Gallavich Story

      Лип 6 После случая с извращенцем-эксгибиционистом, подрочившим на Деббс в автобусе, малютка испытывала шок, и вопрос о педофилах стал актуальным как никогда. Благо база данных была в открытом доступе, и братья Галлагеры с Мэнди и Дебби собрались вокруг монитора ноутбука, изучая карту с тревожными красными точками на ней. Лип заприметил точку всего в трёх кварталах от их дома: — Гляньте! Сидел пять лет, УДО. Мэнди нахмурилась: — А чё ему только пять лет дали? Старший Галлагер уже настроился надавать мудаку пиздюлей, отправляя Карла за битой. Брюнетка участливо поинтересовалась, извлекая откуда-то миниатюрную складную дубинку: — Вам помочь? Мой отец любит захуячить маньяков. Джимми наблюдал за их сборами со стороны, и Лип позвал парня сестры с собой: — Мы пошли ловить педофила. Ты с нами? — Звучит заманчиво. Но я - пас. Свою девушку он попросил остаться с их младшей сестрой - пусть обучит девочку самообороне, и втроём с Карлом и Йеном они решительно отправились в "Алиби", где Терри Милкович играл в бильярд со своим кузеном. Достаточно было сообщить мужику, что в районе объявился осуждённый растлитель малолетних, как тот отложил кий, призывая собрать парней. "Парадокс" - прозвучала мысль на краю сознания Липа. По просьбе самой же Мэнди парень предпочёл забыть открывшуюся им с Йеном год назад правду о семье Милкович, стараясь вовсе игнорировать эту информацию, забанив её в собственном мозгу. Но в данной ситуации всплыли её отголоски, мгновенно задавленные насущной целью. С Милковичами они направились уверенной толпой к указанному в базе адресу, по пути собрав ещё несколько активистов из соседей. Но двери открыла сексуальная молодая блондинка, и скромно потупив взгляд, призналась: — Блэк Коллинс - это я. И я не насиловала Уильяма. Я любила его. И за свою ошибку я ответила. Если любовь можно считать ошибкой. Охуели все собравшиеся, кто-то даже вспомнил эту историю уже минувших лет. Охуели и начали расходиться. Терри призвал толпу пойти искать мусульман, пока не растерялся весь запал. Карла братья отправили домой. Народ рассеивался намного быстрее, чем собирался. Перед домом этой дамочки они остались втроём: Лип и эта странная парочка, состоящая из его рыжего брата и его стрёмного трахаря. Сам он не мог успокоиться насчёт этой ситуации: — Надо что-то делать! — Групповушку? - ухмыльнулся Микки, прикуривая сигарету. — Она пристаёт к маленьким детям! Йен возразил: — Там был всего один ребёнок и не такой уж и маленький. — Четырнадцать лет, и она его учила... Милкович гнул ту же линию, заявляя: — Фигуристая училка, которая сама к тебе лезет? Блин! Да у меня уже встал. И тут же обратился к местной шлюшке, распластавшей свои жиры на крылечке: — Слышь, Энджи, потрахаемся? — Пошли. Брюнет мгновенно исчез, бодро проследовав за бабёнкой в дом. Лип перевёл недоумённый взгляд на своего брата, и судя по его лицу, тот тоже ни хуя не понимал. — А вы разве с ним не...? — Молчи, - Йен развернулся и стал удаляться по ближайшей улице, а Лип не удержался от комментария: — Надеюсь, он наденет презерватив. По дороге они спорили есть ли разница между мужиком, пристающим к маленьким девочкам, и этой женщиной. Лип никак не понимал почему, но брат упорно настаивал на огромной разнице. — Думаешь Кэша бы посадили? — Ясен хрен, я сам сотни раз порывался копам позвонить. И зря не позвонил. Какой-то гадкий араб пялит моего маленького братца. — Мне было пятнадцать! У меня была голова на плечах. — Ты был мальчиком, а он - взрослым мужиком. — Это ты так думаешь. Можно было вечно спорить, но Лип решил, что просто напросто докажет, что эта тётка - типичный педофил. На своем собственном примере.       Микки 29 Жизнь вернулась в своё обычное русло. Он отрабатывал смены в "Kash and Grab" вместе с Галлагером, параллельно торгуя лёгкими наркотиками, постепенно возвращая свою клиентскую базу, отчего рыжий бесился. — Чё ты мне бизнес портишь? — А ты не торгуй в моём магазине. — Это не твой магазин, а индусский. — Срать. Найди клиентов поумнее, потому что я не хочу опускаться до этого дерьма. — А до чего ты хочешь опускаться? Микки даже начал ощущать некое подобие стабильности и удовлетворённости. Он мысленно смирился с некоторыми неизбежными вещами - такими, например, как вот этот рыжий чудила, неизменно занимающий всё его свободное и не очень время. Он как-то уже свыкся с теми эмоциями, который этот идиот ежедневно вызывал в нем - они стали уже чуть менее пугающими. Как же сильно он заблуждался, когда ему казалось, что рядом с Галлагером он успел ощутить уже весь возможный эмоциональный спектр, пока в один обычный день, он вдруг не испытал новое, доселе незнакомое, раздражающее, щекочущее нервы чувство. Милкович продавал дозу двум волосатым отморозкам в дальнем конце магазина, подальше от бдительных зелёных глаз, когда его внимание привлёк какой-то старикан, откровенно заглядывающийся на Йена и что-то тому нашёптывающий. Брюнет не мог расслышать их разговор оттуда, и по-быстрому разобравшись со своей сделкой, подошёл ближе. Но успел застать только, как рыжий на что-то кивает старому пердуну, который разве что слюни на прилавок не пускал от его вида. Микки преградил дорогу, требуя предъявить чек, чтобы пристальнее разглядеть этого типа. Перед ним стоял долговязый худощавый хрен, надушенный, напыщенный такой, весь из себя, самодовольный - будто он алмазами срёт... Смерив его презрительным взглядом на прощание, Микки отступил, пропуская мужика к выходу. — Это чё, дед твой? - пренебрежительно спросил парень, указывая большим пальцем на удаляющегося старпёра. Галлагер бросил беспечный ответ в его пренебрежение: — Я с ним одно время встречался. Милкович не ожидал услышать подобную формулировку, и даже немного растерялся: — Оу, встречался значит?... - рассеянно потирая бровь, он попытался сориентироваться в ситуации, саркастически уточняя, - Это как? Вы ходили с ним на пикник? Он дарил тебе псину в свитере? Рыжий сложил руки на груди, как-то снисходительно прожигая взглядом своего собеседника: — Никаких пикников. Мы только трахались. Как ты и Энджи. Сказал - будто по морде двинул - и тут же ретировался к задней двери с кислой ухмылкой на лице, оставив Микки наедине с полученной информацией и вызванными ею чёрте какими чуждыми чувствами, от которых пульсирующий ком застрял в горле. Безуспешно пытаясь отогнать мерзкие картинки, навязчиво возникающие в голове, он выскочил на улицу через главный вход, чтобы тоже перекурить. Энджи, блядь - опять этот упрёк. Микки уже начинал жалеть, что поддался тогда порыву покрасоваться ради этой своей грёбаной репутации, когда остался лишь с двумя Галлагерами. Но бля - да, батя с братьями уже съебались в тот момент, но парень был уверен в том, что вопрос какого хера его младший сын не присоединился к его сраным нацистским разборкам обязательно всплывёт позже - и чутьё его не подвело. Вечером того же дня, бухой отец, вваливаясь в дом, тотчас тепло поприветствовал своего отпрыска: — А вот и наш сосунок! Микки весь напрягся, вжимаясь в диван, на котором сидел, и обратился к Терри: — Бать... Но мужчина не дал ему договорить, одним ленивым взмахом своей ручищи скидывая парня с дивана: — Нахуй пошёл из моей гостинной! Не смотря на то, что Микки был готов к подобным действиям, он всё равно не смог смягчить падение и с треском стукнулся копчиком о твёрдый пол, не оказывая отцу никакого сопротивления. Даже мысли не было пытаться противостоять этому мудаку - наученный горьким