Deathly Hallow

      Голову сжал железный обруч, а перед глазами вдруг появились яркие картинки. Она резко села на кровати и сдавила пальцами виски, но боль не прекратилась. Послышался крик, наверное, кричала она сама, но звуки тонули вдалеке. Девушка же находилась в каком-то незнакомом ей месте…       Ей виделись высотные здания, устремляющие свои пики к голубому небу, перекинутые через широкую реку мосты, машины, пыхтя, разъезжающие по улицам, тонувшим в щелях между небоскребами, и люди в шляпах и пальто, плывущие по тротуарам. Она сама ступала по этим улицам, терялась в потоке пешеходов и засматривалась на особенно привлекающие ее здания.       Это был не Лондон. Гвен пару раз видела этот город на фотографиях в газетах — это был великолепный Нью-Йорк, город свободы.       Изображения стремительно сменяли друг друга, последним был образ статуи, держащей над своей головой факел. Это продолжалось не больше минуты, но волшебнице показалось, что она побывала в настоящем путешествии.       Затем в глазах потемнело, и она почувствовала во рту солоноватый привкус. Наконец опустив руки и проморгавшись, волшебница увидела капли крови на одеяле и, вскочив на ноги, бросилась в ванную.       Увидев свое отражение, она ужаснулась. Из носа текла кровь, ее кожа побледнела, а голова до сих пор гудела. Она вся вспотела и тряслась всем телом. Она была уверена в одном: это был не сон. Но что тогда? Видение?       Дверь резко распахнулась, и Гвен поторопилась плеснуть на лицо холодной воды. Слизеринка замерла в проходе.       — Ночной кошмар, — словно оправдываясь, пробормотала Поттер, запрокидывая голову, чтобы остановить кровотечение.       Нежданная гостья нерешительно подошла к крайней раковине и стала наводить утренний порядок.       Гвендолин еще раз посмотрела на себя в зеркало и стремительно направилась в свою комнату — единственное место, где она могла почувствовать себя в безопасности.       Кровь вскоре прошла, но идти на уроки девушка была не в состоянии. Ей и не хотелось.       Она с неохотой навестила больничное крыло, где чересчур заботливая целительница после тщательного осмотра все-таки выдала ей справку на пару дней, едва не заставив провести это время на больничной койке. Но сорок восемь часов в компании покалеченного ею же Малфоя в ее планы уж точно не входили. Помалкивала волшебница и про видение, не желая привлекать лишнее внимание к своей и так уже слишком заметной персоне.       В своей комнате она оставила Саймону записку о том, что приболела, а сама, как только начались уроки, полетела в библиотеку. У нее накопилось слишком много вопросов и она надеялась получить на них ответы.       — А, Гвендолин, — растянулся в улыбке старик с закрученными седыми усами в темно-фиолетовой остроконечной шляпе. Мистер Хексен был похож на колдуна из старых сказок и легенд. Он беспрестанно выводил закорючки в огромных книгах с пожелтевшими страницами, а когда впадал в задумчивость — вертел пальцем глобус, приютившийся у него на столе. Еще на первом курсе он нашел в Гвен благодарного слушателя. Она и правда частенько заглядывала в его мирную обитель и слушала рассказы о его путешествиях по миру. Библиотекарь говорил, что когда-нибудь книги с его воспоминаниями будут рассказывать истории за него и обещал подарить самую лучшую юной волшебнице.       — Добрый день, мистер Хексен.       — Ты не идешь на занятия?       — Я приболела. Но меня все-равно кое-что интересует. Вы не знаете, что это за символы? — она протянула ему лист с перерисованными знаками.       — Не похоже на руны. Узлы и спирали, такое встречается… — он задумался. Молчание было продолжительным. Гвен даже показалось, что старик задремал, но тот вдруг встрепенулся, как старый филин, и протянул: — Бывал я пару раз в Ирландии… Тоскливо там, почти так же, как в Британии. Но как-то по-другому тоскливо, — он пожевал губами. — Это кельтские символы. Я их язык не знаю, а колдовство друидов и подавно.       