***
Два часа пролетели незаметно, и за это время подруги быстро управились со всеми приготовлениями. Ангар заметно преобразился — теперь он был оформлен в стиле лофт, а на стенах были развешаны по особой схеме неоновые лампы белого цвета, от которых падал слабый свет на фотографии, сделанные Юлей. Кищук всегда преклонялась перед ее талантом фотографа и нередко пользовалась способностями подруги в своих целях. Почти половина фотосессий, что были у Кати, проводились под руководством Юли. Она умела по особому показать достоинства внешности человека, могла сделать невероятно классные фото, не прилагая особых усилий. Она порой делилась с Катей некоторыми своими навыками. Кищук фотографировала довольно неплохо, но стремилась к такому же идеалу, как работы Юли. Увлечение фотографией для неё было особенным, только Шадрински знала, что Катя этим занимается. То ли блондинка стеснялась своих работ, то ли просто не хотела лишний раз распространяться об этом, но даже ее родители не знали о том, что их дочь уже год профессионально пытается заниматься фотографией. — Кстати, Кать. Я тут придумала идею для нового фотопроекта, но хочу предложить ее исключительно тебе. Я считаю, что тебе нужно продвигать свои работы. Поверь, они действительно хорошие. Сейчас покажу тебе, в чем он заключается. Я настаиваю на том, чтобы ты претворила его в жизнь. — Юля, ну какой блин фотопроект, я же ничего не умею — умоляюще протянула блондинка. Шадрински одарила Катю раздражённым взглядом и показала ей фотографии декораций на телефоне. — Заткнись, пожалуйста. Не нужно напрашиваться на комплименты. Вот, смотри. Тебе нужно найти помещение, где будет очень старая, но фактурная ванная комната. Думаю, в Питере есть куча таких квартир. Если хочешь, помогу с поиском. Катя полистала фотографии и про себя отметила, что идея Юли ей нравится. Вопрос в том, кого Катя будет фотографировать, и когда. Шадрински будто бы прочитала ее мысли и предложила довольно неожиданную кандидатуру. — Попроси Олю. Она часто участвует в индивидуальных фотосессиях. Ей будет это только в кайф. — А вдруг ей не понравятся фотографии? — Господи, мне нужно найти тебе доктора, который лечит людей от неуверенности в себе. Она твоя девушка, Кать. В любом случае она их оценит. Да и в конце концов, ты классно фотографируешь, что ей может не понравиться? Катя промолчала, улыбнулась и поблагодарила подругу за идею для съёмки. Кищук понимала, что порой ее неуверенность в себе переходит все рамки. Юля всегда была очень категоричным и прямолинейным человеком, но Катя никогда не ссорилась с ней. Наоборот, с каждым годом их дружба крепчала, несмотря на то, что Юля жила в Париже, и виделись девушки крайне редко. Шадрински всегда была для Кати неким психологом, который всегда подбадривал девушку и вселял в неё уверенность. И Катя была безумно благодарна судьбе, что та подарила ей такого друга.***
Постепенно к ангару начали съезжаться гости, и Кищук стала собираться, чтобы уехать вместе с Олей домой. Она уже попрощалась с Юлей и вышла из помещения к импровизированной парковке, которая на самом деле была кусочком взлётной полосы для самолёта. На улице уже было темно, а единственным источником света был фонарный столб, в одиночестве стоящий на парковке и освещающий минимальную ее площадь. Ещё издалека Катя заметила странную компанию парней, стоящих возле дорогого спорткара, но решила пройти мимо, не обращая на них внимания. Однако от кучки людей тут же отделился один и направился в сторону Кищук, бормоча что-то непонятное. Катя резко развернулась и направилась обратно к ангару, надеясь успеть в него