опытом в раннем детстве, что лучше позволить ему быстренько выпустить пар, чем распалить его гнев ещё больше, и угодить в больницу со сломанным ребром или вывихнутой челюстью. А с учётом отсутствия у их семьи какой-либо медицинской страховки, лучше было точно не рисковать и стерпеть пару ударов. Мэнди - единственная, кто иногда позволяла себе выказывать бате неуважение, потому что он всё прощал своей любимой дочурке. А ещё - Тони, но этому тупорылому громиле вообще было на всё похуй - оттого он и мотал приличный срок за особо тяжкие увечья с непреднамеренным летальным исходом. Микки подозревал, что батя тоже был причастен к тем разборкам, но почему-то этот больной ублюдок в отличие от своего не менее конченного старшего сына всё ещё оставался на свободе. — Чё, ручонки свои марать не пожелал? — Прости, батянь, - сказал Мик, всё ещё не решаясь подняться с пола, - Вся эта история завела не по-детски, хуем думал. Проучили этих черномазых обезьян? Терри взглянул на своего сына с сомнением, но в холодных глазах мелькнуло любопытство: — Хуёк свой в кого-то сунул там? Ну молодца, похвально. Хвастаться своими сексуальными победами было намного проще, имея на то основание - врать отцу для Микки всегда было пиздецки сложно, особенно под прожигающим льдом его взгляда. Мужчина повернулся к телеку, включая его, и парень начал тихо подниматься, натянув на себя самую похабную из возможных улыбок, как вдруг батя резко развернулся и угрожающе взмахнул в его сторону кулаком с зажатым пультом: — Следи там только за своими ущербными живчиками, недоносок! Мик кивнул и поспешил съебаться. Он завалился на свою кровать поверх покрывала и закурил, ловя себя на мысли, что приятнее было бы лежать не здесь, а где угодно, хоть на холодной земле, но рядом с рыжим пиздёнышем. У него уже давно язык не поворачивался даже в мыслях так называть этого вымахавшего и окрепшего идиота, но в тот день он вёл себя, как самый настоящий пиздёныш. После утренних не сложившихся разборок с педофилом, Галлагер как язык проглотил, и открывал рот только для оскорблений. Милковича всегда прикалывали их перепалки, но это милое общение обычно было беззлобным и лёгким. А тогда кретин молчал, уткнувшись в себя, и лишь изредка плевался ядом: то способ заработка Микки, оказывается, выше его грёбаных моральных принципов; то сам Микки - чурбан, не знающий значения употребляемых им самим же слов; и вообще судя по всему он - дебил и шутки у него дебильные. Брюнет считал, что ему самому нужно отдать должное и грёбаную медаль на лоб налепить, потому что он честно пытался перевести всё в сраную шутку и игнорировал это дерьмовое поведение. И в глубине души он предполагал, чем именно оно вызвано, но не придавал этому значения. Так что Мик улыбался, как идиот, строил игривые рожи, нёс какую-то несусветную чушь и всячески пытался рассмешить этого упрямого рыжего утырка. Галлагер в свою очередь становился лишь каким-то растерянным, и в конце концов он решился спросить о том, что так выбило его из колеи. Микки жопой почуял, что тот сейчас выдаст какую-нибудь хуйню, так что направился за пивом к холодильнику в дальний угол магазина. — Ты правда сегодня трахал Энджи Загго? - услышал он за спиной этот дурацкий вопрос. Родил, блядь, наконец! — Ясен хуй, я трахал Энджи. Все трахают Энджи. А ты что не трахаешь Энджи? "Энджиэнджиэнджи" - сколько раз он произнёс это грёбаное имя, идиота кусок?" — Нет. — А ты хочешь трахнуть Энджи? - "блядь, вот заело!" - Я могу ей звякнуть. — Не стоит. Какую же брезгливость выражала тогда его конопатая физиономия! Микки повёл бровями, демонстрируя полнейшую невинность, и, открывая на ходу бутылку пива, прошёл мимо рыжего на улицу, уйдя на перекур. В очередной раз он убедился, что Галлагер живёт в каком-то своём ебучем сказочном мире. В котором люди делают только то, что хотят делать вместо того, чтобы переступать через себя, идя на поводу у общества. Брюнет со злости сплюнул под ноги. Этот полудурок, чё, блядь, считает, что он ради своего удовольствия шлюх трахает? Стоило переступить порог её дома, как в нос ударил запах жареной еды вперемешку с сильным цветочным ароматом. Микки прошёл в спальню вслед за шлейфом из её сладких духов и сигаретного дыма. Горячий проём меж её огромных ляжек с радостью вобрал в себя его член, жадно сжимаясь вокруг него, словно капкан. Хлипкая кровать с грохотом билась о стену, когда он вдалбливался в неё изо всех сил стараясь побыстрее кончить. Его руки потонули в мягкой тёплой плоти её бёдер, когда он схватился за них, чтобы совершить серию резких коротких толчков. Светловолосая голова дёргалась от его движений, и издавала протяжные громкие звуки наслаждения. Вдруг скользкая ладонь схватила его правую руку и требовательным движением переместила её на свою мясистую грудь. После чего девушка простонала, запрокинув голову, и начала выкрикивать его имя. Микки вдохнул глубже, и зажмурился, пытаясь отстраниться от окружающей его действительности и сосредоточить всё своё внимание в одной части своего тела, налившейся кровью и трущейся внутри чужого тела. То, что Галлагера не ебала его уебанская репутация - это его же опрометчивое упущение. Ведь когда красивый парень за все школьные года был замечен только с одной единственной девушкой - это, блядь, явные половые трудности... Микки осёкся в собственных мыслях. Стопэ... что, простите, он только что подумал? Какой...? Как раз в этот момент на улицу вылез рыжий, подставляя лучам солнца свою веснушчатую физиономию с высоким лбом, прямым носом и выступающим подбородком с блядской ямочкой. Микки мгновенно ощутил, как вспыхнула кожа на щеках и шее, заливая их проклятым румянцем. Пиздануться. Да он, блядь, пропал. Что с ним, вашу мамашу, не так? Гадёныш тогда, если и заметил его бордовую рожу, то ничего не сказал - и на том спасибо, ёпт. А теперь этот гад строит свои блядские глазки какому-то старикану, и при этом припоминает Микки трах со шлюхой? То есть в его тупой башке это равноценно? Ебать баб ради слухов и ебать виагроидов ради... ради, блядь, чего? Извращённого удовольствия? Микки провел остаток рабочего дня, с поддельным интересом утыкаясь в журнал и огрызаясь на всех подозрительных и не очень покупателей. Когда пришла Линда и начала свою инвентаризацию склада, составляя список заказа, Галлагер тут же отпросился свалить на час пораньше. Услышав это, Милкович, плотно стиснул челюсть, скрипя зубами, чтобы не пиздануть ничего опрометчивого. Но когда тот намылился к выходу, не удержался и ляпнул: — Чё, планета в опасности? — Ага, - просто бросил он, уходя, - Есть такое. Микки продержался целых пять минут, прежде чем отправился следом.       