Здравствуй, отец

В ушах гудело. Остатки жаркой боли пульсировали во всём теле еле ощутимыми волнами, мимолётно ударяя куда-то в голову; Майклу показалось на какой-то короткий миг, что его парализовало, и он не может встать. Такое мимолётное ощущение сложилось особенно после того, как он попытался пошевелиться – одеревеневшие конечности, будто чужие, не желали повиноваться хозяину. Казалось, их и не было, а есть только глупая иллюзия, похожая на бред. Долгие секунды потребовались Афтону, чтобы обрести способность вновь реагировать на окружающий мир; спина горела, и где-то внутри до сих пор учащенно билось сердце, перекрывая и без того затруднённое дыхание. Мужчине даже показалось на какой-то миг, что он задыхается – в горле в один миг появился колючий комок, от которого очень захотелось закашлять. Но, сил не было сейчас и на это; дыхания попросту не хватало, и дальнейшие попытки казались ничтожными. А потом, у Майкла получилось открыть глаза. С трудом, будто бы веки налились свинцом, но получилось. Первую секунду он не мог понять, где находится: память возвращалась медленно, голову же с каждой секундой прорезала волна мигрени. Мужчина так и чувствовал, как она врезается мелким буравчиком куда-то в затылок. Хотя, может, это было из-за того, что он сильно ударился о кафельную плитку стены? Майкл невольно скосил глаза, словно бы пытаясь подтвердить свою догадку, но его и тут ожидало разочарование – одеревеневшая шея не слушалась, и все дальнейшие движения казались непосильным трудом. Впрочем, этот вопрос, всё равно, вылетел из головы – он не знал, и не хотел размышлять, что же именно произошло. Мысли выстраивались в нужном порядке медленно, и какая-либо способность размышлять тонула где-то глубоко в голове уже какой раз. Мужчина попытался оглядеться. Он всё ещё был в офисе – здесь не было никаких сомнений. Майкл даже и не стал вглядываться в побитый кафель стен, разбросанные на полу бумажки, и этот потёртый стол справа от него. Всё было слишком уж очевидно и понятно, отчего в голове появилось почти что неощутимое чувство разочарования. Мужчина даже и не мог понять, почему именно оно возникло в тот миг. Просто, и здесь нет ничего примечательного, что могло его сейчас вывести из этого оцепенения. Хотя, нет. Кое-что, всё-таки, есть. Точно есть. Только сейчас Майкл уловил на себе чей-то пристальный взгляд. Ему показалось в тот миг странным, что он не заметил его раньше. Афтон почувствовал, что невольно злится на себя: и почему именно в эту минуту, а не раньше, его уставший разум решил воспользоваться всеми дарами, дабы мужчина окончательно очухался? Впрочем, этот вопрос был скорее риторическим, нежели не требующим отлагательств в виде ответов; Майкл не ждал их, да и сердиться не было сил. Нужно хоть так постараться понять, что происходит, пока он может соображать. Но, и тут долго размышлять не пришлось. Афтон невольно передёрнулся всем телом, когда смог наконец-то взглянуть вперёд. Он почувствовал, что медленно начинает холодеть: в районе позвоночника пролегла волна холодного пота. Роботизированный кролик со сломанным ухом стоял прямо около прохода в офис – Майкл не мог ошибиться в том, что это именно он, а не какая-то там галлюцинация от сломанной вентиляции. Хотя, мысль о неисправной системе всё равно посетила мужчину, быстро проскользнув где-то глубоко в голове, да и то неощутимо: не до этого, да и сил нет просто встать, и попытаться дотянуться до нужного планшета. Притом, уверенность насчёт того, что он сам не разбит и не сломан тут же начала улетучиваться – каких только потерь не сыскать после такой «радушной» встречи с аниматроником. В какой-то мере Майкл не сомневался, что она может продолжиться в любой момент: столь краткая передышка не предвещала ничего хорошего. И что там говорят про «затишье перед бурей» в такие моменты?... Хотя, кое-что здесь всё равно никак не хотело укладываться в общий паззл: знакомый голос в голове всё равно не желал так просто