Чужой мир

На юг Испании Лара поехала под своим настоящим именем – довольно выкрутасов с двуличностью. Снова короткий, вжимающий в кресло разбег, снова струйки дождя, ползущие снизу вверх по стеклу набирающего высоту лайнера. Два часа, уткнувшись носом в иллюминатор и толпы народа, снующие взад-вперед по терминалу аэропорта Малаги. Вот и стойка проката автомобилей. Энергичный испанец за стойкой. Паспорт, кредитка, ключи с голубым овалом в руках. Через двадцать минут Лара уже выруливала со стоянки на новеньком серебристом «Форде», на ходу забивая в навигатор нужный адрес. Она решила поехать вдоль побережья, через Бенальмадену и Марбелью, сквозь средиземноморские пейзажи и элитные курорты. Солнечная погода и морской воздух действовали на нее позитивно, от прежней спутанности мыслей не осталось и следа. Лара выехала на автостраду и вклинилась в плотно идущий левый ряд. С таким интенсивным движением было проще – узкие и пустые второстепенные дороги юга континентальной Европы она не очень-то любила. По одной простой причине - как истинная англичанка, она большую часть жизни ездила по левой стороне, и, задумавшись, постоянно норовила съехать на встречную. А тут – цепляешься взглядом за впередиидущую машину, в голове включается «автопилот» - и можно заняться своими мыслями. А мыслей хватало. Как именно выполнить задание Германа, Лара представляла довольно смутно и руководствовалась своим традиционным принципом - «на месте разберемся». До места следовало сначала доехать. Вилла Диего Мануэля Карлоса, испанского магната, мецената и коллекционера располагалась не в вотчине миллионеров Марбелье, как можно было предположить, а в пригороде отдаленного от побережья городка Ронда. Наверное, весьма эксцентричный господин - мелькнула мимолетная мысль. - Недолюбливает общество себе подобных толстосумов, наверняка живет один, построил виллу на отроге горы и наслаждается единением с природой. Лару иногда (очень редко, но все же) удивляло, почему она настолько не осведомлена о жизни людей своего круга. С теми, кто представлял британскую титулованную элиту, все понятно — она их на дух не переносила, также как и британское археологическое сообщество. Впрочем, причина этому была — леди открытостью, коммуникабельностью и широтой связей не отличалась. Впрочем, насчет последнего можно было поспорить — просто связи были какие-то... нетипичные. Не афишируемые. Среди знакомых Лары Крофт были и старые вояки-морпехи, и отставные летчики штурмовой авиации, и завсегдатаи пивнушек в «цветном» округе Парижа, и бывшие научные работники ранее засекреченных, а ныне закрытых лабораторий, и африканские кочевники-бедуины, и приспешники древних культов, и буддийские монахи — кого только не было. Пресловутая лондонская элита назвала бы всех этих людей «грязным сбродом» и «сборищем неудачников». Эти люди помогали ей, когда она об этом просила. Но друзьями они не были — полезные знакомые, не более того, - которые при определенных обстоятельствах могли перейти в категорию врагов. Впрочем, Лару количество собственных врагов не сильно интересовало. Она всегда шла напролом и брала то, что ей было нужно. Ну а враги... на каждого врага когда нибудь найдется своя пуля. Лара почувствовала себя неуютно. Да-да, сейчас, за рулем прокатной машины, двигаясь по автостраде — в общем, ведя себя как самый обычный законопослушный (ну, почти законопослушный) человек — она ощущала себя не в своей тарелке. Здесь нет ни джунглей, ни тигров, ни вооруженных наемников, ни песков, ни пирамид. Есть окружающий мир, с обычными людьми. Которые ходят на работу с понедельника по пятницу; у которых есть семья, дети, теща и собака; которые пьют пиво в баре по вечерам или болтают по телефону с подругами. Весь этот мир был для Лары где-то в параллельном измерении, она его не касалась. «Почему-то тысячелетние покойники меня интересуют гораздо больше чем живые люди. Я могу ночами грезить об очередной древней мумии, а окружающих людей использовать просто как инструменты. Почему-то я страдаю из-за утраченной медной побрякушки, представлявшей жуткую археологическую ценность, а к друзьям отношусь потребительски. И лучше всего я себя чувствую, когда вокруг одна дикая природа, куча опасностей, а главное, ни одной живой души на сто километров в округе. И когда все нормальные женщины спят с мужчинами, я сплю с пистолетом под