Здравствуй, отец

День пролетел слишком быстро – как-то само собой солнце перескочило куда-то за горизонт, в один миг погружая Харрикейн в темень. Над городком медленно сгущались сумерки, на улицах редел поток людей. Где-то вдалеке зазвенела сигнализация, но тут же затихла, сливаясь с равномерным гулом. Гулом машин, запоздалых прохожих, и отдалённым гудком поезда где-то за высотками. Тонким и длинным. Наверно, именно этот протяжный звук заставил мужчину очнуться. Афтон с трудом заставил себя разлепить веки – спать, до сих пор, хотелось страшно. Что и говорить, а сон после ночной смены здесь никак не помог, не то, что простой отдых в машине. Большей сонливости добавляла теперь ещё и прорастающая головная боль, отчего мужчина невольно потянулся в карман куртки за таблетками. Они хоть и не сильно помогали, но на какой-то момент недомогания всё равно проходили. Хотя, и здесь, очень и очень медленно. Афтону вновь захотелось обругать местную аптеку и рекламу, но тут же опомнился – не до этого. Побранить всяких персон он и так успеет. Осовело оглядев салон, и практически сразу сообразив, где находится, Майкл потянулся к рулю и повернул ключ зажигания. Двигатель подобающе загудел, отчего в машине сразу стало теплее. Мельком взглянув на загоревшийся дисплей, Майкл облегчённо вздохнул – до смены оставались каких-то два часа, не меньше. Вполне, чтобы окончательно придти в себя. И даже больше. По крайней мере, Афтону очень хотелось поверить в то, что он успеет за это время полностью настроиться на предстоящую ночь. Наверно, вспомнив именно её, он в тот миг невольно задался вопросом. - Так-с… - мужчина хрипло вздохнул себе под нос, стараясь помассировать затёкшую шею – спать в машине то ещё удовольствие. – Что же мы имеем теперь? Вопрос был риторическим. Впрочем, Майкл и не ждал ответа – было и так всё понятно, и потому не хотелось размышлять на этот счёт. Но сколько Афтон не пытался, всякие навязчивые вопросы всё равно просачивались в голову, заставляя заржавевшим мозговым шестерёнкам вновь двигаться. Поутихшие воспоминания со смены возвращались в его разум тягуче и очень медленно, но ощутимо. Это было похоже на тот же кошмар, что не отпускал мужчину все эти годы, постоянно приходя к нему во снах вновь и вновь. Потому что теперь он и здесь всё помнил до мелочей. Каждая секунда, казалось, застыла в голове: на короткий миг ему показалось, что пока он спал, ему привиделось всё заново. Заново ему пришлось увидеть и аттракцион, и «разговор» с отцом, и этот странный договор об игре. Да, она теперь, действительно, началась – Майкл понимал, что папа точно не соврал на этот счёт, и не припугнул его. Он не «промахнётся» в своём решении, если захочет победить. А захочет папа точно – ему ведь надо как можно быстрее выкинуть сыночка из аттракциона, дабы тот больше не базарил перед ним, пытаясь узнать правду. Даже не смотря на то, что многое уже было и так известно. Даже папина живучесть уже давала какие-то подсказки, не то, что вся история в целом. Да, действительно, многое теперь было понятно, но от этого совсем не становилось легче. Особенно, конечно, от осознания того, что Афтон теперь отлично знает, кто во всём виноват. Майкл всё ещё чувствовал ненависть к убийце, но подсознание упрямо не даёт разозлиться на отца в полной мере. Но не получалось – именно понимание того, что его и папа и есть тот самый убийца только ещё больше усугубляло ситуацию. Он ненавидел его, но при этом где-то глубоко внутри боялся, пусть и очень ощутимо и слабо, почти незаметно. Это похоже на страх. На еле уловимый, почти неощутимый, но такой знакомый страх, который так сильно въедается глубоко внутрь. Наверно, именно из-за него у Майкла не было сил дальше размышлять, чувствуя, что он медленно отдаляется в самую крайность. Надо иметь трезвую голову, если он хочет выжить сегодня ночью. А значит, не стоит вспоминать и дать возможность самому себе увязнуть в страхе, от которого постепенно начинала гудеть голова. Нужно просто