— Дазай, у тебя двадцать минут. Не заставляй меня ждать.
Чуя посмотрел на Мурасаки; если бы взглядом можно было убить, то от нее уже осталась бы горстка пепла. В голове крутились беспокойные мысли, на миг затопила паника — Чуя понял, что несмотря на все его усилия удержать Дазая подальше отсюда, тот все равно придет. Чуя пожертвовал множеством запасных планов и пошел на риск, чтобы этого не случилось, но Мурасаки все равно его переиграла.
— Не приезжай, — попросил он, хоть и знал, что Дазай не послушает. Голос прозвучал так жалко, что он мысленно выругался.
На другом конце линии царило молчание.
— Как она заманила тебя на переговоры? — через какое-то время спросил Дазай.
Уходить от темы — в этом весь он. Чуя подавился очередным ругательством и по очереди посмотрел на Акутагаву и Хигучи, думая, как бы спасти положение, если Дазая уговорить не удастся.
— Угрожала напасть на штаб-квартиру Накахара-кай.
— Ты ведь разберешься с этим до моего приезда?
Уверенность Дазая вызвала чувство глубокого удовлетворения, но Чуя запретил себе радоваться и, нахмурившись, переключился на насущную проблему.
— Не приезжай, придерживайся плана.
— Чуя, я три недели был у Мори на коротком поводке, потому что доверился тебе и знал, что ты справишься со своей частью операции. И ты справился просто отлично. Можешь теперь довериться мне?
— Дело не в доверии, кретин, — возразил Чуя, закатывая глаза, — а в том, чтобы сохранить стратегически выгодное положение.
— Мы уже в невыгодном положении. Нам приходится защищаться. Позволь мне разобраться.
— Ты не знаешь, с чем мы имеем дело!
Снова молчание, а потом:
— Мурасаки не использует на тебе свою способность. Я не позволю.
Чуя широко раскрыл глаза от удивления, отошел от остальных — они активно подслушивали — и прошипел в трубку:
— Откуда ты...
— Не имеет значения, сейчас есть дела поважнее. Я буду через десять минут. За это время я разберусь с приютом, а ты — с Накахара-кай и со сражением в штабе.
Несмотря на их невыгодное положение, которое с появлением Дазая станет еще более невыгодным, его уверенность действовала на удивление успокаивающе. Чуя почти месяц не видел Дазая и не говорил с ним, но сейчас перед глазами как наяву встало его бесстрастное лицо.
Мурасаки перехитрила их поодиночке. Возможно, вместе им удастся переиграть ее.
— Знаю, у тебя по-прежнему нет оснований мне доверять. Но, пожалуйста, доверься сейчас, — тихо попросил Дазай, и это все решило.
Неохотно вздохнув, Чуя кивнул.
— Занимайся своими делами, а я займусь своими.
— Скоро увидимся, крошка.
Голос прозвучал мягко, словно обещание встречи, пусть и при таких обстоятельствах, вызывало у Дазая улыбку. От этой мысли Чуя слабо улыбнулся в ответ.
Они пробыли в обществе друг друга так долго, что Чуя никак не мог привыкнуть к тому, что Дазая нет рядом. При мысли о том, что бывший враг и источник бесконечного раздражения стал плечом, на которое можно опереться, становилось не по себе. В свободное время Чуя все пытался понять, отчего сжималось горло, стоило ему переступить порог убежища, каждый вечер такого же пустого, как и накануне.
Он скучал по Дазаю, скучал по их партнерству.
Глубоко вдохнув, Чуя заставил себя сосредоточиться на происходящем. Как бы он ни скучал, он заставит Мурасаки пожалеть о том, что она вынудила Дазая приехать.
Не оборачиваясь, он приказал:
— Следите, чтобы она не двигалась.
— Так точно, — ответила Хигучи, и Чуя услышал, как щелкнул предохранитель. Убивать Мурасаки было категорически нельзя, ведь она одна могла отменить приказ о нападении на приют, но позаботиться о том, чтобы она никуда не сбежала, Хигучи сможет.
Чуя слегка наклонил голову и пробормотал в микрофон:
— Ацуши, пусть Азуми будет на связи до конца миссии. И найди какое-нибудь укрытие, чтобы залечь на дно.
— Готово, — сказал Ацуши через несколько секунд. — Удачи, Чуя-сан.
Чуя услышал стрельбу — к счастью, приглушенную — и заговорил снова:
— Азуми, ваша дислокация?
— Мы возле входа в штаб, встретили значительное сопротивление. Враг появился будто из ниоткуда, — отозвалась Азуми.
Чуя оглянулся через плечо — убедиться, что Мурасаки далеко и не услышит, что он скажет дальше.
— Прикажи своим придерживаться плана. Расставь лучших стрелков по периметру, чтобы не дать крысам сбежать. Ты тоже на периметре.
— Но так наши силы значительно ослабнут!
— Это не предложение, а приказ. Выполняй, — резко бросил Чуя.
— Так точно.
Убрав микрофон в сторону, Чуя достал телефон и набрал один из сохраненных номеров.
— Да? — ответил уже через два гудка Тачихара, звучал он запыхавшимся.
— Доложи обстановку.
— До главного штаба еще минут пятнадцать минимум. Две минуты назад там перестали выходить на связь. Думаю, Призраки начали штурм.
Чуя стиснул зубы, а потом приказал:
— Сосредоточься на Накахара-кай. О миссии не беспокойся. Все ясно?
— Операция пошла не по плану, да?
— Беспокойся о Накахара. Это твой клан, и он должен быть для тебя в приоритете.
Тачихара коротко рассмеялся.
— Нет, уже несколько недель как нет. Но я сделаю, как вы скажете.
Будь у Чуи время, он бы спросил, что Тачихара имеет в виду, но время с начала операции играло против них. Он отключил вызов и достал второй телефон. В этот раз гудки раздавались куда дольше, но потом трубку все-таки подняли.
