Забери меня!

Пит упрямо поджимает губы, стискивает кулаки и смотрит на тренера по айкидо. Фоном воют сирены скорой помощи и на носилках уносят пятнадцатилетнего паренька с переломом ноги, которого отделала Квилл. - Петра Джейн Квилл! - мастер смотрит на нее с упреком. - Айкидо - это искусство и в нем нет места для грязных приемов! - Драка - это не искусство, а способ выжить! - говорит Пит, то чему ее учил Йонду. - В настоящей драке нет правил и благородства! - Именно! В драке! Айкидо - это боевое искусство, а не подзаборная драка! В нем есть правила, которые надо соблюдать! У нас здесь спорт, а не бои без правил! - Да это же... бред! Нафиг тогда вообще здесь штаны протирать, если ты не можешь применить эти знания на практике! Пит учили сначала бить, потом думать. Бить подло, из-под тишка, грязно и грубо. В реальной драке или бойне нет места благородству. Ударил, уронил, обезвредил и добивающий, чтоб в спину не прилетело. - Я принял вас в ученики в возрасте уже не подходящем, - хмурится мастер. - Но будьте уверены, мисс Квилл, я не позволю вам уйти отсюда, пока вы не поймете, что ломать кости за любой поступок окружающих вас людей, который вам приходится не по вкусу, неприемлемо! Я уже наслышан о вас, и приняв во внимание вашу ситуацию, позволю вам продолжать обучение. - Да нахрен мне нужны ваши танцульки! - Пит шипит и раздраженно щурится. - От всех этих ваших танцев нет никакого толка в реальной жизни! Идите вы все!.. Но на следующий день Джексон Квилл тащит ее в зал на занятие по айкидо буквально насильно. Парень, которому она сломала ногу, будет ходить в гипсе два месяца. Но Пит его совершенно не жаль. Она выполняет разминку, делает растяжку, чуть ли не воя от боли в мышцах, так как шпагат ей до всего этого бреда нужен не был. Она и без него могла неплохо бить коленом по самому драгоценному. Пит видит тысячу и один способ ударить противника так, чтобы не встал. Пусть это и будет подлый и грязный удар, но драка, на то и драка, что правил в ней нет. Вот только стоит ей применить на практике хоть один из множества приемчиков, которыми обучили Опустошители, как ей тут же прилетает наказание, от которых хочется выть. До дома она плетется едва переставляя ногами, а утром долго пытается размять одеревеневшее тело. Это же искусство. Пит кривится и думает, что лучше бы ее отправили на бокс. Там хоть душу можно отвести по роже съездив без особых ограничений. И в один из дней, она так устает на тренировке, что плетясь домой, чуть ли не валясь от усталости, даже ни разу не поднимает глаза к небу. И не шепчет уже столь привычные и въевшиеся в ее суть, как старый кассетный плеер, слова: Забери меня, Йонду.