Магазин времени не работает

Руки дрожали так, что Рон чуть не выронил палочку. Торопливым шагом он шел к соседским домам, с огромным усилием выгоняя из головы страшные образы. Гермиона точно должна быть в порядке, иначе и быть не может! Он бы уже знал, если нет! Наверное… Холодный воздух заполнил легкие, Рон остановился, упершись руками в колени, и закашлялся. Что делать? Что делать, блядь?! Он похлопал себя по щекам, пытаясь прийти в себя, унять панику хоть на миг. Получалось херово. Но получалось. Так, Гермиона слишком заметная, чтобы выводить ее из игры. Если с ней случится какая-то херня, то люди это заметят, много людей, очень много. Эти безликие координаторы слишком ценят свою скрытность, чтобы совершать нечто необратимо ужасное и зрелищное. У Сириуса же в памяти овсянка из пестрящих нечитаемых фрагментов, так что едва ли в его голове можно найти адекватную информацию. Информацию. Память. Скорее всего Моне нужна только их память. Если, конечно, это Мона… Черт, и зачарованный галлеон он переложил из карманов брюк в пальто!.. Рон осмотрелся по сторонам, пытаясь сквозь пелену слез понять, куда он забрел. Мантия-невидимка сползла. Хорошо, что в большинстве домов не горел свет, вряд ли магглы заметили бы его висящую в воздухе голову. Вдалеке, в самом конце улицы, он заметил мелькающую вывеску. Со своим нынешним зрением он не мог разглядеть буквы, но память подсказала, что где-то там находился паб. Отлично. Рон знал, что не должен идти в более значимое место или врываться на огонек к кому-то, кто был для него близок и важен — так координаторы доберутся сразу и до него, и до его «рычагов давления». И магию сейчас тоже лучше использовать по минимуму, чтобы никак себя не проявлять… Хрен их знает: вдруг, у ебучих безликих есть такие же следилки на всех волшебниках, как на несовершеннолетних школьниках? Рон оглянулся назад. Он не помнил, где перестал заметать за собой снег, но успокоился, когда увидел, что его следы смешались с другими следами. Так даже лучше. Память не подвела, паб действительно был там, где мелькала вывеска. Рон еще раз осмотрелся. Убедившись, что поблизости никого, снял с себя мантию-невидимку. К счастью, в карманах толстовки, которую отдала ему Роза, завалялась маггловская мелочь, поэтому Рон взял себе пинту какого-то самого дешевого пойла, стянул у бармена ручку и зашился в самый дальний угол. Трансфигурировать что-то в пергамент бесполезно, чары сойдут на нет через несколько дней, и тогда он останется ни с чем. А если он забудет о своей заначке с информацией и не сможет ее случайно найти, пока та не превратилась обратно в зубочистку?.. Нет, нужны «существующие» бумага, пергамент, картонка или вообще что угодно, на чем можно писать. Рон почеркал на салфетке, но та слишком легко порвалась — тоже не подходит. Перевернул подставку под напитки, но ручка не хотела писать по неровной поверхности. Рон пошарился по карманам и нашел сложенный в квадратик кусок пергамента. Прости, Доминик, но твой рисунок пойдет в расход… Рон с сожалением посмотрел на красивую картинку в последний раз, сложил пергамент пополам и разорвал его в месте сгиба. Перевернув листы чистой стороной, он вновь схватился за ручку и начал писать. Он понимал, что зафиксировать нужно самое важное, но… черт, здесь все важно, все взаимосвязано! Рон пожалел, что не рассказал о происходящем Розе — она в Хогвартсе, в самом безопасном месте, особенно сейчас, когда директрисой стала МакГонагалл. Хогвартс и его магия древнее Министерства в несколько раз, есть небольшой шанс, что безликие координаторы не настолько сильны, чтобы туда пробиться. Если только… Рон вспомнил, как легко он попал в Хогвартс в одну ту ночь 1994 года, когда дементоры перестали охранять границы, а червоточина проела в пространстве дыру. А если координаторы воспользуются маховиком, чтобы через брешь в защите попасть на территорию замка? Им же ничего не стоит отмотать время на нужный момент! Взять хотя бы Битву за Хогвартс: всего-то нужно выбрать тот час, когда Волдеморт и его прихлебалы пробили границы защиты, подбежать к замку, уворачиваясь от летящих туда-сюда заклинаний, а потом уже выбирай любую временную точку! Рон сам много раз