забежать. — Постой, детка! Тяжёлые шаги все приближались, а затем и вовсе перешли на бег. Кищук сорвалась с места и понеслась вперёд на всех парах, и, когда до входа в ангар оставалось всего лишь около десяти метров, чья-то сильная рука схватила ее за ворот рубашки и потащила в обратном направлении. Катя вскрикнула и начала вырываться, но хватка стала только крепче. Незнакомец резко развернул девушку лицом к себе, и Катя в ту же секунду обомлела. — Скучала по мне, малышка Кей-Кей? — ехидно проговорил Глеб, грубо схватив блондинку за подбородок и приблизив его к своему лицу. — А я вот даже не думал, что увижу тебя снова. Надо же, какая встреча. — Отпусти меня, Глеб. — как можно спокойнее произнесла Катя, стараясь сдержать дрожь в голосе. Страх медленно пробирался под кожу, парализуя тело девушки. — А зачем? Давай повеселимся, как раньше? У меня в машине есть отличный виски, а я знаю, какая ты послушная, когда пьяна и накурена. Ну давай, киска. Поиграем? Руки Глеба без лишних церемоний начали расстёгивать рубашку Кати, заставив ту резко отшатнуться и попытаться вырваться. — Глеб, пожалуйста, не надо. — умоляюще произнесла Кищук, пытаясь разглядеть хоть что-то человеческое в его глазах. Ничего. — Надо, детка, надо. Давай, вспомни, как ты называла меня. Скажи это. Ну, скажи. Папочка, верно? Кищук неприязненно поморщилась и отодвинулась от надвигающегося парня ещё на два шага. Черт, что же делать? — Глеб, ты пьян. Пожалуйста, прекрати. Мне нужно ехать домой. — осторожно произнесла она, наблюдая за его реакцией. — Нет, сучка, ты не смеешь указывать мне, что делать. — прорычал парень, резко подлетев к Кищук и с невероятной силой толкнув ее, заставив упасть на землю. Катя вскрикнула от боли и взялась за руку, из которой потекла кровь. Очевидно, она упала на осколок стекла. Кищук посмотрела на Глеба. Таким она его видела в вечер их последней встречи. Разъярённым и потерявшим над собой контроль. — Сейчас я тебя оттрахаю так, как захочу, а потом катись, куда хочешь. Мне плевать. Усекла, сучка? — рявкнул парень, наклонившись над Катей, судорожно пытающейся вытащить осколок из раны — Что ты сказал, ублюдок? — грозно послышалось за спиной Глеба. Катя сразу же узнала любимый голос. Она подобрала с земли большой камень, и, когда парень обернулся назад, резко поднялась и с силой ударила его в затылок. Глеб взревел и развернулся к Кищук с намерением разбить ей нос. Вот только его опередила маленькая шустрая шатенка, мгновенно подлетев к нему и одним ударом превратив его нос в кровавое месиво. — Так что ты там говорил насчёт траха? — переспросила Серябкина, с яростью посмотрев на парня. — Может, мне это сделать за тебя? — Ты, блять, кто такая? — прошипел Глеб, пытаясь рукавом вытереть кровь. — А ты блять, кто, если смеешь поднять руку на беззащитную девушку? — рявкнула шатенка, схватив парня за грудки. Несмотря на большую разницу в росте, Серябкина ничем не уступала Глебу, и вела себя во много раз увереннее и агрессивнее. Дрожащая от страха Кищук осторожно подошла к шатенке поближе и положила ладонь на ее поясницу, пытаясь успокоиться. — Убери от меня свои грязные руки, шалава. — презрительно выдавил из себя Глеб, с ненавистью смотря на Олю. — Ты ей блять кто? Мамаша? — А тебя это ебать не должно, понял? — заорала шатенка, в глазах которой полыхал огонь бешеной ярости. — Пошли, дорогая. Серябкина взяла Кищук за руку и демонстративно вовлекла ее в жаркий, долгий поцелуй. Парень смотрел на это в полном шоке, не зная, как съязвить в такой ситуации. — Ещё раз подойдёшь к ней, и я разобью тебе не только нос, но и отрежу то, что ты называешь своим