***
С чувством выполненного долга, бабушка похрапывает у себя на диване. А я помытая, высушенная, трижды почистившая зубы и все еще чувствующая себя чесночной булочкой, сижу на кухне, опасаясь прилечь. Мне, между прочим, на работу через полтора часа. Словом, спать ложиться смысла нет. А Юнги будить жалко. Так что, переодевшись в джинсы и СВОЮ серую толстовку, и заварив чай, сижу за столом, глажу кота и листаю новости на телефоне. Посмотрела свежевышедший эпизод RUN BTS, почитала комментарии, посмеялась, позлилась, а там уж, одно за другим, дошла и до Твиттера. А тот открылся на последней вкладке. Диалоге с неведомым Татой. И этот Тата был в сети. 12345: «Привет. Не спишь?» Ответ последовал действительно быстро. Будто этот человек постоянно проверял свои личные сообщения. В любом случае, это не мое дело. Тата: «Ты тоже.» 12345: «У меня были дела.» Тата: «Какие дела?» «Если не секрет» 12345: «Съездить нужно было кое-куда. Срочно.» «Так ты еще не ложился спать, или только проснулся?» Тата: «А я уже несколько дней не могу уснуть» 12345: «?» Тата: «Я подумал, почему так много зла в мире? Почему нельзя быть вежливым, понимающим? Это же так просто. Просто думать о чувствах других, разве нет?» 12345: «Это сложно для большинства людей» «А человеку, который думает о других, жить еще сложнее» Тата: «А ты какой человек?» 12345: «Честно? Я не хочу думать об этом» Тата: «Я тоже» «Я просто думал о том хейте, что валится на артистов тоннами» 12345: «Кто-то самоутверждается» Тата: «А для них это важно, близко к сердцу. Разве нельзя запретить говорить гадости? Разве нельзя запретить говорить ложь?» 12345: «Запретить?» Тата: «Это можно попробовать контролировать. Но запретить никто не может. Ни ложь, ни плохие слова. Тогда будет лицемерие и все равно будет плохо. Тем более, это будет нечестно» 12345: «Почему нечестно, если хейтят не для правды. Хейтят чтобы хейтить» Тата: «Я не понимаю» 12345: «Представь человека, который ничего из себя не представляет. Представь человека, который это чувствует, но не может себе в этом признаться. А потом он увидит человека достойного и успешного. Он ненавидит себя, но мстит ему» «Понимаешь, Тата?» Тата: «Нет, не понимаю» 12345: «Что не понимаешь?» Тата: «Как может человек ничего из себя не представлять?» 12345: «Поправка. Человеку КАЖЕТСЯ, что он ничего из себя не представляет, но тому, кого он хейтит от этого не легче» Тата: «Ты же долго стенишь бтс? Как думаешь, почему никто не контролирует хейт в их сторону?» «Почему им приходится иметь с этим дело в одиночку? Особенно сейчас.» 12345: «В последнее время стало больше хейта?» Тата: «Да» «В разы» «Притом вообще без причины» «Это бесит» 12345: «Может быть ты попробуешь поспать?» «Выпей чего-нибудь успокаивающего» Тата: «Да» «Спасибо» И я закрыла диалог. Потому что ответить мне на этот вопрос нечего. Не будешь же объяснять случайному собеседнику про внутреннюю политику компании. И Туен-онни, только три дня как вступившую в новую должность хейтоборца? И бывают же такие фанаты… Вау. Такой светлый, такой искрений. Пальцы сами зашли на его личную страничку. Фотографии природы, цветов и пара общих фотографий бтс. Но больше всего меня зацепила фраза в начале страницы: «Где мой ангел? Я хочу быть счастливым.» Как жаль, что этому пареньку я никак не могу помочь. Это не мое дело. И знать я этого человека не могу. Потому, быстро отодвинув мысли о неизвестном фанате бантан, я принялась собираться. Уже шесть утра. Пора выходить.***
