Crush

—Какого чёрта?!       Хакс судорожно рванул на себе полы пиджака, быстро стряхнул рукава, едва не запутавшись. Одна или две пуговицы отскочили на пол, но Хакс этого даже не заметил. —Ты что творишь? —он бросился из к Дэмерону, кресло со скрипом сдвинулось назад. Тот держал руку на весу, точно факел, и медленно шевелил пальцами. —Чёрт, чёрт! Прекрати смеяться!       Он поскорее накрыл пламя плотной тканью и сбивчиво укутал пылающую руку, тесно прижал её к себе. Дэмерон нервно посмеивался, совершенно не сопротивляясь быстрым сильным хлопками. — Вот так да, — прогудел где-то сзади Рен, — кажется, нам действительно хватит! Но вы прямо фокусник, капитан! —Обожаю фокусников! — с готовностью отозвался Дэмерон. Хаксу захотелось огреть его коньячной бутылкой, да посильнее. Но он продолжал держать конечность спрятанной, чтобы пламя уж наверняка задохнулось.       Дэмерон продолжал негромко смеяться, прикрыв глаза. Хакс гневно открыл рот, но сразу закрыл, потому что не был уверен, что если он начнёт сейчас высказываться, то сможет остановиться вовремя. В отличие от совершенно потерявшего голову капитана, он-то понимает, к чему может привести несдержанность и излишняя откровенность.       Он стиснул зубы крепче. — Как удачно, что вы оказались рядом, доктор! А какая выучка — вы не секунды не медлили, я в вас не сомневался! — Ах, вы не сомневались? — хмуро переспросил Хакс. — Ни капли!       Он с ухмылкой взглянул на Хакса, не делая ничего, чтобы помочь ему или помешать, будто его вовсе не волновало, что горящий алкоголь потечёт на одежду и сбить его станет куда труднее. — Кажется, кое-кому здесь уже хватит, — процедил Хакс. Он осторожно размотал кокон материи. На свет показалась рука — неповреждённая к счастью, исключая только обожженные расплавившиеся тёмные волоски. — Спасибо вам за приглашение, мистер Рен, но, думаю, вечер пора заканчивать.       Тёмно-бордовую подкладку пиджака в некоторых местах прожгло насквозь. — Вы уверены, доктор? Можем сыграть ещё пару партий в покер, — предложил Рен. Эффект от выходки Дэмерона быстро прошёл, и коммивояжер снова впал в своё обычное меланхолично-мрачное состояние. — Воздержусь, — поспешил ответить Хакс, поскольку Дэмерон явно был не прочь задержаться. — Вы не могли бы отвезти нас в мой особняк?       Он не стал надевать пострадавший пиджак. Чтобы успокоить нервы, пришлось схватить со стола коньяк и сделать добрый глоток прямо из горлышка. Дэмерон проследил его движение с той самой жадностью, которая просыпалась в нём во время их исступлённых поцелуев и объятий. Однако вместо обычного возбуждения сейчас Хакс чувствовал только колючую злость. — Что ж, если вы настаиваете, — пожал широкими плечами Рен.       Он грузно поднялся со стула, на ходу допивая содержимое своего стакана, подошёл к рабочему столу и выдвинул ящик.       Покопавшись там некоторое время, он явил на свет туго набитый конверт из плотной коричневой бумаги. Хакс закусил щёку, чтобы сдержать возражения — карточный долг сейчас был совершенно вне его власти, и пусть ему категорически не нравилось происходящее, вмешиваться не стоило.       Он должен был следить, чтобы Дэмерон не пил много. Ведь он ни раз и не два становился свидетелем того, как быстро пустеет бутылка виски во время их совместных посиделок, но не придавал этому особенного значения, и теперь его попустительство привело ко всему этому балагану. — Опасно с вами играть, — передал Рен конверт. Не замечая уничтожающего взгляда Хакса, Дэмерон забрал деньги и довольно спрятал шелестящий конверт в карман брюк. — Я просто обязан взять реванш, капитан. Не мог же я растерять все свои навыки игры. — В любое время к вашим услугам, — пошатываясь, Дэмерон опёрся на костыль и встал. Они обменялись рукопожатием. — Но не надейтесь, что я легко сдамся! Хоть лжец из меня и никудышный, в покере блефовать я умею мастерски. — В этом я уже успел убедиться.       