Don't bless me father for I have sinned

Когда я понимаю, насколько умна, то мне хочется обнять себя. Вчера вечером мне хватило проницательности поставить будильник пораньше, чтобы вовремя добраться до Тондиси и собрать дома достаточно свидетелей, чтобы родители не смогли убить меня. Не могу поверить, что использую слово «проницательность» за пределами факультета… в любом случае, с рассветом буря закончилась и мы уже были в пути. Никто из нас не сказал ни слова, это слишком неловко. «Это из-за вчерашнего вечера?» — спросили бы вы. Я бы хотела, чтобы это было так, но, к сожалению, это утро было ещё хуже — травмирующие событие для нас обеих. Иногда я хочу ударить себя за вопиющую глупость. Я не ошиблась, когда предвидела, что Кларк будет трудно заснуть; чего я не предвидела, так это то, что она будет двигаться, как человек-торнадо. Серьёзно, я до сих пор не могу объяснить, как это произошло. Прежде чем вы сделаете странные выводы, нет, она не разбудила меня, я могла бы спать даже на поле боя. Дело в том, что сегодня утром она так сильно вертелась, что мы проснулись в довольно интересном положении — её лицо уткнулось мне в живот, а я свернулась вокруг неё калачиком. В довершении всего ей пришла в голову блестящая идея сказать: «спать на животе — всё равно, что спать на стене». На что, моё ещё полусонное «я» не нашло ничего лучшего для ответа и выдало: «тогда поднимайся ко мне…моя грудь намного удобнее». Вот тогда мы обе широко раскрыли глаза и спрыгнули с кровати. Сейчас я не могу смотреть ей в глаза. Чёрт, ну почему я такая слабая? Атмосфера очень напряжённая. Скажи что-нибудь! Это просто глупо. Мы едем уже полчаса, а она только пару раз украдкой взглянула на меня, снова возвращая пристальный взгляд на дорогу, как только видела, что я смотрю на неё. Эта напряжённая атмосфера выводит меня из себя, хочется выпрыгнуть из машины, но мы уже близко к дому. Может быть стоит составить план, чтобы по моему приезду родители не убили меня. Надо составить завещание, я как будущий судья должна была подумать об этом раньше. Кто будет заботится о коллекции Гарри Поттера и One Piece, когда меня не станет? Уверена, что родители сожгут все мои вещи вместе с моим мёртвым телом. — Мне остановиться возле церкви, или подвезти тебя домой? — она тихо спрашивает, как только мы проехали знак «Добро пожаловать в Тондиси». — Было бы неплохо, если бы мои родители увидели тебя, Кларк, — я на самом деле приятно удивлена, хотя и не могу показать никаких признаков эмоций. — Спасибо. Единственный ответ, который я получила от неё — лёгкое гудение, но, честно говоря, после неловкого утра это больше, чем я ожидала. Мне действительно больше ничего не нужно. Не подумайте ничего странного, но я беспокоюсь, что это может повлиять на мою дружбу с Кларк. Я имею ввиду, прямо сейчас она мой единственный шанс избавиться от огромной проблемы — моей зависимости, и, вы знаете, она как бы созрела на моих глазах…или что-то подобное. Когда машина, наконец, остановилась у моего дома, я замечаю, две знакомые машины, припаркованные снаружи, и моё сердце замерло. Хорошо, я немного опоздала. — Приехали, — голос Кларк привлекает моё внимание. Наверное, она намекает, что мне пора. Как я и ожидала, родители вышли встретить нас, как только услышали шум двигателя. Я умру…смерть от рук родителей, как печально. Я делаю глубокий вдох и готовлюсь открыть дверцу пассажирского сиденья; однако, прежде чем я успеваю дотянуться до ремня безопасности, я чувствую тёплую и успокаивающую руку Кларк на своём колене. Я резко останавливаюсь, и наши взгляды встречаются. Чёрт, для меня это слишком сложно, не показывать своё удивление (и моё гейство, давайте будем честными на этот раз). Она такая… О, чёрт возьми. Нет, я не могу сделать это сейчас, я должна подготовиться к тому, что будет дальше. Не знаю почему, но именно она первая открывает свою дверцу. Что она делает? Я выхожу из машины, как будто она горит и ускоряю шаг, чтобы догнать её, прежде чем мои родители живьём сдерут с неё кожу. — Титус, Тара, — она приветствует их, показывая яркую, белоснежную улыбку. — Матушка Гриффин, — отвечает папа. Мама переводит взгляд с меня на неё и обратно. Мы в полной заднице. Я хотела бы лучше объяснить об удушливом чувстве в груди, но это просто… трудно думать или сохранять серьёзное лицо, когда ты безудержно дрожишь и потеешь, как я сейчас. Однако каким-то образом мне удаётся держать себя в руках. Если кто-нибудь снова скажет мне, что я не заслуживаю небес, я перережу им глотку. — Возвращаю вам вашу дочь, — она что, блин, шутит? Ладно, от этой улыбки у меня мурашки бегут по коже, не потому что она настолько милая, а потому что она страшная. — Она попросила меня подвезти её, мне всё равно надо было в Уотербери, так что…надеюсь, вы не возражаете. — Я бы хотела, чтобы они не возражали, но они возражают по совершенно ясным причинам. — Почему так долго? — моя мать косится на нас обеих, забывая о хороших манерах. Мы действительно облажались.  — Когда собрание в епархии закончилось, было уже поздно и штормило, я не хотела рисковать и попасть в аварию. Это…хорошая ложь. Кроме того, она сказала это с такой непринуждённостью, что я думаю, стоит ли мне прикрыть ей спину. Она слишком хороша в этом. Лица родителей, как у зачарованных, немедленно стали меняться, по крайней мере, у матери (у отца всегда на лице скучная и серьёзная гримаса). Я ошеломлена тем, как Кларк справилась с ситуацией. Эта девушка никогда не перестаёт удивлять меня. Её ум поразителен, говорю вам, почти на моём уровне. Прямо сейчас я боюсь смотреть на неё, но я уверена, что её глаза сверкают с той милой искрой гордости, которая иногда может раздражать, но в этом случае, это полностью заслужено. — Мы очень благодарны, матушка. Я рад, что именно Вы позаботились об этом… — папа смотрит прямо мне в глаза, и я вижу, как в его взгляде горит гнев. Ну блять… — недоразумении. Ай! Это больно. Даже папа решил перестать играть хорошего, милого, но строгого родителя перед Кларк. Теперь я больше, чем когда-либо, боюсь встретиться с ней лицом к лицу, я не хочу видеть её выражение. Я чувствую себя неловко за своих родителей, за себя — я не должна быть такой тихой, но я знаю, чего ожидать от остальной части моих каникул, и это не очень красиво. Я больше не хочу причинять себе вред. — Я не думаю… — я знаю, что хочет сказать Кларк, но перечить моему отцу — это прелюдия апокалипсиса. Может, она сошла с ума? Я осторожно ударила её по ноге, и она, к счастью, поняла намёк. — Спасибо, что подвезла меня, матушка. — Я спешу сделать шаг к дому и использую всю свою силу воли, чтобы не оглядываться назад. Но потом она это делает. — О! Прежде чем вы уйдёте, я хотела бы встретиться с вами в воскресенье после мессы, чтобы немного поговорить, если вы не возражаете. Я не знаю, играл ли кто-нибудь из вас в видеоигру Rockstar «Red Dead Redemption». Это похоже на GTA. Дело в том, что в игре вы можете использовать лассо, чтобы тащить людей во время езды на своей лошади, я говорю вам это, потому что у меня есть верёвка где-то в доме, и Кларк, кажется, нужно утащить. Что за хуйня такая? Я не могу поверить… беспокойство снова обостряется, моя грудь кажется тяжёлой, и не хватает грёбаного кислорода, почему здесь нет кислорода? Чёрт, только не перед ними, пожалуйста. Что она хочет им сказать? Это всё из-за ночи, да? Разве я не сказала ей, что не хочу, чтобы она это делала? Похоже, что моё мнение вообще не считается. Я не знаю, о чём она думает, серьёзно. — Без проблем, матушка, — я не в жопе, но скоро буду. Оба моих родителя краем глаза смотрят на меня. Кивнув, Кларк в последний раз посмотрела на меня, прежде чем вернуться к своей машине. Это похоже на полностью установившуюся взрослую вещь? Они делают всё, что хотят, не интересуясь вашим мнением или о том, как это может навредить вам, потому что они думают, что они владеют абсолютной истиной, они всегда правы, а вы — нет, потому что вы моложе, поэтому ваши желания о вещах, которые повлияют на вашу жизнь, просто не имеют значения, а потом они убегают со сцены, оставляя вас одного, чтобы вы противостояли последствиям их эго. Я зла, я действительно расстроена. Да как она посмела? Кем она себя возомнила? Как я могла быть настолько глупа, чтобы доверять ей? Чёрт… мои родители даже не дождались, когда она уйдёт, и довольно грубо завели меня в дом. Как только за нами закрывается дверь, отец хватает меня за руку, вонзает ногти в плоть и оттаскивает в сторону, прижимая спиной к стене. — Мы волновались, ты что, с ума сошла? — бормочет мать, поднимая передо мной руку. Я думала, что наконец-то стала слишком стара для этого дерьма, но вижу, что ошибалась. К счастью, у нас будут гости в выходные, так что всё, что они придумали, подождёт до понедельника. — Конечно, — фыркаю я. Папа отпускает мою руку, и я снова ударяюсь спиной о стену. Может быть, это было немного больнее, но только немного. В такие моменты я рада, что практиковала много жёсткого секса, так что я вроде как привыкла к этим вещам; в противном случае это было бы чертовски больно. — Я должна была исправить формуляр со стипендией, а затем началась буря, что я должна была сделать? — Не смей нам возражать, дорогуша. Это первый раз за долгое время, когда отец назвал меня так. Он знает, что я ненавижу это, он знает, что это заставляет меня чувствовать себя крошечной и униженной. Было время, когда он использовал это слово, когда я была недостаточно хороша, когда я была недостаточно сильна, что является не только безумно сексистским, но и извращённым способом «мотивировать» своих детей.  — Когда твои друзья уедут, мы с тобой поболтаем, — должно быть, так родители называют это в наши дни… мама отступает, чтобы открыть путь. — А теперь иди и улыбнись, они здесь не для того, чтобы видеть эту грустную гримасу. Ну конечно же. Моя мать во всей своей красе, дамы и господа. Хотя она права… или, может быть, так кажется, потому что я не выспалась. Просто прошёл уже год с тех пор, как я видела их в последний раз, давайте попробуем насладиться моментом. Может быть, это и есть то отвлечение, которое мне сейчас нужно, и именно поэтому у меня самая яркая улыбка, когда я вхожу в гостиную. Однако они, вероятно, не смогли разглядеть её, потому что гигантская масса преградила мой путь, окружила и подняла меня, в основном удушая меня в этом процессе. — Я скучал по тебе, малышка. — Хорошо, по крайней мере теперь я знаю, что меня не разорвёт обезумевший медведь, я умру от безумного объятия Линкольна. Я не знаю, что может быть более смертоносным. — Сука, я не могу дышать, — с трудом выговариваю я, и он медленно опускает меня обратно на землю. Чёрт, я скучала по этим засранцам. — Кого это ты назвал малышкой? — Извини, я очень рад тебя видеть. Теперь я могу его рассмотреть. Линкольн совсем не изменился с тех пор, как мы учились в средней школе. На самом деле, единственное, что в нём меняется — это стрижка и татуировки. У них у всех есть татуировки, я так завидую. Я забыла, насколько заразительна улыбка Линкольна. Я забыла, что мне не нужно притворяться с ними. — Как тебе не стыдно, Лекс, — я слишком хорошо знаю этот голос. — Телефоны и интернет созданы для того, чтобы поддерживать контакт с другими людьми, понимаешь? — Они оба работают в обоих направлениях, Аня. Мы смотрим друг на друга в течение нескольких напряжённых секунд, прежде чем Аня с её серьёзным лицом и безразличным отношением, наконец, сдаётся, и улыбается своей обычной дерзкой улыбкой. Затем она встаёт и крепко обнимает меня, пряча лицо в моих волосах. Аня может быть импульсивной и проблемной, и её главное хобби — доставлять мне неприятности, но вы не представляете, как сильно я скучала по этой язвительной заднице. Я даже не осознавала, что нуждаюсь в ней, во всех них, так сильно до этого самого момента, когда волна утешения накатывает на меня, находя это очень желанное утешение в её объятиях. Когда мы наконец расстаёмся, руки Индры заменяют её руки. Я скучала по этой большой семье, которой мы являемся или являлись. Теперь она кажется совсем маленькой, если честно, и это всё моя вина. Я не удивляюсь тому, что Луны здесь нет, она даже не разговаривает со мной, и я не могу её винить. У меня не было больших надежд на приезд Керис — в конце концов, она была ближе к Луне, чем любой из нас. И что я слышала о Густусе? Удивительно, но он, кажется, встречается с Луной сейчас, так что… нет, он не придёт. Из всего, что я сделала в своей жизни, из всего того, что я испортила, быть ответственной за развал Трикру — это то, о чём я сожалею больше всего. Мы были уникальны, мы были как единый организм, с самого детства, и да, у нас были ссоры и драмы (дезертирство Роана сказалось на всех нас), но мы выжили, мы справились с напряжением и остались вместе. Но я разбила сердце Луны и из-за этого отделила Керис и Густуса от нас. Индра всегда была другом-мамочкой; строгая, но всё равно хороший друг. Она не отпускала меня, пока мы не наверстали все объятия, которых у нас не было за год разлуки. Только тогда я поняла, что в комнате есть кто-то ещё. — Лекса, познакомься с моим парнем — Нико, — огромный бородатый мужик, явно старше нас и тоже покрытый татуировками, хватает Аню за руку и протягивает мне другую. Я бы солгала, если бы сказала, что это не так уж и странно. Не поймите меня неправильно, мы все знаем о его существовании уже больше года; однако слышать о нём и фактически встретиться с ним — это две очень разные вещи. Я знаю, что каждый из вас задаётся вопросом, так что давайте обратимся к слону в комнате. Занималась ли я сексом с Аней с тех пор, как покинула Тондиси? Думаю, что в этот момент вы знаете меня достаточно, чтобы знать ответ. Как только я покинула дом и почувствовала себя освобождённой от гнёта родителей, почувствовала себя свободной, всё немного вышло из-под контроля, часть из этого вы уже знаете. Я очень сомневаюсь, что родители рассказали им почему я здесь. Я не связывалась с ними с начала лета, поэтому они думают, что, закончив учебный год, я была настолько измучена, что мне был необходим отдых, что близко к истине. Но они не знают всей правды, что меня вполне устраивало до того момента пока не открылась дверь и в комнату не вошла девушка. Девушка Линкольна, любовь всей его жизни, его предполагаемая родственная душа. Октавия Блейк. Да, думаю, что наши с ней испуганные лица — это идеальное изображение сердечного приступа.