***
В своем кабинетике я задержалась ненадолго. Только чтоб бумажки заполнить. Твердой недрогнувшей рукой. Аж сама себя испугалась! Вот что с человеком финансовая свобода делает. Не дав себе возможности задуматься о том, как бы я реагировала и действовала в этой ситуации, случись она хотя бы три месяца назад, когда кредит мой казался огромным и бесконечным, я отправилась за отпуском. В сторону лифтов и пятого этажа, вотчины охраны и прочей безопасности. На половине пути мой азарт как-то поблек, и я задумалась над тем, как буду объяснять Акулу свои действия. Потому что сказать такому умному и жесткому мужчине «Я узнала, что я лохушка, не прошло и полгода… Хотя уже все в порядке… Причем, провели меня по краю и разрулили ситуацию вообще без моего участия… Но я все равно хочу уволиться! Потому, что мне стыдно!» Н-да. С таким жалким блеяньем к таким людям не ходят. Мои не совсем теоретические познания в психологии говорят мне, что я могу сейчас отыгрывать классическую роль жертвы, мол, «сама виновата». А с другой стороны, разве это не может быть совершенно объективной оценкой ситуации? Просто жадность. Просто надежда. Нет. Даже с поправками на мою провинциальную наивность, мою позицию трудно назвать этически безупречной. А вот желание повесить за нее вину на каждого в радиусе ста километров — ну, это тоже из разряда вполне естественных реакций. В самом деле, должен же быть кто-то во всем этом виноват! Не Бан Шихек же!***
Личные сообщения Ким Намджуна Тэ: «Все, порядок» «Я подключился» Ким Намджун: «Ты ее видишь?» Тэ: «Еще нет» «Камеры же не везде» Ким Намджун: «Подожди»***
Ким Намджун: «Где она?» Хоби-хен: «Поднялась на лифте» «вроде 5 этаж» Ким Намджун: «Понял, спасибо» «Тэхен подключился» Хоби-хен: «Тогда я буду в холле»***
Ким Намджун: «Проверь 5 этаж» Тэ: «Есть» «Вижу»***
Нет, с такими мыслями я и до конца дня эти заявления не подпишу, — поняла я, обнаружив себя замершей посреди коридора пятого этажа. Напротив очень знакомого кабинета, Чон Сунана. Кстати, насчет него. Его не уволили? Из-за фанерной двери доносилась музыка, скрежет передвигаемой мебели и прочие признаки движухи и обитаемости. Не удержалась. Приоткрыв дверь, одним глазком заглянула. В кабинете разбирала вещи и вообще обустраивалась Туен-онни, которая, увидев меня, дернулась. Или не из-за меня — а тех листочков, которые были у меня с собой. Безнадежно махнув рукой, онни плюхнулась в величественное кресло прежнего владельца, и, оттолкнувшись ногой от пола, откатилась к дальней стене. — И что мне теперь делать? Распаковываться? Или наоборот собираться? — поинтересовалась она у офисной люстры, перекрывая вокал какой-то девичьей группы. — Я в отпуск попрошусь, — сказала я, не зная, как утешить свою тайную защитницу. — Это, конечно, полностью меняет дело, — отозвалась та, саркастически. Между прочим, если подумать… Онни, действительно, прикрывала мою шкурку. И не один раз. Сейчас даже та подстава с мадам Вонг выглядела совершенно в ином свете. И не как подстава вовсе, а как четкий сигнал всем: «Ким Шинлин — не жертва, ее есть кому защитить!». То, что на следующий день Чхве Йонг взял меня под крыло Службы Безопасности — приятная случайность. На которую Пак Туен, в тот момент, когда меня увозили под конвоем службы безопасности рассчитывать никак не могла. — Онни… — покосившись по углам, в сторону предполагаемых камер наблюдения, осторожно начинаю я, — ты… И понимаю, что по делу разговаривать в этом кабинете не готова, не знаю, как здесь, но в коридоре-то камеры точно есть: — А чайничком ты уже разжилась, Госпожа Начальница Отдела? — меняю я тему и интонацию, — Я тебя еще и не поздравила даже! Может после работы? Когда распакуешься? Я тебе напишу… Онни кивает, улыбается даже, а я вспоминаю, как мы шли с Туен-онни рядышком мимо озверевших фанатов в аэропорту Мельбурна и думаю: кого бы она спасала, обернись там все совсем плохо, меня или айдолов? Простившись куда лучше, чем здоровались, мы расстаемся с Туен-онни, и только в коридоре меня настигает забытое: — А Чон Сунан-то где? — Уволили! — докладывает Госпожа Начальница нового отдела. И голос ее полон злорадства и удовлетворения. Ну, есть в этом мире справедливость! Наверное. — Файтин — исполняю я на прощание, и двигаюсь в сторону Акулова кабинета. Когда я была в нем первый раз — мне предложили работу, когда последний — кофе. Интересно, что сейчас будет? И страшно. Потому что о моем желании уволиться он уже точно знает. Про отпуск — не уверена. Что-то я в своей двухходовочке в Секретариате не учла… Да, Чхве-аджума, до Вашего уровня мне расти и расти! В кабинет Главы Безопасности я скребусь тихо и робко, растеряв в пути весь свой запал. В конце концов, кто я, и кто он! Крутой начальник внутренней безопасности, в тяжелых позиционных боях загрызший за последний месяц нескольких конкурентов, изменивший внутреннюю политику аж целой Компании, не сомневаюсь, что и в других отделах кадровые перестановки какие-то произошли с его тяжелой руки. Судя по отсутствию реакции скреблась я слишком тихо и слишком робко. Не. Нафиг. Судя по тому, как парни переводили стрелки именно на Чимина, тайного, блин агента и секретного сотрудника, Акул в истории моего найма на