проникал в закрытые места через моменты времени, когда они еще были открытыми, и хотя такой способ отнимал силы, работал прекрасно. Нет! Хорошо, что Роза ничего не знает! А вот Хьюго… Рон с трудом сглотнул и отхлебнул из пивной кружки, даже не почувствовав вкуса напитка. Что знает Хьюго? Что путешествия во времени не работали, что Гарри случайно попал в будущее и не мог вернуться обратно, что приходил Рональд и что-то сделал, из-за чего время починилось. В общем-то, не все так страшно, максимум, что Мона может сделать — стереть воспоминания о Рональде и Сириусе. Гарри, хоть и застрял там, где не нужно, ничего криминального из себя не представлял. Надо бы как-то подумать над защитным заклинанием от временных скачков, кстати… Так, нет, он все равно не знает, как придумывать заклинания, а даже если бы знал, то вряд ли сделал бы это за ночь. Сейчас надо решать актуальные проблемы! Мысли переплетались с тревогой и страхом, плодились в голове, как флоббер-черви. Рон закрыл глаза и схватился за край стола, пытаясь успокоиться и придумать, что делать дальше, просчитать что-то хотя бы на шаг вперед. Мерлиновы дынечки, хоть бы они не тронули детей… Может, легче сдаться и позволить стереть себе память? Ради безопасности, ради себя и близких… Рон открыл глаза и посмотрел на листы пергамента перед собой. Нет, попытаться стоит. Возможно, информация — это и есть единственная защита против них. Ведь именно это и спасло его от Моны тогда… Выведенные дрожащей рукой слова плыли перед глазами. Как будто написанные на другом языке фразы — Рон не мог понять их смысл, только пялился в кривые неуверенные буквы, совсем не похожие на его обычный размашистый почерк. Решение сдаться и плыть по течению казалось рациональным и логичным, ведь он не собирался лезть во все это дерьмо, он не хотел разборок, не хотел никакой лишней ответственности. Как бы ему ни было любопытно, делишки координаторов никак его не касались. Пусть там хоть переебутся все между собой и всем Отделом тайн, какая ему разница?! Но нет, что-то в этой мысли было неправильное, как будто бы… нет, Рон не знал, что. Просто неправильно. В животе все сжималось, как сегодня, когда они чуть не решили оставить Хьюго дома... И когда Гермиона аккуратно раскладывала письменные принадлежности на столе… И когда Роза отреагировала как-то не так, когда беседа о прогулах вдруг свелась к сложным отношениям между людьми… — Ты веришь мне? — спросил голос Гермионы в его голове. — А я верю твоему чутью. Именно чутью, а не этой панике. Слова, которые она произнесла сегодня утром. День был таким длинным, казалось, этот разговор случился у них много лет назад. Он сам не верил себе, хотя мог привести в пример тысячу разных случаев, когда его интуиция была права, но когда эти же примеры озвучивала Гермиона — это возвращало ему и силы, и уверенность. В конце концов, Рональд же нашел его в своем прошлом! Он был в адеквате, он не выглядел, как человек, потерявший все и всех. Рон увидел бы, что что-то не так, а если не он, то Гермиона. В настоящем Рональда все должно быть нормально, а значит, у Рона все тоже должно быть в порядке. Точно! Рональд говорил же ему что-то про детей! Что-то там о любимой новой песне Розы и шутках Хьюго о двух папах... значит, малых затронуть не должно. По крайней мере, не настолько, чтобы Хьюго не прикалывался, а Роза не орала песни того рыжего певца. Рон глубоко вдохнул, чувствуя, как напряжение начинает отпускать. Все нормально. Что бы ни случилось, что бы ни происходило, они выберутся из этой задницы. Просто нужно быть осторожным и внимательным. Не сказать, что страх отступил полностью, но соображать он стал лучше. Мысли выливались на пергамент уже не с таким скрипом. В конце концов, это не отчет, куда не вставишь пару-тройку крепких словечек, описывающих события кратко и емко… Он исписал один лист пергамента и понял, что если будет писать мелко, то второй кусок пергамента можно будет располовинить, чтобы сделать запасную копию. Рука устала писать, Рон пожалел, что чары копирования долго не держатся, и что скопировать нужно кое-что существеннее конспекта, исчезновение которого можно пережить. Дописав все на последнем клочке, Рон задумался, как