Волчья охота

      Узкое море, заменившее собой необъятный Нефритовый океан, волновалось. Отпущенные мной первые корабли торговцев вместе с группой послов во главе с Аддлером мерно перекатывались над валами волн. С расстояния их путь казался легким и невесомым, словно полет пера под дыханием ветра. Дальние крики чаек провожали ушедшие галеи, объявляя об этом миру, словно старательный герольд.       Закатное солнце, к которому они плыли, окрашивало воду в тёплый цвет меди. И королевства, названные мирийцами в честь уходящего светила, уже давно интересовали меня. Немногие вестеросцы, как они называли себя, разжигали любопытство своими рассказами о родине, как раздувает яростное пламя из едва живой лучины визгливый ветер в сухой степи. Семь Королевств до суеверного ужаса напоминали Империю: построенное лоскутным одеялом государство контрастов, удерживаемое в целостности лишь силой правящей династии. И если после смерти Соколов Империя была близка к распаду, балансируя на краю только благодаря желанию Церкви и некоторым оставшимся договоренностям между герцогами, то Вестерос... Он казался мне слишком различным. Крупными яркими мазками, как в красочной картине расцветающей весны, неизвестный художник описал архетипы старой Земли в Асхане. Вестерос казался продолжением творения его руки. В отдельных рассказах я узнавал средневековую Англию, которую в Асхане воплощало герцогство Единорога. Богатое, раскинувшееся на плодородных землях Королевство Простора с его, по рассказам наемника, которому, конечно, веры особой и не должно быть, культом рыцарства вызывал невольные ассоциации с Францией и владениями Гончей, а что уж говорить про пустынный Дорн, оказавшийся ближайшим королевством к моим землям...       В Империи население не было однородным. Крестьяне, горожане, купцы, ремесленники занимались мирскими делами и высоко над ними решали судьбы аристократы и священники. Сословные преграды непреодолимой бездной стояли между жителями государства, но, по крайней мере, они считали себя единой нацией. Крестьянин из земель Грифона не мог считать себя выше землепашца из Бычьего герцогства только в силу происхождения. Волчий воин мог помочь любому соратнику из иных городов, не входящих под мою власть. Жрец Эльрата везде встречал почёт и уважение, не зная различий между Вороном и Единорогом. Семь Королевств отличились и здесь. Дорнийцы, гордые люди, непокорившиеся драконам, относились к иным вестеросцам с некоторым пренебрежение, как победитель турнира заносчиво не замечает иных рыцарей. Наемник из Простора недолюбливал в ответ выходцев из самого южного королевства. А северных пиратов, железнорожденных, вообще никто не признавал за соотечественников. Закатные королевства вообще были слишком... независимыми. По размышлениям Аддлера и моей сестры Катарины, которую отец обучал править куда дольше меня, лишь выгода торговых отношений и устаявшиеся традиции скрепляют это рыхлое государство в едином кулаке. Но и золотая нить может не удержать колоса от падения — слухи о безумии короля медленно, но верно подтачивало власть династии. И ныне оставалась надежда лишь на кронпринца...       В отличие от Семи Королевств Империя была более крепким государством. И гордые герцоги, и ярые священники, и простой люд понимали — порознь мы слабы. А вокруг нас таились враги: темные эльфы изредка выбирались из глубоких недр земли, чтобы захватить несколько деревень ради рабов; орочьи племена вторгались, ведомые жаждой грабежом и тяжёлым ароматом убийств; некроманты приходили в поисках материала для своих нечестивых исследований. И это не считая главных врагов всего сущего на Асхане — демонов, чье влияние одинаково губительно для любого живущего под взглядом Дракона Порядка. Но вернемся к новому миру.       Иная причина моего интереса Вестеросом произрастала из более практичной части. В конце концов, Амо Левон в ходе долгих разговоров открыл некоторые опасения магистров не только Мира, но и остальных Вольных Городов. Закатные Королевства — возможно, самое могущественное государство из окружающих. И если в династии Таргариенов найдется какой-нибудь достаточно амбициозный король, решивший увековечить свое имя завоеванием, подобным тому, что совершил его прославленный предок... Города могут и не отбиться. В Вестеросе много хороших воинов и немало лордов, что всю жизнь учились только одному делу — войне. Лишь благодаря полосе Узкого моря Эссос не был в составе какого-нибудь восьмого королевства. И если не весь материк, то прибрежная его часть — точно.       Я усмехнулся, вспомнив опасения знатного мирийца перед западным драконом. Ведь куда ближе есть хищник и поопаснее.       