Они вышли из кабинета и спустились по лестнице в холл, где Хакс снова помог Дэмерону с пальто. К этому моменту он уже немного успокоился, однако на добродушное “Спасибо” ответил лишь сухим коротким кивком. От Дэмерона заметно пахло коньяком, и манерах поведения его появилась большая небрежность и развязность. В другой обстановке Хакс бы, наверное, даже понаблюдал за ним с удовольствием, но сейчас всем своим видом он напоминал ощетинившегося иглами ежа.       К счастью, Рен то ли проявил тактичность, то ли просто повёл себя в свойственной ему флегматичной манере — но никаких особенных вопросов он не задавал. Вообще Хакс редко видел, чтобы что-то выводило коммивояжера из себя, однако ему довелось слышать о нескольких случаях ещё во время войны, которые предупреждали, что лучше в разговоре с этим мрачным высоким мужчиной тщательно подбирать слова — по слухам, Рен в гневе был совершенно неуправляем, и оттого Хаксу было удивительно, что Дэмерон так легко нашёл с ним общий язык. Можно было бы всё списать на совместное распитие алкогольных напитков, разумеется, только вот по наблюдениям Хакса Рен в основном лениво потягивал коньяк и едва ли закончил бокал.       Как только они вышли в вечернюю мглу, и Дэмерон забрался в чёрный Fiat Рена, чтобы с удобством разместиться на заднем сиденье, Хакс поспешил отвести хозяина автомобиля в сторону. — Извините за всё это, — сказал он. — Я понимаю, что вы рассчитывали на обычный дружеский ужин, но никак не на попытку фейерверка. — Я получил всё, на что рассчитывал, — туманно ответил Рен. — В любом случае, рад, что вы выбрались, доктор Хакс.       Хакс кивнул, и тоже забрался в машину. Он принял решение сесть рядом с Дэмероном, на случай, если тому взбредёт в голову очередная забавная идея. Пострадавший пиджак он не надел, а аккуратно сложил стопкой и прижал сверток к боку; тонкий лен рубашки примялся пальтовой тканью, но все же Хакс не продрог в опустившейся на землю прохладе.       Ссутулившись, Рен устроился на водительском месте, небрежно поправил боковое зеркало, и через минуту автомобиль с сытым рычанием тронулся с места. Яркими вспышками зажглись фары, пронзая темноту, и свежий ночной воздух смешался с едким выхлопным газом.       Рен вёл плавно, так что на дороге машина вела себя послушно и ехала ровно. Самому Хаксу случая прокатиться в этом автомобиле раньше не представлялось, и сейчас он по достоинству оценил все достоинства новой модели, недавно сошедшей с конвейера. Кожаное сиденье было мягким и удобным, и Хакс расслабился, не забывая, всё же, посматривать в сторону Дэмерона. В салоне горела только тусклая лампочка над лобовым стеклом, и в блёклом свете черты его мужественного лица казались чуть более грубыми, чем они были на самом деле. — Не машина, а зверь, — одобрительно сказал Дэмерон, разрушив тишину. — Давно приобрели? — Не так уж и давно, — отозвался Рен, не отрываясь от стелющейся перед ними дороги. Руль он надёжно сжимал пальцами здоровой руки. — Модель Fiat 502 выпустили в начале этого года. Я подумывал было взять Renault KJ, но у этого двигатель помощнее, да и выглядит презентабельнее. В моей работе внушить покупателю уважение и доверие — ключ к успеху.       Хакс подумал, что человека с такими габаритами трудно не уважать, но ничего не сказал.       Он перевёл взгляд вниз, слушая краем уха объяснения Рена о преимуществах 502 модели перед 519. Места в салоне обычно хватало, как он мог судить, однако сейчас пришлось потесниться — костыль в багажник не влез; ехать пришлось, тесно соприкасаясь с Дэмероном плечами.       Это было смущающе и приятно одновременно. Любой физический контакт с капитаном будто отпечатывался на коже клеймом, от которого расходились волны жара, и Хакс готов был поклясться, что тепло проникает сквозь несколько слоёв одежды. Впервые они сидели так близко на виду у кого-то постороннего, и хоть в близости сейчас и не пахло сексуальным подтекстом, у Хакса всё равно немного закружилась голова. Злость сменилась глухим раздражением с привкусом отчаяния — подумать только, в каком-то другом идеальном мире они могли бы говорить друг о друге без опаски, могли бы не прятаться под сводчатым тёмным потолком кабинета, могли бы разделять общество друг друга без боязни быть осужденными.       