— Ты звонишь на удивление вовремя, — голос Кое звучал как и всегда ровно и спокойно. — Как я понимаю, ты уже знаешь о ситуации в штабе?
— Только то, что Призраки готовятся брать его штурмом. Что там у вас происходит?
— Призраки хороши, ну да это не новость, — задумчиво протянула Кое. — Тачихара-кун предупредил меня о штурме, чем здорово помог. Будет… непросто, но мы выдержим. От тебя помощи ждать?
— Я на другом конце города. Не успею.
— Как я понимаю, ты нашел вражескую штаб-квартиру. Давно?
Чуя во второй раз за ночь почувствовал, как далеко ему до настоящего главы клана. В голосе Кое не было ни тени сомнения, она была полностью уверена в своем предположении и не сомневалась, что получит ответ. По этому тону Чуя понял: она уже некоторое время знает о том, что он ведет свои дела у нее за спиной. Интересно, о чем еще она уже догадалась?
Снова вздохнув, Чуя ответил:
— Сейчас нет времени на этот разговор. Я отвечу на твои вопросы, когда эта адова ночь закончится.
— Как скажешь.
Чуя повесил трубку, убрал оба телефона в карманы и мысленно пробежался по списку возможных проблем. Взглянув на часы, отметил: где-то через пятьдесят минут валяющиеся без сознания агенты не выйдут на связь, и тогда их начальство поймет, что творится что-то неладное. Если, конечно, происходящее наверху сражение не намекнет им об этом раньше. Выстрелы звучали все громче — похоже, отряды Мизушима приближались. Интересно, как Дазай проберется сквозь сражение?
Обернувшись, Чуя поймал на себе взгляд Мурасаки. Та смотрела с таким бесстрастным лицом, что нельзя было понять, о чем она думает. Торжествующая улыбка, игравшая на ее губах во время разговора с Дазаем, сменилась равнодушием, которое, как ни странно, действовало на нервы еще больше.
Вновь натянув на лицо маску спокойствия и уверенности, которую носил весь вечер, Чуя поднялся на возвышение. Вернулся на свое место и сделал Мурасаки знак садиться.
— Раз уж мы все равно ждем, почему бы нам не устроиться поудобнее? Но признаюсь, я несколько оскорблен тем, что ты настояла на переговорах с Дазаем, а не со мной. — Чуя наклонился вперед и лениво оперся подбородком на руку. — В конце концов, в таких делах я подкован куда лучше Дазая.
Мурасаки села и, чарующе улыбнувшись, ответила:
— Да, и, в отличие от него, предан своим. Неистовая преданность — вот основной недостаток якудза. Поэтому с вами так легко справиться.
— Ты говоришь так, будто сама не из якудза.
— А я похожа на якудза? — поинтересовалась Мурасаки, выгнув бровь.
Чуя обдумал ее слова, вспомнил то, что узнал от Есано, и медленно кивнул.
— А ведь и правда, — признал он. — Такой эгоизм больше подходит тому, кто родился и вырос в семье крупных предпринимателей. Объясняет, как ты можешь с такой легкостью использовать людей, а потом от них избавляться.
Мурасаки рассмеялась.
— Чуя-кун, твой голос буквально сочится презрением. Интересно, со своим супругом ты также общаешься? Он куда больше похож на меня, чем на тебя.
Мурасаки говорила правду, тут не поспоришь. Дазай не был предан своему клану, и это не давало Чуе покоя почти все время, что они друг друга знали. Трудно было решиться довериться человеку, для которого «преданность» — пустой звук. Дазай относился к своим подчиненным так же, как Мурасаки — к своим. Для них обоих те были пешками, а не семьей. Чую учили думать совсем иначе.
И тем не менее… В этот самый миг Дазай рисковал шкурой, чтобы спасти детей, с которыми даже не общался. Ради них он продолжал работать на Мори. Несмотря на все громкие слова, немногие якудза были готовы сделать для своего клана столько, сколько Дазай — ради приюта, который когда-то построил со своими друзьями.
Чуя снисходительно улыбнулся и сказал:
— Ты и правда совсем его не знаешь. Весьма забавно, учитывая обстоятельства.
Мурасаки удивленно распахнула глаза, но быстро взяла себя в руки.
— Конечно, ведь он не мой супруг, а твой. Естественно, ты знаешь его лучше.
На другом конце помещения открылась дверь, и им пришлось отвлечься от разговора. На пороге стоял один из оставшихся снаружи охранников. Почтительно склонив голову, он придержал перед Дазаем дверь.
Чуя тут же вскочил на ноги, наплевав на хорошие манеры, и устремился к нему.
С их прошлой встречи Дазай изменился, и Чуя лишний раз поразился тому, что пребывание в Мизушима-гуми лишало его всякой человечности. Из взгляда пропало тепло, к которому Чуя успел привыкнуть. Дазай следил за его приближением с холодным равнодушием, которым чуть не уничтожил Чую во время их первого разговора в пентхаусе.
Но когда Чуя приблизился, выражение карих глаз немного смягчилось, а на губах мелькнула тень улыбки.
— Неужели ты так сильно по мне скучал? — спросил Дазай так тихо, чтобы больше никто не услышал.
Фыркнув, Чуя стащил перчатки и сунул их в карманы. Потом схватил Дазая за волосы и притянул ниже, так, что их лбы почти соприкоснулись.
— Надеюсь, у тебя наготове есть грандиозный план — компенсировать всю хрень, которая вот-вот случится.
— М-м, план для чего именно? — поинтересовался Дазай, растягивая губы в улыбке. — Мы явно в невыгодном положении, и по дороге сюда у меня не было времени, чтобы это изменить.
Его слова напомнили первый раз, когда они вдвоем выступили против армии Призраков — в ресторане, когда Чуя еще принял их вылазку за свидание. Раздраженно фыркнув, он отпустил Дазая, но только затем, чтобы выдернуть его руку из кармана и переплестись с ним пальцами. Как ни странно, это успокоило больше слов. Впрочем, «странность» и «противоречивость» составляли суть их отношений. Прикосновения к Дазаю лишали Чую дара и делали уязвимым, но в то же время придавали сил встретить то, что грядет.
