Термоморфы: пробуждение

Волны неспешно приливали к его песчаному берегу. Среди домов встречали редкие пальмы. Остров был слабо заселён, поэтому жизнь здесь кипела только в небольшом городке у берега. В порту возились матросы. Они таскали грузы на единственный пинас, что был в порту. — Мужики! — кричал один из матросов, — мужики, тут ещё одна партия! Покорнейше прошу помочь мне запечатлеть её на борт! — И матрос комично поклонился. — Хватит устраивать клоунаду, Ерохин! Неси молча! — крикнул с корабля мужчина в капитанской форме. — Ваше светейшество, не с кем нести! А один не могу: тяжёлый очень! — Мошенник! — взбесился капитан и с силой ударил по борту пинаса. — Сейчас я тебе покажу, что такое тяжёлый! — и он пригрозил наглецу пистолем. Они продолжали в том же духе. Работа в порту кипела, и на причалах невозможно было не протолкнуться. Мужчина с лысиной на макушке, в изящном камзоле и белом жабо стоял в порту на надстройке и издавал приказы. Увидев издали Полину, он стал расталкивать рабочих, расчищая себе путь. "Дорогу! Дорогу-у!" — грозил он, размахивая руками и стремительно приближаясь. — Дочка! Жива! — радостно воскликнул он, обнимая Полину. — Пап! Мне в руку попали, не дави! — пожаловалась Полина. — Ничего, до Кереевского заживёт. Какая ты бледная! Что там за взрыв случился? Чёрт побери эти двигатели! — Тут глава семьи Панфиловых развернулся и протяжно крикнул: — И-и-иго-орь! К губернатору, коим и являлся отец Полины, прорвался доктор в белом халате и военных штанах. — Сергей Михайлович! — сказал он. — Я с другой стороны ходил! Губернатор развернулся к доктору и сказал: — Готовь место в лазарете, у Полины ранение. Доктор подошёл к Полине и взглянул на перевязку. — Да, неплохо тебя подлатали, — прокомментировал он. — А это кто с тобой? — спросил отец свою дочь. — Это мисс Ханна Хортон, — сказала Полина. — Она помогла мне остаться в живых. Мне поручено охранять её. — Тысяча чертей! — воскликнул губернатор, обращаясь к Ханне, — вы спасли жизнь моей дочери! Я этого никогда не забуду! Отныне этот остров — ваш второй дом! Можете посещать его в любое время, я лично отведу вам место! Тронутый поступком Ханны, губернатор обнял её со слезами на глазах. — Лично! — повторил он, отпуская девушку из объятий и вытирая слёзы. — Спасибо вам, — ответила немного растерянная Ханна, — но и я жива лишь благодаря вашей дочери. Ранение Полина получила, когда пыталась вывести нас из города. Она не оставила меня там, не бросила как обузу. Поэтому это я должна вас с Полиной благодарить. — Какие страсти, — сказал врач и отвёл Полину в сторону. — Ну, вы тут развлекайтесь, а я отведу героя в лазарет. — И Игорь пошёл в обход толпе. — Это моя дочь! — вновь воскликнул губернатор, переполненный гордостью. — Пойдёмте и мы. Вам нужно отдохнуть. И губернатор повёл Ханну вглубь города, к своей резиденции. Узкие улицы и торговые площади заполняли женщины. Кроме команды пинаса и служащих лиц острова, мужчин здесь не было. Все были жительницами. Маневрируя между домами, губернатор привёл Ханну к роскошному огороженному особняку справа от резиденции. — Вас примет семья Кораблёвых, — сказал он и отворил железные ворота. В доме Ханну и Сергея Михайловича встретили хозяйки: две сестры — одиннадцати и четырнадцати лет — и мать. Одеты они были просто и по-домашнему. — Татьяна Владимировна! — сказал Сергей Михайлович матери сестёр, — принимайте временное пополнение! Это девушка нуждается в укрытии. Её спасли из города вместе с моей дочерью. Я рассчитываю на вас. Татьяна Владимировна взволнованно всплеснула руками и сказала: — Ох, Сергей Михайлович! Всё сделаем! — К Ханне подошла одна из сестёр. — А как там мой муж? Есть вести? — Боюсь, что нет. Пока что удалось спасти только двух. — И это из всего города! — Не беспокойтесь, Татьяна Владимировна. Скоро мы отправим спасательную экспедицию. Так уж получилось, что все основные силы были в Ивграде и там и остались. А сейчас мне пора откланяться. Нужно завершить дела. — Конечно, Сергей Михайлович! И не беспокойтесь, мы приютим эту девушку. Телефон Ханны завибрировал, оповестив о новом сообщении. Губернатор удалился. — Ты, должно