Don't bless me father for I have sinned

Спустя два пива, которые я, вероятно, не должна была пить, и вот уже час игры в бильярд, Кларк изо всех сил пытается не касаться чёрного шара. Я никогда не была так рада, что у церкви есть глупые правила, из-за которых Кларк сейчас в узких джинсах, а не в шортах. Серьёзно, её задница…и сиськи, когда она наклоняется над столом высунув язык, пытаясь найти лучший угол для удара. Алкоголь и сиськи — это две вещи, которые совсем мне не помогают в борьбе с зависимостью, ну, ещё и эти джинсы. Я начинаю кружить вокруг неё, как хищник, пытаясь заставить её нервничать и потерять концентрацию. Место потрясающее: тихая музыка, тусклый свет, классические деревянные стулья и столы имитирующие ирландские пабы, бильярдный стол и запрет на курение. Честно могу сказать — я сразу влюбилась в это место. Но знаете, что в этой ситуации самое удивительное? Кларк привела меня сюда. Матушка Кларк Гриффин знает о существовании подобных мест. Да, это сюрприз. Я никогда не выезжала дальше Тондиси, пока жила там, поэтому, никогда, никогда, не была в местах подобных этому. Это похоже на сон…странный сон. Я даже не удивлюсь, если сюда ворвётся какая-нибудь банда. — Чёрт возьми! — чёрный шар не попал в лузу, но задел полосатый и он откатился дальше, чем она хотела. Её гримаса и раздражённые выходки вызывают на моём лице улыбку, которую я пытаюсь скрыть, потягивая пиво. Я провалилась. Пиво у меня закончилось ещё минут десять назад, и она заметила. Кларк бросила на меня сердитый взгляд и схватила мел. — Ну же, принцесса, — хохочу я и бью по своему последнему шару, пытаясь попасть в её, и шар проскальзывает в ближайшую лузу. Остался только чёрный шар, напряжение становится ощутимым. — У тебя очень хорошо получается, понимаешь? Ты никогда не перестанешь удивлять меня. — Во-первых, — шепчет она мне на ухо, из-за чего я промахиваюсь. Это жульничество! — Ещё раз назовёшь меня принцессой, и я тебя прикончу. Кларк наконец-то избавилась от полосатых шаров, и теперь мы один на один за чёрный. Именно тогда, когда она собирается сделать удар, я чихаю, и она терпит неудачу; и прежде чем вы скажете что-нибудь, это было совершенно непреднамеренно, потому что я не такой противный жулик, как она. Кларк щурится на меня, почти стреляя кинжалы глазами, но ничего не говорит. Это было бы довольно лицемерно после её выходки. Совершенно намеренной. Потому что она долбаная неудачница и долбаная обманщица, вот кто она такая. — Во-вторых, — снова начинает она, когда я готовлюсь к удару. — В свободное время я играла в бильярд с отцом, ещё когда училась в средней школе. Ему это нравилось. Я нашла идеальный угол, но не смогла удержаться, чтобы не выпрямиться и не посмотреть на неё на случай, если ей что-нибудь понадобиться. Возможно, я выгляжу искренне заинтересованной в её благополучии, потому что у нас были своего рода сексуальные отношения, но позвольте сказать вам, что я забочусь о Кларк, потому что дорожу ею. Как другом. У меня всё сложно с чувствами, думаю, вы это поняли ещё несколько месяцев назад. Мне надо сосредоточиться, чтобы победить её в игре, которую она так любит, потому что раньше играла со своим любимым отцом. Да, я промахнулась, не просто промахнулась; белый шар остановился у противоположной лузы, я подарила ей самый лёгкий удар в истории, я уже проиграла. Я знала, что не стоило пить пиво. — Ну, разве ты не грёбаная принцесса? — я хихикаю, и она хлопает меня по плечу. Сосредоточенного выражения на лице Кларк достаточно, чтобы предвидеть, что произойдет. Она победила. Через несколько секунд чёрный шар исчез в лузе, а Кларк прыгает и хлопает, как подросток, празднующий победу. В нормальном состоянии, я бы подумала, что это довольно странно и глупо, но, честно говоря, смотреть, как Кларк расслабляется и наслаждается, как будто больше не о ком беспокоиться, ни о родителях, ни о священниках, ни о зависимости, ни о колледжах… совершенно и полностью