— Просто сдержи слово. Если повезет, мы переживем эту ночь.
— А еще можно сдаться и умереть. Ну, это как вариант, — парировал Дазай, словно не замечая, как все глазеют на их нежности.
Привычное взаимодействие, непринужденные препирательства — все совсем как раньше, и Чуя сдержал улыбку, которая так и норовила появиться на лице.
— Иди разбирайся со своими делами, — одернул он, закатив глаза. — Я со своими уже разобрался.
Дазай посмотрел на него и пожал плечами.
— Я и не сомневался, что разберешься.
После встречи с Мурасаки Чуя ни на минуту не прекращал сомневаться в себе и своих решениях. Так почему Дазай с такой легкостью говорил, что верит в него? Чуя растерянно отвернулся и вместо ответа сжал его руку.
Стоило приблизиться к Мурасаки, как Чуя лишний раз вспомнил о том, почему так возражал против присутствия Дазая. Стиснул его ладонь еще крепче и перевел взгляд на Акутагаву с Хигучи. Те не были ему преданы, поэтому он и решил взять их на операцию, но теперь, когда появился их настоящий босс, они превратились в угрозу.
— Рада, что ты решил к нам присоединиться, Дазай, — мягко промурлыкала Мурасаки.
Она по-прежнему сидела там, где Чуя ее и оставил. Дазай опустился на место напротив и потянул за собой Чую, усаживая рядом.
— А я рад, что вы продемонстрировали свою трусость, Мурасаки-сан.
Мурасаки напряглась, глаза у нее зло блеснули. Судя по всему, за словами Дазая скрывался понятный лишь им двоим смысл.
— Чуя-кун не захотел рассматривать мое предложение, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как любыми способами заманить тебя сюда. Уверена, ты все понимаешь.
— Если целью было лишь мое присутствие, то отзовите своих псов.
— Дай мне повод, и я подумаю, — сказала Мурасаки, растягивая губы в улыбке.
— Повод? — задумался Дазай. — Например, согласие уйти из Мизушима-гуми и присоединиться к вашему клану?
— Разумеется, прихватив с собой свое стадо умелых овечек.
Беседа набирала обороты. Этим двоим не требовалось время на раздумья — они так стремительно перебрасывались плохо завуалированными насмешками, что голова шла кругом. Чуя невольно затаил дыхание, наблюдая за словесным поединком Дазая и Мурасаки. Те пытались заставить друг друга капитулировать, словно не замечая, что шум сражения становится все ближе.
Когда в разговоре впервые повисла пауза, он украдкой посмотрел на Дазая. Неужели тот и правда раздумывал над ее предложением? При других обстоятельствах Чуя бы не сомневался в обратном, но сейчас на линии огня находился приют с безмятежно спящими детьми — наследие друга, погибшего только ради того, чтобы Дазай вступил в Мизушима-гуми. Если подумать, для Дазая, в отличие от Чуи, предложение Мурасаки было очень даже выгодным.
Через какое-то время Дазай негромко вздохнул и, отпуская Чую, провел рукой по волосам. С сожалением улыбнулся и сообщил:
— Ваше предложение звучит довольно заманчиво, вот только вы не убедили меня в том, что лучше работать на вас, чем на Мори. В конце концов, несмотря на угрозы, Мори никогда не заходил настолько далеко, чтобы взять в заложники целый приют.
Мурасаки кивнула, соглашаясь с этим аргументом, но выглядела не пристыженной, а лишь крайне заинтересованной человеком напротив.
— С трудом верится, что у Дазая Осаму есть такая… глупая слабость. Не понимаю, почему эти дети так много для тебя значат.
— Считайте это сентиментальной привязанностью подростка, которая до сих пор не дает ему покоя.
И тут двери опять разъехались — точнее, с грохотом слетели с петель, и в помещение ворвались рядовые клана Мизушима. Часть втащила внутрь сопротивляющихся заложников, другая — мигом взяла на мушку Мурасаки.
Стоило кому-то из них узнать Дазая, как весь отряд замер в ожидании приказов.
При виде переполненного помещения Чуе аж поплохело. Сейчас здесь находилось по меньшей мере сорок бойцов, вооруженных и готовых к очередной схватке. Инстинкты кричали дать деру, прихватив с собой Дазая, но он усилием воли заставил себя остаться на месте. Посмотрим, что из этого выйдет. Многие бойцы таращились на Чую с ненавистью, но ему было плевать. Он окинул толпу взглядом и перевел его на сидящую напротив женщину.
Обычно спокойное лицо исказилось злобой, в глазах горело безумие, но вот голос оставался все таким же ровным:
— Полагаю, это следует рассматривать как отказ?
— Чуя уже вам отказал, так что наш разговор закончился еще до того, как начался.
— Какая жалость.
После этих слов глаза Мурасаки побелели, радужка будто потеряла свой цвет, зрачок практически исчез. Чуя почувствовал, как по коже прокатился озноб — казалось, в помещении резко похолодало до нуля. Он машинально схватился за нож, изнывая от желания перемахнуть через стол и провести лезвием по горлу Мурасаки. Едва в голове мелькнула эта мысль, как в воображаемой картинке сменилось главное действующее лицо, и вот перед глазами была уже не Мурасаки, а Дазай, изумленно смотрящий на окровавленный нож.
Через секунду к шее чуть выше чокера прикоснулись теплые пальцы, и мысленная картинка тут же пропала. Чуя очнулся — словно вынырнул из-под толщи воды, судорожно хватая ртом воздух. С губ сорвался не самый благозвучный стон, но плевать, у него не было сил на неловкость.
Он растерянно заморгал, пытаясь избавиться от тошнотворного наваждения, и тут понял, что вжимает нож Дазаю в бок. Вздрогнув, поспешно убрал оружие и поднял глаза. Дазай изучающе посмотрел на него и кивнул, удовлетворенный тем, что увидел.
