Магазин времени не работает

Когда Рон зашел в офис, на него сразу же кто-то бросился с крепкими объятиями. Из-за того света, что он сам же наколдовал, его ненадолго ослепило, поэтому ему потребовалось время, чтобы и проморгаться и охренеть от того факта, что обнимает его не хрен пойми кто, а сама Фелисия Уайт. — Слава Мерлину, ты успел вернуться, — произнесла она, сделав несколько шагов назад. По потекам туши на лице Фелисии Рон понял, что дела у них обстоят хуже некуда. В помещении еще находились Эдвард Блишвик, Патриция Макалистер и… ох, Рори… Рон быстрым шагом пересек комнату, чтобы оказаться рядом с мальцом. Рори трясло, его смазливое лицо искажала маска ужаса и печали, по щекам текли слезы. Патриция дрожащими руками протягивала Рори чашку с чем-то горячим, но тот этого не замечал. Рон уже знал, в чем дело. Рори сопровождал Амелию на задании, и судя по его состоянию, пожелание Рона на вкладыше шоколадной лягушки все же не сбылось. Мерлина мать, Рори же совсем мальчишка… Рон только сейчас осознал, что Рори был одного возраста с Тедди. Как его вообще в этот хренов подотдел занесло-то? — Что случилось? — хрипло спросил Рон, уже предчувствуя, какого рода ответ услышит. Вместо Рори ответила Патриция. — Амелии больше нет, — шепнула она, низко склоняя голову. Рон понял, что Рори сейчас говорить не в состоянии. — Он объяснил, что случилось? — Пытался, но мы мало что поняли, — ответила Фелисия. Блишвик участие в беседе не принимал, но как будто бы собирал у себя на столе пазл из своих записей. Рон подошел к нему. — У меня маховик не работает, — сообщил он Эдварду. Тот, не отвлекаясь от своего занятия, причмокнул губами и ответил: — Как и у всех. Внешне Эдвард казался очень спокойным, но Рон заметил, что руки у него все же подрагивали. А еще он уловил слабый запах алкоголя и понял — это спокойствие далось Блишвику ох как нелегко. — А где все вообще? Мисс Селвин, Аберкромби, Чаттерджи… Фелисия не дала ему договорить. — Они… они пока не вернулись. — Но они хотя бы не мертвы? — уточнил Рон. — Мы не знаем, — сказала Патриция. Она, как и Рори, еще плакала, но в целом казалась куда адекватнее него. Рон обхватил себя руками. Паника накатывала со страшной силой, он чувствовал, как его пальцы похолодели, а в висках застучала кровь. Дыхание давалось с трудом. Он потер ладони друг о друга и похлопал себя по щекам. Сейчас нельзя терять самообладание. — Это ваши исследования? — Рон кивнул на горы пергамента, которые Эдвард пытался упорядочить в каком-то лишь ему известном порядке, но листы постоянно норовили слететь на пол, потому что им не хватало места. — Скорее мои параноидальные наблюдения, молодой человек, — Блишвик поправил свои очки и кашлянул. Рон отошел от него к ближайшей стене и стал сдирать оттуда рамки с картинами и полки с сувенирами из разных эпох прямо руками, без помощи палочки. Невысокий книжный стеллаж он оттолкнул ногой, а два стула просто бросил в противоположный угол офиса, словно квоффл через все поле, не обращая внимания, что Патриция вздрагивала от резкого шума, который сопровождал его действия. — Вот, здесь больше места, — сказал Рон, кивая в сторону стены. — Ваши параноидальные мысли единственное, что у нас сейчас есть. Блишвик благодарно кивнул и начал развешивать все свои наработки. Пока он был занят своими бумажками, Рон решил взять лидерство на себя. Первым делом нужно было вытянуть из Рори информацию. Рон хрустнул костяшками пальцев, схватил стул и уселся напротив мальца. — Рори, — начал Рон максимально спокойным голосом, — с тех пор как у меня появились дети, я стал очень чувствительным и ранимым — сейчас мне больше всего на свете хочется сесть рядом с тобой и зарыдать, обняв коленки. Но у наших коллег, возможно, нет времени на наш катарсис, им может быть нужна помощь прямо сейчас, понимаешь? — дождавшись кивка, Рон продолжил: — Поэтому давай ты сейчас соберешься и расскажешь нам все детали вашей миссии, ага? Рон похлопал Рори по плечам и всучил ему в руки кружку с