В подъезд общаги я входила с крайней осторожностью. Но ни полиции, ни соседей, к своему огромному облегчению, не встретила. Дверь в общежитие открывала своим ключом. Надеюсь, мальчики все еще спят. Пусть хоть кто-нибудь выспится, после ночных «приключений». Но жизнь в общаге уже била ключом. В душе лилась вода, с кухни доносились бормотания и какие-то подозрительные звуки. Кто-то встал и дежурит? Хосок? Юнги? Звяк и скрежет, тихое робкое «Ой!» — и я узнала голос! Стоп, кто оставил Намджуна одного на кухне? «Не сказать, что Ким Намджун совсем уж рукожопый. Ну, может, только немножко нарушена моторика. Но это не смертельно!» — рассуждала я, поспешно разуваясь и вешая куртку в прихожей, — «И все шутки в фэндоме, да и среди бантан это просто шутки» — еще пару секунд поуговаривала себя я прежде чем пойти и отобрать все же у лидера любимую сковородочку Сокджина. Потому что стоит она, как крыло самолета и эту потерю Сокджин точно не переживет. И мы вместе с ним, между прочим. Увы, Сокджин, прости, я не успела! Путь мой пересекли два мокрых тела, в тесных объятиях, вывалившихся из душевой. Одетых, если что. Тэхен — в пижамку и халат, Чонгук — в футболку и штаны — при этом, мокрые насквозь. Мы встречаемся с Чонгуком глазами, пока младший аккуратно буксирует Тэхена в сторону комнаты. — Нуна. Это не то, о чем ты подумала, — прочистив горло, вдруг говорит Чонгук. Тэхен, обернутый в халат и с полотенцем на голове счастливо заторможено кивает: — Да! Он помог мне помыться. — Молчи, блин… ТАТА, — пихает его в сторону комнаты Чон младший, а я пробиваю фейспалм. Ахриневшая и прозревшая, смотрю вслед удаляющимся парням. ТАТА, блин! Чонгук оставляет за собой крупные мокрые следы. Дверь сбоку от меня открывается и выходит сладко зевающий и довольно потягивающийся Сокджин. Он кивает мне, но в долю секунды блаженное выражение на его лице сменяется неподдельным испугом. Проследив направление его взгляда, я вижу Намджуна. С венчиком в руках. Намджуна, задумчиво изучающего недра холодильника. Сокджин реагирует мгновенно и я лишь чудом успеваю отскочить в сторону, когда он проносится в сторону кухни с криком: — Заберите у него холодильник…то есть венчик! Заберите у него все! Хосок, где тебя носит?! — Я здесь! Держи его! — Хосок выскакивает из гардеробной, и, на ходу поприветствовав меня, присоединятся к движухе на кухне. Так. Сегодня я еще не видела Чимина и Юнги. Подозрительно. Ну, судя по активности Хосока, Чимин уже давно проснулся. Так что пойду-ка я к Юнги. — Лидер, атдай венчик! — Я.я хотел омлетик! — доносится жалобно из-за двери. — Ах амлетик? Сковородку не тронь! — Медленно положи сковородку на стол и держи руки так, чтобы я их видел, — похоже кто-то пересмотрел полицейских дорам, да, Хосок? — Ну давайте я тогда хоть что-нибудь помою! — Ванну ему можно доверить? — с некоторым сомнение говорит Сокджин. — Конечно-конечно! — поддерживает его Хосок. Удивительно, но весь этот шум совершенно не мешает спать Юнги. Свернувшемуся уютным клубочком, подложившему ладошку под румяную щечку. Небритую. Так бы и затискала до смерти. Присев на корточки, разглядываю эту безмятежно дрыхнущую морду. С тихим «буп» аккуратно тыкаю в кончик носа и чуть ли не пищу от умиления. Юнги морщит носик, хмурится, губки надуваются, вытягиваются в трубочку. — Пельмефка. — Ну, ма… — слабо отмахивается Юнги и пытается спрятаться под одеялом. Мама? Чего?! Так. Кажется, пора менять тактику. И я стараюсь сделать голос как можно ниже, и добавить нотки паники: — Хен, вставай, щас нуна придет! — говорю я, едва сдерживая хихиканье. Есть контакт! В одно движенье, даже не открывая глаз, Юнги садится на кровати. …Ну