— Подействовало куда быстрее, чем я рассчитывал, — сообщил он с легким интересом.
— А я все гадала, сработает ли твое обнуление, если ты прикоснешься к моей цели, а не ко мне, — сказала Мурасаки, с любопытством глядя на них пугающе белыми глазами. — С романтикой вышел перебор, за руки вы держались явно не потому, что очень соскучились. — Она хмуро скривила губы и посмотрела на Чую. — Значит, эта стерва Акико все растрепала?
Чуя и не думал отвечать. Сейчас все его усилия были направлены на то, чтобы унять сердце — после обнуления способности Мурасаки оно колотилось как сумасшедшее. К тому же, было тяжело сдержать панику при мысли о том, что он чуть не напал на Дазая.
— Впрочем, это уже не важно, — продолжила Мурасаки. Ответ Чуи ее не интересовал. — Жаль, что у меня не выходит повлиять на вас двоих — я бы получила ни с чем не сравнимое удовольствие, наблюдая за тем, как любовники убивают друг друга. Но с остальными получится лучше.
Эти слова стали единственным предупреждением. Через секунду перед глазами мелькнула острая черная лента, целившая Дазаю в горло. От удивления Чуя не успел отреагировать, но лента пропала, едва дотронувшись до Дазая.
— Собрать штурмовой отряд из одних Мизушима было умно, Чуя, — задумчиво сказал Дазай, словно ничуть не переживая из-за того, что Акутагава попытался его убить. — Значит, никто из присутствующих не выбрал бы тебя целью под влиянием дара. И не было никого, на кого бы мог напасть ты сам.
— Ключевое слово «не было», — рявкнул Чуя. Он хотел убрать нож, чтобы снова не напасть на Дазая, но оставаться перед Мурасаки безоружным боялся. Это бездействие бесило. — Я занимал оборонительную позицию, пока ты не примчался! А сейчас, когда ты здесь…
Дазай не дал ему закончить — оттолкнул в сторону, выводя из-под удара Расемона, коснулся острых лент и заставил их исчезнуть в голубоватом сиянии. Распростертый на полу Чуя посмотрел на него снизу вверх, они многозначительно переглянулись. Дазаю не надо было ничего говорить: Чуя и без всяких слов понял, в чем состоит план, и раздраженно выругался. Придется пойти у Дазая на поводу, хоть он и чувствовал, что воздух вокруг опасно электризуется — дар Мурасаки снова пытался взять его под контроль.
Чуя повернулся к Дазаю спиной и бросился на Акутагаву, с легкостью уклоняясь от его атак. В первую их встречу он вряд ли бы так смог, но после месяца вылазок только с Дазаем в виде прикрытия и месяца выслеживания Призраков в одиночку его реакция невероятно обострилась, а ловкость достигла максимума. Чуя ударил Акутагаву под дых, и тот осел на землю.
Не переводя дыхание, Чуя с разворота ударил Хигучи ногой, пока та не оказалась под властью Мурасаки и не натворила проблем.
Когда с насущными угрозами было покончено, Чуя обернулся к тем двоим, кто был сегодня ключевыми фигурами. Прищурившись, он в первую очередь посмотрел на придурка, втянувшего их в этот бардак. Если бы Дазай послушно остался там, где был, то Чуе, окруженному врагами, не пришлось бы избавляться от своих единственных союзников. Даже удивительно, что в него еще не полетели пули: для рядовых Мизушима он был целью более конкретной, чем неизвестная женщина; не факт, что они опознали в ней вражеского лидера.
Что еще хуже, рано или поздно Мурасаки использует на них свою способность. Наверное, подумал Чуя, она тянет лишь потому, что играет с ними, хочет, чтобы они в полной мере ощутили их отчаянное положение. Вот же стерва!
Но больше всего ему мешал Дазай. Не будь его, Чуя бы уже со всем разобрался. Но если сделать так, чтобы Дазая не...
На запястье — чужие пальцы, и в легких не осталось воздуха. Не прошло и пяти минут, как Чую снова охватило голубоватое сияние.
Колени ослабли. Чуя сделал шаг, другой и с усталым вздохом уткнулся Дазаю в грудь. Дазай взял его за руку и осторожно вынул из нее нож.
— Ты же и без него справишься с моими подчиненными?
— Ну, умениями они не отличаются, — презрительно фыркнул Чуя, не обращая внимания на то, как из-за частого воздействия чужих способностей начала болеть голова.
— Отлично. Тогда избавлю тебя от возможности воткнуть в меня нож. Если, конечно, ты сам этого не хочешь, — не без насмешки поинтересовался Дазай, полез к Чуе под одежду и забрал спрятанное на поясе оружие.
Ночь превратилась в катастрофу, и Чуя просто хотел, чтобы все поскорее закончилось. Атмосфера в помещении изменилась. Чуя обернулся и поймал взгляд Мурасаки — та посмеивалась, беззвучно двигая губами. Чуя высвободился из объятий Дазая, но продолжал держать его за руку, чтобы сохранять рассудок. Рядовые Мизушима смотрели осоловело, оставались считанные секунды, прежде чем все пистолеты в комнате нацелятся Дазаю в голову.
— И как же мне с ними справиться, если я бросаюсь на тебя каждые двадцать секунд?
— Каждые двести пятьдесят три секунды, если быть точнее.
Осмелившись оторвать взгляд от рядовых, Чуя во все глаза уставился на Дазая.
— Что?
— Тебе нужно касаться меня каждые двести пятьдесят три секунды, чтобы не попасть под контроль Мурасаки. Это почти четыре с половиной минуты.
Четыре с половиной минуты.
Чуя понимал, что Дазай хочет сделать, и внимательно огляделся по сторонам, оценивая ситуацию. Он на своей шкуре почувствовал: хоть обнуление Дазая и длится всего пару секунд, сил оно забирает много. Если прибавить эффект от дара Мурасаки...
