Здравствуй, отец

- Что за…? Рот, казалось, на сработанном автомате выдавил это короткое ругательство. Но даже его не удалось так просто сказать – голос потонул где-то в горле. Майкл неощутимо вздохнул, пытаясь успокоиться: в голове в один миг возник горячий густой туман. Казалось, где-то глубоко в мозгу полыхнула короткая волна жара, отчего потемнело в глазах. Но только на миг. Замешательство совсем недолго обуревало уставший разум. Майкл чувствовал, что его постепенно отпускает какой-либо страх, или же что-то похожее на это незамысловатое чувство. Мужчина с облегчением понял, что к нему возвращается былая сила – Афтон медленно, стараясь прислушаться к тишине аттракциона, постарался подъехать поближе к столу. Хотя, столь лёгкая миссия была тут же с треском провалена: воздух вновь неприятно взвизгнул от сломанных колёсиков. Афтону очень захотелось в следующую секунду дойти до стола самостоятельно, без помощи кресла, на своих двух, но тут же отбросил идею - сейчас было не до этого. Майкл пристально вгляделся в планшет, стараясь как можно тише и резче дышать. Он не знал, почему именно это желание возникло в его голове: какое-то непонятное чувство заставляло быть тише. Казалось, ничего не изменилось за эти долгие секунды. По крайней мере, в плане работы оборудования точно – резкие помехи на экране так и не исчезли, искажая картинку самым причудливым образом. Майкл невольно нахмурился, пытаясь, вновь напрячь глаза, дабы разглядеть искажённый коридор аттракциона. И не только его. Афтон практически сразу перевёл взгляд в угол экрана, стараясь вновь различить в помехах белые яркие точки непонятного силуэта. Он пока не мог осознать, что бы это могло быть – такое движение было проделано, скорее, из любопытства, нежели какого-то страха. Последнее, можно сказать, исчезло полностью, оставив после себя только немое удивление. Особенно, от осознания того, что непонятный силуэт исчез. Майкл не мог в этом ошибиться: коридор в сумерках был пуст. - Где же?... – невольно выдохнул Афтон, и, не задумываясь, переключил камеру. Планшет на короткий миг вновь вспыхнул разрядом помех и тут же показал Майклу новый продолговатый коридор, находящийся в том же районе. Из-за пылающих молний по всему экрану Афтон не сразу смог догадаться о наличии какого-либо продолговатого помещения. В помехах Майкл в тот миг смог различить только реквизит, который искусно соорудили рабочие в этой части аттракциона: гора картонных коробок, раскрашенных под подарки, и длинные гирлянды бумажных человечков под потолком. На большее, камера, ровным счётом, не хотела реагировать, ограничиваясь только отдельными кусочками общей картины с видеонаблюдения. Мужчина на короткий миг скрипнул зубами от досады, понимая, что и здесь не получится что-либо различить так просто – экран, как и в прошлый раз, вновь стал полыхать белым, отчего то и дело пропадало изображение. Афтону начинало в какой-то момент казаться, что камера вновь перестаёт работать – уж больно много помех, да и бестолковых мерцаний. Вскоре, Майкл сам смог убедиться в правдивости своих ожиданий; планшет вновь показал рябящие помехи, и в скором времени выдал всё ту же «ошибку видео». Мужчина глубоко вздохнул: такая эксплуатация начинала ему крайне надоедать. Даже очень. Нахваливать здешнее оборудование он, действительно, поторопился. От «исправного» и «новенького» в считанные секунды не осталось ничего – один лишь тупой сленг для зазывалы, не более. Афтон не поленился в тот самый миг наречь этакого зазывалу самим Хангерсоном, чувствуя, что здесь сомнения, точно, никакого не будет – такой оратор директора место займёт, да и всех работников вместе взятых заменит, которые могли прочесть весь липовый инструктаж сами. Майкл сам не заметил, как тут же усмехнулся своей же шутке, критическим взглядом обводя офис – в таком месте сия миссия, действительно, проводится каждый раз с успехом. Мужчина вздохнул, нажав на экран планшета с другого конца стола: была - не была. Отлынивать всё равно не выйдет, сколько не пытайся. Неисправности камеры, всё равно, в глупом порядке вещей, что уж тут говорить. Майкл сомневался, что и утверждения по поводу загадочного силуэта тут как-нибудь повлияют – слишком уж это было похоже на моменты из области фантастики. На худой конец, воображения полоумного человека со своими признаками шизофрении. Второе