забываться. Даже складывалось ощущение, что это не какое-то там воспоминание, а самый настоящий, живой голос, только очень и очень искажённый. «Бред какой-то….» Майкл сам не заметил, как сказал эти слова себе под нос. Всё-таки, терять ему, теперь, точно нечего, раз враг настолько близок – аниматроник в проёме хоть и не смотрел сейчас на мужчину, но доверия никакого не внушал. Даже какие-то глупые напоминания о сломанном роботе теперь не работали, особенно после того, как он пробрался в офис. Вспоминая то, что произошло с ним несколько минут назад, Афтон невольно прислушался к себе, стараясь где-то на подсознании внушить себе, что из его костей ничего не переломано, а сам мужчина ещё будет жить. Что и говорить, а отойти от факта нападения всё никак не получалось – было как-то до сих пор страшно, а спина всё ещё отвратительно горела. Неожиданно в тот же миг со стороны проёма послышался тихий скрежет, отчего зазвенело где-то в ушах – Майкл вздрогнул. Похоже на заржавевший механизм. Сомнений тут не было: аниматроник услышал его. - Очухался, Майк?... Афтона передёрнуло в ту же секунду, чувствуя, как его бросает в холодный пот. Нет, это уже было проделано не от страха, или какого-то там чувства непонимания: на этот раз всё было по-другому, и от этого становилось только неуютнее и страшнее. Особенно от невольного осознания того, что этот сильно искажённый, хриплый голос принадлежит не кому-нибудь, а именно кролику перед мужчиной. По крайней мере, Майкл в этом более не сомневался. Слишком уж очевидно, чтоб размышлять. Да, именно это и оставалось в тот миг понятным для мужчины. Потому что больше всего из всей этой ситуации в голове у Афтона никак не могло улечься то, что этот железный монстр перед ним назвал его по имени. И даже не просто Майклом, или же официально по фамилии, как его называли все в последнее время, а просторечным, тёплым именем - Майк. Майк…. Мужчина не помнил, когда его в последний раз так звали – такое событие уже давно успело улетучиться из его головы, не оставив и следа. Наверно, это было потому, что именно так его звали именно родители, когда он был ещё тем юрким пацанёнком из Харрикейна. А это было уж очень давно, чтобы вспоминать – Майкл даже не пытался в тот миг напомнить себе, сколько прошло времени. Именно так звала его мама, пока та была с ними дома. Так звал его и отец. Последний, по правде говоря, даже больше преуспевал в этом плане – то и дело по всему дому это имя раздавалось именно из его уст. Особенно, конечно же, после всего, что произошло…. Может, если бы Майкл был помладше, он бы не задумываясь отреагировал на это имя, как и любой другой человек, когда того зовут. Но, сейчас, он просто не мог этого стерпеть. Особенно от краткого напоминания о том, что железный монстр всё ещё перед ним, хоть и не наблюдает в данный момент. Афтон в тот миг не сдержался. Если и держаться теперь, то до последнего. - Не приближайся ко мне! – мужчина прокричал эти слова сдавленным голосом, чувствуя, что не способен пока что кричать в полную силу. Но, молчать дальше он не собирался: голова начинала пульсировать от новой волны адреналина. Руки в один миг сжались в кулаки до побелевших костяшек: - Стой там, где стоишь! Даже не вздумай приближаться! Майкл, стараясь собрать поднакопившиеся силы, постарался встать. И, как бы это не показалось странным, у него получилось. Правда вот, как только он вытянулся во весь рост, то сразу почувствовал, как сильно закружилась голова: комната в один миг завертелась в его глазах, а колени ощутимо задрожали от столь резких движений. Ноги подкашивались, и мужчине на какой-то миг показалось, что он просто упадёт в следующую секунду, если не обопрётся обо что-нибудь на своём пути. Его стало в тот же миг подташнивать. - Смотри, не упади, Майк. Афтон резко поднял глаза к проёму двери, всё ещё не теряя своего пылкого настроя; он точно сейчас ослышался, или же, на полном серьёзе этот кролик вновь его назвал так? Майкл сам не