— Я выдержу еще два раза, может, три, не больше, — сообщил он, не вдаваясь в детали, потому что не сомневался: Дазай прекрасно понимает, что он имеет в виду.
— Значит, двенадцать минут, — задумался Дазай, — и четыре штурмовых отряда Мизушима. Сможешь со всеми справиться?
Чуя видел, что на бойцов уже начинает действовать дар Мурасаки — их взгляды притягивались к Дазаю, хватка на оружии менялась.
— Тебя волнуют потери?
— Если понадобится — прикончи всех.
Это немного облегчало задачу, но Чуя все равно не умел творить чудеса. Он покачал головой.
— Один я с ними не справлюсь, без Порчи — нет.
Возможно, Мурасаки не сможет повлиять на Порчу — Чуя не контролировал эту сторону своего дара, а значит, Мурасаки не удастся извратить его желания. С другой стороны, существовал вариант, что ей удастся, и если Чуя использует Порчу, то окажется вне игры.
— Тогда вместе? — спросил Дазай и разжал руку. Ладонь Чуи выскользнула, и теперь они касались друг друга лишь кончиками пальцев.
Чуя усмехнулся и отнял руку полностью.
— Конечно.
Все оружие повернулось в их сторону, бойцы целились Дазаю в голову. Чуя почувствовал, как способность вернулась к нему, раскинула свои теплые объятия и вспыхнула фейерверком — гравитационный щит остановил пули, едва те долетели до возвышения, на котором они стояли. Чуя упал на колени, забрал у бессознательной Хигучи пистолет и вытряхнул магазин в ладонь. Поднялся на ноги и, не теряя времени, швырнул пули через все помещение. Кому-то они попали в голову, кому-то в живот, и бойцы тут же падали на пол.
Пока рядовые Мизушима пытались убить своего лейтенанта, а Чуя пытался этого придурка защитить, заложники бросились к Мурасаки, чтобы прикрыть собой. Справиться с ними было бы легко — краем глаза Чуя насчитал десять человек… Нет, уже девять — Дазай пристрелил того, кто метил в Чую. Но пока Дазай оставался целью для своих людей, с остальными ему было не справиться самому, а Чуя не мог сражаться сразу со всеми.
Было трудно обращать внимание на что-либо, кроме сражения, и Чуе пришлось усилием воли игнорировать крики и насмешки своих противников. На миг показалось, что кто-то переговаривается у него прямо в черепе, но он списал все на то, что способность Мурасаки снова начинала действовать.
Сражаясь, он мысленно отсчитывал секунды и одним глазом присматривал за Дазаем — прикрыть, если понадобится, и проследить, чтобы они не отходили друг от друга слишком далеко. Когда способность Мурасаки начнет действовать, Дазай должен успеть дотянуться до него. Впрочем, надо еще каким-то чудом пережить те две-три секунды, пока сработает способность Дазая, и Чуя придет в себя.
Едва Чуя об этом подумал, как все вокруг погрузилось в темноту.
Он удивленно отшатнулся к ближайшей стене и пригнулся — на случай, если начнется беспорядочная стрельба.
Кто-то схватил его за рукав пиджака и потянул в сторону. Чуя без возражений подчинился — только потому, что знал, как Дазай любит реализовать безумные планы посреди сражения. Они остановились, Дазай отпустил рукав Чуи и мимолетным касанием скользнул по его ладони.
Секундного прикосновения было достаточно.
Тьму вокруг осветило голубоватое мерцание. Они с Дазаем стояли возле стены, из-за окруживших Мурасаки Призраков было не видно, что творится в помещении.
Как только появилось свечение, Дазай начал стрелять по Призракам, застав тех врасплох. Зомбированные бойцы Мизушима тем временем палили в собственного босса, не беспокоясь о том, кто попадет под раздачу, и Призраки, зажатые с двух сторон, полегли в мгновение ока. Мурасаки обернулась, и ее лицо исказилось такой ненавистью, что по спине пробежал неприятный холодок. Через мгновение свечение рассеялось, и Мурасаки снова исчезла во тьме.
Вернувшийся к Чуе дар щитом остановил пули. Сам Чуя тем временем пытался удержать сегодняшний ужин в желудке — чужие способности перетягивали его как канат. Он стиснул зубы, всеми силами удерживая гравитационный щит, и посмотрел на Дазая, которого освещал красноватый отблеск способности Чуи.
— Больше четырех раз я не выдержку.
— Не понадобится, думаю. Мурасаки не из тех, кто любит оставаться на линии огня.
— Ты о чем?
— Азуми, включи свет.
Голос Дазая звучал из-за спины и эхом вторил из наушника. Ответа Азуми не последовало, но свет в помещении загорелся сразу же. Чуя уставился на миниатюрный беспроводный микрофон, зажатый у Дазая между пальцев. Прищурился, потянулся к вороту рубашки и обнаружил, что микрофона, который он надел на операцию, на месте не было. Видимо, Дазай вытащил его, пока Чуя был в отключке.
Но эти мысли отошли на задний план, стоило осознать, что Мурасаки исчезла. Чуя увидел дверь, скрывавшуюся раньше за боковой панелью в стене, нахмурился и сказал:
— Достань ее прежде, чем она превратит район вне периметра в зону боевых действий. Я не дам остальным пойти за тобой.
Дазай кивнул.
— Не сдерживайся, Чуя. Перед Мори я потом оправдаюсь.
— Дорожишь мной больше, чем своими псами? — усмехнулся Чуя. — Видимо, в чем-то Шохей был прав насчет тебя.
Дазай ухмыльнулся в ответ и перезарядил пистолет.
— Преданность никогда не была моей сильной стороной.
С этими словами он повернулся и направился за Мурасаки.
Чуя заслонил собой проход, становясь на пути бойцов, которые еще могли двигаться — их было десятка два.
Даже жаль, что они преданы Дазаю настолько, что попали под влияние Мурасаки. Скорее всего, из-за этого они и сражались хуже, чем могли бы. Да уж, им не позавидуешь. Чуя не хотел, чтобы до этого дошло, но он не стал бы никого щадить, даже не дай Дазай добро.