походило, даже, больше, особенно, после всех проводов на работу: от всех зрелищ с этим хоррор-аттракционом и его начальником, точно, с ума сойдёшь. Притом, Афтон спустя несколько секунд понял, что уже не думает о загадочном силуэте, постепенно забывая о странном ощущении чьего-то присутствия: возвращалось былое спокойствие. Но так казалось Майклу совсем недолго. Назойливый писк чинящегося оборудования не позволил Афтону упустить следующие моменты: вместе с починкой камер мужчина услышал другие звуки. Майкл невольно вгляделся в окно с выходом на стену соседнего коридора, невидяще уставившись на пожелтевшие детские рисунки. На короткий миг вспыхнули какие-то воспоминания, но тут же стихли: дыхание совершенно бесшумно стало вырываться из лёгких. Майкл сам не заметил, как постарался заглушить хоть какие-то посторонние звуки, хоть это и было крайне сложно; оборудование упорно не хотело чиниться, назойливо пища серебристой дощечкой планшета. Он не мог ошибиться в том, что действительно что-то слышал: слишком уж были правдоподобны все кажущиеся ему звуки. Всё больше хотелось сказать самому себе, что кое-кто не выспался, вот поэтому и ведёт себя, как последний сумасшедший. Но, сейчас, Майкл очень даже сомневался, что скрип и тяжёлый стук являются элементами рабочего «ритуала». Особенно, если дело касается той же панели оборудования с починкой камер, аудио и вентиляции: здесь точно ничего похожего на вышеперечисленное нет. Настолько громко чиниться камера точно не может: что тут говорить об этом, если она и работает-то с трудом, как говорится, «на соплях»? Насчёт каких-либо звуков с улицы тоже были свои сомнения. Даже спустя столько времени Майкл ещё ни разу не смог уловить что-то из-за тяжёлой железной двери и толстых кафельных стен: казалось, здесь была какая-то своя особая звукоизоляция, согласно которой, сколько не кричи, ничего не добьёшься. Будь ты здесь, будь ты на улице – и тут всё до мелочей продумано. На то и хоррор-аттракцион – и не слышишь, и не видишь. Хотя, это, действительно, было очевидно – даже размышлять глупо. Мужчина невольно прислушался, стараясь как можно тише подняться со сломанного кресла: почему-то не чувствовал он себя защищённым в таком положении. Ноги ощутимо подкашивались, грозясь вновь согнуться – неудобная поза сопутствовала. Мужчина глубоко вздохнул, опершись на стол руками. Он вновь прислушивался, чувствуя, что внутри вновь нарастает ощутимая горячая волна. Звуки опять не стихали. Казалось, за починкой камер они стали только громче, будто бы источник приглушенного скрипа имел способность к передвижению. Может, не столь быстрому, какое может проделать обычный человек, но, вполне подвижное: по крайней мере, так показалось в тот миг мужчине. Хотя, мог ли он вообще что-либо оценивать, вслушиваясь в безмолвный коридор прямо перед собой? Майкл не знал – для него в один миг всё замерло, превратившись в единую картину, похожую на кадр из какого-то дешёвого триллера. Афтон не сомневался, что все жуткие фильмы, носящие названия «хоррора», с привидениями и убийцами начинаются именно так: с какого-то звука, потом приглушённого девчачьего визга, и уж только потом всё по накатанной, мозоливших глаза, событий. Но, сейчас был не фильм, или какая-то книга: тут всё было по-настоящему. Майкл в тот миг грубо попытался себе напомнить, что его «весёлая» работа - это не просто живое воплощение той самой сгинувшей пиццерии, но и наспех сделанный аттракцион ужасов. А раз так, то почему он ещё должен удивляться каким-то звукам, которые сделаны для устрашения атмосферы? Разве не об этом всё пытался сказать тогда Хангерсон, с особым энтузиазмом высказывая что-то про старьё, найденное в пиццерии? Кстати, о старье. Майкл неспешно наклонился над столом, стараясь видеть планшет прямо перед глазами – садиться в сломанное кресло ещё раз Афтон не собирался, боясь вновь провалиться в сон. Хотя, мужчина и в таком положении, чуть ли не откинул коньки вновь: экран перед ним ослепляюще полыхнул белыми помехами, и тут же показал знакомый коридор с разукрашенными под подарки коробками. Только вот, реквизит теперь совсем не бросался в глаза, как в начале. Майкл почувствовал, что медленно холодеет: наречённый силуэт с белыми огоньками глаз предстал теперь перед мужчиной во всей красе. Он был здесь. Афтон невольно вгляделся, боясь