Йен 31 Когда они зашли в бар за Терри Милковичем, парень неуверенно глядел на этого мудака - у него было столько причин его ненавидеть, а тут они собрались с ним объединиться ради общего, пусть и ебанутого - под стать, дела. Но позже их альянс быстро распался из-за неожиданного нюанса. И Йен не имел ни малейшего грёбаного понятия как вообще реагировать на Микки, в одно мгновение исчезнувшего за дверью дома Энджи Загго. И меньше всего ему хотелось слушать заносчивый стёб своего брата по этому поводу, так что Липа он сразу заткнул и быстрым шагом свернул на первую попавшуюся улицу. Они прогулялись, разговаривая о ситуации с училкой-педофилкой - старшего Галлагера эта история нереально зацепила, и он вознамерился доказать, что тётка опасна для общества. И после Йен отправился на работу. Мик подошёл в магазин десятью минутами позже и вёл себя как ни в чём ни бывало. А рыжий терзался неприятными чувствами, в попытках не представлять, как этот засранец суёт свою тыкалку во все гостеприимные вагины Южной Стороны. Получалось это слабо, потому весь день Йен либо держал свой язык за зубами, либо выдавал какой-нибудь упрёк или злой подкол. Микки в свою очередь лучезарно лыбился, игриво изгибал брови и упрямо пытался его разговорить. Бля, эти его вскинутые брови творили с Галлагером чёрте что! А улыбка могла осветить самую непроглядную мглу. Сука, как можно было быть таким говнюком, но при этом оставаться таким обаятельным? В конце концов парень растерялся от этого несоответствия, и всё-таки уточнил: — Ты правда сегодня трахался с Энджи Загго? Последовал непринуждённый утвердительный ответ, после чего брюнет с простодушным видом прошествовал мимо него на улицу. Когда через некоторое время, отпустив товар паре покупателей, рыжий вышел следом, то застал Милковича каким-то пунцовым - видимо от большой злости на какой-нибудь очередной раздражитель. Микки лениво поинтересовался насчёт пивка после работы, но Галлагер сказал, что ему надо заниматься. И ему действительно нужно было заниматься, потому что он не брался за долбаные учебники с тех пор, как этот очаровательный говнюк вышел из тюрьмы. Когда Йен пришёл домой, то там были только мелкие. Дэбби тусила во дворе с каким-то крупным патлатым пацаном, Карл ходил бритоголовый и какой-то задумчивый, что ему совсем было не свойственно, а Лиам сидел в манеже и грыз игрушечного жирафа. Парень взял малыша, доверчиво протянувшего ему ручки: — Йен! Тот до сих пор мало разговаривал, но по имени всех звал, всё понимал и умел занимать себя сам. Йен высадил его на горшок, переодел, дал яблоко и вышел во двор, где поставил ребенка на газон и озорно воскликнул: — Смотри, что у меня есть! Рыжий извлёк из кармана мыльные пузыри, и братик радостно запрыгал по траве, ловя их, чем вызвал на конопатом лице ответную улыбку. Не прошло и часа, как стали подтягиваться остальные жители галлагерского дома, наполняя его привычным гамом. Джимми-Стив выкладывал продукты в холодильник и убирал со стола, Лип что-то варил в большой кастрюле на плите, Фиона выясняла у Карла, что случилось с его волосами, Дебби показывала Мэнди каким приёмам самообороны она за сегодня научилась, а Лиам глядел на девушек и веселился, пытаясь повторять их движения. С открытым учебником Йен наблюдал за своими домочадцами со стула около барной стойки и думал: смог бы Микки вписаться в этот их уютный хаос. Он никак не мог представить своего обворожительного гопника у себя дома в тёплом кругу его ебанутой семейки. Будет ли это вообще когда-нибудь возможным?... Парня начинало расстраивать, что Лип - единственный из его близких, кто знал о его отношениях, да и то не считал их чем-то серьёзным. Не то чтобы это было действительно важно, но иногда становилось обидно и хотелось чего-то большего. С тех пор как его подруга стала откровенно встречаться с его старшим братом, в школе к нему стали подкатывать девчонки, завлекая его разнообразными тусовками. Он даже ходил на несколько из них, не зная потом как отделаться от назойливого внимания со стороны противоположного пола. Пришлось выдумать некую девушку, учащуюся в колледже. Благо, что этот учебный год закончился, и ему осталось пережить ещё всего один. Но он уже сейчас желал забить хер на предостережение матери и собственного здравого смысла, и перестать скрываться. Нет, он не испытывал ёбаную необходимость орать всему миру о своих чувствах или вышагивать с радужными транспарантами по улицам - он просто хотел быть как все и чувствовать себя свободным. Вместе с Микки. На следующий день, Йен наблюдал из-за кассы, как брюнет производит обмен дозы на деньги, внушая себе, что тот ничем не рискует. Неужели ему так и придётся круглосуточно волноваться о том, не сядет ли этот кретин снова... В этот момент порог магазина переступил Нэд Лишмэн, чем весьма удивил Галлагера. — Милый магазинчик. — Что ты тут делаешь? Мужчина выглядел совершенно нелепо в своем дорогом светлом пиджаке на его статной фигуре среди обшарпанной обстановки их забегаловки на Южной Стороне Чикаго. — Я проголодался, - объяснил он протягивая пачку снэков. — Ты от самого Нордсайда приехал за чипсами? Подавшись ближе через прилавок мужчина понизил голос, многозначительно глядя парню в глаза: — За чипсами и за оранжевой конфеткой, если можно. Йен хмыкнул, и ничего на это не ответил. — Сдачу оставь себе. — У меня - работа, - обратил он внимание мужчины на очевидное. — Может встретимся позже, в Фонтейн, в час скидок? "А ты что не трахаешь Энджи?" Да почему бы и не развеяться, чёрт возьми! — Да, можно, - кивнул рыжий, давая сдачу. Удовлетворённый ответом Нэд улыбнулся и развернулся к выходу, но ему преградил дорогу внезапно возникший около дверей Микки, усердно хмуривший свои брови. — Чек имеется? Йен выбил чек и передал его в руки неожиданному визитёру, после чего Мик, окинув того оценивающим взглядом снизу вверх, пропустил его. Галлагер наблюдал за реакцией Милковича с повышенным интересом: казалось, что брюнет немного нервничает - особенно, когда Йен ему так легко сказал, что он встречался с этим мужчиной. "Что это с тобой, Микки? Неужто ревность?" Рыжий с трудом верил своим глазам, и с извращённым удовольствием решил окончательно добить засранца: — Никаких пикников. Мы просто трахались. Как ты и Энджи. Целую секунду Микки выглядел так, будто он его ударил, но быстро взял себя в руки, придавая своему лицу более привычное выражение. А Йен встал и покинул помещение с абсолютно прямой спиной. Ему требовался перекур. Он вышел на пандус для разгрузки машин и, прислонившись спиной к стене, прикурил сигарету и глубоко затянулся, откинув голову назад и прикрывая веки. На выдохе вместе с дымом из его рта вырвался лихорадочный смешок, перешедший в ликующую улыбку. "Ему не плевать. Не плевать на меня. На то, что я делаю. На то, кого трахаю. Я ему не безразличен." Стоило ли после этого озарения динамить Лишмэна с его приглашением на ранний ужин? Отнюдь. Никому ещё не повредил разговор за бокалом аперитива с лёгкой закуской. Это никого не обязывает идти в номер гостиницы и предаваться там сексуальным играм. Можно просто поболтать - Нэд был приятным собеседником. И нежным любовником. Который любил целоваться, сосать член и долго ласкать друг друга, чтобы завести до предела. Йен всё ещё злился на Микки из-за Энджи, потому не был уверен, как решит закончить сегодняшний день. Но как только пришла начальница, он поспешил свалить с работы и направился к месту назначенной с мужчиной встречи. И они прекрасно провели вместе время, с удовольствием болтая обо всем и ни о чём, сидя за уличным столиком кафе, попивая виски и закусывая его сыром с оливками. Какого же было изумление Йена, когда они с Нэдом шли по направлению к его машине, смеясь каким-то своим шуткам, а на их пути возник Микки, с молчаливым раздумьем глядящий на него, будто он и сам пока не понимал, что здесь забыл. — Микки? А ты какого чёрта тут делаешь? Брюнет кусал свои губы, держа руки в карманах. А мужчина нарушил возникшую тишину своим бодрым голосом: — Ты же из магазина? - Мик начал нетерпеливо почёсывать кончик своего носа, - Йен, не груби, пригласи своего парня ко мне. В тесноте, да не в обиде, правда? Зря он это сказал. Микки нервно усмехнулся и завел свою пластинку оскорблённого гетеросексуала: — Так, стопэ, чё ты сказал? Пидор! Как ты меня