Если ради избавления от Призраков и защиты своих интересов, Чуе придется сжечь дотла весь клан Мизушима, то он с радостью поднесет спичку.
Голова все еще гудела, руки слегка подрагивали — дар бился под кожей, сдерживаемый лишь годами тяжелых тренировок. Эта битва будет тяжелее, чем он мог вообразить раньше, уже сейчас его тело держалось на одной лишь силе воли. Он наверняка бы отключился, если бы пришлось пережить еще один раунд борьбы способностей Мурасаки и Дазая за контроль над его телом. Но выбора не оставалось — ему придется сделать то, что должно.
Если эта ночь, эта операция закончится полным провалом, Чуя потеряет все надежды на будущее. Он обманул Кое, уничтожил несколько отрядов Мизушима и теперь действительно оказался между двух кланов, как меж двух огней. Он выживет только в том случае, если эта невероятно рискованная затея принесет плоды, ради которых они с Дазаем и оказались вместе.
Если все закончится уничтожением Призраков и смертью Мурасаки, то у Чуи будет пространство для маневра, преимущество на кошмарных переговорах, которые ждут его в следующие два дня. Но Дазай должен остаться жив — чтобы подтвердить их историю, помочь пройти минное поле, на котором они оба окажутся.
Ножей у него не осталось, пистолеты было не достать, дар бурлил так, как не случалось с тех пор, как он научился его контролировать. Чуя вжался пятками в пол. Все, больше он не отступит. В эту партию он вложил слишком много сил и времени, чтобы сейчас проиграть.
Сегодняшняя операция увенчается успехом, даже если ради этого придется свернуть шею каждому, кто встанет у него на пути.
***
В глубине леса горели два желтых огонька. Девочка с любопытством приподнялась на цыпочках, пытаясь разглядеть их получше, вцепилась ногтями в подоконник, царапая краску. Через какое-то время огоньки на миг погасли и снова вспыхнули. Погасли и вспыхнули. Когда они зажглись в третий раз, девочка поняла, что это, и ахнула.
Из леса на нее смотрели глаза. Желтые светящиеся глаза, которые внимательно наблюдали за приютом.
А потом вдруг перестали наблюдать, и из леса закричали. Девочка тут же зажала рот руками, чтобы не разбудить своим криком остальных, отвернулась от окна и выбежала в коридор.
Огляделась по сторонам. Ни души. Ничего удивительного — было ведь уже хорошо за полночь. Просто девочка думала, что крик услышит кто-то еще.
Она нерешительно глянула на дверь в комнату воспитателя. Может, разбудить его, рассказать про крик и странные глаза? Но тут вопль повторился, и девочка, забыв обо всем на свете, бросилась дальше по коридору. Почти беззвучно шлепая босыми ногами, она промчалась вниз по лестнице и оказалась на первом этаже.
По ночам дверь стояла на сигнализации. За те шесть лет, которые девочка провела в приюте, она заприметила как минимум двадцать камер слежения и научилась их обходить. По ночам ей не раз доводилось прокрадываться на кухню и вылезать из окна, которое в такие теплые ночи никто не закрывал.
Коснувшись ногами травы на заднем дворике, девочка бросилась на крики, но на полпути к лесу услышала кое-что еще.
Треск и хлопки. Девочка решила бы, что это петарды, если бы не провела первые пять лет жизни на улицах. Пальба в этих местах была делом более чем необычным — квартал у них состоятельный, преступники не захаживают, да и какие здесь могли бы быть дела у мафиозных группировок? Девочка не слышала выстрелов с тех самых пор, как в одном из парков на нее наткнулся директор приюта и предложил пойти с ним.
Но одних выстрелов было мало, чтобы ее напугать. Кровь застыла в жилах от того, что случилось после.
Ночь разрезал рык, дрожью прокатившись по телу. Он был такой свирепый, что у девочки от страха задрожали колени. Какой бы зверь так ни рычал, ему, как и людям с оружием, было тут не место.
Снова крик, снова выстрелы. Потом — громкие ругательства и рык, уже громче, ближе. Девочку обуял ужас, она попятилась, споткнулась и упала на землю, вскрикнув от боли.
Она услышала шум шагов и обернулась, забыв про ноющую лодыжку. Из леса выбежали трое мужчин с оружием, какое она прежде видела у членов якудза. Широко распахнув глаза от испуга, девочка не могла пошевелиться — тело не слушалось. Потом один из мужчин заметил ее и указал рукой.
Девочка попыталась встать, но стоило опереться на правую ногу, как она почувствовала боль и застонала. Лодыжка была вывихнута — нет, она не сможет убежать.
Девочка в ужасе уставилась на оружие и стала ждать выстрелов. Глубоко внутри она всегда подозревала, что умрет именно так: не успев даже повзрослеть, от рук какого-нибудь негодяя с пушкой. Что ж, зато последние шесть лет у нее было место, которое она звала домом. Были семья, горячая еда, теплая одежда. В конце концов, о таком она и мечтать не могла, когда во время дождей пряталась за мусорными баками или копалась в них, ища объедки.
Третий рык был таким громким, что девочка зажала уши руками. Он раздался за спинами мужчин, и в следующую секунду кто-то большой и белый перемахнул через их головы, приземлился перед ней и загородил собой.
Девочка вытаращилась на огромного белоснежного тигра. Сердце подпрыгнуло к горлу. Неистово хлеща по бокам хвостом, тигр зарычал на мужчин. Те даже не успели выстрелить — тигр рванул с места, полоснул одного из них по груди, да так, что тот отлетел на несколько метров и замер на траве. Второй свалился от удара головой, а третий выронил оружие и побежал прочь.
Вместо того, чтобы броситься в погоню, тигр обернулся и уставился на девочку. Та испуганно уставилась в ответ.
И тут тигр вздохнул. Совсем как человек.
Девочка удивленно приоткрыла рот, когда тигра окутал голубой свет. Зверь стал уменьшаться, пока не превратился в человека.
