Второй шанс

— Донна Грация, — мурлыкающий голос туманника подрагивающим, живым бархатом разлился по комнате, касаясь дорогих алых ковров, массивных полированных шкафов, овеянных временем, и многочисленных книжных томов, — вы очаровательная… Тсунаеши отвернулся к книжной полке, взял очередной том и сделал вид, что ничего не замечает. — …обворожительная… Рядом многозначительно хмыкнул Кея, опустивший очередную отсеянную книгу в коробку, предназначавшуюся для вещей, отправляющихся прямиком в магазин Тсунаеши. — …уникальная женщина с поистине удивительным талантом всегда оказываться в нужное время в нужном месте… Сидевшая в глубоком кресле за массивным столом Грация подняла лицо навстречу практически легшему на стол иллюзионисту, откровенно веселясь от его выступления, что, впрочем, выражалось во всего лишь приподнятой словно в удивлении брови. При этом она не переставала заниматься своим делом. — …и всегда знающая обо всем, что происходит в Альянсе. — Ты мне определенно льстишь, Мукуро, — хладнокровно произнесла донна, доставая на свет вторую коробку с пирожными из самой дорогой в городе кондитерской. То, как донна распаковывала ее, напоминало искусство: пропитанный белоснежным сливочным кремом бисквит, высокий и пышный, присыпанный сверху шоколадной стружкой или коронованный гладкими, засахаренными вишенками, в изящных, длинных белых пальцах с идеальным маникюром выглядел подлинным шедевром, с которым эти пальцы управлялись с поистине виртуозной ловкостью, стремясь не повредить ни единого кусочка. Бережно, нежно, почти ласкающими жестами, заставляющими думать вовсе не о чаепитии. Тсунаеши не доводилось раньше встречаться с матерью Ламбо, напротив, Дечимо Вонголы всеми силами старательно избегал подобного знакомства, так и не простив поведение по отношению к сыну. Он испытывал к той женщине поистине двойственные чувства: жалел за то, что позволила себе лишиться любви Ламбо, самого преданного в мире человека, если завоевать его доверие, и одновременно был чертовски благодарен за то, что отпустила, почти вышвырнула из дома, тем самым дав встретиться с Тсуной. Тсунаеши просто не представлял никого другого на месте своего Хранителя Грозы. Но эта Грация… Ее единственная ошибка состояла в предубеждении по отношению к самой себе, неуверенности в собственных силах, от которой она избавилась, потеряв Ламбо. Эта Грация Бовино не зря, до того, как обрекла себя на вечную скорбь, считалась прекраснейшей женщиной Альянса. В ней удивительным образом сочетались красота тела и красота души, а сила духа нашла отражение во внешности. В ней не было сглаживающего черты, затмевающего присутствовавшую сильную волю милосердия Арии, равно, как и жесткости Даниэлы. В отличие от Бьянки, красота Грации являлась завершенной, раскрывшейся полностью. В то время, как Отравительнице еще предстояло показать весь свой цвет миру, Грация же уже много лет представала во всем блеске, насильно приглушенном трауром. Этот прямой нос и высокие скулы, от природы ровные брови и родинка у изогнутых луком Купидона губ, приковывающих взгляд с первого слова. Всегда гордо вскинутый подбородок. Эти упругие, блестящие кудри, которые манили вплести в них пальцы, поиграть, словно с пружинками. Нежные, бархатные мочки, украшенные простыми серьгами. Этот нежный, певучий голос, слегка приглушенный, не слишком вызывающе-громкий, зачаровывающий, словно песнь ундины. Эти глубокие, большие глаза, больше не стеклянные, словно драгоценные, но бездушные изумруды в изысканной оправе пушистых ресниц, а наполненные силой, словно океан, способный утопить в своих зеленых глубинах. Эти ранее бледные щеки, что теперь украшал легкий румянец, возвращающий Грации беззаботную свежесть юности. Тсунаеши не встречал женщины