блядскую должность тоже по самое… по самые… Вторая попытка войти в кабинет старого маминого друга у меня получается куда лучше. Да. Если что — я маме пожалуюсь. Очень мне это поможет, конечно. Не получив ответа, рискую приоткрыть дверь: Господин Акул сидит за столом, телефонная трубка прижата к уху плечом, в две руки что-то печатает на ноуте. Увидев меня, печатать перестает, «я тебе потом позвоню» — завершает разговор, и смотрит на меня опасливо и вопросительно. Словно я к нему не с парой листочков с заявлениями пришла, а с автоматом наперевес. Чего это он? Это я бояться должна. Со своей уникальной профессией. — Добрый день, господин Чхве, — кланяюсь я от входа, я с заявлением… — Проходите, …эээ проходи Шинлин, — поднимается из-за стола мой начальник, — ты… ты уже знаешь, да? Киваю. Смотрю в пол. — Я понимаю, — начинает Акул, неожиданно смущенно и неловко, — что это для тебя несколько неожиданно… Блин, «неожиданно», это не то слово, которым я бы описала ситуацию! — но, но может не стоит так …резко реагировать? Все-таки увольнение, ну… — Я пришла попросить отпуск. Видите ли, мне бы хотелось все обдумать. — Конечно! — мгновенно расцветает Акул, я понимаю, к такой мысли надо привыкнуть! Тебе мама рассказала? Моя челюсть неуправляемо ползет вниз, а брови, соответственно вверх. Мама-то здесь при чем? Но я молчу. Пытаясь придать себе невозмутимый и осведомленный вид. И даже киваю в такт. — Мы просто планировали тебе вместе сказать, во время Чусока. И госпоже Джин-Хо, конечно тоже. Что мы… Что я… Если ты не против, конечно. И тут до меня доходит. Ого! Вспоминаю Акула, примчавшегося спасать маму в одних подштанниках, зато с подсвечником наперевес! Вспоминаю их прощание у машины, и последовавший за этим алкогольный заплыв Акула. Только и остается, что кивнуть и протянуть заявление на отпуск. — Хорошего дня, Йонг-оппа. А потом я выхожу в коридор в полном и абсолютном шоке! МАМА и Акул! О господи! Акул и мама! Ущипните-меня-я-сплю! Истерический хихик вырывается из меня: блин-блин-блин! И снова коридорные камеры сохраняют для архива Ким Шинлин стоящую посреди коридора, размахивающую заявлением и эмоционально разговаривающую с воздухом. Новость разрывает меня как перенадутый шарик, но фиг же ей с кем-то поделишься!***
Личные сообщения Ким Намджуна: Тэ: «Вышла» «Кто-нибудь там рядом есть?» «Хен, у нее реально истерика» Ким Намджун: «Следи!»***
Личные сообщения Ким Намджуна: Ким Намджун: «Где ты?» Джин-хен: «Комната отдыха» Ким Намджун: «Подойди к лифтам» Джин-хен: «Иду» «А зачем» «Я жду» «Эй, я здесь»***
Личные сообщения Ким Намджуна: Тэ: «Вошла в лифт» Ким Намджун: «Ок»***
Личные сообщения Ким Намджуна: Ким Намджун: «Где ты?» Джин-хен: «у лифтов 3 этаж» Ким Намджун: «Уходи оттуда» Джин-хен: «Что это было?»***
В шоке обнаруживаю, уже в лифте, что заявление на отпуск подписано, в том же шоке захожу к Седжину и молча кладу перед ним свой пропуск на свободу. Еще через минуту, со вторым автографом, нигде не сворачивая с выбранного пути, возвращаюсь в Секретариат. Где и вручаю заявление все той же сотруднице. Сегодня я подняла ее рейтинг в местном курятнике как минимум на пару ступеней. Должна быть благодарна! И, да. Вполне. Очень вежливо и расторопно у меня забирают бумажку формата А-4, которая, в ходе моих блужданий по кабинетам, и благодаря двум начальским подписям волшебным образом стала документом. Вежливо попрощавшись и получив не менее вежливый ответ, я прикрываю за собой дверь… «Отпуск! С завтрашнего…» — доносится до меня. «Дай посмотреть!» — снова доносится до меня. С выражением, не уступающим Туен-онни по злорадству, отступаю от двери. Да… Где-то там сидит Хунг-чау. Или не сидит, если тоже попала под серию увольнений, сотрясавших Компанию в последние недели. Ну и черт с ней!***
Личные сообщения Ким Намджуна: Ким Намджун: «?» JK: «Без изменений» Ким Намджун: «Понял, спасибо» JK: «А нуна как?» Ким Намджун: «Заявление отдала» «В секретариат» JK: «На отпуск, да?» Ким Намджун: «Не уверен» JK: «!!!!!!!!!!!!» Ким Намджун: «Точно»***
Ну что, на сегодня у меня работа практически закончена. Пока мои подопечные трудились в Агентстве, я все утро провела в общежитии, так что и запасов там теперь — полон холодильник, и ужин, только разогреть, и уборка сделана. Удивительно, сколько всего можно успеть, в состоянии «Пиздец всему!». А я из него со вчерашнего дня не выходила. А если б не Чхве Йонг с его новостями — так и не вышла бы! Проверяю электронные часы в холле: ого, а рабочий день-то почти закончился! Только и осталось, что в кабинетике прибраться, да домой идти. Подчищаю рабочий стол ноута, распихивая последние файлы по папкам, удаляю лишнее, то и дело поглядывая на время в правом нижнем углу. Пора, вроде? Вытащив телефон, привычно проверила сообщения… Пусто. Не то чтоб я ждала… Да, я ЖДАЛА! Ждала, что позвонит или напишет Юнги. Ждала переписки в группе. Пусть не обо мне и не для меня, но… Я так привыкла быть частью всего этого! А теперь… Может они уже и группу другую создали. Да нет, зачем? В любой момент же меня удалить можно! Вот, блин, Шинлин, и что тебе спокойно не сиделось? Вот чем тебе плохо было, а? Кто мешал тебе притворяться вместе с ними? Смотрю в черный экран телефона, вспоминаю, как ездили покупать его с Мином, как я шла за ним черт знает куда, и даже тени опасения не испытывала. Подозрение? Недоверие? Разумная предосторожность? Не, не слышала. Доверие. Полное. И вот почему я не могу оставить эту историю просто так. Если бы не было между нами этого …чувства, тогда — да. А так — нет. Открываю группу и удаляю свой номер из группы. Все.***
