Crush

      Хакс почувствовал, что продрог.       Он сидел на крыльце больнице уже около получаса в одном только костюме, пренебрегая своим тёплым серым пальто, и курил, задумчиво глядя на пустую дорогу. Если раньше по этому пути ездили в основном торговцы на ярмарку, трясясь на каждой кочке и заботливо придерживая тюки с товарами, то сейчас появление новой повозки означало только новую группу заболевших.       Сегодня несколько человек уже успело умереть, но новых пациентов не привозили, но допускать мысли о победе Хакс не смел. Испанка свирепствовала в мире уже не один год, а в Америке вспыхнула даже дважды, и думать, что пауза в людском потоке в один-единственный день что-то означает, было совершенной глупостью.       Небольшой больничный морг был под завязку набит телами, и деловито пыхтящий грузовичок с водителем в медицинской маске совершал по несколько рейсов в день от больницы до окружного католического кладбища и обратно, гробовщики трудились не покладая рук, пуская на изготовление мрачных гробов самую дешёвую древесину.       Кого-то уже даже не пытались лечить. Опытный глаз медицинского персонала определял последнюю стадию болезни, и с такими больными делать уже ничего не могли — это было попросту бессмысленно. Хакс распорядился давать им порцию горячего виски и следить за тем, чтобы несчастные не захлебнулись собственной кровью, текущей из носа.       Хуже всего было с детьми. К детским трупам он так и не смог привыкнуть.       Хакс втянул в лёгкие царапающийся дым и затушил сигарету об крыльцо, зябко потряхивая плечами и потирая друг о друга покрасневшие ладони.       Он уже собирался идти обратно в больничные палаты, когда услышал едва различимый звук работающего двигателя. Но это был не знакомый мертвецкий грузовик.       Хакс ждал, спрятав руки в карманы пиджака, ждал, пока чёрный блестящий автомобиль коммивояжера не приблизился к кованым медным воротам больничного двора; когда машина остановилась, он размашистыми шагами отправился навстречу широкоплечему водителю, с трудом помещавшемуся на переднем сиденье. — Доктор Хакс, — поприветствовал его гость ещё до того, как Хакс отворил скрипящие ворота и вышел к дороге. — Очень рад, что застал вас здесь.       Хакс протянул озябшие пальцы навстречу тёплому сухому рукопожатию. — Мистер Рен. Вы с плохими новостями, полагаю?       Рен скривился. Его лицо перечерчивал тонкий извилистый шрам, чей розовый цвет становился насыщеннее при прохладе — привет с первого года войны, и Хаксу оставалось только позавидовать удаче Рена, которому взрывом не оторвало половину лица, и мастерству хирурга, что так умело заштопал рану. — Как сказать, — он похлопал по карманам своего пальто, грозившегося разойтись на плечах, — новости вещь субъективная. Для вас обвал цен на сукно ничего не значит, а для меня… Впрочем, я не за этим приехал. — Он наконец вытащил бумажный конверт и протянул его Хаксу. — Волей случая я был на почте, доктор, и туда прилетела срочная телеграмма на ваше имя. Почтмейстер сам хотел доставить, но я всё равно ехал в эту сторону.       Хакс вскрыл конверт. Вновь появилось жгучее желание затянуться, особенно после того, как он пробежал взглядом строки письма. Хакс поднял вопросительный взгляд на Рена, будто тот мог ответить на его вопросы. — Карантин? — не смог сдержать он голос. — Они закрывают нас на карантин?       Рен угрюмо посмотрел на конверт в руках Хакса. — Вы уверены, доктор? — Распоряжение главы округа, — Хакс беспомощно повертел бумагу в руках, словно надеялся обнаружить следы жестокого розыгрыша. — Бессрочный, пока болезнь не пойдёт на убыль. — Всё так плохо? Раз они закрывают целый округ? — Полагаю… То есть, статистика смертности, конечно… — Хакс нервно зашарил по карманам в поисках портсигара. — Я предполагал, что какие-то действия со стороны администрации будут, но карантин!.. — Он наконец нащупал плоскую коробочку и, открыв её, обнаружил пустоту. — То есть… цифры в сравнение не идут с тем же Мадридом, к примеру… У вас будет сигарета, Рен?       