быть, голодна? Пойдём на кухню. — с оттенком фамильярности сказала Татьяна Владимировна Ханне. Ей не терпелось расспросить о катастрофе. — Спасибо вам и прошу прощения, мне нужно ответить, — Ханна с замиранием сердца посмотрела на свой мобильный. Индикатор аккумулятора сообщал, что он почти разряжен. Неудивительно, ранее её телефон не ловил связь, и девушка тщетно пыталась куда-либо дозвониться. На экране значилось: десять пропущенных звонков — девять от “Мама” и одно от “Начальник”. — Ох, в таком случае, мы вас на кухне подождём, — сказала Татьяна Владимировна и удалилась вместе с дочерьми. Ханна набрала телефон матери и, затаив дыхание, прикусила от волнения нижнюю губу. Она беспокоилась: всё ли у них в порядке, живы ли они. — Ханна? — раздался голос Кессиди по ту сторону трубки. — Кесси! Кесси, милая, — глаза Ханны стали влажными, как только она услышала родной голос, — солнышко моё, да, это я, Ханна. Как вы? Всё ли у вас в порядке? Где мама? Кессиди ответила не сразу. Чувствовалось тяжёлое молчание в трубке, как будто девочка пересиливает себя и собирается с мыслями, чтобы сказать. — Сестра, нашу маму… В общем, после того, как она вышла в сад полить цветы, то схватилась за сердце. — Снова пауза. — Врачи увезли её в больницу. — Тут Кессиди не выдержала и горько заплакала. Ноги Ханны стали ватными, и девушка пошатнулась. От услышанного у Ханны закружилась голова, появился нарастающий стук пульса в ушах. Она не знала, что ей сейчас делать, не знала, что сказать. Лишь продолжающийся плач Кессиди вывел Ханну из онемевшего состояния. — Кесси, милая, послушай меня, с мамой всё будет хорошо. Врачи её вылечат. Я скоро вернусь. Всё будет хорошо, слышишь? — повторяла Ханна в трубку и вытирала рукой подкатывающие слезы. — Угу… — говорила Кессиди сдавленным голосом. Она раз за разом всхлипывала. — Ты только о себе не забывай, Кесси, поняла меня? Ты должна кушать и спать, ради мамы и меня. Когда я вернусь, тебе понадобятся силы. Будь осторожна и внимательна, — Ханна говорила много и долго: до тех пор пока не сел аккумулятор мобильного телефона. Девушка обеими руками прижала к груди заглохший телефон. Чувство бессилия давило: она не могла сдерживать слезы. Ей удалось выжить в Ивграде, добраться до Новграда, осталось вернуться домой к семье и уже там решать, как действовать дальше. Но что теперь? Что будет, если чудища доберутся до Флации? Что, если её мать не поправится к тому моменту и будет зависима от множества устройств жизнеобеспечения, которые никак нельзя отключать? Что, если с сестрой что-либо произойдет? Не в силах сопротивляться ужасным мыслям, Ханна присела на корточки и горько, в голос заплакала. Как при всём случившемся оставаться сильной? Татьяна Владимировна в недоумении торопливо вышла из кухни и увидела рыдающую Ханну. — Что случилось, доченька? Губернатор сказал что-то обидное? Не плачь, сейчас мы с ним разберёмся, — сказала Татьяна Владимировна и подошла ближе к Ханне. — Простите, Татьяна Владимировна, не в нём дело, — Ханна пыталась успокоиться, но тщетно: слёзы не прекращались литься. — Мама… моя мама сейчас очень больна и младшая сестра осталась одна дома. Я боюсь, может произойти что-то ужасное, — девушка посмотрела заплаканными глазами на Татьяну Владимировну. — Мне нужно как можно скорее вернуться в Фимы. Я не могу здесь оставаться. С кем я могу поговорить по поводу перелёта? — Я тебя понимаю. Мы это всё обязательно выясним. Но как ты собралась ехать, так ничего и не съев? Ты же упадёшь без сил. Тебе нужен отдых. Кроме того, Сергей Михайлович сейчас по уши в делах. Вряд ли он сможет сейчас в сумятице что-то организовать. Поэтому вытри слёзы и пойдём за стол. Там всё и расскажешь. Я сама вон с детьми, а отец чёрти где. Может быть, ты что-то слышала про некоего генерала воздушных войск, Григория Кораблёва? — говорила Татьяна Владимировна, увлекая Ханну за собой в кухню. — Я не слышала про него ничего, простите. Мы с Полиной Сергеевной сами еле покинули Ивград, — ответила Ханна и остановилась, положив свою ладонь на руку Татьяны Владимировны. — То, что произошло в Ивграде, не стоит слышать вашим дочкам: это