Личные сообщения Ким Намджуна: Тэ: «Она у себя» Ким Намджун: «Понял. Спасибо» Тэ: «Джун-ним, может группу создадим?» «Временно?» Ким Намджун: «Не надо» «Уже не надо» «Она удалилась» «Минуту назад»***
Личные сообщения Пак Туен: Ким Лин-лин: «Онни? Ты закончила на сегодня?» Пак Туен: «Пожалуй, да» Ким Лин-лин: «Встретимся в холле?» Пак Туен: «Дай мне пять минут» Ким Лин-лин: «Конечно, онни»***
Личные сообщения Ким Намджуна: Хоби-хен: «Нуна в холле» «Кого-то ждет» «Охранница» «В туре с нами была» «Вышли вместе» «Я за ними» Ким Намджун: «Ты одет?» «Деньги есть?» «И можно писать в группу» «Она удалилась» Хоби-хен: «Паршиво» «Есть»***
Я думала, что с Туен-онни нам по пути, но нет. Оказывается, наша сильная и независимая, вернувшись после тура, обживает логово Красавчика Кан Нунга. И уже счастливо перевезла туда любимый комплект гантелей, ноутбук, ролики, плойку и фен для укладки волос. И тут такой облом… Сидели мы в какой-то закусочной, в стороне от моего привычного маршрута, куда я одна и сунуться не решилась бы, из соображений самосохранения. А вот Туен-онни спустилась на три ступенечки в помещение на цокольном этаже, с присутствующими поздоровалась, и девушке за стойкой помахала ручкой. Высокие столы без стульев вдоль стен, наверное, чтоб посетители не задерживались. А пиво — не менее, чем в поллитровых пластиковых стаканах. Короче, для меня пришлось выковыривать двухсотграммовый стаканчик из кулера на кухне. Онни щедро плеснула мне из своего, поллитрового, заказала «как обычно, но на двоих», сделала глоток, и пригорюнилась, глядя в единственное в длинном и узком помещении окно с видом на ноги прохожих и колеса проезжающих машин. «Зато точно без прослушки» — подумала я. Больное любопытство во мне требовало узнать, где онни так прокололась, чтоб попасть под власть Дяюшки Мина. Но — это было бы жутко неэтично. Так что сделала осторожный глоток… Уууу, пиво оказалось замечательным! — Классное местечко! — Это Нунг-а мне показал! Ой, сколько же радости в этой короткой фразе. Вот и я, наверное, так о Юнги гово…рила. И ведь не позвонил. Не написал. Не объяснился. Трус поганый. Помрачнели мы синхронно. Причем каждая о своем: — На каких условиях ты на мою охрану подписалась? — Да что случилось-то? Почему ты уходишь? У тебя же контракт до февраля? Или… увольняют? — Что, уже болтают? — А ты в Секретариат чаще ходи! — А если я туда нарочно сходила? Онни молчит. — Контролируешь слухи? Онни пожимает плечами, не одобряет? Уж кто бы говорил! — Да я-то хоть о себе! — Ну так и я тоже, …о тебе! — пытается шутить Туен-онни, но неудачно, — Прости, мне в тот момент вообще больше ничего в голову не пришло, они ж как стервятники набросились! — Да нет, в принципе, даже и к лучшему… Тут от стойки нам кричат, что заказ готов, и онни спешит за одноразовыми пластиковыми тарелочками, на которых истекают мясным соком и благоухают пряностями куриные крылышки коричнево-красном соусе. — Обалденно! — уверяю я, стоит сделать первый укус, вот бы с Юнги сюда сходить, одна я, пожалуй, не рискну, а… А все! Блин. Мы задвигаем печальную тему на потом. В конце концов, лежала тайна полгода, никого не трогала, и еще полежит… Ох, Мейчи-Мейчи! И кто тебя за язык тянул… Онни допивает свое пиво большим глотком, и косится в раздумье в сторону стойки, мол, «а не повторить ли», я тоже добиваю свой стаканчик, пока не отобрали, и вопросительно смотрю на Женщину-Загадку. — Я присматриваю за тобой до тех пор, пока в этом есть необходимость, — объявляет онни. — Интересная формулировка. То есть хоть до конца жизни? И кто эту необходимость определяет? — Господин Мин, очевидно. — То есть, если завтра я устроюсь кассиром в супермаркет на другом краю Сеула… — То я наймусь туда уборщицей. — Круто. А если… А если я вернусь? Психологом? В школу? Под крылышко аджумы? Они оставят тебя в покое? Что-то слабо мне верится, что ее когда-либо в покое оставят, коготок увяз… Онни задумчиво смотрит в окно: — Я узнаю. Онни все же заказывает себе вторую емкость с пивом, а мне нельзя, мне еще домой ехать. Так что бреду к автобусной остановке, перебирая в сознании обрывки мыслей. И замираю, словно налетев на стену: Туен-онни появилась в Биг-Хите ДО истории с перцовым баллончиком, за неделю примерно. Когда я работала по первому своему контракту. И это еще не самое неприятное. Каким бы крутым ни был Дядюшка Мин, такие дела в один день не делаются. Ну, предположим — неделя. И. получается, о моем месте работы он узнал… Когда? А я-то сказочку рассказывала про няньку, такая продуманная. А сама — дура-дурой! Подъезжает автобус. Поднимаюсь по ступеням, оплачиваю проезд, привычно поворачиваюсь к окну, чтобы махнуть Юнги рукой. Пусто. На остановке и внутри меня, где эта сволочь проросла и пустила корни, и стала частью моей жизни. Частью меня… Фантомные боли ампутированной любви. Вот блин… Кому бы строчку лирики продать!***