успокоиться, вновь «натянуть» на себя маску строгого дядьки, и не дать каким-либо чувствам выступить наружу. Приняв столь понятное по содержанию решение, Афтон неспешно вырулил тогда на шоссейную дорогу. Он полностью постарался в тот миг сконцентрироваться именно на дороге, хоть это и было очень сложно. В воцарившихся сумерках машины проезжали редко, только изредка пролетая перед мужчиной яркими метеорами – только из-за них и можно было догадаться о том, что дорога не пуста. Столбы фонарей так и не удосужились включить за всё это время, и потому улочка была погружена во тьму наступившей ночи. И только спустя несколько бестолковых минут Майкл додумался сам включить фары – он хрипло вздохнул, когда осознал, что чуть было не забыл об этом. Впрочем, сумел он это вспомнить именно тогда, когда резко затормозил прямо перед пролетающим автомобилем, чудом избежав столкновения, когда попробовал выехать со стоянки. Майкл непроизвольно заскулил сквозь зубы от напряжения: вот и попробуй после этого подумать о предстоящей ночи и успокоиться. Притом, в тот же миг он понял, что, точно, хороша была бы для его папочки перспектива, если бы он не вернулся сегодня, врезавшись в какую-нибудь проезжающую машину. Что и говорить, а особой разницы, всё равно, нет – что в аттракционе, что здесь с переломанными конечностями оказаться. Всё равно ведь, при таком раскладе он больше бы не вернулся ни туда, ни обратно. Майкл невольно усмехнулся своему черному юмору, крепче схватившись за руль: время уже начинало поджимать, потому дальнейшие шутки не лезли в его больную голову. Постепенно затихли, дав мужчине возможность свободно вздохнуть. Он поехал дальше, равномерно продвигаясь по шоссе. А потом, Майкл невольно ускорился, полетев по улочкам Харрикейна как можно быстрее – что-то гнало его изнутри, заставляя забыть какую-то там опасность на той же ночной смене. Глупо и упрямо, но он вновь начинал забывать, что его может поджидать. Совсем как и в прошлый раз воспоминания становились блеклыми, превращаясь в подобие сна. В глупое искажение, которое отчаянно пытается подстроиться под реальность. Глупо, но именно так. Только вот Майкл отчётливо понимал, что это всё правда, а не глупая выдумка. Хоть это и заставляло его, как ни странно, успокоиться лучше, но всё это до сих пор оставалось выдумкой. Доехать до аттракциона, как и в предыдущие разы, удалось быстро: ночь окутала городок, прогнав с улиц всех людей, загнав какие-то там пробки и поднадоевший транспорт в гаражи. Даже быстрые метеоры машин, можно сказать, исчезли за то время, пока Майкл добирался до места. Правда вот, он не сильно-то старался в тот миг об этом размышлять – затормозив напротив одноэтажного здания с яркой вывеской, мужчина быстро выскочил из машины. Хлопнув дверью, Афтон, более не задерживаясь, поспешил быстрыми шагами ко входной двери. Понять, почему же он так торопится, не получалось, сколько мужчина не пытался. И только потом уж, когда он был на смене, осознал, что просто хотел придти пораньше двенадцати часов, чтобы было не так страшно подготовиться к «игре». Он всё равно не хотел так просто сдаться отцу. Не в этот раз. Не в этот день. Пусть Спрингтрап поймёт, что он не из слабых, каким он его видит сейчас. Каким видел отец всю жизнь. Наверно, именно из-за этого Майкл не замечал в тот миг ничего вокруг себя: полностью погруженный в мысли он просто бежал, на ходу выхватывая ключ, на тот случай, если дверь вновь окажется закрытой. По крайней мере, он молился, чтобы так и было – встречаться с Хангерсоном ему сейчас ой как не хотелось. Не хотелось и отвечать ему на дурацкие вопросы и выслушивать этот мальчишеский тембр – Афтон точно бы разозлился, если бы услышал его в тот миг. Сейчас он начинал его только раздражать, совсем как в первую ночь. Совсем как тогда, когда Ник стойко держался перед ним, объясняя назначение аттракциона. Он просто не хотел, чтобы кто-то его отвлекал перед ночной сменой, когда ему нужно тщательно подготовиться к этой дурацкой