назвал? — Блядь, Микки, хватит! - выкрикнул Йен. Что он там не так давно думал? Что Микки изменился и почти перестал отрицать свою природу? "Беру свои мысли обратно, ёпт." Удар дурной темноволосой головой повалил Нэда с ног на землю, и сверху на него посыпались удары, Йен оттолкнул своенравного парня, но тот продолжил бить мужчину ногами. Тогда рыжий сделал молниеносный удар пальцами в определённую точку на горле брюнета, и тот рухнул на асфальт, судорожно глотая воздух. А сам он бросился к доктору Лишмэну, кладя ладонь ему на ногу. — Ты нормально? Мужчина ошалело пытался прийти в себя от неожиданного нападения. За его спиной Микки тоже приходил в себе, приподнимаясь. — Это чё было, Галлагер? - прохрипел парень, держась за горло. Йен повернулся к нему, заметив боковым зрением, как вокруг их троицы начали толпиться люди, доставая из карманов свои телефоны, и предупредил: — Микки, сейчас копов вызовут. Тот уже поднялся на ноги и стал звать его: — Галлагер! Пошли! Прежде чем тоже подняться, Йен ещё раз посмотрел на ошарашенного мужчину, который сидел прямо на проезжей части, и смог лишь скривить лицо в извиняющемся выражении, что получилось откровенно слабо: — Прости! Я тебе напишу. И ринулся вместе с Микки, который без него не сдвигался с места, через улицу, унося ноги подальше от места этой внезапной стычки и преследующего их двоих копа. Когда они убежали достаточно далеко, убеждаясь, что за ними больше нет погони, то остановились около мусорных баков, чтобы перевести дух. Микки ржал, как последний кусок идиота, и Йен всплеснул на него руками: — Ты упал что ли?! Засранец, не переставая веселиться, схватил его за шею и начал щекотать ему живот, за что получил тычок под рёбра вместе с ответной улыбкой. И они рванули с места, догоняя друг друга и осыпая пинками, хохоча и матерясь на всю подворотню - ведь они оба являлись последними кусками идиотов. *** Они шли, переступая через строительный мусор под ногами. — Ты - ебанутый на всю голову, ты знаешь? — Не я же ебу долбанных виагроидов! — У тебя очень узкий угол зрения... — Такой же как ссохшаяся старческая задница? Йен лишь закатил глаза в ответ на подколы. Возраст никогда не был для него чем-то решающим в выборе партнёров. Какой-нибудь психолог сказал бы, что у него фетиш на папочек, так как своего у него, считай что нет. Да и похуй. Микки вдруг остановился и махнул рукой перед собой: — О, гляди, ты хотел где-то тренироваться летом. Тут - ровная площадка, а вот там - дохуя всякого говна, из чего можно сделать преграды для твоей неугомонной задницы. Йен замер от удивления: Микки Милкович предлагает ему с чем-то помочь просто так, ни с того ни с сего? — Ну чё встал как истукан? Таскаем или я открываю пиво? Галлагер улыбнулся, и хлопнул его по локтю, призывая пойти в сторону горы из старых покрышек. Они перетаскали их, потом прикатили бочки, откопали решетки, какие-то двери и оконные рамы - всё пошло в ход. Закончив, они забрались на крышу старого вагончика - и, окинув оценивающими взглядами выстроенные баррикады, устало уселись рядом, свесив ноги вниз. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая всё вокруг в тёплые оттенки. Днём он гадал, как завершится этот день. Йен взглянул на Микки сквозь дым своей сигареты - тот сидел в расслабленной позе, вертя в татуированных пальцах зажигалку, и глядел вниз с лёгкой улыбкой. Что ж, пожалуй лучшей концовки и не придумаешь.       Джимми-Стив 1 Он знал Фиону уже третий год, но Галлагеры всё не переставали его удивлять. Что ни день - то очередная неразрешимая катастрофа. Но ему всё это нравилось, словно извращенцу. Вот только без денег жить было туговато - он к такому не привык. А всё то дерьмо, в которое он сам по своей непредусмотрительности и кретинизму вляпался, жизнь совершенно не облегчала. До сих пор перед глазами стоит эта картина, как он помогает отпиливать ногу трупа любовника своей латиноамериканской жены под дулом пистолета. Видимо, эта сцена будет одной из тех, что пронесётся перед глазами на его последнем издыхании. Лишь бы отодвинуть этот момент как можно дальше. О чём он только думал связываясь с бразильской мафией... Но он всегда был способен найти выход из любой сложной ситуации - он прекрасно умел вертеться. И из этого болота тоже выкарабкается. Нужно просто время... Он искренне любил Фиону, а поскольку эта девушка была неотделима от своих братьев и сестры, то к ним он тоже сильно притёрся. Он восхищался Дебби, заботился о Лиаме, потакал странностям Карла, говорил по душам с Липом и прикалывался с Йеном. Их семья стала ему даже ближе его собственной, где отец - великий пример для подражания, брат - напыщенный подражатель, а мать - накачанная валиумом эксцентричная сука. Галлагеры были живые, прямые, простые, непосредственные, честные, неподдельные - они были настоящие. Девушка много работала, а он взял на себя обязанности по дому - готовил, убирался, следил за детьми. Это было странно, но казалось чем-то естественным. Времени друг на друга у них оставалось мало, потому он ценил каждые совместные секундочки, выкраденные из переполненного списка её неотложных дел. Вот сегодня утром им удалось немного поболтать. — Как дела на работе? — Невразумительно. А у тебя как? — Никто из детей не лишился конечностей. Никто из детей не потерялся. — Прекрасно. — А что именно тебя смущает на работе? — Все, кроме меня, сосут у менеджера! — Да этот мужик - гений! В плохом смысле. Далее Фиона ударилась в размышления о том, что нужно сблизиться с коллегами, пока те не прознали, что она отлынивает от этой неуставной обязанности, и настроить их против начальника. Джимми, конечно, поддержал её: — Вместе вы - сила, а порознь вы сосёте. Он был на мели, о чём никто, кроме него не знал. А поскольку необходимо было скинуться в галлагерский "прозапас" на зиму, ему пришлось отправиться в ломбард, чтобы сдать там свои часы за сущие копейки. В тот момент он увидел на экране телефона звонок от отца - но не стал брать трубку. Когда он вернулся домой, Фиона пекла печенье для своего корпоративного девичника. Следом пришли Лип с Мэнди, приведя с собой какую-то девчонку с двумя светлыми хвостиками. — Где были? — В Милуоки. Джимми вспомнил, как бывал там во время своей непродолжительной учёбы в колледже: — Там офигенные пивоварни. Через заднюю дверь на кухню ворвалась радостная Дебби с Лиамом на руках: — У меня семьдесят пять секунд! — На что, Деббс? За девчонку пояснил Йен, вошедший с улицы вместе с младшими: — Она готовится тонуть в бассейне. Всё-таки он обожал Галлагеров и весь этот их неотъемлемый хаос и абсурд - вечное движение, за которым ещё попробуй уследить и уловить хоть какую-нибудь суть. Но Джимми вроде успевал, давно поймав быстрый ритм их жизни и настроившись на их волну. Милковичи ушли с Дебби наверх в ванную, а Фи тут же набросилась на Липа с вопросами, и парень постарался объяснить: — Её мать передознулась. И она позвонила Мэнди. — А причем тут ты? Йен, который доставал два пива из холодильника, вмешался в разговор со скептическим замечанием: — Он - теперь благородный рыцарь. Открыв две бутылки, вторую он передал брату, который уговаривал старшую сестру проявить милосердие: — Слушай, девочке надо где-то жить. Пускай она здесь поживет, пока мы думаем, что с ней делать. Карл ведь пока в лагере - место есть. Джимми всё-таки решил поинтересоваться: — А разве нельзя отправить её к отцу? Ответ Липа последовал незамедлительно: — Нет нельзя, потому что их отец любит насиловать своих