Сообщения из группы: Чон Хосок: «Все в порядке» «Проводил до автобуса» «Возвращаюсь»***
Дома бабушка и Рыжий встретили меня на пороге: Бабушка спросила не наделала ли я глупостей, Рыжий попытался растереть свой запах и рыжую шерсть по моим брюкам, а я на автомате полезла за телефоном, чтобы отписаться Юнги: «Я дома, все в порядке» И остановилась, глядя на невесть как оказавшийся в моих руках телефон, как на змею ядовитую. Ну уж нет! И не подумаю. Я объяснила, что взяла отпуск, вырубила телефон и завалилась спать, притворившись трупом. Лучшее решение, скажу я вам.***
«Здравствуйте, госпожа Джин-хо.» «Это Мин Юнги.» «Шинлин не отвечает, с ней все нормально?» Джин-хо: «Смотря что ты считаешь нормальным» «Но да, она дома» Мин Юнги: «Ругается? Плачет?» Джей-хо: «Спит»***
Личные сообщения Ким Намджуна Чон Чонгук: «Он уходит» Ким Намджун: «Что значит уходит?» Чон Чонгук: «Сказал, пойдет голову проветрит» «Оделся и ушел» «Велел за собой не ходить» «Велел сказать, что глупостей делать не будет» «Велел сказать, что нуна дома» «Сказал, что сам тебе напишет» «Ну не драться же мне с ним было» Ким Намджун: «Все в порядке» «Возвращайся в общежитие» «Мы дальше сами»***
Личные сообщения Мин Юнги: Джин-хен: «Юнги, мы беспокоимся» «С тобой все в порядке?» Джун: «Хен, пожалуйста ответь» Хо: «где тебя носит?» «ответь, имей совесть» Джун: «Час ночи, хен» «Я собираюсь написать Седжину» Мин Юнги: «Я в БигХите» Джун: «Мы тоже, между прочим!» Хо: «И если ты не в студии, то где?» Мин Юнги: «Сейчас приду» Джун: «Откуда?» Хо: «Из чуланчика Шинлин?» Мин Юнги «Какой ты умный! Да.» «Ловите файл»***
«Ты единственное солнце, что светит для меня, Я цвету в твоих лучах, но жажда мучает меня, Я опоздал, опоздал, Не смог жить без тебя, Но даже если я иссохнусь, все равно потянусь к тебе, Это гонка для того, кто сошел с ума от любви, (глупый) Я протянул руку к тебе, но ты разрушила все, (все) И если я сбегу, не смогу дышать без тебя. Просто возьми и оттолкни меня от себя, Позволь убежать мне, Я просто улыбнусь, увидев тебя, И снова я бегу, бегу и не могу остановиться…»***
Джун: «Хен! Ну просто ВАУ!!!» Хо: «Ты это сейчас написал?» Мин Юнги «Немного вчера, остальное сегодня» Джун: «Давай уже в студию» Хо: «Ждем»***
Утро плавно перетекло в день и только тогда меня насильно разбудили. В доме, казалось, было чем заняться. Но все дела либо быстро заканчивались, либо выходили из рук вон плохо. В конце концов бабушка не выдержала и погнала меня в комнату — помедитировать. — Тебе с такими мыслями вообще трогать что-либо запрещено, — оповестили меня. А я что? Я покорно села на пол у кровати, включила нечто медитативное и все. Полетела, так сказать. Может, у Намджуна тоже мысли тяжелые? От того он и ломает все… Нет. Отпуск! Только под вечер соизволила встать и выползти на кухню. Типа с обедом помочь. — Ты настолько выжата, что даже на медитацию согласилась. Что ж тебя так извело? Промолчала. Бабушке знать про все это не следует. — Я думаю… у меня уже хватает денег на полную выплату кредита. Здесь в школе меня ждут… — начала я рассуждать вслух, нарезая морковь. — Тебе там не нравилось? И ты столько времени терпела? — Что? Нет. Там было… неплохо, но все же не то, ради чего я столько трудилась, вот я и подумала уйти. — Короче, кинуть? — и ведь знает, что не так, чувствует это! Но продолжает. — Можно, я сама постараюсь разобраться? — посмотрела на бабушку, стараясь выразить все свое негодование. Та, кажется и без этого все понимала, потому просто кивнула. — Хорошо. Юнги вчера вечером писал. Ты ему не написала и на звонки не отвечала. Он звонил? Он писал? — Я отключила его. И все равно он нашел, как влезть в мою жизнь. — Не грызи себя. Тут виновных точно нет. И ему не дай, — как бы между делом заметила бабуля, отвернувшись к сковородке. Еще чего. И ведь наверняка заглянула уже давно в наше с ним поле, которое, кажется, сейчас расслаиваться должно было. Расслоиться и разделиться! Дорезав все овощи, которые мне дали ушла к себе за шкаф. И ведь не выпустит меня бабуля погулять до моста, я сегодня днем уже попробовала. Да и желания такого нет, если уж быть совсем честной. Телефон лежал там, где я бросила его вчера вечером. Оправдывая себя, мол, это не ЕГО сообщения я собираюсь просматривать, я не такая, я жду сообщений от Туен-онни… Да. Вот несколько сообщений от Юнги со вчерашнего дня. В основном, с традиционным: «Ты дома?» и сериями вопросительных знаков от одного до трех …строчек. Да нафиг! Какое право он имеет у меня об этом спрашивать, какое право он имеет обо мне заботиться? Как будто ничего не изменилось?!!! Отбросила от себя телефон… на кровать. Так что ни один телефон не пострадал. Зато — завибрировал свежим сообщением. И конечно, я к нему бросилась и… Я ведь жду сообщения от Туен-онни, правильно? …Но писала Менжу-онни. «Одна я одинешенька!» «Сижу в новой квартире, посреди нераспакованного барахла» «А мужа на работу вызвали срочно-срочно» «Как в армии!!!» Я: «За него выходить не буду» «Стоп» «Мужа????!!!!!!» Менджу-онни: «Я и не просила» «Да!!!!!!!!!!!!!!» Я: «ОФИГЕТЬ!!!» «ПОЗДРАВЛЯЮ» «Свадьбу зажали?» Менджу-онни: «У родителей отмечали» «Я не за этим» «Раз у меня мужа забрали — иди мне помогать!» Ух какие мы эмоциональные! Что ж, в любом случае, пора размяться и немного отвлечься, а тут с пользой будет. Я: «Диктуй адрес. Что-нибудь купить?» Меднджу-онни: «О?» «Да! Можешь купить солёной рыбы и мороженого? " Я: «Ок» Ох уж эти пищевые предпочтения. Ну ладно. За окном даже еще не начинало темнеть. Успею. Быстро одевшись в удобную одежду с расчетом на уборку-разборку вещей, доложилась бабушке и ускакала.***