вот, теперь можно и поцеловать. Быстро чмокаю в губы, и наблюдаю, довольная, за реакцией. Юнги, отшатывается, судорожно вытирает рот, рычит: — Кому тут блять жить надоело? Не поняла, а что не так-то? Чесноком пахнет? Тем временем в глазах Юнги появляются проблески сознания: — …Чаги? А…кто.? — и, осмотрев комнату на предмет посторонних, Юнги облегченно валится на кровать, прижимая руку к сердцу, — Ты меня так больше не пугай. — Какой-то ты нервный последнее время. — Сама такая. Среди ночи приехала. Чаги, мне не приснилось? Ты же правда приехала? И мы помирились? — Помирились. — И мы гуляли? — Гуляли. — И свет погас? — Погас. — И чай пили? — И бизешки ели, продюссссер. — И бабушка звонила? — Между прочим, она просил тебя позвонить ей. Кстати, а откуда у тебя ее номер телефона? Ну что, ситуация вин-вин. Либо ответит, либо…оооо, проведет отвлекающий маневр. Но я и не против обнимашек-целовашек. — Ты моя сладкая булочка, — говорит Юнги, отдышавшись. — Ага, со вкусом чеснока, — бурчу я, — Ну ты не отвлекайся, не отвлекайся. Пельмешек. — Лин, может быть, я просто не проснулся? Ну не бывает, чтобы раз — и все так классно. — Тебя ущипнуть? — Нет, блин, укусить, — на лице у него выражение паники, — Ну серьезно. Только я сидел, как дурак на крыше и молился. И вдруг все так классно. Интересно, чем за это заплатить придется? — А что ты пообещал? Юнги зажмуривается и совсем не собирается отвечать. Но от дальнейших моих расспросов его спасает грохот и чей-то сложносочиненный мат. Юнги, облегченно вздыхая, вскакивает с кровати и как есть, в старой футболке и штанах (вау), бросается на шум. И я бросаюсь следом. На пороге ванной переминается Намджун с виновато опущенной головой и туалетным ершиком в руках. — Что там? — на всякий случай спрашивает Хосок, медленно подходя к двери ванной, а после вся общага да еще возможно и соседи слышат громкое вокально-реперское: — Да бляяя! Вытягиваю шею, привстаю на цыпочки, чтобы тоже заглянуть и…оцениваю это побоище. Кажется, рухнул стеллаж с кремами и косметикой. А всяких прибамбасов у бантан очень много. И дорогих тоже овердофига. И выглядит все это богатство, разбросанное по полу, ванной, плавающее в туалете…очень…мощно. Из коридора выходит Чимин в тканевой масочке и на секунду замирает на месте, осознавая происшедшее. А после хищной, почти бесшумной походкой приближается к месту крушения. Намджун заранее вжимает голову в плечи, а Чимин, безнадежно оценив последствия, оччень медленно разворачивается в сторону лидера. — Ким Намджун! Ты. Мне. Купишь. Точно. Такой же. Крем. Потому что этот. Стоил. Как половина моей зарплаты! — Куплю, куплю… — тут же соглашается Намджун. Глаза Чимина горят пламенем праведного гнева. Глаза бантан — неподдельным сочувствием. — А это месть Ендона, — на полном серьезе сообщает Тэхен. А Намджун с последней надеждой поворачивается к Чонгуку. — А? — отзывается тот. — Ты уже английский сделал? Тебе помочь? — Не нааада!.. И математику тоже сделал! — добивает Чонгук безжалостно. Вот так. Лидер изгнан к себе в комнату, а на руинах остаются громко вздыхающий Сокджин и тихо матерящийся Хосок. Юнги проводит ладонью по щеке, понимая, что побриться ему сегодня не судьба. Да уж…что ночка, что утро.***
