***
Я усадил парнишу за стол на своей кухне. Он опрокинулся на спинку, пусто рассматривая оконную раму. Я же курил в приоткрытую форточку, зачем-то стараясь держать щелку, ведущую на улицу, максимально узкой. Бутылку коньяка я предусмотрительно спрятал себе под ноги, то и дело проверяя ими, на месте ли она. — Может, ты объяснишь? — начал, скуривая папироску по самый фильтр. Юлик виновато посмотрел в мои глаза, параллельно с этим хмуря аккуратные брови. — Чего объяснять… — протянул спустя небольшую паузу, подаваясь вперёд и снова сверля взглядом злосчастную дверь в злосчастный подъезд. — Эм… То, что с тобой происходит… — постарался отвлечь его я. Даже ненароком шлепнул по столу рукой, привлекая внимание беглых чёрных глазок. — Мы недостаточно близки… — предъявил мальчуган, отворачиваясь. Сердце мое недовольно сжалось миокардом. В голове пронеслись сцены прошлого позднего вечера. «Совсем не понимаю его…» — недоумевал я в своей черепной коробке. Парниша же глядел на меня исподлобья снова виноватыми глазами. На стене тикали часы, где-то уже визжали шины иномарок. — У меня никого нет, кроме них… — тихо произнёс на выдохе мой собеседник. Он похрустывал фалангами тонких пальцев, нервничая невесть от чего. — Они же тебя используют. — выдал я с ноткой вопросительного возмущения, поднимая одну бровь и замирая на месте, точно не дыша и не моргая. — Я не могу… — парень прищурил глаза, сморгнул беспомощные слезы, — я не хочу обратно… Там меня считают жалким… — шмыгнул носом, взмахнул растрепанной челкой, размыкая тонкие потрескавшиеся губы. Я же жалостливо вздохнул, молча провожая последнюю тлеющую частичку в пластмассовой пепельнице. Ветер разносил по подоконнику все ещё едкий и навязчивый запах табака. Я отвлекался на что угодно, старался смотреть куда угодно, лишь бы не на оппонента, не зная, что отвечать. Мне было стыдно за своё молчание. Всегда было… — Ну… — неуверенно промычал, — они тебя ждут. Переживают за тебя… Настя… — что-то съёжилось под грудиной от упоминания этого имени. — Откуда тебе до неё появилось дело? — неожиданно дерзко выпалил Юлик, экспрессивно всплеснув руками, — брось, я же вижу, как ты корчишься рядом с ней! Это так противно и лживо… Но это заметил только я… — кашлянул, — мне знакома эта односторонность. Я опешил. Настал черёд Юлика прятать задумчивый взор, пока я распластался по стулу, бессильно потирая ладонями вспотевший лоб. «Ну, подумаешь, сомневаешься в своих чувствах!» — эхом где-то в подкорке. «Ничего не чувствую. Угасает. Притворяюсь…» — я все это знал. Я все это подтверждал. Все детство я ждал то самое ‘существо’, которое бы поистине, надолго меня заинтересовало. Чтоб с первого взгляда я осознал, что это — мое. Как писалось в детских сказках про принцесс и про суженных. Мне всегда было не принципиально — альфа, омега, бета… Я просто ждал этой самой искры. И, вероятно, ждал и по сей день, раз в хорошей, трудно спорить, девушке не сыскал должного удовольствия в силу этой категоричности. Заболело сердце в очередной раз. Я словил на себе сочувствующий и печальный взор мальчишечьих глаз, однако чересчур был погружён в тоскливые раздумья. Время тянулось тягучей карамелью, пока мы переглядывались — оба виноватые — не в силах произнести и слова. — Я… — попытался Юлик, потирая трясущиеся ладони. — Я… Прости… — он попытался опустить голову книзу. Я же ловко выудил бутылку алкоголя из-под стола, сделал смачный глоток, поморщился и на полуслове остановил извинения подростка взмахом руки. Мгновенно приторное ощущение вдарило в голову. Я не позволил поникнуть его лицу, пальцем касаясь подбородка и приподнимая. Настин брат выглядел растерянно. — Тихо. Не нужно слов… — отпустил парня, но тот, словно от чувства невыполненного долга, с привычным вызовом продолжил: — Нет уж… Я действительно… — Взаимно… Взаимно… — и уставился в окно. Мы оба кивали своим же словам. Безмолвно. Апатично. Где-то визжали шины. Где-то тикали настенные часы. Где-то в воздухе витали фразы: — Дома меня не ждут. Я мнения не изменю. — Но и «они» тебя не ждут. Ты разве не понимаешь? — Не понимаю, по всей видимости! — Ты отказываешься понимать! Видимо, ослеплён