Ехать до их новой квартиры было не так уж чтобы далеко, но… и не близко. До ее дома я дошла уже к часам с пяти. Невысокий дом. Не то чтоб из дорогих. Но под окнами парк. Видимо, поэтому место и было выбрано… У нужного подъезда стояла улыбающаяся Менджу-онни и радостно хлопала в ладоши. И явно не мне, а тому, что я купила. Волосы были убраны крабиком назад, в слегка растрепавшийся пучок, сама в шлепках, удобных лосинах и свободной тунике из-под которой уже виднелся животик. Этот вид меня так умилил, что сама заулыбалась и ускорилась. Обнявшись, поднялись. Квартира оказалась небольшой. Светлой, с небольшим балкончиком. Зал и кухня были совмещены, другая комната, очевидно, будет спальней. Когда пирамиды коробок и баррикады сумок будут распакованы и их содержимое найдет свое место в стенных шкафах и на стеллажах. А пока на своем месте были холодильник, диванчик и кровать. На диванчик усадили меня, столом работала какая-то коробка, прикрытая куском фанеры. На нее онни гостеприимно выставила рыбку, мороженое, чай и печенье. И мы приступили. Нет, к уборке мы тоже приступили. Потом. Когда полностью довольная Менджу отвалилась от ванночки мороженого и с сомнением посмотрела на остатки рыбки, которым вышеупомянутое мороженое закусывала. Н-да… Тут я вспомнила, как орал счастливый папаша Зиан, и… короче, зависть — это плохо. Оказалось, Зиан отсутствовал последнюю неделю, потому что ездил с Менджу на ее малую родину. Там уже и расписались и с родителями пообщались. И быстро свалили. Седжин пообещал им три дня на обустройство. Но, не сдержал слово, гад такой! Зиан даже психанул в сторону непосредственного начальства, что значит на гражданке разбаловался и страх потерял, но, выслушав Седжиновы объяснения, как-то передумал, махнул рукой и согласился. Причем, ей, Менджу ничего не объясняя! И с сегодняшнего дня Зиан трудится, а Менджу запретил даже прикасаться к предметам тяжелее двух килограммов. А она и рада бы, но — как? Вот, просто технически — как? И вообще, она беременная, а не больная! Слушая онни, я тщетно, но старательно боролась с чувством вины. Ну, и взяла на себя все, что тяжелей двух килограммов. Пока онни сновала вокруг, расставляя по полочкам всякие хозяйственные мелочи. Разобрав часть вещей, поняли, что проголодались и заказали пиццу. Одна простая, с салями, а другая…с ананасами, которые Менджу уплела в два присеста… — Ты не будешь? — спросила та, указывая на последний кусок пиццы с ананасами. Следует заметить, что эту пиццу я вообще не трогала. И это она спокойно съела вместе с мороженкой и рыбой. Вот удивительный желудок! Хотя тут дело скорее всего не в нем. Это беременный организм творит чудеса, обеспечивая необходимыми веществами ее Пузик. Вот так, с большой буквы. — Вот только представь, Лин-лин, — говорила тем временем Менжу-онни, вытянув ноги на придвинутую к дивану коробку и шевеля в воздухе напедикюренными пальчиками, — я вообще о таком никогда не мечтала! Чтоб своя квартира, и я жду мужа с работы домой! Босая, беременная… — И на кухне! — завершили мы хором. И расхохотались. А ведь и в самом деле, гостиная совмещена с кухней. — Ага! Причем еще и подружка в гостях! Ого! Я — подружка. Прияяяятно. — Только дорамы по телеку не хватает! — А? Ты хочешь…? — Тут онни расстроилась, потому что телевизора в их квартирке нет. Или не распакован? — Можем ноут включить. — Да нет, ну ее нафиг. Но онни уже вдохновилась. Из коробки с надписью «Осторожно! Хрупкое» онни пытается извлечь ноут, но, видимо, не одна у них такая коробка, и онни промахивается. В конкретно этой коробке не ноут. И не семейный сервиз! А целая коллекция алкоголя. И, с заговорческой улыбкой, онни извлекает на свет один из …экспонатов. — Онни! — округлила я глаза, — Тебе же нельзя, ты знаешь? — Так я не себе, — максимально непринужденно поставила онни на импровизированный стол одну, …нет, две закрытые бутылки и подмигнула, — Ты за нас двоих можешь. Тебе-то можно. — Так понимаю, сегодня я домой не попаду? — сопротивляться не было смысла. Да и не хотелось. Наверняка это запасы Зиана, значит алкоголь хороший. Он дешевку не покупает. — И не думай. Мило улыбнулась и достала себе сок. Чувствую, в этом тоже был свой тихий коварный план супругов. А тут и ноут нашелся. И, со словами, «таак, какая тут дорама самая …для домохозяек» онни ищет что-то романтично-сопливое. — «Потомки Солнца» включи, — советую я мрачно, — А то уж совсем… обдомохозяишься. И мы приступем к просмотру. Прерываемому на выпивание и закусывание. А! Еще на заказ пиццы. Двух. Потому что Зиан когда-то с работы же придет, а ужина-то и нет! Но онни, как заботливая супруга, должна о нем позаботиться. Во время просмотра салфетки для слезок нужны были обеим. У одной от гормонов и беременности, а