привлекательно. Менее милым является тот факт, что она не только дерьмовая неудачница, но и дерьмовая победительница. Впрочем, меня это вполне устраивает. — Я выиграла, — говорит она мне с широкой, дерьмовой усмешкой, как будто это не очевидно. Ладно, может быть, мне не так уж это нравиться, но это не делает её отношение менее милым. — А где же мой приз? — иногда я действительно задаюсь вопросом, пытается ли она быть кокетливой или она такая и есть. Как бы то ни было, я не собираюсь упускать такой шанс. — Я здесь, красавица, ты можешь прийти и взять его, когда захочешь, — Кларк реагирует на мою игру простым безразличием, когда она бьёт по белому шару, это ранит больше, чем явный отказ. — Вообще-то, я вспомнила об одной истории, — мне не нравится, к чему она клонит. — Истории? — я приподнимаю бровь и готовлюсь к новому раунду. — Я хочу знать о секте вампиров. — Я, блять, так и знала! С какой стати у неё вдруг проснулось такое болезненное любопытство? Как только я помещаю все шары внутри треугольника, я убираю его и хватаю белый шар, глубоко вздыхая. Я не хочу смотреть на неё, я не собираюсь смотреть на неё — у неё снова эта проклятая щенячья морда и, чёрт её побери, если она действительно верит, что это сработает, она абсолютно… — Да ладно тебе! С каких это пор ты так стесняешься темы секса? — теперь она флиртует, или выносит мне мозг, или и то и другое вместе. Ладно, это может сработать. Я знаю, ребята, я знаю, что я слабею, когда дело касается секса. — Да тут особо не о чем рассказывать, — она сердится на меня, пока я забиваю два шара. — После экзаменов, Харпер, Монро и я отправляемся в изысканные места, чтобы поэкспериментировать с новыми и странными сексуальными практиками. — О, я промахнулась. Её очередь бить, но она движется слишком медленно, всё её внимание сосредоточено на моих словах. — Два года назад, прямо в конце учебного года, Монро нашла готическое место в Нью-Йорке, и мы ехали два с половиной часа в город только ради, вероятно, слишком извращённого траха, — я делаю паузу, чтобы дать ей возможность сделать удар, но она промахивается. Может быть, это хорошо для меня, по крайней мере, я могу отвлечь её внимание и не проиграть в этот раз. — Как только мы нашли место, мы должны были подписать кучу бумаг о согласии и о том, что мы и они обязуемся делать или не делать, и они взяли образцы нашей крови, — ещё один в лузе, и снова моя очередь. — Образцы крови? — Кларк, кажется, шокирована. Я знала, что это произойдёт, но, чёрт возьми, она сама напросилась на это. — Да, нас проверили, чтобы убедиться, что у нас нет никаких заразных, нежелательных болезней вроде СПИДа, понимаешь? Это было в формуляре согласия, такие места очень ценят гигиену и безопасность, это довольно разумно с их стороны, — Кларк кивает, не понимая, что таким темпом я избавлюсь от всех своих шаров, у неё даже не будет шанса сыграть. Поэтому я промахиваюсь, прежде чем забить шестой шар в лузу. — Нам пришлось ждать до следующего дня в дешёвом мотеле, но в конце концов мы смогли принять участие. Наклонившись над столом, чтобы ударить по шару, Кларк бросает на меня весёлый взгляд и попадает в лузу. Да, она, кажется, вполне довольна моими рассказами о разврате. Она перешла от «какого хуя ты делала в ебаной вампирской секте» до «ты настолько глупа, что попала в вампирскую секту». По крайней мере, об этом говорили её глаза. Она снова победит меня. Фантастика. Я прочищаю горло и прислоняюсь к стене, одновременно натирая мелом кий — тем временем она снова нависает над столом, обнажая свою грудь, от которой почти невозможно оторвать взгляд. Я ведь рассказывала историю, не так ли? Да, давайте продолжим. — Эм… да, мы вошли, на самом деле там была довольно возбуждающая атмосфера, — я хмурюсь, вспоминая, как пересекла шёлковую занавеску и увидела… экзотическую? Точно, экзотическую, это самое лучшее слово, для описания. Я увидела самую экзотическую сцену, в каких когда-либо