папочкиной игре. Поэтому Майкл непроизвольно заныл сквозь зубы, будто от боли, когда дверь поддалась ему, только он дёрнул за ручку – открыта. Не стоило даже и размышлять, чтобы понять, что директор аттракциона на месте, и ещё никуда не ушёл. Афтон невольно констатировал про себя факт насчет того, что Хангерсон в этот раз решил над ним вновь поиздеваться, вот и всё, и никак иначе. Эта мысль хоть как-то, да успокоила сонный разум Афтона, дав ему возможность ещё раз понять, что виноват, вновь, отнюдь не он. По крайней мере, от накатившего возмущения мужчина не хотел думать по-другому – вот и называется, захотел приехать пораньше, чтобы подготовиться к ночи получше! С такими темпами он отсюда, точно, живым не выйдет, если этот парнишка опять что-то нести начнёт. Папа, наверно, этим и воспользуется, чтобы сынок проиграл. Не каждый сможет выдержать, когда его «дёргают» не по делу, особенно перед работой. Стараясь как можно тише проскочить по коридору, Майкл осторожно прикрыл за собой дверь – иронично, но сейчас он чувствовал себя как в детстве, где нужно незаметно проскочить перед взрослыми. Где нужно быстро пробежать, словно партизан в логове у врага, и не попасться на глаза «нежелательным ребятам». Если в детстве это были братик с сестрой, мама и папа, то сейчас это был именно Ник. Ну не хотел он сейчас с ним видеться, и всё! Просто не хотел - и почему только Хангерсон именно сегодня решил так поступить, словно нарочно?! Решил дождаться ночной смены, словно бы, специально дать возможность Афтону разозлиться ещё больше. Стараясь более об этом не размышлять, Майкл быстро, практически на цыпочках, пробежал по шахматной плитке, стараясь не выдать себя в последний момент – до офиса, всё равно, совсем недалеко, он сможет успеть, если захочет. А он хотел, сильно хотел: он буквально сорвался с места, стараясь, придерживаясь за стенку офиса, пробежать на повороте, и не столкнуться с костюмом Фредди. И заодно, конечно, не вмазаться в коробку с запчастями, находящейся прямо около проёма. Правда вот, последнее он в тот миг с треском провалил. Притом, треск был в прямом смысле – маски аниматроников так и забренчали своими металлическими частями, когда Майкл случайно задел их пристанище ногой. Он даже сам не понял, как такое смогло произойти: только почувствовал, как чуть не запнулся за коробку, а потом с трудом устоял, чтобы не впечаться носом о каменную плитку. Мужчина невольно зарычал, чувствуя, что его теперь, точно заметили. Других мыслей тут и не было. - Вот чёрт…. – Майкл не сдержался в тот миг от ругательства. Всё равно его заметили. Если же нет, то почему он слышит за своей спиной знакомые прыгающие шаги и это надоедающее позвякивание ключей в руках? Афтон еле сдержался, чтобы не чертыхнуться вновь: уже нет смысла, раз дело приняло новый оборот. Но ладони всё равно в тот миг сжались в кулаки, когда он услышал этот знакомый голос с насмешливыми нотками. Вот он и попался. Попался как миленький. Шуршание кроссовок по плитке прекратилось на короткий миг. В аттракционе стало вновь очень и очень тихо. Но ненадолго. - О, вы уже здесь, мистер Афтон? Не ожидал, что застану вас сегодня. - Я тоже… - прошипел себе под нос охранник, стараясь как можно более сдержанней пройти к своему рабочему месту. Показать своё смятение, или какие-либо другие чувства он никак не хотел: уж лучше вновь «натянуть» на себя маску ворчливого дядьки, если уж на то пошло, но никак не по-другому. Слишком много чести. Притом, нужно подготовиться к ночи, а заодно попробовать понять, как там отец – Майкл не сомневался в какой-то мере, что ему самому поднадоел этот Ник, и тот хочет уж поскорее начать долгожданную игру. Всё-таки, двенадцать часов должны были пробить совсем скоро. Афтон не сомневался, что Спрингтрап ему может назначить какой-нибудь штрафной, если он не успеет к назначенному времени. А с Ником это будет ох, как проблематично. Хотя, хотел ли начать эту дурацкую игру сам мужчина – было непонятно. Даже