заметил, как прокрутил у себя в голове это странное к нему обращение, будто бы пытаясь распробовать его на вкус: ему на какой-то миг показалось, что роботизированный кроль перед ним ухмыльнулся, а не только сделал «дружеское» предупреждение. Будь сейчас один, Афтон, наверняка бы, и вслух его проговорил для лучшего понимания ситуации – были здесь знакомые ему нотки, от которых невольно бросало в неловкую дрожь. Да, они действительно были, но он всё ещё не хотел это утверждать. Это было по-своему безумно. Хотя, не настолько. Уж слишком пробирал этот искажённый голос всё его существо, словно маленького мальчика…. Майкл не выдержал в тот миг вновь. Стараясь не упасть от накатившей на него слабости и головокружения, Афтон с усилием громко проговорил эти слова. Да, они были слишком банальны, но, а что же он мог в данной ситуации сделать ещё, кроме как попытаться узнать, что же, всё-таки, происходит в этом злосчастном месте? - Да откуда ты знаешь моё имя?! Откуда?... Майкл сам не заметил, как медленно шагнул к проёму – колени до сих пор не желали гнуться, словно бы парализованные. Он продвигался к цели медленно, только изредка отталкиваясь непослушными руками от столешницы. В голове до сих пор пульсировала мигрень, отчего темнело в глазах, от колючего комка в горле начинало то и дело подташнивать, но Афтон старался этого не замечать, неотрывно следя со спины за роботизированным покореженным кроликом перед собой. Если бы Майкл был в состоянии сердиться в полной мере, то он бы уже давно назвал себя сумасшедшим. Всё-таки, не каждый день удаётся поговорить со сломанным аниматроником. Правда, когда Афтон приготовился к очередному изречению этого пробитого кроля, то понял, что ответа от него на этот раз дождаться сразу не выйдет. Казалось, вопрос Майкла как-то подбил его, что в прямом, что в переносном смысле, и «собеседник» просто старается обдумать получше свои следующие действия, прежде чем ответить. По крайней мере, именно такое впечатление сложилось у Афтона в тот самый миг, пока он, глубоко дыша, немигающе следил за аниматроником. Ну не мог мужчина сказать самому себе в тот миг, что это произошло по каким-то там техническим неполадкам, и всяким роботическим проблемам. Здесь теперь появилось своего рода сомнение, которое совсем не хотело в тот миг отпускать расшатанный разум. Никак не похож этот кролик на обычную сломанную машину. Просто не похож, вот и всё. Майкл чувствовал, что не может не согласиться с этой мимолётной мыслью. Он понимал, что она слишком правдоподобна сама по себе, и никак иначе. Наверно, именно за этими мыслями он и не заметил, как аниматроник в проёме медленно повернул голову в его сторону. Воздух тут же задрожал от скрипа несмазанного механизма, но мужчина этого и не заметил в первые секунды. Он смог только тогда, когда услышал вновь искажённый голос перед собой. Этот хриплый, смутно знакомый голос. - Откуда знаю, спрашиваешь?... Что же. Всегда, знаешь ли, Майки… . Афтон вздрогнул. Столь неожиданное продолжение «разговора» заставило его похолодеть внутренне. Нет, он понимал, что кролик всё-таки соизволит что-нибудь ответить на его вопрос, в этом не было просто никакого сомнения. Только вот, Майкл никак не ожидал услышать что-то подобное. Просто не ожидал, вот и всё. Где-то на подсознании он надеялся всё ещё, что столь глупый разговор окажется просто обычным сном, хоть и понимал, что это не так. Очень захотелось сослаться где-то внутренне на помехи той же голосовой коробки (разве не эта проблема чаще всего встречалась у самого дяди Генри в далёком прошлом?), но мужчина понимал и так, что и это по-своему глупо. «Нет-нет-нет, это всё просто поломка робота, не более. Бред всё один… Бред, конечно же, бред…» Майкл сглотнул, стараясь в очередной раз подавить приступ тошноты. Это было трудно. А ещё труднее было пока что дышать. - Всё-таки, не только я так тебя звал, Майк. Но и Лиз-зи…. И Кевин, и твоя мама, пока она была с нами… Майкл резко поднял