Выпроводив парней из общежития, приступаю к уборке, готовке, закупке и упаковке. Когда протирала стол нашего компьютерного Гения Тэхена, случайно задела мышку, включив ноутбук. От меня его давно уже никто не прячет, считая за свою, так что не удивительно что его даже не выключили. Да и вообще, помним состояние Тэхена. Как и ожидала, на последней вкладке была наша с ним переписка. Понятно, почему наш хейтоборец спит в последнее время так мало и редко. Видимо, нервы плюс физические нагрузки…надо будет потом и его записать к врачу, если лучше не станет. Раз уж я так или иначе отвечаю за их здоровье, плюс и Хосока уже записали. Пора бы исправляться и реально браться за здоровье. Да, мне тоже бы поспать надо, а то уже голова побаливать начинает. А как сейчас Тэхену --даже думать боюсь. Время шло, еда была готова, уборка была завершена (надеюсь Ендон доволен), так что вызвала машину и отправилась в Агентство. На первом этаже меня, разумеется, никто не встречал. Мальчики заняты хореографией. Так что пришлось впрягаться в сумки самой. Не дойдя до лестницы, останавливаюсь. Под дверью в костюмерную я с изумлением вижу малышку Мейчи, сидящую на полу в окружении десятков пар обуви. А если присмотреться, так и вполне знакомой бантанской обуви. Наша печальная золушка сосредоточенно полирует чьи-то остроносые лакированные туфли. Смотрю на это безропотное чудо с немым вопросом. Это что, вообще, такое? Дама, вышедшая из костюмерной, словно в ответ на мой вопрос, вываливает под ноги практикантке очередную порцию ботинок. А на меня смотрит, словно ожидая одобрения. Ну нет, ребята. Подобный буллинг точно не в моем вкусе, что за дела? А вот Мейчи замирает испуганным зайчиком, не переставая надраивать ботинок. — Мейчи, — ставлю перед ней одну из своих сумок, — Пойдем, поможешь донести. Слабо знакомая мне дама-костюмер явно признает за мной право эксплуатировать ребенка. А зашуганный ребенок и вторую руку обреченно протягивает за второй сумкой. Кто котеночка обидел?! Убью нафиг! Всю дорогу до комнаты отдыха бедная девочка упорно смотрела в пол и даже пикнуть боялась. А я пыталась понять, что происходит и почему? А еще мне было ужасно интересно, где носит этого Кан, мать его, Мэнхо, и как он позволяет обращаться подобным образом с личной практиканткой Его Гениального Величества? Стоп? Может в этом все дело? — Мэйчи? — осторожно спрашиваю я, когда мы заходим в помещение, — это тебя Стилист Кан на штрафные работы отправил? В ответ девочка крутит головой так, что пучок раскачивается, готовый рассыпаться. Ладно. Тогда не Мэнхо. А кто? Глаза Мэйчи наполняются слезами: — Госпожа Помощница Ким, я не хотела… Я не знала! — О чем ты? — Что нельзя ОБ ЭТОМ говорить… Я понимаю, что мне нужно сесть. Похоже, что история Помощницы По Здоровью аукнулась не только мне и парням. Ну, разумеется, в всезнающем женском коллективе мгновенно вычислили и причины, и следствия моего экстренного отпуска. Тем более, что свое бешенство я и не скрывала! А крайней… Крайней оказалась Чой Мэйчи. Ну, …дамы. Вы меня …разочаровали. Мэйчи снова всхлипывает, и я срочно делаю лицо попроще, не на нее я сержусь, так и нечего пугать ребенка: — Хочешь сладенького? Вручив практикантке пачку печенья, распаковываю сумки, расставляю лоточки и термосы. Мэйчи наблюдает за моей деятельностью в офигении, и быстро-быстро, как белочка, хрустит угощением, похоже, даже и не замечая, что «в процессе». А я стараюсь не спешить, такие бомбы абы как не обезвреживают, тем более на эмоциях. Из спутанных и неловких объяснений понимаю, что это безобразие продолжается почти уже три дня, с тех пор, как Стилист Кан отбыл куда-то по семейным обстоятельствам, все, как я и думала. На девочку свалили сразу всю хлопотную и утомительную работу, да еще и пообещали практику не защитать — за нарушение корпоративной этики, блин! А у Мэйчи до конца практики всего две недели — и она решила дотерпеть. Мне