старшая сестра

      Порой я слишком торопил события.       Порой я слишком затягивал.       Порой слишком сильно путался в себе. Порой принимал поспешные решения.       Как казалось, выбирал неверную тропинку на жизненном перепутье. Не мог совладать со своими мыслями, всегда оставался чем-либо, да недоволен.       Все из-за неуверенности в себе. Максимализма. Мне всегда казалось, что можно было сделать лучше, избежать чего-либо. Я проводил вечера, сидя у окна и размышляя об ушедшем. Сколько бы всего переменилось, поступи я по другому в тех или иных моментах.       Но в последнее время научился вырывать себя из сладострастных раздумий. Ведь они, по существу, были абсолютно бессмысленны: я бы все равно никогда не нашёл ответ, я бы все равно не смог перейти к действиям.       Да, я сомневался, но не позволял себе замкнуться в коробе загонов.       Только так и держался, пока все та же нерешительность тянула книзу. В пропасть. Я слышал ее зов в колосьях ржи, пока бежал прямиком к неведомому оврагу.       Чересчур драматизировал тогда, переваривая случившееся и расположившись на балконе.       Зачем-то старался вглядываться в размытые силуэты прохожих. Точно пытался в них узнать…       Вероятно того, кто переворошил все мои принципы и загнал в своеобразный угол.       Я не хотел принимать того факта, что переспал с не самым хорошим знакомым, ведомый алкоголем и непонятным влечением.       Что это было тогда? Почему я не остановился, хотя желал? — Прости, мы поторопились… — довольно-таки уверенно констатировал факт, потирая переносицу двумя пальцами. Собеседник по другую сторону экрана замолчал. Я слышал биение своего сердца.       Только спустя двое суток решился оповестить Юлика о себе, извиниться за необоснованность тогдашних действий.       Я считал это своим долгом. В противном случае — неприятно сосало под ложечкой. Щекотало между рёбер. — Прости, — парниша кашлянул, — я просто не знал, как по другому… Выражаются чувства… — на фоне слышались помехи, поэтому я вошёл обратно в квартиру, скрипя половицей. — Я поступил, как мудак… — Я рад за вас с Настей. Прости за то, что наговорил в тот вечер. И спасибо за то, что приютил. Мне было… Плохо… И черт его знает, что случилось бы, останься я с парнями… — пауза, — и лучше не знать, действительно.       Я взгромоздился в кресло вместительной гостиной, закидывая ноги на кофейный столик. Подсознательно я радовался, что все обошлось, что Юлик понял ситуацию, не стал обижаться, как обычно делала это Настя, недопонимая меня и мои махинации.       Или же мне так казалось? — Я был как на иголках. Такое бывает… Резко исчезает охота жить. Всё перестаёт доставлять… — рассуждал парниша. — Я тебя понимаю, — ответил я на выдохе. Мальчуган прыснул: — Нет, не понимаешь. И я не желаю тебе такого, — снова фоновое шуршание, — ладно. Мне пора идти.       Поодаль послышалось краткое «Юлик», и парень, помедлив с секунду, сбросил вызов, погружая меня в тишину и в омут подсознания.       Я скрестил ноги между собой, глупо вертя мобильное устройство между пальцев. На экране по-прежнему высвечивался список контактов.       Я сел, опираясь локтями о колени.

Я 18:35 Я извинился перед Настей. Все в порядке, наверное

      Написал своему лучшему другу. Тот который час интересовался обстановкой моей жизни. Успел я ему рассказать практически все: о наших недопониманиях с Настей, о моей хандре… Обо всем, кроме…       Кроме брата моей чертовой девушки.       Этого умного не по годам, измученного паренька.       Казалось, даже мысль о нем была довольно-таки интимна. Не должна была выходить за рамки черепа.       Как и наши взаимоотношения.       Могло показаться, что телефонный диалог был последней и коронной точкой в наших отношениях, но не тут то было.       Сердце неконтролируемо тянулось к отроку. Возможно, я даже успел привязаться, стоило мне заприметить парня таким доверчивым, таким неестественно открытым предо мной…       Я в очередной раз встряхнул головой:       «Отпусти…» — скомандовал про себя, судорожно выдыхая.

***

Даня 18:40 Я приеду?