ему спрятать бумажки так, чтобы безликие координаторы не заподозрили в них что-то странное, а сам он случайно не потерял и не выбросил их, особенно, если забудет существовании своих секретных шпаргалок. Преступники обычно трансфигурировали запрещенные ингредиенты и артефакты в украшения, чтобы носить их на себе, и если координаторы не тупее среднестатистического аврора, то первом делом проверят это. «Неподозрительный» и «непривлекательный» мусор туда же. Нет, нужно что-то другое. Может, пуговицы?.. Нет, как-то тоже слишком очевидно. Идеи не шли. Чтобы занять себя чем-то, Рон стал закрашивать все круги в буквах «а» и «о». И вдруг! Кружка пива ни с того ни с сего опрокинулась на стол, едва не залив пергамент. — Ничего себе! — воскликнула женщина, сидевшая за соседним столиком. — Она просто упала!.. — Все в порядке, наверное, это я ногой по столу заехал, — с улыбкой произнес Рон, стараясь натянуть на лицо максимально беззаботную и приветливую маску. Всем своим видом он пытался дать понять, что ничего странного не произошло, хотя сам понимал, что это не так. Пергамент с письменами он быстренько свернул в трубку и положил себе на колени. — Простите, я немного подглядела в ваши записи, — призналась женщина, — вы так увлеченно писали… давно уже не видела, чтобы люди писали от руки. Понятно, кружку опрокинула магия клятвы, когда женщина дочитала до строчки про Отдел тайн. — Мне лучше думается, когда я пишу от руки, а не печатаю, — соврал Рон, не желая посвящать магглу в особенности своего общения с техникой. — У многих так, хотя мои ученики пытаются убедить меня в обратном. Но я не сдаюсь! — А вы же… — Рон на секунду закрыл глаза, пытаясь вспомнить, откуда ему знакома эта женщина, — …учили мою дочь. Миссис Купер, верно? Не узнал вас с новой стрижкой. — Спасибо, — с придыханием произнесла она, театрально приложив руку к сердцу. — А вас сразу узнала, мистер Грейнджер. Как дела у Розы? Рона позабавило, что миссис Купер обратилась к нему «мистер Грейнджер», и он решил ее не поправлять. Гермиона чаще разбиралась с проблемами детей в маггловской школе — особенно теми, которые касались их поведения или чего-то серьезного, вроде заполнения бумаг, так что неудивительно, что их семья ассоциировалась с ее фамилией. Рон тоже участвовал, но больше в организации мероприятий: Гермионе не хватало расслабленности там, где другие мамы выбирали не ту тему, не тот цвет и вообще все делали не так. — У Розы все неплохо, навещал ее… — он чуть не сказал «только что», но потом вспомнил, что магглы не умеют так быстро перемещаться, особенно в таинственную частную школу где-то там в Шотландии, — … недавно. Такая же неусидчивая умница, как и была. — Рада это слышать, — улыбнулась миссис Купер. — Над чем работаете? Я успела увидеть строчку о путешествиях во времени. Так это от вас у Розы такой талант к придумыванию историй? — Да нет, я не особо в этом силен, — махнул рукой Рон. — Просто балуюсь, чтобы голову разгрузить. Вот у кого талант к сочинительству есть, так это у моей племянницы Рокси — ей всего десять, а сюжеты закручивает так, что сама порой в них путается. Но ничего, ей ума и фантазии хватит, чтобы это распутать, когда чуть подрастет! — Здорово, что вы слушаете ее истории. — Ну так они интересные! Да и вообще… не знаю, дети много забавных штук выдают. Нам определенно нужно слушать их почаще. — А еще с детьми легче, чем со взрослыми, — кивнула миссис Купер. — Один минус: их нельзя брать с собой в паб. — Да! Мерлиновы штаны, я всем это говорю! — Мерлиновы штаны? — подняла брови миссис Купер. — Это выражение из вашей истории? Думать надо было быстро. — Э-э… да, — ответил Рон. — Должны же у героев быть какие-то запоминающиеся фразочки, ага? — Почему бы и нет, — пожала плечами миссис Купер. Она допила остатки пива, встала из-за столика: — Ладно, мне пора проверять гору тетрадок. Приятно было пообщаться, мистер Грейнджер! — Да, мне тоже. Хотя миссис Купер отвлекла его от важного дела, этот короткий разговор подействовал на Рона, как успокаивающий бальзам, позволив отвлечься от… От чего?.. Желудок скрутило, но не от голода. Обычно так болело, когда он сильно нервничал. Рон нахмурился, потирая живот. — Ах