дочек. — С этого и надо было начинать. Он отвернулся к холодильнику, и вновь услышал звонок от отца - неизвестно какой по счёту за этот день. Вряд ли он сулил чего-то хорошее, но проще было уже ответить, раз игнор не помог избавить его от этого нежелательного общения. — Не хочешь выпить? Неожиданное предложение. — Всё нормально? — Если бы всё было нормально, я бы не просил тебя поскорее встретиться. — А по телефону нельзя сказать? — Надень штанишки для взрослых и встреть отца в любом баре, чтобы мы потрещали за пивком как мужики. Джимми вздохнул и оглянулся на кухню, где все были заняты своими делами: Фиона готовилась принимать гостей с работы, Йен с Липом разговаривали, сидя за стойкой и попивая прохладительную жидкость из бутылок. На что ж, даже повода отказать не было - в конце концов не часто тот о чём-то его просит, ещё и так настойчиво. Он решил назвать адрес "Алиби - нельзя же упускать шанс лишний раз поглумиться над отцом. Посмотрим, как тот будет чувствовать себя в подобной обстановке. Но нужно отдать ему должное - он даже нос не поморщил. По дороге в бар Джимми представлял разное: болезнь, банкротство, развод. Нэд Лишмэн подтвердил последний из вариантов. Вместо пива они взяли мартини и виски, запивая одно другим - отчего они хорошенько накидались. Но отец в большей степени - вряд ли его организм был приспособлен к местному дерьмовому пойлу. Они вышли из бара, когда уже окончательно стемнело и пошли пешком по саутсайдским улицам. Юноша оглядывался по сторонам - его отец, даже изрядно поддатый, совершенно не вписывался в местные пейзажи и мог привлечь на себя чьё-нибудь нежелательное внимание. Но до дома Галлагеров они дошли без приключений. Сын направился к двери, а отец в замешательстве остановился на тротуаре и неуверенно спросил: — Решил крэка купить? — Я тут живу. Когда они вдвоём зашли в дом, Фиона и Йен убирали пустые бутылки и грязную посуду со столика в гостиной. Они здоровались, когда мужчина пошатнулся в сторону рыжего и чуть не упал - тогда Джимми уложил его на диван и обратился к своей девушке: — Мы засиделись в Алиби, выпили... Та лишь развела руками, бодро кивая: — Ну что ж, принесу подушку и одеяло. Йен поспешил наверх следом за ней, окинув его отца каким-то странным напряжённым взглядом. Может, тот напомнил ему о Фрэнке? Позже в их с Фионой спальне, Джимми рассказывал ей о предстоящем разводе родителей, пока та раздевалась. — Так это хорошо или плохо? — Придётся больше общаться с обоими - следовательно, не очень. Он окинул девушку, оставшуюся в одном нижнем белье, взглядом и извинился, что приволок сюда отца. Та шлёпнула его майкой и в её глазах загорелся страстный огонёк. — Давай-ка закончим этот день как надо! Она запрыгнула сверху и повалила его на кровать, прильнув горячими губами к его рту. Это было бы действительно отличным окончанием дня, если бы в момент, когда Фи почти оседлала его, не послышалась бы ругань с другого конца коридора. Их секс в этом доме так часто обрывался на самом интересном месте, что это уже стало почти закономерностью. Они тотчас же выскочили, натягивая на ходу свою одежду обратно. Возня шла в комнате мальчишек - и они рванули туда. Джимми застал на полу своего абсолютно голого отца, бессвязно объясняющего, что он искал душ. Парень схватил плед со звёздами с кровати Йена, чтобы прикрыть срам своего родителя. А Лип в это время бешено орал, и возмущению его не было предела: — Ага, душ искал и забрался со своей дубиной в мою койку! — Что?! От ярости у парня вздулись вены на шее: — Его отец собирался мне присунуть! Нэд Лишмэн пытался опровергнуть это обвинение, а его ни черта не понимающий в происходящем вокруг сын, укутав мужчину в плед, начал выводить того к лестнице. Уже из коридора он услышал доносившийся из комнаты диалог: — Ты уверен? — Когда тебе в жопу упирается палка - тут всё понятно без слов. Джимми ощущал себя в шоу розыгрышей или в плохой комедии - где угодно, но только не в реальном мире. Оставив отца на крыльце, он вернулся в дом за его одеждой. А когда вышел обратно на улицу, сам по-прежнему оставаясь в одних джинсах - застал отца сидящим на ступеньках и отрешённо глядящим в никуда. Он попытался сложить два плюс два: — Мама поэтому тебя выгнала? В ответ тот замотал головой. — А она знает что ты - гей? — Да какой из меня гей? Просто иногда мне приятнее с парнями. Лучше бы он этого не уточнял! Легче от этой его многогранности и неразборчивости явно не становилось. — Нет, не в этом дело. Я на мели, сын. Я - нищий, вот она меня и выгнала. Может это и не единственная причина, но главная. Отец посмотрел на него: — Мне так неловко... Сын всё пытался осознать всю эту хуету: — Ты лез к Липу?! Ответ был какой-то обрывистый и меланхоличный: — Нет, я ошибся кроватью. Мне нужен был другой. Йен. Когда отец уехал на такси в отель, на крыльцо вышла Фиона с бутылкой пива, а он сам так и сидел, вросший в ступеньку, тихонько охуевая. Он собрал разум в кучку, чтобы поспешить перед ней извиниться за сложившуюся нелепую ситуацию. — Если бы я каждый раз извинялась за грехи отца, то давно бы сорвала голос. Она передала ему пиво, и прильнула к его плечу, утешая. Джимми всё не мог поверить в происходящее, но был не в силах даже себя ущипнуть, чтобы удостовериться, что всё это не какой-нибудь дурной кошмар. Через какое-то время он позволил девушке увести себя в дом, но так и не смог заснуть этой ночью - столько всего вспоминалось из старой жизни, приобретая новые значения, словно он грёбаный калейдоскоп крутил. А если он всё-таки спал, то не заметил этого, так как очнулся на кухне с чашкой кофе в руке, когда Дебби пыталась привлечь его к готовке завтрака или хоть какой-то маломальской помощи. Вокруг сновали и остальные домочадцы. Карл кормил Лиама, Мэнди - Липа. Фиона чмокнула его в щеку и подлила в кружку бодрящего напитка. Они говорили что-то о предстоящем отключении воды, но юноша не слушал, вспоминая своего учителя географии, с которым отец не ладил. Или, наоборот ладил? Галлагеры разбежались так же быстро как и собрались, и в возникшей тишине опустевшего вмиг помещения он остался наедине с Йеном. Йен. Он оглядел этого амбициозного рыжего парнишку с ног до головы, но встретившись с его взглядом, не стал ничего спрашивать. А позже тот сам не выдержал, когда сидел рядом на высоком стуле в одних семейных трусах и майке, открывающей широкие плечи, и спросил, глядя поверх чашки кофе: — Чувак, ты ведь не на мой член смотришь? — Нет, просто пытаюсь представить, что он побывал во рту у моего отца. — Молодца, - бросил рыжий и удалился вверх по лестнице. — Член Йена побывал во рту у твоего отца? Оказалось, они были не вдвоём - любопытный Карл сидел на соседнем стуле, и Джимми поспешил заверить, что это такое дурацкое выражение. — А кто так говорит? — Педики. — Так Йен - педик? — Нет! Всё, проехали. Когда Дебби сообщила, что у малышки Молли есть член, он не обратил на это внимание, так как ничто уже не было способно удивить молодого мужчину. И даже когда Галлагеры осознали, что прокладка новых труб, назначенная государством на эту неделю, грозит им обнаружением трупа тёти Джинджер, который закопан на их заднем дворе, и всполошились вокруг этой проблемы, Джимми не придал этому значения и продолжил заново переосмысливать свою жизнь. Отчего-то связь с бразильской мафией так не перевернула его мир, как открытие, что его отец любит мужские члены. Джимми малость прибухнул и выполз во двор, который был частично раскопан и весь в дыму от только