экспериментировала. — Ты улыбаешься, наверное, мне не стоило спрашивать, — похоже, на этот раз она действительно думает головой, но язык её тела говорит об обратном, как будто она просто дразнит меня. Из-за этой женщины у меня будет сильно болеть голова. — Ты хочешь, чтобы я остановилась? — я бросаю ей дерзкую ухмылку, и она прикусывает губу. С КАКОЙ СТАТИ ОНА ЭТО ДЕЛАЕТ?! Я чувствую, как намокаю, ёбаный доктор, со своими ёбаными губами, с ёбаной грудью и ёбаной блондинитостью. Она флиртует, да? Кларк качает головой, и на мгновенье я теряюсь, то ли она подтверждает, что не флиртует со мной, то ли хочет услышать продолжение истории. — Ладно, тогда пристегнись, — она промахивается, теперь моя очередь. Я забиваю два шара, а затем сажусь на стол и вздыхаю. — Там было больше людей, чем я ожидала. Может двадцать или двадцать пять, не могу сказать точно, потому что не общалась с парнями, — Кларк фыркает, я посмотрела на неё, прежде чем далеко загнать её шар и забить свой, — Ладно, всё было не так уж плохо, потому что ты сама могла выбирать, что делать. Ну… да, я имею в виду, ты можешь пить кровь или нет, давать пить свою кровь другим или нет, ты можешь просто трахаться и кусаться, не прокусывая кожу. Я не особенно люблю шрамы на своём теле, поэтому у меня была только готическая оргия с большим количеством укусов. — Ты любишь кусаться, — выпаливает она и, несмотря на все свои усилия скрыть это, краснеет. — Я действительно наслаждаюсь этим, — хихикаю я и выигрываю раунд. — Но всё было так же, как и всегда. Хорошо поначалу и сразу после первого или второго оргазма изматывающе напрягает. Кларк смотрит на стол, её рот закрыт, губы поджаты, как будто она пытается вспомнить, когда я получила преимущество и обыграла её. Когда пристальный взгляд возвращается ко мне, она показывает полуулыбку и достаёт несколько монет из переднего кармана. — А разве я не получу приз? — это было бы так несправедливо. Кларк начинает методично заполнять треугольник шарами, я привлекла её внимание, только когда она, наконец, закончила. Её глаза изучают моё лицо в поисках чего-то, возможно, каких-то признаков дерзости или моей фирменной грубости. — Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, ты ведь это уже знаешь, да? — я киваю, чувствуя странный спазм в животе. Думаю, что предпочту безразличие; по крайней мере, это не так смело. — Думаю, что можно продолжить историю — я насмехаюсь над ней, она выгибает бровь. — Извини, я только вступила в секту оборотней, — хороший ответ. — Насмешка — не продукт сильного ума, Кларк. — Скажи это себе, — она говорит это почти шёпотом, но легкая улыбка выдаёт её. — Вообще-то я хотела спросить, есть ли у тебя ещё какой-нибудь назойливый вопрос, теперь я немного навеселе и не чувствую необходимости послать тебя куда подальше, — или, может быть, немного пьяная. Это было слишком прямолинейно. Кларк убирает треугольник и жестом указывает мне начать раунд. Я попадаю пару раз, это заслуживает мою самодовольную улыбку и вызывает идеальный закат глаз от Кларк. Раунд только начался, и я уже почти загнала ещё один шар, но промахнулась на миллиметр. Кларк улыбается.  — Может быть, — говорит она наконец и бьёт по одному из полосатых шаров, отправляя его в ближайшую лузу. — Вообще-то я хочу кое о чём тебя спросить, — ладно, это становится интересным. Я взяла мел и прислонилась к стене, терпеливо ожидая, когда она закончит. Она промахивается, и на её лице появляется хмурое выражение. Как мило. Потом она снова смотрит на меня и просто говорит: — Роан. Тьфу. Если с первого раза вы, ребята, не поняли, то я не знаю, как объяснить. Я хочу сказать, я знаю, что мы были друзьями, когда были детьми, но он сын Нии. Уверена, вы понимаете, почему мы больше не в хороших отношениях. — А что с ним? — я не пытаюсь разозлить её или перевести разговор на более радостную тему, но я действительно не понимаю, чего она ждёт от меня. — Ния сказала, что вы были влюблены