***
Полонская поставила две маленькие кружки с горячим кофе на стол, села в кресло и включила телевизор. Тут же Гайка запрыгнула на колени, звонким мурлыканьем требуя положенной ей ласки. Женщина с удовольствием гладила мягкую серую спину. Гайку ещё котёнком подарил ей Сергей, её бывший муж, когда они переехали в эту квартиру. Марина с детства не любила кошек, но отказываться от подарка не стала, к тому же, кошка была породистая и стоила немалых денег. Пришлось смириться с необходимостью вставать в шесть утра, чтобы накормить это серое усатое чудо. Серёжа хотел даже отправлять ее на выставки, но эта идея быстро умерла. Гайка осталась любимым домашним питомцем. Марина слушала краем уха утренние новости. Она уже хотела пойти проверить, не заснула ли обратно Динка, как та появилась в проёме арки, улыбнулась и, шлепая босыми ногами по полу, уселась напротив Марины за стол, хватаясь руками за кружку с кофе. — Проснулась? — весело спросила Полонская, делая глоток из своей кружки. Терпкий кофе приятно обжёг горло, согревая. — Как спала? — Не очень, — протянула Диана, не отрываясь от кофе, — диван у вас ужасный. Марина легко засмеялась, закидывая ногу на ногу. — Да, знаю! Пора бы новый купить. — Хорошо бы, — кивнула Диана, задумчиво потягивая кофе. Утро не было самым любимым временем суток для неё. Марина вздохнула, предвкушая волнение, и тихо проговорила: — Мне звонила твоя мама. Кулаченко дёрнула головой, чуть не разлив остатки кофе. Она с силой собрала всё своё спокойствие в кулак и как можно тише выговорила: — Почему она вам позвонила? — Разыскивала тебя, — пожала плечами женщина, умело играя равнодушие. На самом деле звонок её очень растревожил, ведь вчера, поддавшись моменту, она слепо поверила в те сказки Дианы о том, что она предупредила родителей о ночевке у подруги. И когда Галина Анисимовна сегодня ни свет ни заря позвонила Марине с желанием выяснить, где может быть её дочь, Полонская слегка растерялась. — Она знала, что я буду у подруги на ночь, — с меньшей уверенностью, чем вчера, соврала Диана. Марина свела вместе брови. Упрямства ей не занимать. — Нет, не знала. Динка отвернулась с горькой усмешкой. Марине не хотелось отчитывать её как маленькую, но ей было крайне неуютно от того, что мать Динки, сбившись с ног, стала искать дочь у Полонской в квартире. — Я сказала маме, чтобы не ждала. Она как всегда услышала только то, что хотела. — Диана, — женщина вздохнула, перегнувшись через стол, — давай, пожалуйста, ты не будешь врать мне. Я не хочу читать тебе нотации… — Вот и не читайте, — отрезала Кулаченко, всё так же упрямо смотря перед собой. Худые плечи напряглись. Ей явно не хотелось обсуждать с Мариной свою маму с утра пораньше. — Пойми, я не хочу, чтобы мать разыскивала тебя, пока ты прячешься у меня, как преступница. — Что вы ей сказали? Вопрос прозвучал с вызовом. Дина уже заранее посчитала, что Марина с головой её выдала. Полонская вздохнула. Им ещё многое предстоит узнать друг о друге. — Сказала, что ты в гостях у подруги и заедешь утром, забрать учебники. Диана на миг опешила, тут же пожалев о прошлых интонациях. Марина могла понять её удивление. Не каждый педагог выгораживает своих студентов. — О. Я подумала, что вы… — Я не выдала тебя, — произнесла женщина, наклонив голову, — но это было в последний раз. Впредь я хочу знать, что мне следует говорить твоей матери, когда она обрывает мой телефон и со слезами просит меня найти тебя, — она ещё раз вздохнула и чуть смягчила строгий тон, — это не так уж и много. Просто хочу, чтобы мы обе были за тебя спокойны, ладно? Диана молча кивнула, всё ещё не веря, что Марина всё-таки её не сдала. Они ведь с мамой были подругами. Странно. — Это больше не повторится, — вздохнула она наконец и опустила голову ещё ниже, понимая, что повторяет ту же отговорку, что говорит матери, — прости меня. Марина не смогла сдержать улыбки, наконец-то услышав неформальное обращение. — Ничего, я понимаю. Скажешь, что у вас произошло? — Это не важно, — отчеканила Динка без задержки и одним глотком