подушкой. Может, в моей жизни просто было слишком много невосполнимых потерь? Мама, потом отец, потом Фон Крой, Трент, Аманда, Алистер... Я не сломалась, но я замкнулась. И на подсознательном уровне просто боюсь впускать к себе кого-то, чтобы вдруг снова не потерять?». Лара вспомнила себя за все последние годы. Если она не ввязывалась в очередную экспедицию, она обычно носа не показывала из поместья. Сутками пропадала в библиотеке, обложившись с ног до головы книгами. Сидела, уткнувшись в монитор, по крупицам выцарапывая из сети нужную ей информацию. Выматывала себя тренировками в спортзале или расстреливала сотни патронов в тире. Гоняла на спортбайке по узким и пустым сельским дорожкам, вызывая праведный гнев местных жителей, а вечерами меланхолично рвала и выбрасывала пачки штрафных квитанций за превышение скорости. Купалась в ледяной воде заброшенного пруда. Просто слонялась по длинным гулким коридорам родного дома, открывая тяжелые дубовые двери, останавливаясь, словно зачарованная, перед своими сокровищами - кубком вождя ацтеков, обломком плиты с барельефами кхмеров или рострой драккара норманнов. Все время одна. Ей никто не был нужен. Ей было хорошо и так. «Я не такая как все. Поэтому этот мир не для меня». Она начинала понимать, почему такая, по большому счету, заурядная ситуация (ну арестовали, обвинили, но, чай, не Лувр ограбила... - впрочем, да, Лувр тоже грабить приходилось) так выбила ее из колеи. Здесь была как раз-таки та самая «другая жизнь». Которой Лара жить не умела, и была совершенно беспомощной. Умение карабкаться по скалам и метко стрелять, а также знание назубок всей истории Древнего Египта от зарождения письменности до захвата римлянами — здесь были совершенно непригодны. «Не осведомлена о жизни людей своего круга... Ну и где он, круг этот? В нем только я одна и есть — единственная и неповторимая...» - Через триста метров перестройтесь правее, - прозвучал мягкий голос из динамиков. Пора сворачивать – путь уводил с магистрали на дорогу местного значения. Справа и слева от дороги потянулись зеленеющие поля, вдали в дымке обозначились контуры невысоких гор. Лара опустила стекло, подставляя лицо свежему встречному ветру. Мимо с ревом проносились грузовики, обдавая волной горячего воздуха, пропитанного запахом резины и разогретого асфальта. «Может, стоило тогда расшвырять тех шестерых, которые меня скрутили?» - пришла в голову англичанке запоздалая шальная мысль. – «Конечно, все мы сильны задним умом, но… Хотя, нет. Здесь не тигры в джунглях и не головорезы в захолустьях Боливии. В старой доброй Европе такие фокусы могут окончиться полицейской облавой. Австрияки не поленились бы поднять все силы, включая спецназ – тогда бы мне точно не поздоровилось. Одного раза мне хватило. И, главное, было бы из-за чего лезть в бутылку». Лара снова вернулась мыслями к событиям двух предыдущих дней. Интересно, почему ее везли в глухом фургоне? Правильно, чтобы она не увидела, куда ее везут – Герману вовсе ни к чему раскрывать свои координаты. Так. Стоп. А почему ее точно так же не отвезли обратно в участок? Недосмотр Германа? Вряд ли, люди такого уровня не допускают настолько глупых ошибок. Зато она теперь знает его адрес. Где находится полицейский участок, тоже не так сложно выяснить. В Вене, конечно, не один-единственный полицейский участок, но ведь можно примерно восстановить в голове, как и куда ее везли из музея. Лара напрягла память, но никак не могла вспомнить. Она четко помнила всех полицейских в музее, как на нее надели наручники; чуть ли не каждое слово, произнесенное стражами порядка при задержании, врезалось ей в память. Но дальше – какой-то провал в памяти – вплоть до момента, когда за ней захлопнулась дверь камеры. «Так не бывает. Тут помню, тут не помню. По голове вроде не били. Помню, что вывели из музея – но кто вывел, через какие комнаты – черт его знает. Помню, что посадили в полицейскую машину. Хм, а в полицейскую ли? Или нет? Тоже не помню. Дальше вообще как отрезало… Сознание вроде не теряла». Лара еще раз медленно прокрутила в голове все с самого начала. Писк сигнализации, грохот распахнувшихся дверей и слепящий свет фонарей в лицо, толпа полицейских, крик «не двигаться!» и наведенный на нее пистолет. Затем приказ лечь на пол, руки за голову. Щелчок наручников. Сапоги полицейских, потрошащих ее рюкзак. Затем