В самом начале моего появления в этом мире я уже тогда решил, что мне нужна война. Маленькая победоносная война, как кто-то* сказал в прошлой жизни. Поднятых к запланированному походу на Коготь, столицу Грифонов воинов и вассалов необходимо использовать. Напряжение, возникшее после Дня Погасшего Солнца и особенно возросшее из-за нападения на Виджел местными аборигенами, требовало выхода. Знать, духовенство и даже низкие сословия поддерживали конфликт. Реванш. Месть. И захват. Придавленная тираничной политикой отца и моей собственной, знать пыталась выиграть поддержку остальных игроков на поле герцогства. Да и разграбление города-мавзолея оскорбило не только низкие сословия. К тому же богатые трофеи и новые земли манили их не меньше, чем громкая слава победителя. Церковь была в ярости от проникновения в волчьи земли миссионеров местных культов — кажется, в этом особенно старались некие красные жрецы-огнепоклонники. Наши же алые священники, ранее поголовно носившие титулы инквизиторов, оправились после погрома Святопламени и сейчас неистово выли в поддержку войне против безбожников. Уже предав анафеме заочно бывшего верховного епископа Аларика и королеву "Изабель", красные адепты искоренили демоническую скверну из своих рядов. Белое священство ещё не выдвинуло своё решение — громкие дебаты и отсутствие лидера тягучим болотом задерживали неповоротливый механизм самой крупной части Церкви — умеренных. Буржуа в свою очередь к войне вело желание разбогатеть и быстро — основу моей армии составляли горожане*. В конце концов, основная часть населения в моих землях проживала в городах. Служба в армии составляла десять лет и была условно необязательной. Повторюсь, условно. В основном, все мужчины крупных городов и женщины-добровольцы проходили призыв. Реформа, ставшая революционной в старом Асхане, была мною принята относительно недавно. И сейчас предстояло испытать её. Первое поколение солдат уже прошло половину срока и ныне представляли из себя более-менее обученное войско. Но самое главное — их было много. Куда больше, чем ранее я мог оперировать. Ранее в герцогстве, как и везде, была система рекрутского набора, где отбирался один призывник на тысячу буржуа. Служба была пожизненной. Сейчас же благодаря лаборатории Калеба, где он ставил опыты по созданию немагического пороха, я имел надежду на появление огнестрельного оружия. А где были пушки, там появлялись по-настоящему крупные армии.       В Асхане порох не был новинкой. Маги из Серебряной Лиги уже давно открыли его и даже использовали в армии. Гремлины, выведенная раса зверолюдей, как и орки, но лишенная их буйности и ярости, вооружались чем-то вроде пищалей. Стоит заметить, что маги старались не выпустить из страны порох — все-таки они могли спрогнозировать, чем закончится появление подобного дешевого вооружения в руках Империи. Я же смог захватить как оружие гремлинов, так и самих мелких тварей в ходе кампании против магов... * * *       Длинные и высокие колонны с вырезанными на них рельефом мускулистых гигантов придерживали широкий свод, украшенный ярким рисунком мозаики. Её история рассказывала о становлении одного из вереницы моих предков: сверкающий хрусталем серебряный клинок в его руках мало походил на Волчий Клык, фамильный клинок, выкованный ангелами в незапамятные времена. Длинные тени скитались за гранью взора магических фонарей, клубясь живыми тучами в углах. Широкие шкафы, щедро набитые мудрым наследием предыдущих поколений волчьих владык, подпирали стены с вышитыми гобеленами. Передо мной на длинном дубовом столе, что недвижимо стоял в центре комнаты, раскинулась широкая карта Эссоса с отмеченными на ней вереницей городов и деревень, связанных между собой линиями дорог. Украшенный искуссной вязью по углам, изображавшей всполохи огня, пергамент желтел на фоне рассветного солнца, с любопытством выглядывавшего с широкого окна.       — Мой лорд, — беззвучно проскользнули двери кабинета и меня приветствовала Катарина. Пышное платье шелестело множеством юбок при каждом шаге. Глядя в её улыбающееся лицо любой человек мог отметить волчью породу: тонкий овал лица, жёстко ограниченный чертами скул, что плавным скатом спускался к острому подбородку. Её соломенно-светлые волосы были искусно заплетены множеством коротких косичек, обводящих неприкрытую голову золотым венцом. Темно-карие, почти чёрные глаза с нейтральным блеском сияли. Плавный книксен предшествовал началу разговора.       — Брат.       — Катарина, — я кивнул. Незаметно проскользнул слуга с фарфоровым чайником и нехитрой снедью, оставив на краю стола, и так же неслышимо покинул, оставив нас вдвоём. Тихо прожурчал напиток, покидая свое прошлое обиталище, чтобы столкнуться с белыми бортами чаши. Цветочный аромат проплыл белесым туманом.       — И что же ты задумал? Мне казалось, что уже все было обсуждено вместе с Аддлером.       — Обсуждены были дела насчёт тех городов и Вестероса. Сейчас разговор последует о том, в чем даже лорд-канцлер может быть предвзят. В особенности лорд-канцлер, — я опустил взор на карту. Первым глаза нашли красиво подчеркнутое алыми чернилами имя Браавоса в бухте на севере континента. Город, защищённый настоящим чудом — огромным колоссом, освещающим окружные воды. В памяти всплыли нелестные слова знатного мирийца о политике Морского Владыки.       — Неужели назрел вопрос наследства? — Катарина бросила вопрос легко, словно ответ на него ничего не значил. Лицо её изображало лишь вежливый интерес, полуулыбка Джоконды не изменилась в своём выражении, но я все равно почувствовал возникшее напряжение. Оно пробежалось по спине электрическим импульсом, заставляя дрогнуть руки на своём пути, а после длинными узкими ветвями вклинилось у окончания позвоночника ледяными когтями.       Резко похолодало. На грани слуха прозвучал тонкий ввизг вьюги страшной зимы. На миг показалось, что выдох растворился в воздухе белой дымкой пара. Моргнув, я вновь оказался дома на жарком континенте в летний период. Будто ничего не произошло, но тело била невидимая дрожь. На мой настороженный взгляд сестра ответила недоумением в глазах. Короткий вздох сам вырвался из моего горла.       — И об этом тоже. Но в начале стоит выбрать мою будущую супругу.