у другой от алкоголя. При виде всех милых парочек тут же завывали, не боясь шуметь. Соседей еще не было. Дом только недавно построен, заселиться не успели. Завывали не от милоты, а от сердечной тоски и боли. Менджу давно не проводила время вместе с Зианом, я же…понятно. Я как-то и не заметила, что стемнело, и назад ехать уже страшно и поздно. Тем более после коварного сладкого вина. Или… Чего там онни мне налила, что ножки уже неходячие? Позвонила домой, бабушка ругаться даже и не подумала. Мало того, мне послышались какие-то звуки на фоне разговора, которые ничем, кроме присутствия бабушкиных подружек не объяснишь. И голос-то у нее тоже был… неустойчивый. Короче. До завтрашнего утра я совершенно свободна. Интересно, какое событие мою обычно замкнутую и не склонную к лишнему трепу бабулю собрать вечерние посиделки? Я? Или — мама? Если предположить, что не только Чхве Йонг мне проговорился? Да плевать! Там у нас влюбленные в дораме поссорились. И пиццу принесли.***
— Терпеть не могу женские группы! Одна такая как-то приехала в часть, снять шоу, плюс военных раззадорить, поднять тонус…ну понятно, — возмущенно рассказывала тем временем глубоко беременная девушка, активно жестикулирую. — Ууу. Все выжили? — И насмотрелись. И натанцевались! Но! Мой Буня потом столько комплиментов наговорил мне, извиняясь, сколько в жизнь не говорил, — это было сказано с тихой гордостью и какой-то грустью. — Мило. А ты? — А я с чистой совестью послала, — а вот сейчас она даже не скрывала, что гордится собой. Дали друг другу «пять». — А мы с Юнги по очереди пили. Один праздник я, он меня вёл. Другой праздник он, я его тащу… — вздохнула, наблюдая как жгучая и сладкая жидкость плещется в рюмке — Сейчас я бухаю за двоих! Ой, то есть троих, — хитро подмигнула и пояснила, — Ты, малыш и я! — Оно и видно. Тебе грустно? — Почему мне не должно быть грустно? — А сейчас? — девушка положила голову на свой кулачок и принялась слушать. Звук открывающейся двери. Зиан пришел. При виде нас он застопорился в проходе. Мы с ним встретились взглядами. А после я тыкнула на него указательным пальцем. Рука странно не слушалась, но я не придала этому значения. — Ты! Что ты тут делаешь? — Это ТЫ что тут делаешь?! Вы тут пьете?! — обалдел в ответ менеджер, роняя свою сумку на пол. — Почему так рано? Почему не в агентстве? Ты их уже выпроводил из студии? — А? Нет. А должен был? — Они уже поели? Ты их кормил? — Кормил! — облегченно кивает головой полуменеджер. Стоп. Интересно. Если этот полуменеджер выполняет еще и обязанности другого полуменеджера, то он, получается, теперь полный менеджер? — Чем кормил? Где заказывал? Странно. Я вроде в отпуске один день. Зиан всего раз за ними присматривал, а ощущение, что меня уже навсегда заменили. Это мое место! В груди жгучее чувство собственничества. — Да я и не заказывал. Они сами кого-то вызванивали. Я только деньги перевел. — А что заказывали? Не чипсы, надеюсь? — Нет… Врет. — Ты чего! У них же диета! Белки-жиры-углеводы. Ты их нагрузки видел? Они сегодня пожрут что попало, а завтра на хореографии падать начнут. Или на голодовку уходить! Чимин ел? — Вроде… — Хосок лекарства выпил? — Он должен был? — Я тебя сейчас убью! Я бесилась. Сильно. Да как так можно ничего не знать?! Даже наблюдая столько времени за моей работой можно было многое понять! А он…он…! — Шинлин-ни, ты сейчас в отпуске, пусть поучится на своих ошибках, — подала голос девушка, погладив меня по плечу и что-то кивнув Зиану. — Ты же не пила? — уже обратился к Менджу-онни. — Я что, дура что ли? — А я дура, да? — возмутилась, как-то громко и странно надула щеки. -- …Сколько она выпила?.. — Почти всю бутылку, — а после снова повернулась ко мне, — Ну что ты Шинлин-ни! Ты умная, красивая девушка! Эти слова меня успокоили. Кажется, я становилась все более эмоционально нестабильной. — Я за двоих! — сказала я в свое оправдание. — Надо бы спать ее укладывать, — объявил Зиан, наконец снимая обувь и ветровку. Кивок со стороны девушки, которая продолжала хихикать от моих действий. — Не-ее. Рано. Давайте еще посидим? И мы посидели. А потом посидели еще. Зиан поужинал пиццей. Менжу доела рыбку и запила соком. Я допила все, что было в бутылке, и теперь мучилась, спросить про Юнги или не спрашивать. Ведь если Зиан ничего не говорит, значит с ним все нормально. А почему это с ним все нормально, когда со мной все так плохо? Вот, даже с диванчика встать не могу!***