слишком страшно, и их психика не выдержит. Я расскажу вам всё, но позвольте мне пропустить обед: сейчас мне ничего в горло не лезет. И как я смогу спокойно отдыхать, зная, что моя семья в опасности? О моей сестре никто не позаботится и о матери, думаю, тоже. Если с ними что-то случится, то моя жизнь потеряет смысл. Татьяна Владимировна, отведите меня, пожалуйста, к тому, кто сможет мне помочь отправиться в Фимы. По дороге я вам расскажу всё, что знаю и видела. Татьяна Владимировна опустила взгляд, задумавшись. — Мне кажется, сейчас единственный человек, кто сможет вам помочь в деле перелётов, это Сергей Михайлович. А уж где его искать, вы и сами знаете. Скорее всего, он на своём боевом посту — в порту. — Тогда перед тем, как уйду, я расскажу о произошедшем в Ивграде, но вам лучше присесть, — тяжело набрав в грудь воздух, сказала Ханна. Татьяна Владимировна и Ханна Хортон подошли к дивану, что находился в гостинной, и сели на него. Девушка рассказала Татьяне Владимировне обо всём увиденном и пережитом после нападения неизвестных тварей на Ивград, поделилась догадками, почему монстры не напали на аршлюп, а переключались на цели покрупнее. Периодически Татьяна Владимировна охала и хваталась за сердце. Когда Ханна закончила рассказ, комната погрузилась в непривычную тишину. Татьяна Владимировна сидела на диване и смотрела на огонь в камине. — Спасибо вам, Татьяна Владимировна. Я пойду, — сказала Ханна, попрощавшись с хозяйкой дома, встала и спешно направилась к входной двери. Улица Новграда встретила Ханну всё той же духотой и ярким солнцем. Девушка огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, в какой стороне находится пост губернатора. Заметив знакомую тропинку, она помчалась по ней к морю: туда, где мог сейчас пребывать Сергей Михайлович. И вот Ханна оказалась в порту. Море искрилось и сияло в лучах палящего солнца. У берега ходили люди с какими-то грузами в руках. Среди них Ханна не могла увидеть Сергея Михайловича, и поэтому она обратилась к одному из работников порта с вопросом, где она может найти губернатора. Рабочий кивнул в сторону пинаса. Поблагодарив за помощь, девушка побежала к причалу. — Мне нужно к Сергею Михайловичу, — прокричала Ханна, обращаясь к снующим туда-сюда матросам. Она надеялась, что кто-нибудь из них откликнется и поможет ей. Один из матросов остановился и бросил взгляд на Ханну. Он сказал: — Так что ж эт вы, на военный корабль хотите? — Да, — ответила Ханна. — Я могу как-нибудь на него попасть? Мне нужно поговорить с губернатором. Матрос ухмыльнулся и молча продолжил путь на склад. — Постойте, ответьте, пожалуйста, — Ханна побежала за матросом. — Я не отвечаю за это, — сказал матрос, заходя в склад. — Подождите, у нас вот офицер есть. — И скрылся внутри. Ханна остановилась перед входом. Через некоторое время из склада появился офицер в красной форме. Увидел Ханну, он сказал: — Это вам нужно к губернатору? — Да, мне нужно поговорить с Сергеем Михайловичем. Он меня знает, меня зовут Ханна Хортон. Помогите, пожалуйста, мне встретиться с ним. — Извините, но сегодня никак не получится. Губернатор снаряжает пинас, отдаёт указания. Приходите завтра. — Может, у него есть заместитель? С кем я ещё могу поговорить по поводу перелёта в Фимы? — Ханна не сдавалась. Завтра для неё могло оказаться поздно. Нужно действовать сегодня. Почесав затылок, офицер сказал: — Ну-у… Здесь есть ещё капитан почтового люгера в таверне. А ещё все дела, пока губернатора нет, решает его жена. Но не думаю, что сейчас она сможет вам помочь. Ханна обрадовалась. Она совсем забыла про тот почтовый люгер, который спас их с Полиной. — Спасибо, вам! А где я могу найти таверну? — спросила Ханна. Надежда вновь вернулась в её сердце. Офицер указал на здание на противоположной стороне улицы. Ещё раз поблагодарив офицера, Ханна побежала к таверне. Получалось, что теперь только капитан Корнев мог вывезти её из города. Девушка молилась про себя, чтобы тот согласился ей помочь. Ханна вбежала в таверну — продолговатое здание, усеянное столиками. Бармен активно наливал дешёвые пойла, отмахиваясь от мух; трактирный слуга в белом летал между столами: посетителей было не мало. — Мистер Корнев, — Ханна уперлась ладонями о край барной стойки и вопросительно посмотрела на бармена, — он здесь? Он капитан почтового люгера. Бармен указал на столик в углу таверны. Девушка благодарно кивнула бармену и направилась к столику, где сейчас находился капитан Корнев. Он сидел, склонив голову, с кружкой в руке, и даже не заметил, как к нему подошла девушка. — Мистер Корнев, — Ханна села напротив капитана почтового люгера, — я вас искала. Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно. Только вы можете мне помочь. Капитан отлепил взгляд от кружки. — В чём дело? — сказал он таким тоном, будто в запасе оставалась вечность. — Мне нужно вернуться в Фимы как можно скорее. Я готова вам заплатить любую цену. Я отдам вам всё, что сейчас имею при себе и по прилету добавлю, — девушка сняла с себя сережки и протянула их капитану. — Это всё, что сейчас есть при мне ценное. Они золотые, а мелкие камни — бриллианты. Вы можете проверить их у оценщика. Умоляю вас, помогите мне. Вы сейчас единственная моя надежда. Капитан уставился на украшение с долей удивления. — Я всё понимаю, мисс, но… — он сделал паузу и отпил спиртного, — но, при всём желании, я не могу. Сейчас на борту моего корабля находятся солдаты. И скоро мы отплываем. Губернатор организовал спасательную экспедицию в Ивград и скоро возглавит её. Не думаю, что кто-то способен его остановить. Скоро здесь не останется ни одного мужчины. — Да как же так! — чуть ли не провыла Ханна. Её плечи затряслись, а после голова упала на стол. Девушка сжала сережки в руке. — За что это со мной всё? Мне нужен всего один чертов корабль. Всего один. Любой. В Фимы. Я не могу здесь находиться. Мне нельзя… моя сестра, мама, — речь Ханны перешла в сдавленное рыдание. — Не расстраивайтесь так, — стал успокаивать Ханну капитан, — уверен, с вашей семьёй всё будет хорошо. В любом случае, мы завтра утром вернёмся обратно, и тогда я лично позабочусь, чтобы вы попали домой. И сделаю это абсолютно бесплатно, уверяю вас. Спрячьте серьги. Мой вам совет: снимите здесь комнату и отдохните хорошенько. И возьмите себе наверх еды. Я заплачу. А как только рассветёт, я мигом доставлю вас на борт самого быстрого корабля в мире. И через три дня мы окажемся в Фимах. Обещаю. Ханна продолжала всхлипывать. Заплаканный взгляд был устремлен на сжатый кулак, где сейчас находились серьги: подарок покойного отца. Это всё, что у неё осталось в память о нём, и она была готова отказаться от них, чтобы скорее добраться до своей матери и сестры. Бессилие давило тяжким грузом, а истерика казалась смехотворной. Какого чёрта она вообще тут плачет? Девушка стиснула зубы. Нужно просто подождать, нужно взять себя в руки: ей помогут выбраться из этого города. Так какого чёрта? Ханна набрала полную грудь воздуха, собираясь с силами. Она сидела, сгорбившись перед капитаном, и всё ещё продолжала смотреть на сжатый кулак. — Простите, я не должна была вести себя подобным образом, — заговорила девушка дрожащим голосом. — Я благодарна вам, но мне уже помогли с жильем: я сейчас у Кораблёвых. Я тогда буду ждать вас завтра утром. Ещё раз простите за концерт, который устроила перед вами. Просто моя мать сейчас в больнице, сестра осталась совсем одна и эти монстры… Ноздри девушки раздулись; она изо всех сил старалась сдержать подкатывающиеся слёзы. Ханна закрыла глаза и некоторое время не дышала, пытаясь успокоить трепещущее сердце. — Завтра. Я буду вас ждать завтра здесь на рассвете. Пожалуйста, возвращайтесь в целости и, — девушка открыла глаза и теперь твёрдо смотрела на Корнева, — помните о том, что я говорила вам тогда на люгере. Я вспомнила, что те твари нападали и на одиночные цели: кричащих людей. Поэтому, старайтесь не издавать шум и... — девушка перевела взгляд на кружку капитана, — не думаю, что пить спиртное перед вылетом в город, кишащий монстрами, — хорошая идея. Капитан отставил кружку. — Рад, что вы пришли в себя. А за меня можете не волноваться. Я справлюсь. — Мистер Корнев встал. — Встретимся утром, часов в десять. Следите за портом. И капитан ушёл, оставив пустую кружку на столе.