глаза вперёд, где-то на подсознании отчаянно твердя себе, что он ослышался. По крайней мере, он хотел, чтобы так действительно и было – Афтон не хотел ещё так просто сходить с ума, чтобы начинать слышать такие слова от робота. От обычного сломанного робота. Ему очень захотелось глубоко вздохнуть, собрать все свои поднакопившиеся за этим минуты силы, и крикнуть этому пробитому кролику, что он просто машина, и не может знать ничего ни о братике, ни о сестрёнке. Если это так, то откуда эта железяка ведает о них и даже про маму?... Ведь не может обычный маскот из пиццерии столько знать, даже если бы тот и попытался – памяти маловато будет, чтоб все имена работников и детей их в том числе запоминать. А если в расчёт брать и годы… Хотя, уверенность насчет того, что с Майклом в тот миг разговаривал именно старик СпрингБонни начинала угасать с каждой секундой. Наверно, поэтому, мужчина понял, что не может так просто сдержаться. - Да откуда ты знаешь про Лиззи и маму?! Откуда ты вообще всё это знаешь? Что значит «звал меня»?!... Да, он не задумываясь прокричал тогда эти слова: ему начинал, мягко говоря, надоедать этот разговор загадками, да и всё его составляющее в целом. Не хотел он вновь всё вспоминать, вот и всё. Ему и так хватает всех этих снов, чтобы окончательно не забыть. Только вот, в тот же самый миг Майкл сообразил, что «собеседник» ждал этого вопроса - казалось, он знал, что Афтон его задаст. Если бы у мужчины было желание, то он бы без сомнений отметил, что железный кролик перед ним усмехнулся. По крайней мере, ему показалось так в тот миг – слишком уж характерен был этот булькающий звук, похожий на короткий смешок, исходящий изнутри аниматроника. Только вот, слишком вялый, больше похожий на болезненный хриплый вздох. - Откуда знаю, Майк…? Мужчина невольно попятился, когда железный кролик перед ним со скрежетом повернулся прямо в офис, медленно воззрившись в его сторону. Майкл тут же осознал, что белые яркие глаза аниматроника смотрят прямо на него. Он почувствовал, как заныло где-то в глубоко в груди от столь пристального взгляда, хоть и не было понятно, почему. Просто стало страшно. - Откуда знаю, спрашиваешь?.... Аниматроник перед Майклом медленно схватился пятипалой конечностью за проём двери. Где-то изнутри костюма вновь послышался булькающий вздох, отчего мужчина вздрогнул. Белые глаза кролика медленно окинули Афтона взглядом: - Я всё ещё твой отец, Майк. Потому и знаю…. Тишина, воцарившаяся в офисе, была оглушительной. Слова, сказанные аниматроником, были в тот миг не хуже грозы, после которой всё живое замирает, и, кажется, боится пошевелиться от страха в предвкушении новой громкой волны. В какой-то миг кажется из-за мёртвой тишины, что всё вокруг попросту умерло, и ничто не дало возможности выжить. Но сейчас всё было не так. Кролик в проёме двери прищурился, будто бы пытаясь понять, поверил ли человек перед ним в сказанные им слова. Казалось, он предчувствовал тот ужас, что охватил мужчину в те самые минуты. Майкл действительно был в тот миг в смятении – им овладел страх. Афтон не хотел утверждать этого, но он нарастал в нём с каждой секундой всё больше и больше. Единственное, что мужчина желал всей душой в те секунды, так это чтобы действительно все слова остались для него просто словами, и никак иначе. Если же это не так, и это всё чистая правда то, что ещё может стать отговоркой того, что это наглая ложь? Что ещё может здесь сыграть в его пользу, если это действительно не плод его больного воображения, который решил в эти секунды сыграть с ним злую шутку?... Ведь, такого просто быть не может, чтобы это был он! «Этого не может быть… Этого не может быть…. Не может….» Майклу стало казаться, что он сходит с ума. В какой-то короткий миг страх стал нарастать с неимоверной скоростью – мужчина похолодел где-то в районе спины, чувствуя, как весь покрывается холодным потом. Он всё больше начинал думать о том, что слышит эту немыслимую чепуху из-за