снова захотелось дать кому-то в нос, но я сдержалась. — А Лиен-онни? — Но она же из другого отдела… От сердца чуть-чуть отлегло, не все в Агентстве сволочи. Но вот ботиночек, хоть вдоль, хоть поперек кого-то нынче ждет! Или я не Госпожа Помощница Ким! Расстроенная, злая и не выспавшаяся. Минут примерно через десять мой план был практически готов. — Трей-онни! — набираю я операторшу, которая, в силу своей уникальной профессии, вне причудливой системы бабской иерархии стаффа. — Шинлин? А говорят, ты в отпуске? И, даже увольняешься? — Врут. Нагло врут. Трей-онни не любит дедовщину во всех ее проявлениях, догадываюсь, что девушке-оператору в ее практикантские годы каждый встречный и поперечный пытался доказать, что она выбрала не ту профессию. Так что через пять минут уважаемая Госпожа Оператор уже ждет нас внизу, на первом этаже, под дверями костюмерной. Ого! А ботиночек-то за последние двадцать минут прибавилось. Они и для подтанцовки, что ли, обувь приволокли? Ну, ок, — чем больше, тем веселей! Не я сегодня эту всю эту гору буду чистить. И не Мэйчи, точно. По возможности комфортно устаиваюсь вместе с практиканткой и оператором на полу и вытаскиваю из кучи первый попавшийся ботинок. О! Ботиночек-то сорок пятый… Намджунов что ли? Как раз его размерчик. Дверка, под которой мы сидим, медленно приоткрывается и я, встретившись взглядом с одной из стилисток, начинаю медленно и прицельно покачивать в руке ботинок. Дверка захлопывается, мы с Трей-онни киваем друг другу и продолжаем дурное дело. За дверью какие-то шебуршания и тихая перебранка. Мы с онни обе поднимаем глаза на снова открывшуюся дверь. На пороге стоят три девушки с щетками в руках и смотрят то на Мейчи, то на меня. Отвечаю им брезгливо-оценивающим взглядом. И то, что я сижу на полу и смотрю на них снизу-вверх — ну нисколечко мне не мешает! Да. Это я у Юнги набралась… Девушки тихо и аккуратно опускаются рядом с нами и тоже принимаются за работу. Шаг первый — есть. Отлично. А теперь — шаг второй. Встречаюсь глазами с Трей-онни: ей и Мэйчи пора вставать и уходить. А эти — справятся и без нас. — Мейчи, — зовет оператор покрасневшую и разволновавшуюся девушку, — Мне нужно кое-что узнать по цветокоррекции для следующего альбома. Пойдем. Девочка подскакивает и кивает быстро-быстро, прижимая к груди Чиминов остроносый ботинок. Трей-онни вынимает идеально начищенную обувь из ее рук, бросает в кучу нечищенного, и тянет за собой, к лифтам, а я остаюсь сидеть и полировать. И костюмершам, нежданно решившим, что именно сегодня следует перечистить и освежить все обувные запасы Агентства, соответственно, деваться некуда. Ибо мой статус не позволяет оставить меня одну в коридоре, среди груды ношеной обуви, половину которой уже сто лет как пора списать и выбросить. Собственно, именно это они, скорей всего и планировали сделать. После того, как Мэйчи ее вычистит, конечно. Мои дела на сегодня закончены, завтра я снова в отпуске, так почему бы и не провести предотпускной денек весело и поучительно? — рассуждаю я, и, дыхнув на сияющую черным отполированную поверхность, растушевываю обувной крем с горячим энтузиазмом. И то, что я и только я в отсутствие Мэнхо могу прекратить этот увлекательный процесс, придает мне энергии. Даже спать расхотелось. — Ненавижу вольерную охоту! — начинаю я, для затравки. У меня еще много добрых слов, но, пыхтя и топоча, по лестнице спускается Намджун, собственной персоной, и еще издалека орет: — Сондык велел передать, что для хореографии нам нужны куртки. Свободные. Семь штук! Ага, понятно, месячное