допила кофе, со звоном поставив кружку на стол. — Думаю, что важно. — Только не сегодня, хорошо? Марина откинулась на спинку кресла. Диана выглядела раздражённой, раздосадованной тем, что её мать посмела звонить Марине домой, чтобы найти её. Хотя этого можно было ожидать. Меньше всего Динка хотела вплетать Полонскую в разборки с мамой. Их общение никогда не походило на тёплые отношения дочери с матерью. Галина Анисимовна была человеком жёстким и беспринципным, и, конечно, свободолюбие дочери доставляло ей немало хлопот. Ещё работая в редакции, Полонская поняла, что между Галиной и её старшим ребенком всегда будет что-то, что мешает им придти к пониманию. И теперь этот самый старший ребёнок сидит перед ней за столом, упрямо отвергая попытки помочь. Маленькая безбашенная девочка. Примчалась сюда посреди ночи, чтобы ее поцеловать… Внезапно Марина ощутила легкий укол совести. Что же она творит?! Диана - дочь её подруги! Галина ей позвонила, она ей доверяет! А Марина, вместо того, чтобы выпроводить Диану за дверь ещё вчерашним вечером, перед этим отчитав за безответственность, заворожённо наблюдает за тем, как Динка пьёт кофе и оправляет её собственную футболку, свободно висящую на плечах. Безумие! Какая же она худенькая… Худоба Динки начинала беспокоить. Она действительно очень мало ела. В голове сразу родилось парочка идей того, чем можно накормить девушку, вперемешку с мыслями о её матери. Вспомнились и свои родители, о которых Марина не вспоминала с того вечера с вином. С того вечера, когда они впервые поцеловались. — Собираться надо, да? — выговорила Динка, наконец, поднимая взгляд на женщину. В светло-зелёных глазах легко читалась мольба и отчаяние, но Полонская не поддалась на немые уговоры. — Да, пора уже. Твою рубашку я успела погладить, штаны тоже, можешь переодеться, и выйдем вместе, нам по пути. — Куда вы едете? — спросила Диана. Марина снова отметила, что Динка путается в обращениях. — У меня сегодня окончательное собеседование на новом месте. С завтрашнего дня две недели в университете, и я свободна, как птица. — Везёт же… — вздохнула девушка и, мотнув головой, внимательно посмотрела Марине в глаза. Полонская ощутила холодок, пробежавший от затылка по позвоночнику куда-то в область копчика. Выразительные зелёные глаза взирали на неё с такой надеждой, что она не могла сдвинуться с места. Внезапно в голове пронеслись все события прошлого вечера и её снова бросило в дрожь. Диана ждёт действий. Она не верит. До сих пор не верит. И, словно в подтверждение своих мыслей, в тишине комнаты зазвучал слегка надтреснутый от волнения голос. — Марина Владимировна… Марина. Я хотела сказать. То, что случилось вчера. Это вовсе не значит… — Дина, — женщина улыбнулась, останавливая поток неуверенных слов, — всё хорошо, поверь. Я не собираюсь выгонять тебя и просить забыть обо всём этом. Всё в порядке. Правда. — В порядке, — Диана сглотнула, словно боясь удара, ещё тише проговорила, — тогда, может быть, может быть вы… то есть, ты, — она подняла глаза и, встретившись с тёплым взглядом женщины, улыбнулась, — я никак не могу привыкнуть. Прости. Уголки губ Марины дрогнули, растягиваясь в нежной улыбке. Она в очередной раз поразилась, как Диана беспокоится, как боится сделать неверное движение, как просит простейшей ласки, как будто не уверена, что заслуживает её. Как будто бы всё, что было вчера, не доказало ей: для Марины она уже далеко не просто студентка. Женщина вдруг осознала, что, возможно, нет. Вчера всё так перемешалось, она говорила какие-то требования, никак не могла придти в себя и держалась из последних сил, чтобы не позволить себя целовать, как ей хотелось, и за всем этим сумасшедшим идиотизмом, девочка могла попросту растеряться. Динка смотрела на неё, ожидала действий и не шевелилась. Марина грациозно поднялась, в три шага преодолела расстояние между ними и встала перед сидящей на стуле Дианой. Девушка, часто дыша, подняла взгляд на женщину. Полонская увидела в светло-зелёных глазах желание и готовность, приглашение: «Ну