Хаксу до дрожи захотелось провести кончиками пальцев по шерстяной ткани брюк, обманчиво-чёрной под светлячком лампы. Он мог бы надавить самую малость, и увидеть, как с приоткрывшихся тонких губ сорвётся невольный вздох.       О, По бы это наверняка понравилось. Довольно времени они провели вместе, чтобы реакции его тела навеки отпечатались в памяти. Он бы не выдал себя Рену ни одним жестом, продолжая рассуждать о карбюраторах, или о чём они там говорили — о нет, он бы сидел подчёркнуто спокойно, может, улыбаясь только несколько кривовато, в то время как дразнящие прикосновения поднимались бы всё выше и выше. И через некоторое время он бы сдался и стал бы тщетно скрывать свои попытки нетерпеливо ёрзать, потому что Хакс бы со всей осторожностью поглаживал бы нежную кожу сквозь мягкую ткань, пока его пальцы не накрыли бы отчётливо выдающийся бугорок и не ощутили бы крепнущую под лаской длину.       Во рту пересохло — картина мерных ритмичных движений и закусившего губу Дэмерона стала пугающе яркой и желанной. Хакс мельком взглянул вперёд — достаточно ли здесь темно? Увидит ли Рен, если он переместит руку на округлое колено, для начала?..       Машина подпрыгнула на невесть откуда взявшемся камне, спустив Хакса с небес на землю. Конечно, конечно он заметит. Он сидит в каких-то сантиметрах от Хакса и достаточно будет одного быстрого взгляда в зеркало. Этого хватит, чтобы всё происходящее превратилось в бесконечный ад.       Они ехали меньше четверти часа, и наконец автомобиль остановился возле въезда на территорию особняка. Тёмное здание угрожающе скрывалось за голыми ветвями деревьев.       Рен неуклюже выбрался наружу, обошел машину и отпер пассажирскую дверь. Хакс последовал его примеру; угрюмо глядя себе под ноги, он обогнул автомобиль сзади, шурша гравием, и помог Дэмерону справиться с костылем. — Может, вам подсветить? Я мог бы выкрутить фары помощнее, — предложил Рен, но Хакс помотал головой. — Спасибо, мистер Рен, но не беспокойтесь. Ночь сегодня светлая, луна яркая, всё видно. — Мы не заблудимся! — вмешался в разговор Дэмерон. — Я этот сад вдоль и поперек исходил, так что уважаемый доктор в надежных руках!       Хакс устало посмотрел на медный кругляш луны, нагло красующийся среди редких туч. Хоть дождя и не было последние сутки, сад просохнуть не успел, и воздух густо насытился влагой. — Что ж, тогда всего хорошего, — Рен протянул Хаксу на прощание руку. — Я к вам заеду через несколько дней, когда срок снимать повязку наступит. — Разумеется. Спасибо за приглашение ещё раз. Действительно, вечер получился славным.       Дэмерон с готовностью пожал широкую ладонь Рена. — Приятно было познакомиться, мистер Рен, — сказал он весело. — Мои комплименты повару — бефстроганов оказался просто пальчики оближешь! Да, и вы же не обижаетесь на меня по поводу выигрыша? — На вас обижаться невозможно, — отозвался Рен, и из-за его обычной мрачности нельзя было распознать, шутит ли он, или говорит серьёзно.       Он неспешно уселся в автомобиль и тронулся с места. Шины с шелестом вспахали гравий, и машина отъехала от двух стоящих возле кованых ворот людей, чтобы выехать на пустую дорогу и исчезнуть в ночи.       Хакс молча перевел взгляд на смотрящего вслед Рену Дэмерона, но сдержался, и только толкнул резную створку сильнее, чем нужно.       