дежурство, и, спешите видеть, лидер у команды на посылках. Шикарно! Ты-то мне и нужен. Тем временем наш посыльный замирает, сбившись с шага, когнитивный диссонанс у него, по-научному говоря, потому что не каждый день увидишь сидящую на коридорном полу группу стилисток в элегантном и креативном прикиде, начищающих старую растоптанную обувь. А потом Намджун обнаруживает среди них и меня: — Нуна, а что…? — А! Не переживай, просто у меня тут свободная минутка выдалась, я и решила, почему бы и нет? — Что — нет? — Как что? Ну, там старую обувь поперечистить, старые костюмы почистить-погладить-зашить. Причем в свободное от основной работы время! Ну, в конце концов, если Чой Мэйчи можно, то почему мне нельзя? И наш уровень виновности в этой истории примерно одинаковый! — всю эту галиматью я вываливаю на голову офигевшего Намджуна, не прекращая дирижировать крупногабаритным лаково-черным ботинком. Уверена, во всей моей речи он разобрал только «Чой Мэйчи» — но этого достаточно. Он мужик дотошный, загадки любит, а как разгадает, так мало никому не покажется! Именно это знание я читаю на лицах этого дружного женского сообщества. — Так как насчет курток? — возвращается к исходной теме Намджун. Но никто не вздыхает с облегчением, потому что он к вопросу непременно вернется. — Ну…раз Мейчи больше не занята, я тоже, пожалуй, пойду. Намджун-а, а когда вы в комнату отдыха придете? — Не скоро, — честно отвечает тот, сверля в девушках дыру. — Я вас жду, — оповещаю и правда ухожу в комнату отдыха с чувством выполненного долга. Намджун знает о Мейчи, Трей-онни рядом с Мейчи, стилисты предупреждены, я свое отношение показала. А больше от меня уже ничего не зависит. Ну, разве что к Лиен-онни на чаек заглянуть? Чуть позже. И не только к ним. Сажусь в единственное кресло в комнате отдыха и набираю сообщение. Я: «Трей-онни, ты не знаешь, когда приедет Кан Мэнхо и как лучше его убить?» Трей-онни: *Этот пользователь отправил вам ссылку* «Здесь есть интересные способы» «Но давай лучше я разберусь» Я: «Ок. Потом напишите, как там» Трей-онни: «Оке» Дело сделано. Дальше…тут есть непрочитанное. Мама: «Привет! Ты просила написать, как прилечу» Я: «Ты уже в Сеуле? Ты сама доберешься?» Мама: «Я не одна. Меня встретил Чхве Йонг» Я: «Не поняла. Он что, не на работе?» Мама: «Нет, он взял отпуск на два дня» Я: «ОК» Да, сегодня мама приезжает на Чусок. Хорошо, что завтра начинается мой отпуск. Так…стоп. А я ТОЧНО завтра ухожу в отпуск? Я не знаю. А кто знает? Седжин знает. К нему и пойду.***
— Менеджер Седжин, это точно, что я единственный человек, который отвечает за работу на сайтах? — Уверяю Вас, госпожа Пак Туен, вы единственная. — Менеджер Ким, я не вчера родилась! И прекрасно вижу, что параллельно со мной работает группа профессиональных специалистов! Это проверка во время испытательного срока? Может, вам лучше познакомить меня с вашими специалистами? Ну афигеть, Тэхен! «Группа специалистов»! Я подходила к кабинету Седжина, когда до меня донеслись звуки выяснения отношений. И вот сейчас Седжин ответит, что ничего не знает, а Туен-онни ему не поверит и выйдет из кабинета, громко хлопнув дверью. На всякий случай отступаю в сторону. И-раз-и-два-и-три. Туен-онни выскакивает в коридор, громко хлопнув дверью. Смотрю вслед едва ли кипятком не плюющейся Туен-онни, потом, с не меньшим сомнением, на дверь Седжина. Да ну нафиг, я лучше Менджу позвоню. По дороге в комнату отдыха набираю ее номер. — Алло? — Привет. Как ты? Как твой Пузик? Как твой Буня? — Тебе одним словом? — А сможешь? — Слово — «Бээээ». Но, если честно, лучше. — Да выхожу я завтра, выхожу! — вступает в разговор Зиан, мгновенно просчитавший эгоистические причины моего звонка, — Как там Седжин? — Лютует. — А что так? — Чхве Йонг взял отпуск на два дня. — Уууё, — с прощальным стоном Зиан выключает телефон. А я дохожу до комнаты отдыха. Заняться мне больше нечем. Разве что ботинки только почистить, ага. Парни придут не скоро, а в кресле оказалось так удобно и тепло, что я сама не заметила, как уснула.***