того, что это очередная глупая галлюцинация. Но, почему же, почему же тогда слова никак не желают пропадать, как и любой плод больного воображения? - Отец…? Горло в мгновенье пересохло. И как только у мужчины получилось в тот миг проговорить это короткое слово, от которого ещё больше спазматически сжалось внутри? Он не знал, и не хотел знать – всё произошло в тот миг, казалось, на автомате. Слишком уж просто и быстро сорвались с его языка это словечко. Мозг всё больше обуревала горячая боль, перекидывая Майкла куда-то в забытье. Но он не собирался сдаваться так рано. Афтон, стараясь устоять на одеревеневших конечностях, ухватился в ту секунду за край стола, а затем пристально взглянул в белые глаза аниматроника, чуть ли не вплотную подойдя к железному корпусу…. ….Мальчик отлично помнил, какие были у отца глаза. Из-за того, что он много времени проводил в мастерской, обычно наполненные усталостью и нескрываемой сонливостью под конец дня. Но, всегда, даже если работа с дядей Генри была слишком тяжелой, эти же самые глаза были наполнены переполняющим азартом. Хитрый, светлый огонёк, казалось, зажигали отцовские глаза, делая их веселыми и беззаботными. Именно в такие моменты Майклу, почему-то, каждый раз хотелось наречь его добрым волшебником, совсем как из книжки про страну Оз. А, может, это было из-за того, что когда он ещё был совсем маленьким мама постоянно приговаривала, отвечая на вопрос о том, куда же всё-таки подевался папа, что он «творит чудеса». Только вот, какие же именно, Майкл смог узнать только тогда, когда стал подростком – именно тогда он впервые посетил закусочную, начал помогать отцу с его диковинными проектами. Именно тогда он и понял, что все названные «чудеса» состоят из микрочипов, болтов и винтиков, а диковинный голос из медведей и зайчиков на сцене заключён в обычных голосовых коробках. Наверно, поэтому он очень рано перестал верить в какие-либо сказки и чудеса, и в того же Санту, что преподносит подарки под ёлку. Он только знал, что существуют истории, существуют книжки, но просочиться в реальность они не способны. Он и не мечтал об этом, реально смотря на вещи. А в Санту он перестал верить ещё тогда, когда увидел, что мать с отцом кладут сами ему подарки под ёлку. Именно тогда он запомнил сдержанный вид отца, когда тот уловил Майкла в поле зрения. И здесь же были уже совсем другие глаза: непонимающие, а в какой-то степени и грустные. И Афтон-младший в тот миг понимал, что папа в какой-то мере расстроен, и хочет тут же исчезнуть в сумраке комнаты прямо перед сыном. Но, Майкл тогда ничего не сделал. Раз родители хотят сделать тебе приятное, то почему бы им не позволить это? Только, не стоит впредь рассказывать сказки про доброго Санту. А потом, в его памяти появились ещё одни глаза – больные и усталые. Именно тогда ушла мама. Майкл никогда не задумывался, что именно тогда произошло – в семье не звучало кодового слова «развод», не было и скандалов. Правда, он несколько раз задумывался о том, что причиной послужила папина работа, да и в какой-то степени он сам. Ведь именно тогда он стал бегать в маске лиса за своим младшим братом… Ах, да. Кевин же погиб потом. Вот почему мама и ушла в тот год, оставив его с Элизабет и папой одних…. И почему он раньше об этом не задумывался, словно бы забыв всё, что произошло? Хотя, не этого ли он хотел после того, как всё закончилось? Папа притом постоянно утверждал, что нужно жить настоящим, а не прошлым. Только вот, Майкл отлично понимал, что свой собственный наказ он не выполняет – его глаза больше не выражали радости с того времени, и, казалось, были за мутной поволокой тумана. И не только глаза. Майкл знал, что папа вспоминает каждую минуту только маму и Кевина, а по ночам не может иногда сдержаться от слёз…. Глаза за маской, обёрнутые в потрескавшиеся тёмные ободки, были, казалось, покрыты мутным бельмом. И только получше рассмотрев их, Майкл понял, что естественный цвет скрыт за этими яркими белыми