в детстве, — она выглядит весёлой, хотя в голосе есть что-то горькое. Я начинаю жалеть, что дала ей спросить об этом. — Ложь, — чёрт возьми, я прям слышу, как Кэти Бейтс в «Американской истории ужасов» кричит то же самое. Мне нужно перестать смотреть телевизор. — Ты знаешь, какое воображение у этих людей, дружишь с мальчиком, значит выйдешь за него замуж. — Значит, у тебя никогда не было отношений? — теперь она разговаривает со мной, как доктор Гриффин. Не поймите меня неправильно, мне очень нравится её профессиональное " я " — но это резкий поворот, если честно. — Ну, у меня была подружка недели две.… — Детский сад не считается, — это чертовски грубо. — Это было на первом курсе колледжа, острячка, — ненавижу, когда она начинает вести себя как всезнайка, когда она ни хуя не понимает. Чёрт возьми, Кларк будет ненавидеть меня… или, может быть, это не станет для неё сюрпризом, я имею в виду, что я зависима, что ещё плохого может случиться? — Луна. Она тоже была из Тондиси и Трикру, — Кларк озадаченно смотрит на меня, и я не могу сдержать свою крошечную ностальгическую улыбку. — Моя группа друзей, мы называли себя Трикру, — я забиваю ещё пару шаров в лузы и снова промахиваюсь. Чёрт возьми. — Мы знали друг друга всю нашу жизнь, и однажды она сказала мне, что я ей нравлюсь, и я сказала ей, что мы можем попробовать и посмотреть, что произойдет. Я была дурой. — Ты тоже не целовала её, и она разозлилась? — Кларк Гриффин, повелительница острых шуток. Она так любит давить мне на нервы, что я научилась не сожалеть, когда делаю то же самое, и вы не можете винить меня! У Кларк эмпатия, как у ботинка. — Ты слишком умна, кто-нибудь говорил тебе об этом раньше? — не знаю, почему я спрашиваю её об этом, её улыбка показывает очевидное. — Ты злишься только потому что мне не нравится тратить время на поцелуи, когда ты и так мокрая насквозь, не все такие флаффные малышки, как ты, — ладно, может быть это было слишком грубо с моей стороны. Я просто…блин! Кларк бросает на меня болезненный и раздражённый взгляд, она может ударить меня кием, и она, вероятно, будет права, сделав это. Я просто не люблю говорить об этом. На этот раз я уважаю очередь Кларк и держу рот на замке. Когда она, наконец, бьёт и попадает у неё остаётся только чёрный шар. Я тоже не люблю проигрывать, но должна сказать, что она хороший игрок, и я чувствую себя польщённой играя против неё. Нет, правда, я не шучу. Она так хороша во всём, что это несправедливо, но в то же время, это замечательно. — Ладно, я понимаю, что невозможно встречаться с кем-то, кого не видишь в этой роли, но, серьёзно, две недели? Я качаю головой и наклоняюсь над столом, чтобы забить два своих последних шара, которые каким-то образом исчезли в самой дальней лузе. Я готовлюсь к удару и смотрю на неё. — Всё было не совсем так, — я попала или промахнулась? Сосредоточься, Лекса. Кларк проходит мимо меня с самодовольной ухмылкой на губах и наклоняется над столом. Её ждёт сложный удар, возможно, ещё не всё потеряно. — Она умна, красива, хорошо трахалась, но… я не надёжный человек. Я должна была это предвидеть. Она должна была это предвидеть. Кларк собиралась ударить по шару, но остановилась в последнюю секунду. Она не двигается. Не смотрит на меня. И ничего не говорит. Она дышит? Я надеюсь на это, потому что каким-то образом я её парализовала. Игра окончена, Лекс. Я бы всё поняла, если бы она больше никогда не захотела со мной разговаривать, но, серьёзно, разве она не знала, каким будет конец истории? Я же секс-наркоманка, чёрт возьми! Я не собираюсь оправдываться, но я такая какая есть и это то, что я делала и ничего не могу с этим поделать. Я не могу не причинять боль людям, которые мне небезразличны. — Ты ей изменила, — её голос звучит холоднее, чем я когда-либо слышала, но, когда я увидела её глаза, моя кровь замерла. Я медленно киваю, стараясь больше не давить на неё, и она бьёт по шару. И промахивается. — Она застала