Проснулась от громкого звонка моего телефона. Мне звонила…ого. Мне звонила та самая подружка, с которой в детстве мы презервативы кидали, а весной я ей за таблетками для беременности бегала. Она же девушка Мина, поссорившаяся с Мином девушка Мина. Ого, как быстро новости распространяются. Ой что будет! Ответила. Но трубку на всякий случай отодвинула от уха. И не прогадала: — Ах ты двуличная мразь! — первое что я слышу из динамика. — Ты номером не ошиблась? — О нееет, это же ты у нас ночами ездишь с чужим парнем! — А ты, я посмотрю, чего-то прихуела. — Я еще и прихуела! Посмотрите на нее! Сучка стриженая, ездит с чужими парнями ночами по Сеулу, там мне еще предъявляет! — Ты в уши долбишься? Сама забыла, что говорила? То есть сама рассталась, а теперь мне предъявляет невесть что! — … — И чтоб было ясно, единственный раз, когда я позвонила Мину был вчера и для того чтобы он меня отвез к МОЕМУ парню! Срочно! А что там твоя тупая ревнивая гормональная голова придумала — вообще не мои ебаные проблемы! И вообще, разбирайтесь со своими делами сами, заебали меня втягивать! Гордо сбрасываю вызов, но… секунда раздумий, и вновь поспешно набираю: — Да, вот чего! Подруга, у тебя на сегодня-завтра окошка нет? На ноготочки? — У тебя, что пальцы лишние? — А у тебя, что деньги лишние? — …есть у меня на сегодня. После семи. — Вот и отлично. А, стой, тебе апельсины можно? — Ну ладно, привози. И сама сбрасывает вызов. Довольно выдыхаю: Объяснения приняты. Инцидент исчерпан. Старая дружба не ржавеет. И только сейчас оглядываюсь. Комната отдыха была все так же пуста. Вот только вся еда и посуда со стола исчезли, перекочевав обратно в сумку. Поели и не разбудили. Обернулась к креслу, с которого вскочила во время разговора. На полу возле него лежала чья-то куртка. И как я их не услышала? Посмотрела на время. Проспала два часа. И еще бы спала, если бы не подруга. Ну, пора бы уже собираться. Оставила сумки и куртку на вахте и поехала домой!***
Судя по сообщениям мамы, она должна была приехать раньше меня минут на тридцать-сорок. Что уже совсем не важно. Мама приехала! И этому Чусоку я чуть ли не впервые радовалась по-настоящему. Отношения с мамой наладились, насколько это возможно. С бабушкой все хорошо. Деньги есть, будущее есть, Юнги есть… Парни скоро разъедутся по домам, а как насчет Юнги? Получил ли он приглашение от своей семьи? И если получит, то примет ли его? По крайней мере, Юнги ничего не говорил об этом. На улице только-только начинало темнеть, было вполне безопасно. У лестницы на наш этаж меня встретил рыжий, радостно крутясь возле моих ног и что-то пытаясь мяукнуть своим ломаным голосом. Только я поднялась на третий ярус, как увидела довольно…забавную картину. С криком и грохотом, бабушка выпинывала за дверь мою маму. — …И подумай над своим поведением! Какой пример ты подаешь дочери! И ни у какого Йонга ты сегодня ночевать не будешь! — объявила бабушка и с грохотом захлопнула дверь перед маминым носом. Ну что, бывает. — Это она часто так? — повернулась ко мне мама. — Да нет, не очень. Раз в пару месяцев, примерно. — Ну бааа, ну