точками роботизированных зрачков. А потом, он почувствовал, что медленно холодеет вновь – он узнал этот усталый, больной взгляд. Взгляд серо-голубых, белых глаз с сеткой капилляров, прямо из-под маски аниматроника. Майкл невольно отпрянул, сдавленно охнув. - Как же?... Мужчина не успел в тот миг договорить этот тихий вопрос, чувствуя, что язык заплетается - только сейчас, когда он отошёл на приличное расстояние, Афтон смог разглядеть кролика перед ним во всём красе. Мужчина невольно открыл рот, схватившись до побелевших костяшек за стол. Ему казалось, что колени в любой миг подогнутся, и он просто упадёт на пол от этого жуткого зрелища. Здесь, действительно, было на что посмотреть. Только сейчас, в слабо освещённых сумерках, разбавляемых светом за окном из соседнего коридора, Майкл заметил у сломанного аниматроника большую сквозную дыру прямо в корпусе туловища - создавалось ощущение, что такие «шрамы» он получил, точно, не от времени ценой в тридцать лет. Уж слишком рваные и острые были края у старого, покорёженного металла с остатками грязно-золотой шерсти, будто кто-то нарочно пытался разорвать обшивку, и хоть немного разломать костюм, пытаясь, словно бы, высвободиться. Хотя, в тот же миг, как только мужчина вгляделся, Майкл понял, кто именно хотел это сделать. От этого нового знания у мужчины на короткий миг закружилась голова – поутихшая тошнота вновь стала набирать обороты, отчего мужчина на короткий миг согнулся пополам. Ему, действительно, стало казаться, что его сейчас вырвет. Из прорех пробитой обшивки виднелись истлевшие обрывки полинявшей ткани, а вместе с ними целыми большими фрагментами остатки того, что раньше можно было бы ещё назвать телом. Сейчас же, такое звание было бы в любом случае просто проговорено с натяжкой – Майкл сдавленно охнул, когда разглядел в сумерках сгнившие остатки плоти и кожи, обрывки проводов и вен. Здесь всё было просто вперемешку, скрываемое твёрдой чёрной коркой засохшей крови. По крайней мере, мужчина в тот миг для самого себя решил именно так и охарактеризовать эти запёкшиеся струи непонятной субстанции. И почему он раньше не заметил, что костюм кролика весь в этой черной засохшей массе? И что в аниматронном костюме, действительно, кто-то есть?... По крайней мере то, что осталось от этого «кого-то» внутри костюма. То, что осталось от того, кого признали пропавшим без вести много лет назад. - Отец… - Майкл чувствовал, что не может перестать шептать это короткое слово. Словно в тумане проходили для него все последующие минуты. Мужчина чувствовал, как медленно начинает кружиться голова, и жаркая боль всё больше заполняет расшатанный разум. Но он даже и не пытался в тот миг как-то показать то, что с ним творилось – Афтон упрямо ухватился за столешницу, стараясь хоть немного отвести взгляд от этих двух белых глаз, пристально смотрящих на него. Похоже, стоящий перед Афтоном кролик заметил его неловкие манипуляции – мужчина смутно услышал, как тот тяжело и хрипло вздохнул. Звук вновь, как и несколько минут назад, исходил изнутри костюма. Сомнений больше не было – не аниматроник сейчас разговаривает с Майклом, а человек внутри аниматроника. Мужчина в этом больше не сомневался. И как тут попробовать сомневаться, если ты всё только что увидел своими глазами? Кролик, словно бы стараясь не смущать стоящего перед ним мужчину, медленно крутанулся в сторону окна, на какой-то короткий миг устало прикрыв глаза. Афтон не вглядывался, и не пытался в тот миг пристально наблюдать за ним, но заметил в те же секунды, как замедленны были все эти простые движения. Казалось, что человек внутри совершал их с огромным трудом, словно бы боясь какой-либо осечки в этом плане. Хотя, много рассуждать на этот счёт Майкл не собирался – в голове в тот же миг возникли воспоминания того, что он только смог увидеть внутри корпуса. Если человек внутри всё ещё жив, то, что же именно им движет? Ведь не может он в таком состоянии продолжать контактировать