более красивой, чем Грация Бовино. Сила и опыт, доброта и решимость, красота и зрелость, безграничный, порой весьма коварный ум… На Грацию Бовино можно смотреть вечность, ею хотелось любоваться. Не удивительно, что Верде стережет ее, как зеницу ока, пусть и делает вид, что совершенно не причем, когда гибнет очередной возжелавший слишком многого враг прекрасной донны. Впрочем, нельзя сказать, что Грация в защите нуждалась. За последние дни Тсунаеши как нельзя лучше успел прочувствовать всю силу донны, всю страсть и решимость, с которой она защищает своих. И все возможности не только неординарной семьи, но и удивительного, поистине гениального разума. — Ничего подобного! — возмутился в ответ на инсинуации Мукуро. — Только вы можете дать мне ответ — какого черта в последнее время нашему с Кеей-куном дуэту перепадает столько миссий от Мельфиоре? — Трудно понять гениев, Мукуро, Бьякурана — фактически невозможно. — Как думаете, он знает правду о нас? — Тсунаеши все-таки отвернулся от полки, отставив книгу. Вопрос возможностей «трех основных семей Тринисетте» вставал и раньше, слегка беспокоил Тсуну, который как никто знал, как просто пересечься в этом большом, но таком узком мире. Не хотелось бы попасть в поле зрения тех, кто владеет различными версиями предвидения. Женщина начала задумчиво рассматривать пирожное в руках, от которого уже успела откусить кусочек. Признаться честно, самая хладнокровная донна Альянса являлась даже большей сладкоежкой, чем ее сын, а ведь Ламбо потреблял сладости просто в нереальных количествах. В ее глазах горела мысль, поворачивались практически видимые механизмы разума, пока она собирала всю доступную ей информацию и подводила итог. — Не знаю, Тсунаеши. В нашем мире, несмотря на отсутствие Тринисетте, основные три семьи сохранили свои способности. Кровь Вонголы несет гиперинтуицию, пусть и не настолько острую, как твоя. Массимо, насколько я знаю, чутьем не обладает вовсе. Ария как провидица сильна, но гораздо слабее, чем та же Луче. Бьякуран… даже если его возможности ограничены отсутствием Тринсетте, полагаю, он все же мог уловить своим даром нечто, его заинтересовавшее. К тому же… Занзас весьма… увлекательно отзывался о вас. Со стороны книжных полок донеслось разъяренное шипение, низкое, словно у забравшейся под половицу кобры. Тсунаеши покосился на полыхающего — в прямом смысле — Хранителя Облака. Даже без дара Арии он мог сказать, что следующая встреча Жаворонка с боссом Варии закончится немыслимым количеством разрушений. — Ойя-ойя, болтун — находка для шпиона, — а вот ярость Мукуро была холодной, как заледеневший Ад. — Внимание дона Джессо — не самое плохое, что могло произойти в этом мире, — рационально заметила Грация, протягивая пирожное подошедшему Тсунаеши. Тот пристроился на краю стола, прикусив тающий во рту бисквит. — Он умен, силен, у него обширные связи. Многие хотели бы видеть его в качестве заказчика или покровителя. — Он мне когда-то глаз выколол! — Не тебе, Мукуро, да и не этот Джессо. — Один раз Бьякуран — всегда Бьякуран! — Мукуро, яростно вибрируя, гордо продефилировал к напарнику, от книжной полки немедленно полилось жизнерадостное шушуканье, полное планов по кровопролитию, мести, уничтожению и захвату мира. — Искры так и сыпятся, — прокомментировала донна Бовино. Тсунаеши хмыкнул: его непосредственный Туман никогда не мог ровно относиться к дону Джессо. Чем тот, к вящему удовлетворению Гаммы, активно пользовался. Их встречи, полные завуалированных острот, скрытого под вежливостью яда, вошли в легенду Вонголы в качестве примера по проведению переговоров с условно враждебным союзником. Последняя формулировка особенно убивала. — Как продвигается сортировка книг? — сменила тему женщина. — Вам не жалко