывала на неё неспешащей волной, и сознание постепенно оставляло её. Она перестала ощущать мягкую боль, и последние остатки сил оставляли её, выталкивая с далеких, запылённых полок воспоминания. Девушка уже не ощущала ни пространства, ни времени. Перед её глазами возникли знакомые лица. Она видела, как Старк корпит над своими разработками, не замечая вошедшей Лив; как Стив неуверенным движением, но все же довольно ловким свалил её с ног во время тренировки, но все же умудрился подхватить так, чтобы она не шлепнулась о пол; видела улыбку Ванды сквозь красное поле её сил; Наташу, с которой они встретились в темной ночи у холодильника; Беннера, сосредоточенно подкидывающий на сковородке оладушки. Оливия видела, как Кэролайн, подруга 20 века, жалостливо просит её пойти на очередные танцы. И Джеймса, под тёплым, влюблённом взглядом которого девушка не могла сдержать смущенной улыбки. В голове крутились обрывки его фраз из писем с фронта, преисполненные нежной печали от долгого расставания. Обе жизни слились в одну в её воспоминаниях. Такую странную, необычную, прерванную годами. Время однозначно странная штука, но сейчас оно не имело значения. Её силуэт почти исчез за оранжевыми языками пламенной энергии, когда Оливия резко вздрогнула. Её плечи расправились, мышцы напряглись, и, все ещё раскинув руки, её тело выпрямилось. Ещё одна вспышка света озарила город, но она была ярче первой, и стало заметно, как потоки энергии меняют направление: теперь вместо того, чтобы напрямик пересекать границу червоточины, появилось два потока, огибающих разлом с двух сторон и пронзающих его сзади. И в центр груди Оливии ворвался новый огненный луч. Словно её энергия, усиливаясь засечёт другого измерения, снова возвращалась к ней. Потоки энергии становились все ярче и ярче, а свет от них стал исходить на все большие расстояния. Девушка стала исчезать в белой вспышке, и некоторым казалось, что Оливия окутывается силуэтом птицы, расправляющей свои мощные крылья; а потом сияние затмило и весь разлом, оставляя белое пятно на небе. Люди отворачивались — для их глаз это была невыносимая яркость. А когда через несколько секунд они могли снова видеться происходящее, тёмного разрыва в воздухе не было, очертания птицы исчезли, а Оливия камнем летела навстречу водной глади.