меня трахающуюся с какой-то незнакомой мне девушкой на вечеринке после всего двух дней без секса с ней, потому что ей нужно было встретиться со своей проектной группой, чтобы организовать… — костяшки пальцев Кларк побелели, кулак сжался вокруг кия. Она старается не позволить своим чувствам вмешиваться, и это очень благородно и профессионально с её стороны, но, думаю, что лучше бы она дала себе волю и выкрикнула мне всё, что ей не нравится. — Я не понимала, что делаю, пока не увидела её плачущую на пороге комнаты… я потеряла девушку и одного из лучших друзей, — я морщусь и протираю глаза, прежде чем настроиться на победу в этом долбаном матче. — Такие люди, как я, не могут состоять в моногамных отношениях. Или отношениях вообще, мы склонны вступать в опасные связи, которые могут стать реальной проблемой для наших партнёров. — Слишком упрощённо с твоей стороны, тебе не кажется? — я бью по шару, и всё кончено. Тон Кларк смягчился. Конечно, она просто будет милой. В конце концов, мы говорим о Кларк. — Так не должно быть, Лекса, и ты это прекрасно знаешь. Я хочу помочь тебе. Я хочу ей верить. Или, по крайней мере, я заставляю себя и свой долбаный мозг сделать это. Каждый раз, когда я смотрю на Кларк, каждый раз, когда я пытаюсь расшифровать тайное послание за лазурным оттенком её глаз, я вижу, что она действительно именно это имеет в виду, она искренне заботится и хочет помочь. Может быть, это потому что она врач, кто знает? Однако врачи — не волшебники, врачи — не боги, они не могут творить чудеса, и прямо сейчас я чувствую, что моё исцеление сродни этому. Я оставляю кий на столе и осмеливаюсь положить руку на её плечо, проходя мимо неё. — Если мы собираемся продолжать говорить об этом, нам нужно ещё пиво, — говорю я, стараясь не показаться грубой. — За мой счёт. На самом деле, мне просто нужен небольшой перерыв, который предлагает мне ожидание напитков, и большой глоток какой-то жидкой храбрости. Купив два холодных пива, я не могу ждать и делаю глоток своего. Не так давно я ненавидела этот вкус, сейчас это не так, мне нравится, ну, по крайней мере, терпимо. Я глубоко вдыхаю, и поворачиваюсь, чтобы увидеть Кларк с двумя мудаками с дерьмовыми усмешками на лицах. Сколько им лет? Я не вижу, пока не подхожу достаточно близко, что происходит меньше, чем за секунду, потому что я не позволю им испортить нашу ночь вне Тондиси. Однако, когда я понимаю, что они моего возраста, кровь отливает от лица. — Лекса Уайлд? — один из них спрашивает с таким растерянным видом, что я чувствую себя оскорблённой. Я щурюсь, и меня сотрясает ужасная боль. — Что ты делаешь в подобном месте? Во-первых, это даже не оригинально. Во-вторых, понимаете, почему я разозлись? Кейдж Уоллес стоит передо мной с таким удивлённым выражением лица, что мне хочется ударить его им об стену. Из всех идиотских, маленьких сосунков, на которых я могла бы наткнуться сегодня вечером, это должен был быть он. Он даже не живёт в Коннектикуте, это должно быть какая-то шутка. Что такого я сделала в прошлой жизни? Топила щенков? — Уоллес, — холодность моего голоса привлекает внимание Кларк, отвлекая её от другого маленького куска дерьма. Я не знаю его, но, если он с кем-то вроде Уоллеса, я уверена, что он тоже подонок. — Вы знакомы друг с другом? — спрашивает незнакомый парень, со странным латиноамериканским акцентом. Это кажется даже немного вынужденным. — Мы с Лексой учимся на одном факультете, не так ли? — почему он вообще на меня смотрит? Мне не нравится эта ухмылка на его лице. Вряд ли он заслуживает большего, чем кивок, поэтому я даю ему это право, прямо от всей доброты моего сердца. Теперь они могут съебаться отсюда. Серьёзно, если этот парень станет судьей, я перееду в Канаду… я всё равно перееду, но, это так, на всякий случай. На самом деле, они оба подошли к Кларк, что им нужно? Я скажу вам, я чую это в воздухе: они хотят её трахнуть. Они хотят трахнуть её, может быть, даже одновременно. Они