расставаться с таким сокровищем, донна Грация? — Тсунаеши благоговейно провел пальцами по плотному, шероховатому переплету ближайшей книги. — Самые ценные экземпляры давно увезены, здесь остались лишь копии, которые, при желании, очень легко достать. В основном особняке имеются гораздо более дорогие версии или даже оригиналы. Не вижу смысла занимать место тем, что уже имею. Никогда не понимала страсти к складированию. Тсунаеши обвел взглядом обширное помещение замковой библиотеки. Большая часть полок все равно пустовала, но то, что осталось, все равно внушало уважение. Сколько же лет понадобилось, чтобы забить книгами до отказа полки от пола до потолка? Возникшая ранним утром на пороге их дома великолепная донна подхватила под локоток тех, кто не успел удрать по своим делам, и попросила помощи с расчисткой места под будущую штаб-квартиру Варии. Оказалось, она продала отряду замок и часть земель Бовино, граничащих с владениями двух других фамилий, чем нанесла незаживающую рану Вонголе, поскольку первая мафиозная семья уже пыталась раньше приобрести замок у отца донны, но получила суровый отказ. Что самое обидное, выкупить его Вонгола хотела ради переселения туда все той же Варии. Как пояснила донна, замок находился далеко от основного особняка, среди лесов, недалеко от гор, поэтому никем из членов семьи практически не использовался. Да, при продаже ей пришлось выселить из подвалов Верде и заставить Ромео очистить чердаки, но в остальном содержание замка обходилось донне в круглую сумму и доставляло немало хлопот. Поэтому она с радостью избавилась от него ради кое-каких привилегий, полученных от новорожденной мафиозной семьи. Она передавала замок с мебелью, коврами, гобеленами, инвентарем, но библиотека являлась единственным, что женщина не собиралась отдавать отряду в полном размере. Даже не нуждаясь в книгах сама, Грация предпочла бы, чтобы как можно большая часть их нашла пристанище в руках небезразличных ей людей. Тем более, у Варии должна иметься своя библиотека. Тсунаеши покачал головой, когда подумал о замке отряда, принадлежавшем тому на протяжении столетий, еще со времен Второго. Никто не подозревал, что тот принадлежал Варии лишь на словах, на самом деле находясь в собственности Вонголы, и главная семья просто позволяла отряду использовать его. Но после отделения Варии все договоренности утратили силу, а Массимо отказался продавать замок Занзасу. Тсунаеши сам себя назвал бы лживым лицемером, если бы сказал, что совсем не интересовался жизнью местной Вонголы. Сколько раз он, уже лежа в роскошной кровати в своей спальне, расположенной в старинном особняке Сицилии, обвеваемый теплым, влажным ночным ветром, представлял, что было бы, окажись сыновья Тимотео живы — хоть один из них. Как повернулась бы его собственная судьба? Ожидала ли его участь матери, вышедшей замуж, даже не подозревая, что приятного, обходительного, веселого светловолосого иностранца в маленький Намимори привела вовсе не командировка в поисках нефти, а кровь в ее жилах, принадлежащая некогда Саваде Иэясу? Нане повезло влюбить в себя могущественного консильери без памяти, а Тсуна… не нашла бы его однажды какая-нибудь приятная итальянка? Какой стала бы семья при правлении законного наследника? Более сильной или более слабой? По-прежнему кровавой или начинающей возвращать былое милосердие? Поэтому он с интересом следил через донесения Мукуро за развитием ситуации в данном мире, представляющем собой как раз один из таких вот вариантов «а если бы». И туманник, надо отметить, получал несказанное удовольствие, когда видел, что боссу не все равно, и принесенные в клюве сведения не оставляют равнодушным. Тсуна не собирался вмешиваться, напротив, он, кажется, начал понимать слегка