***

      Как мы оказались на кладбище через час?       Мы и сами толком не поняли.       Данил сидел на скамейке, слегка подавшись вперёд и рассматривая мраморную плиту. Она была серого цвета, без фотокарточки, лишь одинокая надпись курсивом:       «Михаил…» — фамилия, отчество, дата рождения.       С момента смерти друга прошло больше двух недель, и Даня успел смириться с этой мыслью. Я поражался тому, насколько друг оставался спокоен. Поначалу я обращал внимание на суетливый взгляд Данила, стиснутые губы, но тогда, спустя длительный промежуток, перестал.       Мне не давали должного повода.       Я стоял на ногах, оглядываясь по сторонам. На душе было довольно-таки тревожно; где-то свистели птицы, летний ветер колыхал волосы.       Звездное небо, множество звёзд.       Я рассматривал созвездия через толстые ветки высоких сосен. — Дай сигаретку, — попросил Данил, протянул ко мне свои дрожащие ладони. Я нахмурился: — Ты уверен, что можно? — после краткого кивка дружка пошарился в кармане и протянул ему желанную папироску. — Миша любил табачный запах… — стиснул ее между зубов, поджигая и поднимаясь на ноги, — ладно. — переместил в ладони, глядя на меня, — пошли? Уже поздно… — Да, конечно… — я с трудом мог распознать дорожку в кромешной тьме. Отдаленный фонарь по-прежнему тщетно пытался достать лучами тусклого света до меня, но все равно ясности это не прибавляло. Я засунул руки в карманы.       Данил же шёл впереди, не оборачиваясь.       Я вдумчиво разглядывал могилы, тяжело дыша и, то и дело, вздрагивая от малейших шорохов. — Пс. — послышалось краткое со стороны кустов. Я остановился, вглядываясь в силуэт, покоившийся справа от меня. Даня обернулся, я видел его дальний и размытый образ, он вытягивал шею, намереваясь увидеть меня. Я же махнул рукой в сторону выхода, призывая парня направиться туда. Друг помедлил пару секунд, а после медленно, неуверенно двинулся туда, куда я указал, — ты — Руслан?       Сердце пропустило удар. Любопытство вдарило в голову, и я подошёл поближе к таинственному незнакомцу. — Вижу, что да. — шаг назад, точно приглашение пройти. Я раскрыл калитку ловким движением руки, зашёл к неизвестной могилке, все ещё сторонясь мужчины. Коренастого, только-только вышедшего на свет, отраженный от луны. — Что Вам нужно? — я оперся о заборчик, в любой момент готовясь выйти. Телефон в моем кармане навязчиво вибрировал, сообщая о пришедших уведомлениях. Это был Данил, я был уверен в этом. Собеседник будто бы заметил мою тревогу и вскинул руки в мирском жесте. — Помнишь меня? — он шустро достал фонарик из рюкзака и посветил на себя. И тут на душе мне снова стало довольно-таки страшно.       Передо мной стоял тот самый насильник, коего я застал тогда, когда спас пьяного Юлика.       «Юлик. Черт» — я, как на автомате, глянул в небо, судорожно выдыхая. — Ты следил за мной? — задал я весьма очевидный вопрос. Мужчина помялся на месте, а после выключил фонарик. Передал его кому-то. И только в этот момент в темноте я разглядел и второго человека. Судя по мутнейшим очертаниям, второго, который чуть ли не ударил меня по лицу.       Кулаки сами собой сжались в защитном жесте. Я напрягся, исподлобья рассматривая чёрные силуэты напротив. — Не важно, как мы тебя нашли. — заговорил второй. — Ты нас тогда застал с Юликом. Ты его помнишь? — я кивнул, будучи не особо уверенным в том, что данный жест распознали, — он… В общем, он хочет написать на нас заявление, говорит, что передумал и переосмыслил. И что виной тому — ты. — я сглотнул, — понимаешь. Тут два исхода. Либо ты уговариваешь Юлика не писать на нас… — Я не стану уговаривать никого и ни на что! — вбросил я, начиная злиться на наглого мужчину, которого так беспринципно перебил. — … Или нам придётся применять не самые лучшие меры… — второй девиант, по всей видимости, хлопнул ладонью по кулаку, угрожая. Я замолчал, пятясь назад, ещё сильнее упираясь в ограждение. — С ним говорить бесполезно. Он довольно-таки глупый и наивный мальчик. — заговорил второй. Я начал воровато оглядываться, точно пытался найти поддержку в лесных духах, поскольку везде царила темнота, кроме горящих где-то восковых свечей. Мужланы сделали два шага в мою сторону, на что я с шумом дёрнулся.       Сердце яростно наворачивало кульбиты. Я чувствовал, что малейшее движение со стороны оппонентов — либо я побегу прочь, либо они завалят меня с нескольких ударов.       Я коснулся какого-то растеньица, искал опору, в темноте ориентируясь ужасно.       Одно мгновение, и ловкий хулиган навалился на меня сбоку. Я кое-как удержал равновесие, перепрыгивая через забор и тут же оказываясь на тропинке. Неуклюжие мужчины тщетно старались подняться на ноги в темноте и в слякоти, присущей влажным местностям. Я продолжал идти в сторону выхода, не сводя глаз с насильников. — Что здесь происходит?! — передо мной нарисовался Данил. Я подскочил на месте, схватился за сердце, в шоке глядя на Даню. Тот цокнул, закатил глаза и попытался выглянуть из-за моего плеча. — Ничего, пошли быстрее! — толкнул друга за плечо, потянув его вперёд за рукав.       Парень вперся, строптиво нахмурил брови, стараясь выглянуть назад, но, поняв, что это бесполезно, посмотрел на меня в очередной раз, делая несколько неуверенных шагов за мной. — Ты ничего не хочешь рассказать? — молвил, когда мы пересекли темную территорию. Я, стараясь казаться более уверенным и спокойным, пожал плечами, с радостью подмечая, как из-за угла показался корпус синей машины моего лучшего друга. Мы в тишине дошли до неё, а после и я заговорил: — Нет. Не хочу…       Данил недовольно прищурил и без того подслеповатые глаза, нервно постучал себе по колену: — Ладно. — раскрыл дверь, — только ни во что не вляпайся, прошу…       Я кивнул, садясь на пассажирское сиденье. Сотни мыслей роились в голове.       Что? Как? Почему и зачем?       Я снова окинул изучающим взором вход на треклятое кладбище. Никто оттуда не бежал, ни насильник, ни его коренастый дружок. Я выудил телефон из кармана узких джинс, стоило нам отъехать на достаточное расстояние. Только-только высветились ранние сообщения от Даньки:

Даня 21:30 Что произошло? Даня 21:32 Ты там умер, что ли? Даня 21:36 Руслан? Даня 21:37 Заебал

— Ведь у меня больше нет друзей… Их тупо не осталось… — продолжил свой монолог Данил, стискивая пухлые губы в единую полоску.