Детройт-однострочники

— Быстрее, Маркус, резче! Голос у Коннора спокойный, это у Маркуса вентиляция работает на пределе, пытаясь остудить перегревающийся процессор. Столько информации, столько преконструкций за раз, он способен просчитать лишь процентов семьдесят того объёма данных, которые с такой лёгкостью обрабатывает Коннор. Коннор двигается красиво, плавно, будто перетекает из одного положения в другое, и Маркус думает о том, что хочет нарисовать его. — Давай же, ты дерёшься как уличная шпана, — говорит Коннор и улыбается. Маркус не хочет с ним сражаться. Коннор легко обходит его защиту, делает подсечку и наваливается сверху всем весом. Замахивается — Маркус думает о том, что корпус Коннора легче, чем его собственный, — но не бьёт. Сжатый кулак останавливается ровно в дюйме от регулятора тириумного насоса. Коннор снова улыбается, кладёт раскрытую ладонь Маркусу на резко вздымающуюся грудь и, наклонившись, замечает: — Ты тратишь ресурсы не на спарринг. Коннор, конечно же, прав. Маркус ведёт ладонями по его бёдрам вверх, чутко улавливает малейшие отклики на свои прикосновения — его система распознавания невербальных реакций рассчитана на людей, но с Коннором тоже работает. Сейчас она подсказывает — алой надписью через весь внутренний интерфейс, — что Коннора нужно поцеловать. И Маркус следует своей программе. А спустя несколько секунд обхватывает Коннора ногами и, скинув с себя, сам наваливается сверху, упираясь ладонью в грудь. — Это было нечестно, — замечает Коннор, не пытаясь вывернуться. Маркус знает. Но иногда, чтобы победить, нужно импровизировать. *** — Медленнее, Коннор. Нежнее. Кисть — это не пистолет. Коннор всё понимает, он филигранно регулирует силу сжатия пальцев, пытается не давить на холст, но, наверное, слишком привык держать в руках оружие. Или превращать в оружие всё, что попадает в его руки. Этой кистью он мог бы убить человека двадцатью разными способами. — Просто... Закрой глаза. Обратись к своим эмоциям, и позволь кисти самой скользить по холсту. Коннор догадывается, чьи это слова, и даже завидует немного. Его, как и многих других, учили человечности через смерть, жестокость и несправедливость — Маркусу повезло куда больше. Неудивительно, что он хотел того же для всех андроидов, но при этом верил в доброту людей. Коннор закрывает глаза, и во внутреннем интерфейсе тут же разворачивается программа преконструкции. Но она способна лишь воспроизвести то, что уже было, а Маркус хочет от него другого. Коннор пытается вообразить что-то яркое — память подкидывает архивные записи расцветающих взрывов, синюю и алую кровь на снегу... Что-то красивое — Сад Дзен, обернувшийся замёрзшей пустыней... Тириумный насос сбоит, как и система координации мелкой моторики. А Маркус обнимает его сзади и уверенно, но мягко, берёт дрожащую руку с кистью, оставляя на холсте первый ровный росчерк приятного оливкового цвета. Коннор глубоко вздыхает, охлаждая биокомпоненты и стабилизируя систему. Нужно что-то... Тёплое? Смуглая кожа. Россыпь веснушек. Разноцветные добрые глаза. Плавный изгиб улыбающихся губ. Тепло в каждой черте лица. Коннор видит свою картину под закрытыми веками — и улыбается, уверенно водя кистью по холсту. *** — Быстрее, Коннор! — Нет, Маркус, медленнее. И нежнее. Ты сам говорил. — Это... Не тот случай. Нагрузка на сенсоры далека от оптимальной... Ну же, сильнее! И Коннор послушно подаётся вперёд, хотя собственная система осыпается предупреждениями о перегрузке данными. — Я не... Я... Слишком много... Голосовой модуль у Коннора сбоит. — Давай, — шепчет Маркус. И впечатывает Коннора в себя, вжимаясь белыми губами в его губы, убирает фаерволы и берёт часть нагрузки на себя. Количество данных ошеломляет, Коннор чувствует всё совсем иначе, и Маркуса едва не коротит от обилия ошибок, заполонивших его собственную систему. — О... Чёрт, — не удерживается он и стонет: — М-медленнее. Коннор останавливается, крепко вжавшись между ног Маркуса, и без трения нагрузка на сенсоры гораздо менее ощутима. Они оба тяжело дышат, пытаясь прийти в себя и оптимизировать работы систем, но глубже, там, где рождаются эмоции, расцветает беспредельный восторг. — Это было... — Опасно близко к перезагрузке... — Восхитительно. — Точно. Коннор приподнимается на вытянутых руках, заглядывая Маркусу в глаза, и прижимается к его лбу своим. — Такого опыта у меня ещё не было, — улыбается он. — У меня тоже, — соглашается Маркус, прикрывая глаза. — Будем открывать новые горизонты.