чаем, которую Патриция никак не могла ему передать. Пошарив в кармане пальто, Рон к тому же нашел шоколадную лягушку с отгрызенной головой — ее он тоже вручил Рори. Рори, к счастью, нашел в себе силы и наконец-то начал говорить. — Я… я не знаю, с чего начать, — хриплым шепотом сказал он. — Начни с сути задания, а потом с момента, когда все пошло по п… звезде, — подсказал Рон. Рори отпил чай и прокашлялся. Щеки его уже начали розоветь. Хорошо, значит, приходит в себя. — У нас был расщеп. Какому-то чуваку ногу отпилило, забросило в наше время и нам типа нужно было его сшить в 1977 году. А червоточина была с нашей стороны… — здесь Рори остановился и сглотнул, словно готовился перед прыжком в пропасть. Его опять начало потряхивать, и Рон сжал его плечо. — Может, попробуем через Омут памяти? — спросила Патриция. Фелисия помотала головой. — У него еще шок, там одни размытые вспышки будут, мы ничего не поймем. — Давай, малец, пару глубоких вдохов, хорошо? — сказал Рон, обращаясь к Рори. Рори отдышался и смог продолжить. — В общем, когда мы начали закрывать ее, — произнес Рори, голос его становился все тише и тише, — что-то пошло не так. И я… и я даже не знаю, как это объяснить! — воскликнул он. Его губы расползлись в улыбке защитной реакции. Рон решил сорвать этот хренов пластырь. — Паркер в червоточину затянуло? — спросил он прямо. — Нет. То есть да. То есть… — Рори выронил чашку и шоколадку, обхватил себя руками, не замечая, что по брюкам расползается мокрое пятно. Его нога нервно затряслась. — Если и затянуло, то не как всегда. В смысле… смотрите, обычно люди просто пропадают, да? Как при аппарации. Раз, — щелкнул он пальцами, — и нету. Так вот, с Амелией все было не так. — А как? — спросила Фелисия. — Она… ее тело как-то странно… я не могу подобрать слова, я никогда такой хрени не видел! — пояснил Рори, хватая ртом воздух. Рон понял, что истерика снова подступает. — Изогнулось, расщепилось, скрутило, сломало, вывернуло наизнанку? — стал подсказывать Рон. — Да… — Что — да?! — Все это, — губы Рори задрожали, а глаза снова наполнились слезами. Рон мотнул головой, пытаясь вообразить все это сразу, и понял, что у него либо скудная фантазия, либо его мозг ударился в защитную реакцию и не хотел представлять этот пиздец. Патриция вдруг вскочила и побежала к стеллажу с книгами. У них в подотделе была большая коллекция с историей всего, у чего только могла быть история: магия, магглы, искусство, целительство и… в общем, все. Особенно дотошные сотрудники готовились перед миссиями, изучая то время, в которое собирались отправиться. Но Рону хватало списка с «опасными» датами, который всегда висел у них на отдельной доске. Проще говоря, в аккуратные столбики были выписаны все события, где тебе могут надавать по щам, если вообще не грохнуть. Та же битва за Хогвартс в 1998 году как раз значилась в этом списке. Патриция вернулась обратно с большой книгой по… искусству?! Усевшись прямо на пол, она принялась лихорадочно листать страницы. — Нашла! — наконец воскликнула она. — Пикассо? — спросила Фелисия, заглядывая через плечо Патриции. — Да. Рон тоже посмотрел в книгу и скривился. На страницах были запечатлены люди в какой-то дикой, совершенно уродующей их манере. Лица и тела прочитывались с трудом, все было какое-то угловатое, перекошенное и жуткое. Рон порадовался, что книга маггловская — двигающуюся картину в таком жанре он видеть не хотел. Патриция показала книгу Рори, и того аж передернуло. — Да, это очень близко, — сказал он, тяжело вздыхая. — Только еще пиздецовее. — Да куда уж, — пробормотал Рон, забрав у Патриции книгу. Он перевернул ее верх ногами, но картинка симпатичнее не стала. — Это кубизм, Уизли, ты просто ничего не понимаешь, — шепнула ему Фелисия, вырывая из его рук книгу. — Наши художники-волшебники застряли в эпохе Ренессанса, а вот магглы… — Да тихо вы! — вдруг прикрикнула на них Патриция. — Рори, а что было потом? В смысле, ты точно видел, что Амелия… ну, что она — да?.. — Ну… вот