Загадай желание

«Среди звезд и Луны я ищу тебя. Но не могу найти. Когда я смотрю на закат, думаю, куда ты ушел и где же ты сейчас?»

Ночь была любимым временем суток Эдварда. Он часто смотрел на звезды, задаваясь вопросом, был ли его Гарри там, наверху, все еще перерождающийся, или он уже возвращается на Землю. Прошло два года с момента взрыва звезды, и Эдвард становился все более подавленным с каждым днем. Он отчаянно повторял успокаивающие слова провидицы в своем разуме, а также заверения своей семьи. Это не очень помогало. Он ужасно скучал и нуждался в своей паре. Вздохнув, Эдвард взял зажигалку и зажег фитили двум длинными белым свечам. Между ними стояла урна, которую он сделал на уроке керамики, в которой находилась звездная пыль. Он нарисовал на сосуде изумрудно-зеленые звезды, но они не могли превзойти красоту глаз Гарри. Это была маленькая дань его, в настоящее время, потерянной любви. — Здесь уже весна, — сказал Эдвард импровизированному алтарю, — Я смогу посадить больше незабудок, когда достаточно потеплеет. Эдвард обнаружил, что разговор со звездной пылью в урне помогает обуздать одиночество. Несмотря на отсутствие ответа, он все еще разговаривал с Гарри, и после этого ему становилось легче. Его семья старалась не подслушивать его монологи (звукоизоляция стен очень выручала), осознавая, насколько личным был ритуал. В каком-то смысле, было похоже на записи в дневнике. Эдвард нежно погладил связующее кольцо Гарри. — Я очень скучаю по тебе, — тихо признался он, — Я знаю, что ты вернешься, но без тебя все не так. Забавно, хотя мне было одиноко и грустно до нашей встречи, эти чувства кажутся ничем теперь, когда я знаком с тобой, а тебя рядом нет. Он молчал несколько минут. — Сегодня я столкнулся с дочерью шерифа Свон. Она новенькая в городе, и завтра пойдет в школу. Ее зовут Изабелла, — Эдвард нахмурился, — Мне она не очень нравится. Она неуклюжа, и то, как она разговаривала со своим отцом, как-то неправильно. Он пожал плечами, глядя на картину, которую закончил недавно, она все еще сохла. — Ее кровь тоже неправильно пахнет. Сначала пахло очень хорошо, и я подумал, что она мой певец крови, но потом появился этот отвратительный запах мокрой псины, от которого меня начало тошнить. Эдвард продолжал болтать о прошедшем дне, что стало его традицией, и закрепил чистый холст на мольберте, надев кольцо Гарри на цепочку, прежде чем надеть себе на шею. Портреты Гарри покрывали все стены. Они не могли сравниться с реальным человеком, но Эдварду нравилось их рисовать. Его любимым был тот, который он создал в память о первом свидании с Гарри на пляже, когда они лежали на песке, держась за руки и нежно целуясь. Их ноги переплетены, а они настолько поглощены друг другом, что даже не осознают, насколько красивым было небо, смесь изумруда и топаза. — Еще одна странность, я не слышу ее мысли, — он остановился смотря на холст хмурым взглядом, — На самом деле это, скорее, благословение. Мне не нужно терять свое IQ каждый раз, слушая, как еще один человек беспрерывно гудит о том, кому кто нравится, и все в этом духе. Эдвард посмотрел на урну с легкой улыбкой на губах. — Семья все еще ждет твоего возвращения. Но ты должен признать, что оно затянулось. — Эдвард усмехнулся. — Я так хочу, чтобы ты был рядом сейчас, но думаю, что подождать несколько лет — ничто по сравнению с целой жизнью, которую я провел в ожидании. Он окунул кисть в черную краску и принялся рисовать своего Гарри. — В последнее время связующее кольцо начало звенеть. Ты пытаешься найти меня? — с надеждой спросил он. Тишина. — Если тебе нужна помощь, мы в Вашингтоне, — кивнул он, — В маленьком городке под названием Форкс. Странно, конечно, но это наилучший вариант из возможных. Хотя ты уже знаешь. Я говорил об этом в течение последних двух лет. Но, на всякий случай, если тебе нужна