достоинством. Хотя, я уверена, что гордиться там нечем. — Оля неожиданно пнула парня в пах, заставив его согнуться пополам и усмехнулась. — Так я и думала. Удачи, ублюдок. Серябкина не стала дожидаться того момента, когда Глеб поднимется и снова начнёт лезть в драку. Она понеслась вместе с Кищук к машине, в которой был даже не заглушён двигатель. Девушки уселись в автомобиль, шатенка на огромной скорости развернула машину и поехала в сторону города. Серябкина тут же нащупала в темноте ладонь любимой и сжала ее свободной рукой, пытаясь унять дрожь в ее теле. — Вот скажи мне, почему ты вечно попадаешь в какие-то передряги? — ласково спросила шатенка, бросив на Кищук любопытный взгляд. Блондинка сидела, уставившись в одну точку и не двигаясь. — Ну же, поговори со мной. — Ты даже не представляешь, как это страшно. — прошептала Катя, переводя взгляд на шатенку. — Представлять, что он причинит тебе боль. — Ещё как представляю. Именно этого я и боялась, когда увидела тебя в его мерзких лапах. — Прости меня, вечно я приношу тебе одни проблемы. Я — ходячее недоразумение. — вздохнула Кищук, сжимая ладонь шатенки в своей. Заметив, что Оля болезненно поморщилась, она бросила на неё обеспокоенный вопросительный взгляд. — Что он с тобой сделал? — Это не он, а я. Костяшки болят после удара в нос. — Все равно, Оля. Тебе же больно. — настойчиво проговорила блондинка, нежно поглаживая ушибленную руку шатенки. — Это сейчас пройдёт. А вот с твоей раной не все так просто. При этом упоминании Кищук сразу же вспомнила, что ей и самой досталось в этой стычке. Рука напомнила о себе невероятно сильной саднящей болью возле локтя, и блондинка, поморщившись, стиснула зубы. Шатенка остановила машину у тротуара и осмотрела рану блондинки. Оля разочарованно покачала головой и полезла в бардачок за аптечкой. Спустя две минуты на руке Кати красовалась аккуратная перевязка. Серябкина наклонилась и оставила на бинте невесомый поцелуй со слегка отпечатавшейся помадой. Всю дальнейшую дорогу до дома девушки выясняли, каким образом они умудряются наживать себе такие идиотские приключения на задницу и так неоднозначно выпутываться из них.***
— Я так понимаю, ресторан отменяется? — расстроенно спросила Оля, припарковав автомобиль, и перевела взгляд на блондинку. — Нет, ты чего! Я сейчас приму ванну и начну собираться. Я очень хочу провести с тобой вечер, солнышко. — Катя нежно чмокнула Олю в щечку и вылезла из машины, сразу же направившись к дверям лифта. Зайдя в квартиру, девушки сразу же направились в противоположные её части. Кищук — в ванную, Серябкина — в гардеробную. Оля распахнула двери гардероба и окинула его критическим взглядом. Не слишком долго размышляя над выбором, шатенка сняла с вешалки новое платье мини от Vetements, которое было куплено еще месяц назад, когда Оля и Катя решили наведаться в ЦУМ и спустить деньги на ветер. Точнее, так делала только Серябкина. Кищук все никак не могла избавиться от привычки экономить на одежде, несмотря на то, что за девять месяцев нахождения в группе получила далеко не маленький гонорар, обеспечивающий ей безбедную жизнь как минимум на два года вперед. Катя могла подумать сто раз перед тем как купить ту или иную дорогую вещь, в то время как Оля приобретала уже третьи ботфорты за день. Шатенка посмеивалась над этой особенностью Кати, а иногда даже прикладывала на кассе к терминалу свою банковскую карту вместо её, опережая блондинку и задорно улыбаясь, одаривая её озорным взглядом и наслаждаясь её досадой. Оля собралась сразу же надеть платье, но, немного подумав, отложила его в сторону и прислушалась. Вода в кране стихла, и