очень. Очередная неизвестность, чтоб её. За спиной вновь послышалось характерное шарканье кроссовок, когда Майкл прошёл степенными шагами в офис. Но оборачиваться мужчина и не стал – быстро подошёл к столу, стараясь не медля настроить оба планшета. Особенно, конечно, исправительную панель. Он понимал, что именно она, может быть, и поможет ему сегодня выиграть. Может, именно из-за этого, погруженный в работу, Майкл не сразу смог услышать голос парнишки. - Значит, решили-таки на четвёртую ночь остаться, да? Хорошо… – Ник в проёме двери звонко подкинул ключи в воздух, отчего Афтону очень захотелось сморщиться. Хоть бы на нервы не действовал, что ли! Идёт пусть к себе, и не пытается больше что-то узнать. Что ему ещё надо после того, как он понял, что охранник на месте и никуда в ближайшие дни переустраиваться не собирается?! Ему, что, даже его манипуляций с планшетами не хватает? Майкл чувствовал, что если Хангерсон не уйдёт сам, то он на правах ночного сторожа может сделать сам что-то несуразное и безумное, в том числе выпроводить директора за железную дверь. Майкл как знал, что может прямо сейчас подняться и сделать это – всё-таки, ростом он повыше будет для этого дела, да и силой тоже. И нервами. Но не пришлось. - Что ж. – Ник прищурено взглянул куда-то в сторону выхода, казалось бы, что-то вспоминая. Мужчине почудилось даже, что он стал на какой-то миг серьёзным. Странные мысли, но так оно и было Слишком резкая перемена, которую невозможно было пропустить. - Что ж.... Раз так, то это отлично, знаете. Отвлекать вас дальше, мистер Афтон, не удосужусь. Правила есть правила, сами знаете. Майкл, не поднимая глаз к проёму в офис, на эти слова лишь усмехнулся. Ишь, даже правила какие-то вспомнил! Прогресс не стоит на месте, вот точно: Майкл невольно хихикнул в кулак, стараясь сделать это как можно осторожней. Он ещё не хотел показаться таким уж наглым, как сам директор. Притом, он уже всей душой возжелал, чтобы двенадцать часов наконец-то наступили – выкрутится как-нибудь, ему не в первой, только бы поскорее остаться одному. Даже со своей странной серьёзностью Хангерсон ему до сих пор не внушал никакого доверия. Майкл, чтобы как-то отвлечься, невольно взглянул на наручные часы – до смены оставалось минут пять. В тот же миг он услышал, как Ник в тот миг шаркающе двинулся к выходу, пока сам мужчина старался хоть немного осознать, что будет дальше. Наверно, именно из-за этих мыслей он не сразу услышал за лязгом ключей и прыгающими шагами эти словечки, сказанные, казалось бы, в напутствие - Кстати, мистер Афтон, – Ник на какой-то миг остановился. Майкл не вглядывался, но, чувствовал, как неожиданно в тот миг начал дрожать голос парнишки, словно бы, от волнения. Мужчина сам не заметил, как прислушался. Если несколько секунд назад Хангерсон вызывал у него только раздражение, то сейчас он не мог не заметить эту странную перемену. Слишком явную, чтобы пропустить. Но и слишком тихую и невнятную, чтобы заметить сразу не задумываясь. Со стороны проёма послышалось тихое шуршание, из-за которого Афтон невольно навострил слух ещё. Что-то заставляло его затихнуть над работой с планшетами. - Знаете…. - Хангерсон, казалось, повернулся в тот миг в сторону охранника. Он вздохнул, словно бы собираясь с мыслями. Майкл медленно осел в кресло, стараясь сделать это как можно тише. Он ждал, хоть и не пытался это показать. – Знаете, что?... – Ник, казалось, вздохнул - А вы похожи на своего отца, мистер Афтон. Майкл почувствовал, что медленно холодеет где-то в районе спины. Всё тело пронзила волна мурашек, отчего мужчина невольно вздрогнул. Он быстро повернулся в кресле в сторону проёма. - Ч-что?!... – Майклу действительно показалось, что он ослышался. По крайней мере, он надеялся на то, что так и есть. Если же нет, то это уже слишком. Сравнивать его с отцом - это уже слишком. Даже очень. Афтон невольно вгляделся в сторону Ника, чувствуя, как внутри него разрастается неимоверная куча вопросов. И, конечно же, самым главным