помощь, я здесь. Эдвард запутался в своих мазках. — Мне действительно грустно, — тихо произнес он, — Я разговариваю с урной и рисую тебя каждую свободную минуту, — он вздохнул и опустил кисть, — Мне было тяжело разговаривать с тобой последние полторы недели. Странное чувство в глубине души, и я просто… Боже, я чувствую себя таким глупым… Эдвард покачал головой и встал, направляясь к радио, которое Эмметт подарил ему в прошлом году. Он включил музыку, не желая больше разговаривать, но не в силах выдержать тишину. С тяжелым вздохом он взял кисть и снова принялся за работу. Музыка тихо звучала на фоне, и он погрузился в картину. — Скажи мне, что мы принадлежим друг другу… — печально пел Эдвард. В его сердце было так пусто, но в то же время так тяжело. Он напевал мелодию, легкая улыбка расцвела на его губах, когда он рисовал милую улыбку звезды. Когда Гарри смотрел на него с этой усмешкой, он не мог удержаться, чтобы его собственные губы не растянулись в ответ. Выражения лица и эмоции Гарри были заразительны, а также доставляли Эдварду эстетическое удовольствие. Он любил смотреть, как меняется настроение Гарри, и что он любил еще больше, так это то, как он принимал участие в изменении этого настроения. Он заставлял Гарри смеяться, делал его счастливым, заставлял краснеть. Эдвард понял, что не будет всегда один, ему просто нужно было дождаться Гарри. Обидно, что он понял это слишком поздно. Нахмурившись, Эдвард положил кисть и выключил музыку. Он вышел из своей комнаты и спустился вниз. У Карлайла был редкий выходной, а остальная часть его семьи была в гостиной, наслаждаясь временем вместе. Эдвард чувствовал себя эгоистом из-за желания проводить большую часть своего времени в комнате со своим темным облаком страданий. С тех пор, как они вернулись в Форкс, его семья обращалась с ним, как с дорогим хрусталем. Они проявляли свои романтические отношения друг с другом наедине, когда выходили на охоту, а Эдвард оставался позади, или всякий раз, когда Эдвард отсутствовал. Он был благодарен, что они не хотели напоминать ему о том, что он потерял свою половинку (пусть и временно), но в то же время он был несколько раздражен. Он же не навсегда потерял Гарри, хотя дыра в его сердце не становилась от этого меньше. Гарри вернется к нему. Эдвард надеялся, что скоро. — Привет, Эдвард, — небрежно сказала Элис, — Добро пожаловать во внешний мир. Он улыбнулся. — Здорово вернуться, — тихо пробормотал он. — Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила Эсме, в ее глазах плескалось сочувствие. — В последнее время она очень беспокоится о тебе, — подумал Джаспер, — Мы все беспокоимся. Эдвард слегка поморщился. — Я в порядке, — заверил он, — Просто не хочу больше сидеть в комнате. — Я столкнулась с Беллой Свон, — Элис сменила тему, — Она кажется немного… — Любопытной? — завершила за нее Розали, ее верхняя губа изогнулась в отвращении, — Она спрашивала о тебе, Эдвард. Эдвард пожал плечами. — Она чуть не столкнулась со мной и сумела уронить мои краски в магазине, — сказал он им, слегка нахмурившись, — Это почувствовал только я или она пахла как… — Мокрая собака? Это почувствовал не только ты, — Розали закатила глаза и изящно откинула волосы назад, — Должно быть, она находилась в компании этих придурков из резервации. — Шериф Свон и Билли Блэк хорошие друзья, — напомнил им Карлайл. — Это не значит, что они должны загрязнять воздух зловонием волка, — прошипела Розали, сморщив нос. — Она будет на твоем уроке рисования, Эдвард, — тихо сказала ему Элис. — Отлично, именно то, что мне было нужно, — саркастично прокомментировал он. Эмметт присвистнул. — Извини, братан, — произнес он, — Но могло быть и хуже. С ней мог застрять Джаспер. Джаспер посмотрел на высокого вампира кислым взглядом. Тот факт, что ему было труднее всего приспосабливаться к их образу жизни, не