из ванной доносились только слабые звуки всплесков. Шатенка почувствовала, как в низу живота образовался ком, мешающий равномерно дышать. Она медленно сняла с себя одежду, а затем и нижнее белье. Тихо, шаг за шагом она направилась в сторону ванной и легонько постучала по двери. — Оля? Что такое? Серябкина надавила на дверную ручку и вошла в комнату, ощущая под босыми ногами прохладу белого мрамора. Катя, лежащая в ванне под покровом пышной пены, отложила телефон и окинула взглядом шатенку, соблазнительно прикусив губу. — Я… Могу я присоединиться? — спросила Оля, заранее зная, каким будет ответ. Кищук легонько тряхнула головой, приглашая шатенку к себе и расплываясь в сладостной улыбке. Серябкина погрузилась в теплую, приятную телу воду и посмотрела в самые дорогие ей на этом свете глаза. Несдержанная Катя тут же подалась вперед и вовлекла шатенку в затяжной и нежный поцелуй. Губы Оли вырвались и опустились на горячую кожу шеи блондинки, откинувшей голову назад, судорожно выдыхая воздух. Шатенка нежно укусила нежную кожу, тут же оставляя на этом месте засос. Катя прогнулась в спине дугой и глухо простонала, зарываясь пальцами в волосы Оли и сжимая их в кулаке. Шатенка даже и не обращала на это внимания. Она лишь продолжила покрывать бархатную кожу своими поцелуями, спускаясь постепенно на ключицы, а после, чуть помедлив, на грудь. Украв у любимой еще один мимолетный поцелуй, приглушивший томный стон, Оля обвила талию Кати руками и усадила девушку на свои ноги, блуждая руками по её спине. В воде кожа Кищук была еще более нежной и мягкой, будто бархатная ткань. Блондинка инстинктивно подалась бедрами вперед, чувствуя, что заводится до предела. Катя схватила руку шатенки и погрузила её под воду, чтобы самостоятельно насадиться на её пальцы. От резкого соприкосновения Кищук вскрикнула и схватилась за бортик ванной, случайно сбрасывая в неё открытую баночку шампуня. — Гребаный шампунь… — задыхаясь, проговорила Серябкина. — Зачем ты купила апельсиновый? Я же ненавижу его… — А я обожаю. Катя начала двигаться быстрее, нетерпеливо сжимая шикарную грудь шатенки, с каждым движением заставляя её стонать все сильнее, в унисон с ней самой. Блондинка впилась в губы любимой, пытаясь передать в этом поцелуе всю силу и безумие своей любви. — Тебе хорошо, сладость моя? — прошептала шатенка, оторвавшись от губ Кати и не сбавляя темп ни на секунду. — Я… — выдохнула Кищук, чувствуя, что скоро достигнет своего предела. В глазах начали метаться искорки, а тянущий ком внизу живота достиг своего апогея, заставляя девушку перейти со стонов на крики. Плевать, что услышат соседи. — Ну, давай, любимая, — шептал блондинке прекрасный голос. — Сделаешь это для меня? — Для тебя… — простонала Катя, царапая ногтями спину шатенки. — Все, что угодно. С этими словами Кищук широко раскрыла глаза и простонала, чувствуя, как горячие соки вышли из лона, тут же растворившись в воде. Блондинка упала в объятия Серябкиной и вместе с ней легла, погрузившись в теплый водный плен. — Хочу, чтобы все знали, что ты моя. — прошептала Кищук, водя пальцами по мягкой коже шатенки. — Зачем нам все, когда мы есть друг у друга? — Я не хочу, чтобы кто-то пытался добиваться тебя. — Моя малышка такая ревнивая, — улыбнулась шатенка, поглаживая блондинку по волосам. — Мне плевать на всех, кроме тебя. — Ага, вот уйдешь от меня к какому-нибудь Майами, и пиши-пропало. — пробурчала Кищук. Оля громко расхохоталась. — Если ты еще не поняла, сладкая, я лесбиянка. — Да кто тебя знает, Оленька. — Катя обернулась и устремила свой взгляд на шатенку. — Ты знаешь меня, как никто другой, солнце.