пожалуйста, ну поцелуй меня!» У нее перехватило дыхание. Никто ещё не смотрел на неё так, открыто приглашая, предлагая себя без остатка. Женщина осторожно опустила ладони на незащищенные плечи и, наклонившись, невесомо и нежно, как только могла себе позволить, коснулась губами покусанных губ девушки. Та ощутимо вздрогнула всем телом, но в ту же секунду потянулась навстречу, обхватив дрожащими руками холодные запястья. У Полонской вышибло дыхание из груди. Она ощутила, как Динка тянется к ней всем телом, всем своим существом, требуя ещё, прямо сейчас. Она, едва сдерживаясь, чтобы не прикусить нижнюю губу, медленно отстранилась, с глубоким вздохом открыв глаза. Диана, часто дыша, хмурилась, ища новой ласки, бессвязно шептала: — Я думала, ты приснилась мне, я так испугалась, я думала, мне всё показалось… — Не показалось, — улыбнулась Марина и поцеловала ещё раз, более смело. Диана отклонилась назад, крепко удерживая женщину рядом с собой. Сердце бешено колотилось, голова кружилось от новизны ощущений и невероятного вкуса желанных губ. Дина вся была как одна сплошная мурашка, она дрожала, но только тянулась навстречу, отчаянно прося ласки. Марина внезапно почувствовала жар, щёку опалило огнём её дыхания, ноги подогнулись. Она резко отстранилась, не зная, какими силами ей удаётся сдерживаться. Диана была так близко, она так хотела! Это будоражило воображение и пугало одновременно. Она ведь всего лишь девочка! Дочь подруги! Как простой поцелуй может вызывать такие чувства? «Остановись, ты напугаешь её, — приказала себе Марина и, прикусив губу, отстранилась ещё на полсантиметра, — остановись. Держи себя в руках. Не всё сразу». — Марина, — сипло шепнула Диана, прижимаясь головой к её животу. Полонская осторожно обвила руками худые плечи, — я схожу с ума. — И я, — выдохнула женщина, заметив, как сильно в голосе слышно дрожь, — мне надо в душ. Подождёшь меня? Я быстро. — Да. Да, конечно. Хорошо. — Хорошо, — последний раз крепко прижав Диану к себе, Полонская разомкнула объятия и быстрыми шагами вылетела из кухни, захлопнув дверь в ванную. Оставив Диану сидеть на стуле с пунцовыми от жара щеками. В тишине ванной комнаты Полонская наконец услышала собственные мысли. Ток бил по нервам и руки слегка дрожали, а внизу живота пульсировал тугой горячий комок, требуя снять напряжение. Марина несколько раз глубоко вздохнула, ополоснула горящее лицо холодной водой. Много лет она не испытывала такого желания. Собственная реакция удивила её. Она и представить не могла, что же тогда с Дианой?! Девочка всем своим существом отчаянно тянулась к ней навстречу, и это только подогревало огонь, убивая все силы на сопротивление. Полонская расправила плечи. Она-то уже не девочка. Что бы это ни было — она справится с этим достойно. Женщина уверенно повернула кран и скинула с себя футболку, хранящую запах волос Дианы. Душ был отличной идеей. Охладиться было сейчас просто необходимо, ведь впереди дела...***
Они с Мариной расстались в автобусе. Женщина вышла раньше, Динка же, скрепя сердце, ехала домой. Она, предвкушая разговор с матерью, надеялась лишь, что Полонская достаточно убедительно прикрыла её, и ей не придётся оправдываться в очередной раз. Она ненавидит оправдываться. Диана вдруг усмехнулась. Если бы только мать знала, что ее подруга, прикрывшая дочь, в итоге и явилась причиной того, почему её пришлось прикрывать! При воспоминании об утреннем поцелуе, по спине градом бежали мурашки, а тело наливалось приятным теплом. Счастье.***