Потом я, кажется, ревела. И спрашивала Зиана, неужели он не считает меня …ну это, …этой, которая… Зиан сделал вид, что не понял. Или понял. И именно потому вторую бутылочку у меня отобрал. Потом мы с Менджу пели. Что-то традиционное. Из бабулиного репертуара. Потом перешли к армейской тематике. А потом совместили. Традиционные корейские боевые песни! Вместе с Менджу. Зиан уже и ржать на нас глядя не мог. Но честно записывал на телефон. Думал — мы не видим? Думал, как увидим — так остановимся? А нефига! Дечивта!!! Бывшая военнослужащая, а ныне беременная домохозяйка, завывала с текстом, я подвывала припев. — ДечивтАаАа… Зиан просил помолчать, потому что соседи же! Но соседи не решились. Или их не было. Или им понравилось? …А вместо барабанов выступало небольшое пузико, по которому очень аккуратно в ритм шептала ладошкой Менджу. А после Менджу-онни убежала в туалет со словами «вредный Пузик, ты же не будешь этого делать?» Но да, Пузик сделал. Токсикоз потому что. Или сочетание несочетаемых продуктов ее все же добило? Следом за Менджу, как тихая поддержка ушел и Зиан. Мне оставалось только слушать их диалог из туалета. — Ты вообще молчи, из-за тебя все! — раздался злобный голос Менджу, но Зиан все равно не ушел. Хихикнула. Милые они. Я бы тоже хотела что-то такое… печально шмыгнула носом, и откинулась на спинку дивана. Через какое-то время вышла слегка бледная онни, и я потянулась к ней чтобы обнять. От подобного, Зиан, кажется уронил челюсть…или еще что-то…звук был тяжелый. В любом случае, онни аккуратно обняла мою голову, когда я уткнулась в ее живот, пока она стояла, а я сидела. Видимо, на меня сильно подействовал алкоголь, потому что: — Хочу так же. Хочу мирной семейной жизни. Хочу любви… хочу пузико…— пробухтела я и получила, на удивление, материнский подзатыльник. Хотя вполне справедливо. — Следи за тем что говоришь! — Ну да, знаю-знаю, только после свадьбы… — пробурчала снова, выдохнув воздух. — Не понял. Откуда ты это взяла? — вмешался Зиан, — Посмотри на нас с Менджу. Явно же не после свадьбы мы… да и как понять совместимы вы с человеком или нет если… — Зиан! — прикрикнула Менджу, — Сегодня ты разговорился. Девушка себе правильные и чистые рамки устроила. — Хочу нормального мужа… — продолжила я, совершенно не услышав и не поняв прошлых реплик, — Менджу-онни, как у тебя с Зианом. Он сильный, работающий, любящий, умный… — Ты меня впервые похвалила, — умиленно схватился за свои щеки менеджер, заулыбавшись. Менджу же гордо хмыкнула что было слышно по голосу. — Это я таким стал после знакомства с Менджу, — тоже как-то с удовольствием заметил помощник менеджера. Перекинул все на девушку. Мило. Я снова шмыгнула и отпустила бедную онни, извинившись. Меня погладили по голове и устроили на том же диванчике — спать.***
Утром голова болела по страшному. И звонил телефон. Непрерывно. Надрывно. Блин, ощущение — как в туре. Но не в туре. С трудом подняв руку и нашарив проклятый источник шума, ответила на звонок, даже не глянув, кто это. Оказалось — Намджун. А Мин Юнги? А он — трус и тихушник. Как папочка. Накосячил — и в кусты. — Нуна, давай сегодня поговорим? Я понимаю, что ты сильно расстроена, но… — Давай чуть позже, я сейчас не в себе, — перебиваю и пытаюсь прийти в себя после громкого голоса в динамике. — А… Что-то случилось? — Нет, блин! Все в порядке! Ой-ай… — Нуна? Ты… — Отстань! Всю ночь бухала! И дома не ночевала! И сейчас… — Ну хорошо, я понял. Так когда? — Не знаю. Завтра? — Он не доживет… — Что? — Ничего, неважно. Где? У нас? — Ну уж нет! — К тебе приехать? — Ты с ума сошел? Давай в Агентстве. Стоп! Встречаемся со всеми? — Да, если ты не против. — Хорошо. Вы вечером когда освободитесь? Короче, договорились мы встретиться и прояснить обстоятельства. Хотя, что они мне могут сказать? Из того, что я сама еще не поняла?***
К обеду я была дома. Бабушка лежала у себя, держась за голову и ощущение вчерашнего праздника стойко витало в воздухе. Выпив чая и притащив кружку бабуле, уползла в свой угол. Так мы и валялись по разные сторны от шкафа, в полном и сердечном взаимопонимании. А вот всю первую половину следующего дня я провела, бегая по потолку. Все валилось у меня из рук, даже к уборке меня не допустили. И только когда пришла пора собираться, я слегка успокоилась. Поглядывая на себя в зеркало и выбирая одежду, я неожиданно поняла, есть же разница! Теперь я приводила себя в порядок просто ради себя. Не ради стилистов, не ради мемберов. А ради себя. Потому что вот так мне было комфортно. Именно в этой водолазке, именно в этих брюках и сапогах. Короткие волосы оказалось легче укладывать. Красилась чуть-чуть, но так как мне нравится, а не как показывал Сокджин или Мистер Совершенство. И… мне так нравилось! Вошла в агентство тихо, в маске. Большинство сотрудников уже отправились по домам, только несколько трудоголиков, охрана да бантаны еще оставались в здании. Отлично. То, что надо. Зашла в свой кабинет за полчаса, чтобы немного прибраться. Все-таки три дня тут не была, должно быть пыльно и душно. Но в кабинете оказалось чисто, будто совсем недавно тут убрались. И свежо, будто проветривали. Уборщица? А она может? В любом случае… заглянула в шкаф, на всякий случай. Нет, все на месте. Очень скоро я услышала сдержанные переговоры за дверью, а потом в мою комнатушку вошли и попробовали вписаться все семь человек. Ну, однажды им это уже удалось. Почему бы не повторить? И вот как я оказалась сидящей на столе. Уступив свое кресло Чонгуку, как самому ни в чем не виноватому. Хосок засел на маленьком подоконничке, Намджун прислонился к стене могучим плечом, сложив руки на груди. Прочие размещались как смогли, по всей небольшой поверхности пола, Юнги — у самого выхода, ни разу и не посмотрев на меня. Намджун откашлялся, нахмурился, набрал полную грудь воздуха… И выдохнул его обратно. Не решаясь. И я поняла, что и тут мне придется самой, все самой, блин, как же задолбало! — Сколько их было? Помощниц? — Шесть. — Семь. — Мы