Ворота возмущенно скрипнули. — Странный тип, — сделал вывод Дэмерон, следуя позади. Хакс не ответил. — Тяжелая у него манера общения, вроде все в рамках приличий, а смотрит так, будто ты попавшийся лазутчик, который стянул план грядущей атаки. — Он старательно обогнул одну из непросохших до конца лужиц. — Но в целом мне он понравился, и вечеринка получилась весёлая. Что скажешь? — Имеешь в виду тот момент, когда ты решил сыграть в Гарри Гудини? — язвительно отозвался Хакс, не сбавляя шагу. — Брось! Тебе что, не понравилось моё маленькое представление? Не будь таким серьезным, это ведь была просто шутка. — Плохая шутка, — пробормотал Хакс. — Ну погоди же, — Дэмерон ухватил его за плечо, заставив остановиться. — Ты так быстро идешь, я не успеваю. Армитаж, что-то случилось?       Они уже пересекли открытую лужайку и оказались в резных тенях первых деревьев. Лунные пятна бледнели на сером осеннем пальто.       Хакс ссутулился и спрятал руки в карманы, комкая пальцами подкладку. Сверток с пиджаком прижимался к боку и упирался в подмышку. — Зачем ты это сделал? — выдавил из себя Хакс. — Что я сделал? — Устроил это представление, черт возьми! — Хакс стиснул подкладку крепче. — Эту лекцию, эту демонстрацию — зачем, По?       Они стояли достаточно близко, чтобы Хакс увидел, как губы сложились в знакомую усмешку. — Чтобы объяснить тебе, что ты ошибаешься. Наверное, многие люди неправильно понимают себя и потому говорят не то, что думают на самом деле, и поэтому ты так сказал… но я не из их числа. И всегда могу доказать свои слова делом. — Устроив самоподжег? — воскликнул Хакс запальчиво. — Что ты этим доказал, По? Кому доказал? — Тебе, — спокойно ответил По. Его кудри взлохматило деликатное дуновение ветра, и вся его фигура со смещенным центром тяжести всё равно выглядела величаво и уверенно. — Я хотел доказать тебе, что ты ошибся. Ты почему-то… не поверил мне, и я решил, что должен доказать свои слова поступком. Теперь-то ты веришь? Ты не должен сомневаться, Армитаж, я с тобой всегда открыт и честен. — Это было опрометчиво и опасно!       Дэмерон дёрнул плечом и посмотрел куда-то мимо Хакса. — Ты совсем не думаешь о последствиях, — сказал Хакс. Он вдруг почувствовал, что у него дрожат руки. — Мы можем говорить о чём угодно, когда мы одни, но не надейся, что я буду потакать твоим сумасшедшим идеям при других… постой-ка, — он ошарашенно посмотрел на невозмутимого Дэмерона. — Постой-ка… это всё потому, что я не ответил тебе? Ведь так?       Хакс несколько секунд молчал, пытаясь привести в порядок взметнувшиеся мысли. Конечно же, вот в чем причина. Он не раз уже думал, что Дэмерон отлично притворяется, и его весёлость и развязность отлично скрывают жуткую неуверенность в себе. Ему жизненно необходимо было нравиться, и своей скомканной реакцией на признание Хакс задел его. И с этого момента ему наплевать стало на окружение — жажда внимания и природная пылкость дали питание опасной идее, которая Дэмерону наверняка показалась сногсшибательной. — Ты ждал, что я тебе отвечу тем же? — спросил он. — Прямо там, при Рене? — Я и не думаю давить на тебя, — поспешно отозвался Дэмерон, снова взглянув на Хакса. В его голосе слышалась плохо скрываемая грусть. — Или требовать что-то. Нет, совсем нет. Я просто хочу, чтобы ты принял меня и не отвергал вот так. С такой ненавистью. — Я никого не отвергал, По. Но позволить всему этому расти не могу. В другое время и в другом месте ничего могло бы и не случится, понимаешь? Лучше понять сейчас, — Хакс едва мог выдержать тяжёлый взгляд, но заставлял себя продолжать говорить через силу. — Скоро тебе придётся уехать, и будет сложно… — Лжец.       