извращенное удовольствие Кавахиры, остающегося вечным наблюдателем. Со стороны, оказывается, видится гораздо лучше. Массимо был умен, но недальновиден, жаден, склочен, эгоистичен настолько, что позволил семье лишиться своего основного боевого потенциала. И все из-за банальной зависти и удушающего страха перед своим гораздо более могущественным, более удачливым «соперником». Занзас являлся любимчиком Восьмой, признанным наследником места Первого императора мечей, хозяином Второго императора, за его плечами стояли тысячи профессиональных убийц, собранных со всего мира, но пока он состоял в Вонголе, Массимо не мог навредить ему в открытую. Только провоцировать, бесясь от наличия короткого поводка для босса Варии и одновременно отчаянно желая, чтобы тот порвал его к чертям, дав тем самым возможность Десятому стереть отряд в порошок. И терпение, пусть с зубовным скрежетом, Занзаса бесило еще больше. За их противостоянием наблюдала вся Италия. Менее могущественные не вмешивались, а равные искали возможность получить какую-то выгоду. Однако Массимо, увлеченный внутренней борьбой с братом, многое упустил во внешней политике семьи, пусть это и не показывалось открыто. С ним не желали иметь дело Мельфиоре, отстранились Каваллоне, стерев прежние дружеские отношения, которые связывали Девятых боссов. Он резко лишился технической и научной поддержки Бовино, медицинской — Паолини, Томасо не желали иметь с ним ничего общего. Не спохватись он вовремя, Вонгола оказалась бы в изоляции. Однако когда он спохватился, Занзас выскользнул из рук и приобрел союзников. Если Массимо родного мира Тсунаеши хоть чуть-чуть походил на этого, не удивительно, что самым подходящим наследником считали дальновидного, осторожного почти до паранойи Энрико. Таков нынешний босс Вонголы. Он искренне полагал, что Занзас придет к нему с повинной или продолжит работать на него по контракту, ведь, несмотря на всю свою обеспеченность и востребованность, Вария не имела достаточно денег, чтобы купить землю и построить дом с нуля. Особенно, если учесть, что все лакомые кусочки давным-давно разобрали. А штаб-квартира молодой семье как никогда необходима. Дверь в библиотеку неожиданно распахнулась, повеяло нежным, ласковым, почти деликатным пламенем Тумана, более слабым, чем у присутствовавшего Рокудо, но не менее стабильным. — Донна, прошу прощения, что прерываю, но прибыла Вария, — пронесся по помещению тихий голосок. У Тсунаеши перехватило дыхание, в спину словно вогнали стальной стержень, со стороны Хранителей повеяло таким же ошеломлением. Грация уже говорила, что всегда ездит к ним в сопровождении лишь одного, самого доверенного, человека. Донна не желала сообщать миру о сыне, тем самым подвергая его опасности, но и совсем без охраны выходить из дома не могла, чтобы не вызывать подозрений. Поэтому выбрала того, кому верила безмерно. Тсунаеши просто не ожидал, что доверенным лицом Грации Бовино окажется… На него большущими темно-фиолетовыми глазами смотрела Хром Докуро. Выглядящая чуть моложе привычного, не столь бледная и изможденная, но все же совершенно точно Хром Докуро. Длинные волосы, не забранные в хохолок на макушке, обрамляли кукольное личико и спускались на плечи ладно скроенного пиджака, а короткая, туго обтягивающая юбка открывала гладкую кожу бедер — совсем немного, потому что выше колен начинались высокие, начищенные до блеска сапоги на устойчивых каблуках. — Донна, прошу прощения, я не смогла их остановить, — иллюзионистка поклонилась, смотря на босса с обожанием и всеобъемлющей преданностью, как знакомая Тсуны никогда не смотрела на своего спасителя Мукуро. В ту же секунду Савада увидел значительную разницу между двумя воплощениями одной личности. Эта Хром сохранила нежность, невинность, чистоту, не