Тот молча достал из кармана свой портсигар, обитый сверху потёртой чёрной кожей и открыл его, чтобы Хакс почти не глядя вытащил двумя пальцами трубочку сигареты. — Надолго они закрывают округ? — несмело спросил Рен. Хакс с третьей попытки зажёг спичку и затянулся, словно задыхался. Внутри бушевали гнев и отчаяние.       Табак оказался крепче, чем он обычно курил. — Сказано: “До дальнейших распоряжений”, — горько ответил Хакс. — Пока люди не кончатся, или пока этих идиотов не устроят цифры.       Он снова поднёс сигарету к губам. Рен смотрел на него с неясным выражением на лице. — Я читал про Австралию, — сказал он. — Что там объявили карантин, но люди всё равно заболели. Зачем закрывать округ, если эпидемия уже в нём? — Чтобы она не распространилась дальше. Чтобы замять эту вспышку, возможно… — Хакс сделал глубокий вдох, чтобы снова вернуться к состоянию меланхоличного равновесия. — Ладно, это действительно плохая новость. Спасибо, Рен.       Шрам искривился. — О, надеюсь, моя голова останется при мне, доктор. Возьмите ещё пару сигарет. Я хотел уехать, но теперь, как видно, не получится. Или же?.. С какого числа вступает в силу распоряжение?       Хакс мрачно взглянул на него. — ”Незамедлительно”.

***

      Домой Хакс вернулся в самом скверном расположении духа. Особняк сегодня казался ему особенно отвратительным и угрюмым.       В глубокой задумчивости он снял верхнюю одежду и сбросил пиджак, оставшись лишь в рубашке, жилете и брюках, стащил на ходу галстук с шеи и проследовал на кухню в поисках Роуз. Необходимо было поставить её в известность.       Роуз обнаружилась у ведра с картофелем. Шкурка корнеплода змеилась в ловких пальцах под острым ножом, а гладкие желтобокие картошины были сложены горочкой в глубокой миске с водой. На широком столе в вазе застыли оранжевые хризантемы. — Доктор? — Роуз мигом отложила работу, когда Хакс вошёл. — Простите, я не слышала, как вы подъехали. Вы… - она заметила не сулящее ничего хорошего выражение его лица. — Что-то случилось?       Внутри снова зашевелилось разочарование в себе. — Случился карантин, — равнодушно сказал Хакс. Роуз охнула. — Осмотри наши запасы и езжай завтра с утра на рынок, если чего-то не хватает. Сроки не установлены, и почти наверняка можно сказать, что с поставками продуктов будут проблемы. В обед я пошлю к тебе кучера, вместе езжайте на лесопилку и закупите там новую партию дров, иначе мы рискуем остаться без тепла. — Но мы ведь едва к темноте вернёмся, — возразила Роуз, — как же вы доберётесь домой? — Переночую в кабинете в больнице, — махнул рукой Хакс. — Об этом не думай. Что ещё… носи маску, у нас в операционной есть партия. Поменьше контактируй с людьми на улице, особенно если они кашляют или чихают.       Он замолчал, припоминая, можно ли сделать что-то ещё, и вдруг заметил, что брови Роуз снова превратились в галочки, а нижняя губа предательски задрожала. — Роуз? — А как же вы? — воскликнула она и тут же устыдилась своего эмоционального порыва. — Вы ведь целыми днями там, в окружении больных, вы так рискуете! — Это моя работа, — пожал Хакс плечами. — Я должен лечить этих людей, даже если вижу, что это бесполезно. — А вдруг вы тоже… — Роуз не договорила и сорвалась, закрыв рот руками.       Хакс решительно шагнул к ней и схватил за плечи. — И думать об этом не смей, — внушительно сказал он. — Выкинь эти мысли из головы Роуз, как тогда, в порту! Я уже видел испанку, избежал её лап и во второй раз я ей попадаться также не намерен! Ты мне веришь, Роуз?       