Хакс отшатнулся, подавившись словами. — Ты лжец, — повторил Дэмерон звенящим голосом. — Ты обещал, что не отпустишь меня! Ты сам сказал это! — наконечник костыля скрипнул, когда на него навалился больший вес. — Я не слепой, я вижу тебя изнутри по твоим жестам и словам, и твоим манерам, но стоит тебе оказаться в обществе, ты становишься совсем другим, и я перестаю для тебя что-либо значить! Но пока ты врал им, я ещё мог оправдать тебя, а сейчас ты лжёшь самому себе и лжёшь плохо! Почему ты просто не можешь принять то, что происходит? А я отвечу — потому что боишься! Потому что ты всю жизнь боишься, что о тебе подумают другие! Да даже сегодня, когда мы ехали рядом, ты сидел как на иголках! Ты полагаешь, я не знаю, о чём ты думал? — он издал клокочущий смешок. — Ты думал, не слишком ли близко мы сидим, не вызовет ли это у Рена подозрений, не посмотрит ли он косо. Чёрт, да у тебя практически на лбу это было написано! Я совсем не идеал, но я хотя бы не боюсь сказать правду самому себе! А ты прячешься и извиваешься, и всё пытаешься обставить дело так, будто хочешь поступить правильно! Ты лжец, Хакс, лжец и трус!       Хакс укусил себя за щёку. — Я, может, и трус, — сказал он, — но не эгоист. Я смотрю на вещи реально. Я вижу, к чему может привести необдуманный поступок, а ты нет — тебе нужно представление, нужно, чтобы на тебя смотрели. Ты хочешь всё здесь и сейчас, а что потом - да гори оно синим пламенем! И что произойдёт с людьми, которых заденет твоя сметающая всё на своём пути волна? Ты получишь всё, что захочешь — а потом? Что потом? И ты знаешь, что тебе придётся уехать! Знаешь это, но не хочешь столкнуться с правдой лицом к лицу! — он не заметил, как перешёл на крик. — Ты знаешь, что всё закончится с твоим отъездом, и ты задался целью выжать всё из этого приключения! Всё, что только можно! Чтобы было не скучно, чтобы было остро и волнующе — а после будешь хвалиться произошедшим, намекать, что от тебя в восторге ну просто все вокруг, будешь внутри всё перемалывать и разбирать на кусочки, чтобы ещё раз вкус победы почувствовать!       По сделал маленький неуверенный шаг в его сторону, протянул было руку, но Хакс отпрянул, как от огня. — Армитаж, — едва слышно сказал он. — Всё совсем не так. — Я — это твой эксперимент, — продолжил Хакс безжалостно. Внутри него всё жгло и говорить было больно, но он продолжал и продолжал, потому что пришло время расставить все точки над “i”. — Тебе нужны впечатления, ты может и сам веришь в то, что говоришь, да только это всё самообман, и нет в тебе никакой любви ко мне. Пройдёт время, и ты встретишь ещё кого-то, и этот кто-то моё место с лёгкостью займёт, и ты будешь этому кому-то говорить всё то же, что и мне. — Это неправда, — беспомощно попытался возразить Дэмерон. Он не решался последовать за Хаксом и всё ещё тянулся к нему. — Неправда, ты же знаешь. Я не должен был называть тебя лжецом, я понимаю, я не хотел, не хотел! Я не могу тебя заменить кем-то! — Нам нужно… остановиться. Всё заходит слишком далеко, и нам следует положить этому конец.       Слова тяжело повисли между ними. Хакс знал, что поступает жестоко, но другого выхода он просто не видел. Он вытащил наконец руки из карманов, ладони были мокрыми от пота. Почему-то его знобило, хотя погода сегодня стояла приятная и сухая.       Дэмерон весь как-то осел и будто сделался меньше ростом. Хакс чувствовал его растерянность и смятение. Он не знал, что делать дальше. — Армитаж… Армитаж, послушай…       Он не договорил, угаснув к концу фразы. Редкостью было, чтобы Дэмерон не мог найти подходящие слова для своих мыслей, и это показывало, как сильно Хакс его задел. — Осталась пара недель, — тщательно сохраняя остатки самообладания, сказал Хакс. — Я думаю, даже раньше; ответы на мою статистику обнадёживают, в целом ситуация по округу гораздо лучше. Ты сможешь уехать и забыть обо всём.       По всё ещё молчал, и Хаксу стало совсем не по себе. — Нужно… нужно зайти в дом, — откашлялся он, тщетно пытаясь говорить ровно. Ему снова хотелось изувечить себя. — Всё будет в порядке. Правда, так и будет. Рано или поздно…       Он почувствовал, как что-то жжёт уголки глаз, и поспешно отвернулся. Крепко сжимая злополучный пиджак, Хакс на деревянных ногах отправился сквозь деревья, забыв про тропу, будто бы особняк как-то мог спасти его от самого себя.       Он делает всё правильно. Тогда почему же внутри такое гадкое ощущение? Почему, даже прикусив щёку изнутри до крови, он не может от него избавиться?       