было именно то, с какого перепугу Ник вообще решил о нём вспомнить?! Но, противореча самому хозяину, на волю вырвался всего лишь один – жалкий и беспомощный по своему содержанию. Настолько жалкий, что Майкл на какой-то миг попытался разозлиться. Но даже это у него не получилось – непонятный страх блокирует в тот миг всё. - Что-что вы сказали? -Ну, похожи… на своего отца, мистер. Уильям Афтон его зовут, вроде, да? Ник потупил глаза, казалось, боясь встретиться с взглядом Майкла. Впрочем, тот был не против: пусть выкручивается сам, как хочет, этот малец. Его проблемы, что он решил вспомнить об этом, да ещё и имя папаньки озвучить так сразу…. Притом, так безнаказанно. Майкл невольно почувствовал, как пристально вглядывается в сторону Хангерсона – пусть теперь выкручивается по полной программе, это точно. Пусть пытается как-то перевести разговор в другое русло, раз завёл. Притом, Майкл чувствовал, что не способен так просто дать утихнуть вопросам и возмущениям в своей же голове. Один из них сорвался в тот миг с языка сам. - Откуда вы знаете моего отца? – Майкл попытался сказать его внятно и спокойно. Сейчас это было довольно трудно. Очень сильно начинало шалить сердце от прорастающего непонимания. Похоже, Ник это и понял в тот миг - он встрепенулся. Казалось, он сам уже жалел, что вообще завёл этот странный разговор. Впрочем, Майкл был не против того, если бы тот просто убежал, ничего не ответив – тоже, ведь, своего рода действие, которое заставит его успокоиться. Но, похоже, Хангерсон так не считал, или же не пытался вникнуть в эту безмолвную философию со стороны Афтона. Притом, Майкл постарался не смотреть в тот миг на директора, чтобы тот не видел, как ему по-своему противно всё это слушать. Но, хоть и противно, заткнуть он тоже не способен: ему невольно интересно, хоть он не хочет это утверждать. Только вот, возникает этот интерес скачками. - У меня родители ходили в пиццерию, были волонтёрами, когда в школе ещё учились. Поэтому, они весь персонал знали, и вашего папу тоже. А ещё его друга близкого, по совместительству тоже заведующего. Генрих, вроде, если не ошибаюсь. - Генри. – поправил Майкл, чувствуя, что сдержаться просто так у него теперь, точно, выходит с трудом. Он вновь чувствует, как начинает злиться. Конечно, не всем быть такими образованными, как он сам и знать всё наперёд, но всё равно не хочет в тот миг как-то успокоиться. Ладно, одно дело просто слушать, и одно дело слышать знакомые имена тех людей, которых ты так хорошо знаешь. Хоть и до сих пор совсем непонятно, на кой шут Хангерсон решил всё это вспомнить. Даже этот парнишка не даёт ему так просто забыться в аттракционе, где всё и так пропитано этой дурацкой «настольгией». И почему только всё, кажется, оборачивается против него, каждый раз напоминая все ошибки прошлого?! Майкл невольно вздохнул, стараясь подавить внутри себя зачатки какого-либо гнева. Если бы у него было время, то точно бы сорвался. Потому что выслушивать какие-то мысли было ещё то удовольствие. - А Уильяма Афтона ещё по газетам знаю – его с Генри этим вашим печатали, как создателей, целые статьи писали, понимаете? Да и мама с папой когда там работали их видели, мне и рассказали. - Ясно. – Майкл практически забыл со своими мыслями, что Ник может сказать что-то ещё, а не только молчать несколько долгих секунд. Счёт времени был теперь, точно потерян. Наверно поэтому Афтон ещё и не очень захотел спрашивать о чём-то дальше – не было желания. Притом, ему стало в тот миг понятно, о каких именно рассказывал волонтёрах Ник. Он и эту часть помнил отлично, хоть и не пытался до этого момента как-то воспроизвести: скучно как-то ему было всех подсобников из закусочной вспоминать…. ….