боялась каждого шороха, не вздрагивала от каждого громкого звука, не дергалась от резких движений, хотя явно оставалась скромной, не желающей привлекать внимание. Их Хром никогда не могла пойти с ними, потому что связан нерушимыми узами с Тсунаеши был именно Мукуро. — Все в порядке, Наги, — взмахнула рукой Грация, и иллюзионистка облегченно просияла, словно ей разом простили все грехи. — Будь добра, проводи их сюда в таком случае. — Слушаюсь, донна, — девушка еще раз коротко поклонилась и вышла. — Думаю, вам лучше покинуть замок, — повернулась к ним Грация. — Думаю, нам лучше узнать, как вы заполучили эту девушку, ку-фу-фу, — прищурился опасно Мукуро. — По моим данным, Наги давно мертва. Это была не их Наги, но Мукуро все равно не мог перестать защищать ее. Беспокоиться, переживать. Наги являлась одновременно и слабостью, и силой, ресурсом и самым близким человеком до того, как Мукуро окончательно поверил Тсунаеши. Но его защитная агрессия просто разлетелась о понимающий взгляд Бовино, посмотревшей на туманника, как на родного ребенка. — Ты знал ее, не правда ли? — негромко произнесла женщина, и туманник опустил плечи, отвернулся. Что бы он ни говорил об использовании людей, как ресурсов, никого из своей банды он не бросал, насколько бы слабыми те ни были. Вынужденное расставание с ними далось иллюзионисту нелегко, пусть даже Кавахира сказал, что с ними все в порядке. — Она была медиумом моего Хранителя Тумана, — ответил вместо него Тсунаеши. Грация вздохнула. — Иногда мне кажется, что клан Бовино — пристанище для сломанных детей. Мы годами следили за всеми возможными потомками Первого поколения Вонголы. Отец Наги являлся политиком… до некоторых пор весьма успешным, но затем его карьера пошла на спад, когда пресса узнала о его контактах с якудза. Оказавшись на самом дне, он не придумал ничего лучше, чем продать дочь бандитам, оформив официально ее смерть. Я вмешалась слишком поздно, Наги пробыла у них уже восемь месяцев. Когда она переехала в мой дом, то не отходила от меня ни на шаг. Врачи сказали, что она «замкнулась» на мне, сделала своим лидером и Небом в обход традиций, выбрала единственным спасителем. Именно поэтому я никогда не сомневалась в ее преданности, хотя не раз говорила девочке о возможности образования связи с кем-нибудь другим. Тсунаеши покачал головой, размышляя о судьбе девушки, так и не ставшей Хром Докуро. Ей повезло встретить Грацию, которая не только использует, но и бережет своих подчиненных, Грацию, способную уничтожить кого угодно за свою семью. — Ее здоровье… в остальном она в порядке? — раздался мрачный голос Хибари. Перед глазами Тсунаеши само собой всплыло воспоминание из несостоявшегося будущего, когда Хранитель Облака принес измученную, раненную девушку в убежище на руках. Он всегда помнил, как бессильно, безжизненно свисала тонкая, красивая рука Хром, как с хрипами поднималась и опускалась ее грудная клетка, борясь за каждый вздох. Это не их Наги, не их Хром, она в безопасности, под крылом сильной донны — лучшее, что можно пожелать для одного из слишком ценных для мафии потомков Деймона Спейда. Она совсем другая, и связываться с ней — все равно что эгоистично использовать девушку для воссоздания памяти о ее двойнике. — Абсолютно. — Ей повезло, что у нее есть вы, — Мукуро, кажется, окончательно успокоился, расставаясь с мыслями о Хром. Прощаясь. — Это мне повезло. Наги замечательная. Ее талант не боевой, но Наги — уникальный медиум, способный пропускать через себя колоссальное количество пламени без вреда для собственного тела. Прогремевшие в коридоре шаги, прервавшие беседу, ясно сообщили, что они упустили свой шанс скрыться из поля зрения элитного отряда, а теперь уже — полноценной мафиозной