даже и моргнуть, дабы ничего не пропустить. Становилось опять очень и очень тихо: стало неприятно стучать где-то в ушах от медленно бьющегося сердца, лёгкие обдирал неощутимый холодок. Наверно, именно так бывает, когда человек начинает бояться, но не пытается поддаться хоть каким-то проросткам этого чувства. Это был аниматроник. Майкл, даже спустя столько времени, никак не мог ошибиться. Сработанное внутри подсознание коварно стало скрестись воспоминаниями в уставшем разуме, всё больше преподнося тусклые картинки. Мужчина даже не мог понять, что именно вставало в тот миг в глазах: всё смешалось в кучу. В голове, совсем как вначале, возник образ золотого танцующего кролика, игриво музицирующего на небольшой гитаре; Афтону очень захотелось хлопнуть себя по лбу, дабы не пытаться предаться этому глупому воспоминанию. А особенно, конечно, по тому принципу, что он отлично знал, кто именно являлся виновником этих сценических движений: от одной только мысли стало очень дурно. Или же от того, что аниматроник отдалённо напоминал эту тусклую невзрачную картинку в голове: Майкл сам не заметил, как наклонился ниже, дабы разглядеть получше объект. Где-то в мозгу неприятно засвербело от нахлынувших мыслишек – стало противно. - Значит, нашли в старой пиццерии, говорите? Афтон вздохнул, отчего риторический вопрос потонул в горле, и тут же наклонил голову на бок, стараясь размять затёкшую шею. Отрываться от застывшего в коридоре существа он пока не собирался: было слишком много вопросов. Хотя, многие из них были довольно простыми и понятными – здесь не было каких-либо сомнений и недопониманий. Майкл прищурился. Отсюда он не мог оценить аниматроника в полной мере: по экрану всё ещё «ползали» помехи, в какие-то секунды, давая возможность в очередной раз мигнуть планшету. Но даже так, Майкл смекнул, что существо перед камерой не сильно-то и высокое. Если же оно и казалось выше, то только из-за сломанных ушей. Или же, проще говоря, одного сломанного уха, правого: от него остался небольшой жалкий обрубок со скоплением оголённых проводов. Хотя, и левое было не лучше – Майкл даже отсюда видел из-под обшивки участки голого эндо-скелета. Афтон наклонился над столом, а потом сам не заметил, как взял планшет в руки, медленно садясь в кресло за спиной. Мужчина практически вплотную поднёс к глазам экран, старясь выведать что-нибудь ещё: он чувствовал, как наравне с напряжением внутри растёт и интерес. Всё больше ему начинало это напоминать какую-то незамысловатую игру, как в детстве. Что-то внутри начинало непроизвольно дрожать. Афтон прищурился, в какие-то минуты, отводя взгляд в коридор за окном. - Хорошо же тебя жизнь потрепала, Спринги. Майкл сам не заметил, как прошептал эти короткие слова. Что и говорить, а от образа золотого танцующего кролика СпрингБонни осталось совсем немного. Если же что-то и напоминало этого приятеля, то только те же уши, которые могли ещё побороться за званье кроличьих. Хотя, и то хиленько. Остальное было не лучше – корпус был, действительно, в некоторых местах, попросту, пробит насквозь. Мигающая лампочка (Майкл усмехнулся в кулак, когда смог узнать в ней железную голову курицы Чики) освещала аниматроника со спины, отчего все его поломанная обшивка, продранный костюм были видны прекрасно. От некогда искусно прошитых лап, на которых кролик когда-то мягко ступал по плитке в пиццерии, остались только голые железные ступни. Также от Афтона не скрылась ещё одна характерная черта: у аниматроника были руки с пятью пальцами, а не с четырьмя, как у всех роботизированных зверей. От этой мимолётной мысли сразу же пришла на ум другая: похоже, Хангерсон не ошибся насчёт того, что это старьё являлось когда-то полноценным костюмом на человека. Майкл в тот миг не стал задаваться вопросом насчёт самостоятельного исследования в этом плане, или же чьей-то милостивой подсказки. Всё, действительно, сопутствовало догадкам. Слишком уж очевидно, даже для такого паренька, как Ник. Правда, слова этого горе-директора здесь не играли почти что никакой роли. Да и его догадки тоже. У Афтона были свои воспоминания на этот счёт. Намного ярче и точнее, чем у этого смазливого паренька, и всех работников вместе взятых. В этом мужчина ни капельки не сомневался. А что попишешь против того, что ты сын того самого механика, который помогал в этом плане? Афтон