Он вновь задумался — на этот раз молчание длилось не так долго — после чего кряхтя встал из-за стола и исчез в глубине библиотеки, приглашая девушку следовать за ним. Через пару минут перед ней на столе появилась целая стопка книг размерами от небольшого чемодана до разговорника, который можно было бы целиком скрыть под ладонью. От книг в лучах солнца поднималась пыль и вилась к высокому потолку библиотеки.       — Это все, что есть, Гвендолин. Надеюсь, ты найдешь то, что искала.       — Благодарю, — улыбнулась она, — и еще кое-что, вы бывали когда-нибудь в Нью-Йорке?       Благодаря дружбе с Хексеном Гвен в библиотеке чувствовала себя как дома. Она могла позволить себе то, за что другие ученики получали замечания и подзатыльники. Например, в этот самый момент она расположилась на парте, облокотившись на стену и устроив здоровый фолиант у себя на коленях. Она провела в библиотеке уже более двух часов, листая хрупкие страницы и периодически чихая от щекотавшей нос пыли. Поиски проходили безуспешно, и бесконечные неудачи начали навевать на нее скуку, отчего ее стало клонить в сон.       В конце коридора послышались голоса, один из которых принадлежал старику. Затем послышались глухие шаги в ее сторону. Не сразу сообразив, что неплохо было бы принять более пристойное для посетителя библиотеки положение, она встретила неожиданного гостя в точно таком же виде.       — Мисс Поттер. Саймон сказал, что вы неважно себя чувствуете.       Девушка подняла глаза, услышав знакомый голос.       — Так и есть, профессор. У меня с утра голова раскалывалась, но сейчас мне уже легче.       — Очень оригинально лечить головную боль, читая книги, — Дамблдор улыбнулся кончиком губ. — Но неудивительно, что это происходит: вчера ты потратила много энергии.       — Я… я не знаю, почему так вышло, — пожала плечами Гвен, понимая, ради чего был затеян этот разговор, — раньше ничего подобного не происходило.       — Маркус упомянул, что у тебя была новая волшебная палочка.       Волшебница замешкалась.       — Саймон одолжил мне ее. Моя… сломалась, — она опустила взгляд, после чего затараторила: — Я собиралась поговорить с мистером Олливандером, возможно, он сможет мне чем-то помочь…       — Косой переулок неблизко.       — Я думала воспользоваться каминной сетью.       — В моем кабинете есть камин. Через него можно попасть в «Дырявый котел».       — Благодарю, профессор. Только я не знаю, где взять летучий порох.       — У меня есть немного. Только позволь мне сначала посмотреть на твою сломанную палочку.       Девушка вытащила из кармана обе части разломленного корпуса и вручила их учителю. Тот занялся изучением рукоятки.       — Эти символы, должно быть, ослабляли твою магическую силу.       Волшебница с недоверием посмотрела на него.       — Я как раз ищу их значение.       Дамблдор взял в руки самую маленькую книжонку, покоившуюся на вершине стопки, как вишенка на торте, и присел на парту рядом по другую сторону горы книг.       — Кажется, ты начала искать не с того конца, — через пару минут улыбнулся он, протягивая ей раскрытый на нужном рисунке справочник. Под символом была подпись: «ограничение».       — Если ты будешь и дальше пользоваться этой палочкой, ты не научишься контролировать свою силу.       — У меня осталась палочка Маркуса. Теперь она подчиняется мне.       — Ты не собираешься ее возвращать?       Поттер задумчиво посмотрела на профессора.       — Мне она нужна больше, чем ему. К тому же именно он повинен в том, что моя сломалась.       — Ты выиграла в честном бою, — согласился учитель, — и все-таки я советую тебе поговорить об этом с ним, чтобы избежать неприятностей.       — Как только его выпишут из больничного крыла, — неловко заметила она.       — Так что ты думаешь по поводу дополнительных занятий? Я знаю, что у тебя отличные оценки по остальным предметам, это не будет лишним.       — Дополнительные занятия? Хотите выточить из меня мракоборца? — улыбнулась Гвен.       Дамблдор остался серьезен:       — В наши времена миру мракоборцы нужны как никогда.       — Отец не позволит мне заниматься этим, — ответила она, даже не зная, кого именно имела в виду.       — А ты сама хотела бы?       Она задумалась, но все-таки покачала головой.       — В любом случае, никогда не знаешь, куда занесет тебя судьба. Я согласна, профессор. Быть может, это не пройдет даром.