эта вся фигня произошла как будто бы… ну вот знаете, когда стоишь на пороге? У червоточин, конечно, нет порога в привычном нам смысле, но вот было ощущение, что Амелия уже не здесь, но еще не там… ну, как-то так. — Может, она попала в это… пространство, не знаю, какое еще слово подобрать… между входом и выходом? — спросил Рон. Рори пожал плечами. Он только что вспомнил про шоколадную лягушку, поднял ее, откусил кусочек и стал медленно пережевывать, словно у него болела челюсть это делать. — А что вообще находится в этом… между-месте? — подала голос Фелисия. — Кто-нибудь знает? — Возможно, сама магия, — вдруг заговорил Блишвик. — Или само время, или… как мне ни хотелось приплетать сюда религию, но даже какой-то создатель, божество или иной высший разум. Единственное, в чем я уверен — этот… объект либо беспредметен, либо человеческое сознание не способно его воспринимать. — Слушайте, — начал Рон, — гипотеза, конечно, отвратная, но все же. А если вот эта трансформация, что наблюдал Рори, ну… не нанесла Паркер такой вред в буквальном смысле? Может, ее втянуло в это межмирье, а из-за того, что мы всю эту беспредметную хрень не воспринимаем, то Рори увидел какую-то дичь? — Чувак, это все было пиздец реально! — возмутился Рори. — Я понимаю, малец, но наш мозг та еще лживая скотина. Увидел то, что не смог объяснить, поэтому слепил из говна и палок что-то относительно знакомое и понятное, не? — Рональд может быть прав, — произнес Блишвик. — В конце концов, мы тратили много времени даже на то, чтобы научиться видеть червоточины, потому что в нашей памяти нет похожих образов, чтобы обработать поступающую информацию. Он подошел к ним и взял из рук Фелисии книгу. К счастью, картинку он нашел куда привлекательнее, чем те уродские кубические люди. — Звездная ночь, — объявил Блишвик. — Не знаю, совпадение это или Винсент Ван Гог действительно что-то видел, но это похоже на то шевеление воздуха, которое мы наблюдаем, когда учимся видеть червоточины, верно? Рон кивнул. Художник смог нарисовать этот странный феномен, когда ты не просто чувствуешь, но и видишь, как сталкиваются и смешиваются между собой потоки ветра. — И это изображение многим знакомо с детства, — продолжил Блишвик. — Даже отставшим от прогресса волшебникам. Возможно, мы и шевеление воздуха видели лишь потому, что наш друг Винсент каким-то образом смог это изобразить? — он вдруг улыбнулся в какой-то очень снисходительной манере самого Дамблдора. Все молча стали переглядываться между собой. Информацию Блишвик, конечно, выдал интересную, но Рон не понимал, чем им это может помочь. — То есть нам нужно чем-то упороться, чтобы расширить сознание и увидеть неведомую хрень? — спросил Рори. Эдвард на его провокацию не поддался. — Вы вольны делать, что угодно, молодой человек. А я лучше включу свой мозг и попытаюсь что-нибудь придумать. С этими словами он отошел к своим дорогим пергаментам. По его сосредоточенному лицу было понятно, что он уже увяз в своих мыслях и пока не перетрет у себя в черепушке все свои идеи, дергать его бесполезно. — Ладно, нам тоже нужно придумать себе дело, — объявил Рон остальным. — Во-первых, кто-нибудь помнит, кто из наших в какое время сегодня отправлялся? Фелисия взмахом палочки подвинула к ним стол, а Патриция взяла свой блокнот и ручку. — Мы с Амелией должны были в 1977 отправиться, четырнадцатое апреля, но… вы уже знаете. Рамеш мне говорил, что им с Динглом 2002 год попался, февраль, кажется. А про остальных я не знаю. — Мисс Селвин сегодня работала одна, но в какое время она собралась, не говорила, — добавил Рон. — Роберт тоже отправился на задание один, — вдруг подал голос Блишвик. — Тридцатые годы прошлого века, но точнее не помню. — Юан и Оуэн? — Не знаю. — И я. — Тоже не знаю. — Давайте пока рассмотрим самый хороший вариант? — предложил Рон. — Что, если они просто находились в прошлом, когда маховики перестали работать? — Это, по-твоему, хороший вариант, Уизли? — съязвила Фелисия. — Ну, оказаться в