Они были примерно его возраста, и даже постарше. Может, именно из-за этого Майкл без энтузиазма за ними наблюдал, в отличие от той же сестрёнки – как-то не привлекали его эти пацаны и девчонки, постоянно пробегающие перед его носом. Они постоянно задерживались где-то в служебных помещениях, работали официантами, и все, как один, носили глупую форму с эмблемой закусочной – золотым медвежонком в фиолетовом цилиндре. И как бы ни казалось это странным и высокомерным, Майкл часто попросту не замечал их, считая себя выше всех этих ребят. Они же тут только для подработки, а он сам сын изобретателя – не ему ли строить сейчас из себя героя этой закусочной? Правда вот, такие мысли не всегда возникали в его голове: в каком-то смысле эти пацаны были очень даже дружелюбными, хоть и совсем неинтересными для самого мальчишки. И насчёт этого самого дружелюбия, обычно, высказывался отнюдь не он, а всё та же Элизабет. На правах маленькой девочки она общалась и с ними, приветливо подбегаю к каждому волонтёру, и довольно часто стараясь их обнять. Майкл, по-правде, не мог вспомнить уже вспомнить, как именно те реагировали на её отчаянные действия, но понимал где-то в душе, что никто не был против – она также делала и с дядей Генри, и даже тот не сопротивлялся. Маленькая девочка всех заряжала, словно маленькое солнышко, а эти волонтёры просто работали, выполняли какие-то свои обязанности, и, похоже, так же поминали Лиззи добрым словом…. Да, всё действительно так и было: Майкл вспомнил сейчас всё до мелочей вновь, погрузившись на какой-то миг полностью в прошлое. Наверно, из-за этого он не смог заметить что-либо вокруг себя, да и просто попытаться контактировать с внешним миром. Притом, в тот же миг стала ясна одна маленькая загвоздка этого самого «Fazbear’s Fright». Теперь стало понятно, почему же Ник так сильно увлекается всей этой пиццерийской стариной - как-никак его предки имели особое ко всему этому значение, что уж тут говорить. Даже волонтёрами работали в их первой закусочной, которую он так хорошо помнит. Хорошо ,конечно, Хангерсон устроился, ничего не скажешь! По-правде говоря, Майкл попытался в тот миг подумать и о том, как с таким отпрыском справляется его родители, этакие мистические ветераны, но тут же отбросил всякие мысли – неинтересно. Притом, и так было ясно, что без особого энтузиазма: народ в Харрикейне довольно злопамятен на такие дела, как убийство и те же «Укусы». По крайней мере, по-другому Афтон не считал, да и не хотел – он и так это знал. Да, он это знал, потому что сам всё непосредственно слышал от них. Наверно, вспоминая именно всё на этот счёт, Майкл не заметил того, как Хангерсон перед ним сбежал. Он даже не услышал, как тот закрывал двери и запирал их на ключ. Ник просто ушёл, оставив охранника в гордом одиночестве, на правах всех ночных смен – произошло, наконец-то, то, чего Афтон так ждал все эти бестолковые минуты. Чего так ждал, слушая эту бестолковую болтовню, и пытаясь хоть как-то вникнуть в неё. Только вот, странное дело, но как только юноша покинул заведение, Майкл почувствовал непонятное чувство, похожее на еле уловимое одиночество – странное и редкое на его практике, чтобы пытаться погрузиться полностью. Он удивился в тот миг самому себе, что его заинтересовал рассказ парнишки, да и вообще составляющее дурацкого разговора. Он не понимал в первую секунду, почему это именно так, и только потом сообразил спустя какую-то секунду. Это просто был первый человек, с которым он смог обсудить ещё раз прошлое пиццерии и все загадки, и Майкл это понимал. Понимал, хоть и не хотел утверждать так просто. Не заметил он в тот миг за своими размышлениями и то, как сильно около него нарастающе заскрипели несмазанные шарниры некогда золотого костюма…. - А мальчишка-то не промах, а, Майк? - Это точно…. – мужчина не задался в первую секунду, кто это сказал. На каком-то сработанном рычажке он ответил тогда на эту незаурядную реплику, и только спустя короткий миг осознал, что всё не так просто. Ответил ему точно в тот миг не внутренний голос там какой-то, как в книжках. Притом, он же сам знает, что не один здесь. Он же знает, что только для Ника он просто охраняет здание, а для себя самого он проходит игру. В игру, которую ему вчера назначил сам