семьи. Защита, установленная кланом Бовино для предотвращения разграбления замка, не позволяла иллюзионистам перемещаться внутрь и наружу. Зато позволяла сколько угодно чудить внутри, чем немедленно воспользовался Мукуро, ударив о пол трезубцем. На их с Кеей лица легли привычные невыразительные маски, сделав похожими на манекены из магазинов. Тсунаеши быстро водрузил на нос солнечные очки, обмотав голову брошенным Мукуро платком, и подскочил к книжной полке, принимая вид обыкновенного букиниста, не интересующегося происходящим вокруг ради собственного блага. Одного из тех, на кого никто не обратит внимания. Всесильный дон Вонголы умел как выделяться из толпы, так и сливаться с нею, благодаря выучке Реборна. Главное, чтобы Луссурия, знакомый с ним-продавцом, ничего не заподозрил. Хотя, где Куросаки Тсунаеши, а где — донна Грация Бовино и Вария. Они успели в последнюю секунду — через мгновение дверь в библиотеку, несмотря на величину и массивность, с силой отлетела в сторону, чудом удержавшись на петлях. Занзас толкнул ее, словно она была сделана из фанеры. Вокруг мужчины почти видимым темным облаком кипела, клубилась с трудом сдерживаемая ярость, алые глаза метали молнии. Притихшие офицеры следовали по пятам, всячески стараясь не привлекать внимания босса лишний раз, хотя, надо признаться, они тоже не выглядели довольными. — Синьор Занзас? — поднялась им навстречу как всегда безукоризненная Грация. — Кажется, мы договаривались об окончательной передаче территории через месяц, чтобы моя семья успела убрать из здания личные вещи. Взгляд Занзаса потяжелел, потемнел, мужчина едва слышно устало вздохнул, словно необходимость разговаривать вежливо и оправдываться отбирала последние силы. — Прошу прощения, донна Грация, — пророкотал он, — но, боюсь, ситуация сложилась беспрецедентная. Вонгола сильно уменьшила наши сроки по освобождению их замка. — И когда вы должны покинуть его? — Вчера. — Хм… Что ж… Тогда, думаю, мы управимся за день. Господа, если не возражаете, вынуждена вас покинуть — мне нужно отключить защиту Бовино, чтобы вы установили собственную. Располагайтесь, в конце концов, это уже ваш дом. Наги, помоги синьорам отсортировать книги. — Слушаюсь, донна, — девушка бесшумной тенью скользнула к Тсунаеши. — Какие книги мне нужно сложить в коробки? Только сейчас Вария обратила внимание на присутствующих. Глаза офицеров расширились, Тсунаеши почти открытым текстом читал написанное на лицах удивление, когда они увидели двух самых нетривиальных наемников Италии, по уши занятых сортировкой книг. Мукуро, поганец, даже принял более эффектную позу, поглаживая пальцами тисненный переплет так, словно пришел сюда почитать, а не на работу. — Вроой! Что вы здесь делаете?! — первым отмер Скуало. — Помогаем укладывать книги, — Тсунаеши слышал насмешку в голосе Рокудо, видел дьявольский блеск глаз сквозь иллюзию. Мукуро мог быть сколько угодно сильным иллюзионистом, претендентом на роль Аркобалено, но его силы не работали с его боссом. Гиперинтуиция Тсунаеши работала против него с самой первой встречи. Чем Тсуна нагло пользовался, вот, как сейчас, наслаждаясь увлекательным зрелищем. Наги, умница, быстро поняла, по какому принципу он отбирал произведения, его вкусы, и сама укладывала книги в коробки. — Донна Грация, благодарю за понимание, — Занзас не отводил взгляда от Кеи, стоящего у полки с видом императора, не замечающего муравьев под ногами, чем, кажется, еще больше выводил из себя «капореджиме». — Мы же союзники, — пожала плечами Грация и выскользнула из комнаты. — Тренировочные поля находятся сразу за розовым садом, — донесся из коридора ее нежный голос, звенящий весельем. Луссурия поспешил вслед за ней, на ходу отдавая приказы рядовым по передатчику. Вайпер явно