с внешним миром. Майкл сам не заметил, как медленно подошёл к дырявому корпусу перед собой – ноги до сих пор плохо слушались его, и Афтон всё ещё мертвой хваткой держался за столешницу. Странно, но он чувствовал, как страх медленно, но верно отпускает. Хотелось на короткий миг усмехнуться своей храбрости, но мужчина не стал. Слишком рано радоваться. Нужно узнать, что же именно произошло. - Как же ты выжил?!... – Майкл задал этот вопрос, пристально вглядевшись в прищуренные глаза аниматроника. Тот не смотрел, и, похоже, не желал в тот миг смотреть на своего человеческого собеседника. Казалось, у него были другие мысли насчёт продолжения разговора, так надолго затянувшегося со всем его составляющим. Или, может, он успел в эти самые секунды пожалеть, что вообще его завёл – что-то было в его движениях не только затруднённое, но и уставшее. По-крайней мере, именно так подумал Майкл, на короткий миг бросив взгляд в сторону окна: ну и пусть не отвечает, раз не хочет. Но, мужчина тут же понял, что ошибся. У пробитого кролика был свой ход мыслей. - А ты что сюда пришёл, Майк? Совсем жить надоело?... Афтону показалось, что кроличья улыбка стала в сумерках шире. Хотя, тут же сослал столь странную метаморфозу на игру света. В голове тут же промелькнула мысль о вентиляции. Аниматроник перед мужчиной булькающе вздохнул, будто бы собираясь с мыслями. Хотя, думал ли он вообще в тот миг? Диву только оставалось даваться, как именно человек внутри этого костюма ещё был способен как-то размышлять – Майкл не сомневался в какой-то мере, что и здесь всё было замедленно и ужасно. Что и говорить, а увиденное им внутри корпуса забыть было теперь невозможно. Кролик бесшумно скосил белые глаза в сторону Афтона: - И, да. Если пришёл сюда, это не значит, что я тебе всё расскажу. Майкл невольно вздрогнул. Он даже не до конца понимал, от чего именно. Просто чувствовал, что вышесказанные слова уже не просто искажённые, но и всячески пытающиеся подстроиться жалкими попытками под новую эмоцию человека - кролик, действительно, не собирался ничего отвечать на поставленный вопрос, словно бы и не слыша. Казалось, он и не хотел; белые зрачки вновь взглянули в сторону окна, будто и не стараясь замечать Майкла. Где-то уже видел мужчина такую перемену в глазах. - Как ты мне не рассказывал, так и я тебе не расскажу. И даже не пытайся узнать всё самостоятельно, ясно?... - Я тебе не рассказывал?! Это когда это? – Афтон почувствовал, что волна напряжения и гнева начинает возвращаться, постепенно расщепляя какие-либо зачатки спокойствия, которое начинало обуревать уставший разум. Ладно весь этот разговор, ладно нападение с этим откровением, от которого до сих пор невозможно было отойти в эмоциональном плане. Но неужели этот кролик ещё и прошлое захотел тут совершенно не вовремя вспомнить, и все давние замашки Майкла по типу той же маски лиса перечислить?! Ну, уж нет! - Сам-то никогда не пытался ничего мне рассказать, когда я спрашивал, как сейчас! Аниматроник перед Афтоном только на миг скосил белые глаза в сторону мужчины. Казалось, он и не хочет как-то воспринимать эти восклицания в свой адрес – упрямство и нежелание играли здесь получше всяких там испугов, которые он применял в начале. Похоже, ему, как и самому Майклу, наскучил этот самый разговор. Если же нет, то почему он тогда сейчас только молчит, картинно показывая, что не слышит и не замечает всех оборонительных словечек?! Афтон почувствовал, что начинает злиться ещё пуще. Притом, в ту же секунду, казалось, словно бы в пользу железного кролика, в воздух взвился знакомый писк наручных часов – Майкл невольно вздрогнул от этого нового звука в офисе. На какой-то миг в голове вновь пробежала, словно искра, мысль о сломанной системе. Сказывалась эта дурацкая смена, будь она неладна. Притом, теперь-то уж, во всех отношениях. - Похоже, шесть часов, а, Майк? Кролик перед мужчиной медленно повернулся в сторону выхода из офиса. Шаг за шагом, тяжёло