да, еще кое-что! Рон вздрогнул. Он так погрузился в свои мысли, что не заметил, как миссис Купер вернулась к столику уже в зимнем пальто. — Простите за наглый комментарий, но Мона Андерсон — не очень сильное имя для главной героини, — доверительным шепотом поведала она. — Отдельно друг от друга это звучит хорошо, но вместе… — она покачала головой. — Читатели не сразу запомнят эту комбинацию. Если, конечно, у вас нет цели сделать героиню незаметной и незапоминающейся. И она ушла, оставив ошеломленного Рона обдумывать эту информацию. Рон мотнул головой. Почему она ему это сказала? И кто такая, черт побери, Мона Андерсон? Он достал из-под стола трубку пергамента и развернул его. Обычно в рабочих отчетах он не писал имен, неужели?.. Он пробежался глазами по тексту, описывающему его последнюю миссию — никакой Моны Андерсон. Откуда миссис Купер взяла это вообще? И от червоточины спасал-то он не девчонку, а какого-то девятилетнего пацана, имени которого даже не знал… Рон перевернул пергамент. Почему здесь только половина рисунка Доминик? И почему он вообще решил написать рабочий отчет на обратной стороне рисунка племянницы? И куда он дел вторую половину рисунка? Очередной спазм в животе заставил Рона охнуть. Он обхватил себя руками и часто задышал. Одной рукой он случайно зацепил значки, которые подарила ему Роза — плавники оранжевой рыбки царапнули кожу. Потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы собраться. Рон сглотнул, сложил пергамент с рабочим отчетом в карман толстовки, встал и… чуть не упал. Лодыжку неожиданно прострелило болью. Странно… обычно от сидячей работы у него ныли колени и поясница. Рон вышел из паба и направился в сторону дома. Сердце почему-то колотилось. Что-то было не так, но он не мог понять, в чем дело. Если не считать вынужденного отпуска из-за того проваленного задания с девятилетним пацаном, то ничего необычного не происходило. Ну накосячил там и получил по затылку, ну отстранили на какое-то время, ну отдохнет он от… от чего-то такого, от чего он очень сильно устал. Накопилось, наверное. Желудок опять скрутило. Рон поморщился и схватился за живот. И лодыжка еще эта… Да, пожалуй, эта отставка как раз вовремя. Нечего ему временные парадоксы в таком состоянии лезть — поберечь себя надо. За своими размышлениями Рон не заметил, как дошел. Дом встретил его тишиной и темнотой. Гостиную все еще занимали горы книг, но часть из них Гермиона уже поставила на полки. В этот раз по цвету обложки. Ну надо же, она прислушалась! Рон улыбнулся, облокотившись плечом об косяк. Завтра Гермиона будет эти свои книги разгребать, надо придумать, как ее порадовать, если она опять не позволит себе помочь. Рон не сомневался, что даже в определении оттенков его дорогая жена уже придумала какую-то систему, которую невозможно объяснить, это просто надо знать. Может, купить ей какую-то канцелярскую мелочь? Набор новых папок или какие-нибудь ярлычки, чтобы что-то структурировать? Конечно, это не избавит Гермиону от стресса, но… Стоп. А стресса от чего? Рон нахмурился, пытаясь вспомнить, что же взволновало Гермиону. Неужели письмо от МакГонагалл так сильно ее подкосило? Но… они же с самого начала были готовы, что Роза долго в примерных студентках не проходит и выкинет какую-то хрень. В чем же дело? Наверное, та травма головы на провальном задании оказалась сильнее, чем он думал. Даже не мог вспомнить, с чем связаны переживания его самого дорогого, блин, человека на свете! Что-то коснулось его больной лодыжки, Рон зашипел и посмотрел вниз. Это Живоглот вился у его ног, пытаясь привлечь к себе внимание. — Что мой хороший, есть хочешь? — спросил он, наклоняясь, чтобы погладить кота. Живоглот мявкнул, но не повел его на кухню. Перебирая толстыми кривыми лапками, он побежал к лестнице и стал подниматься. Добравшись до второго этажа, кот опять подал голос, только это уже прозвучало как недовольный мяв, как будто бы Рон должен был еще три дня назад поменять ему лоток. — Да иду я, иду, — вздохнул он. Больная лодыжка подъем по лестнице не оценила. Да что за хрень, где он успел ее повредить? В том провальном задании с девятилетним пацаном ему по голове досталось, поэтому мысли так и путались