любовью… — Какой? — О которой ты говорил в ту ночь? Вчерашним вечером? К кому-то из «этих»? — Наверное… Но это значит, что я нигде не нужен. Даже самому себе… — Это не так. — Что? Бриз обдувал кожу. Промозглой субстанцией карабкался под эпидермис. Я резко нагнулся над поверхностью стола, преодолевая расстояние между нами стремительно. В глазах Юлика был вопрос. В моих — небывалый риск и дотошное любопытство. Бриз пробирался по ногам, я смотрел в чёрные глаза. Они как бездны. Они манят. Манят… Манили… Манили… У Насти были чёрные линзы, потому что мне они нравились. Секунда — Ветер касается скуловой дуги. Я коснулся окровавленных губ подростка, и мои тут же опалила отдушка этилового спирта с примесями чая. Любой коньяк, одним словом, напоминал мне это. «Что ты вытворяешь?» — возмущался я про себя. Посему сразу же неловко отпрянул, не почувствовав необходимой инициативы; растеряно и испуганно вскинул брови, глядя на замешкавшегося парнишу. Секунда — Он тут же подрывается, настойчиво и резко опаляет мою ротовую полость все тем же сладким, но в то же время алкогольным шлейфом. Я ответил ему для чего-то, пока в глотке сперло судорожное дыхание. Стол заскрипел под весом наших тел. Бутылка коньяка грохнулась под ногами, а стулья безжалостно заскрипели, сливаясь звуками с ревом автомобильных двигателей и вопросами в моей непутевой голове.«Что ты вытворяешь?»
5 апреля 2019 г. в 13:45
Все началось посреди ночи.
Я проснулся от судорожного, быстрого и тяжелого дыхания возле своего уха. Что-то заворочалось под руками, заставляя их прижаться по швам и посильнее закутаться в одеяло.
После послышались шаги, босые ноги с характерным звоном засеменили в темноту.
Отрывочные звуки.
Я не различал их происхождения. Все сливалось в сюрреалистическую звуковую иллюзию.
И я предпочёл на время представить все это обычным сном, не размыкая тяжких век.
Но в один момент раздался гул из коридора и щелчок дверного замка. Громкий, беспардонный, резкий и заставивший меня подскочить на простынях, судорожно ощупать пустую половину кровати и спрыгнуть с неё довольно неуклюже, пошатываясь из-за полумрака, прерываемого лишь тусклым светом коридора и, частично, кухни.
Я проплыл по коридору, направляясь к источнику шума. Попутно успел заглянуть на кухню, возмущённо окинуть бутылку коньяка, полупустую, ленивым мутным взором и опереться об угол.
Скрестил руки на груди, пытаясь сосредоточить взгляд на размытом силуэте снующего Юлика.
— Мне нужно… Мне… — приговаривал парниша. Он пытался натянуть кроссовок на ногу, подскакивая и тщетно балансируя на другой. От него разило спиртом, а в глазах, кои являлись четкими посреди всего этого сюрреализма, блестела нотка отчаяния и…
Дикости?
Я не успел ничего вымолвить, как подорвался с места, хватая Юлика за рукав. Тот распахнул дверь, сделал рывок, пока не был остановлен мной. Мальчик дрыгал ногами, дергался и как-то яростно рычал, бился в моих руках.
— Пусти! Мне нужно…
— Ночь на дворе! Куда тебе нужно! — скорее более восклицал, чем вопрошал, я, стараясь угомонить пьяную тушу.
Юлик запрокинул голову назад, шипя от натуги.
— Нужно… Мне… — он повернулся вправо, явно намереваясь укусить меня, но был остановлен резким толчком в сторону стены. Я придавил его к ней свободной рукой, попутно захлопывая железную дверцу. Парень дернулся в очередной раз, дико, агрессивно стараясь отлепить от себя мою цепкую хватку.
— Прошу… Кроме них у меня никого нет… Мне нужно! — на его глазах плеснули слезы. Он вздрогнул, случайно ударился затылком о полку с вещами, взревел, а после беспомощно взвыл. — Мне нужно… Нужно… — схватился ладонями за виски, скатываясь вниз по стене. Слышался неразборчивый шёпот, я же старался перевести дыхание.
Кажется, это разбудило меня с концами.
Парнишка обнял себя за колени, покачиваясь в разные стороны. Я от греха подальше расположился сбоку, перекрывая дверную ручку. Несколько мгновений беспринципный подросток ещё старался дотянуться до поверхности двери, кривя лицо в гримасе истерии, а потом просто обмяк, разогнув ноги и мотая головой.
Я же испустил судорожный выдох.
«Что здесь вообще, блять, происходит?»