означал, что Эмметт может указывать на это в любой подходящий момент. — У нас будет посетитель. Еще один вампир, — сообщила им Элис, ее глаза остекленели, — Он слышал о нас от клана Денали. Эсме слегка нахмурилась. — Почему они не сказали нам? — задалась она вопросом вслух. Элис пожала плечами. — Он не угроза. Может, они не видели в этом необходимости. Они немного помолчали. Эдвард прочистил горло. Когда он привлек их внимание, то встал и начал ходить по комнате, прежде чем заговорить. — Думаю, я должен извиниться перед вами, — начал он. — Эдвард, — попытался остановить его Карлайл. — Нет, пожалуйста, дай мне закончить, — когда они не стали его больше прерывать, он продолжил, — Я понял кое-что. С тех пор, как Гарри… с тех пор, как он начал свое перерождение, я был не лучшей компанией. Потеря Гарри, безусловно, одно из худших переживаний, что я когда-либо испытывал, и я сомневаюсь, что справлюсь, пока он не будет со мной снова. Но я не должен был просто отстраняться от вас, и мне очень жаль. Я знаю, что вы пытались помочь мне, но я не хотел ничего слышать. Эсме вскочила со своего места и обняла его. — Мы знаем, как тебе тяжело, Эдвард, — прошептала она успокаивающе, — Ты ни в чем не виноват. Было довольно тяжело просто взять и переехать обратно в Форкс. Делать это после потери партнера мучительно больно, мы понимаем. Ты не один, Эдвард. Гарри вернется, и мы поможем тебе пройти через это. Хорошо? Эдвард улыбнулся и обнял ее в ответ. — Да. Спасибо, — сказал он искренне. Нежный момент был несколько испорчен, когда Эмметт закричал: — Давайте же обнимемся! — и прыгнул на спину Эдварда. Воздух сразу стал легче и наполнился смехом, когда все они заключили Эдварда в круг объятий, полных любви. Вампир почувствовал, как связующее кольцо вокруг его шеи немного потеплело, как будто сам Гарри пытался успокоить его. Улыбка Эдварда расширилась. Он не был бы счастлив без Гарри рядом, но был благодарен своей семье. — Я хочу вам кое-что показать. Он привел их в свою комнату, свое убежище. Первые полтора месяца, незадолго до начала школы, он заперся в своей комнате и запретил всем входить. Он горевал один в течение дня, пока не наступало время охотиться, где к нему незамедлительно подошла Розали, которая взяла на себя обязательство сообщить ему, что Эдварду больше не позволено запирать себя в одиночную камеру. Они все еще уважали его личное пространство и никогда не входили в его комнату, но были более активными, пытаясь заставить его взбодриться (настолько, насколько можно было после того, как он пережил смерть своей пары). Эсме ахнула, когда вошла к нему в спальню, прикрыв рот ладошкой. — Эдвард, выглядит замечательно, — выдохнула она, с благоговением глядя на картины. — Я чувствую себя лучше, когда рисую его, — признался Эдвард, — Это заполняет пустоту в моем сердце на некоторое время. — Ты действительно хорош, — тихо сказала Розали, ее пальцы нежно обводили границу одной из лучших, по ее мнению, картин на стене. На ней Эдвард обнимал Гарри. Глаза звезды ярко светились, и он широко улыбался, когда Эдвард целовал его в висок. Это было прекрасно. — Спасибо, — Эдвард был немного смущен тем, что его семья видела такие личные вещи, но это чувство было затоплено счастьем. Было приятно впустить их в свой мир снова. Он осмотрел все картины на своей стене. Его рука потянулась, чтобы коснуться связующего кольца на цепочке, и он слегка улыбнулся. Жизнь не будет прежней без Гарри, он знал это. Гарри был слишком дорог ему, чтобы жить без него. Но он позаботился о том, чтобы, когда его соулмейт, наконец, вернется, у него было что-то хорошее. Он хотел, чтобы их воссоединение было таким же счастливым и особенным, как их первое свидание. Эдвард выглянул в окно, когда связующее кольцо Гарри снова слегка нагрелось. Он позаботится о том, чтобы их воссоединение было идеальным.