Хакс успел пройти буквально несколько метров, как палые листья за ним потревожено зашуршали. — Не надо, — донёсся до него пронзённый отчаянием голос. — Подожди, давай… Давай я пообещаю быть сдержаннее! Клянусь, никто ничего и не заподозрит!       Хакс зажмурился, приказав себе не поддаваться искушению сбавить шаг. Под ногами чавкала непросохшая влажная почва. — Всё закончится с отменой карантина, — мертвым голосом сказал он. — Всё должно закончиться. — Армитаж!.. Армитаж, пожалуйста!..       Он знал, что идёт чересчур быстро, чтобы Дэмерон мог догнать его и остановить, и больше всего на свете Хакс сейчас боялся, что так и произойдёт. Оказавшись достаточно близко, По получит возможность увидеть его искажённое горечью лицо, и тогда Хакс не ручался за свою выдержку. Стоит только Дэмерону прямо посмотреть в его глаза, и Хакс сам погубит себя, утонет в такой привычной уже чёрной поволоке, а потом и его за собой утянет.       Сердце разорвалось на куски, но Хакс продолжал слепо идти, не обращая внимания на промокшие ботинки, пока сзади не послышался глухой звук удара, будто тяжёлый мешок упал на землю.       Он обернулся, чтобы увидеть растянувшегося животом на земле По.       Должно быть, тот зацепился наконечником за один из коварно торчащих под ногами корней или попал в выбоину. Хакс не медлил ни секунды. Он тут же выронил мешающий свёрток и бросился к Дэмерону, помогая ему подняться. — Облокотись на меня, — суетливо бормотал он, подставляя своё плечо. — Давай, вот так…       Но По вдруг оттолкнул его с такой силой, что Хакс потерял равновесие и плюхнулся рядом, оказавшись коленями в мелкой луже. — Отстань от меня! — дыша, как разозлённый бык, прохрипел Дэмерон. Волосы закрыли его глаза. Не поднимая головы, он сел, заозирался в поисках откатившегося в сторону костыля, но света луны недоставало, чтобы он смог сразу его увидеть.       Хакс снова попытался помочь, наплевав, что брюки медленно промокали от воды. — Не дури, По, — он крепко ухватил того за локоть и потянул вверх, — поднимайся... я сейчас… — он оглянулся, вглядываясь в темноту, — сейчас найду его!.. — Я сказал, отстань! — зарычал По. — Катись к чёрту, Хакс! — он опять ударил, на сей раз в плечо и довольно ощутимо. — Катись!..       Хакс смотрел на дрожащего По, который хрипло дышал и тщетно шарил пальцами по влажной земле. Полы пальто волочились по листьям. В его действиях посторонний не мог увидеть особого смысла; его и не было — Дэмерону требовалось делать хоть что-нибудь, чтобы только не сталкиваться с Хаксом глазами.       Он ударил и снова, когда Хакс схватил его за воротник, и снова, и снова, в конце концов расстояние между ними сократилось настолько, что он уже не мог замахиваться, но только неуклюже толкаться, со всей своей яростью загнанного зверя.       Хакс прекратил его урезонивать, сосредоточив усилия на борьбе; затем он попросту притянул его к себе, вжал лицом в грудь, и крепко обхватил за плечи и затылок. Кулаки молотили его по спине, но Хаксу было наплевать. Он уткнулся носом в макушку, вдохнул помимо воли знакомый запах — и понял, что По был прав; он законченный лжец, и кого он пытался обмануть постулатом, что всё окончится, и они смогут обойтись друг без друга? Этот удивительный человек, задыхающийся от ярости в его руках — как Хакс сможет обойтись без него? — Тише, По, — шептал он неслышно, пропуская между пальцами вьющиеся пряди. — Всё хорошо…       Так много Хаксу хотелось сказать, и так мало слов для этого существовало. Он прижимал себе Дэмерона, стоически вынося его ненависть, и вскоре удары ослабли, и По обмяк, а потом обнял Хакса в ответ, вцепившись в его спину. — Всё хорошо…       Его брюки промокли насквозь, волосы растрепались, пальто испачкалось от возни, а Дэмерону приходилось и того хуже. Хакс снова закрыл глаза, каждым своим жестом вымаливая прощение, укачивая По в своих объятьях, и с ужасом думая лишь о том, что он наделал.