до сих пор, а вот с ногой-то что? Живоглот дождался его, а потом пошел в сторону… гостевой спальни. Рон поднял брови. — Глотик, ну неужели ты опять решил метить все углы, а? — спросил он, следуя за котом. — Мы же, вроде, договорились… Живоглот недовольно зашипел и толкнул лапой приоткрытую дверь. Рон вошел и включил свет. Странно, почему кровать не застелена? У них кто-то гостил? Тогда где этот загадочный гость? И тут он услышал угрожающий рык у себя за спиной. Он медленно повернулся и увидел большого черного пса, забившегося в угол. И не просто пса. Это был грим. Ну вот, пиздец, допрыгался, как и дядя Билиус! Чувствуя, как холодеет позвоночник, Рон поднял палочку и медленно, стараясь не спровоцировать резким движением, направил ее на пса. Еще бы помнить, блин, чем этих гримов отгонять!.. Но пес атаковать не спешил, хотя и посмотрел на палочку с опаской. Как будто бы знал, что это за артефакт… Конечно, некоторые магические твари обладали неплохим интеллектом, но у пса был уж слишком осмысленный взгляд. Да и глаза какие-то необычно светлые для такого темного окраса шерсти. Рон уже видел подобного черного пса когда-то. Он вытаращился на него во все глаза, не веря в происходящее. — Бродяга? — хрипло спросил он, опуская палочку. Пес жалобно заскулил, поднялся и поплелся к Рону на шатающихся лапах. Чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, Рон сел на пол и подхватил Сириуса. Теперь он не сомневался, кто этот пес, но совершенно не представлял, откуда он здесь взялся. Из какой-то временной петли сюда случайно попал, что ли? Живот опять свело. Поглаживая и почесывая пса за ухом, Рон бросил взгляд на разобранную постель, а потом вновь посмотрел на Сириуса. Нет, тут что-то другое. Что-то такое, из-за чего его руки вдруг стали дрожать, а волосы на затылке встали дыбом. — Хороший мальчик, — нервно произнес Рон, глядя Сириусу прямо в глаза. — Хороший, пушистый… ты же будешь для меня самым хорошим и самым пушистым, да? Он очень надеялся, что Сириус поймет его шифр. Оставайся псом. Не превращайся. — Надо, чтобы все увидели, какой ты у меня пушистый, самый-самый пушистый, да? Да? — продолжил сюсюкать он, изо всех сил стараясь изобразить типичное общение хозяина со своим питомцем. За нами следят. Рон не знал, откуда эта мысль появилась в его голове, но он мог поспорить на что угодно — это так. Он не сумел бы подобрать аргументы, чтобы доказать это кому-то или даже самому себе, но он чувствовал, что прав. Он прижал Сириуса к себе и сдвинулся так, чтобы черное ухо прижалось к его груди. Бьющееся в панике сердце должно было стать последним намеком. Пожалуйста, Бродяга, окажись таким же сообразительным, как и обычно! Сириус замер, вслушиваясь в его сердцебиение. Потом он поднял морду и лизнул Рона в нос. Понял. Рон снова принялся его чесать и гладить. Стараясь, натянуть улыбку, он продолжил намекать: — Откуда же ты у меня такой взялся, а? Откуда, мой хороший? Я ничего не помню. Сириус гавкнул. Рон надеялся, что это был сигнал. Иначе бы он решил, что совсем уж ебнулся… Поговорить бы сейчас с Юаном… Интересно, он всегда живет в такой же гребанной панике? Как он до сих пор не чокнулся?.. Слезы рвались наружу, но Рон смог их сдержать. Неправдоподобно будет выглядеть, если он сейчас разревется, пока почесывает своего песика. Он не знал, смотрит ли на него сейчас кто-то или слышит, что он произносит вслух, но все его нутро кричало: надо быть осторожнее! Разобранная кровать опять привлекла его внимание. Скорее всего раньше на ней спал Сириус, и вряд ли он делал это в своем собачьем виде. Смятые простыни нужно как-то оправдать… Если его память стерли, вряд ли им понадобились бы воспоминания о его личной жизни. Там бы глубоко не копались — можно изобразить ссору. Главное, чтобы Гермиона поняла его, когда завтра утром не обнаружит Рона в своей постели. Рон сбросил обувь и заодно приспустил носок с больной лодыжки. Там уже наливался синяк. Свежий. Точно не с того задания с пацаном. Он помог Сириусу запрыгнуть на кровать, а сам лег рядом, стараясь сделать вид, что просто валяется в обнимку со своей собакой и поглаживает ее за ухом, о чем-то размышляя перед сном. Больше всего на свете хотелось