— Ацуши-кун?! Что… как ты?.. — Девочка так растерялась, что даже не знала, о чем спросить в первую очередь.
Ацуши, мальчик, который всего год как покинул приют, посмотрел на нее и слабо улыбнулся.
— Я даже не могу сказать, что удивлен тому, что ты вылезла посреди ночи из дома и прибежала сюда. Ая-чан, ты совсем не изменилась.
Девочка перевела взгляд на лежащие на земле тела.
— Они… умерли?
Улыбку с лица Ацуши будто стерло.
— Очень может быть, — без тени раскаяния сказал он, пожимая плечами. — Они хотели напасть на беззащитных детей и заслуживают еще и не такое.
— Но ты… я не знала, что ты можешь превращаться в тигра!
Девочка видела способность Ацуши, когда он помогал в приюте — трансформировал руки в тигриные и переносил вещи, которые простые люди поднять были не в состоянии. Но она никогда не видела, чтобы Ацуши превращался целиком.
— Когда я был в приюте, необходимости как-то не возникало, — объяснил Ацуши, посмотрел куда-то в сторону и сказал, будто невпопад: — Ты позаботилась об остальных?
— Да.
Девочка вздрогнула и посмотрела на фигуру, которая возникла у Ацуши за спиной словно из ниоткуда. Голос показался ей знакомым. Девочка вгляделась в глаза над маской и удивленно ахнула.
— Гин-чан?!
— Привет, Ая-чан. Давно не виделись.
В отличие от Ацуши, который покинул приют после того, как ему исполнилось восемнадцать, устроился в госдепартамент и временами приходил их навещать, Гин и ее брат однажды просто бесследно исчезли. На воспитателей обрушилось море вопросов, но никто так и не узнал, почему брат с сестрой ушли, куда они направились и живы ли они вообще.
— Отчитаешься? — спросил Ацуши у Гин.
Та кивнула, поднесла запястье к губам и, помахав Ае, скрылась в тени. Послышалось ее тихое бормотание. Девочка дернулась, почувствовав прикосновение к ноге, и обернулась. Ацуши осторожно ощупывал распухшую лодыжку.
— Растяжение, — задумчиво сообщил он. — Я отнесу тебя обратно. Можно попросить тебя кое о чем?
Девочка сразу поняла, о чем Ацуши хотел попросить, и кивнула.
— Я никому ничего не скажу, но...
— Но?
— Если сюда заявились якудза, значит, им что-то от нас нужно?
Ацуши просунул одну руку под ее колени, другую – под плечи, и поднял девочку так, будто она ничего не весила.
— Все немного сложнее. Но не волнуйся, они не вернутся. Это я тебе обещаю.
***
— Цель в безопасности, — тихо произнес голос Гин в трубке.
Дазай в это самое время бежал по коридорам незнакомого здания, и новость о том, что хотя бы тут они обыграли Мурасаки, вызвала у него чувство легкого удовлетворения. О том, чтобы усилить охрану приюта, а то и вовсе перенести его в другое место, он подумает позже. С Ацуши и Гин приют под защитой. Ему повезло, что эти двое были свободны для подобного задания.
— Оставайтесь там до дальнейших приказов, — сказал Дазай.
— Так точно.
Повесив трубку, Дазай засунул телефон в карман, достал из кобуры второй пистолет и, завернув за угол, наконец-то увидел отступающих Призраков.
— Невежливо сбегать с переговоров, даже не попрощавшись, Мурасаки Шикибу! — крикнул Дазай, произнося имя с насмешкой, которую, как он знал, Мурасаки не проигнорирует.
И правда — та остановилась и обернулась к нему с ледяной улыбкой.
— Мой прощальный подарок в виде детских трупов это более чем компенсировал. Знаешь, Дазай-кун, охрана у здания, конечно, впечатляющая, но вот работникам нужно лучше присматриваться к посетителям. У меня и недели не ушло, чтобы попасть внутрь.
Мысль о том, что Мурасаки приходила в приют — вторглась в ту часть его жизни, которую он поклялся уберечь от якудза — вызвала прилив злости.
Но Дазай ничем не выдал своих чувств.
Он слишком долго общался с такими людьми, как Мурасаки. Она смотрела иначе, чем Мори, но с той же оценивающей жестокостью, как смотрел человек, сотворивший из Дазая устрашающего лейтенанта Мизушима. Вопреки всему, что Мурасаки говорила на выставке, Дазай не видел особой разницы между ней и Мори.
Он осторожно шагнул вперед, не упуская из внимания оставшихся трех охранников, и безо всякой интонации повторил то, что Мурасаки сказала ему в их первую встречу:
— «Мори Огай предпочитает руководить… железной рукой», так вы, кажется, сказали? «Он думает, что может держать всех на поводке».
Дазай сделал еще один шаг вперед. Дернулись пальцы, лежащие на спусковых крючках.
— «Его методы действенны, но топорны. Дела надо вести так, чтобы не втягивать в них непричастных. Только трус станет брать в заложники ни в чем не повинных детей».
Сделав еще один шаг навстречу, Дазай растянул губы в холодной усмешке, которой многие так боялись.
— Вы с Мори похожи друг на друга как две капли воды, а вам неплохо известно, как я презираю этого человека. Впрочем, я проявляю уважение там, где это необходимо, и позвольте вам кое-что объяснить, леди Мурасаки… — Дазай многозначительно замолчал и оскалился, сверкая зубами. — Мори смог удержать меня на поводке девять лет, потому что ни на секунду не ослаблял контроля. Вы недооценили Чую, недооценили меня, вы так возгордились, что не заметили собственных промашек.
— За одну ночь я избавлюсь и от Накахара, и от твоего драгоценного приюта, — процедила Мурасаки. — Не равняй меня с этим жалким червем!
— Приют цел и невредим. В отличие от твоих жалких последователей. — Крепче сжав пистолеты, Дазай улыбнулся уже по-настоящему. — А на Накахара-кай мне плевать.