разрывался на части, желая проследить за имуществом и одновременно — узнать больше о возможном конкуренте. Напряжение в комнате нарастало с каждой секундой, грозясь раздавить своим ужасающим весом, от количества возбужденных пламенных повысилась температура, и стало трудно дышать. Тсунаеши кожей ощущал биение Урагана, пульсацию Дождя, мощное давление Облака… Волны встречались и расходились. Обычный человек, скорей всего, уже давно бы потерял сознание, но Наги, умничка Наги, послушная воле своего босса, скользнула между Тсуной и остальными, незаметно, непринужденно выстраивая линию обороны, становясь его защитой, и Тсунаеши не надо было гадать, какой именно приказ отдала Грация Наги перед поездкой. — Итак, значит, у вас все-таки имеются фавориты среди семей Альянса? — Занзас сложил руки на груди, ненавязчиво перекрывая вход. Тсунаеши тихонько хмыкнул: это же Кея, он может выйти через крышу. — Ойя-ойя, как грубо задавать такие вопросы после всего, что сделал для тебя наш милый Жаворонок! — ухмыльнулся иллюзионист, наигранно прижав руку к груди. — Совсем люди не ценят подарков! Аура Занзаса вспыхнула, затрещала разрушительным Ураганом и не менее разрушительной Гармонией, заставляя воздух дрожать, но Тсунаеши, благополучно не замеченный со своего места, с удивлением обнаружил легкий, как папирусная бумага, темный, коньячный румянец на высоких скулах босса Варии. — Но раз уж нам так вежливо подсказали место для боя… — голос туманника понизился, став опасно-завлекающим, играющим на нервах и желаниях, как на тонких струнах, отчего напружинилась вся Вария, — не желаешь ли сразиться с ним? Один на один… и если выиграешь, познакомишься ближе, гораздо ближе с нашим фаворитизмом. Голос молодого мужчины соблазнял, подталкивал, обвивал ластящейся, смертельно ядовитой коброй. — А если… — Занзас сглотнул, алые глаза горели от предвкушения. И расчета. — Если я проиграю? — Будешь должен Жаворонку одно желание, ку-фу-фу, — рассыпался смехом туманник. — В пределах разумного, разумеется. Тсунаеши прикрыл глаза. Со стороны возбужденно зашушукавшихся офицеров Варии это выглядело почти беспроигрышным вариантом, возможностью заполучить ценный военный потенциал, сильных, талантливых наемников, на чье обучение не придется тратить ни времени, ни ресурсов. Да, противник силен, но и босс не прост. Пятьдесят на пятьдесят, где все зависит от удачи. Со стороны Занзаса это выглядело идеальной возможностью ближе подобраться к интересующему объекту. На взгляд Тсуны, это была месть Рокудо, о которой Занзас даже не подозревал. Вроде «Давайте ударим Занзаса о Хибари, чтобы не трепал языком перед Джессо». — Идет, мусор! Но если я выиграю, мы подписываем контракт. — Конечно, — беспечно откликнулся иллюзионист. Если он во что и верил, то это в верность Тсунаеши-куна, экстрим Рехея и силу своего извечного соперника. — Забью до смерти, — кровожадно произнес Облако, доставая тонфа. — На улицу, — пропел Мукуро, останавливая его. — Все на улицу. Позабытый Тсунаеши тенью скользнул за галдящими, похожими на стаю грачей по весне в своих форменных мундирах офицерами Варии. Те делали прогнозы, ставки, подбадривали босса, одновременно стараясь подорвать уверенность противника в себе. Разлитый в воздухе азарт кружил голову. А Мукуро своим ехидством лишь подливал масла в огонь. Они прошли розовый сад, узкую полоску рощицы, где к ним присоединилась любопытствующая Грация, подхватившая Тсунаеши под руку. Наги немедленно превратилась в тень своего босса, следуя по пятам, бдительная, настороженная, готовая отражать нападения. Но кто в здравом уме и твердой памяти решит напасть на логово Варии, когда там присутствует весь офицерский состав? Они такие… другие. В них видна постепенность, с которой они прошли