не сразу поняли, с чем имеем дело. — В голову не приходило, если честно. — Просто, одну мы… расспросили. — Достало уже, и Джин-хен на нее просто орать начал! — Потому что она… — Потому что они возраста не разбирали! Оппа, бля! Прости, нуна. — И одна из них нам объяснила. — Я бы еще понял, если бы ради заработка, там, или положение безвыходное. — А это у них квест такой. Очаруй айдола. И гордись! — Ну не скажи, профессионалки тоже были. — Одна-то уж точно. — Ага, и еще дурочки влюбленные. — И педо-нуна озабоченная. — Да они там все были — озабоченные. — Господи, приходишь в общагу, думаешь, хоть там, хоть немножко расслабиться, от улыбок уже скулы сводит, и… бац, вторая смена! — Ладно. Поняла. А Чимин здесь причем? — А он Чхве Йонгу позвонил. Чимин сидит, скрестив ноги, и рассматривает свои кроссовки, как будто в них все тайны мира. — Я был в отчаянии, — произносит он без всякого пафоса. — А Седжин что? Или это не он это …блядство организовывал? — Не уверен. Мне кажется, он просто не понимал, как мы к этому относимся. Может, думал, что нам просто эти девушки не нравятся. А не ситуация в целом. — Ну, или мы сволочи последние, которые над бедными девочками измываются. — Просто подумай, Шинлин. Это же не только для тебя было унизительно. Для нас — тоже. — Хотя и выглядит, наверное, неочевидно. — Ну почему же… Вполне очевидно. Что Чонгук определенно шарахается от девушек, да и Чимин не сказать, чтоб в девичьем присутствии расслаблен и благодушен… Это даже и мне заметно. Вспоминаю его вызывающую проходочку в день нашего знакомства и то, как я его отшила… Во дети счастливы были! Конечно, такую нуну надо было холить и лелеять! Конечно, теперь понятно, почему Намджун в первое утро примчался спасать меня от распоясовшихся макнэх. В принципе… все было вполне честно и даже справедливо. Нет, ну в самом деле, в такой ситуации я могла бы и не отделаться всего лишь разбитым сердцем. Все еще паршивей могло закончиться. А тут… Даже и контракт для меня переписали. И ухажера в своем кругу нашли, чтоб типа конфликт интересов не создавать. Обвожу взглядом молодых мужчин, которых привыкла называть мальчиками, чесать за ушком и гладит по спинке. И не узнаю. Продуманные. Хладнокровные. Порядочные. Аж до ломоты в зубах. А то, что я их …как братьев начала воспринимать… Как семью… Так это — мои собственные заморочки. Вызванные дефицитом защиты в детстве. Вот и придумала себе — семь братьев. Как в сказке. Твою мать! «Вы чувствуете себя частью команды, но…» Вот-вот! Но. Нельзя смешивать работу и чувства. Даже дружбе не место в таких взаимоотношениях. — Ладно. Этот кусок истории я поняла. Аж до состояния «понять — значит простить». Мне другое не понятно. Чхве Йонг и Ким Седжин каким здесь боком? Вы что-то об этом знаете, или с вами тоже втемную сыграли? — Эээ… боюсь, что здесь мы помочь не сможем. Седжин-хен просто сказал: это ваш единственный шанс, если вы с ней не уживетесь, я вас больше прикрывать не буду. Просто — не смогу, — признает честный Ким Намджун. — И вам пришлось уживаться, — вспомнила я, как страдали у дверей Седжина парни, когда на пятый день кто-то кинул по Агентству слух о моем безвременном уходе. А я-то, дура… Чувствую, как слезы размывают мое видение. Ах, эти чертовы иллюзии! Вот сейчас так хочется дать себе в морду! За… Да за все! За эти розовые очки, которые никакие годы столкновения с реальностью так и не убрали с моих глаз! За это идиотское желание любви и заботы. За эту самую заботу и любовь, которую я вываливала на тех, кому она и нафиг не нужна! Ярость собирается внутри меня огненным комком, будь я джедаем каким-то, мгновенно трансформировалась бы в ситха. — Хосок, — говорю я ровным голосом, — дай мне вон ту кружку, с подоконника… В несколько секунд кружка оказывается в моих руках, а парни смотрят на меня с ожиданием… чуда? Но я не Давид Коппперфильд. Да и у него чудеса — сомнительные. Несколько минут рассматриваю дешевую кружку, купленную вместе с чайником и пледом в первую мою ночевку здесь. И бью ее об столешницу. Тяжелая толстостенная кружка с идиотским сердечком скрежеща разваливается на несколько частей… И нет в этом ни грамма демонстративности и агрессии. Хотя символичности — хоть отбавляй. Просто… Просто — это так. Просто — этот кусок моей жизни закончен. Потом, конечно, будет другой. Я даже и увольняться не буду. Пока контракт не закончится, во всяком случае. Нечего себе деловую репутацию скандалами портить. Мышка в мышеловке по крайней мере должна доесть свой сыр. Вот и займусь. — Я останусь, — говорю я, и Тэхен вскакивает, каким-то чудом оказывается рядом, и как-то даже и вокруг, обнимает своими ручищами. И Хосок… Это же его щека на секунду касается моей? Чимин впервые за все время поднимает голову, и просто смотрит, снизу вверх, губы его дергаются и он наконец прикусывает их, вытягивает в тоненькую ниточку. — Нуна… Я так рад, — Ким Намджун, блин, лидер. — Спасибо, — ловит мою руку Чонгук. А Джин просто улыбается. Я молчу. Я улыбаюсь в ответ. Я никому не собираюсь рассказывать, что внутри меня что-то умерло. Может — я. — Прости, прости… — шепчет кто-то из мальчиков. Я простила. Но я все равно… умерла. Теперь у них будет новая Шинлин. Лучше прежней.