Дазай двигался не так быстро, как Чуя, в сражении от его способности нет толку. Поэтому никто не ждал, что он в одиночку нападет на троих вооруженных бойцов. На это он и рассчитывал, а еще — на самоуверенность Мурасаки, которая росла по мере того, как никому во всей Йокогаме не удавалось обнаружить ее клан.
Ему удалось застать Призраков врасплох и уложить двоих из них меткими выстрелами. Левую ногу ошпарило болью. Дазай рванул в сторону, уворачиваясь от пуль третьего бойца, проехался на коленях и выстрелил ему прямо между глаз.
Оглянувшись на Мурасаки, он увидел, что ее лицо побелело и исказилось. Дазай насладился тем, как расширились ее глаза, как злость в них сменилась страхом от осознания собственной беспомощности. Такое выражение Дазай видел у всех своих жертв.
И нажал на спусковой крючок.
Мурасаки Шикибу упала наземь, даже в смерти окруженная своими последователями.
Просто, даже слишком. Они так долго пытались помешать стремительному захвату Йокогамы, сражались с Призраками и разве что цирковые трюки не выполняли. Дазай почувствовал легкое разочарование из-за того, что все кончилось так банально.
В конечном итоге, все они люди.
Влиятельные, с устрашающими способностями, но всего лишь люди. В венах у каждого течет красная кровь. Все умирают. Теоретически, Дазай мог убить любого — он никогда не думал об этом всерьез. Теперь, глядя на то, как черные волосы тонут в луже крови, он спрашивал себя: может, в будущем стоит решать проблемы так же просто?
После смерти Мурасаки Призракам вряд ли удастся перегруппироваться, по крайней мере, уж точно не в Йокогаме. Угроза эффективно устранена, но битва еще не закончена. Нужно позаботиться о зачистке, умилостивить босса и разобраться со старшим советником. А еще — оставалось надеяться, что некто с ярко-рыжими волосами от него не отвернется. Что он все-таки решит остаться с Дазаем.
Эта мысль заставила Дазая подняться. Он бегло осмотрел левую ногу. Пуля задела по касательной. Ничего серьезного, сейчас так вообще — дело десятое. Чуть прихрамывая, Дазай направился туда, откуда пришел, уже по пути снова включаясь в работу.
Он позвонил Азуми, которой Чуя благоразумно приказал оставаться на периметре, и велел прислать отряд за телом Мурасаки — чтобы предъявить Мори доказательство. Потом позвонил Хироцу, в штаб Мизушима, объявил о смерти главы вражеского клана и затребовал группу зачистки.
Закончив с делами, Дазай добрался до зала переговоров, где перед глазами предстала картина настоящей бойни. Валяющиеся повсюду трупы со сломанными шеями или расплющенными телами явственно говорили о том, что случилось за его недолгое отсутствие. Не было никого, кто остался бы стоять на ногах. Дазай осмотрелся по сторонам, пытаясь найти того единственного, кто должен был выжить, пытаясь справиться с волной всеобъемлющего страха.
Справа раздался стон. Дазай обернулся и наконец-то заметил Чую. Опустившись на одно колено, тот цеплялся за стену, чтобы не упасть. Его броская одежда была испорчена: окровавлена и местами порвана в клочья. С лица сошла вся краска, но упрямо сжатая челюсть и стиснутые кулаки говорили о том, что, если придется, он был готов сражаться и дальше.
Но ему не придется.
Дазай направился к Чуе так быстро, как позволяла раненая нога. Рухнул перед ним на колени, не обращая внимания на окровавленный пол.
— Чуя? — позвал он, касаясь его плеча. — Ты в порядке?
Чуя медленно поднял голову, и Дазай пожалел о том, что Мурасаки уже мертва. За то, что она сделала с Чуей, ему хотелось убить ее снова — медленно и мучительно.
— Ты добрался до нее?
Дазай кивнул и вымученно улыбнулся.
— Я же говорил, что позабочусь о своей части операции.
Чуя стукнул кулаком в его грудь, и по тому, насколько слабым был удар, Дазай осознал: Чуя не был так истощен с тех самых пор, как использовал Порчу.
— Просто вытащи меня отсюда живым, придурок.
Теперь Дазай улыбнулся уже по-настоящему. Он обхватил упершийся в него кулак, разомкнул и переплел пальцы с Чуей. В каком-то порыве, который он будет вспоминать еще несколько дней, Дазай наклонился, припал губами ко лбу Чуи и замер, наслаждаясь шумом его дыхания — доказательством того, что они оба выжили.
Когда он отстранился, Чуя смотрел на него во все глаза. Справившись со смущением, Дазай сказал:
— Я вытащу тебя отсюда, крошка. Обещаю.
Чуя уставился на Дазая так, будто видел впервые. Под этим взглядом стало не по себе, захотелось отвернуться, и Дазай отвернулся бы, если бы контролировал себя немного хуже. Потом Чуя слабо улыбнулся — не столько губами, сколько глазами — и отозвался:
— Ты серьезно.
Он не спрашивал, но Дазай все равно ответил:
— Чуя, ты для меня особенный. Конечно же, я серьезно.
Через секунду в помещении появилась Азуми со своим личным отрядом. Приказала заняться поиском выживших и сопроводить Дазая с Чуей на точку сбора. Дазай почти не обращал внимания на суету вокруг, с удовольствием наблюдая за тем, как на лицо Чуи вернулся цвет, щеки и уши покрыл легкий румянец.
Впервые после завершенной операции Дазай почувствовал такую легкость в груди. Ликование, которое часто описывали другие, но сам он прежде не испытывал, наполнило тело. Сейчас он мог, казалось, разобраться с еще одним кланом, только бы Чуя продолжал улыбаться.
Чуя опустил голову и уткнулся лбом Дазаю в грудь.
— Забери меня домой.
Такая формулировка заставила Дазая широко улыбнуться. Дазай согласно замычал и приобнял Чую, помогая подняться на ноги.
— С радостью.