межмирье, которое ни увидеть, ни погладить, перспектива куда хреновее, нет? — Не ругайтесь, пожалуйста, — попросила Патриция. — Если они все-таки там застряли, — рассуждал Рон вслух, — как мы можем это проверить, не используя маховиков? — Они могли бы подать какой-то сигнал, наверное? — Новостники! — вдруг осенило Рори. — Надо их потрясти, они могли что-то заметить! Рон заметил, что как только они стали обсуждать план действий, малец оживился и включился в работу. Бледность ушла, взгляд прояснился, осталась только мелкая дрожь. Хорошо. — Вот, это будет наше «во-первых», — сказал Рон. — Попытаемся отыскать их в другом времени, — он подождал, пока Патриция все запишет и продолжил: — Теперь с маховиками, их надо как-то починить. Кто-то знает, как к нашим изобретателям попасть? Рон знал, что в Комнате времени были еще подотделы, и один из них точно занимался разработкой маховиков и изучением самого времени. Но как к ним зайти или как позвать — хрен знает. Он только подозревал, что там мог работать Сол Крокер — папин знакомый. У него была профессорская степень, которую он получил за изучение вопросов времени, но его исследования были открытыми и самостоятельными, к невыразимцам он мог и не относиться. — Я могу этим заняться, — подняла руку Фелисия. — Я виделась с ними, когда нам новые маховики выдавали, вы тут еще не работали. Патриция записала это как очередной пункт плана. А Рон вдруг вспомнил о пророчествах. И ведь они именно сегодня помутнели, может, это тоже как-то связано? Он кратко пересказал коллегам про это. — Но они пока не нашли связей, какие именно пророчества помутнели? — спросила Патриция. — Думаю, они бы уже нам сказали, — уверенным тоном сказал Рон. — Кайл был до усрачки напуган, думаю, скрывать им смелости не хватит. Еще Рон задумался о мифическом начальстве. Все-таки, если над ними кто-то стоит, может, они хоть немного в курсе происходящего? Он спросил об этом вслух. — Я уже написал отчет, нового задания пока нет, — ответил Блишвик. — Аналогично, — сказала Фелисия. — У меня тоже, — добавила Патриция. — Мда… Похоже, их начальство пока тоже в ахуе. Рон осмотрел остальной список дел. Все они зависели от других подотделов, а на дворе уже ночь — вряд ли они кого-то застанут. Разве что паникующих пророков, но их беды сейчас не в приоритете. — Давайте попробуем достучаться. Если кто-то в ночь работает, то все порешаем. А если нет… разойдемся, проспимся, а утром собираемся и вжухиваем на полную, ладно? Все согласились. И да, достучаться у них не получилось. Новостники не отвечали, хотя Рон швырнул в их дверь стулом. Фелисия вернулась из Комнаты времени с недовольной миной, ей тоже не повезло. — Слушайте, а с ногой что делать? — вдруг спросил Рори. — Какой ногой? — нахмурился Фелисия. — Ну, того чувака, которого расщепило, — пояснил Рори и достал из кармана свернутый носовой платок в пятнах крови. Он взмахнул палочкой и из платка вдруг выросла… нога. — Ты додумался ее сюда притащить?! — взвизгнула Фелисия, наморщив носик. Она отвернулась и закашлялась. — Я, блядь, был в панике! — воскликнул Рори, перекладывая ногу на стол. — Нам нельзя оставлять улик, ну и я… я взял с собой. — Может, ее как-то заморозить, пока мы не починим маховики? — спросила Патриция. Она тоже смотрела на ногу с отвращением, но не отворачивалась, как это делала Фелисия. Рон, видавший в Аврорате разную мерзость, равнодушно стянул с ноги ботинок и заглянул внутрь. — Забейте, можете ее хоть выкинуть или сжечь, — сказал Рон, вытаскивая из ботинка стельку, на которой было написано имя владельца.

«Аластор Хмури».

Значит, вот как он ее потерял… Ногу Хмури они уменьшили и заморозили чарами. Рон вызвался потом ее похоронить, но сейчас у него не было на это ни сил, ни времени, ни нужного настроя, чтобы толкнуть речь и выразить должное уважение, что Грозный Глаз заслуживал. Когда они расходились, в офисе оставался только Эдвард. Рон пожалел, что ничем не может ему помочь, но надеялся, что к утру у него хотя бы какой-то ответ.