Роуз едва уловимо кивнула, всё ещё прижимая перепачканные ладони к губам. Сквозь шерстяную ткань синего платья Хакс чувствовал углы её плеч. — Вот и хорошо, — как можно веселее сказал он, отступая. — Это неприятные новости, но всё же не конец света, верно? Мы справимся.       На плите что-то предупреждающе забулькало в тяжёлой кастрюле. — Вот сбегающее жаркое — это серьёзно, — улыбнулся Хакс одними губами. Роуз всплеснула руками и бросилась спасать ужин, поэтому не заметила, насколько инородно выглядит улыбка на его уставшем бледном лице.       Держа горячую крышку самыми кончиками пальцев, Роуз выпустила пар, томившийся внутри, и кухню сразу наполнил аромат мягкого тушеного мяса. — Я накрою на стол, — суетилась Роуз, доставая тарелки, — а вы зайдите к капитану, пожалуйста, он очень просил. Ой, вы представляете, — на на миг она остановилась, сверкая глазами, — капитан извинился передо мной! — Приятно слышать, — признал Хакс. — И ещё я спросила у него, кто такая Гула. Вы помните, мы тогда посчитали, что он бредит? Но он был в сознании! И Гула, — Роуз снизила громкость голоса, словно делилась с Хаксом тайной, — Гула — это такая богиня! Капитан рассказал, что некий народ почитал её как богиню врачевания, и даже её имя значит “Великая врачевательница"!       Жаркое снова заворчало, и Роуз принялась помешивать густую массу деревянной ложкой с длинной ручкой. — Значит, его неуклюжие комплименты тебя смущали, — хмыкнул Хакс, впрочем, совершенно не злясь, — а слова “Великая врачевательница” нет? — Я стану такой же как вы, доктор, — с горячностью выпалила Роуз, — вот увидите! Я считаю дни до своего поступления в школу! — Думаю, ты там будешь держаться особняком: не монахиня, не англичанка, да ещё и в медицине смыслящая больше, чем другие медсёстры. Но это не значит, что стоит возводить себя на алтарь и принимать клятвы от сумасшедших пилотов, Роуз!       Она прыснула, снова прикрыв рот ладонью. — Он не сумасшедший, он просто… спонтанный, доктор, он сначала говорит, а потом думает. И мне кажется, вы с ним очень похожи.       Хакс недоверчиво склонил голову набок. — Чем же? — Вы оба саркастичны и ироничны, но вы — из-за профессии, и цинизм у вас сухой и колкий, а у капитана — комичный и насмешливый, — деревянная ложка снова пришла в движение, — и его общение бодрое, и он смеётся сам над собой и над всем, что его окружает, но при этом любит всё до жути. А вот вы, доктор, хотите, чтобы всё вокруг работало как часы, и к себе вы относитесь слишком серьёзно. — Пожалуй, мне следовало готовить тебя не к курсам медсестёр, а к экзамену по философии, — несколько растерянно проговорил Хакс, не зная, куда деть руки.       Роуз сконфуженно потянулась за перечницей в скрипучем шкафчике над головой. — Простите, доктор, — пролепетала она виновато. — Мне не следовало говорить такое. Идите скорее к капитану, он и правда уже давно ждёт вас.       Она быстро отвернулась, но Хакс всё равно заметил густой румянец, заливший её щёки.       Он вышел в коридор, раздумывая над её словами. Сам-то он не находил между собой и капитаном Дэмероном никаких сходств, однако он находился в его обществе гораздо меньше, нежели ухаживающая за больным Роуз, и у неё было больше возможностей составить мнение об этом человеке.       Прежде, чем навестить капитана, Хакс тщательно вымыл руки в ванной комнате под рукомойником. Он скрёб розовым куском мыла по пальцам и ногтям с такой силой, словно хотел смыть не только грязь, но и саму свою кожу, обнажив суставы и сухожилия.       Узкое зеркало отразило его лицо, и Хакс мимоходом отметил, что нужно бы ему побриться и выспаться. Он щедро плеснул водой себе в лицо и растёр мокрые щёки — но усталое выражение никуда не пропало — привычно пригладил ладонями волосы набок, закатил мокрые рукава рубашки до самых локтей. Отец бы его за такой небрежный вид сразу высмеял, но его больше нет, а значит язвить по поводу поведения и внешнего вида Хакса больше некому.       