что взорванного Карлом фейерверка. Он начал говорить что-то про своего отца, пытаясь поставить хоть какую-то точку в сумбуре своих мыслей, но Фиона тут же перебила его, хватаясь за голову руками в грязных перчатках: — Серьёзно? Мы до сих пор не закрыли эту тему? Он вдохнул в грудь побольше воздуха, и сглотнул подступивший к горлу ком обиды: — Короче, я всегда тебя поддерживал. Но когда меня приперло - ты меня послала. Девушка, казалось, не могла поверить своим ушам, и оглянувшись вокруг себя, перешла на крик: — Карл считает, что излечился от рака. Молли считает себя девочкой с пенисом. На Дебби наезжают в бассейне. Во дворе несёт канализацией. Три алкаша устроились рядом с автоматикой. А сегодня сучки заперли меня в туалете на работе. И мы все одной ногой в тюрьме, - она схватила лопату и кинула ему под ноги, - Хочешь поболтать? Вперёд! Бери лопату и пизди, сколько влезет про то как твой отец сосал у подростка! Только копай. Он тоже не верил своим ушам - как она могла быть столь цинична и бессердечна по отношению к тому, кого, как она сама признавалась, любит? Он что, должен оказаться на самом-самом грязном дне, чтобы к нему начали проявлять должные заботу и уважение? А где он тогда сейчас находится - в вип-ложе что ли? — Так всё. Мне надоело мериться у кого писец больше. У меня весь мир пошатнулся, а тебя это как будто и не волнует. Мы же пара! То что волнует одного - должно волновать и другого. Она подалась ближе и выплюнула ему прямо в лицо: — Посмотри на нас. Мы выкапываем настоящий труп. Как это можно сравнивать? Он смотрел на неё сквозь клубы дыма и пыли - растрёпанную, перепачканную в земле, с раздувающимися ноздрями, расширившимися глазами и искривлённым в гневе ртом - такую прекрасную, но такую чужую. Ему нечего было ей сказать. Она всё сказала за них обоих. Он отдал ей всё, что имел, а она просто плюнула ему в душу. Куда ему до неё? Такая сильная, отважная, не признающая поражений, борющаяся до конца? Зачем он ей рядом? Очередной подопечный на её плечах? Так она на него смотрит? Как на жалкого щенка, подобранного с улицы? Но нет, ему осточертело такое отношение. В ответ он лишь покачал головой и медленно направился куда глаза глядят, слыша, как она плюётся ядом ему в спину: — Давай, иди поплачься своему отцу-пидору! *** Уходя в тот момент, он не думал, что вернётся обратно. Но на следующий день в полдень, он вновь был у дома Галлагеров - выплеснувший обиду в рот своей жены, проспавшийся, освежившийся, и собравшийся с мыслями. И застал машину соц-работницы, увозящий ребят в неизвестном направлении. Судя по реакции Фионы, она тоже не ожидала, что он вернётся, но благодарно потрепала его по руке, и ускакала разгребать очередной пиздец своей жизни. Он окинул взглядом двор, и взялся за лопату - с него три пота сошло, пока он пытался привести газон обратно в божеский вид.       Йен 32 Йен пытался вразумить брата не ехать за сводной сестрой Милковичей в Милуоки, а оставить девочку на попечение социальных служб, так как он не в состоянии ей ничем помочь. — Ездить в другой штат, чтобы привезти девочку в дом ужасов Милковичей - это издевательство! Но Лип всё равно поехал - на фургоне, который, казалось, развалится через пару километров. А Йен отправился к дому, где весь день помогал своей младшей сестре - она училась как можно дольше задерживать дыхание, чтобы иметь козырь в рукаве при возможных издевательствах в общественном бассейне. При этом она следила за Лиамом и за детьми из детского сада - и так всё лето, и уже не первый год. Малютка была взрослой и ответственной не по годам, но как бы это не аукнулось в будущем - никто же не железный, и когда-нибудь ей осточертеет вся эта гора взваленных на её хрупкие плечи обязанностей, и ей захочется побыть обычным ребёнком и наделать кучу глупостей. У него был выходной, и весь день Йен провёл дома: немного поучился и поотжимался, но в основном он грелся на солнце около бассейна, включая секундомер в ожидании, когда вынырнет из воды его младшая сестрёнка с новым рекордом. К вечеру Лип действительно привёз Молли к ним в дом. Мэнди явно была впечатлена таким поступком, и выглядела даже немного смущённой, чего друг за ней ранее никогда не замечал. Йен разделял беспокойство Фионы на этот счёт, но решил пока промолчать, так как брат всё равно будет поступать по-своему. На этом хаос этого дня не закончился. Ближе к ночи ввалился Джимми, таща на себе своего пьяного папашу, и оставил того спать на диване в гостиной. И всё бы ничего, если бы позже Йен не подскочил среди ночи от криков Липа - быстро сориентировавшись, он остановил брата от очередного избиения Нэда. — Что за хуйня? Это кто, блядь, такой? — Это отец Джимми. Оставшись наедине со старшими братом и сестрой, он признался им, что мужчина искал его, потому что они какое-то время встречались. Эмоции на их лицах были просто неописуемы. Когда они той ночью в конце концов снова все улеглись спать, Йен лежал в темноте и прямо чувствовал излучение, исходящее от Липа с верхней койки. Но тот так ничего ему и не сказал, и оба уснули. Наутро рыжий был бесцеремонно разбужен раньше будильника возней и громкими разговорами около соседней кровати. Он несколько раз попытался напомнить парочке о своем существовании, но те его не слушали, и в итоге он вскочил и ушёл в душ, поспешив занять его раньше остальных. Потом всё утро парень ловил на себе оценивающие взгляды Джимми - тот вообще провалился в какую-то прострацию, из которой выглядывал лишь для того, чтобы бросить на него очередной свой странный взгляд. Нэд явился к нему на работу в тот же день после обеда, и просил прощения. А ещё - поцелуй, чтобы утешить запутавшегося старика. Первое он получил, а от второго Йен закрылся упаковкой консервов. Когда он выставлял товар в прикассовой зоне, то услышал от мужчины странную просьбу: — Слушай, мне надо ограбить мой дом. Я рассчитываю на твою помощь. Йен выпрямился и обернулся на Лишмэна, скептически изгибая бровь, и решил прояснить: — Мне ограбить твой дом? — Кэндис сменила замки. В моем собственном доме. Мне туда нельзя. Соседи могут опознать. Кто-то должен украсть мои вещи! Парень направился к кассе, качая головой, пока мужчина продолжил его уговаривать. Он хотел получить свои костюмы, какую-то картину и бутылку французского вина. При этом дал добро на то, чтобы хоть весь дом вынести, так как имущество застраховано. И уверил, что жена до утра пьет водку, а потом спит до вечера непробудным сном. Типа дело плёвое, а все в выигрыше. Йен решил, что обдумает его предложение вместе с Микки, когда тот, наконец, вернётся - он куда-то умотал с отцом и братьями по своим делам на один день, а в итоге отсутствовал уже второй. Ну хоть написал ему рано с утра сообщение, что не выйдет сегодня на работу - пришлось как-то прикрывать его от Линды, ссылаясь на плохое самочувствие. Галлагер немного волновался за засранца, но не позволил захватить себя беспокойству с головой. Но когда брюнет и этим вечером не появился в Саутсайде, то он всё-таки начал нервничать, потому с радостью принял предложение Мэнди дунуть и расслабиться за просмотром мульт-сериалов. Лип не стал к ним присоединяться, сославшись на усталость. Йену показалось, что брат начинает частенько динамить его подругу. За просмотром "Гриффинов" он спросил Мэндс, когда та вернулась на диван с добавкой поп-корна: — Когда вернётся твой брат? Он ещё работает со мной в магазине или пора искать кого-то на его место? Девушка лишь раздражённо махнула рукой: — Ой, они могут уехать на день, а вернуться через неделю. Не всё всегда идёт по плану. Это объяснение совсем не успокоило рыжего, потому когда позже он пол часа без толку проворочался в постели, терзая свое воображение ужасающими картинами, то не выдержал и решил написать: "Мик? Завтра ждать, - завтра у обоих был выходной, но он добавил, - на работе?" - мало ли кто там рядом может увидеть это сообщение. Ответ пришёл только через долгих десять минут: "Мы на пути домой". И парень вздохнул с облегчением. Блядь. Каждый раз будет так сердце сжиматься в его отсутствие? Ночная история с отцом Джимми не прошла незамеченной мимо любопытного Карла - которого вернули из лагеря раньше положенного срока. Так что пацан весь день провёл, выясняя как трахаются геи. Благо Лип и Мэнди расписали ему весь процесс в красках, и Йену не пришлось самому пускаться в эти объяснения. Но наутро парень вышел во двор, полный детей, и позвал Карла с Дебби. — Так, ребятня. Чтобы впредь не было непоняток и недомолвок. Вы в курсе, кто такие геи? Оба кивнули. — Так вот, я - гей. Карл был искренне удивлён лишь одному нюансу: — Тебе не нравятся сиськи?! А Деббс только безразлично пожала плечами: — Хорошо. Это не самое страшное, что они узнали о жизни в своем возрасте. *** Возвращаясь с утренней пробежки, Йен увидел брюнета в чёрной майке и голубых джинсах - он стоял, прислонившись к столбу недалеко от галлагерского дома, и курил, рыжий замедлил бег и подходя к нему, заулыбался.       Микки 30 Батя сразу предупредил его, чтобы отменил все свои жалкие планы на вечер, потому что ему была необходима пара лишних крепких рук - и за неимением лучших в деле сойдут и его. После работы он просто запрыгнул в машину, и как только они выехали за город, задремал от вида бесконечных прерий за окном, прислонившись лбом к стеклу, а когда открыл глаза, то обратил внимание, что холмистые равнины сменились густыми лесами - в опустившихся сумерках деревья обступали трассу со всех сторон высокими черными столбами. Он нахмурился, потирая виски и оглядываясь по сторонам, и спросил: — Где это мы? Ему ответил Игги, сидящий вместе с ним на заднем сидении со стороны другого окна: — На отрезке трассы шестьдесят шесть. — И куда же мы едем? — В Сент-Луис. Микки никак не ожидал, что они вдруг попрутся за триста миль от дома. — На чемпионат по боулингу? — Кончай юморить, - бросил ему отец с переднего пассажирского сидения, - Дело слишком серьёзное. — Может тогда расскажешь в чем, собственно, оно состоит? Мужчина, зевая, ответил, что всему свое время и походу задремал, а Игги шёпотом стал вводить его в курс дела. В соседнем штате был замечен давний подельник отца, который кинул его на тридцать тысяч ещё до последней отсидки. Задача была выбить из него всё дерьмо вместе с баблом. Терри не знал, орудует ли тот в одиночку или состоит в какой-нибудь банде, и захватил с собой сыновей в качестве поддержки с тыла. Микки проглотил эту информацию без особого энтузиазма по поводу их предстоящих разборок в одном из самых криминальных городов США, и приоткрыв окно, закурил. Какой ему с братьями будет выхлоп со всего этого он не имел представления. Раньше он с большим похуизмом относился ко всякого рода дерьму, которое преподносил отец, но больше не хотел вляпываться из-за этого мудака. Была ли возможность разочаровать его в деле, чтобы тот забывал о его существовании в такие моменты? Поёжившись, он закрыл окно, и сунув руки подмышки, попробовал провалиться обратно в сон, чтобы остаток пути прошел быстрее, но тот больше не шёл. В два часа ночи они вселились в мотель на окраине города, и Терри поведал им свой нехитрый план: все трое его отпрысков отправляются по-отдельности к трём местам потенциального пребывания Джонни (на показанном фото десятилетней давности это был бородатый мужик с мерзким прищуром маленьких глазёнок и свинячьей носопыркой) и при его обнаружении тут же всем об этом сигнализируют, батя ждёт сигнала в тачке, чтобы не спугнуть своего бывшего подельника своим внезапным появлением, и после этого едет к месту дислокации жертвы, по пути захватывая остальных. Всё просто. Они дождались вечера, прежде чем поехать в город. Микки глядел через окно на сверкающие Ворота Запада и размышлял скоро ли увидит чикагский боб - у него было чувство, что им придётся задержаться в этом чёртовом месте. Младшему Милковичу повезло - мужик объявился именно в точке его надзора. Он узнал его сразу - тот почти не изменился, лишь шевелюра поседела. Парень наблюдал, как мужчина поднимается по лестнице и входит в многоквартирный дом, расположенный на узкой улочке, и какое-то время раздумывал сообщать ли вообще бате о его обнаружении. Сколько времени тот будет готов гоняться за призраками? Но в итоге достал телефон и набрал сообщение. Чем раньше они разберутся - тем быстрее можно будет вернуться домой. Машина с переклеенным номерным знаком подъехала через десять минут - вместе с отцом и Игги. Колин должен был появиться с минуты на минуту. Они стояли около машины на другой стороне улицы и решали подниматься наверх и врываться в квартиру, привлекая внимание соседей, или поджидать, когда мужик выйдет обратно на улицу - если выйдет. А уже в следующее мгновение события ускорились. Колин направлялся к ним, проходя мимо подъезда, когда оттуда вышел Джонни и замер, уставившись на собравшихся перед домом мужчин, а потом резко рванул с места, толкая не успевшего ничего сообразить Колина на их ринувшуюся навстречу толпу. Скорость у мужика была отменной, и они могли бы долго гоняться за ним по явно хорошо им изученным подворотням, если бы Терри не достал ствол и не начал палить. Джонни пригнулся и прыгнул за мусорный бак, и Милковичи тоже распределились по укрытиям. Последовала ответная пальба. "Ёбаный ты в рот!" - подумал Мик и достал из-за пазухи пушку. Он прислонился спиной к кирпичному выступу здания, и краем зрения видел, как справа от него, скрывшись за криво припаркованной тачкой, отец с яростью перезаряжает свой "Глок", а Игги, перегнувшись через его плечо, выпускает целую обойму в никуда, зря сотрясая воздух. Микки рискнул высунуться из-за угла, и в этот момент в стену над его головой попала пуля, осыпая кирпичной крошкой. Матерясь, он вжался обратно, и, сделав глубокий вдох, упал на землю, вновь высовываясь. Парень прицелился и попал мужчине в руку - его М-19 тут же отлетел в сторону. Милковичи дружно вскочили на ноги, и Терри в два прыжка нагнал своего бывшего подельника. Нигде не было видно Колина, зато вдалеке был слышен вой сирен, отчего все мгновенно напряглись. Но тут с визгом шин, стирающихся об асфальт, подъехал Колин, и все ринулись к распахнутым дверям машины, а батя, не раздумывая, сгрёб мужика и закинул его в багажник. Убедившись, что их никто не преследует, они стали блуждать по незнакомому пригороду в поисках какого-нибудь уединённого места. Всё это время Джонни истошно орал и бил изнутри крышку багажника. Оставалось лишь верить, что жителям криминального Сент-Луиса нет дела до ебучих чужих проблем. В конце концов они остановились под мостом через мелкую говнотечку. В голове парня мелькнула сраная надежда, что им не придётся пользоваться её быстрым течением, уносящим всё далеко отсюда... Терри сначала жестоко избил своего приятеля, а потом уже начал вести с ним светскую беседу о старом долге. *** После успешного завершения дела, Милковичи не вернулись в мотель отсыпаться, хоть и были пиздецки измотаны тяжёлой бессонной ночью - за окном машины по