броситься в их с Гермионой спальню, проверить, как она, все ли в порядке, но… что-то подсказывало ему, что пока не стоит. Огромным усилием воли Рон сумел себя удержать на месте. Утром он все равно узнает… Живоглот нервно дернул ухом и устроился с ними рядом. Через какое-то время в комнате раздалось громкое мурчание. Котиное тарахтение Рона немного успокоило. Живоглот обычно тонко чувствовал чужое присутствие, наверное, он бы вел себя странно, будь сейчас дома посторонний. Или!.. Или его рыжий кексик специально играл роль простого кота, как раз зная, что за ними сейчас наблюдают?! Рон громко сглотнул и закрыл глаза. Мыслехранилище. Ему нужно туда. Он старался дышать ровно, но страх и паника сбили ему все дыхание, никак не получалось замедлить темп, поймать этот спокойный ритм, вводящий в транс. Тогда Рон попытался сфокусироваться на собственном теле. Нужно было вернуться в него, чтобы потом суметь из него выйти. Он стал «ощупывать» себя с ног до головы. Понял, что болит не только лодыжка, мышцы икр тоже тянуло — вероятно, от долгой ходьбы. В пояснице чесалось — этикетка от брюк. В желудке по-прежнему бурлило, но Рон теперь точно знал, что дело не в несварении, а нервах. Сердце колотилось, пальцы рук немного подрагивали, а в лопатки стягивало какое-то напряжение. Постепенно разум, занятый диагностикой тела, а не бессмысленной паранойей, стал уплывать, и Рон сумел выровнять дыхание достаточно, чтобы войти в свое подсознание. Здесь все еще царил хаос, а вот защита… да, ему разнесли здесь все. Рон осторожно пошел среди завалов, стараясь ничего случайно не задеть, не переставить. Сейчас что угодно в его голове могло быть или лишним, подброшенным со стороны, или чем-то… что пока лучше не вспоминать. Где-то что-то звенело, но этот звон точно старый — Рон слышал его с самых первых своих попыток погружения в себя. Как же найти лишнее, если ты не знаешь, что именно лишнее? Как понять, что ты забыл, если не помнишь, что ты забыл? Так, стоит пока начать с Сириуса. Каким-то образом он выбрался из Арки и оказался в доме Рона. Это событие яркое, эмоциональное, значит, должно оставить какие-то следы. Даже если ему стерли сами эти эпизоды, все равно с ними остались бы какие-то ассоциации, чувства или переживания: начиная с какого-то банального недовольства от запаха псины, заканчивая чем угодно еще. Он оказался прав. Блуждая среди собственных мыслей, он нашел, что искал — барьер. Он не сразу его заметил: барьер не был осязаемым, как стена, в которую можно уткнуться или удариться об нее мизинчиком ноги. Барьер представлял из себя обманку, и Рон понял, что что-то не так только когда в четвертый раз прошел мимо одного и того же места. Если бы он не фокусировался на любых странных проявлениях, то не заметил бы, что топтался на одном месте. Итак, подозрения подтвердились. Кто-то точно залезал к нему в голову. Обычно тихий фоновой звон вдруг резко усилился, грохнув, как огромный колокол. От испуга Рон дернулся и… вновь очутился в гостевой спальне. Сириус и Живоглот спали рядом с ним. За окном начинало светать. Он провел у себя в голове несколько часов. Хоть бы он в этот раз не парил… Если за ним наблюдали, а его тело поднялось в воздух над матрасом, стало бы понятно, что он не просто спал, а лазил у себя в подсознании. Но вроде как Живоглот и Сириус лежали на тех же местах, где он их оставил. Да и тело Рона ужасно затекло, как если бы он несколько часов пролежал в одном положении, не двигаясь. Да, все должно быть нормально. В конце концов, будь что не так, в его голову опять бы бесцеремонно ворвались. Пока Рон помнил, что он чего-то не помнил — все в порядке. Ну, насколько эту ситуацию вообще можно было бы назвать порядком… Он закрыл глаза, решив доиграть свою импровизированную роль изгнанного накосячевшего мужа. Гермиона скоро проснется, тогда он точно соберет больше кусочков пазла. Если только с ней ничего не случилось… Рон сжал свою левую руку, лежащую рядом с Живоглотом. Тот пошевелился, меняя положение. Либо он перевернулся на спинку, либо просто потянулся. Кот спокоен, кот спит. Когда кому-то плохо, кот не спокоен, кот не спит. Ну не могли же они и Глотику в голову залезть, правда? Правда же?..