по жизни, не набираясь по верхам, не торопясь успеть все на свете, лишь бы выжить в мире мафии. Им не приходилось оправдываться, что лишило варийцев некоторой доли озлобленности. Однако… Тсунаеши видел серьезность, взрослое понимание жизни. Никто из его Варии не повзрослел до конца, они словно застряли в возрасте вместе с боссом. Изменения, отличия поначалу почти незаметные, но если приглядеться… Другие улыбки, другие жесты… Боже, короткие волосы Скуало! Наверное, Такеши при встрече с ним пережил немалый шок. И адекватность Бельфегора… Ну, в своем роде адекватность. И больно, и приятно видеть их. Бой начался внезапно, без какой-либо отмашки. Просто Кея провел сильное пламя через тонфа и набросился на Занзаса, а когда тот вскинул пистолеты — оперся рукой на его плечо и взлетел, переворачиваясь в воздухе, чтобы ударить со спины. Тсунаеши затрясся от беззвучного смеха: какие знакомые движения! Не зря Хибари часто говорил, что босс с Занзасом во многом похожи. Пламя свободно изливалось в воздух, от него трескалась земля. Количество колючих сфер увеличивалось на глазах — Облако отбивал все нападки, все огневые атаки Занзаса. Не помогало даже увеличение активности Урагана — на место одного разрушенного щита немедленно приходило еще десять. Каждое движение Облака напоминало танец: то, как он крутил тонфа, как атаковал и одновременно уклонялся с разрывом в доли секунды. Он качался из стороны в сторону, продвигаясь вперед, заставляя Занзаса непроизвольно повторять его движения. Кея всегда, всегда феноменально быстро учился, он имел удивительный боевой инстинкт, позволявший запоминать приемы противника с одного взгляда. Сейчас Тсунаеши видел напористость Дино, гибкость и ловкость Фонга, из которых его Хранитель создал свой собственный стиль. — Он потрясающий, — восхищенно прошептала рядом Грация. По лицу Занзаса расплывалась широкая улыбка, он подался вперед, как дикий хищник… и струя пламени пролетела в нескольких миллиметрах от носа Облака. Раскосые глаза слегка расширились, а затем вновь сузились, давление пламени увеличилось, заставив неподготовленных зрителей поперхнуться. Скорость Облака увеличилась, смазанным силуэтом преследовал он противника по пятам, не давая секунды на передышку. Лоб Занзаса блестел от пота, от жара, земля дрожала под ногами, пока он пытался сбить все колючие сферы, которыми Облако фактически давил его. Кея брал измором, показывал, насколько велик, насколько превосходит его потенциал «обычных смертных». Он не знал ни жалости, ни пощады, нанося удары с силой, способной раздробить кости. Чудовище, цепной зверь Вонголы, хищник королевской семьи. Хранитель Облака и консильери Тсунаеши. Бой оказался выигран за сорок минут. Самые напряженные сорок минут за последнее время. Вот Кея в одно мгновение летит на Занзаса, а вот уже прижимает разоруженного противника к земле, приставляя к горлу шипастые тонфа. При этом маска ни разу не слетела с лица, даже не дрогнула, вызывая зубовный скрежет у Вайпера, бросающего гневные, завистливые взгляды в сторону опиравшегося на трезубец Мукуро. Противники тяжело, надрывно дышали, не отводя друг от друга взгляда потемневших глаз, и напряжение вокруг них сменило оттенок, став более похожим на… темное удовольствие. Несмотря на разорванную, подпаленную одежду, мужчины были счастливы от брошенного вызова. — Ну, и каково твое желание? — Занзас не шевелился, продолжая лежать, раскинув руки и явно наслаждаясь весом мужчины на своих бедрах. Кея задумчиво нахмурился, поджал губы. В кармане Тсунаеши завибрировал телефон. Доставая аппарат, Тсуна выскользнул из поля зрения присутствующих, снимая блокировку. Странно, но писал Такеши, у которого по расписанию как раз шли кулинарные курсы… Тсуна, Вендиче забрали Хаято.