увидели красивую подвыпившую женщину, играющую в бильярд в узких джинсах, и по какой-то причине они подумали, что было приятно сблизиться с ней. Я предлагаю холодное пиво Кларк и многозначительно смотрю на неё, когда наши руки соприкасаются. Они хотят коснуться её кожи своими грязными руками, они хотят запятнать её. Это отвратительно. — Похоже, она не уверена, — снова говорит парень. Уоллес хохочет и думает, что у него достаточно прав, чтобы обнять меня за плечи. Что за чертовщина? Я ловлю взгляд Кларк — она кажется смущённой, но, поверьте мне, именно я озадачена таким поворотом событий. — О, она всегда была немногословной, — он сжимает мой бок, и я думаю, что меня сейчас стошнит. Или я ударю его по лицу. Скорее, меня стошнит на него, как девочку из «Экзорциста», а потом я ударю его кием. — Всегда учится, всегда так серьёзно прячет нос за книгой. — Мне даже не нужно смотреть на Кларк, чтобы увидеть выражение её недоверия. Я прекрасно могу себе это представить. — Тебе пора немного повеселиться, Уайльд. — Он издаёт громкий хохот, от которого у меня болят уши, и мне хочется засунуть кий ему в задницу и вышвырнуть из бара. Как можно быть таким отвратительным человеком? Его дыхание пахнет дешёвым пивом и закусками, это откровенно тошнотворно. — Но не слишком веселись. Ты слышала о профессоре Пайке? — он оглядывается вокруг, чтобы привлечь внимание другого, и я застываю на месте. — Он был уволен несколько месяцев назад из-за фотографии студентки, сосущей его член, — Уоллес опирается на бильярдный стол и сплёвывает. — Я думал, что в Гарварде нет шлюх. Ладно, вот и всё, я убью его. Обычно я просто игнорирую его и занимаюсь своими делами, но я не позволю ему выставить меня дурой перед Кларк и шлюхой. У меня есть репутация, которую я должна поддерживать, я уверена, что вы понимаете. Поэтому я оттолкнула его и шагнула в сторону Кларк. — Я всё ещё могу говорить за себя… — Не делай этого, не делай этого. — …Спасибо. — Ух ты! Cuidado que muerde, Cage, (Она кусается, Кейдж) — этот парень-испанец! Тот, который не очень хорошо говорит по-английски, но… в любом случае. Задница. — Не будь грубым, Хайме, дамы не понимают, что ты говоришь, — тон Кейджа настолько фальшивый, что я бы дала ему «Золотую малину». — Простите моего друга, он только что приехал из Испании. — Неужели? — чёрт возьми, я вижу, как трусики Кларк падают на землю. Ты что, блять, издеваешься надо мной? — Да, я тореадор, — мне приходится скрыть саркастический смешок. Он — плохой стереотип в розовом поло от Lacoste. — Это мой друг, — Кейдж двигается, чтобы прислониться к Хайме, и продолжать беспокоить Кларк, вероятно, понимая, что у него нет никаких шансов со мной, — он борется с быками. Скорее, он пытает и убивает невинных животных. В тот момент, когда мою челюсть начинает сводить, я понимаю, что всё это время сжимала её. Просто… почему Кларк улыбается? Почему она так увлечена этим мудаком? Это совершенно не в её характере; она выглядит как тупая блондинка в подростковом возрасте. Она намного больше этого. Кларк —умная, добрая, милая, великолепный доктор с дерзостью Агаты Кристи, а я сейчас ничего такого не вижу. Да что с ней такое? Неужели она так возбуждена, что чувствует потребность наброситься на любого среднего красавца, который хочет залезть к ней в штаны? Неужели я настолько скучна и неинтересна, что она просто решает пожирать глазами грёбаного мудилу баре? Ладно, Лекса, хватит. Да что я вообще говорю? Дело не во мне, а в Кларк и её глупых жизненных решениях. Например, стать священником и вступить в разговор с этими придурками. И позволить мне трахнуть её, я знаю, знаю. Это в прошлом давайте забудем… этот мудак играет с её волосами?! — Хочешь знать, как я справился с последним? — Кларк, отвесь ему гребаную пощечину, или это сделаю я. — О, это замечательная история. Уоллес двинулся, чтобы схватить кий, и в то же время его друг воспользовался тем, чтобы подобраться неуместно близко