Вопреки ожиданиям, на пороге дома Диану встретил отец. Хмуря густые брови, он встал в проёме двери, уперев руки в бока, всем своим видом представляя собой тяжелую артиллерию матери. Но Динка была к этому готова. Всегда лучше принять на себя пулемётную очередь, чем терпеть выстрелы по одному из слабенькой винтовки. Отец был за конкретность, вываливал всё и сразу, не имея привычки разжёвывать то, что понятно и так. Мать же отрывала по кусочку, заставляя долго мучиться. Разный подход - один результат. — Привет, Тятя. — Где была? — властный голос и суровый взгляд явственно говорили Диане, что отвертеться в этот раз не получится. Похоже, мама подняла на уши весь дом в поисках пропавшей дочери. — У подруги ночевала, — не запинаясь, проговорила Диана, опускаясь на стульчик у двери. Отец навис над ней в угрожающей позе, хмурился, но не ругался. Его оружием всегда было спокойствие. — Ты же знаешь, что надо предупреждать. — Я предупредила. Тятя вздохнул, наклонив голову. Из кухни слышался работающий телевизор и веселый лепет Антона, приглушённый голос матери, отвечающей ему. Без сомнения, ей не терпелось выйти в коридор и устроить дочери разнос. Но, видимо, сегодня отец настоял, что решит всё сам, и Диана была этому несказанно рада. — Нет, не предупредила, — грозно проговорил Тятя. Брови сошлись на переносице. На вид он был разгневан и зол, но в глазах Диана не видела злости. Только усталое смирение. Он, в отличие от матери, давно понял, что не смог бы контролировать каждый Дианин шаг. — Мать уже больницы начала обзванивать. У какой ты подруги была? — У Гуся. — У кого? — У Оли Гусевой, — чуть громче, чем следовало бы, повторила Диана, запоздало понимая свою ошибку. Наверняка туда мать позвонила в первую очередь. Она в очередной раз пожалела, что дала матери настоящий номер Оли. — В следующий раз предупреждай, — грозно провозгласил отец и повернулся в сторону кухни. Антон пел какую-то песенку, — завтракать будешь? — Нет. Мне на пары сегодня, — проговорила Диана, радуясь, что кризис миновал, и тихо молясь, чтобы мать всё же сумела сдержаться и не вмешиваться. — На пары, — отец глубоко вздохнул и почесал седеющий затылок, — ну хоть кофе выпей. — Я у Оли пила, — соврала Диана, поднимаясь с места, — Тять, мне надо книжки взять. — Иди, с матерью поговори, — тихо сказал отец по пути на кухню, — она волновалась. Диана глубоко вздохнула. Выкрутиться не получится. Ей жутко не хотелось выслушивать скандал от матери, тем более, что она прекрасно знала каждое слово, которое та может сказать. В голове плыли картинки сегодняшнего утра, на губах еще горел поцелуй женщины её мечты, и единственное, чего ей сейчас хотелось — сбежать из этого дома к Марине и неделю здесь не появляться. Но она знала свою маму. И знала, что если не решить всё сразу — будет хуже. В разы. Она выдохнула и уже собралась с духом, чтобы пойти на кухню, когда в коридоре послышались уверенные шаги и мама возникла перед дочерью, грозно сложив руки на груди. — Диана, как это называется?! Динка только покачала головой. С места в карьер. Спорить было бесполезно, а оправдываться она не хотела, поэтому, она решила просто молча всё выслушать и спокойно уйти на пары. — Ну ты имеешь совесть, или как? Почему я должна посреди ночи тебя разыскивать? Почему твоя драгоценная Гусева, чтоб ей пусто было, врёт мне, не краснея, о том, что ты у неё и спишь, когда я отлично знаю, что тебя там нет!? Почему я должна тратить на это такие силы, вместо чего-то более важного? Когда ты научишься нести ответственность… Диана всю эту тираду уже слышала тысячу раз. Мама просто не умеет как-то по-другому выражать своё беспокойство. Кулаченко лишний раз убедилась в надежном плече Гусевой. Она всё-таки её прикрыла. Хотя Диана даже не предупреждала её, что придётся. Динка решила, что после пар поедет к Гусевой и заодно расскажет ей новости. От желания поделиться с кем-то разрывающим изнутри счастьем, Диана едва могла дышать. Вся эта длинная тирада, которую, конечно же, мать старательно готовила и репетировала всё утро, подбирая слова поострее, в итоге прошла для дочери мимо, не задержавшись в голове. Она молча всё выслушала, хрипло извинилась, быстро собрала сумки и, сказав, что сегодня тоже пойдет к Ольге на ночь, выскользнула из квартиры под возмущённый звонкий голос матери. Впереди был трудный учебный день, а мысли витали где-то далеко, там, где Марина сегодня утром так ласково смотрела на неё, касаясь кончиками пальцев её руки, и нестерпимо хотелось просыпаться так каждое утро…Ты ко мне приходишь, Ты меня целуешь. Это только сон...