папа. Игру, которая должна была начаться несколько минут назад! Майкл, стараясь в тот миг не смотреть вперёд, в окно за столом, быстро крутанулся в кресле, схватив в мгновение ока оба планшета. Он не хочет в тот миг утверждать, что опоздал с игрой за этим разговором, но боится тормозить и дальше. Потому он старается быстро нажать в ту секунду на кнопку аудио, чтобы отогнать отца от офиса. А Афтон даже и не заметил, как Спрингтрап быстро подошёл прямо к нему, словно бы уже завоёвывая первенство в этой игре на выживание! То, что всё было именно так, Майкл не сомневался более. Ещё и поэтому он не пытается посмотреть в тот миг на отца, стоящего прямо перед ним, за стеклом в коридоре. - Иди отсюда, пап! - Афтон быстро щёлкнул по кнопке аудио. Он не пытался теперь оторвать взгляд от планшета, потому что где-то нутром чуял, что если он позволит себе хоть одно неловкое движение, то отец вполне может проделать задуманный план. И всё равно на то, что сын пытается выжить – вот тебе и этот самый штрафной, про который думал Майкл. Впрочем, он его уже и получил: папа уже пытался на него напасть, выполняя правила. Вот именно поэтому Афтон только слушал, безразлично разглядывая помехи экрана, пока те не исчезли полностью, а в сумраке коридора с нарастающим скрипом несмазанных механизмов не появился Спрингтрап. Появился вновь внезапно, всё также шагая устало и тяжело. И только мужчина понимал, что он только на вид может казаться беспомощным. Даже на этот звук кролик, и то, будет идти резво и быстро, а к охраннику и подавно, если захочет. А он захочет. И Майкл в этом совсем не сомневался. Они уже как пять минут должны играть – он сам лично сверился с часами. Поэтому в тот миг он и торопится. Мужчина щёлкает по кнопке аудио вновь и вновь, отгоняя кролика дальше, на самую последнюю камеру. Туда, где он может хоть какое-то время не тревожить ночного охранника и дать ему ещё какой-то шанс на победу. И только через несколько секунд, будто бы нарочно, система выдаёт ошибку, надоедающе пища серебристой дощечкой второго планшета. Впрочем, Майкл не сильно пугается – он уже успел за это время выпроводить кролика на десятую камеру, самую дальнюю. Отцу ещё понадобится время, чтобы добежать до Афтона такими темпами. Но он и тут умно застал сына врасплох – пока Майк чинил аудио, по аттракциону громовыми раскатами начали прокатываться удары изнутри вентиляции. Не стоило мужчине и размышлять, чтобы понять, что Спрингтрап пошёл теперь упрощённым способом. Что и говорить, а играть он начал с первых же минут по-крупному, совершенно не церемонясь. Совершенно не пытаясь остановиться, и хоть дать какую-то возможность передохнуть охраннику. Афтон кинулся ко второму планшету: он еле успел в тот миг перекрыть проход в шахте. Аудио, всё так же, упорно не хотело чиниться, вновь действуя на нервы всеми возможными способами, совсем как в первую ночь. Совсем как в прошлые, нагло напоминая, что всё не так просто. Система аттракциона с каждой минутой всё больше начинала давать сбои, казалось бы, на потеху пробитому кролику. Словно бы в пользу папы, не давая Майклу даже и попытаться выжить. Не давая ему успокоиться, и сказать самому себе, что игра ещё сможет дать ему возможность выйти отсюда. Афтон всматривается в панель системы вновь, внутренне молясь, чтобы больше ничего не сломалось. Он точно понимал, что если это случится сейчас, то вполне может проиграть. Майкл вновь взглянул на камеры. И именно в тот миг, как только охранник попытался разглядеть в помехах десятой камеры Спрингтрапа, он передёрнулся всем телом – Афтон не мог в первую секунду понять, что бы это могло быть. Он всматривался, прищуривал глаза, но не успел - эта секунда всё и решила. Слишком уж быстро выскочил тогда на Майкла этот странный, тёмный силуэт круглого человечка с пропеллером на шарообразной голове, отчего мужчина болезненно охнул, не в силах более сдержаться…. В глазах в один миг потемнело. Изнутри аттракциона послышались тяжёлые нарастающие шаги кролика.