к Кларк. Оставьте место для гребаного Иисуса, о боже мой! Я бы сделала это, я бы встала между ними и сломала ему нос о бильярдный стол, но Кларк, похоже, совсем не ошеломлена — более того, она выглядит довольно заинтересованной болтовней больного отморозка. О, ради всего святого, он говорит с ней по-испански, и она купилась на это. Может быть, у неё языковой фетиш? И это всё? Я могу говорить на разных языках… — Eres la que más buena está de todas las mujeres que he visto hoy. (Ты самая лучшая из всех женщин, которых я видел сегодня), — чёрт возьми, это даже не романтично. Кто-нибудь засуньте ему в рот носок, чтобы заткнуть рот. Кларк только хихикает от звука его слов. Если я закачу глаза ещё сильнее, они никогда не вернутся на своё место. — Me gustaría sentirte enterita, nena. (Я хотел бы почувствовать тебя, малышка) И… Кларк снова хихикает. Ладно, знаете, что? Нет, нет, нет, нет. НЕТ. Это зашло слишком далеко, и я не позволю им издеваться над ней. Чёрт возьми, почему я вообще должна делать это в свой выходной? Она может считать это платой за поездку, я нихуя не хочу, чтобы она, блять, снова упоминала что-либо о моём лечении или подобном дерьме, если она не в состоянии держать себя в штанах при первом экзотическом ебаре, которого встречает. Я беру у Уоллеса кий и бью его им! Нет, это шутка, я просто беру его у него и оставляю на столе. — Ты можешь забрать отсюда задницу своего друга эль ассасино, нам это неинтересно, идите побеспокойте кого-нибудь ещё. — Лекса! — я убью Кларк. Я взорвусь в любой момент и закончу тем, что останусь одна и вся в ебаной крови. — Простите её, у нас просто девичник. — Как грубо! — Кейдж издевается надо мной. Я скормлю его горилле. — Послушай свою подругу и расслабься, красавица, мы просто веселимся. Знаете, я не очень хорошо воспринимаю, когда люди говорят мне расслабиться. На самом деле, я совсем не расслабляюсь, и всё, о чём я могу думать, это привязать их к дереву и нанести тысячу порезов, прежде чем выколоть глаза. Он просто слишком давит на неё. Однако, поскольку я знаю о законах в этом штате и знаю, что убийство подонков всё ещё является серьёзным преступлением, это не означает, что я не выпущу свою ярость. Я, чёрт возьми, вижу красный прямо сейчас, и это не сексуальный оттенок красного. — Mira, Don Juan barato, ya puedes coger al gilipollas de tu amigo y salir de aquí como si llevaseis un cohete pegado al culo antes de que te clave este palo donde al toro y te corte el rabo. (Слушай, дешёвый Дон Хуан, хватай своего мудилу друга и бегите отсюда так, как будто к вашим задницам прицеплена бомба, пока я не воткнула вам кий туда где у быков хвост). — Ну… это было мило с моей стороны… я контролировала себя, учитывая весь хаос эмоций, из-за которых кровь кипела в венах. Он явно удивлён, да и все остальные тоже. Раньше я уже говорила Кларк, что говорю по-испански, не знаю почему она так удивлена. Уоллес переводит взгляд со своего друга на меня и с меня на своего друга, в то время как испанец отступает от Кларк. Это хорошо, очень хорошо. Тем не менее, он, кажется, не уйдёт в ближайшее время и… тьфу! Ладно, голова над сердцем, Лекса. Я не хочу устраивать сцену, в этом нет ничего хорошего, поэтому я хватаю пиво Кларк, оставляю его почти полным на бильярдном столе и практически тащу её за руку за барную стойку. Вечеринка закончилась и… блин, идёт проливной дождь. Кроме того, возможно, мне не стоило пить. Может быть, и ей не следовало пить. Как мы вообще поедем домой в такую бурю и с четырьмя кружками пива в венах? Кларк кажется взбешённой, она даже не смотрит на меня. Это я должна злиться! Это мне придётся мириться с жалкой задницей Уоллеса ещё один год. Я просто хочу мирной жизни. — Мы не можем ехать домой под таким дождём, — наконец говорит Кларк, посмотрев на часы. — Кроме того, уже поздно, нам нужно найти отель или что-то в этом роде. Мои родители убьют меня… если она не убьёт меня первой. Сегодня вечером.