невольно резко повернул голову, будто стараясь выкинуть из неё навязчивые мысли. - Спасибо, папаня. – Майкл практически процедил эти слова, стараясь вбить себе в голову, что он и не старался как-то поблагодарить этого человека: данная фраза имела больше саркастический характер, чем благодарный. Или же, более того, настольгический. Ни капельки. Слишком уж всё было гаденько на этот счёт, что и думать не хочется. Особенно по поводу тех дурацких костюмов, которые так пользовались успехом первое время: мужчина-то это помнил отлично. Майкл горько усмехнулся, не сводя глаз с аниматроника на экране: он до сих пор был здесь, со своими яркими белыми зрачками глаз, стоял в коридоре у кучи самодельных коробок с подарками. Только на короткий миг Афтона внутри кольнула небольшая иголочка сомнения насчёт того, что он так и будет стоять. Что-то упорно не давало так просто перестать следить. Где-то внутри было, своего рода, сомнение. Майкл не знал, сколько ещё бестолковых минут он наблюдал за сломанным кроликом на камере видеонаблюдения: счёт был потерян. Он даже не мог понять, что именно так сильно привлекло его внимание – вспоминать что-либо ещё по поводу «светлого прошлого» он точно не собирался. Казалось, за это время Афтон вновь погрузился в дрёму: в голове воцарился туман. По крайней мере, если бы Майкла спросили об этом, он бы не сразу нашёлся, что ответить. Очнуться от странного оцепенения мужчина смог только тогда, когда услышал странный звук: в ушах в тот миг загудело, отдаваясь в голове ощутимой волной. Майкл резко огляделся, пока не сообразил, что источник столь неожиданного звука доносится сверху. Только сейчас, когда он вскочил со сломанного кресла, Афтон смог заметить прямо у себя над головой небольшую сирену: именно она в те самые минуты верещала по всему офису, мигая ежесекундно ярким красным светом. На какой-то миг ощутимо зарябило в глазах от быстрых искажений цветов – зелёная плитка, коричневый костюм Фредди у входа, даже, сломанное кресло уже в какой раз приобретало бордовые оттенки. От неожиданности мужчина не мог понять, что происходит – в один миг всё смешалось. Он даже не мог сообразить, как у него вообще получилось во всей этой кутерьме различить посторонние звуки, помимо мигающей под потолком лампочки. Это казалось невозможным, но, мужчина смог услышать кое-что ещё: протяжный писк серебряного планшета с другого конца стола. Он не размышлял, и не пытался осмыслить, что именно является причиной. Он просто кинулся к столу, на подсознании не понимая, почему он оказался так от него далёк: в глазах в один миг зашаталась комната. Притом, в ту же секунду Афтон почувствовал, что в офисе стало за какие-то недолгие секунды душно: ощутимо взмок лоб, в районе позвоночника пролегла ледяная волна холодного пота. Майкл, стараясь сохранить равновесие, отчего ноги грозились подкоситься, непроизвольно взмахнул руками, стараясь опереться о стол с планшетом: не стоит скрывать, что он действительно испугался. Голова, действительно, кружилась, и, перспектива хлопнуться лицом об каменный пол была не из лучших. Притом, вместе с резким движением руки послышался приглушенный стук на столе: похоже, Афтон своими паническими взмахами смахнул со стола фигурку. А он только сейчас смог их заметить, будь они неладны! Но, времени разглядывать какие-либо детали офиса, не было времени – в один миг в горле встал скользкий противный комок. Стало трудно дышать. Майкл попытался вздохнуть поглубже, но тут же осознал, что не может. Воздух был спёртым, колючим. Мужчине даже показалось, что он с каким-то неприятным запашком: очень захотелось задержать дыхание. Но, было и так ясно, что такое решение только усугубит ситуацию. Если же это как-то и поможет, то только в плане быстрее задохнуться. Он мельком взглянул в сторону пищащего планшета, мысленно надеясь, что сможет хоть что-то сделать в создавшемся положении. Сколько можно было ещё продержаться так – загадка. «Ошибка вентиляции» Афтон больше не раздумывал. Он быстро нажал на экран, в какую-то секунду боясь, что система откажет: замечания по поводу работы оборудования вновь начинали бушевать в голове. Только, в данный момент они не имели саркастического оттенка: уж больно было всё серьёзно. Ник Хангерсон, действительно, не наврал по поводу этих воздушных проходов по всему аттракциону. И даже