переставляя железные ступни, аниматроник поспешил покинуть место своего пребывания. Что у него было на уме на данный момент - понять было сложно. Майкл, словно заворожённый, только и делал, что просто следил сейчас за ним. Какую-то секунду, пока робот, с булькающим дыханием, исходящим изнутри костюма, пытался, придерживаясь за стену офиса, выйти в коридор, мужчине захотелось сорваться с места, кинуться прямо за железным кроликом, и вновь крикнуть что-нибудь в ответ на его апатические ответы. Просто закричать хоть тот же клич о том, что всё это неправда, и он не может быть его отцом. Ну, просто не может, и всё! Ведь признанный пропавшим, это ещё не значит, что заключенный внутри дурацкого маскота, да ещё и говорящий-ходячий на худой конец! Но, как только Майкл попытался хоть что-то сделать, тут же понял, что не способен: что-то останавливало его, и не давало даже и с места сдвинуться, будто бы ноги приросли к этой каменной плитке пола. Думать о какой-то там мистике, мысли о которой всё больше начинали прокрадываться в голову, Афтон так и не захотел – было в этом всё равно, даже после всего, что произошло, нечто странное и дурацкое. Притом, Майкл понимал, что невольно верит этому изодранному костюму, и тому человеку, что внутри него: что-то было в нём знакомое. И Афтон не мог это не заметить. - И, да, Майк. Аниматроник, практически скрывшийся за поворотом в коридор, на какой-то миг остановился. Белые глаза взглянули на мужчину прищурено, и, как показалось в тот миг самому Афтону, даже как-то насмешливо. В секунду показалось, что улыбка уродливой маски вновь стала шире, чем раньше. Хотя, и тут, Майкл, без каких-либо колебаний, тут же сослался на игру света. Углубляться дальше в какие-то знания, больше схожими с мистическими, он не хотел. - Ты хотел узнать, как же меня назвали, да? Афтону показалось, что кролик недовольно хмыкнул: глаза прищурено взглянули на дверь выхода из аттракциона, а затем, аниматроник медленно поднял в воздух пятипалую конечность – зрачки из-под маски, казалось, с интересом взглянули на покорёженный металл. - Меня назвали Спрингтрап, Майк. И я себя так называю. Уж запомни. И не дожидаясь ответа, кролик медленно повернулся назад в аттракцион, всё также тяжело переступая ногами по каменной плитке. Шаги железных ступней раскатами прокатывались в воздухе, всё больше и больше затихая где-то в дали – ещё некоторое, очень недолгое время, Майкл невольно вслушивался, как аниматроник отдалялся в глубину. Какие-то секунды ему казалось, что он слышит его хриплый вздох, или же какое-то новое словечко, которое так и осталось несказанным из-за всего этого дурацкого разговора. По крайней мере, Майкл очень надеялся, что что-то всё ещё осталось для него в тот миг неизведанным. Если же это не так, то почему отец не хочет ему ничего рассказывать, как и раньше? Афтон невольно вздохнул, чувствуя, что вновь вспоминает прошлое: хватит ему это скрывать, как и много лет назад! Майкл вздохнул, когда вновь взглянул на свои наручные часы – если же он и попытается что-то узнать от папы, то только на третьей ночи. Не говорить же ему Нику всё, что он узнал. Афтон не сомневался в какой-то мере, что директор, хоть он и молодой ещё, вполне может позвонить в психушку, если не просто психиатру. Да и кто поверит, что он разговаривал с аниматроником? А как насчёт пропавшего отца в костюме, который ещё и выжить смог после такого?! Майкл невольно взвыл: вот и называется тебе аттракцион ужасов. Вот, точно же – ужас. Стараясь проделать все манипуляции как можно быстрее, Афтон тут же застегнул кожаную куртку, и поспешил покинуть «Fazbear`s Fright». Это было даже проделано не сколько от обязанностей ночного охранника, как от смутного ощущения взгляда на спине. Особенно ощутимо он возник, когда Майкл покинул офис – из глубины аттракциона, казалось, наблюдали за мужчиной, неотрывно следя всё теми же белыми яркими глазами из-под маски…. Афтон поспешно закрыл за собой железную дверь.