пожалуйста! — привычно громко и жалобно провыла я, в сторону двери. А потом повернулась к маме, — Да не. Сейчас она точно не откроет. По крайней мере, пока не сделает, что задумала. Привет мамуль. Как доехала? — хмыкнула приветливо — Кстати, теперь твоя очередь. Мама прочистила горло: — Госпожа Джин-хо, ну пожалуйста! Тут Шинлин пришла! Впустите нас! Тем временем, я сняла с плеч рюкзак, а после куртку, постелив ее на бетонное ограждение. Абсолютно привычно. Аж с гордостью. Села на один край куртки, похлопав по другому. Садись, мол, это теперь надолго. Поколебавшись, мама, тем не менее, забирается на бортик и садится рядом со мной. — И в чем суть конфликта? — спрашиваю я, между делом набирая сообщение для Юнги: «Привет, я дома.» — Мы договорились, что Йонг заедет за мной сегодня вечером. — Ну, судя по всему, заехать ему придется завтра утром. Если повезет. …Ну бабууль! Ну можно мы уже? — кричу в сторону двери. Без всякой, впрочем, надежды. — Ты куришь? — вдруг спросила мама, повернувшись ко мне в полоборота. — Нет. — Не пьешь? — Только по праздникам и то, если Юнги не пьет, — снова честно призналась. — И даже не беременна? Э! Это еще к чему? — Мааам? — подозрительно спрашиваю я. — А я курю, — признается мама, — Когда нервничаю сильно! Не смотри на меня так! — Да я не смотрю…удивлена просто. — Мяяааав! — Рыжий присоединился к общему веселью, начал бродить-ходить-тереться о наши ноги, выпрашивая что-нибудь покушать. — Ну, может, его хоть впустят? — Заходите вы уже! — слышится из-за двери щелчок. Мама мигом бросается к дверям. Опережая даже кота. Тот в афигеннии смотрит ей вслед. Я не спешу. Собираю рюкзак, телефон, куртку. — Госпожа Джин-хо…я же буду вам мешать, —наивно пытается мама побороться за свою свободу. — Ниче ты не будешь, — слышится из-за двери. Мама отступает в сторону, давая мне разуться и повесить куртку. — Привет, бабуль. На это бабушка просто кивает, наливая в чайник воду. — Г-госпожа Джин-хо, где мои вещи? — в изумлении осматривается мама, а я наблюдаю, как довольно горят бабулины глаза. — Спрятала. Нечего ночевать где попало. Вижу, как мама, издав обреченный вздох, сдается, и оглядывается в поисках своего телефона. — Не надо, я сама ему уже позвонила, — «радует» ее бабушка, — Идите ужинать, — командует она, расставляя тарелки и чашки. Смотрю на большое блюдо с моими любимыми блинками. На три тарелки и три чашки… Шмыгаю носом и ухожу в ванную мыть руки и умываться. Это все от недосыпа. Так тепло и уютно. В заднем кармане джинсов вибрирует телефон. Беседа: Пак Чимин: «нуна, было очень вкусно!» Хмыкнула. Раз Чимин это пишет, значит правда вкусно вышло. Либо я сейчас слишком эмоциональная и во всем вижу приятное и хорошее. Снова открыла личные сообщения от Юнги. Я: «Напишите, как в общагу вернетесь и ляжете отдыхать» Мин Юнги: «Хорошо» Все. Теперь можно и поужинать. Времени хватает. За столом уже сидела мама и бабушка. А мое место грел кот. Переложив его на колени, приступаю к блинчикам. И даже бабушкина застольная беседа меня не отвлекает. — И все же, как так вышло что вы двое решили пожениться? Мама, кажется, чуть не подавилась. — Да, как обычные люди…поссорились, помирились, пообщались …и вот. — Мммм, — многозначительно покивала бабушка и продолжила есть. — Лин, вот ты мне скажи. Твой белобрысый… Мигом поднимаю глаза на уж год как остановившиеся часы и вскакиваю. Кот с возмущенным мявком впивается мне в штаны. — Ой, времени-то сколько! Все! У меня запись! Я на ноготочки! И, сунув ноги в подсохшие с прошлой ночи кроссовки и, схватив рюкзак, бросаюсь к дверям.