ее рывком поставили на ноги, что-то кольнуло в правое плечо – наверное, задели пуговицей или чем-то еще. Лара закатала рукав и осмотрела свое плечо, с удивлением обнаружив крохотную красную точку. Ей что-то вкололи - мизерную дозу, она даже не почувствовала этого. Снотворное? Но зачем? Чтобы не сопротивлялась? Но она даже и не думала об этом. Догадка пришла, как всегда, неожиданно. Лара поняла, чего она не видела. Она так ни разу и не увидела ни музей, ни полицейский участок снаружи. Это могло означать только одно. Музей на самом деле не был музеем. А полицейский участок не был полицейским участком. Лара резко затормозила у обочины, едва не разодрав борт машины об ограждение, включила «аварийку» и достала коммуникатор – случайная догадка требовала немедленного подтверждения. Австрийский новостной сайт грузился мучительно долго – хваленые 3G-технологии в горах упрямо не хотели работать. Каждую появлявшуюся строчку девушка буквально пожирала глазами. Ага, вот оно – ограбление музея в Вене. Полностью можно было не читать – одного взгляда на экран оказалось достаточно. Не веря своим глазам, она обновила страницу. «Ну, конечно же! - Лара сжала кулаки от досады. – Почему нельзя было догадаться проверить это раньше!» Она быстро набрала номер адвоката. Поднося трубку к уху, боковым зрением она заметила обогнавшую ее машину. Темно-синяя трехдверная «Хонда» стала замедляться и остановилась в парковочном «кармане» в нескольких сотнях метров впереди. Водитель вышел из машины, обошел вокруг и стал копаться в багажнике. Ничего особенного. К телефону долго никто не подходил – девушка отсчитывала про себя гудки. - Слушаю, - раздался, наконец, голос. Но именно в этот момент Лару будто что-то прожгло изнутри. Рука сама нажала «отбой». Резко передумав, она убрала телефон. Эту «Хонду» она уже видела по меньшей мере дважды. Первый раз - возле прокатной конторы. Вторично – на горном перевале, в том месте, где дорога делала крутой изгиб, темно-синий силуэт мелькнул вдали за поворотом. Лара тронулась с места. Проезжая мимо остановившегося преследователя, она бросила взгляд в его сторону. Брюнет худощавого телосложения в футболке и джинсах, лицо она не успела разглядеть.

***

Серпантин вьющейся лентой стлался под колеса. Мысли, опережая его, вились в голове, связывая между собой разрозненные события последних дней. Герман ее «пасет», это несомненно. Но с какого момента? И кто этот незнакомец? Возможно, он следит за ней из самой Австрии – проводил до Лондона, а затем полетел вслед за ней в Малагу. Только что снова позвонил адвокат. - Мисс Крофт, у меня хорошие новости. Можете ни о чем не беспокоиться - всё в порядке, проблем в Австрии нет. Можете спокойно возвращаться в Лондон. - Я уже знаю. Похоже, мы с вами, Хардгрейв, одновременно пришли к одному и тому же выводу. Вы смогли понять, что на самом деле произошло? - Еще не совсем. Но опасности для вас нет, это абсолютно точно. - Я тоже чувствую, что здесь как-то всё мутно и запутанно, и именно это я хочу сейчас прояснить. Поэтому я сейчас продолжаю делать то, что собиралась. Пока больше ничего не предпринимайте до моих распоряжений. - Хорошо, буду ждать вашего звонка. Вот это совсем другое дело. Одна маленькая незначительная деталь меняет всё. Теперь можно брать инициативу в свои руки. Лара взглянула в зеркала. Как и следовало ожидать, «Хонда» висела на хвосте, для маскировки пристроившись метрах в трехстах, так чтобы их разделяло несколько машин. Сейчас избавиться от преследователя не получится – свернуть с серпантина некуда. Лара и не собиралась этого делать. Ситуация в корне изменилась и, напротив, сейчас целью было не дать понять незнакомцу, что его засекли. Она снова связалась с Хардгрейвом и поручила тому навести справки обо всех пассажирах, прибывших за последние несколько дней из Вены в Лондон, а также из вылетевших из Лондона в Малагу. Адвокат присвистнул – объем работы был колоссальным. Лара продолжала рассуждать. Если парень уже ждал ее возле аэропорта, значит, он знал, что она прилетит в этот день. Спустя мгновение она вспомнила одну немаловажную деталь – номера у «Хонды» были местными, испанскими. Отсюда вытекало несколько вариантов. Либо тот, кто за ней следит – местный, либо это прокатная машина. Последнее не так сложно выяснить. Она вновь набрала Хардгрейва и сообщила ему марку и номер машины.