наличие очень большого вентиляционного отверстия, по которому мог вполне пробраться человек, здесь никак не помогало: Афтон почувствовал, что его вновь обдурили. Но, только на секунду – дыхание восстанавливалось медленно. Воздух вокруг, казалось, только холодел. Духота проходила. В глазах всё постепенно выравнивалось, но очень небыстро. Мужчина невольно склонился над столом, протяжно дыша: голова до сих пор немного кружилась. Притом, к этому времени планшет перестал пищать, подтверждая, что операция благополучно завершена. Хотя, насколько благополучно, ещё стоило понять. Уверенности не было большой никакой. И именно в тот же миг, Майкл услышал тяжёлые шаги: где-то из глубин аттракциона, за стеклом, медленно, но уверено шли. - Куда!? Он не понимал, кому именно прокричал срывающимся голосом этот короткий вопрос: руки непроизвольно схватили планшет, тут же переключая камеры. Палец быстро нажимал то на одну, то на другую комнату по карте, словно бы, на каком-то рефлексе, хотя, Майкл отлично понимал, что ищет. Аниматроника-кролика со сломанным правым ухом. Его не было на месте. Коридор с подарками и мигающей головой Чики был пуст. В сумерках ушастого точно не было. - Где же, где же, где же…? Рот не задумываясь шептал себе под нос, пока в конечном итоге Афтон не остановился на одной из камер. Когда же это произошло, он болезненно охнул. От не полностью отошедшего головокружения картинка была самой, что ни на есть, полной. Мужчина почувствовал, что ноги медленно сгибаются в коленях – кресло, от столь неожиданного надругательства, жалобно скрипнуло. Кролик был совсем рядом: от офиса его отделял всего лишь короткий коридор. Майкл не сомневался, что этим коридором может стать тот, который за продолговатым окном перед столом. По крайней мере, на карте всё именно так и было, отчего где-то внутри ёкнуло сердце. В голове до сих пор не укладывалось, даже после стольких часов наблюдений, что этот пробитый аниматроник способен двигаться. А кто там говорил, что он сломан, и беспокоиться не стоит?! Майкл хмыкнул, пытаясь как можно более бесшумно подойти к окну. Не сказать, что мужчина был уж слишком рискованным, но, чего только не сделаешь, чтобы подтвердить свои догадки. Правда, голова пока до сих пор кружилась, напоминая о том, что проблемы со сломанной вентиляцией могут повториться ещё не раз. Притом, с потерями. Майкл в какой-то мере не сомневался, что может быть в их числе: уж слишком трудно было дышать. Или же, в крайнем случае, потеря будет от столкновения со «сломанным» аниматроником. Что и говорить, а доверия он больше не внушал. Какие-либо утверждения, что он безобиден, и работает только для аттракциона, совершенно не работали. И почему только Афтон в тот миг ещё вспомнил эти дурацкие новости из газет о пропажах охранников много лет назад в пиццерии «Фредди Фазбера»?! Майкл сплюнул с досады, чувствуя, что история вполне может повториться. Хотя, и здесь, пока что, была своя доля сарказма: слишком неправдоподобно. Афтон, опершись на стол, стал вглядываться в безмолвный коридор за стеклом. Шаги на какой-то миг прекратились, будто бы хозяин заподозрил, что его каким-то образом заметили. Хотя, Майкл сомневался, что, если бы аниматроник умел думать, он бы вообще этого испугался: охранник его и так заметит, тут ничего не сделаешь. На то он и охранник. Майкл невольно усмехнулся. И тут, в ту же секунду, мужчина резко обернулся от неожиданности. На короткий миг ему показалось, что что-то сломалось вновь – уж слишком был похож звук его наручных часов на неполадки системы. Правда, в ту же секунду он быстро успокоился. Тут, точно, ничего страшного не было. Мельком взглянув на циферблат, Афтон усмехнулся, облегчённо вздохнув. Он даже не до конца понимал, чему именно он радовался – тому, что смог продержаться? Тому, что он всё-таки не задохнулся из-за этой глупой вентиляции? Может, на худой конец, тому, что он не попался этому старому пробитому кролику? Майкл не знал. Он просто усмехался, чувствуя, как легко становится где-то в голове – он улыбнулся. На часах было ровно шесть часов утра. Первая ночь была пройдена. - Если бы ты видел, отец, что произошло с вашим творением - эти слова он проговорил с кривой улыбкой, поглядывая на окно в офисе. Майкл громко усмехнулся. А потом вышел из офиса, на ходу накинув кожаную куртку. Работа была окончена.