Пусть в ванной и было холодно, но вытираться Хакс не стал. Прохлада несколько взбодрила его и вытащила из пучины тяжёлых пессимистичных мыслей, поэтому, засунув руки в карманы своих брюк, он отправился в комнату капитана, которая располагалась в противоположном конце коридора.       Роуз торопливо накрывала на стол — её платье шуршало туда-сюда между кухней и гостиной.       Капитан Дэмерон при виде Хакса отложил в сторону книгу — какой-то приключенческий роман из библиотеки отца — и привстал на подушках, потянувшись к нему всем телом, как охотничья собака. От движения его рубашка распахнулась на груди, явив под редкий свет лампы смуглую кожу широкой грудной клетки. — Рад вас видеть, доктор! — расплылся он в улыбке. — Я выполнил ваше поручение и помирился с Роуз, так что теперь вам не придётся искать секунданта для нашей дуэли! Несколько прискорбно; я уверен, это было бы эффектно!       Уголки губ Хакса дёрнулись сами собой, но он сдержался и остался серьёзен. — Я надеюсь, что больше этого не повториться, — сказал он строго. — Роуз передала мне, что вы хотели поговорить?       Дэмерон кивнул. — Я получил ответ от отца, — сказал он, потирая шею и явно стараясь подбирать слова. — Он отреагировал лучше, чем я думал, так что то, что я приеду домой не в полном комплекте, не должно выбить его из колеи. От деда вот придётся убегать, но он плохо ходит — возраст всё-таки, так что шансы у меня есть. — Вы не можете уехать, — прервал его Хакс, но не успел он объяснить причину, как Дэмерон остановил его вскинутой ладонью. — Ну нет, доктор! Мне льстит то, что вы будете скучать, и прелестная Роуз стала для меня чуть ли не спасителем небесным, но я не могу больше тут оставаться! Я уже хорошо себя чувствую, так что поездку переживу и… — В округе карантин! — рявкнул вышедший из себя Хакс, сжав в кулаке свою цепочку от часов. — Вас никуда не выпустят из-за испанки!       Дэмерон миг непонимающе смотрел на кипящего Хакса. Его тёмные глаза подёрнулись пеленой, а широкие плечи опустились, когда он понял сказанное. — Карантин, — повторил он тихо. Хакс, несколько устыдившись своей вспышки, подошёл к постели поближе и опустился на её краешек рядом с загипсованной ногой. — Кто бы мог подумать… Хорошо, я поступлю вот как. Я напишу отцу письмо и попрошу прислать денег и продукты. Ведь вам нужны будут продукты? Или лучше медикаменты в больницу? — Я не понимаю вас, капитан. — Ну, — он снова улыбнулся, но глаза оставались неподвижными, — я ведь остаюсь у вас на дальнейший простой, так? Нужно платить за крышу над головой. — Это совершенно необязательно, — запротестовал Хакс решительно. — Можете считать себя моим гостем, капитан, если вам так угодно. Никто не виноват в том, что приказ пришёл именно сейчас, и вы не должны чувствовать себя обузой. — Но я хочу, — просто сказал Дэмерон. — Я привык поступать так, как хочу, и если вы не хотите брать с меня деньги на хозяйство, то возьмите лекарства для больных. В этом вы мне не откажите, надеюсь?       Он склонил голову, ожидая ответа и чуть сдвинув брови, будто журя Хакса за некий проступок. Пожалуй, Роуз была права — между ними действительно есть нечто общее, нечто, что нельзя сразу ухватить за всем этим балаганом и оживлением. “Я привык поступать так, как хочу” — в одних этих словах сложен был весь жизненный уклад этого человека, и он действительно хотел расплатиться с Хаксом, несмотря на то, что тот с ним сотворил собственными руками. — Я предоставлю вам список того, что нужно больнице. — Вот и славно, доктор.       Дэмерон замолчал и снова откинулся на подушки, тоскливо глядя в окно на почти севшее багряное солнце. — Хотите сигарету, капитан?