краю небосвода уже виднелись первые признаки рассвета. Микки вёз их прямиком к подпольной автомастерской, чтобы перекрасить тачку и произвести химчистку багажника, залитого чужой кровью. Как только они подъехали к искомому месту, Игги выскочил на улицу и поспешил к небольшому ангару, чтобы найти там своего знакомого. Остальные тоже вышли - размять ноги и перекурить. Через десять минут средний брат вернулся вместе с сонным рослым блондином, который обошёл тачку кругом, заглянул внутрь и забрав ключи, сказал вернуться за ней ближе к шести часам вечера. Терри заявил что не платит никаких авансов и оставил Игги в мастерской следить, чтобы их не наебали, разобрав машину на запчасти. Они нашли какой-то отельчик, уже после того, как начался дождь. И переступили его порог не только уставшие, но и промокшие. Микки завалился на диван в оказавшимся единственным свободным двухместном номере, и попытался расслабиться, чувствуя как волны тепла растекаются по мышцам. Батя мгновенно захрапел на своей кровати, а Колин лежал и пялился в телефон, над чем-то тихо угорая. Мик тоже достал свой, и найдя в мессенджере контакт Галлагера, написал ему, что не выйдет сегодня на работу. Подумав, он добавил, что пока не закончил свои дела за городом, и немного задержится. На ехидные шуточки у него просто не осталось сил, потому сообщения получились какими-то скучными и скупыми. Парень поднял глаза, убеждаясь, что никто не смотрит в его сторону, и нажал на иконку аватарки, разворачивая фотографию на весь экран - рыжий в тёмно-зелёном капюшоне на башке таращил огромные глаза и криво ухмылялся одной стороной рта. Микки усмехнулся, рассматривая эту идиотскую физиономию, но, почувствовав себя полнейшим кретином, быстро закрыл все приложения и поспешил заснуть. *** Стоило Милковичам выехать из Миссури, как у них прокололо блядское колесо, и как оказалось, сраную запаску его дебилы братья потратили в свою последнюю ходку "за пивом". Ебать их в рот. Они кое-как разобрались с этой помехой, и проехали ещё семьдесят миль до Спрингфилда, когда батя резко изъявил непреодолимое желание заехать в какой-то местный клуб. Колин подъехал по его указаниям к горящему разноцветными огнями двухэтажному зданию. — Здесь я познакомился с вашей матерью, ублюдки, - неожиданно сообщил отец, и вышел из машины. Никто не последовал за ним. Игги, который ещё с утра нюхнул "спидов", чтобы не спать и следить за работой в автомастерской, начинал отходить и погрузился в дерьмовое состоянии. Колин заебался рулить и, откинувшись в кресле, тут же задремал. А Микки хотел сегодня проехать оставшиеся грёбаные двести миль до дома, потому, матерясь, вышел из машины и последовал за батей. Терри восседал у стойки, перед длинным рядом стопок, и опрокидывал их в себя одну за другой. Мик приземлил свой зад на соседний стул. Отец пил так, вспоминая померших приятелей, женщин и родственников: одна стопка - хлоп - один человек. Мужчина подносил тару к глазам, глядел сквозь стекло на переливающуюся внутри жидкость, называл имя и выпивал. — Джеффри, - хлоп, - Саша, - хлоп... Завораживающее, мать его, зрелище. По идее он сейчас быстренько накидается и они спокойно поедут дальше. Если по пути к машине батя не сцепится с каким-нибудь подвернувшимся под руку отморозком. И чего за ностальгия ударила в его больную голову? Микки позволил бармену налить ему бокал медного пива и сразу с ним рассчитался - парню предстояло сегодня ещё садится за руль. Со скуки он стал оглядывать помещение: обычный клуб, ничем не примечательный, как миллион других точно таких же, разбросанных по всей стране - слишком шумно, слишком душно, слишком людно, слишком ярко. Вдруг он услышал, как отец подал свой немного заплетающийся голос, и повернулся к нему - тот держал в руках последнюю наполненную стопку и внимательно её разглядывал слегка помутневшим взглядом - водка имеет подлое свойство пьянить не сразу, как попадает в твой организм, а спустя какое-то время. — Она тут сновала между столиками с полными подносами алкашки. Такая тоненькая и миниатюрная - прямо как твоя сестра. Как же они похожи... Сиськи побольше, а жопа поменьше... И более тощая... Но глазищи эти - способные убивать и влюблять одним взглядом... И маленькие ручки, способные творить ёбаные чудеса... Парня напрягли такие сравнения, он поморщился от охватившего его мерзостного чувства, желая, чтобы Терри скорее заткнулся. — Лесли, ты была той ещё сукой, - прошипел мужчина и крепче стиснул стопку, - но сукой охуенной. *** Оставшийся отрезок пути машину вёл Микки - три с половиной часа. Батя дрых позади вместе с Колином, а Игги размазался по переднему сиденью. Один раз он сделал остановку на заправке, и пока заливал бензин в бак, достал телефон - на нём мигал индикатор сообщения, он включил экран, и увидел, что написал Галлагер - буквально только что, среди ночи - чего идиоту там не спится? Быстро ответив, он поехал дальше. *** Он ещё издалека увидел, как рыжий в размеренном темпе бежит по улице. Заметив его, тот заулыбался и подошёл. — О, кто вернулся! Далеко ездил? — Не очень. — Как поездка? — Не очень. Микки прикусывал нижнюю губу при виде этой сияющей физиономии: — На что собираешься потратить выходной? — Для начала выпить кофе и позавтракать. — Это ты без кофе такой бодрый с утра? — Не круто бегать, булькая набитым животом. — Ты - больной, чувак, - беззлобно рассмеялся Микки. — Зайдешь с сестрой поздороваться? - Галлагер кивнул в сторону своего дома, - Только там целый детский сад. Микки молча выразил всё, что думает об этом предложении, а Йен добавил: — Позже я собирался сходить на площадку в заброшке. — Вот давай там и встретимся. *** Солнце припекало. Он сидел на крыше деревянного строения, болтая ногой, курил и постреливал в воздух из пистолета, наблюдая, как Галлагер носится внизу, ловко преодолевая все препятствия с деревянным муляжем в руках. Прыгая, тот ещё умудрялся пиздеть о чём-то, даже не запыхавшись. — Помнишь мужика, которого ты избил? Микки немного напрягся и не стал отвечать, ожидая к чему этот сукин сын клонит. — Он просил залезть к нему в особняк и всё вынести. — В натуре? Вот ржака. — Сам он пойти не может из-за развода. А вещей у него полно - бери, что хочешь. Пойдёшь? Спрашивая это, гадёныш проползал под аркой из железных листов, и стоило его рыжей макушке появиться из-за барьера, как Милкович выпустил несколько пуль в пол рядом с ним. Напряжение не отпустило, но каплю удовлетворения от вида возмущённой конопатой рожи он испытал. — Ты охренел? Стреляй холостыми. Пиздец! И поскакал дальше прыгать через шины - неугомонный засранец. — Я братьев возьму? — Бери. — Класс. Я в деле. После этой ебанутой поездочки в Миссури, братья, наверняка, не прочь будут развеяться в непыльной, но прибыльной работёнке. Рыжий закончил очередной круг, и подбежал к нему. Глядя на его вспотевшую фигуру внизу, Мик, затягиваясь, всё-таки решил полюбопытствовать как можно более похуистичным тоном: — Что ты нашёл в этом... престарелом виагроиде? Пиздюк самодовольно перечислил: — Он делает мне подарки. Заказывает обслуживание в номер. “Серьёзно, Галлагер? Что за чушь ты льёшь мне в уши?” Брюнет сделал несколько выстрелов вверх, давая понять говнюку, что более пидорского ответа тот придумать не мог. Но он ошибался. Потому что в следующий миг Галлагер внимательно посмотрел на Микки снизу вверх и добавил: — Не боится целовать. И без того перегретого на солнце Милковича бросило в жар и он отвёл взгляд, стряхивая пепел с сигареты.